Текст книги "Сообщница артефакта (СИ)"
Автор книги: Ульяна Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Сообщница артефакта
Ульяна Гринь
Глава 1. Есть ли жизнь на Марсе?
В эту ночь Алисе приснился дракон.
Большой, чешуйчатый, с длинной узкой пастью и прозрачными крыльями, он светился зеленым и переливался в лунном свете, точно гигантский изумруд. Он не кричал, не летал, просто сидел и смотрел на Алису круглым желтым глазом. И она все никак не могла понять, сердится дракон или грустит.
Проснувшись, Алиса долго смотрела в потолок. До будильника оставалось еще часа полтора. Луна заглядывала в тонкую полоску между незадернутыми шторами. Зачем ей приснился дракон? Ведь она почти убедила себя, что все воспоминания о Новом мире были на самом деле галлюцинациями. Почти. Было трудно, но она справилась. Даже показала маме с папой, что может прекрасно жить одна.
За три месяца, проведенные дома на реабилитации, Алиса добилась почти полного восстановления. Сама. Десять дней комы не прошли даром, но она победила и запинающуюся речь, и непослушные пальцы, и тяжелые, не слушающиеся ноги. В интернете можно было найти любые упражнения для моторики и голоса. Она занималась целыми днями, родители даже ругались за такую прыть. Но в середине июня Алиса села на метро, доехала до ректората и подала заявление о восстановлении. Со следующего учебного года и на заочное отделение. На очном будет слишком трудно, ведь родится ребенок и смотреть за ним будет некому…
При мысли о ребенке захотелось есть. Алиса принялась вспоминать, что такого вкусненького можно найти в холодильнике. Это тоже стало привычкой – тренировка памяти. Так, у нее есть йогурты с кусочками фруктов. Есть связка сосисок, но их надо варить, потому что сырые противные. Есть сыр ломтиками. Есть банка бабушкиного варенья, кажется, клубничного… А может, вишневого? Алиса попыталась представить вкус вишневого варенья: сладкий, с легкой горчинкой, даже чуточку терпкий. Нет, не вишня… Скорее, клубника.
Алиса встала, нашарила в темноте тапочки, потом вспомнила, что есть мобильник. Подсветила себе. Бабулина однокомнатная хрущевка была знакома ей с детства, но только в светлое время суток. Три шага – и Алиса щелкнула выключателем. На кухне зажглась лампочка – бежевый абажур давал мягкий приглушенный свет. Маленький холодильник, который доставал Алисе лишь до пояса, был забит продуктами. Мама вчера привезла. Где же варенье?
Банка оказалась задвинутой в самый угол. Алиса достала ее, с трудом отвернула прилипшую от сиропа крышку и пальцем зачерпнула кусок густого варенья, отправила в рот. Знакомый сладкий вкус заставил замереть от наслаждения. Даже не проглотив первую порцию, Алиса зачерпнула вторую, а потом нахмурилась. Так нельзя. Знает, что нельзя, а вот почему… Проклятая кома! Проклятый пожар! Проклятый перстень!
Стоп! Перстень ни при чем. Галлюцинации снова пытаются вырваться на свободу из той тюрьмы, в которую Алиса заперла их. Перстень – это просто кусок камня, никто не пытался ее убить, никто не поджигал дом, просто взорвался газовый баллон в кухне. Все!
Варенье внезапно загорчило во рту, и Алиса с раздражением закрыла банку, сунула обратно в холодильник. Надо успокоиться, сесть за компьютер и записать все, что ей не понравилось в собственных мыслях. Она нашла этот приемчик в интернете и уже месяца два методично вела дневник, иногда перечитывая ранние страницы. На них было много вопросов без ответов. И больше всего вопросов касались Фера.
То есть, конечно, Федора… Если оставить в стороне галлюцинации, у Федора не было прошлого. Ни родителей, ни каких-либо дальних родственников, не было даже завалящего документа о его пребывании в детском доме или интернате. До совершеннолетия Федора Зеленского просто не существовало. Точно так же, как и его друга, Льва Лигова, которого она спасла в их съемной квартире, оплаченной на год вперед. Папа все выяснил так аккуратно, как только мог. Сказал, что либо парни из преступной группировки, либо под прикрытием программы защиты свидетелей. Больше узнать ничего не удалось, а оба друга исчезли, как будто их и не было никогда на свете.
Алиса вспомнила свою растерянность, слезы, страх. Как же так? Ведь все было так реально: и Атас, рыжий лисопес, и Амир с его лошадьми, и гарем, и побег из-за неприступных стен, и дворец… Ее свадьба, синее платье с кринолином… Все люди, встреченные там, за чертой галлюцинаций, казались живыми и существующими! Разве могла она все выдумать так логично и красочно? Ведь у нее никогда не было настолько развитого воображения, и книжки не пыталась писать в детстве…
Нет! Хватит об этом. Выдумка или глюк, ничего не было. Только ребенок реален, маленькая личинка, которая паразитирует в ее животе. Это да, это есть. После первой и последней ночи с Федором на даче. Сама виновата, нечего было напиваться до потери памяти и спать с кем попало без презерватива. Хорошо еще, что не подхватила какую заразу, а ведь могла… Алиса выключила свет и вернулась на диван. К черту писанину, потом, завтра… Поспать немножко, пока будильник не прозвонит, а потом собраться и идти на УЗИ. Узнать, все ли в порядке у личинки. И, если повезет, узнать, какого цвета покупать приданое.
В полдевятого Алиса вышла из дома. В перинатальном центре ей назначили на десять. Там работала мамина подруга еще с медучилища, толстая и безнадежно оптимистичная тетя Ира. Именно она пообещала «все устроить в лучшем виде» и «по цене импортной шоколадки». Несмотря на блат, а может, именно из-за него, пришлось ждать минут двадцать в коридоре. Алиса сидела на диванчике и стучала ногой по полу, даже не замечая этого. Заметила, только когда тетка рядом раздраженно заерзала. Да, нервы никуда не годятся. Но это потому, что она много перенесла за последние несколько месяцев. Хоть какое-то оправдание…
Ее принял седовласый крупный мужчина в белоснежном халате. Поправив на носу сползающие очки в роговой оправе, он жестом указал ей на кушетку, а сам присел рядом за навороченный компьютер с чудной панелью вместо клавиатуры:
– Ну-с, посмотрим, кто там у нас. Заверните, пожалуйста, свитер и приспустите брючки, мамочка.
Алиса неловко забралась на кушетку, подтянула одежду, выставив напоказ едва виднеющийся животик. Профессор, не глядя, предупредил:
– От геля будет холодно.
И шмякнул с размаху прозрачной густой массы из пластмассовой бутылочки на пупок. Алиса вздрогнула, несмотря на предупреждение. Врач вытащил из зажима сбоку компьютера небольшой округлый предмет и приложил его к животу. Глядя на экран, где в широкой трапеции играл черно-белый снег, точно в неисправном телевизоре, принялся возюкать в разные стороны, размазывая гель и приговаривая:
– Так, так… Ну-ка, показывайся, посмотрим на тебя! Когда дата последних месячных?
– Э-э… Тридцатого января, – с запинкой ответила Алиса, вывернув голову, чтобы видеть экран. Тетя Ира постучала ее пальцем по плечу:
– Ты туда не смотри, ты сюда смотри!
Алиса завороженно уставилась на стену, где висел большой экран с таким же изображением, что и на маленьком компьютере. В черно-белой каше появились светлые пятна, которые непрерывно двигались. Ребенок… Понять бы, где что…
– Смотри-ка, вот он, двигается, смотри! Вот головка, вот глазки, носик… Вот тебе ручки – две, ножки – две, пальчики…
– Пальчики, – как во сне повторила Алиса, жадно разглядывая, где там эти пальчики. Вот эти крохотные отростки, словно бугорки на картофелине?
– Ира, записывай: Бэ-Пэ-Эр тридцать три… – и профессор начал диктовать медсестре непонятные буквы и цифры, а та проставляла их в формуляре. Алиса рассматривала самое большое пятно, которое ни на минуту не оставалось в покое, и странное чувство переполняло ее. Словно она прикоснулась к чему-то запредельному… До этого момента живущее в ней существо было просто личинкой, маленьким паразитом, осложнившим жизнь и перечеркнувшим планы на будущее. Как неизлечимая болезнь. А сейчас, глядя на хаотичные движения уже различимых ручек и ножек, Алиса вдруг осознала, что прежняя жизнь и прежние планы отошли далеко назад и, похоже, безвозвратно. Федор оставил ей наследство – неудобное, ответственное, пожизненное… Она уже больше никогда не будет одна. И навсегда приговорена к одиночеству.
– Ну что, послушаем сердечко? – предложил врач и щелкнул кнопкой. Шум сердцебиения наполнил комнату: глухое подводное чух-чух-чух, словно маленький паровозик в тоннеле.
– Сто шестьдесят три, Ира. Ну что, хорошо бьется сердечко, да и вообще все в норме, – удовлетворенно сказал профессор. – Пол ребенка узнавать будем?
– А можно? – оглушенная всей информацией и собственными чувствами, спросила Алиса и почувствовала себя непроходимой дурой. Конечно, можно, раз предлагают!
– Можно, если осторожно, – пошутил врач. – Сейчас посмотрим, а то закрывается, понимаешь, секретничает твой ребеночек!
Пятна пошли куда-то влево, утюжок сдвинулся вбок живота, потом вниз. Алиса ясно разглядела узкую попку с двумя ножками, торчащими вверх, а между ними показался на пару секунд крохотный отросток. Врач что-то нажал на своем приборе, и изображение увеличилось. Он победно хохотнул:
– Ага! Краник! Нашего полку прибыло!
– Что, мальчик, что ли? – поморщилась Алиса.
– А ты девочку хотела? – врач прищурился поверх очков. – Ничего, годика через два приходи, нарисуем тебе девчонку!
– Спасибо, – горько усмехнулась Алиса.
Небо хмурилось, и это показалось ей таким неправильным – в июле, блин, должно быть тепло и солнечно, а в последние три дня сплошные тучи, свинцовые, тяжелые… Очень способствует депрессии!
Мальчик. Мальчик, блин… Она так надеялась, что будет девчонка! С девочками проще, они похожи на мам, хвостики-бантики, куклы, наряды, косметика… А мальчику нужен отец, пример мужчины перед глазами. Только отца у него не будет. Отец неизвестно где. От этой мысли Алиса чуть не заплакала, но с храбростью будущей одинокой мамы загнала слезы обратно и свернула к магазину. В этом маленьком продуктовом всегда был выбор вкусного мороженого, а мороженое – это как раз то, что надо при разочаровании в жизни!
Денег до конца месяца оставалось немного, а мороженого ей явно понадобится немало. Клубничного, да… И ванильного. И пару пакетиков шоколадного, чисто для разнообразия. И упаковку пельменей, она так давно не ела пельменей! И еще кефирчика. Прямо вкус во рту появился, так захотелось кефира! В конце концов, к кассе Алиса подошла с полными руками покупок, а ведь собиралась только за мороженым!
Заплатив и уложив все в синие пакеты с фирменным логотипом магазина, она вышла на крыльцо. Только спустилась со ступенек, как небо, наконец, решило зарыдать, и на Южное Чертаново хлынул крупный густой дождь. Выругавшись, Алиса заскочила обратно под козырек магазина. Вот досада! Куртка без капюшона, зонтик дома остался… Теперь только стоять и пережидать! Кто знает, сколько дождь продлится! Не бежать же под ливнем: вымокнет, как мышь, простудится, а вот этого ей точно не надо!
Над головой неожиданно щелкнул, раскрывшись, большой зонт. Алиса давно хотела себе такой – тростью, крепкий, не ломаемый ветром. Но так и не собралась купить. Обернувшись, она увидела улыбающегося молодого человека, который сказал приятным баритоном:
– Здравствуйте, девушка, мы с вами в соседних подъездах живем. Могу проводить!
– Э-э-э… – Алиса растерялась и пару секунд не могла сообразить, как лучше ответить. Отшить и ждать под козырьком, пока дождь прекратится, или принять предложение и дойти до дому полусухой?
– Не пугайтесь, я вас вижу часто в этом магазине. Вы недавно переехали? Меня зовут Дима, а вас?
– Алиса, – автоматически представилась она, шагнув следом за ним под дождь, который гулкой дробью отозвался на натянувшейся ткани зонта. А ладно, не будет же парень у нее мороженое воровать! А домой она его не позовет, даже и в подъезд не впустит. Лицо знакомое, да, но как-то стремно все равно идти рядом…
– Очень приятно! Работаете, учитесь?
Вопрос неприятно отозвался в сердце. Так и Федор спросил ее в день первой встречи. С такой же самой лениво-любопытной интонацией. Блин, забудет ли она когда-нибудь этого паршивца?
– Пока ни то, ни другое, – как можно вежливее ответила Алиса. – Ищу себя.
– Поиск себя – это всегда хорошо! – засмеялся Дима. – А вот я себя уже нашел! Я ветеринар. Правда, пока безработный.
– Хорошая профессия, – отстраненно ответила Алиса. Вот же разговорчивый попался! Небось, клеится к ней, но, видит бог, только время теряет.
– Да, мне нравится! – с воодушевлением сказал Дима, протягивая ей руку. – Прыгай через лужу!
Они остановились перед проезжей частью, где у бортика разлилась настоящая река – шага на два. Куда уж тут прыгать?
– Я не могу! Вы что! – запротестовала Алиса.
– Замочишь ноги.
– Она большая! Надо обойти!
Дима переложил зонт в другую руку, ловко обнял Алису за талию и аккуратно перенес через лужу, чуть не утопив свои кроссовки. Взвизгнув от неожиданности, Алиса прижала ладонь к груди:
– Сумасшедший!
Глянула в глаза навязавшемуся спутнику, и все матерные слова, вертевшиеся на языке, исчезли. Дима улыбался так весело и открыто, что она тоже невольно усмехнулась. Глаза у него были темно-карие с черным ободком, с золотистыми крапинками по радужке. И морщинки в уголках, бегущие к вискам. А вот лицо некрасивое – худое и костистое, но улыбка преобразила его, сделав вполне симпатичным.
Алиса опомнилась первой, отвернулась, пробурчав:
– Что за выходки! Сколько вам лет?
– Двадцать один! – все так же весело ответил Дима, подхватив ее под локоть и продолжив путь к дому. – Я совершеннолетний, так что ты можешь вполне выйти за меня замуж!
– Интересно, в какой момент мы перешли на «ты»? – удивилась Алиса. – Не много ли вы себе позволяете, молодой человек?
– А надо выкать, как столетним ветеранам? И вообще, я собирался тебя пригласить на свидание, пойдешь?
Алисе стало смешно. Вот приклеился как банный лист! И не отделаешься от него… На свидание пригласить, как же… Еще сказал бы – в киношку на вечерний сеанс, места в последний ряд!
– Не пойду, – ворчливо отозвалась она, удивляясь, зачем еще с ним треплется. – И номер не дам, и домой не приглашу!
– Пойдешь! – уверенно заявил Дима. – Потому что у меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться!
– Прямо даже интересно стало, – усмехнулась она.
– Я так и знал!
– Болтун. Нет у тебя никакого предложения.
– Зато я очень успешно импровизирую! – засмеялся он. – Ну так как? Договорились?
Они остановились у подъезда, и Алиса нашарила в сумке ключи. Договорились, конечно, вот прямо сейчас, уже бежит, волосы назад!
– Спасибо за зонтик, это было очень благородно с твоей стороны, – сдержанно сказала она. – Удачи с работой. До свидания.
Дима усмехнулся, отчего на его щеках появились две длинные ямочки, и ответил с загадочным видом:
– А мы все равно перешли на «ты»! До встречи, Алиса!
Она покачала головой от осознания полной безнадежности борьбы с чувством юмора нового знакомого и молча пошла к двери подъезда. Дождь почти сразу стих, накрапывая вместо бушевавшего ливня, словно мавр, который сделал свое дело. Вот мистика! Алису так и подмывало оглянуться – а вдруг этот странный парень делает пассы руками, чтобы успокоить дождь, но она сдержалась. Быстро отперла дверь и юркнула в полутьму подъезда, пахнувшего сыростью и кошками. Немного постояла, чтобы успокоиться, и принялась подниматься по ступенькам. Хоть этаж и был шестым, в лифте всегда воняло, как на свиноферме, поэтому Алиса предпочитала ходить пешком.
Перебирая в руке ключи, она подумала, что надо, наверное, скинуть фотки УЗИ маме на почту. Мама будет рада. Она так была счастлива из-за чудесного возвращения Алисы чуть ли не с того света, что приняла беременность как данность и уже строила планы по смещению рабочего графика, чтобы приезжать нянчиться с будущим внуком. Папа, правда, грозился найти Федора и сначала переломать ему ноги и руки, а потом заставить жениться, но в последнее время как-то вяло. Зато кроватку откуда-то притащил, в гараж поставил. Еще коляску обещал найти…
Алиса добралась до своего этажа и остановилась на последней ступеньке, чтобы отдышаться. И замерла при взгляде на свой коврик.
На нем лежал здоровенный серый кот, весь измазанный кровью, и, похоже, был готов испустить дух.
Глава 2. Укрощение строптивой
Алиса присела перед котом, осторожно коснулась шерсти на боку. Может, мертвый? Но кот вдруг задышал, быстро, с хрипом, с присвистом. Божечки, живой!
– Котик, маленький, кто с тобой это сделал? – ужаснулась Алиса. Рваные раны на боку, передняя лапка неестественно вывернута, вся морда в крови… Небось, собаки покусали… Надо в ветеринарку позвонить, может, придется его отнести… Где здесь ближайший ветеринар?
Дима!
Она бросила пакет с покупками рядом с котом, тихонько сказала ему:
– Я сейчас вернусь, только не умирай!
И бросилась вниз по лестнице. Лишь бы чудаковатый кавалер с зонтиком не добрался до своего подъезда, потому что найти парня в многоэтажке она не сможет! Каблуки страшно мешали ей, вот же глупая идея везде ходить в дурацких туфлях, надо на кроссовки переходить! Главное – не свалиться со ступенек. Котик же помирает!
Алиса выбежала из подъезда и завертела головой в поисках высокой фигуры нового знакомого. Где же он? Блин, неужели уже ушел?! А нет, вон он, идет медленно, словно любуется на тучи.
– Дима! Подожди! – закричала она, и парень обернулся. Алиса подбежала к нему, схватила за руку:
– Пойдем! Быстрее!
Сказать, что он удивился – значит, ничего не сказать. Аж глаза вытаращил, красивые свои глазищи под опахалами длинных ресниц:
– Алиса? Ты что, передумала?
– Да пошли же! – рассердилась она, дернув его за руку. – Ну!
Он двинулся за ней, слегка тормозя:
– Фигасе ты решения меняешь! Подожди, я вообще-то… Да куда ты меня тащишь?
– В подъезд! – отрывисто бросила запыхавшаяся Алиса, отпирая тяжелую дверь. – Ты можешь просто идти и не бухтеть?
– Да я не совсем… Понимаешь, я не готов! Вот так сразу…
– Блин, ну ты зануда!
На шестом этаже в пролете Дима стопорнулся:
– Алиса, я, конечно, все понимаю, но…
И увидел кота.
Надо отдать ему должное: действовал Дима быстро. Опустившись на колени, аккуратно ощупал все тело животного, словно пробежался пальцами по струнам гитары. Кот испустил жалобный стон, как человек, и Дима покачал головой:
– Рваные раны, но вроде ничего не сломано… Кроме лапы… Да, парень, не повезло тебе… Зашивать надо, порвали нехило!
– Он выживет? – дрожащим голосом спросила Алиса, приложив ладонь ко рту… Бедный котик… И ведь пришел к ее порогу почему-то. Как знал, что она его не бросит!
Дима встал, вытирая руки о штаны, и кивнул на коврик:
– Затаскивай его в квартиру, я сейчас!
И побежал вниз, перепрыгивая через ступеньку. Алиса открыла дверь и, наклонившись, потащила коврик с котом в коридор. Длинный серый хвост безвольной тряпочкой волочился следом. Звереныш дышал, но все так же тяжело и вымученно. Алиса бросила пакет с покупками и присела над котом:
– Маленький… Кто же тебя так? Ничего, сейчас Дима вернется, он тебя вылечит…
Вера в Диму вдруг показалась ей по меньшей мере странной, но верить хотелось. Алиса осторожно погладила кота между ушей, стараясь не попасть в налипшую на шерсть кровь. Все будет хорошо, ты не умрешь, киса… Не умрешь…
А он вдруг приоткрыл глаза – желтые, как расплавленный янтарь – и тихо, с натугой, замурчал, словно сработал невидимый выключатель на внутреннем кошачьем двигателе. Алиса вытерла слезы, появившиеся в глазах, продолжая гладить несчастного кота.
Так и застал их Дима, вернувшийся с большой брезентовой сумкой:
– Так, сейчас мы ему сделаем укол, а потом займемся ранами! О, да у вас уже почти интим, как я посмотрю!
– А что, ревнуешь? – спросила Алиса, глядя, как он роется в сумке. Спросила, чтобы не плакать, чтобы как-то отстраниться от страдания беспомощного животного. Похоже, Дима понял и ответил в том же ключе:
– Всем известно, что между мужчиной и котом женщина выберет котика! Так что да, таки ревную!
– Наверное, тебе просто не те женщины попадались, – усмехнулась Алиса, почесывая кота за ушком.
– Наверное, но чтобы так много и все не те – так не бывает!
Он мимоходом показал ей язык, набирая в шприц прозрачную жидкость из пузырька, и кивнул на кота:
– Подержи, будь другом. А то с виду помирает, а цапнуть может!
Алиса мягко прижала морду кота к коврику, и Дима, скорчив зверскую гримасу, быстро и метко сделал укол в заднюю лапу возле хвоста:
– Муа-ха-ха, теперь ты в моей власти, котэ!
– Э, да ты прямо доктор Зло! – покачала головой Алиса. – Неужели не жалко бедного котика?
– Очень жалко, прямо до слез, но мои слезы ему точно ничем не помогут.
Через полчаса с процедурами было покончено. Кот мирно спал, высунув язык. Раны на боку были аккуратно зашиты, лапка зафиксирована, кровь кое-как смыта. Дима собрал свои медицинские причиндалы и поднялся с пола:
– Давай его теперь устроим где-нибудь, чтобы отдыхал. Проснется, захочет пить, ему надо будет поставить воду в пределах досягаемости.
– Наверное, в комнату, – неуверенно ответила Алиса. – Или лучше на кухню?
– Зависит от твоей личной брезгливости, – подмигнул парень. – Командуй, я отнесу.
В конце концов они устроили кота в комнате на лежбище из свернутой подкладкой вверх зимней куртки бабули, которая висела в кладовке. Дима окинул взглядом стены и удивленно протянул:
– Травками балуешься? Ни за что бы не подумал, что ты все это собираешь и сушишь!
– Это не я, это бабуля, – махнула рукой Алиса. – Я до этого еще не доросла пока.
– Крутая у тебя бабуля! Познакомишь?
– Уже не получится… Она умерла в феврале.
– А… Извини, – пробормотал он, смутившись. – Ладно… Руки можно помыть?
– Можно, конечно, где ванная, знаешь? – спросила Алиса и сама же ответила: – Конечно, знаешь, если не соврал, что в соседнем подъезде живешь.
Дима усмехнулся:
– Я почти никогда не вру. Я действительно живу в соседнем подъезде… Ну, через два разве что.
– Болтун, – пробурчала Алиса, когда он открывал дверь в ванную, и пошла на кухню. Постояла, соображая, что делать, и поставила чайник на плиту. Кажется, в шкафчике есть пачка печенья… Если он любит с кокосовым орехом.
Когда шум воды стих, Дима вошел на кухню с пакетом из Пятерочки:
– Слушай, у тебя тут это… Катастрофа!
Из пакета капало белым. Алиса поморщилась:
– елки-метелки, мороженое растаяло! Из-за кота про него совсем забыла…
– Ну так кинь в морозилку! – Дима метнул пакет в раковину. – Заморозится – съешь.
– Размороженное нельзя замораживать, – вздохнула Алиса. – А то микробы… Все такое…
– Тогда слопай все сейчас, – засмеялся он. – Ладно, было весело, я пошел.
– Здрасьте, а чай? – растерялась она.
– О, приглашаешь?
В его голосе звучала неприкрытая радость, и Алиса улыбнулась про себя – вот жук! Как будто не надеялся на приглашение! Неужели думал, что она такая черствая? Потому что не согласилась на свидание? И не согласится, а чай – это просто в благодарность за кота. Вот и все!
– Приглашаю, садись там, к стеночке, – бросила она нарочито равнодушно, чтобы не питал особых надежд. Дима протиснул длинное тело на банкетку за стол и вытянул ноги из-под него:
– А у тебя уютненько, ничего так.
– Это все бабулино, я только недавно заселилась. Тебе чай с мятой или с лимоном?
– Можно оба и без хлеба.
– Окей, без хлеба, но с мороженым.
Дима наморщил лоб:
– Чай с мороженым? Это что-то новое или хорошо забытое старое?
– Чай-гляссе, – засмеялась Алиса.
– Ладно, пусть будет такое извращение… Вот уж не думал, что наша встреча произойдет так быстро!
Она обернулась от плиты:
– А я не думала, что у нас будет встреча!
Улыбка снова изрезала его щеки ямочками. Симпатичный он все-таки, домашний какой-то, уверенный в себе… Да уж, подстава! Что теперь с ним делать? Не собирается же она всерьез принимать его ухаживания? Тем более на пятом месяце беременности, да еще от другого…
– Ноги подбери, – проворчала Алиса, разливая закипевшую воду по кружкам с пакетиками чая. – А то споткнусь и устрою катастрофу.
Дима хмыкнул, втягивая ноги под стол:
– Ага, у меня будут ожоги третьей степени, ты будешь меня лечить и бинтовать из чувства вины, а потом мы поженимся! Я виннер!
– Ты неисправимый, – усмехнулась она, поставив перед ним чай и сев напротив.
– Мама мне это говорила, – он поболтал ложечкой в чашке, стараясь устроить как можно больше звона.
– По поводу твоей профессии?
– Нет, – он задумчиво поднял глаза к потолку. – Мне было лет пять, наверное. Я подрался с девочкой в садике. Она меня ударила машинкой по голове. А я ей разбил нос.
– Хулиган! – притворно возмутилась Алиса. – Девочек бить нельзя!
– Ага, а мальчиков, значит, можно? – обиделся он с усмешкой в глазах.
– Мальчиков иногда даже нужно.
Не всех, подумала она про себя, но некоторых точно. Например, мажора из МГУ, принца ее глюков…
– Мальчики не все поганцы, – мягко сказал Дима. – Есть и хорошие, честные. Как я! Я просто образец честности и прямоты!
– Все вы… образцы, – проворчала Алиса. Опять он стрелки переводит, упертый, как осел. Зря она его все-таки на чай пригласила. Надо было дать денег и выпроводить из квартиры… А то повадится таскаться, и она сама не заметит, как выйдет замуж за этого образчика! Надо как-то отвлечь его от темы «мальчики-девочки» … Мороженое! Пусть лопает, не жалко, хоть рот закроет ненадолго!
Алиса встала, шагнула к раковине и достала из сушки две тарелки. Мороженое в пакете уже начало плыть. Она аккуратно, двумя пальчиками, переложила по три в каждую тарелку – чтобы честно поделить. Выглядело оно, как полузатопленные баржи на мелководье. Главное – не пролить на пол, донести до стола!
Но, как всегда, мысль оказалась материальна. Мороженое опасно качнулось, заскользило по тарелкам. Алиса очень старалась удержать их в равновесии, однако руки дрожали то ли от недавних намеков, то ли от злости на себя и Диму, и обе тарелки столкнулись, дзынькнули и выпали из пальцев на пол, разбившись на мелкие кусочки.
– Ну елки-метелки! – жалобно протянула Алиса и присела над погибшим десертом.
– Стой, я помогу! – Дима рванулся на помощь, но не успел: она начала собирать самые крупные куски и ойкнула. На пальце мгновенно набухла капля крови из глубокого пореза. Алиса выпрямилась, держа палец на весу:
– Блин, все сегодня через одно место!
– Не дергайся! – он схватил со стола бумажные салфетки, оторвал одну и аккуратно замотал палец. Красное медленно проступило на белом. Алиса всхлипнула, чуть не плача. Да что за день такой неудачный! В животе вместо девочки мальчик, мороженое пропало, кота нашла раненого на коврике, так еще и порезалась, да так глупо…
– Ну, чего ты, – тихо произнес Дима, и Алиса почувствовала его дыхание на лице. Глянула в глаза с паникой: что он делает? А он придвинулся еще ближе, ладонью обнял ее затылок – властно, не оставляя ни малейшего шанса отпрянуть – и поцеловал. Алиса застыла, не находя в себе сил сопротивляться, но губы оказались мягкими, горячими от чая, мятными и очень нежными… Она поддалась, чувствуя, как в груди шевелится что-то жаркое, знакомое, похожее на мурашки. Как давно никто не целовал ее…
Время снова грозило остановиться, но Алиса опомнилась. Да что ж такое? Пришел тут, сидит, хохмит, целует и разрешения не спросит! Вообще, чего он тут раскомандовался? Она уперлась ладонями ему в грудь и мягко, но уверенно отпихнула от себя. Дима глянул исподлобья, и было в его взгляде что-то виноватое и упрямое одновременно. Алиса покачала головой, прикусив губы. Оставшийся на них вкус мяты отчего-то будоражил и тянул попробовать еще. Нет уж! Это безумие. Не расслабляйся, Алиса!
– Не смотри на меня так! Извиняться не буду! – неожиданно заявил Дима. Он все еще стоял в пределах досягаемости, и Алисе захотелось прижаться к нему, ощутить тепло его тела. Но сказала она другое, сразу почувствовав себя дурой:
– Так ты не джентльмен? А я надеялась…
– За поцелуй не извиняются, чтоб ты знала.
– Знаешь что? – она помедлила и продолжила строже: – Уходи уже!
– Прогоняешь? Почему?
– Потому что… Если ты не уйдешь, я тебе сдамся и буду еще больше себя ненавидеть, – вздохнула она, отворачиваясь к столу и теребя салфетку, обернутую вокруг пальца.
– Я знаю, что тебе нужно, – тихо сказал Дима, касаясь руками ее плеч. – Тебе просто нужно кого-то обнять… Я как раз под рукой, так что в твоем полном распоряжении!
Он легонько развернул ее лицом к себе, руки скользнули по спине, и Алиса уткнулась носом в его грудь. Опять командует… Тепло обняло, согрело, успокоило. Просто тепло, безо всякого сексуального подтекста. Надежное, сильное… Алиса помедлила и нерешительно подняла руки, тронула его талию. А вдруг он подумает, что она на все согласна? Но мысль тут же улетучилась из головы, а руки сами собой нашли друг дружку у него на спине. Вот так стоять и обниматься, хоть целую жизнь… Слушать, как стучит его сердце – ровно, гулко, часто. Чувствовать, как он беззвучно чмокает ее в макушку. Ощущать, как щекочут шею его чуткие холодные пальцы. Да, он был прав… Ей нужны эти обнимашки.
– Только обнимашки, – вслух пробормотала она.
– Только они, – согласился Дима.
– И ничего больше…
– Ни-ни! Слушай! А это считается за свидание?
Алиса засмеялась, не отрывая щеки от его груди:
– Ты всегда такой?
– Какой еще такой?
– Упертый.
Он подумал и ответил:
– Всегда.
Все, хватит обниматься, пора и честь знать. Алиса отстранилась, все еще в кольце его рук, и мотнула головой:
– Ладно, иди уже домой! Правда!
– Прогоняешь? – притворно огорчился Дима, но глаза его улыбались. Невозможно, какой он… Такой! Понятно, почему та девочка в садике звезданула его машинкой по башке!
– Прогоняю. Имею право.
– Не имеешь!
– Это почему еще?
– Я человек, который спас твоего кота! – он снова растянул рот в широкой победной улыбке.
– Да не мой это кот! – возмутилась Алиса. – Я его никогда не видела, он пришел помирать на моем коврике, сама не знаю почему!
– Да? Ну теперь он у тебя в квартире, значит, твой. И мне придется приходить к тебе промывать ему швы.
Алиса аж задохнулась от такой перспективы. Нет, каков наглец! Да он тут скоро насовсем поселится!
– Так, допивай свой чай, теперь уже без мороженого, и иди куда хочешь! – строго сказала она, высвободившись, и полезла под раковину за веником. – Мне еще катастрофу убирать.
– У тебя раненый палец, – Дима отобрал у нее веник и совок. – А я здоров, так что я и уберу.
– Смотри не вспотей, – посоветовала Алиса, устав сопротивляться, и присела на табуретку. В животе потянуло, словно судорога прошлась по внутренностям. Приложив ладонь к боку, Алиса замерла. В книжке было написано, что именно в этот срок начинают чувствовать движения ребенка. Неужели и правда пошевелился?
