Текст книги "Отдай свое сердце (СИ)"
Автор книги: Уля Ласка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 25. Светлана
Он всегда знает, что сказать, чтобы женщине было приятно. Что при этом Егор Рудов чувствует на самом деле – другой вопрос. Улыбаюсь, но с ответной любезностью не тороплюсь. Слишком много подводных камней, за которые можно зацепиться, да, так, что выбраться может оказаться настоящей проблемой. Это человек, в голове которого происходит миллион мыслительных процессов одновременно и он способен следить за каждым из них.
– Привет, – наконец, отмираю я. – Какими судьбами? – отодвигаюсь, изображая, что устраиваюсь поудобнее. На самом деле выбираю более выгодную позицию, для маневра, если он решит вспомнить былое. Каким быстрым он может быть, я убедилась, при первой же встрече. С которой, собственно, и началось наше знакомство. Он с Женей посещал выставку технических новинок, ни одному из них не было до последних никакого дела, но секретарь посчитала, что это хорошее мероприятие для общения отца с сыном. Дело близилось к завершению, когда терпение и того, и другого уже подходило к концу. Свидетельницей чего я случайно и оказалась. Егор сдался первым, его кулак на бешеной скорости понёсся в лицо мальчика. Когда я почувствовала силу удара, прикрывая Женю, поняла, что он остановился бы в последний момент. Отработанныйрудовский приёмдля выражения переполняющих его чувств. Но мне все равно хватило, чтобы отлететь и шлепнуться на пятую точку. И через мгновение перед моим лицом испуганные, широко распахнутые глаза Жени и уже он защищает меня своей тонкой подростковой спиной. Мой парень, с которым я там присутствовала, предпочел не вмешиваться в дела взбалмошной подружки и под шумокслился. А на следующий день, я, оставшаяся дома, с живописной гематомой растекшейся по всей щеке, получила приглашение на работу.
– Да, так.. еду из аэропорта домой, смотрю, а тут знакомые ножки мелькают, – взгляд – грудь, юбка, ноги. – Грех не притормозить, – улыбка и блеск глаз, которые заставляют женщин терять голову, раздвигать ноги и думать только об одном. Когда он улыбнулся мне так впервые, я впала в ступор, так как считала себя более стойкой. Это произошло спустя чуть меньше года моей работы с Женей, прогресс уже был виден невооруженным взглядом, Егор был под впечатлением, и посчитал, что я вполне себе подхожу на роль мачехи для его сына и для официальной жены тоже сгожусь. Все было очень романтично, я была очарована и, как любая нормальная девушка, хотела надежного сильного мужчину, с которым можно построить настоящую крепкую семью.
Откат в работе с Женей я считала нормальным – естественный юношеский максимализм и желание, чтобы все внимание принадлежало только ему. Это был мой первый опыт работы, я была слишком открыта и наивна, полагая, что без проблем могу контролировать чувства и поведение окружающих. И когда он заявил, что уже вполне себе взрослый и имеет право сам выбирать, к кому и какие чувства испытывать, при этом попытавшись меня поцеловать... японяла, что мне ещё учиться и учиться и выбранной профессии, и владению собой. А потом он с предельной ясностью обрисовал мне текущую ситуацию и варианты ее развития. Нив одном из них у нас с Егором не было хэппи энда.Я очень не люблю слово вдруг, но в тот момент у меня вдруг открылись глаза и, как бы мне не хотелось побыть еще немного в своей сказке, пришло время ее завершать. Егор был предельно сдержан, когда я сообщила ему о своём решении и уже позже узнала, что это была сделка между отцом и сыном. Женя пошёл на сближение с отцом в обмен на мою свободу. Сближение было продуктивным, когда выдавалась свободная минутка, при моей занятости очень редко, я просматривала новости, касающиеся жизни Рудовых. Связинеподдерживала, они не настаивали. И только на каждый мой день рождения получала букет роз от Егора и фиксированную сумму в конверте от Жени на повышение квалификации в память об одной из наших откровенных бесед.
Появление Егора – это точно не случайность, скорее всего дошли слухи о моей проблеме с Зоревым.
– Что у тебя с Веровым? – вырывает меня из воспоминаний его уже более привычный жёсткий голос.
– С кем? – впервые услышанная фамилия сбивает с толку. Хотя, где-то она мелькала... Напрягаю память... Да, охранные агенства Верова, но что у меня с ним может быть?!!
– С Павлом Ивановичем Веровым. Это же ОНнёсся за тобой на всех газах, до того, как я тебя подобрал? – с притворной неуверенностью.
Паша бежал за мной?!! Паша – сын Ивана Верова?..
– Так что? – вопрос не предполагающий затягивания с ответом.
Что? Лицо нового Павла перед глазами. Да, если бы это он предлагал мне защиту тогда в поезде, я бы не сомневалась, особенно, будучи в курсе его родственных связей. Мозг готов взорваться от переполняющих его мыслей, ни о каких стройных рядах даже разговора нет. Свет, стоп!
– Работа, – а разве нет? Ну, и что, что договор у меня с Ба, дети-то его.
– А ты теперь работаешь и со взрослыми?
– Егор, что ты конкретно хочешь знать? – не хочу развивать тему.
– Все! Я, правда, соскучился, малыш, – бесит, всегда бесило, хотя, при нашей разнице в пятнадцать лет, наверное, имеет право, – а ты стала такой...
Черт!
Я уже у него на коленях и его голова плотно прижата к моей груди. Дыхание тяжёлое и прерывистое.
– Ты спишь с ним? – глухо и хрипло.
Ну, конечно... всё, что когда-либо было помечено Егором Рудовым, так или иначе является его собственностью. Упираю руки ему в плечи. Безнадёжный вариант, потому что, если он действительно захочет, ему ничего не сможет помешать... кроме сына... Блин, Женька!
– У нас же все было хорошо, – руки спускаются с талии ниже, приподнимают юбку и обхватывают ягодицы.
– Егор, – стараюсь скрыть дрожь в голосе, – это всёмы обсудили ещё три года назад.
– Он – лучше? – к хрипу прибавляется ещё и рычание. Бл..ть! Рудов! Да! Не просто лучше, он – потрясающий! Но тебя же это на самом деле вообще на волнует. Ты хочешь узнать стала ли я за это время такой же как все. Нет, не стала, но тебе об этом знать не обязательно. А поэтому...
– Ты шутишь? – предельное изумление и кристально честный взгляд, чуть смущенных глаз. Сама обнимаю за шею, пряча лицо на его плече. Он расслабляется. Убедился, что я если ещё и не стала, то уж точно на пути к лживой и изворотливой суке, готовой на все ради бабла. Тут по сценарию меня можно было бы и отыметь со спокойной душой, но у нас есть кое-что, вернее кое-кто, кто мешает типичному развитию действия.
– Как Женя? – поддерживаюнотки сожаления в голосе. Вот сына он действительно любит и никогда не позволит своим сиюминутным желаниям испортить их отношения. Спускает меня с коленей, аккуратно расправляя юбку.
– Все в порядке, во всяком случае, было, когда я уезжал, – довольно улыбается. – Он будет рад тебя видеть.
– Мне нужн...
Резко прерывает.
– Сегодня ты – наша гостья. Возражения не принимаются. Глеб, домой, – сухо водителю.
Глава 26. Павел
Люблю мужчин без головы, всегда есть возможность подставить свою :))))
– Как знал, что не стоит затягивать совещание... – сокрушается отец, пристально смотря мне в глаза. Надеется, что откроется дар телепата? Сам бы не отказался, чтобы не сходить с ума, предполагая, что творится в голове у моей лисички.
– Ичто же поспособствовало вашему перемещению в позицию столь сомнительного удовольствия, позвольте узнать? – издевка в голосе, но сам серьезен, знает, что Энджи по пустякам так не выражается. Да, последняя жопа у неё была, когда она узнала о беременности, всё после – так, мелкие неприятности.
При всей сверхзанятости отца, в его расписании всегда находилось время для нас. И проблемы, которыми мы его обеспечивали с завидным постоянством, решались с учётом наших интересов. Именно поэтому у меня свой бизнес, а Энджи до сих пор не перекрыли доступ к ее Ромке. Был бы на месте отца... Как хорошо, что он – не я.
Присаживается в кресло. Берет со стола ручку. Значит, нервничает. Я то ладно, мы с ним вчера виделись, а Энджи практически всегда как снег на голову... Решает самое скверное оставить на потом. Ручка указывает на меня.
– Сначала ты, – правильное решение. А то как бы после рассказа Энджи отец не завис. Рассказываю, упоминая, где все это время была Света, естественно, делая упор на то, что больше всего беспокоит – изменение отношения и мое непонимание ситуации. На лице отца ни одной эмоции – профи.
Теперь ручка направлена на Энджи.
– Ты, – а вот дальше... сначала я безумно пожалел, что не установил камеру, хотя, нет... это действительно личное, и оно останется со мной до конца жизни. Энджи начинает рассказ уже с пребывания Светы у Ба и я узнаю новые подробности, понимаю, что это лишнее и в нашей ситуации совсем неважное, но я готов слушать их вечно. Энджи на глазах превращается в девчонку с совершенно другой судьбой – счастливым детством и любящими родителями, с отсутствием необходимости отбиваться от каждого желающего тебя облапать, с осознанием, что не только твоя внешность, но и ты сама чего-то стоишь. Она оттягивает тот момент, когда все изменится, потому что не готова принять реальность без той, которая все это время была рядом и без которой ничего бы этого не было... без Светы...
А отец... его лицо потеряло своё беспристрастное выражение уже на второй минуте рассказа Энджи. Таким я не видел его никогда. Какая-то невероятная смесь радости и облегчения, нервные движения рук вскользь задевающие то лицо, то волосы. Прикрытые глаза и попытка успокоиться при помощи дыхательной техники. На эти несколько минут он стал обычным человеком, отцом, у которого есть свои страхи и переживания за жизни своих детей, которому невозможность помочь им причиняет настоящую боль. Энджи останавливается.
– Пап, мы должны вернуть её.
И по его лицу, ещё не скрывшемуся под маской, я понимаю, что Света, которую он еще ни разу не видел в живую, окончательно покорила и его.
– Должны – вернем! – и вот перед нами опять Иван Веров, собранный и сосредоточенный.
А дальше он погружается в свою стихию, вопросы следуют один за другим, позволяя полностью восстановить картину произошедшего.
Спасибо, что не стал акцентировать внимание между тем, как я догнал Свету и она опять от меня сбежала. Мне просто аккуратно намекнули, что спускаться до парковки в течение сорока минут непростительная трата времени, которое могло быть проведено с большей, намно-о-ого большей пользой. Ко всему прочему получил втык за то, что сразу не упомянул, что приехал с Алисой. На этом моменте Энджи злобно на меня зыркнула и выразительно провела пальцем по горлу.
А чуть позже уже ей досталось по полной программе. Когда отец тремя точными вопросами вынудил признать, что шоппинг был лишь прикрытием. Но к нашему общему с отцом удивлению, Роман тут же был послан в пеший эротический тур, и дано обещание как можно скорее с ним разобраться.
– Хорошо... – отец отошёл от окна и опять присел в кресло, поудобнее в нем устраиваясь.
– Сын, мой тебе совет -женщину нужно любить так, чтобы в ее голове оставалось как можно меньше лишних мыслей, а лучше... вообще никаких.
Взгляд на Энджи.
– Напомни мне, как только со всем разберемся найти тебе такого мужа!
– Па! – возмущенно.
– Ладно, не надо. Я и так уже вспомнил подходящего!
– Па! – уже с угрозой.
– Не сейчас, Эндж, нами так есть чем заняться.
Я ржу. Энджи со стоном захватывает глаза.
– А сейчас к делу. Хотя, нет. Вот вам ещё один совет, – и с интонацией профессионального телевизионного проповедника, – говорите и общайтесь, дети мои, и будет вам счастье. Я понимаю, что недосказанность и скрытность это у вас наследственное, – ирония на грани фола, – но с этим нужно бороться, потому что, если мне и дальше придётся решать ваши головоломки, я так долго не протяну.
Набивает цену, правильно. Но мы его и так ценим больше, чем он может себе представить.
Одним движением руки поворачивает рамку с фото к нам с Энджи – на ней портрет – я с близнецами, все с улыбками, фото прошлого года с отдыха, ездили только вчетвером -мужской компанией, фотографировал отец.
– Похожи? – спрашивает он.
– Похожи, родственники все-таки, – непонимающе тянет Энджи.
– Ты Ромку хоть раз при Свете по имени называла? – с усмешкой отец.
– Нет, мы ж у Ба, там же врата в преисподнюю разверзнутся при его упоминании.
– А на встречу в центре пошла с кем? – продолжает отец.
– С Ромкой...
– Бл..ть!!! – это мы с Энджи одновременно, прям как близнецы, только в категории 18+ ...
И у меня в голове, как на ускоренной перемотке, начинают прокручиваться все события сегодняшнего дня, как их могла видеть Света. Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!!
Хватаю телефон, быстро отыскивая второй номер Энджи. Руки не слушаются, пальцы подрагивают от волнения. Мне будет достаточно всего трёх слов и все встанет на свои места. Свет, только возьми трубку, услышь меня!
– Аппарат абонента выключен или находится вне действия сети, – безжизненный голосоператора в ответ. Внутри что-то обрывается – надежда исправить все сразу. Она отключила телефон. Она закрыла ту часть жизни? Со мной, с Энджи, с близнецами?.. Я бы тоже закрыл, если бы все обстояло подобным образом... Но все не так! Отец, видя, моё состояние, успокаивает.
– Скорее всего она уже просто на территории Рудова, – он чуть раньше дал команду отследить телефон Энджи и сейчас тоже связывается со своими сотрудниками.
– Так и есть, – отвечает секунд через двадцать, выслушав сообщение на том конце трубки, – телефон отключился в момент пересечения границы его владений.
Выдыхаю. Ничего, главное лисичка в безопасности. И тут память подбрасывает ещё один повод для беспокойства, который маячил где-то на задворках сознания.
– Пап, я почему-то упустил из вида информацию, из-за чего Света ушла от Рудовых. По срокам ей выгоднее было доработать до конца учёбы. А учитывая отличные рекомендации, о конфликте там речи не шло. Тогда почему? Евгений Егорович резко перестал нуждаться в поддержке? Никогда не поверю, чтобы он так просто отпустил Свету. При встрече мне показалось, что, будь его воля, она бы до сих пор была там... с ним... – ревность опять накрываетс головой.
Спасает Энджи.
– Он же мелкий придурок, зачем он Свете? – и хохот. – Хотя, тебе тогда нужнозанимать очередь за Петькой. Он ей официально предложил встречаться, как только рассмотрел ее лисий носик. Я так понимаю, это у вас тоже предпочтения на генетическом уровне, – взгляд-упрек на отца.
Того, облокотившегося о стол и уперевшего руку в лоб, мелко потрясывает от смеха.
Отпустило.
– И Света согласилась? – мне почему-то важен ответ. У Петра очень хорошая память и с него станется вернуться к этому вопросулет через пятнадцать.
– Нет. Промолчала. Но вы ж ему со своими ранними методиками развития уже объяснили, что значит молчание. Правда? – уела. – Поэтому насчёт Женьки не переживай, перед Петром у него никаких шансов,– уже с гордостью за сына.
Отец убирает руку от лица, смотрит на меня и вновь становится серьёзным.
– Конфликт интересов. Она собиралась замуж за Егора. Он сделал ей официальное предложение. Они готовились к свадьбе.
Дышы, Пашка, дыши. Лисичка, дай только добраться до тебя, посажу под замок. Энджи сидит с отвисшей челюстью, но находит в себе силы уточнить.
– И что случилось?
– Скорее всего сын. От Егора нельзя уйти просто так, а тут ещё и с бонусами. Это только мои предположения, но Женя пожалел Свету. Уж кому как не родному сыну знать, что в семейной жизни из себя представляет его отец. Пример с матерью был у него перед глазами и, собственно, именно это и довело до того состояния, из которого Свете пришлось его вытаскивать. Рудов-старший может быть как очарователен, так и страшен. Долгое время наблюдая его в бизнесе, не рискую с ним связываться, а что там у Егора Андреевичаза закрытыми дверями... Сын – единственная его слабость. И только он может влиять на отца в подобного рода вопросах. Мотив? Опять повторюсь жалость или...
– Любовь... – насупившись, заканчивает его мысль Энджи. – Даи плевать, я знаю, что Света любит Пашку... любила... пока не перепутала его сговнюком Ромкой, – нервно стучит пальцами по столу. – И это нужно срочно исправить... пока Женька не решил, что уже взрослый и пора жениться.
Она нервно сжимает телефон в руке, словно решаясь на что-то. Затем кивает сама себе, приняв какое-то решение, и набирает номер. Подумав секунду, включает громкую связь. Гудки. Долго. И уже когда связь должна прерваться на том конце раздается:
– Анжела?.. Куколка... ты, наконец-то, смогла набрать мой номер! Неужели близнецы все-таки преодолели закон природы и заставили тебя выучитьцифры?
Явно слышу скрежет зубов Энджи. Но она берет себя в руки и вдруг превращается в точную копию Алисы, когда таставит перед собой задачу очаровать любым способом. И с невероятной чувственностью Энджи отвечает мягким, глубоким и нереально сексуальным голосом:
– Да, Евгений Егорович... И сгораю от нетеперпения... продемонстрировать свои новые знания... в вашем личном присутствии... Позволите?..
Молчание на том конце затягивается.
– Евгений Егорович? – еще больше секса, куда уж больше?!! – Я не вовремя? – печально и с удивлением.
– Яна работе... Приезжай... Предупрежу охрану, – по-деловому холоден.
– Ждите... – томно на выдохе.
Эндж – не Эндж, если не оставит за собой последнее слово.
– Замуж! Срочно! – отец в ярости.
– Па, да, что ты напрягся, это ж для дела, – ее передергивает. – Фу, как в грязи извалялась, – с отвращением. – Ну, ничего, мелкий, я тебе сейчас все свои знания продемонстрирую, надолго интерес потеряешь к женщинам постарше.
По недовольным интонациям можно понять, что она не только Свету, но и себя включила в эту категорию.
– Откуда у тебя его номер? – грозно вопрошает отец. Заметно, что вмешательство Энджи, ему совсем не по душе.
–Так, – неопределенно машет рукой она, – пару лет назад в универе пересекались, – встаёт с кресла, одергивает платье,собираясьсделать шаг по направлению к выходу и осуществлению задуманного.
– Сядь, – отец как будто принимает боевую стойку, готовясь отразить удар, и ему срочно нужно знать параметры противника, чтобы противостоять максимально эффективно. – Энджи, ты должна понимать, что это всёне шутки. Мы можем здесь стебаться и форсить, но Рудовы – это не наша весовая категория. В данном случае выход – только их добрая воля.
– А если нет? – практически выкрикивает она.
– Вот тогда и будем думать, – подводит итог отец, показывая всем своимвидом, что разговорокончен.
– Проявлениемдоброй воли у Рудова сам займешься или помочь? – это уже мне. Причём звучит это не как вопрос, скорее как вызов. Отец...
– Сам, – не в силах скрыть ухмылку, он всегда находит способ, чтобы проверить меня, научить чему-то новому, обогатить мой жизненный опыт и повоспитывать.
– Я с ним! Без меня Пашу все равно не пустят, а на месте обещаю вести себя хорошо, – тараторит Энджи.
Отец вздыхает.
– Хорошо... но после... месяц с детьми... – прерывается и тёплая улыбка растекается по его губам. Да, прежние наказания потеряли свою актуальность. Встает, раскрывает руки,делаянебольшой шаг к Энджи. Через секунду она уже в его объятьях, повиснуть на шее не получается, у неё каблуки и они с отцом почти одного роста. Зато сила ее объятий явно заставляет его почувствовать себя охотником попавшим в лапы к медведю. Но он держится, за последние пять лет это первый раз, когда она обняла отца. Отворачиваюсь, чтобы не смущать обоих. Лисичка, ты – добрая фея...
Спускаемся к машине. Молча. Я размышляю, как уговорить Рудова-младшего, дать мне возможность переговорить со Светой. О чем думает Энджи не представляю, но меня, так же как и отца, тревожит, что она может выкинуть что-нибудь такое, что потом просто так не уладишь.
– Эндж.
– Да?
– Что у вас тогда произошло с Женей?
Молчит.
– Эндж?
– Он – козёл! – ёмко.
– А подробнее?
– Я приехала в универ за какими-то бумажками. Не помню. С Петькой. Тоже не помню почему. Обычно брала именно Федора. Он же без Петьки вообще няшка, ресницами похлопает и у меня три часа времени на общение, пока его все тискают. А тогда прямо с утра день не задался. Короче, Петр всех разогнал своим позитивом. Паш, он уже тогда был маленьким троллем, – с раздражением хлопает дверью машины. – Я, понимаю, что в этом большая часть моей вины, но он... – начинает плакать.
Беру ее за руку и притягиваю к своему плечу, она упирается в него лицом и потихоньку успокаивается. Если бы я попытался сделать подобное раньше, скорее всего получил бы в челюсть. Хрен с ней, с радостью, но в печали Энджи вообще никогда не позволяла к себе прикасаться, становясь злобным, агрессивным не просто ежиком, дикообразом.
Крепче стискивает мою руку.
– Спасибо, Паш! – трогается с места.
– В общем, я оставила его в коридоре на подоконнике... одного... двухлетнего...Да, я – сука!.. Сунула ему в руки телефон и пошла в деканат... О чем я думала? – опять слезы. – О том, что если такой умный, то либо дождется меня там же, либо найдёт способ спуститься, ну, а если свалится, то сам виноват, – рёв в три ручья.
– Тормози! – обхожу машину, вытаскиваю Энджи, обнимаю. В таком режиме меня на долго не хватит. То, с чем Света имеет дело каждый день – слезы, агрессия, истерики, капризы, гиперактивность, а как только удаётся это гармонизировать, идёт дальше, даже не задержавшись, чтобы насладиться результатами своего труда. Лисичка, ты у меня – супер женщина!
Беру лицо Энджи вруки, вытирая слёзы большими пальцами.
– Тыуже другая, сестренка, поэтому хватит реветь, – крепко прижимаю ее к себе, а организм по старой памяти напрягается, опасаясь получить под ребра. Если бы кто-то чуть больше трёх часов назад, до того, как я встретил Энджи в Плазе, рассказал, как закончится мой сегодняшний вечер, я бы точно назвал его сумасшедшим. Но вот он – я и вот – она, та, общение с которой последние годы вызывало больше раздражение и злость, чем радость и тёплые чувства.
– Они простят меня? – шепчет она.
– Куда ж они дерутся? Ты же краси-и-ивая! – ребра все-таки получают своё, но почти неощутимо. – Простят, но не забудут. Твоя задача, постараться стать такой, чтобы у них не было поводавспоминать.
– Мне, действительно, нужна Света, я так многого ещё не знаю, – Энджи уже почти в норме.
– Мне тоже, Эндж.
Меняемся местами. Я за рулём.
– Когда я вернулась, Петя сидел у него на руках, – продолжает она историю знакомства с Рудовым-младшим. – Петька!!! Он же вообще никому в руки не давался, кроме тебя, отца и Ба, от меня постоянно отбрыкивался. А тут сидит спокойно, пальцем Женьке в телефоне что-то показывает и смеётся. Подхожу. Рудов смотрит на меня – мелкий, худющий, зато взгляд, типа, я – тут Бог. И спрашивает у Петьки, кто я. Ну... а он в своём репертуаре – НИКТО и отворачивается внаглую... Паш... мне стыдно...
– Сорвалась?.. – даже гадать не нужно. Слишком частая реакция в еёотношениях с Петром.
– Угу.
– А Женька на место поставил?
Молчание. Чуть спустя.
– Петька ему много чего разболтал, как он его разговорить успел, вообще не понимаю. В общем, он мне и высказал в ответ... Кстати, не так грубо, как Петька может.
– А зачемты его тогда мелким придурком обзываешь?
Молчание ещё минуту.
– Сказал: Как вырастишь, КУКЛА, позвонишь и извинишься...ну, и ещё там... кое-что... Мелкий...самоуверенный... придурок! – пыхтит Энджи, как самый настоящий паровоз.
Понятно. Евгений Егорович сразу смекнул, на что давить у Энджи, чтоб получше запомниться. Два года прошло, а ее до сих пор плющит.
– Эндж, говорить буду я. Ты молчишь и улыбаешься. Чудеса счётакак-нибудь в другой раз ему продемонстрируешь.
– Ага... на зубах...
– Договорились?
– Да.
Подъезжаем к империи Рудовых. Впечатляет – свет, стекло, сталь. Проверка документов – три раза. Спасибо, что хоть в задницу не заглянули, но просветили всё. Ко мне, как ни странно, вопросов нет. Энджи опять превратилась в Алису. Нет, ну, если с Ромкой она всегда такая, не удивительно, что при всем его паршивом раскладе, он за неё держится. Точноподдержу отца в его намерении выдать её замуж. А пока... посидит вместе со Светой под замком, чтоб не скучно было. Воспоминания серьезности планов Рудова в отношении Светы начали наступление с новой силой. А ещё...его взгляд победителя, там на аллее. Он уже был в курсе, что я её ищу. И чётко указал мне моё место. Поэтому если и договариваться, то только с сыном.
Лифт. Энджи осматривает себя в зеркале. Освежаетмакияж. Ворчит по поводу красных глаз. Одним движением руки распускает хвост, поправляя густые блестящие чёрные волосы. Мда.. мне уже жаль Женю.
Сразу у лифта нас встречает секретарь – красивая стройная рыжая женщина лет тридцати. Ненормированный рабочий день? Вижу как кривится Энджи, судя по всему окончательно убедившись, что Евгений Егорович предпочитает постарше. Нас сопровождают до кабинета. Энджи походкой женщины-кошки проходит вперёд и притормаживает.
Да, на той фотке, которую онапоказывала мне час назад, он уже не выглядел как шестнадцатилетний пацан, но я забылпредупредить, что Женя изменился ещё сильнее.
