Текст книги "Отдай свое сердце (СИ)"
Автор книги: Уля Ласка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 27. Светлана
Едем молча. Егор время от времени бросает на меня взгляд, но разговор не возобновляет. Я тоже не горю желанием. С одной стороны, я понимаю, что обязана ему спасением, с другой, выглядит это спасение как-то не очень. Ладно, война план покажет. Тем более, если рядом будет Женя, то проблем быть не должно. А ещё мысли постоянно возвращаются к Павлу Ивановичу Верову. Опять пытаюсь извлечь из памяти хоть что-то. О Павле – ничего. Об отце одно время ходили шутки, что такой молодой, а уже дед. Сколько ж ему лет, если кроме близнецов у него ещё и старшие внуки-школьники. Да и слухи ходили как раз тогда, когда я начала работу у Рудовых. Вспоминаю про телефон Энджи, он у меня так и лежит сейчас в кармашке на спине моей спортивной футболки. Включённый. Сразу мысль, что могут отследить. Тем более Веров-старший. Но судя по тому, что Егор видел Павла, Павел тоже мог видеть, кто меня подобрал. Уж, Рудова-то точно все знают в лицо. Так что тут и без отслеживания можно обойтись.
Становится опять грустно и стыдно перед Энджи. Конечно, она все поняла. К тому же имя моего парня она узнала практически сразу. Интересно, почему ещё тогда не высказала мнения о совпадении, что-нибудь вроде кругом одни Паши или надо же, имя одно, а какие разные. Но может уже настолько привыкла к запрету Ба, что и мыслидаже не появилось.
По меняющемуся виду за окном понимаю, что скоро приедем. Нервничаю из-за того, что не знаю чего ожидать от Егора. Ещё больше из-за того, что просто безумно хочу выйти в сеть и найти всю возможную информацию о Павле. Чтобы увидеть своими глазами, как обстоят дела, всё принять, оставить и двигаться дальше. Я смогу. У меня опыт. Но почему-то никогда не было ТАК больно...
Приехали. Выхожу из машины и вижу маленькое чудо, к которому приложила свои руки – весь фасад дома затянут плетистыми розами белого ирозового цветов. Когда подразумевалось, что я стану здесь хозяйкой, Егор позволил добавить в декор дома что-то от себя. Внутри все и так было идеально, на глобальный редизайн я и не замахивалась. А вот снаружи мы с Женькой решили разбавить мрачную классику и когда приехали на выставку изучить ассортимент растений для озеленения территории, то просто пропали в павильоне с розами. Дизайнер ознакомившись с экстерьером нашего дома, сразу же предложил розы всех оттенков красного. Бесспорно – это было очень стильно и так же мрачно. А мне так хотелось лёгкости и воздушности. Решение принял Женя – все будет так, как хочется мне, а все возможные возражения отца, он возьмет на себя. Так и произошло.
И вот передо мной строгий, классический особняк, утопаюший в легчайшем облаке цветов. И аромат...не такой сильный, как в саду у Ба, но хорошо уловимый и узнаваемый. Улыбаюсь. Егор заметив это, ухмыляется.
– В прошлом году приглашал дизайнера все обновить. Он первым делом предложил избавиться от этой девичьей херни, которая совсем вам не по статусу Егор Андреевич. И почему ты думаешь она все ещё здесь? – с обидой и упреком.
– Из-за Жени? – победно улыбаюсь во все тридцать-два.
– Из-за него, – тяжкий вздох. – Сказал, как только попробуем убрать хоть один куст, он убирется из этого дома навсегда. Свет, может хватит надо мной издеваться, гостям в глаза смотреть стыдно. Несолидно! – подходим к дому и аромат становится ярче.
– Глупости! Тебе просто нужна дочка, будешь партнёрам хвастаться, что это все ради неё! Пусть от зависти умирают, пока сами смогут такую красоту вырастить! – тут я понимаю, что совершила ошибку, на волне хорошего настроения, совсем забывшись с кем говорю.
– От тебя, хоть сейчас! – в один миг я оказываюсь приподнятой и прижатой к стене, его глаза прямо напротив моих, радужки почти не видно, так как зрачки закрыли ее практически полностью. Ещё мгновенье и его не остановить, поэтому я пускаю в ход, единственный имеющейся у меня аргумент.
– Женя меня не простит... – и контрольный, – и тебя...
Он резко отстраняется и я падаю на пол как тряпичная кукла. Быстрое движение ладонями по лицу и волосам и приказ.
– Тебе приготовили твою комнату, через час жду тебя в кабинете, нужно поговорить, – уходит в направлении кухни.
Поднимаюсь в свою бывшую комнату. Все как и три года назад, только без моих вещей. Запираю дверь на замок, телефон...
Чёрт! Для посторонних номеров у Рудовых всегда включена глушилка.
Ощущение того, что я – пленница, усиливается. Да, Светка, нашла приключения на свою задницу. Я много раз размышляла над тем, что было бы, если бы я не стала докапываться до правды, когда уже явно поняла, что поведение маленького солнышка Кристи слишком сильно выходит за рамки нормы. Можно былопросто отвести глаза, развести руками и списать все на кризис еёвозрастной группы. Как мне и порекомендовали некоторые коллеги, когда я поделились опасениями. Так просто. Доработать свои полмесяца, получить более, чем щедрое вознаграждение, забыть свою неудачу и спокойно жить дальше. Две недели отдыха и меня ждет шестилетний разбалованный оболтус, работа с которым будет даже в удовольствие. Но оставить Кристьку одну... с близким человеком, который на глазах превращается из любящего, заботливого отца в одержимого страстью и желанием к собственной дочери . Когда я решилась впервые озвучить свои догадкиАлле, матери Крис, та посмотрела на меня, как на сумасшедшую. Когда я показала ей видео, которое сняла скрытой камерой, она разозлилась и мне было предъявлено обвинение в том, что я лезу не в своё дело... Чтобы достучаться до нее, мне потребовалось значительное количество времени.Поступила бы я так снова, зная последствия? Без сомнения. Снова и снова, пока оставался бы хоть призрачный шансизменить жизнь маленькой девочки.
Стою под струями тёплой воды, стараясь смыть с себя всю тяжесть сегодняшнего дня. Капли медленно стекают по коже смешиваясь со слезами. Могло ли все сложиться иначе? Могло. Но это не имеет никакого значения...Сползаю по стенке кабинки на пол и даю себе разрешение выплакаться. Когда ещё представится такая возможность?
Па-а-аш, ну что же ты со мной делаешь?..
Через час спускаюсь в кабинет. Уже получше. Присаживаюсь в кресло перед рабочим столом, за которым сидит Егор. Пьёт. Плохо. Контролирует он себя в таком состоянии прекрасно. Если хочет. А вот желание это делать уменьшается пропорционально количеству выпитого.
– Освежилась? – хмуро.
– Да, спасибо, – стараюсь отвечать нейтрально.
– Тогда начнём, – решительно.
А спустя пять минут нашего разговора – монолога Рудова, я с ужасом понимаю, что всё, что было до этого, просто лёгкие неприятности, в вот сейчас – это даже не ж..па, это полный п..здец!
Егор начинает с воспоминаний, как доверил мне своего сына, как увидел первые положительные сдвиги в его психологическом состоянии, как понял, что я смогу стать частью их семьи и восполнить то, что ушло из нее после смерти матери Жени.
Далее пара приятных совместных моментов извлеченных из памяти. Все действительно было хорошо, мы почти достигли уровня семьи из рекламы зубной пасты, йогурта и собачьего корма. Но было одно но, о котором я не задумывалась тогда и, о котором поведал мне Женя в нашем последнем серьезном разговоре.
Егор был разным. Очень. Я была знакома с его светлой стороной, тёмная мелькала время от времени, но не вызывала у меня особых беспокойств. В отношениях с сыном Рудов держал себя в ежовых рукавицах, а учитывая, что временами ему устраивал Женя, я вообще восхищалась, как он до сих пор сохраняет терпение. Но никакого особого секрета не было. Все, что накапливалось в семье, сливалось за ее пределами. Пока была жива Женина мать, этого разделения, возникшего с моим появлением в доме, не существовало. И гнев, и любовь распределялись поровну, время от времени давая крен то в одну, то в другую сторону. То, что все вернётся на круги своя, Рудов-младший даже не сомневался. Я, помнится, возразила, что в его отношении отец никогда не позволит себе перейти грань, на что получила честный ответ, не перейдёт до тех пор, пока он остаётся для него мелким щенком, как только щенок покажет клыки, которые посчитают реальной угрозой, все изменится.
Тогда женемного времени было потраченнона размышления о любви. После чего я с прискорбием осознала ее отсутствие. Мы – два человека, которым было приятно, удобно и выгодно на тот момент быть рядом. Признаваться себе в этом было неприятно, но правда есть правда.
И вот сейчас мне прямым текстом предлагают вернуть все как было, с некоторой корректировкой действующих лиц. Вернее не так. Ставят меня перед фактом. Надежда на Женю лопается как мыльный пузырь, потому что сын, судя по всему, вырос, показав папаше те самые клыки. Да, Светка, ты застала Егора прямо в эпицентре кризиса среднего возраста и без потерь выбраться отсюда будет очень проблематично...
Рудов поднимается из-за стола.Обходитего.Разорачиваеткресло, упираясь руками в подлокотники и полностью меня блокируя. Да, похоже Егор Андреевич прямо сейчас собирается осуществить свой гениальныйплан иобзавестись-такиновым наследником. Иименно мне оказаначесть зачать, выносить, вырастить ивоспитать в его уважении к отцу. В УВАЖЕНИИ!
Взгляд на часы. Почти девять. Женька, ну и где ты бродишь?!! А что, если его вообще нет в городе?.. Мне нужно время, хотя бы для того, чтобы смириться с неизбежным. Ты наговорился, Рудов? Теперь моя очередь!
– Ты всегда очень убедителен! – чего мне стоит сдерживать все эмоции, которые бушуют внутри. Со скрипом, номне удаётся натянуть самую милую из моих улыбок. Протягиваю руку к его щеке, осторожно обвожу скулу,спускаясь на шею. Фиксирую. Глаза в глаза. Открыто, и не отводя взгляда.
– Накормишь меня? С утра ничего не ела... – спокойно, без заигрывания и кокетства.
Отрывает руку от подлокотника, накрывая мою ладонь своей. Небольшой наклон головы. Расслабляется. Прикрывает глаза. Глубокий вдох-выдох.
– Конечно, пошли, – притягивает меня прямо с кресла к себе под мышку, перекинув руку через плечо. Короткий поцелуй в висок. Пока живём... Женька, быстрее!!!
В столовой все как и прежде – стильно и элегантно. Сервировка, подача блюд, их вкус – персонал Рудова не зря получает деньги. Ем медленно, тщательно все пережевывая, собственно, единственная задача, которая передо мной сейчас стоит – тянуть время. Приходится старательно подбирать слова, не хочу упоминать Женю, вызывая недовольство Егора. А по факту получается, что он всегда и являлся темой девяносто-девяти процентов нашего общения.
Замечаю, что Егору надоедают разговоры ни о чем. Эта мимика мне хорошо знакома, ему скучно. И он решает вернуться к теме начатой в кабинете. Правда, теперь несколько в ином ключе – запугивание и шантаж. Да, господин Рудов, вот вы и оседлали своего любимого конька. Все просто – не соглашусь быть послушной женой, женой особенно подчеркивается, отдаст Зореву, а Верова пустит по миру. Искренне удивляюсь, за что Верова. Взрывается и злобно цедит, потому, что ЭТОменя заботит больше, чем страх перед Зоревым.
Света, блин, вспомни, что ты психолог, ты можешь вести беседу избегая крайностей, не провоцируя. Но у меня, откуда-то из глубины, поднимается такая бешеная злость, которую уже невозможно погасить. Я начинаю бить по самым больным местам Егора, я говорю ему правду, которую он сам прекрасно знает, но которую ему не озвучивали, не смели озвучивать, даже затрудняюсь представить сколько лет. Зачем? Хочу, чтоб всё закончилось. Здесь и сейчас. Рудов такого не прощает. Никому.
Красное от ярости лицо, расширенные ноздри, тяжелое дыхание. Пальцы сжаты в кулаки с такой силой, что побелели от напряжения. Я вижу, как бешено пульсирует вена у него на шее. Ну, что Рудов? Несколько отработанных ударов и к тебе вернётся уверенность, что никто и никогда больше на посмеет повторить подобного.
И вдруг сквозь шум вушах до меня доносится его громкий злой смех.
– У нас будут потрясающие дети – сильные и бесстрашные!
Через секунду Егор сжимает меня в руках, не позволяя даже дернуться и быстрым шагом направляетсяв свою спальню. А я перевожувсесвоисилыв голос. Ба гордилась бы мной, потому что на первые десять секунд Егор замирает. Руки сдерживают мои движения и заткнуть мне рот он не может физически. Я перебираю все известные мне проклятия, стараясь опять бить по больному. В спальне он просто срывает с меня одежду, свирипея ещё больше, пытается заткнуть мне рот поцелуем, больно прикусывая губу, но получает ответный укус и ещё более усиленный уже не крик – вой вперемешку с ревом. Откуда у меня столько сил? Вся боль за себя и за других, накопленная за долгие годы. Она выпущена мной из самой глубины души. Я чувствую, что это не то сопротивление, которое он ожидал от меня, слишком злое, звериное. Оно его сбивает, но остановиться, значит, признать свою слабость. И всем своим телом Егор наваливается на меня, с силой раздвигая мои бедра и упираясь горячим возбудженным членом мне в живот, спуститься ниже пока не решается, так как его плечо, упертое мне в лицо, хоть немного заглушает вопли. Но вот он собрался и начинает медленно сползать вниз.
Всё, Свет?.. Туши себя?..
– Не-е-ет!
Тело Егора обмякло, придавив меня так, что трудно сделать вдох. А через миг, одним движением его просто срывают с меня.
Женька...
Ты успел...
Резко сажусь, поджимая ноги, хоть, немного прикрываясь. Мой маленький мальчик... такой взрослый... бледный, злой, всё ещё сжимающий шокер в руке.
– Свет, я здесь...с тобой. Всё... уже... хорошо..., – склоняется надо мной, накидывая свой пиджакна плечи, и так же сжавшуюся в комок и поскуливающую меня, поднимает на руки и быстро выносит из комнаты.
Глава 28. Евгений
День выдался не просто активным. Такого загруза я давно не видел – это и хорошо, и плохо. Мне все равно, я могу работать в любом режиме, а вот у сотрудников,выпавших из привычного графика, потом будет откат. Учитывая даже мой идеальный подбор кадров. Значит, нужно внести коррективы в расписание на следующие дни. Регина разберется. Она – профи.
У меня сегодня зал, ужин с отцом и я свободен до четырёх часов утра – переговоры с японцами ждать не будут.
Отец... В последнее время невооруженным глазом видно, что его во всю охватил кризис среднего возраста. Безусловно, в этом и моя заслуга. Остается все меньше сфер, где мне может потребоваться его поддержка, до конца года я планирую освоить их все. К тому же его любовь к риску и привычный стиль работы, который он не меняет очень долгое время, абсолютно меня не устраивают. Все тоже самое можно осуществлять легче, проще и без идиотских рисовок непонятно перед кем. Хотя, нет, понятно. Перед такими же придурками, которые застряли в своём развитии и цепляются за привычную картину мира в желании остановить время. Ну-ну, цепляйтесь, может выдранные с корнем руки убедят вас в тщетности подобных попыток.
Поток мыслей прерывает звонок. Наверное, Костя. Пора в зал.
Анжела?.. Одна часть мозга как будто пытается сообразить, кто это. Вторая ржет в глотку, не щадя моего самолюбия, припечатывает, что да, это та самая... чьего звонка ты ждешь сколько уже? Больше двух лет? Пульс ускоряется... Жень, ну что за херня? С каких пор разговор с девушкой стал для тебя проблемой? Тем более с обычной, вздорной, недалекой куклой?Которую... ты помнишь все это время и стараешься, по мере возможности, не выпускать из виду...
Вызов вот-вот оборвется.
Отвечаю... Как обиженный малолетний придурок зависшийв том дне и моменте.
А она... Она выросла... Хотя, не сомневаюсь, что она и тогда могла быть такой и ещё раньше, только не со мной и не для меня.
Хватит. Я уже порефлексировал на эту тему две недели назад, когда обнаружил запрос на встречу с отцом от её брата. Общих дел с Веровыми у нас никогда не было. И за это мой отдельный респект Ивану Сергеевичу. Партнёрство с отцом подняло бы его науровень выше, но и заставило принять новые правила игры, а при всей его любви к риску и амбициозности, он все еще держится. Павлу же я просто завидую. По-черному. Свобода выбора. Поддержка во всем. Безусловная любовь. Настоящая семья.
Тема запроса – Колосова Светлана Борисовна. От Павла. У тебя есть всё, но ты решил заполучить ещё и МОЮ Свету? Единственного человека, которому было до меня дело?
Что между ними? У Светы нет времени крутить интрижки, Дэн не в счёт, импросто удобно. Меня не было три месяца и не было возможности лично заниматься проверкой отчётов по ней. Но для этого у меня есть специальные люди. Да, за ней присматривают. Я не могу позволить дорогому человеку, просто так уйти из моей жизни. Мне хватило мамы.
Первый же отчет. Бл..ть! Свет, только ты со своей наивной верой в добро и справедливость могла вляпаться в самое дерьмо! И какого хрена мне сразу не сообщили?!! Всех поувольняю!
Павел Иванович Веров сидит передо мной и делает то, что должен был сделать я ещё полмесяца назад, а ещё лучше три, не позволив Свете вообще контактировать с Зоревым. Команда уже отдана. Павлу не нужно ни о чем просить и он об этом знает. Отец уж точно обеспечил его всей доступной и, наверняка, не очень доступной информацией. А у меня ничего. Ничего о том, что связывает его и Свету. Злость...Вбольшей степени, на себя. Я давно так не лажал.
Друзья?.. Убеди меня ещё, что при такойвнешности женщины знакомятся с тобой только ради дружбы. Кстати, Веров, именно тебя я должен поблагодарить за то, как выгляжу сейчас. Тогда после встречи с Энджи, я пересмотрел все ваши доступные семейные фото. И выбрал ориентир. Но знать тебе об этом не обязательно.
Две недели и ничего. Ирма пока не доступна, но как только появится на горизонте, я вытрясу из неё всё. У меня, в отличие от отца, уже есть, что ей предложить.
Понятно. Энджис братом, а это значит просто способ быстрее выйти на меня. Колыхнувшаяся было обида перекрывается беспокойством – если он тут, то, значит, что-то о Свете. У меня никаких новых данных.
Слежу по камерам. Красивая. Очень.
Дверь в кабинет открывается. Шаг вовнутрь. Полное ощущение нереальности происходящего. Встать не могу. Желание пульсирует с такой силой, что кажется меня сейчас разорвет. Хочется подойти, схватить за волосы, как можно крепче прижать к себе и долго, очень долго объяснять, как она была неправа эти чертовы два года назад.
Удивление. Любопытство?И интерес!Вместо презрения и надменности, которыхя ожидал. Значит, все-таки поиграем... Энджи... Но позже...
А дальше я полностью переключаюсь на Павла и понимаю, что он влип. В первую нашу встречу этого не было, либо он лучше скрывал. Неудивительно, Света – прекрасна! В неё невозможно не влюбиться и тем сильнее моё удивление, когда к разговору подключается Энджи, наперекор брату. И с настолько очевидной ревностью заявляет, о том, что какие-бы планы не были у меня на Свету, она еётак просто не отдаст. Энджи? Которой было почти похер на собственных детей? Почти... и из этого почти Свете уже удалось извлечь так много...
Но отец не мог так поступить со мной, он прилетел только сегодня. Яразговаривал с ним чуть меньше часа назад. Особой радости он не выказывал, но это норма в наших отношениях в последнее время. Уточнил, когда буду дома... Или все-таки созрел, чтобы поставить на место зарвавшегося щенка?Дрожь пробегает по телу. Обещаю Веровым связаться с ними завтра, если они не ошиблись и слышу уже на выходе просьбу Павла сказать Свете, что он – брат Энджи. Мыслями я уже дома... Что у отца на уме сложно сказать, но самый очевидный вариант стараюсь гнать прочь.
И уже срываюсь с катушек, когда заехав во двор, слышу крик Светы... не просто крик... Я знаю, когда кричат с таким надрывом, я сам кричал так, когда умерла мама.Когда ты понимаешь, что уже ничего нельзя изменить и незнаешь, как жить дальше. Отцу повезло, что под рукой у меня оказался шокер, было бы оружие, воспользовался бынераздумывая.
– Свет, я здесь... с тобой, – обегчение, ее трясёт, но она цела. Сдергиваю с себя пиджак, прикрывая своё солнце. – Все... будет... хорошо... – поднимаю такую маленькую... когда мы виделись последний раз я был ниже неё. У тебя все будет хорошо, обещаю! А отец... он не просто увидит мои клыки...он почувствует их хватку у себя на горле!
Несколько слов охраннику отца, который дежурит у входной двери. Этого достаточно, чтобы Егор Андреевич пришёл в себя, и ничего не предпринимая, спокойно дождался утра. Я хорошо подготовился к развитию событий подобного рода.
Спускаю Свету с рук перед машиной. Достаю плед с заднего сиденья, укутываю её.
– Все нормально, Свет, мы уже уезжаем, – подсаживаю ее вперёд. – Ко мне.
– А он? – со страхом в глазах. – Жень, он же тебя...– не даю ей закончить.
– Что ты мне сказала давным-давно? Учись, Евгений! И я учился, более того, учусь до сих пор, – притягиваю ее к себе, целуя в макушку. – Он ничего не сможет мне сделать. НИЧЕГО!
Захлопываю дверь. Сажусь за руль. Все, отец, я окончательно повзрослел.
Нам ехать не больше двадцати минут, в течение которых Света оживает. Не удивительно! Она сильная, намного сильнее большинства мужчин в моём окружении, а, ведь, они далеко не слабаки.
Звонок Регине, чтобы незамедлительно позаботилась обо всем необходимом для Светы.
Замечаю на губах моего солнца, едва уловимую улыбку, она смотрит на меня с такой добротой и нежностью. Ещё миг идуша разлетится на тысячу мелких осколков, если я не прекращу думать о том, что мог бы не успеть.
– Ты так вырос, Жень, – улыбается она сильнее, чуть морщась от боли, которую доставляет ей повреждённая губа. За это, отец, ты тоже ответишь. – На фото в сети ты выглядишь младше, – она следила... пусть и не так пристально как я.
Смеюсь, – лет через сорок я начну это ценить.
Протягиваю ей руку, как она мне пять лет назад. Принимает. Молчим, потому что знаем всё, что хотели бы сказать друг другу и слова здесь не нужны.
Заношу Свету домой, хотя, она уже порывается добежать сама босиком. Ещё раз интересуюсь,всё ли в порядке. Кивает и скрывается в ванной. Не хочу оставлять ее одну, поэтому предупреждаю, что буду сидеть под дверью все это время. И слышу ее негромкое Спасибо, Женя. Тебе спасибо, Свет, моё яркое тёплое солнышко...
Доставка от Регины. Быстро. Всё, что нужно.
В дверях ванной Света, утопающая в моём банном халате. Смеётся.
– Боже, я помню время, когда не могла влезть в твою футболку. А сейчас я, наконец-то, могу потешить своё самолюбие.
Улыбаюсь в ответ и предлагаю посмотреть вещи, которые только что доставили. Соглашается. Предлагаю что-нибудь перекусить и тут...
– Нет, спасибо, меня накормили до того... как... – и тело Светы на моих глазах сводитсудорога.
Подхватываю, усаживая на диван, крепко прижимаю к себе, чтобы помочь справиться с дрожью.
– Все уже хорошо, – чётко выговаривая слова, успокаивает себя Светлана, как когда-то делала тоже самое для меня.
Опять тишина. И мне так хорошо, как небыло уже очень долгое время. Да, с того самого момента, как Света от нас ушла. От нас... От меня?
– Жень... – голос уже спокоен и расслаблен.
– Да, солнц?
– Прости, я, наверное, напугала тебя своими криками... там... Просто...разозлилась.
– Свет, ну, ты даешь! А кто мне вдалбливал правила безопасности? Кстати, именно твои крики и заставили меня пошевелиться, ну и ещё... – подхожу к вопросу, который уже давно вертится на языке, – Веровы.
Съеживается. Странно.
– Ты вообще как к ним попала? – да, меня интересует именно Павел, но я знаю, что, если между ними что-то есть, то для меня этокак звук захлопывающейся двери. Я не хочу слышать его прямо сейчас. Но обманывать себя еще хуже...
– К Веровым? – озадаченно.
– Ну, к Энджи... Павлу...
Молчит. А потом нахмурив брови.
– А Энджи – Верова? – и немного возмущенно. – Каким образом?
Я очень хороший аналитик. И лёгкое ощущение несоответствия быстро набирает обороты, застявляя мозг заняться работой, с которой он справляется лучше всего, а в результате добирается и до фразы Павла, брошенной мне вслед.
Принятие решения занимает больше времени, чем обычно... Но оно принято...
– Же-е-ень?
Что ж, Веров, мой тебеподарок... нои свой интерес я тоже не упущу...
– Как каким? Она же дочь Ивана Сергеевича, – сдерживаю улыбку.
– А Паша? – глаза как у девочки из аниме.
– Сын.
– А близнецы?
– Петр Романович и Федор Романович Свиридовы? Внуки, – уже не скрывая посмеиваюсь.
Кажется, что Света не дышит, а потом краснеет и чуть слышно просит.
– Женя, дай мне, пожалуйста, телефон.
