Текст книги "Петри Иакова(СИ)"

Автор книги: Ули Драфтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Драфтер Ули Александрия
Петри Иакова

Петри Иакова

И увидел во сне:

вот, сосуд стоит на земле,

а из него касаясь неба,

Ангелы Божии восходят.

из Быт.═28:12-16

с изменениями,

внесенными автором

Лестница Иа́кова– лестница из═сна Иакова, соединяющая землю и═Небо.

Ча́шка Пе́три═– прозрачный═лабораторный сосуд═в форме невысокого плоского цилиндра, закрываемого прозрачной крышкой подобной формы, но несколько большего диаметра. Применяется в═микробиологии═и═химии.

Пролог.

– Слышали про такое явление "Лестница Иакова"?

– Вы про эксперимент с электрическими дугами? ═В котором═электрическая дуга, зажжённая между двумя прямыми электродами, расположенными в виде буквы V, поднимается вверх за счёт того, что нагретый газ в ней легче воздуха, затем, после достижения вершины, гаснет, а у основания системы электродов зажигается новая дуга. События повторяются циклически.

– Вы электронную энциклопедию читаете, профессор?

–Да.

Вздох.

– Нет, я про ту, что из Святого Писания.

– Та, что у католиков запрещена?

– Да...вроде как.

– Так, значит...Иаков во сне увидел лестницу о двенадцати ступенях... на каждой ангел и их схождение по ступеням воплощало в себе восхождение Христа на небо.

– Если говорить кратко, это лестница соединившая небо и землю.

– Допустим... и что вы мне хотите сказать этими отсылами к религиозным мракобесиям древних времен?

– Да, как бы вам сказать... лучше взгляните сами, профессор Илей.

– Прости меня святой атом, что же вы все загадками говорите, Грим. У нас как ни как военная лаборатория, тут за такие намеки и расстрелять могут.

– Не преувеличивайте. Мы уже не на войне и время сейчас спокойное, а расстрелы уже лет пятьдесят как не практикуются. В худшем случае посадят в реактор

– Вас и это смотрю не пугает. Чтож, взгляну. Но про мирное время вы сильно заблуждаетесь, Грим.

Глава 1. Блеск стальных крыльев.

Перикиль не был религиозным, но, если бы и решил обратиться к вере, то сделал бы это именно в эти предпасхальные дни. Благодать ощущалась во всем – в мягком теплом солнечном свете, начавшей зеленеть траве, нежно-зеленых листьях, с медовым блеском раскрывающихся на деревьях. Пение птиц и какая-то странная тишина. Все это дополняло бездонно высокое небо, яркой синевой раскрывшееся над миром. Свет солнца, словно столп вечности царил над землей.

Студент научной академии, Перикиль Унмарта шел домой после сданного зачета. Все отлично, просто замечательно. Большинство преподавательского состава отправится в небольшой отпуск перед религиозным праздником, значит до мая никаких экзаменов. Можно отдохнуть, созвониться с друзьями. Или вообще провести предстоящие две недели безвылазно в своей квартире. Игры, интернет – отрыв по-полной.

Яркий луч словно ослепил, на секунду перечеркнул синь неба белой полосой, от него на сетчатке остался лишь зеленоватый след. Потом еще раз. Что это? Стоило сосредоточить взгляд и кажется, заметно какое-то быстрое движение. Что-то падает с огромной высоты. Гораздо выше, чем десятиэтажные серые бетонки вокруг. Вот все ниже и ниже, мелькание такое, словно этот предмет вращается, падает слишком быстро...или наоборот, парит. Вот, скрылось за соседним домом. Немного оббежать и вот он снова в поле зрения. Что-то совсем крохотное, но блестящее, как конфетная обертка. Только откуда? Подняло ветром так высоко? Нет, не шелохнется даже ветка. Тишь. С самолета? Невозможно. Взгляд прослеживает падение. Совсем низко, совсем близко. Скрылось за одноэтажным пристроем.

Перикиль обошел его, там оказалось что-то вроде небольшого дворика, только для помоек. Сейчас чисто и мусор недавно увезли. Остался стоять только крупногабаритный хлам. Куда же оно упало? Вот, что-то блеснуло в молодой травке у самого бака. Перикиль подходит, пытается разглядеть. Вдруг, движение сбоку, он вздрагивает. На него глядит напуганный подросток со светлыми волосами со стрижкой "под горшок", в длиннополом черном пальто. Голубые глаза широко раскрыты, бледные губы на бледном же лице растягиваются в усмешку. Зеркало. В полный рост, тусклое, треснутое сбоку. Испугался собственной тени. Снова склоняется над землей, выискивая странный предмет. Что это?

Руки тянутся к блестящей вещице, такой знакомой и повседневной, но оттого более странной, потому как сделанной из непривычного материала.

В руках почти невесомое, но невероятно прочное блестит стальное перо.

Уборка в архивах библиотеки не самое приятное дело, зато спокойное. Нужно утилизировать несколько тонн макулатуры. Старое здание университета ремонтировалось дважды, но это только главные коридоры и аудитории. До дальних и заброшенных уголков этого довоенного лабиринта руки и деньги не доходили. Сейчас же срочно понадобилось место для размещения какой-то новой аппаратуры.

Джарвед Охолуг был заведующим по библиотеке, хранимые документы и периодика, что занимала нужные теперь в заброшенных помещениях он разбирал в одиночку. Почему? Потому что большинство его подчиненных отбыло на пасхальные праздники. Но нельзя было сказать, что одиночество угнетало Джарведа. Скорее наоборот. Подтянутый, слегка лысеющий мужчина средних лет, он любил тишину, любил запустение. Паутина, мертвые мухи, пауки и прочая мерзость таящаяся в пожелтевших и сухих как старый пергамент листах вызывали скорее приятные детские воспоминания.

Он, еще маленький, менее пяти лет отроду идет с Дедом Савием в их летний домик. Там разбит небольшой огород и они пропалывают грядки, Джарвед дергает сорняки и смотрит как потревоженные им мураши суетятся на черной жирной земле. Их глянцевые спины поблескивают на солнце. После трудов можно забраться на второй этаж домика и порыться в старых журналах, посмотреть странные, нелепые картинки.

Дом их бревенчатый, покрыт уже осыпающейся белой краской. Под ее чешуйками прячутся маленькие ягодные клещи и сороконожки. Они начинают быстро мельтешить если оторвать пластинку белой корки.

Скоро этот домик снесут, в небытие отправится и Дед Савий, но эти яркие, солнечные воспоминания навсегда останутся с Джарведом. И вот сейчас, разбираясь с истлевшей бумагой в заброшенном крыле университета, среди стен с такой же облупившейся краской он придавался им.

Всего четыре хранилища, четыре двери, идущие из темного хола-аппендикса. На улице свет и теплое апрельское утро, грозит жарой к полудню, здесь же темнота и холод. Звук снаружи почти не доносится. Редкий гул грузовиков, проезжающих мимо и только. Как на краю мира, в плену своих воспоминаний.

Связка ключей оттягивает карман темно-серого халата, позаимствованного у уборщицы. Она все равно уже уехала на праздники, не будет против. На голову по-пиратски повязана выцветшая бандана с символикой какой-то металл группы. Пора за дело.

Первая дверь. Ключ с цифрой "один" на ручке. Дверь открывается, на голову падает связка газет. Ладно вовремя смог отступить. Да... такие связки уложенные друг на друга высятся до самого потолка. Придется попотеть.Это все нужно вытащить и снести в холл. На следующий день приедет грузовик за вторсырьем. Долго не думая, Джарвед тянет за вязанку почти у самого пола и отбегает, когда вся гора истлевших газет валится в проем. Замечательно! Теперь можно грузить на повозку и спускать вниз. Отчихавшись от поднятой пыли, Джарвед разглядывает плоды трудов своих. Десятка два связок газет и еще целая стена из таких же за дверью. Интересно, какого они года? На ближайшей вязанке первая газета без титульного листа, на другой видны "Городские известия" аж двадцать восьмого года. Джарвед присвистнул – надо же, раритет. Может вытащить несколько, по сохраннее и в местный музей отнести... или букинистам каким продать. Местный Авито пестрит разной стариной от монет до открыток. Глядишь и на ценность какую наткнешься. Уборка обещала быть увлекательной. Джарвед и не представлял на сколько.

Следующая вязанка тоже оказалась вытянута из основания газетной стены. Отважный библиотекарь привычно отбежал, но баррикада продолжала держаться. Вздохнув, Джарвед подошел, чтобы выдернуть еще одну опору из-под этой нерушимой стены...

Было больно когда первая тяжелая вязанка ударила по голове, потом он пришел в себя среди связок газет и в поднятой пыли. Она золотистым туманом мерцала вокруг. В пробитую брешь стало видно окно и сквозь него пробивался солнечный свет. Поверх газет лежало какое-то тряпье. Попытка подняться отдалась болью в спине и темнотой в глазах. Когда же эта агония отступила, взгляд уткнулся в то, что упало сверху газетных связок. Уткнулся и никак не мог определить что это. Измятая, некогда белая ткань почти истлела, под ними скрывались какие-то то ли ветки, то ли трубки. Распознавательная система мозга некстати опознает иссохшую человеческую ступню...

Словно от разряда электричества Джарвед подскакивает, падает, пинаясь ногами отползает от своей находки. Что же это такое? Как это возможно? Дышать, глубже, не паниковать. Закрыл глаза ладонями. Раз, два, три... Открыл глаза, посмотрел. Тряпье и ступня из-под них никуда не делись. Значит, не показалось. Что делать? Бежать в полицию? А потом весь день и выходные проторчать в библиотеке или участке за разбирательством происшествия. А черт знает, никогда не сталкивался с таким.

Ладно, не торопиться, подумать. Сначала надо посмотреть что это, может просто манекен...или птица мертвая. Джарвед не анатом.

Встал, шаг, другой, присел перед трухлявой тканью. Нет ступня человеческая. И не искусственная. Просто сильно высохшая. Осторожно, сместив бандану к носу, откинул паутину ткани.

Возможно, первый шок притупил чувства. Иначе Джарвед бы точно отключился. Сейчас же хладнокровно созерцал раскинувшееся на полу некогда живое существо. Бесстрастно смотрел на вывернутую в предсмертной агонии шею, раскрытый рот мумии, белые волосы, разметанные по полу, подогнутые к животу ноги. И крылья, раскрываемые на некогда двухметровый размах. Сейчас же тоскливо сложенные вдоль сжавшегося тела. Смотрел с большим интересом на руки, скрещенные на груди и прижимающие к ней что-то прямоугольное в черном переплете. Рука сама потянулась к книге на истлевшей груди "ангела", даже не останавливаемая пониманием, что тем самым разрушит эту композицию смерти. Из захвата мертвых рук Джарвед достал нечто, с золотым тиснением на обложке. "Библия. Руководство к действию" гласит надпись.

Перо в руках было не просто невесомым, оно, казалось, само рвалось в полет. Перикиль шел домой как во сне. Взгляд постоянно обращался к таинственной синеве неба. Но ничего больше не блестело, не летало. Ничего, чему могла принадлежать эта вещь. Руки же предательски дрожали, грозились выпустить из пальцев чудесную находку. Обернув перо бумажной салфеткой и сложив в сумку на плече, Перикиль почти бежал домой.

Включенный ноут сразу открылся на стартовую страницу браузера. Во вкладках страницы соцсети, городской вестник, новостной портал, несколько интернет магазинов и аккаунты онлайн игр. Теперь все это казалось таким глупым и ненужным.

В строке поиска Перикиль набирает "Стальное перо". Выходит несколько ссылок – орудие, метафорические высказывания. Но вот что-то стоящее: "В пригороде Мадрида жители нашли странные перья. Лабораторный анализ показал, что в их составе есть титан и платина". На фотографии жмурящийся от солнца мальчик держит довольно большое и тяжелое на вид перо, блестящее металлическим блеском. " Откуда взялись подобные произведения искусства выяснить не удалось. Год статьи – 1986. Тридцать три года назад. Апрель, 20. Перед самой пасхой, как сейчас.

Вкладка сворачивается, открывается соц сеть. "Ты и не представляешь, что я нашел" – печатает он Вири, одногруппнику и другу. Потом думает и отправляет еще трем друзьям. Они, конечно, в других городах, но поговорить с кем-нибудь очень хочется. И лучше если это будет несколько разных людей. Онлайн пока никого...странно, вроде как каникулы начались. Ладно, мало ли у кого какие дела. Пока можно новости поглядеть. Мировые вести открываются снова конфликтами между боевиками и властями ближневосточной страны. Снова бомбежки, смерти. Кто-то подкинул террористам оружие, доставку засекли, выследили и уничтожили караван смерти. Ладно, с этим все ясно. Что еще? В преддверии Пасхи в Иерусалиме ведутся приготовления. Люди готовятся к схождению Благодатного огня. Вот будет прикол, если он не сойдет...

Мысли снова возвращаются к находке. Осторожно, словно боясь, что оно рассыпется или вообще окажется плодом его воображения, Перикиль берет свою сумку. Вот он, бумажный сверток, раскрывает белую мягкую бумагу. Перо. Невероятно тонкая работа. Откуда же оно?

Пасха. Перья... Ангел?

В поисковике пальцы уже набирают "Ангел, стальные перья" . Снова есть ссылка на Мадрид 1986-го. "Местный житель утверждает, что видел ангела: " Его крылья блестели молниями, мне показалось, что я ослепну, но отвести взгляд я не мог", – сообщает Салем, семидесяти трехлетний сборщик винограда. Салем каждое воскресение посещает церковь и считает увиденное божьим знамением" – так написано в короткой статье.

Значит, ангел. Снова открывается страница с фотографией стального пера. Перикиль берет свое и подносит к экрану.

Ноут неожиданно издает писк и гаснет.

– Вашу мамашу, – только и говорит студент, разглядывая свое отражение в черном зеркале экрана. А день за окном уже налился жарой.

Джарвед закинул все газеты на повозку и трижды спустил ее в полной загрузке в холл. Каждый раз, поднимаясь, он гадал, увидит ли крылатую мумию, или это была просто галлюцинация от удара по голове. Но нет, каждый раз размытое белое пятно встречало его там, где он его оставил – в углу коридора. Прикрытое ветошью, оно все равно являло истлевшие крылья с остатками еще блестящих перьев. И тогда он боялся, что следующим заходом на разорение хранилища свалится еще один труп. Но больше ничего не было.

Примерно к полудню, плодами ударного труда стало то, что все четыре помещения были расчищенны. Джарвед, взмокший и с трясущимися руками вернулся в темный коридор, откуда теперь вели четыре двери с пустыми помещениями за ними. Там в углу лежала мумия ангела. Книга лежала рядом. К ней заведующий библиотеке готов прикоснуться с не меньшим содроганием, чем к иссохшим останкам.

Телефон в кармане брюк остается единственным напоминанием, что он еще в реальном мире. Список контактов останавливается на профессоре кафедры химии.

– Верига? Да, на работе. Да, разобрался. Где? У себя. Жду. Нет, не стоит...хотя...Водка, говоришь? А, неси.

Выдохнув, Джарведу показалось, что дыхание белым облачком улетело в темноту.

"Библия. Руководство", обернутая в газетный лист все же ложится в руки. Непомерной тяжестью оттягивает ладони, жжет. Дышать, глубоко, главное не отключиться.

– Ты сам не свой Джар, переработал наверно. Со скольки здесь? – Верига, несколько тучный, но достаточно живой мужчина лет на десять старше Джарведа, но общается с ним как с равным. Сейчас по свойски сел за его стол, выставив при этом запотевший сосуд.

– С шести, – автоматически отвечает Джарвед, взгляд жадно останавливается на прозрачной емкости.

Верига, проследив взгляд заведующего быстро откупорил и разлил алкоголь по кофейным кружкам. Джарвед схватил одну и тут же опрокинул в себя, покраснел, уткнувшись носом в рукав серого халата замер. Глаза заволокли слезы, а разум легкий дурман.

– Что случилось? – Верига к своей даже не притронулся, серьезно посмотрел на мужчину. Джарвед никогда не был любителем выпить.

Но библиотекарь, не отрываясь от рукава кивает профессору на его кружку. Верига Рапс берет и ловко, профессионально опустошает свой кубок. Джарвед к этому времени уже отдышался и решительно положил прижимаемый к груди сверток перед невозмутимо спокойным профессором.

– Что это?

– Разверни, – слегка хрипло говорит он.

Бросив взгляд из подлобъя на Джарведа, Верига все же разворачивает пожелтевшую газету.

– Это что, шутка? – спрашивает он у того, словно боязливо отстранившегося, как-будто Верига бомбу обезвреживал.

– Я нашел...в архивах.

Верига вертит в руках книгу.

– Похоже на какую-то религиозную публицистику, – открывает, перелистывает, – латынь с переводом, – открывает наугад, читает, – нечистивым да будет приписана кара по их деяниям, рук лишатся воры, языка лжецы, разума гордецы..., – некоторое время сидит, всматриваясь в текст, потом смотрит на Джарведа, – В библии я такого не помню.

– Это не библия, -Джарвед серьезно, даже слишком, глядит в ответ на Веригу, – идем, покажу еще кое что.

– Ну, идем.

– Водку возьми.

Ноут перегорел. Иного мнения у Перикиль нет. Как же так? Куплен же недавно! Хотя, чего ждать от современной техники. Китайцы те еще политики – делают срок службы таким низким, чтобы люди после скорой поломки могли позволить себе лишь их же товар. Круговая порука...

Но перо... это совсем не просто так. Ладно, с ноутом что-нибудь придумаю. Родители пришлют немного денег и возьму в рассрочку новый. Даже по мощнее.

Перикиль чувствовал, что находка начинала захватывать его разум. Слишком странно, слишком необычно. Слишком близко оказалось от него чудо.

Может надо пойти в церковь?

Нет. Лучше к профессору.

Телефон, к слову, еще работает. Выйдя в интернет просматривает сообщения из соцсети.

"Колись, что приключилось?", "Что за дела, Пери?" , "С наступающей Пасхой! Какие вести?"

"Я нашел перо стального ангела", – пишет он, оставляя ссылку на статьи из Мадрида 1986-го года. Подносить перо к телефону для того чтобы сделать фото Перикиль опасается. А вдруг из-за него все перегорает?

Последний источник связи со всемирной паутиной сложен в карман, а перо упакованно в сумку. Надежда, что в университете хоть кто-то остался еще не угасла.

Воздушная тревога звучит впервые на его памяти, когда он выходит в горячий апрельский полдень. Нет, это точно не нормально...

– Матерь божья...

Верига стоит, склонившись над останками, изучает молча. Ни слова больше Джарвед услышать не смог. Однако само понимание, что это видит не он один уже его успокаивало. По крайней мере, с ума он не сошел.

– Помоги мне перевернуть его, – Верига наконец, распрямляется, обращаясь к библиотекарю.

– Что? Ты хочешь...

– Убедиться, что это именно его крылья, – рассудительно-четко отвечает профессор.

Довод крайне разумен. Но Джарвед с трудом преодолевает остолбенение, делая шаг к крылатой мумии.

– Давай же, Джар, – подгоняет его Верига. Библиотекарь решается. Шаг, взяться за край савана, осторожно, словно хрупкий фолиант, перелистнуть страницу сущности.

Верига еще некоторое время изучает спину мумии, присев на корточки и подперев подбородок рукой. Джарведу странно видеть профессора в таком положении – жест с одной стороны ребяческий, с другой слишком серьезный. Мозг все еще продолжает бороться за прежнюю реальность – без ангелов и странных библий. Но ему никак не дают.

– Нет, крылья его, – выносит вердикт Верига, – только очень странно. У него, выходит, шесть конечностей, как у насекомых.

– То есть?...

– Сейчас, подожди, – Верига достает из кармана пакетик и металлический пинцет, – проверим состав костей и кожи. Лаборатории как раз свободны.

Джарвед прикладывает горлышко бутыли к губам и делает большой глоток. Брать анализы у ангела? За это стоит выпить.

Телефон в кармане завибрировал. «Не беспокойтесь и не прерывайте своей деятельности. Ведется проверка систем оповещения» – гласит сообщение. Номер не указан, видимо просто разослали через всех операторов. Странно. На памяти Перикиль такое впервые. На подходе к остановке, снова послышалась сирена, но теперь ее прерывало то же сообщение, что и было на телефоне, только теперь озвученное оператором. Машина с мигалкой проехала оглушив словами «Не беспокойтесь...». Как тут не забеспокоишься – с чего, спрашивается, им вздумалось проверять работу оповестительных систем?

Звонок по телефону.

– Ты это слышал? – взволнованный голос Микри, одногруппника. На сообщение в соц сети так и не откликнулся.

– Да, только что мимо машина с оповещателем проехала, – говорит Перикиль, уже готовясь поймать маршрутку до университета, – вроде как проверка оповещения.

– Да ни хрена, – тон Мик ему не нравится, – тут такое творится. Слушай, что ты там про перо говорил?

– Нашел... а что творится-то?

– Инет есть – посмотри в новостях, все как с ума сошли, – на заднем фоне становятся различимы какие-то голоса, крики, звуки взрывов.

– Да, у меня ноут сдох, вот думал в универ съездить, там можно бесплатно выйти...

– На хрена универ, езжай ко мне, – перспектива неплохая. Микри, конечно не профессор, но может что дельного подскажет. Да и тревожно как-то стало после всех этих сирен и сообщений. Так хоть какая-то компания, – и пива захвати.

Все, выбор сделан.

С Микри он познакомился в местной неформальной тусовке, быстро подружился с мрачноватого вида тощим парнем. Во многом они сошлись интересами – тяжелая музыка, шатания по заброшенным домам и маргинальные вечеринки. Перикиль, светловолосый и бледный сильно контрастировал с Микри, бывшем черноволосым и стрижкой под панка. Но оба они увлекались компьютером, любили онлайн игры. Вкусы их чаще сходились, чем были различны. Оба приехали в столицу из городов поменьше и, потому, вели самостоятельную жизнь. Оба получали стипендии и перебивались случайными заработками . Со второго курса их группы объединили и они стали учиться вместе, что еще больше сблизило юношей. Перикиль иногда чувствовал, что обрел брата, которого у него не было. Хотя, дома были еще две младшие сестры, но именно мужского родственного общества ему всегда не хватало.

Уже через пол часа Перикиль звонил в дверь Микри. Долго звонил, словно друг и забыл, что сам позвал его. Но, когда дверь открывается, то его хватают за ворот пальто и просто втягивают внутрь.

– Ты, что, совсем съехал...

– Да тише ты, – Микри тут же разворачивается и идет обратно в комнату, не забыв забрать из рук друга пакет. Перикиль разобувается, слыша звук открываемой бутылки.

– Что там у тебя, – он заходит в комнату, становясь за спиной Микри, что-то активно щелкающего по клавиатуре.

– Сам взгляни, – указывая на экран и слегка отодвигаясь, чтобы друг смог лицезреть выведенное на него изображение.

На экране что-то мелькает, словно снимавший это бежит – земля-небо-земля-небо. Небо голубое, земля рыжая, словно съемки ведутся в пустыне. Наконец, мелькание прекращается, слышится речь, говорят двое или трое. Титры внизу переводят иностранные слова.

"Видишь, вон там" – "Где?" – Камера наводится на крышу невысокого каменного здания. Такие Перикиль видел в репортажах про ближне-восточный конфликт – "Чуть левее" – кадр смещается в сторону и за кромкой одной из крыш видно что-то блестящее, камера приближается– "Я вижу. Что это?" – голос спрашивающего дрожит. В кадре четко мелькает крыло какой-то большой птицы, затем, оно раскрывается. Крыло, но словно сделанное из стальных, прилегающих друг к другу перьев. За кадром крики, ужаса или восхищения, не понять. Перикиль же кажется, что его руки, сжимающие край стола, онемели.

– Как тебе? – не сразу Перикиль понимает, что смотрит в пустой черный экран.

– Что как? – губы слушаются его не сразу, еще сложнее оказывается оторвать руки от стола и встать прямо, – это что ли прикол такой, ролик к фильму?

Микри отворачивается к экрану, выводя видеозапись на странице.

– Вот, смотри, – подпись под видео: " Очевидцы засняли неизвестное существо. Военные корреспонденты уверяют, это не подделка, ряд жителей тоже видели нечто подобное...". Дальше Перикиль не читает.

– На, возьми, – Микри протягивает ему бутылку пива и тот, не думая выпивает ее до дна, потом недоуменно рассматривает пустой сосуд в руках. Горло так пересохло, что хочется еще, – покажи перо, – говорит ему друг, протягивая еще одну бутылку.

2 Измерение святости.

– Странно, – Верига рассматривает кусочек пера, снятого с мумии под электронным микроскопом. В это время в центрифуге еще небольшой кусочек «ангела» разбирается на химические элементы. Джарвед, уже слегка закосевший, но теперь более спокойный, сидит рядом, наблюдая за манипуляциями профессора. «Библия. Руководство» уже не вызывая опасений, лежит на коленях, раскрытая на третьей странице.

Форзац украшен надписью " Неисповедимы только пути господни. Иные требуют разъяснений". Ни издательства, ни авторства, как это обычно бывает в книгах здесь нет. Джарвед перелистывает страницу. Лист разделен на две части. С одной стороны текст, предположительно, на латыни, с другой переведенный. Все как и в обычной библии пронумерованно.

Только вот в знакомой Джарведу Библии нет таких слов.

Когда-то, еще маленького, мать вознамерилась отдать его в воскресную школу – вроде как это принято и престижно. Джарведа тогда очень напугал вид священника и излишняя церимониальность приходского класса для малышей. Он заплакал и не захотел отпускать руку матери, которая сначала уговорами, а потом и угрозами пыталась оторвать его от себя и заставить идти к остальным, так смиренно сидящим малышам. Но с Джарведом что-то случилось. Чем дальше, тем ему казалось страшнее находиться в этом мрачном месте. Это светопреставление прервал дед Савий, взявший руку Джарведа и сказав матери – "Не хочет, значит не надо. Вырастет, сам решит, что ему нужно" – и вывел из душной церкви. С того дня Джарвед ни разу в церковь не приходил, а библию, так настойчиво навязываемую ему матерью и бабкой открыл лишь дважды, и то в университете – на курсах по литературоведению. Прочитал Песню Песней из ветхого Евангелие от Луки. На большее его не хватило. Но представление о содержании книги книг у него были.

"Ангелы, суть посланники Господа, несут в себе часть его. Твердят слово его, донося до умов праведников решения Его. Выносят и исполняют приговор Всевышнего. Ангелы – вместилища духа Божьего..."

– Джар, взгляни, – слова Вериги заставляют его вздрогнуть. Профессор склонился над микроскопом, рукой подзывая друга. Джарвед подходит и занимает место созерцания, прикрыв один глаз рассматривает то, что так заинтересовало химика. В светящемся пятне видны тонкие волоски, вероятно, остинки перьев, только на каждом из них, как ртутные капли отливают металлом крошечные жучки. Именно жучки – видны тельца и лапки, сжавшиеся на каждом выступе волоска.

– Знаешь, на что это похоже? – спрашивает Верига откуда-то из макро вселенной.

– На что? – переспрашивает Джарвед, продолжая блуждать в микро мире.

–Нано-роботы.

Джарвед смотрит в микроскоп, потом поднимает голову, пытаясь сосредоточиться на лице Вериги. Изображение того слегка затемнено следом на сетчатке от виденного в микроскопе.

– То есть, ты хочешь сказать – это созданно человеком?

– Не утверждаю, – если Джарвед чувствует, что вот-вот отключится, то Верига светится предвкушением, – мы же не знаем, от чего оно погибло. Может люди наоборот, уничтожили его.

Джарвед только сглатывает, смотря на книгу, так и зажатую в руках. Не опасно ли к ней вообще прикасаться? Вдруг эта вещь убивает и людей, а на книге она так или иначе осталась.

– Как давно запечатаны архивы? – снова Верига возвращает его к реальности.

– Не помню, надо уточнить в журнале. Но могу предположить, что в начале восьмидесятых. Во время "Холодной войны" не до них стало.

– И ты панику из-за одного видео развел? – Перикиль отдал Микри перо, но только предупредив убрать от него всю технику. Для верности оба решили осмотреть находку в ванной.

– Не одно, просто это самое четкое, – говорит Микри, вертя в руках, взятое за ость перо, – там по всему миру такие ролики появляются.

– Хочешь сказать, это нашествие?

– Или пришествие, – Микри положил один палец на вершину пера и отогнул его, перо упруго согнулось и с тонким звоном распрямилось. На пальце остался порез, – ну надо же, – констатировал парень результат опыта и тут же сунул палец в рот, – острое, -неразборчиво произнес он.

– И легкое, – Перикиль берет перо из его руки и подкидывает. С виду тяжелая сталь слегка зависает в воздухе и начинает медленно опускаться, планируя из стороны в сторону. Врезается в плитку и разбивает ее.

– Жесть.

– П*дец.

– Не хотел бы я таким перышком в голову получить.

Перикиль берет невесомое перо, только что расколовшее керамику.

– А что на счет нашего города? Тут тоже "ангелов" видели?

– Нет, вроде. Кроме этого, – Микри кивает на перо, – никаких свидетльств. Хотя и это вполне красноречиво. Тут еще вся техника отключилась ненадолго, поэтому и решили систему оповещения проверить. Говорят, три отключения подряд было.

– А причину не выяснили?

– Не уточняли. Сказали перебои.

– Может район какой? Или по городу в целом?

– Сначала центральный, за ним все остальные. Примерно в десять утра.

– Я приблизительно во столько домой шел, – говорит Перикиль, заворачивая перо в бумагу. Именно в это время он и увидел его падающим.

– Может есть какое-нибудь видео с камер наблюдения или авторегистраторов? – самый надежный источник слухов теперь – это техника.

– Не смотрел, – наконец, вытащив палец изо рта говорит Микри, – давай глянем.

Он вышел первым, отключив свет, Перикиль же, стоя в темноте, вдруг понял, что порезаться этим пером не самое страшное.

– Мать твою! – на полу появилась еще одна треснутая плитка.

– Что там еще?

– Сам смотри, только свет не включай.

На полу слабо фосфорицируя, лежало их стальное перо.

– Радиоактивное, что ли?

– У тебя есть свинцовый фартук? – Перикиль приседает над своей находкой.

– Да, никуда не делся.

В прошлом году они нашли старую медицинскую одежду в заброшенной больнице. Тогда еще пара противогазов и какие-то ржавые инструменты стали их трофеями. Тот фартук они еле дотащили до жилища Микри.

– Неси уже, – напоминает ему Перикиль, разглядывая мерцающее перо. Теперь понятно, почему вся техника вырубалась. Остается надеяться, что он получил не очень большую дозу облучения.

Центрифуга замолчала, следом послышался и звуковой сигнал.

– Чтож, посмотрим какие еще сюрпризы у нашего крылатого, – чуть ли не потирая ладони от нетерпения Верига направился к анализирующим приборам.

Джарвед открыл "Библию", стараясь погасить дрожь.

"Волей Господа в руки их вложено оружие, пороки людские должны стать их целью. Верующие да убоятся и падут ниц, грешники да раскаются. Не раскаявшиеся и не верующие получат от них кару по деяньям своим"

– Ты не поверишь, – Верига говорит со все возрастающей радостью. Джарвед готов поверить уже во все, – бериллий, титан, хром... радий. Это кроме органики.

– Радий? То есть, радиоактивный?

Поднесенный счетчик Гейгера застрекотал.

– Слегка, фон уже слабый, чуть выше нормы. Но, вероятно, при жизни было больше.

– Значит вот она, святость – в радиации?