Текст книги "Последний вампир"

Автор книги: Уитли Страйбер (Стрибер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

8
Огненная вспышка

Если она немедленно не глотнет крови, самой свежей крови, то умрет. Но там, где она сейчас пряталась, беспомощная, зажатая со всех сторон, не могло быть никакой крови. Боль пронизывала все тело, словно по нему промаршировала целая армия, Мириам поняла, что приближается к финалу своей жизни.

Вот куда привел ее безумный безостановочный бег через полмира после трагедии в Чиангмае!

Люди замуровали потайной ход, для прочности сначала перекрыв его железной решеткой. Мириам ринулась на лестницу и побежала наверх, в тайные покои. Золотистая парча, которой были когда-то затянуты стены, превратилась в ветхие тряпки. Но та самая кровать, что служила местом для наслаждений, сладостного насыщения и Сна,оказалась неподвластна времени. Огонь настиг ее здесь, и Мириам бросилась на крышу. Сверху ей было видно, как улицы заполнили десятки полицейских; со всех сторон к дому устремились, тревожно сигналя, пожарные машины. Теперь не удастся спуститься по стене, во всяком случае до наступления темноты. И до следующего здания ей тоже не допрыгнуть. Впрочем, Мириам нашла выход – разве для нее могли существовать безнадежные ситуации? Она сползла по дымоходу и оказалась под камином, ниже уровня огня. У задней стенки очага находилось небольшое пространство, куда сметалась зола. Повинуясь интуиции, Мириам вынула несколько кирпичей и освободила для себя проход в кирпичную трубу, очевидно канализационную, шириной не больше восемнадцати дюймов, куда втиснулась с превеликим трудом, даже кости захрустели.

Теперь она закрыла глаза, приказывая себе не плакать от боли. До нее доносились непрерывные вопли Мартина. Она помогла ему насытиться, оказав тем самым дурную услугу: теперь у него были силы, чтобы умирать медленно.

Мириам услышала еще один звук, очень ясный и совершенно непохожий на шум воды или треск лопавшихся от жара костей Мартина. Это было чье-то дыхание – быстрое и легкое, как щелчки. По трубе шла крыса, привлеченная, несомненно, запахом кровоточившей плоти. А может, зверек был любителем прожаренной пищи. Отчего бы не ожидать от французского грызуна утонченности?

Крыса давала Мириам шанс – пусть ничтожный, но все равно это лучше, чем ничего.

Иди сюда, малышка, иди сюда, сладкая моя. «Крыс, обезьян, коров – всех можно поглощать с пользой для себя», – так говорил Тутомон, ее наставник.

Крыса остановилась в нерешительности. Мириам ее не видела, но ясно слышала цоканье коготков и дыхание. Животное находилось слева от нее, где-то у ноги. Чтобы приманить его ближе к руке, Мириам начала шевелить пальцами.

Ей следовало открыть глаза, и она постаралась подготовить себя к этому. Кирпичи оказались так близко, что выглядели размытым пятном. У Мириам невольно вырвался сдавленный крик. Она прижалась затылком к трубе, затем, бросив взгляд налево вниз, разглядела любопытную мордочку. Вытянув руку, Мириам раскрыла ладонь, позволяя крысе подойти поближе.

Отдельные струйки воды, стекавшие по телу, превратились в мощные потоки. Если труба засорится, наверху заметят и, проверяя трубу, во что бы то ни стало выволокут Мириам отсюда, пусть даже по частям. Пощады не будет.

Тем временем крыса совсем близко подошла к пальцам. Благодаря своему тончайшему восприятию Мириам поняла, что крыса обнюхивает ее ладонь. Наконец животное решилось укусить холодную неподвижную плоть, привлекшую ее любопытство. Через мгновение грызун оказался в руке у Мириам, крыса извивалась, тоненько вереща. Набрав в легкие воздуха, Мириам поднесла руку вместе с крысой ко рту и, мгновение помедлив, откусила визжащую голову.

Крысиная кровь на вкус оказалась удивительно хороша. Мириам почувствовала, что оживает. Но хватит ли ей сил выбраться отсюда?

Мириам подняла руки над головой; через какое-то время ее кости – гораздо более гибкие, чем у человека, можно сказать гуттаперчевые, уплотнятся еще немного, и она сможет проползти вперед на несколько дюймов. Однако, если проход хоть немного сузится, она попадет в ловушку.

Сердце забилось быстрее. Она напряглась – даже язык за рядом хрящей распух от усилий, – проталкивая свое тело вперед по узкой щели. Безрезультатно. А затем... громкие голоса. Да, люди спустились под пол, обсуждают застой воды в трубе. Еще немного, и они обнаружат внутри странное искореженное существо, которое на их глазах медленно обретет прежнюю форму.

Как они станут ее убивать? Сожгут дотла, вобьют кол в сердце и оставят умирать в гробу в течение многих лет, а может, даже веков? Или разнесут ей голову в пыль, а затем растворят в кислоте?

Позвоночник пронзила острая боль, а в следующую секунду Мириам успешно продвинулась вперед. Она чуть не завыла от радости, освободившись из давящего плена.

Вода, которую она сдерживала, побежала шумным потоком и смыла ее измученное тело прямо в широкий канал. Здесь было гораздо светлее: свет проникал из щелей в потолке, прорезанных, как ей показалось, через равные интервалы.

Сил не было, даже чтобы сесть. Крыса оказалась для нее малопитательной, вскоре придется снова выйти на охоту. На этот раз ей нужно одолеть человеческое существо.

Мириам подтянулась на руках, чувствуя невыносимую боль во всем искореженном теле. Несколько минут спустя она сумела кое-как сесть. Чтобы посмотреть в щель, нужно было выпрямиться, но она не могла это сделать, пока кости не примут прежнюю форму. Мириам заставляла себя двигаться, чтобы ускорить процесс, мучительная боль пронзала позвоночник. Она кривила губы, шипела, подавляя крик боли, готовый вырваться из горла.

Тем временем поток, доходивший до колен, превратился в тихий ручеек. К удивлению Мириам, едкий запах воды исчез, сменившись ароматом пресного источника, бившего прямо под улицами Парижа. Повернувшись в ту сторону, откуда шел запах, она начала медленно идти, осторожно ставя одну ногу перед другой. Постепенно сводчатый тоннель расширился; слева и справа тянулись грязные берега, в воде плавали стайки крошечных рыбок, похожие на маленькие бледные звездочки, они кидались врассыпную при ее приближении.

Это чудесное место не могло быть ничем иным, как древней рекой Бьевр, что текла под улицами огромного города по своему древнему каменному руслу. Когда наконец Мириам сумела прильнуть к щели, то разглядела мелькавшие автомобильные шины.

Ноздри Мириам дрогнули, улавливая запах чудесной свежести. Десять шагов, двадцать, и вот он, родник, весело булькающий прямо из-под земли. Кто-то в далеком прошлом соорудил над ним маленький грот и установил крест, сплошь покрытый теперь ржавчиной.

Она погрузилась прямо в воду. Боль немного утихла, и прохлада залечивала ожоги, чистая вода помогала ее крови бороться с инфекцией. Однако, чтобы ускорить этот процесс, ей следует подкрепиться. А сейчас Мириам лежала в журчащем потоке, изредка медленно переворачиваясь, позволяя воде очищать каждый дюйм ее тела, унося с собой обугленные частички кожи и обгоревшей плоти, а также скопившуюся в ранах грязь, оставляя только запах воды и чистого тела.

* * *

Высоко в стене прямо над ее головой находилась железная дверь, к которой вела узкая железная лестница. Дверь была в половину обычной высоты, с рычагом вместо ручки. Вскарабкавшись по лестнице, Мириам нажала на рычаг, который с шумом опустился. За дверью оказалось темное помещение, забитое гудящим оборудованием Мириам сделала несколько шагов и замерла на месте, оглядываясь по сторонам. В отличие от сырости и холода, окружавших ее в последние часы, здесь было тепло и сухо. Ей даже стало жарко, хотя она понимала, что это всего лишь следствие резкой перемены температур. В помещении явственно ощущались запахи машинного масла, гари и множества электрических приборов. Судя по всему, это была котельная. Мириам хорошо разбиралась в котлах, и особенно в топках. А данная система горячего водоснабжения напоминала ей ту, что была установлена у нее дома, – такая же надежная, с вместительной топкой.

За печью находилась дверь. Приложив к ней ухо Мириам услышала по ту сторону шаги: кто-то неторопливо расхаживал, останавливаясь то здесь, то там. Затем зазвучала речь: мужской голос по-английски рассказывал о производстве гобеленов.

Когда она была в Париже последний раз, гобелены еще пользовались спросом. Как раз через улицу, напротив Замка Белой Королевы, находилась гобеленовая мастерская. Значит, она все еще действует, и теперь сюда пускают посетителей, даже проводят экскурсии.

Мириам повернула ручку двери. Заперта. Не важно. Люди так и не научились создавать замки. Подергав несколько раз, она сдвинула защелку. Мириам точно знала, кого ей нужно искать: женщину примерно ее роста, желательно без компании.

В плохо освещенном цехе среди огромных станков с натянутыми на них гобеленами бродили туристы, человек двадцать. Неслышно ступая, Мириам проскользнула за ближайший станок. По другую его сторону работала ткачиха.

Под рабочим халатом на девушке было надето что-то темное, Мириам не сумела разглядеть, что именно, скорее всего повседневное платье. Туристы подходили все ближе, еще минута – и они увидят эту работницу и остановятся, чтобы понаблюдать, как она управляется со своим станком.

Мириам подошла ближе, но девушка, сосредоточившись на работе, не обратила на нее внимания.

Затем, почувствовав чье-то присутствие, она бросила взгляд в ее сторону, присмотрелась внимательнее, и рот у нее открылся от удивления. На лице ткачихи появилось выражение жалости, смешанное с ужасом, когда она поняла, что женщина, которую она видит перед собой, сильно обгорела.

Мириам сделала еще один шаг и покачнулась, словно собираясь упасть. Это заставило девушку невольно броситься к ней, чтобы помочь. Крепко обхватив жертву, Мириам утащила ее за станок, там она припала ртом к шее и в два глотка легко покончила с ткачихой.

Казалось, вся ее плоть взыграла от удовольствия, тело от макушки до кончиков пальцев покалывало, словно от электрического тока, пока обновленная кровь циркулировала по сосудам, залечивая раны. Ее охватил такой пьянящий восторг, что Мириам как подкошенная упала на колени и, встав на четвереньки, задыхалась, сотрясаемая ощущением сродни оргазму. Одна волна накатывала за другой снова и снова – а голоса и топот тем временем становились все ближе.

Вытаскивая чахлое подобие тела из вороха одежды и протягивая руку к сумочке девушки, стоявшей на тумбочке рядом со станком, она услышала взрыв хохота. Видимо, гид рассказал нечто, позабавившее публику. Другие станки продолжали работать. Быстро-быстро Мириам натянула на себя одежду: черные джинсы, черный свитер, туфли, которые, к сожалению, совершенно ей не подошли, а сверху – синий халат. Шляпы не оказалось, а жаль, ведь пройдет еще какое-то время, пока у нее отрастут волосы.

– Ноэлль?

Экскурсовода разобрало любопытство, почему ткачиха покинула станок. Надо полагать, они хорошо друг друга знают.

– Ноэлль, чем ты занята? Где ты прячешься?

Мириам молчала. Откуда ей знать, как звучит голос Ноэлль? Если сейчас экскурсовод зайдет за станок, то увидит странное зрелище: скелет, покрытый кожей, а над ним – безволосое и безбровое существо с ярко-розовыми горящими щеками. Ожоги, вероятно, до сих пор хорошо видны, делая общую картину еще более гротескной. Мириам подобрала останки и смяла их. Раздавшийся треск был чудовищно громким.

– Ноэлль!

– Я ремонтирую станок!

– Кто это?

– Это я.

Экскурсовод продолжал рассказ, но его тон подсказал Мириам, что он вовсе не удовлетворен услышанным, ибо так и не понял, что происходит. Можно не сомневаться, через минуту гид пришлет сюда охранника.

Прячась за станками, чтобы ее случайно не заметили ни ткачи, ни туристы, Мириам быстро прокралась обратно к двери, скользнув за которую, вновь оказалась в котельной. Подойдя к печи и открыв решетку, она сунула останки внутрь. Надо же было так сглупить, оставив после себя в отеле такуювизитную карточку? В этом новом мире агрессивных и умных людей еще одна подобная ошибка станет для нее последней.

Мириам огляделась в поисках выхода и увидела дверь с горящей над ней красной лампочкой и надписью «Sortie»[14]14
  Выход (фр.).


[Закрыть]. Она поспешно покинула котельную и оказалась в тихом переулке. День клонился к вечеру, тени становились все длиннее.

Внимание Мириам привлекли необычные вспышки света на стенах и крышах домов соседней, начинавшийся за углом улицы, а также непонятный рев. Она осторожно двинулась вперед, понимая, что другого пути выбраться отсюда нет. Чем ближе Мириам подходила к концу переулка, тем ярче становились вспышки и рев звучал все громче. Теперь до нее доносились и запах горящего бензина, и треск пламени. Подойдя к углу, она тут же взглянула налево.

Замок Белой Королевы превратился в руины. Дом был покрыт сажей, зиял черными провалами окон, а крыша провалилась внутрь здания. Пожарище окружали десятки полицейских и пожарных машин. Повсюду толпились жандармы. А свет шел вовсе не от фар их машин, а от разведенного посреди улицы костра, который поддерживали несколько человек с огнеметами. В начале рю де Гобелен возвели высокую баррикаду, чтобы ни один прохожий не мог увидеть, что здесь творится. Мириам поняла: обойти это препятствие ей будет нелегко. Стоит выйти на улицу, как она тут же привлечет к себе внимание полицейских, так старательно позаботившихся об ограждении этого места.

В центре костра красные блики пробегали по небольшой кучке костей. Это, конечно, Мартин, никто другой. Очевидно, людям достаточно известно о Властителях, раз они предпринимают чрезвычайные меры, желая убедиться, что вампир мертв. Один из полицейских, заметив ее, жестом дал понять: оставайтесь на месте, не подходите ближе. Он на секунду задержал на ней взгляд, потом отвернулся.

Люди в штатском, окружавшие костер, нисколько не походили на полицейских, и дело было даже не в отсутствии формы. Мириам внимательно вглядывалась в сосредоточенные лица убийц Властителей.

До нее донеслись обрывки разговоров: какой-то полицейский ворчал насчет переработки, один из убийц обращался к своему соседу, рассуждая о температуре огня. Затем, перекрывая все остальные голоса, прогремел голос долговязого начальника.

– Чтобы и угольков не осталось, – велел он, – до тончайшего пепла, а потом смойте его прочь с мостовой.

Значит, вот какая участь уготована ее сородичам: сначала их превратят в пепел, а затем смоют в канализацию.

В наступившей тишине заработал мощный насос. Мириам не отрываясь, смотрела, как потоки воды, достигая ее ног, уносятся в канализационный люк. Вместе с ними исчезали обгоревшие осколки костей. Вода подхватила какую-то пуговицу, и Мириам успела заметить, что это была пуговица от ее костюма; его пришлось скинуть, чтобы протиснуться в трубу.

– Excusez moi, mademoiselle.[15]15
  Прошу прощения, мадемуазель (фр.).


[Закрыть]

К ней направился один из полицейских. Слегка улыбнувшись, он взял Мириам под руку, но сделал это очень осторожно.

– Я провожу вас. – Он увлек ее за собой и вдруг недоуменно заморгал, только сейчас обратив внимание на лысую голову женщины.

– Что случилось? – спросила Мириам, пытаясь переключить его внимание на другое.

– Какие-то бродяги подожгли дом. Имеются жертвы.

– Почему сожгли тела?

Полицейский пожал плечами.

– Так велело начальство. Кто его знает почему. Мужчина, сопровождавший ее, шел расслабленной походкой, а лицо его выражало полное безразличие. Он явно ничего не знал о Властителях, а ее посчитал всего лишь за экстравагантную особу. А Мириам не могла оторвать взгляда от тех людей, кто знал о Властителях все.

Она подходила к ним все ближе. Какая-то женщина повернулась и посмотрела ей в лицо. Красивая особь, с распущенными по плечам светлыми волосами, но глазами черными как угольки и такими же острыми.

– Простите, – сказало существо по-английски с американским акцентом.

Мириам инстинктивно приготовилась к драке ее мускулы напряглись под тесной одеждой. Ссадины и ожоги окончательно не зажили, и боль не отпускала ее, как будто кто-то неторопливо резал измученное тело тупыми лезвиями.

Блондинка прошла за ней несколько шагов.

– Pardonnez moi, – произнесла женщина на этот раз по-французски. Испытывая заметное беспокойство и любопытство, она в то же время не знала, что предпринять, – значит, не была уверена в том, кто Мириам такая.

Но полицейский к тому времени успел довести ее до баррикады. Явно заинтригованный необычным обликом Мириам (к тому же он наверняка испытывал неосознанное влечение к Властительнице), мужчина вежливо поинтересовался, сможет ли она одна продолжить свой путь. Вместо ответа Мириам скользнула в редкую толпу зевак. Она шла не оглядываясь, не желая откладывать хотя бы на секунду избавление из смертельной ловушки.

Теперь, когда Мириам насытилась, все ее существо требовало Сна,и ей придется найти укромное и безопасное место на несколько часов беспомощности, которая придет вместе с этим долгожданным блаженным состоянием. Найти какой-нибудь отель и расплатиться кредитными карточками из сумочки этой женщины? Есть другая идея, получше. Она отправится на квартиру своей последней жертвы. Рискованно, конечно, но у нее были ключи и водительские права с адресом.

Впереди Мириам увидела стоянку такси. Небрежно взмахнув рукой, как это делают все парижане, она дала знак водителю подъехать. Ей еще предстоит как следует поработать над языком. Любой дурак запомнит женщину, которая говорит, как Вольтер.

Забравшись в такси, она открыла сумочку. Ноэлль Галфф, улица Нордманн, дом тринадцать.

– Номер тринадцать по улице Нордманн, – глотая слова, наподобие современной парижанки, произнесла Мириам.

Водитель скорчил какую-то странную гримасу, но все же тронулся в путь. Машина свернула за угол на бульвар Араго и остановилась. Нужный ей дом находился меньше чем в четверти мили.

– Я повредила ногу, – объяснила она, когда шофер затормозил перед симпатичной студией.

– Очень жаль, – откликнулся он, принимая деньги.

Кажется, на этот раз она не сплоховала. Таксист не заметил в ней ничего подозрительного. Наверное, безволосые головы не такая уж редкость среди парижанок, а возможно, и последний писк моды.

Пошарив в сумочке в поисках ключей, Мириам почти сразу обнаружила связку. Ключей оказалось четыре, и, вместо того чтобы расшатывать замок, она просто выбрала подходящий. В холле Мириам повернула ручку таймера, включавшего освещение. Под его гудение она несколько минут подбирала следующий ключ и наконец вошла в студию.

В центре просторного помещения располагался ткацкий станок, повсюду висели копии средневековых гобеленов. Должно быть, Ноэлль продавала их туристам.

– Эй! – громко позвала Мириам, но ответа не последовало.

Она прошла через студию в маленькую кухню, за которой находились такие же крохотные ванная и туалет. Спальным местом служила кушетка в углу комнаты.

Мириам обшарила ванную в поисках косметики, заодно пытаясь определить, сколько человек здесь живет – один или больше. Результат неутешительный: она нашла мужскую бритву, да и зубных щеток тоже было две.

Вдруг она заметила какое-то движение и, вглядевшись в темноту, различила странную темную фигуру. Мириам попятилась, подняв руки, готовая защищаться.

Но никто на нее не набросился. В доме слышалось только ее собственное дыхание, да мерно капала вода в подтекавшем бачке туалета.

Взгляд ее задержался на собственном отражении в зеркале. Мириам Блейлок так сильно изменилась, что ее нельзя было узнать. Голова лысая, лицо осунувшееся, глаза – черные впадины. Она поднесла палец к щеке, потерла кожу, которой полагалось быть розовой и мягкой, излучающей здоровье от недавно поглощенной жизни. Но Мириам ожидал еще один сюрприз. Внешний слой кожи казался обугленным, по крайней мере на лице.

Плеснув воды в лицо, она вытерлась салфеткой. На белом полотне появились грязные разводы. Мириам быстро скинула одежду и осмотрела свое тело: оно пострадало гораздо больше, чем ей казалось. Глубокие ссадины обнажали воспаленную мышечную ткань. Бедра были содраны почти до кости.

Она приготовила ванну, с нетерпением наблюдая, как большая емкость наполняется чудесной горячей водой, источавшей душистый пар. Когда она залезла в ванну, копоть, приставшая к телу, изменила цвет воды, из голубой превратив ее в темно-серую с розоватым оттенком от кровоточащих ран.

Вскоре все ее тело покалывало, пока кровь ускоренно циркулировала, залечивая ссадины. Мириам закрыла глаза. Восхитительно. Как ей нужен теперь Сок! Как легко было бы теперь погрузиться в него, когда измученную плоть ласкает теплая вода.

Нет! Нельзя! Следует отыскать что-нибудь стимулирующее – кофе, таблетки, что угодно – а еще найти паспорт этой женщины, позвонить в аэропорт и заказать билет до Нью-Йорка, потом отправиться в катакомбы и предупредить сородичей.

Она вылезла из ванны и направилась в кухню, где в аптечке обнаружила три бутылочки с пилюлями – витамины, травяное лекарство от простуды, какое-то противозачаточное средство. Ноэлль вела настолько здоровый образ жизни, что даже не употребляла простейших лекарств. Каждый раз беря себе юную чистую жизнь, Мириам невольно испытывала чувство бесполезной потери. Кстати, эта девушка чем-то напоминала ей Сару.

Мириам давно перестала названивать своей любовнице. Сейчас самое главное – добраться до дома. Она опасалась, что катастрофа успела перекинуться через океан, и по этой причине телефон не отвечает. Неужели ей предстоит увидеть свой прекрасный дом на Манхэттене в руинах, совсем как Замок Белой Королевы, а кости Сары – в костре? Сердце растревожилось такой глубокой печалью, что она испытала не обычный приступ гнева, а мучительные сомнения в собственной ценности, а заодно и ценности всех Властителей. Оглянись вокруг, мысленно велела она себе, посмотри, какая сложная жизнь протекала в этой студии, обрати внимание на чудесную ткань в станке, переливавшуюся на все лады в слабом уличном свете. Что это за книга на столике возле кровати, зачитанная, с загнутыми страницами, – ее Ноэлль читала перед сном. «Les Fleurs du Mal» – «Цветы зла»[16]16
  Сборник французского поэта Шарля Бодлера (1857 г.).


[Закрыть]. Мириам знала эти стихи, они ей тоже нравились.

Она вернулась к зеркалу. Вообще-то, лицо пострадало не так сильно. Чуть-чуть косметики здесь, чуть-чуть там, мазок блеска для губ – и она снова превратится в девушку. К счастью, у хозяйки студии хотя и не нашлось таблеток в аптечке, зато блеск для губ и другие важные мелочи были самого высокого качества. Мириам начала гримировать лицо, возвращая ему вид вечной молодости.

Но усталость брала свое: Сонзатуманивал мозг, измученное тело тяжелело. Мириам мотнула головой, яростно сверкнув глазами. Хотя и нет таблеток, она все равно не станет погружаться в глубокий укрепляющий транс, свойственный их природе. Она не может, не должна! Хотя так много зависело от этого идеально глубокого, идеально совершенного Сна.Не важно, что тебе снилось. Сонне был похож на сны обычных людей: он очищал подвалы сознания, саму душу – если можно было предполагать ее наличие у вампира. Он обновлял, возвращал молодость, он творил чудеса. Когда ты пробуждался после него, вся жизнь начиналась сначала. Ты чувствовал себя абсолютно, идеально совершенным – и ты жил!

Но стоит ей Заснутьв этой студии – и ее обязательно схватят.