Текст книги "Неужели это я?"

Автор книги: Уинифред Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Лола с благодарностью подумала о Гастоне, это его стараниями она поздоровела, поправилась. А с Полем в щепку превратилась, и что? Он разве заметил? А тут чужой человек... Но завтра она со всем разберется. Посмотрит, что там за мадемуазель с улицы Мадам...

В эту ночь Лола спала спокойно и крепко, не сомневаясь, что завтра ее ждет успех.

Глава двенадцатая

Встреча

Марго ждала звонка от Филиппа. Он не позвонил в воскресенье, как они договаривались. Не позвонил в понедельник. Во вторник Марго позвонила сама, но не дозвонилась. Собственно, все было ясно и без звонка: он вернулся к своей рыжей литагентше. Летние каникулы закончились.

Съемки тоже закончились. У Марго осталась только работа в театре, она была занята в одном спектакле, который шел два раза в неделю, но режиссер пригласил ее репетировать в следующем. Как обычно, кроме роли он предложил еще и постель, Марго охотно согласилась, хотя ни в постели, ни на сцене режиссер ей не слишком нравился. Не понимаю я его закидонов, со вздохом жаловалась она коллегам.

Из-за режиссерских «закидонов» она и хотела повидать Филиппа. Благодаря ему и Треньяну, роль в фильме у нее получилась классная, Марго это чувствовала. Она не понимала, какого черта Филипп вдруг решил от нее бегать. Спать с ней не хочет? Мог бы так и сказать. Хотя сомнительно: Филиппу было хорошо с ней, она это знала, и ничто не убедило бы ее в обратном. Но возражать Марго бы не стала, пусть поступает, как считает нужным. Она и сама сейчас увлеклась Андрэ, своим партнером по спектаклю, так что вопрос постели они разрешили бы к взаимному удовольствию. И общались по-дружески!..

Марго легко примирилась с потерей любовника, но никак не могла примириться с потерей поклонника своего таланта. Она продолжала звонить Филиппу, однако тот как сквозь землю провалился. Поразмыслив, Марго наконец сообразила, в чем дело. Дело совсем не в Филиппе, а в Рыжей. Это она посадила его на короткий поводок и никуда от себя не отпускала – боялась потерять, чувствовала, что стоит ему с Марго повстречаться, как все его хваленые решения полетят ко всем чертям. Но на Рыжую Марго не злилась, она ее даже понимала. Может, и сама поведет себя точно так же, если у нее появится мужчина, которым она будет всерьез дорожить.

В общем, Марго поняла, что, если хочет общаться с Филиппом по-прежнему, ей не избежать разговора с Рыжей. Та должна убедиться, что у Марго есть своя личная жизнь, что Марго ей не соперница и претендует только на дружеское общение.

Марго порылась в сумочке, отыскала оставленную Санди Тампл визитку и решила поехать поговорить. Главное, в чем она хотела убедить Санди, так это в своей незаинтересованности в Филиппе как в возлюбленном. И была уверена, что каким-то образом сумеет ввернуть это в разговор на профессиональные темы.

Чтобы не нарваться на отказ, звонить заранее Марго не стала, и в среду, когда не было спектакля, надела свой самый строгий темнозеленый костюм, который необыкновенно шел к ее светлым волосам и бархатным глазам, и отправилась в агентство.

Настраиваясь на предстоящий разговор, она задумчиво шла по Латинскому кварталу, рассеянно поглядывая на книжные развалы, которые попадались на каждом шагу, не участвуя в веселой суете, которая всегда царит в этом средневековом университетском городке, прибежище молодежи.

Улица Мадам встретила ее тишиной. По другой стороне вместо оживленных стаек мальчишек и девчонок в джинсах степенно шествовала седовласая дама с таким же степенным белым песиком. Офис оказался очень скромным: узкая дверца, маленькая приемная.

– Вам назначена встреча? – осведомилась секретарша, и в глазах ее мелькнуло недоумение: Санди всегда скрупулезно точна, она не могла забыть о деловом визите.

– Нет-нет, – поторопилась развеять ее недоумение Марго, – я заглянула наудачу, мне просто хотелось поговорить с мадемуазель Тампл.

– Нойона будет минут через сорок, не раньше, – сочувственно объяснила секретарша.

– У меня есть время, если позволите, я подожду, – с безмятежной улыбкой отвечала Марго.

Против ее улыбки не мог устоять никто, и секретарша провела посетительницу в кабинет мадемуазель Тампл, оставив наедине с письменным столом, компьютером и креслом. Марго даже обрадовалась вынужденной отсрочке: у нее будет время вжиться в остановку, привыкнуть к ней, сообразить, как лучше начать разговор.

Она шла, рассчитывая на чистую импровизацию, но ей давали время подготовиться. Что ж, тем лучше. Она уселась в уголке на кресло и стала мысленно проигрывать разговор: она расскажет о своих успехах, попросит составить ей протекцию. Вот только в какой театр? К какому режиссеру? Ага, тут самое время попросить совета и перейти на Филиппа, который всегда давал ей такие ценные советы...

В кабинет заглянула секретарша.

– Как жаль, что вам приходится столько ждать, но если бы вы позвонили заранее... Мадемуазель Тампл очень обязательна... Вы позволите, я принесу вам кофе?

Марго поблагодарила ее за любезность. Сидя с чашечкой кофе, она внимательно присмотрелась к кабинету – на письменном столе аккуратная стопка папок возле компьютера, на окне множество цветов, пепельница, но, похоже, для посетителей.

Секретарша заглянула опять.

– Очень сожалею, но мне придется вас покинуть минут на пятнадцать. Очень срочное дело. Оставляю вас за хозяйку.

– С удовольствием останусь, – и Марго опять улыбнулась своей обворожительной улыбкой. Она не возражала побыть здесь хозяйкой и даже уселась за письменный стол, чтобы лучше представить, как чувствует себя за ним мадемуазель Санди Тампл. Улыбается, внимательно глядя на посетителя, постукивает ручкой, выслушивая его. Заносит данные в компьютер. Интересно, мои данные тоже занесет?

Дверь распахнулась, и Марго приготовилась рассыпаться в извинениях за то, что заняла место хозяйки. Кстати, начало, хоть и дерзкое, но совсем не плохое для дальнейшего разговора. Однако извиняться не пришлось. В кабинете появилась небольшого роста большеглазая брюнетка с легким пушком над верхней губой и румянцем во всю щеку. На ходу она вытаскивала из сумки ярко-красную папку.

– Мадемуазель Тампл? – торопливо осведомилась посетительница, – я хочу вам передать... – Она не ждала ответа, торопясь избавиться от папки и явно нервничая. – Вы имеете дело с моим мужем... – При этих словах она вызывающе посмотрела на Марго. – Да, я к нему вернулась, мы наладили отношения, и теперь его литературные дела буду вести я. Рукопись вам знакома, прошу внимательно отнестись к ней и постараться как можно быстрее пристроить! Телефон у нас прежний. – Брюнетка уже шла по направлению к двери, но у порога обернулась. – Муж не скрыл от меня, что ваши отношения перешли границу дружеских, но, позвольте заметить, адюльтеры с творческими личностями ничем хорошим не кончаются! – С этими словами брюнетка вышла.

Так вот в чем дело! – осенило Марго. У Филиппа, оказывается, есть еще и жена, и они наконец наладили отношения. Теперь понятно, почему он не звонит, бедняга! С такой мегерой не разгуляешься.

Брюнетка не понравилась Марго: чистый танк, с такими лучше дела не иметь. Дальнейшее ожидание мадемуазель Тампл лишалось всякого смысла. Марго посочувствовала и себе, и Рыжей. Придется им обеим обходиться без Филиппа, но мадемуазель Тампл еще будет иметь дело с его женой, а Марго избавит себя от подобных сомнительных удовольствий. Сначала она очень расстроилась, но природный оптимизм вскоре взял вверх. Обходилась же она до этого без всяких советчиков и ничего, справлялась! Справится и дальше. Например, успехом она обязана только своему таланту.

Похваставшись, Марго тут же почувствовала, что лукавит: без летней совместной работы роль Анны не получилась бы такой яркой. И вообще ей стало грустно: с Филиппом из ее жизни уходило что-то очень существенное. Она даже не подозревала, что он занял такое важное место. Но рассиживаться некогда, теперь Марго совсем не хотелось встречаться с Санди. Новости о Филиппе та узнает и без нее.

Маргарита уже шла к двери, когда та открылась, но заглянула в кабинет, по счастью, секретарша.

– Соскучились, мадемуазель?

– Нет, но решила больше не ждать. Я позвоню мадемуазель Тампл домой. Пока вас не было, принесли рукопись, – прибавила Марго, указывая на красную папку. Кто принес, уточнять не стала.

– Хорошо, хорошо, – закивала секретарша. – Пусть лежит. Мадемуазель Тампл сама разберется. Всего доброго! Жаль, что вы потеряли столько времени!

А мне не жаль, с невеселым смешком подумала Марго, если чего-то и жаль, то не времени, а Филиппа, но поделать тут уже ничего нельзя.

Когда Марго благополучно свернула в переулок, она облегченно вздохнула. Более того, ей стало необыкновенно весело. Вдруг показалось, что она избавилась от целой кучи неприятностей. которые могла бы сама себе обвалить на голову. И Марго от души поздравила себя с удачей. Теперь она понимала, почему Филипп так всполошился, когда она предложила поселиться вместе. Да им бы обоим головы не сносить, проведай его половина об их укромном гнездышке! Он, наверное, и от своей холостяцкой берлоги отказался, потому ему и не дозвониться. Ладно, все это теперь в прошлом! И Марго невольно посочувствовала Рыжей, для которой неприятности еще не кончились.

Чуть ли не вприпрыжку Марго отправилась к стоянке, где оставила машину, думая о том, что после стольких передряг ей совершенно необходима разрядка. Она бы и прошлась, но бродить здесь опасно, того и гляди появится мадемуазель Тампл.

Марго быстренько села в машину и, только захлопнув за собой дверцу, почувствовала себя в полной безопасности. Выезжая со стоянки, она увидела подъезжающую рыжую литагентшу, прибавила скорость, но тут же поняла, что обозналась. Нет, разрядка ей точно необходима, нервишки явно сдают.

Прямо хоть Роже звони! – нервно хихикнула она про себя. И тут же подумала, что пора и в самом деле позвонить мэтру Треньяну, узнать, как продвигаются дела с фильмом.

Съемками Роже остался доволен, меня он тоже хвалил. Интересно теперь посмотреть, как я выгляжу на экране. А еще интереснее, что будет делать Роже дальше. И захочет ли и дальше со мной работать? И вообще, жизнь необыкновенно интересна, со всеми своими поворотами и разворотами! Куда до нее какому-то кино!

Доехав до ближайшего автомата, она набрала номер Треньяна.

– Марго! Девочка! Получила приглашение?

– раздался бодрый вальяжный голос. – Как какое? Эстер вот уже две недели назад разослала. Послезавтра премьерный показ. Увидимся! Нам всем есть с чем себя поздравить!

А Марго уже с неделю не заглядывала в почтовый ящик, дурочка, нужно непременно сегодня заглянуть.

– Неужели, мэтр? И мне тоже? – спросила она игриво, но сердце у нее замерло.

– Тебе в особенности. Но не будем хвалиться заранее. Все мы суеверны, но кажется, – тьфу-тьфу! – никто не ударил в грязь лицом.

Голос у Треньяна был довольный, И Марго вдруг почувствовала себя необыкновенно, ослепительно счастливой. Неужели? Неужели впереди слава? Деньги? Успех? Да, сегодня необыкновенный день.

– До встречи, мэтр, – сердечно простилась она и тут же стала звонить Андрэ, чтобы назначить ему свидание на улице Риволи, где находился ее любимый ресторанчик.

– А почему ты вчера отказалась встретиться? Просто чудо, что ты меня застала, – сварливо сказал он. – Я уже уходил.

– Ты не мог уйти, сегодня день чудес, – серьезно ответила Марго. – Вчера я этого еще не знала. Так что? Встречаемся?

– Разумеется! В день-то чудес! А какие чудеса расскажешь?

– Посмотрим... – подпустила таинственности Марго, хотя внутри у нее все пело. – До встречи!

Она ехала не спеша и думала, что жизнь становится еще интереснее, когда к ней прибавляется кино.

Глава тринадцатая

Весть

Переговоры в издательстве затянулись. Санди, взглянув на часы, поняла, что в агентство сегодня ехать уже не имеет смысла, и попросила разрешения позвонить. Она хотела спросить у Лили, нет ли каких-нибудь срочных новостей, которые вынудили бы ее изменить завтрашнее расписание. Лили сообщила, что приходила и не дождалась Санди какая-то посетительница, но обещала звонить домой. Еще принесли и оставили на столе рукопись. Срочного ничего.

– Вот и прекрасно. Завтра с утра я опять в издательстве, в офисе буду во второй половине дня, в три я назначила встречу. Всего доброго, Лили. Думаю, вы уже на полпути к дому!

– На четверть, – засмеялась секретарша. – До завтра.

Договор в конце концов подписали на тех условиях, на которых настаивала Санди, и она со вздохом облегчения простилась с директором издательства.

Ей нужно было торопиться. Сегодня Серж и Элен пригласили ее с Филиппом на ужин в ресторан. Так что сначала душ, потом непременно часок полежать. Нигде не задерживаясь, Санди поехала домой. Она предвкушала те полтора часа, что пролежит, любуясь своим садиком. Потом приведет себя в порядок. Раньше она всегда нервничала, выбирая платье, стараясь выглядеть как можно лучше. Но после Флоренции в ней появилась какая-то счастливая небрежность – она перестала сомневаться в себе, почувствовала, что непременно будет хороша, если только пожелает, если глаза ее зажгутся вдохновенным огоньком.

Не успела она войти, как зазвонил телефон.

– Привет, Ди! – раздался голос Филиппа. – Как себя чувствуешь? Какие новости?

– Чувствую себя прекрасно. Новостей никаких. Во сколько ты за мной заедешь?

– А у меня новость. Только что выяснилось, что меня приглашают на премьерный показ нашего фильма. Сама понимаешь, отказаться я не могу, для меня это крайне важно. Извинись перед Элен и Сержем, ужинайте без меня. Целую, после показа приеду. Пока!

– Пока!

Санди отправилась в душ смывать огорчение. Хотя за месяц, что они прожили с Филиппом, она успела привыкнуть к подобным неожиданностям, привычка не сделала их слаще.

Честно говоря, Санди не узнавала своего возлюбленного. Скованный немногословный Филипп остался в прошлом. Новый стал постоянным участником всевозможных богемных и околобогемных сборищ, завсегдатаем круглых столов, охочим до опросов и анкет. Он принимал любое приглашение и, получив очередное, знакомился, налаживал связи, стремился стать своим человеком где угодно – в редакции, на радио, на студии. Он вдруг проникся любовью к спорту, курсировал из клуба в клуб.

– Погоди! Скоро я доберусь и до «Монд», – обещал он Санди завоевать одну из самых солидных и престижных газет, – у меня уже есть там знакомый журналист. Мы с ним вместе играем в теннис.

– Зачем тебе это нужно? – недоумевала Санди. – С одним ты играешь в теннис, с другим ходишь на скачки, с третьим играешь в бридж по средам. По-моему, для письменного стола у тебя не остается ни секунды.

– Ты как малый ребенок, Ди! Как ты не понимаешь, что мне необходимы связи! Я был круглым идиотом, когда держался в стороне от богемных тусовок. Теперь меня уже многие знают. И, вот увидишь, скоро будет знать весь

Париж. Я хочу, чтобы на каждую мою книгу была пресса.

– Круглым идиотом ты стал сейчас, – в сердцах отвечала Санди, – для того чтобы была пресса, нужны книги. А ты написал два романа и успокоился.

– Вовсе я не успокоился! Второй мой роман выйдет, и вот увидишь, какой будет успех!

Филипп пренебрежительно смотрел на Санди, повязывал новый галстук и отправлялся на очередное мероприятие, заседание, вечер, встречу.

Весь полученный в издательстве гонорар он пустил на обновление своего гардероба, заменив свитера, джинсы, спортивные куртки и грубые башмаки элегантными костюмами, рубашками, пальто и туфлями, сшитыми на заказ.

Санди больше не находила валяющихся повсюду скомканных водолазок. С новых костюмов Филипп сдувал пылинки и собственноручно аккуратно вешал в шкаф. Одевался он теперь броско, говорил громко, самоуверенно откидывая голову назад и пренебрежительно щурясь.

Зарвался, вздыхая, думала Санди, но ничего не могла поделать.

– Вот увидишь, – самодовольно цедил Филипп, – скоро у меня будут брать интервью. Скоро моим мнением будет интересоваться весь Париж. Вчера мы разговорились с одним журналистом, и он нашел, что я весьма оригинально мыслю.

– Что ты такое несешь, Филипп? – изумлялась Санди. – Я просто ушам своим не верю. Неужели ты серьезно?

– Ты снова хочешь задавить меня комплексами? – тут же начинал злиться Филипп. – Я тебе этого не позволю! Ты не парижанка и поэтому хочешь, чтобы и я оставался жалким провинциалом! Тебе претят мои успехи! Не знал, что ты так ревнива и завистлива!

– Филипп, опомнись! О чем ты?! Совсем недавно ты был не провинциалом и не парижанином, а человеком, талантливым писателем! А теперь превращаешься в хлыща, и мне это противно!

– А мне противно твое занудство, – огрызался Филипп и уходил на очередную встречу.

Глядя на надутого от осознания собственной значимости завсегдатая светских мероприятий – уж кто-кто, а Санди знала им цену, посещая их по долгу службы! – она с тоской вспоминала о летнем влюбленном Филиппе, пусть влюбленном не в нее, но с живым, озаренным лицом.

Еще год назад Филипп со страстью охотился за приглянувшейся ему женщиной, обладание которой казалось ему неземным счастьем. Но скоро он выяснил, что женщины вполне достижимы, а жизнь с ними не такой уж подарок. Теперь с той же страстью он гнался за славой. Будучи человеком неглупым, Филипп понял, что слава это результат работы определенного общественного механизма, и теперь осваивал этот механизм, как осваивают вождение автомобиля. Он считал, что пока написал достаточно, чтобы механизм заработал, и делал все, чтобы прибавить обороты.

– У нас может прожить только знаменитый писатель, – говорил Филипп, пытаясь убедить Санди в своей правоте. – Ко мне будут совершенно по-другому относиться, если статьи обо мне будут появляться в самых читаемых журналах. Будет пресса, непременно будет и литературная премия. Премия повысит мои гонорарные ставки. Я смогу спокойно писать и достойно жить. Для этого стоит повертеться.

Да, если хочешь денег, думала Санди, если ты уверен, что талант тебе дан для того, чтобы их зарабатывать. Ты заработаешь их, Филипп, целую кучу! Слава будет приносить тебе деньги, а на деньги ты будешь покупать себе славу. Но писатель – это совсем другое. Он вынашивает свои произведения, как женщина детей, он рождает их на свет, потому что не может не родить. Его детища и есть его жизнь. К его произведениям люди приникают как к животворному источнику. Я это поняла в Италии, и поняла правильно!

Но внутренние монологи оставались монологами, а жизнь шла своим чередом. Санди все чаще ловила себя на том, что неторопливо беседует с Полем. Совсем с ума сошла! – пугалась она, но нисколько не сомневалась, что и Поль точно так же делится с ней впечатлениями и неожиданными находками. Санди удивлялась, что не замечает разлуки, не скучает, потому что они словно и не разлучались.

Побеседовав некоторое время с Полем, Санди вновь пришла в хорошее расположение духа. Она огорчилась не потому, что Филиппа не будет за ужином, а потому что он все глубже и глубже увязает в суете, которая рано или поздно опустошит его и выбросит никчемным обломком на берег житейского моря.

Встреча с друзьями радовала ее. Санди с удовольствием оделась и, взглянув на себя в зеркало, улыбнулась жизнерадостной и полной сил женщине, которая смотрела на нее,

С Элен они не виделись уже давно и только разговаривали по телефону. Лучшая подруга жила теперь в другом округе, и Санди недоставало их ежевечерней болтовни за чашечкой кофе. Когда Элен вернулась из отпуска, они все-таки посидели в своем любимом кафе, но потом обеих закружила житейская карусель, из которой они никак не могли выбраться. И вот наконец нашли время повидаться.

Посидеть захотелось в Латинском квартале, где они любили бывать в юности.

– Стареем, – рассмеялась Элен, – раз нас тянет на воспоминания!

Говорить о старости она могла безбоязненно, потому что прекрасно выглядела, была полна энергии и самых радужных планов на будущее. Узнав, что Филипп к ним не присоединится, Элен огорчилась за подругу. Не очень-то он ей нравился, этот Филипп, Санди он и в подметки не годился. Но Санди была весела, а в том шуме и гаме, который окружил их в молодежном ресторане, они вскоре не только о Филиппе забыли, но и себя уже не помнили, так бурно веселилась вокруг молодежь. Споры, хохот, подначки. Все собравшиеся в зале казались одной большой компанией, и только они трое были чужаками. Да и музыкальные вкусы у них были совсем разными.

Переглянувшись, они разом поднялись.

– Не будем экономить, девочки, – смеясь, сказал Серж, обнимая их за плечи. – Пойдемте туда, где подороже и поспокойнее.

«Девочки» согласно кивнули.

С удобством устроившись на бархатных диванчиках ресторана на бульваре Осман, они заговорщицки улыбнулись.

– Оказывается, старость имеет свои преимущества, – объявила Санди, заказав свою любимую лососину на вертеле, – и я их ни за что не променяю на голодные метания бесприютной юности.

– Потому что мы вдоволь пометались и поголодали, пока нашли то, что нас устраивает, – философски заключила Элен.

Профессиональная судьба складывалась у каждого непросто: Элен, работая в фармацевтической фирме, продолжала учиться, мечтая о профессии психолога. Серж начинал как певец, а теперь переключился на компьютеры. Но они шли вперед, видели результаты своих усилий и были довольны.

– Кстати о поисках, как там мой кузен Поль? – вдруг вспомнила Элен. – Я даже не спросила тебя, виделись вы или нет?

– Да, виделись.

– И как он тебе показался? – Элен с любопытством наклонилась к подруге, ей и в самом деле было страшно интересно узнать мнение Санди о Поле.

– Ты знаешь, показался, – очень серьезно сказала та, – он обаятельный. И произведение любопытное, но, конечно, не для публикации. Я предложила внести кое-какие исправления, если он все-таки намерен опубликовать роман, но переделывать Поль ничего не захотел, и я вернула ему рукопись.

– Вот теперь я узнаю Поля, – расхохоталась Элен, – конечно, он не захотел! Он же страшный лентяй! Жуткий! Патологический!

Санди, хоть и не была согласна, спорить не стала.

– А что касается обаяния... – Элен сморщила хорошенький носик, – то ты уж меня прости, дорогая, но это у тебя профессиональное: любого автора ты видишь в розовом свете.

Санди опять не возразила. Ей совсем не хотелось обсуждать или защищать Поля, он не нуждался в защите. Просто Элен совсем не знала кузена, хоть и виделась с ним время от времени по-родственному, а Санди узнала, и очень хорошо. В том, что она рассказала сейчас, не было ни слова лжи, но и правды тоже. Санди было бы трудно объяснить, как и почему возникла их дружба, и она сочла за благо промолчать.

Тихая мелодичная музыка обволакивала, Элен с Сержем стали вспоминать, каким чудесным было этим летом море: ласковое, темно-синее, оно баюкало их на своих волнах почти две недели, а потом они поехали...

– А куда мы поедем на рождественские каникулы? – спросила Элен, и они стали перебирать самые соблазнительные варианты.

Во Флоренцию, хотела дать совет Санди, но промолчала. Она вообще мало говорила, больше слушала. Думала о Поле и совсем не была согласна с Элен. Какой же Поль лентяй? Лентяй не мог бы написать такой исповеди. Поль человек творческий. А любой творческий человек творчески подходит и к жизни, ломает ее без всякой жалости и расплачивается за это. Поль и из своей депрессии сумел что-то создать, поражение превратил в какой-то новый этап созидания.

Серж мягко взял ее за руку.

– Ты куда улетела от нас, Санди? Пойдем потанцуем.

– С удовольствием, – встрепенулась она. Танцевать она была готова всегда.

И они поплыли по мягким волнам музыки, то сближаясь, то отдаляясь, уже принадлежа не себе, а только ведущей их мелодии. Элен тоже танцевала с брюнетом-коротышкой, который ее все время смешил.

Усевшись вновь за стол, они выпили по бокалу вина, пожелав друг другу исполнения сокровенных желаний. Потом отдали дань чудесной кухне. Серж без конца шутил, описывая в лицах переезд, изображая, как Элен выбирала квартиру, как покупали хозяйственные мелочи.

– Самое необходимое, самое необходимое. – повторял он тоненьким голоском, – и мы притащили домой старинный глобус, представляешь, Санди? Но мне же необходимо отдыхать, – снова заговорил он тоненьким голосом, – а отдыхаю я, только путешествуя.

Обе женщины расхохотались.

Уже лежа в постели, Санди с удовольствием вспоминала проведенный вечер. Филиппа все не было. Он вернулся, наверное, под утро, потому что, когда Санди собиралась на работу, он еще спал. Распорядок дня у него был теперь, как у светских львов: Филипп ложился утром и спал часов до четырех дня. Он сонно улыбнулся Санди, перевернулся на другой бок и снова заснул.

Настроение у Санди сразу испортилось. Филипп погибал, губил свой талант у нее на глазах, а она ничего не могла поделать. Если она пыталась ему что-то втолковать, он злился и раздражался. Упрекал, что Санди не хочет его понять, что не любит. И она с ужасом признавалась себе, что, наверное, он прав, действительно не любит его, поэтому, совместная жизнь у них и не ладится, поэтому Филипп и занялся всякими глупостями. А когда она молчала, он обижался на ее отчужденность и равнодушие.

С невеселыми мыслями Санди отправилась в издательство. На этот раз встреча была короткой, и, позавтракав по дороге, она приехала в свой офис раньше, чем планировала.

Лили передала ей факсы, сообщила о телефонных звонках. Один факс очень порадовал Санди: американское издательство наконец-то уступило права на серию детективов. Этих прав добивалось маленькое издательство в предместье Парижа, для которого они были спасением. Сейчас она позвонит месье Леру и порадует его.

Она вошла в кабинет, чтобы тут же набрать номер Леру, но красная папка на столе привлекла ее внимание. Что это? Неужели? И почему-то перехватило горло от волнения.

Она взяла папку в руки, перелистала. Так и есть. Роковая женщина, Карменсита, что она здесь делает? Как сюда попала? Неужели Поль приходил, а я... я... Санди почувствовала себя маленькой девочкой, которую несправедливо лишили рождественского подарка...

– Лили, красную папку принес вчера мужчина? – спросила она.

– К сожалению, не знаю. Я отлучилась на почту, а здесь оставалась та самая посетительница, которая собиралась позвонить вам вечером.

– Меня вчера не было дома, – сказала Санди. – Ничего, все выяснится. Просто...

Просто она была безумно рада получить весточку от Поля и была бы безумно огорчена, если бы он уехал, не повидав ее. Но такого быть не могло, она это чувствовала. Он подавал ей знак, что вот-вот появится. Он всегда был выдумщиком... Или... Или к нему вернулась его роковая женщина. Она безумно ревнива, следит за каждым его шагом, но он все-таки находит предлог и едет в Париж, чтобы повидаться с Санди.

Она уже видела, как Поль крадется по дому в предрассветных потемках, стараясь не скрипнуть половицей, как оставляет в гостиной записку: «Срочные дела призывают меня в Париж! Литагент назначил мне свидание!» Торопливо садится в машину и мчится в Париж. Ее он не застает и оставляет папку, своеобразный сигнал: «Я здесь! Жди меня!».

Санди от души расхохоталась: вот и роман готов. Может, ей тоже начать писать? Похоже, что склонность к творчеству возрастает у нее с каждой секундой. Вот что значит общение с Полем. Стоит ему появиться, как все вокруг преображается, все меняется, пускается в рост – фантазии, таланты, желания, возможности! Хватит! – оборвала она себя. Ясно одно: Поль в Париже и скоро появится. Значит, нужно как можно скорее разделаться со всем, что намечено на сегодняшний день, переделать все дела, чтобы освободиться и иметь возможность удрать, как только он позвонит. И они отправятся странствовать по прошлому, по будущему, куда захочется...

Санди с головой погрузилась в работу, но чутко прислушивалась к любому скрипу, шороху, шуму шагов. В любой миг она готова была встрепенуться и расцвести радостью навстречу входящему Полю.