Текст книги "Генрих IV (Часть 1)"

Автор книги: Уильям Шекспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шекспир Уильям
Генрих IV (Часть 1)

Уильям Шекспир

Генрих IV

(Часть первая)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Король Генрих IV

Генрих, принц Уэльский

} сыновья короля.

Джон, принц Ланкастерский

Граф Уэстморленд.

Сэр Уолтер Блент.

Томас Перси, граф Вустер.

Генри Перси, граф Нортемберленд.

Генри Перси, по прозванию Хотспер, его сын.

Эдмунд Мортимер, граф Mapч.

Ричард Скруп, архиепископ Йоркский.

Арчиболд, граф Дуглас.

Оуэн Глендаур.

Сэр Ричард Вернон.

Сэр Джон Фальстаф.

Сэр Майкл, друг архиепископа Йоркского.

Пойнс.

Пето.

Гедсхил.

Бардольф.

Франсис.

Леди Перси, жена Хотспера и сестра Мортимера.

Леди Мортимер, дочь Глендаура и жена Мортимера.

Миссис Куикли, хозяйка трактира в Истчипе.

Лорды, офицеры, шериф, трактирные слуги,

извозчики, путешественники, слуги.

Место действия – Англия в начале XV века.

АКT I

СЦЕНА 1

Лондон. Дворец.

Входят король Генрих, принц Джон Ланкастерский,

граф Уэстморленд, сэр Уолтер Блент и другие.

Король Генрих

Пусть мы в тревоге, от забот больны,

Но все ж дадим затравленному миру

Передохнуть, чтоб снова кличем бранным

На берегах далеких разразиться.

Не будет обагрять земля родная

Уст жаждущих своих сыновней кровью;

Не будет бороздить полей война,

И впредь не будет вражий конь топтать

Цветы лугов; враждующие лорды

Одной природы, кровного родства,

Чьи взоры, словно молньи в бурном небе,

Еще недавно скрещивались грозно

В междоусобной яростной борьбе,

Теперь, сомкнувшись стройными рядами,

Пойдут одним путем и не восстанут

На родичей, и близких, и друзей.

Клинок войны не поразит владельца,

Как меч не ранит, вложенный в ножны.

Итак, ко гробу дальнему Христа.

Чьим воином себя мы нарекли,

Под чьим крестом сражаться дали клятву,

Мы англичан на подвиг поведем.

Призвал их в чреве матери господь

Изгнать неверных из полей священных,

Которых господа стопы касались,

Четырнадцать веков тому назад

Нас ради пригвожденные к кресту.

Уж скоро год, как принято решенье,

И снова это обсуждать – излишне.

С другою целью мы теперь собрались.

Поведайте, кузен мой Уэстморленд,

Что наш Совет вчера постановил,

Чтоб сердцу дорогой поход ускорить.

Уэстморленд

Король, вопрос тот с жаром обсуждали,

И были многие статьи расходов

Вчера утверждены, когда примчался

Гонец из Уэльса с тяжкими вестями;

И худшая гласит, что Мортимер,

Который вел людей из Херфордшира

В бой с лютым, необузданным Глендауром,

Попался в руки грубые уэльца.

До тысячи солдат его убито,

И над телами мертвыми уэльки

Так мерзостно, так зверски надругались,

Что даже совестно вам рассказать.

Король Генрих

Я полагаю, весть об этой битве

Задержит наш поход в Святую землю.

Уэстморленд

Другое – в том же роде, государь.

Еще тревожнее, мрачнее вести

Пришли к нам с севера – и вот о чем.

В воздвижение юный Гарри Перси,

Что прозван Хотспером, и Арчиболд,

Прославленный и доблестный шотландец,

Сразились в Холмдоне.

Кровавый, горестный им выпал час,

Судя по грому ярой канонады

И по различным признакам другим.

Гонец в разгар жестокого сраженья,

Еще не зная об его исходе,

Вскочил в седло и ускакал стремглав.

Король Генрих

Здесь верный, ревностный и милый друг наш

Сэр Уолтер Блент, – он только что с копя,

И платье у него в пыли дорожной,

Из Холмдона он в Лондон прискакал

И радостные вести нам привез.

Разбит граф Дуглас; видел сам сэр Уолтер,

Как десять тысяч храбрецов шотландских

И двадцать знатных рыцарей лежали

На поле брани, истекая кровью.

Отважным Перси были взяты в плен

Мордек, граф Файфский, Дугласа наследник,

И графы Атол, Меррей, Ангус, Ментит.

Не правда ли, почетная добыча?

Трофеи славные? Ведь так, кузен?

Уэстморленд

Бесспорно,

И принц такой победой бы гордился.

Король Генрих

Ты огорчил меня и вводишь в грех.

Завидно мне, что лорд Нортемберленд

Отец такого доблестного сына,

Чье имя вечно на устах у Славы;

Он в нашей роще самый стройный ствол,

Фортуны он возлюбленный и гордость.

А я меж тем, хвале его внимая,

Взираю, как распутство и позор

Пятнают Гарри моего чело.

О, если б сказка обернулась былью,

И по ночам порхающая фея

Младенцев наших в люльках обменяла,

И мой бы звался Перси, а его

Плантагенет! Да, мне б такого сына!..

Но бог с ним! – Что вы скажете, кузен,

О дерзком поведенье Гарри Перси?

Всех пленников, захваченных в сраженье,

Он за собой оставил и готов

Мне передать лишь одного Мордека.

Уэстморленд

Тут наущенье дяди – это Вустер,

Заклятый недруг ваш; вот почему

Так хорохорится пред вами Перси

И дерзко поднял юный гребень свой.

Король Генрих

Но я уже призвал его к ответу.

Все это принуждает нас отсрочить

До времени поход в Святую землю.

Мы в будущую среду созовем

Совет в Виндзоре; известите лордов

И возвращайтесь поскорей, кузен.

Пусть наш остынет гнев, – тогда рассудим

И действовать начнем как надлежит.

Уэстморленд

Исполню, государь.

Уходят.

СЦЕНА 2

Лондон. Дом принца Уэльского в Лондоне.

Входят принц Генрих Уэльский и Фальстаф.

Фальстаф

Скажи-ка, Хел, который теперь час, дружище?

Принц Генрих

У тебя, я вижу, до того ожирели мозги от старого хереса, от обжорства за ужином и от спанья на лавках после обеда, что тебе невдомек спросить о том, что тебя кровно касается. На кой черт тебе знать, который час? Вот если бы часы вдруг стали кружками хереса, минуты – каплунами, маятник – языком сводни, циферблат – вывеской непотребного дома, а само благодатное солнце пригожей горячей девкой в платье из огненной тафты, – тогда, я понимаю, тебе был бы смысл спрашивать, который час.

Фальстаф

Ну да, ты попал в точку, Хел! Ведь нам, охотникам за кошельками, потребна Луна да Большая Медведица, а совсем не Феб, этот "прекрасный странствующий рыцарь". И вот о чем я тебя попрошу, милый друг: когда ты станешь королем, – храни господь твою милость... виноват, я хотел сказать: твое величество, потому что милости божьей тебе вовек не видать.

Принц Генрих

Почему это не видать?

Фальстаф

Ей-богу, не видать, даже той, которая испрашивается перед трапезой.

Принц Генрих

Ну, а дальше что? Валяй! Напрямик! Напрямик!

Фальстаф

Так вот, милый друг, когда ты станешь королем, смотри не позволяй, чтобы нас, ночную гвардию, обзывали дневными грабителями. Пусть нас зовут лесничими Дианы, рыцарями мрака, любимцами Луны и пускай говорят, что у нас высокая покровительница, потому что нами управляет, как и морем, благородная и целомудренная владычица Луна, которая и потворствует нашим грабежам.

Принц Генрих

Здорово сказано и чертовски верно! Все мы – подданные Луны, потому и наше счастье то прибывает, то убывает, совсем как море, – ведь и оно управляется Луной. Вот тебе пример: золото, подхваченное одним махом в понедельник вечером, растрачено с размахом во вторник утром; захвачено с возгласом: "Отдавай!" – а истрачено с криком: "Подавай!" Иной раз, когда отлив, скатишься к подножию лестницы, а другой раз, когда прилив, взлетишь на вершину... виселицы.

Фальстаф

Твоя правда, дружок... А что, разве наша трактирщица, с которой я гуляю, не сладкая бабенка?

Принц Генрих

Как мед Гиблы, старый греховодник!.. А что, разве не сладко тебе будет прогуляться за решеткой в куртке из буйволовой кожи?

Фальстаф

Что такое? Что ты там мелешь, дуралей? Это что еще за подвохи и подковырки? Какое мне, черт возьми, дело до буйволовой куртки?

Принц Генрих

А мне, черт подери, какое дело до нашей трактирщицы?

Фальстаф

Да ведь ты же не раз требовал ее к себе, чтобы сводить с ней счеты.

Принц Генрих

А разве я когда-нибудь требовал с тебя твою долю?

Фальстаф

Нет, надо отдать тебе справедливость, здесь ты платил за все сам.

Принц Генрих

Ну да; так бывало здесь и всюду, пока у меня водились наличные, а уж когда я садился на мель, то пускал в ход свой кредит.

Фальстаф

Ну да, и пользовался им так широко, что всякий с полным правом мог назвать тебя полноправным наследником... Но скажи мне, милый друг, неужели, когда ты вступишь на престол, в Англии все еще будут красоваться виселицы? А этот старый шут закон неужели по-прежнему будет душить ржавыми цепями всякое проявление мужества? Смотри не вешай воров, когда станешь королем.

Принц Генрих

Нет, это будешь делать ты.

Фальстаф

Я? Вот замечательно! Ей-богу, из меня выйдет бравый судья!

Принц Генрих

Вот уж ты и неверно судишь, – я хочу сказать, что тебе будет поручено вешать воров, и из тебя выйдет замечательный палач.

Фальстаф

Ну что ж, Хел, уверяю тебя, мне это даже в некотором роде по душе, это не хуже, чем заседать в суде.

Принц Генрих

Здесь тоже есть чем поживиться, правда?

Фальстаф

Ну да, ведь палачу достается платье казненного, и всякий знает, что у него богатый гардероб... Черт подери, я тоскую, как старый кот или как медведь на привязи.

Принц Генрих

Или как дряхлый лев, или как лютня влюбленного.

Фальстаф

Ну да, или как ноющая линкольнширская волынка.

Принц Генрих

А что если я сравню тебя с зайцем или с мрачным Мурским рвом?

Фальстаф

Вечно у тебя на языке всякие ядовитые сравнения! Ей-богу, ты самый изобретательный, канальский, расчудесный принц на свете! Но прошу тебя, Хел, не искушай меня всякой суетой! Видит бог, хотел бы я раздобыть себе доброе имя, да не знаю, где продается такой товар. Один старый лорд из Совета на днях вздумал отчитывать меня на улице – а все из-за вас, сэр! Положим, я и бровью не повел, но все-таки он говорил как мудрец. Правда, я даже не оглянулся, а все-таки он говорил как сущий мудрец, и к тому же на улице.

Принц Генрих

Ты правильно поступил. Ведь сказано: "Премудрость вопиет на стогнах, и никто не внемлет ей".

Фальстаф

Ах, какая у тебя пагубная страсть к этим текстам! Ты, право же, способен совратить и святого. Ты причинил тяжкий вред моей душе, Хел, – да простит тебе бог! До знакомства с тобой я не был знаком с пороком, а теперь, по правде сказать, я здорово смахиваю на распутника. Но я решил исправиться и непременно исправлюсь. Ей-богу, если я этого не сделаю, я буду сущим подлецом. Не желаю я губить свою душу из-за какого-то королевского сынка.

Принц Генрих

Где бы это нам завтра раздобыть денег, Джек?

Фальстаф

Черт возьми, где хочешь, дружище. Уж я-то раздобуду, а если нет, обзови меня подлецом и ругай на чем свет стоит.

Принц Генрих

Я вижу, что ты и впрямь вступил на путь истинный: от молитв да на охоту за кошельками.

Фальстаф

Что делать, Хел, это мое призвание, Хел, а для человека не грех следовать своему призванию.

Входит Пойнс.

А, Пойнс! Сейчас мы узнаем, наладил ли дело Гедсхил. О, если бы людям воздавалось по заслугам, то он наверняка угодил бы в самую пасть к сатане. Вот самый отъявленный из мерзавцев, что кричат честному человеку: "Стой!"

Принц Генрих

Здравствуй, Нед.

Пойнс

Здравствуй, любезный Хел. Ну, что говорит мсье Кающийся Грешник? Что говорит сэр Джон Сладкий Херес? Ну, Джек, как вы поладили с чертом насчет твоей души? Ведь ты ее продал ему в страстную пятницу за кружку мадеры и ножку холодного каплуна.

Принц Генрих

Сэр Джон верен своему слову – черт получит по договору сполна; ведь до сих пор сэр Джон всегда поступал согласно народной мудрости и "отдавал черту его долю".

Пойнс

Значит, Джек, ты угодишь в ад за то, что сдержал слово, данное черту.

Принц Генрих

Или же он угодит в ад за то, что обманул черта.

Пойнс

Слушайте, братцы мои, завтра в четыре часа утра всем быть у Гедсхила; в Кентербери направляются паломники с богатыми дарами, а в Лондон едут купцы-толстосумы. Маски припасены у меня для всех, а лошади у вас свои. Гедсхил ночует нынче в Рочестере. Я заказал на завтрашний вечер ужин в Истчипе. Мы все это обделаем, как за каменной стеной. Если вы поедете со мной, я набью ваши кошельки кронами, а не желаете, так сидите себе дома, и чтоб вас всех повесили!

Фальстаф

Слушай ты, Эдуард, если я не поеду с вами и останусь дома, я повешу вас всех за то, что вы поехали.

Пойнс

Да неужели, мясная туша?

Фальстаф

Ты едешь с нами, Хел?

Принц Генрих

Как! Чтобы я стал грабить? Чтобы я стал разбойником? Да ни за что на свете!

Фальстаф

Нет в тебе ни на грош ни честности, ни мужества, ни товарищеских чувств, и вовсе ты не королевский сын, если не умеешь раздобыть и десятка шиллингов.

Принц Генрих

Ну ладно, быть мне раз в жизни сумасбродом!

Фальстаф

Здорово сказано!

Принц Генрих

Ну, будь что будет, а я остаюсь дома.

Фальстаф

Ей-ей, когда ты взойдешь на престол, я стану изменником.

Принц Генрих

А мне наплевать.

Пойнс

Сэр Джон, дай мне, пожалуйста, поговорить с принцем с глазу на глаз. Я ему приведу такие доводы в пользу нашей затеи, что он согласится.

Фальстаф

Хорошо. И да пошлет тебе господь дух вразумления, а ему – слух, отверстый к поучениям, дабы сказанное тобой подвигло его, а услышанное им вызвало в нем доверие и настоящий принц ради помехи стал бы мнимым вором, ибо в наше скучное время надо же чем-нибудь позабавиться. Продайте. Мы встретимся в Истчипе.

Принц Генрих

Прощай, запоздалая весна! Прощай, бабье лето!

Фальстаф уходит.

Пойнс

Слушайте, мой милый, драгоценный принц, поедемте завтра с нами. Я придумал славную шутку, но одному мне ее не разыграть. Фальстаф, Бардольф, Гедсхил и Пето ограбят людей, которых мы уже выследили; ни вас, ни меня при этом не будет; но даю вам голову на отсечение, что, как только они захватят добычу, мы ограбим их самих.

Принц Генрих

А как нам удастся отстать от них по дороге?

Пойнс

Мы им назначим место встречи, а сами выедем либо раньше, либо позже их. От нас будет зависеть не приехать вовремя, и тогда они отважатся одни на этот подвиг. Но не успеют они его совершить, как мы нагрянем на них.

Принц Генрих

Да, но они сразу узнают нас по коням, по костюму и по другим приметам.

Пойнс

Полноте! Наших коней они не увидят – я привяжу их в лесу; маски мы переменим, когда расстанемся с ними; и к тому же, дружище, у меня припасены на этот случай клеенчатые плащи: они прикроют наше платье, которое им хорошо знакомо.

Принц Генрих

Все так, но я боюсь, что нам с ними не сладить.

Пойнс

Чего там! Двое из них чистокровные трусы, у них пятки всегда смазаны салом, а что до третьего, то не носить мне больше оружия, если он будет драться хоть на минуту дольше, чем следует. Вот будет потеха: какой невообразимый вздор станет молоть этот жирный плут, когда мы встретимся за ужином, – как он сражался по меньшей мере с тридцатью противниками, какие выпады делал, какие удары наносил, каким опасностям подвергался; мы с вами уличим его во вранье – и в этом вся соль шутки.

Принц Генрих

Ладно, я поеду с тобой. Приготовь все необходимое и завтра вечером приходи за мной в Истчип, я буду там ужинать. Прощай.

Пойнс

Прощайте, милорд. (Уходит.)

Принц Генрих

Я знаю всех вас, но до срока стану

Потворствовать беспутному разгулу;

И в этом буду подражать я солнцу,

Которое зловещим, мрачным тучам

Свою красу дает скрывать от мира,

Чтоб встретили его с восторгом новым,

Когда захочет в славе воссиять,

Прорвав завесу безобразных туч,

Старавшихся затмить его напрасно.

Когда б весь год веселый праздник длился,

Скучней работы стали б развлеченья;

Но редки празднества – и в радость всем.

Лишь необычное бывает мило.

Так я, распутные повадки бросив

И уплатив нежданно старый долг,

Все обману дурные ожиданья,

Являя людям светлый образ свой;

И, как в породе темной яркий камень,

Мой новый лик, блеснув над тьмой греховной,

Величьем больше взоров привлечет,

Чем не усиленная фольгой доблесть.

Себе во благо обращу я злое

И, всем на диво, искуплю былое.

(Уходит.)

СЦЕНА 3

Лондон. Дворец.

Входят король Генрих, Нортемберленд, Вустер, Хотспер,

сэр Уолтер Блент и другие.

Король Генрих

Была чрезмерно кровь моя спокойной,

Холодной, не вскипала от обид,

И вы постигли нрав мой и попрали

Мое терпенье. Но предупреждаю:

Я буду впредь, как требует мой сан,

Суровым, грозным, вопреки природе.

Я был нежней елея, мягче пуха

И потому утратил уваженье,

Что гордый дух лишь к гордому питает.

Вустер

Мой государь, наш дом не заслужил

Таких угроз от королевской власти

Той самой власти, чье величье он

Своей рукою создал.

Нортемберленд

Государь...

Король Генрих

Уйди отсюда, Вустер. Вижу я

В твоих глазах вражду и непокорство.

О сэр, вы дерзки и высокомерны,

А государь не может потерпеть,

Чтоб хмурил брови перед ним вассал.

Покиньте ж нас; коль помощь и совет ваш

Потребуются, мы вас призовем.

Вустер уходит.

(Нортемберленду.)

Сказать вы что-то собирались?

Нортемберленд

Да,

Мой государь. На ваше приказанье

Вам выдать пленных, взятых Гарри Перси

Под Холмдоном, им не было дано,

Он говорит, столь резкого отказа,

Как это было передано вам.

Итак, во всем повинны кривотолки

Иль чья-то злая зависть, но не сын мой.

Хотспер

Я, государь, не отказал вам в пленных.

Но, помнится, по окончанье боя,

Когда, в крови, разгорячен резней,

Без сил, едва переводя дыханье,

Я, опершись на меч, стоял, – подходит

Какой-то лорд, опрятен, расфранчен,

Свеж, как жених; на ниву после жатвы

Был подбородок выбритый похож;

Как продавец духов, благоухал он;

Меж средним пальцем и большим держал

Он табакерку с порошком душистым

И то и дело подносил к ноздрям,

А нос чихал сердито всякий раз;

Болтал, смеялся франт; когда ж солдаты

Убитых проносили мимо, он

Мерзавцами, невежами бранил их

За то, что скверный, грязный труп тащили

Под носом его светлости при ветре.

Изысканно, по-дамски выражаясь,

Он стал расспрашивать меня и вдруг

Потребовал для вас, король, всех пленных.

А я, от ран запекшихся страдая,

Болтливым попугаем раздраженный,

Терпенье потеряв, в досаде крайней,

Небрежно отвечал не помню что:

Отдам иль не отдам; меня бесил

Его блестящий вид, и запах сладкий,

И то, что он, как фрейлина, болтал

О пушках, ранах, рвах – помилуй бог!

И уверял, что от ушибов тяжких

Божественное средство – спермацет;

И крайне жаль, твердил он, в самом деле,

Что из утробы благостной земли

Противную селитру извлекают,

Которой столько славных рослых малых

Погублено коварно, и, не будь

Проклятых пушек, он бы стал солдатом.

На дерзкую, пустую болтовню

Уклончиво ему ответил я,

И вас прошу – не придавайте веры

Доносу лживому, чтоб он не встал

Меж верностью моей и вашей властью.

Блент

При данной обстановке, государь,

Все, что тогда ответил Гарри Перси

В такое время и в подобном месте

Подобному лицу, – все, что сказал он,

Пускай умрет и не воскреснет вновь

Ему во вред; он взял слова обратно.

Король Генрих

Но все ж готов он пленников отдать

Лишь с оговоркою и при условье,

Чтоб выкуплен на средства наши был

Его безумный шурин Мортимер.

Клянусь, умышленно тот предал на смерть

Своих людей, которых в бой повел

С Глендауром, этим колдуном проклятым.

Чью дочь недавно, говорили нам,

В супруги взял граф Марч. Ужели мы

Свою казну опустошим на выкуп

Предателя? Заплатим за измену?

И сделку с трусом заключим, спасая

Тех, кто сгубил и предал сам себя?

Нет, пусть в горах бесплодных голодает!

Мне никогда не будет другом тот,

Кто у меня на выкуп Мортимера

Крамольника – просить хоть пенни станет.

Хотспер

Крамольник Мортимер!..

Он, государь, от вас бы не отпал,

Когда бы не превратности войны.

Об этом говорят красноречиво

Уста зияющие ран кровавых,

Тех ран, что принял на брегах Северна,

Поросших тростником, когда грудь с грудью

Он в поединке бился добрый час

С Глендауром славным, в храбрости с ним споря.

Бой трижды прерывался, трижды пили

Противники из быстрых струй Северна,

Что, кровожадным взором их испуган,

Бежал средь камышей дрожащих, пряча

Взлохмаченную голову под берег,

Борцов горячей кровью обагренный.

Нет, низменная хитрость никогда

Не прикрывалась ранами такими,

И никогда достойный Мортимер

Себя бы не изранил так для виду.

Так не корите же его крамолой!

Король Генрих

Солгал ты, Перси, про него, солгал:

С Глендауром никогда он не сражался.

Я говорю тебе:

Скорее станет с дьяволом он биться,

Чем с Оуэном Глендауром в поединке.

Не стыдно ли тебе? Но слушай, впредь

Не смей мне говорить о Мортимере!

Пришли своих мне пленных поскорей,

Не то к таким крутым прибегну мерам,

Что рад не будешь! – Лорд Нортемберленд,

Вам разрешаю удалиться с сыном.

Скорее пленных шли – иль берегись!

Король Генрих, Блент и другие

приближенные короля уходят.

Хотспер

Когда б, рыча, стал требовать их черт,

Я не прислал бы их! Пойду к нему

И выскажусь. Все ж облегчу я сердце,

Хотя своей рискую головой.

Нортемберленд

Ты гневом пьян! Постой и обожди.

Вот дядя твой.

Возвращается Вустер.

Хотспер

Молчать о Мортимере?

Проклятье! Буду говорить о нем!

Пусть не видать мне рая, если я

Его не поддержу! Да, для него

Всю кровь из этих жил за каплей каплю

Пролью на пыль дорог, но подниму

Растоптанного в прахе Мортимера

На высоту, где блещет Болингброк,

Король неблагодарный и порочный!

Нортемберленд

Брат, королем взбешен племянник твой.

Вустер

Что без меня зажгло такой пожар?

Хотспер

Он, черт возьми, потребовал всех пленных!

Когда же я заговорил опять

Про выкуп шурина, он побледнел

И на меня метнул взор, полный гнева,

При имени его одном дрожа.

Вустер

Я не браню его: ведь Мортимера

Наследником признал покойный Ричард.

Нортемберленд

Признал, я был тому свидетель сам;

То было в день, когда король несчастный

(Господь нам да отпустит грех пред ним!)

В Ирландию с войсками отправлялся,

Откуда возвратился он внезапно,

Чтоб, трон утратив, пасть от рук убийц.

Вустер

В убийстве том винят нас и порочат

С тех пор широкие уста молвы.

Хотспер

Постойте! Говорите вы, что Ричард

Признал своим наследником законным

Эдмунда Мортимера?

Нортемберленд

Да, при мне.

Хотспер

Так не браню я короля, что смерти

Ему желает средь бесплодных гор.

Но вы-то, что корону возложили

На голову забывчивому пэру

И до сих пор из-за него несете

Клеймо зачинщиков убийства, – вы-то

Ужель терпеть согласны тьму проклятий.

Пособниками преступленья слыть

Иль низшими орудьями его

Веревкой, лестницей иль палачом?

Простите, что прибег к сравненьям грубым,

Изображая ваше положенье

И место при лукавом короле.

Ужели – о позор! – в дни наши скажут

Или потомки в хрониках прочтут,

Что два таких могучих, знатных лорда

Пошли на столь неправедный поступок

Низвергли Ричарда – прости, господь!

И, вырвав с корнем сладостную розу,

Терн, язву Болингброка посадили?

И скажут ли еще – о верх позора!

Что одурачил нас, отверг, прогнал

Тот, для кого позору мы подверглись?

Нет, время не ушло; еще возможно

Вам возвратить утраченную честь

И славу добрую восстановить.

Отметите за насмешки и презренье

Монарху гордому, что день и ночь

Мечтает лишь о том, чтоб заплатить вам

За ваши все дела кровавой смертью!

Итак, я говорю...

Вустер

Молчи, племянник.

Я книгу тайн раскрою пред тобой

В ответ на твой вполне понятный гнев

И строки важные тебе прочту

О дерзком предприятье, что исполнить

Опасней, чем по зыбкому копью

Через поток ревущий перебраться.

Хотспер

А кто упал – прощай! – иди ко дну

Иль выплывай! Коль движется опасность

С востока к западу, наперерез

Честь устремится с севера на юг,

И пусть дерутся! О. на льва охота

Кровь горячит сильней, чем травля зайца!

Нортемберленд

Одна лишь мысль о подвигах отважных

Его за грань терпенья унесла.

Хотспер

Клянусь душой, мне было б нипочем

До лика бледного Луны допрыгнуть,

Чтоб яркой чести там себе добыть,

Или нырнуть в морскую глубину,

Где лот не достигает дна, – и честь,

Утопленницу, вытащить за кудри;

И должен тот, кто спас ее из бездны,

Впредь нераздельно ею обладать.

Не потерплю соперников по чести!

Вустер

Он целым миром образов захвачен,

Но лишь не тем, что требует вниманья.

Племянник дорогой, дай мне сказать...

Хотспер

О, смилуйтесь!

Вустер

Шотландцев благородных,

Что взял ты в плен...

Хотспер

Оставлю за собой.

Клянусь, ему не дам ни одного.

Хотя б душа его без них погибла,

Не дам, клянусь рукой!

Вустер

Занесся ты,

Моих не хочешь слушать рассуждений.

Ты пленных сохрани...

Хотспер

Ну да! Еще бы!

Он выкупать не хочет Мортимера!

Я говорить не смей о Мортимере!

Но проберусь к нему в опочивальню

И крикну зычно в ухо: "Мортимер!"

Нет, больше!

Я терпеливо обучу скворца

Твердить одно лишь слово "Мортимер"

И Болингброку подарю его,

Чтоб вечно в короле будил он ярость.

Вустер

Племянник, дай сказать хоть слово!

Хотспер

От всех занятий отрекусь; одно лишь

Желанно мне – злить, жалить Болингброка!

И, если б я не знал, что принц Уэльский,

Буян и бражник, королю не мил

И тот несчастью с сыном будет рад,

Я б дал ему отраву в кружке эля.

Вустер

Прощай, племянник; мы поговорим,

Когда ты будешь расположен слушать.

Нортемберленд

Ты что, осой ужален, сумасброд?

Потоком слов по-женски разразился,

Не внемлешь никому, лишь сам себе!

Хотспер

Мне кажется, меня бичами хлещут,

Бьют розгами, иль жжет меня крапива,

Кусают муравьи, лишь речь зайдет

О хитреце проклятом Болингброке.

В дни Ричарда, – как замок тот зовется?

Ах, чтоб ему! – еще он в Глостершире,

Им Йорк владел, его безмозглый дядя,

И там впервые я склонил колени

Пред королем улыбок Болингброком...

Проклятее!..

Когда из Ревенсперга прибыл он...

Нортемберленд

То замок Баркли.

Хотспер

Он самый!

Ах, сколько нежных, сахарных речей

Там расточал мне этот льстивый пес?

"Когда мое младенческое счастье

Войдут в года...", "Отважный Гарри Перси!",

"Любезный родич"... Черту он родня!

Прости, господь! – Мы слушаем вас, дядя.

Я все сказал.

Вустер

Нет, коль не все, – кончай.

Мы подождем.

Хотспер

Я все сказал, клянусь.

Вустер

Тогда вернемся вновь к шотландцам пленным.

Без выкупа их передай немедля,

А сам чрез сына Дугласа сбирай

В Шотландии войска. Я полагаю

На основании различных данных,

Которые в письме вам изложу,

Что без труда добьемся мы успеха.

(Нортемберленду.)

А вы, пока займется этим Перси,

В доверие, милорд, старайтесь вкрасться

К прелату славному, что всеми чтим:

Архиепископ он...

Хотспер

Йоркский? Не так ли?

Вустер

Да

На государя злобу он питает:

Ведь брат его, лорд Скруп, казнен в Бристоле.

Все, что сказал я, не предположенья

И не догадки личные мои,

Нет, взвешено, рассчитано все это

И решено. Теперь предлог лишь нужен,

Чтоб в исполненье привести мой план.

Хотспер

Я чую: будет толк, клянусь в том жизнью.

Нортемберленд

Не поднят зверь, а ты спускаешь свору.

Хотспер

Что ж, сразу видно: замысел прекрасен.

А к Мортимеру ведь примкнут шотландцы

И йоркские войска? Да?

Вустер

Без сомненья.

Хотспер

Придумано, ей-богу, превосходно.

Вустер

У нас причин немало торопиться.

Снесем главу, чтоб головы сберечь.

Ведь, как бы скромно ни держались мы,

Он не забудет, что у нас в долгу:

Подозревать в нас будет недовольство,

Пока предлог не встретит для расплаты.

И, посмотрите, он уж начинает

Взор недовольный отвращать от нас.

Хотспер

Ну да! Ну да! Отмстим ему за все!

Вустер

Прощай, племянник. Действуй в тех пределах,

Что в письмах вам подробно укажу.

Когда приспеет срок – что будет вскоре,

Примкну к Глендауру я и к Мортимеру.

Устрою так, чтоб там собрались сразу

И вы, и Дуглас, и все наши силы.

И счастье крепко в руки заберем,

Которое сейчас мы еле держим.

Нортемберленд

Прощайте, брат. Надеюсь на успех.

Хотспер

Прощайте! О, скорей бы день кровавый,

Когда в огне мечом стяжаем славу!

Уходят.

АКТ II

СЦЕНА 1

Рочестер. Двор гостиницы.

Входит первый извозчик с фонарем в руке.

Первый извозчик

Эй! Пусть меня вздернут, если сейчас не четыре часа утра. Большая Медведица стоит как раз над новой трубой, а моя лошадь еще не навьючена. Эй, конюх!

Конюх

(за сценой)

Сейчас, сейчас!

Первый извозчик

Прошу тебя. Том, выколоти седло у Корноухого да подложи ему малость войлоку под луку: бедная скотина страсть как натерла себе загривок.

Входит второй извозчик.

Второй извозчик

Горох и бобы здесь до черта сырые, а от этого, известное дело, у бедной скотины заводятся черви в брюхе. В этом доме все пошло вверх дном с той поры, как помер конюх Робин.

Первый извозчик

Бедняга! Как вздорожал овес, ему и свет стал не мил; это и свело его в могилу.

Второй извозчик

Думается мне, на всей лондонской дороге нет хуже этого дома по части блох. Я стал весь пестрый, совсем как рябчик.

Первый извозчик

Как рябчик! Истинный бог, ни одного христианского короля еще не кусали так здорово, как нынче меня после первых петухов.

Второй извозчик

Ну да, от них не допросишься посудины; пруди себе прямо в камин, а от этого, известно, разводятся блохи, прямо как мальки.

Первый извозчик

Эй, конюх! Иди сюда живей! Чтоб тебя вздернули! Да иди же!

Второй извозчик

Мне надобно доставить в Черинг-Кросс окорок ветчины да два тюка имбиря.

Первый извозчик

Господи боже мой! Индюшки-то у меня в корзине совсем подыхают с голоду. – Эй, конюх! Чума на тебя! Есть у тебя глаза ко лбу? Или ты оглох? Будь я подлецом, если проломить тебе башку не такое же благое дело, как выпивка! Иди сюда! Чтоб тебя вздернули! Совести в тебе нету!

Входит Гедсхил.

Гедсхил

С добрым утром, молодцы. Который час?

Первый извозчик

Думается мне, два часа-то уж будет.

Гедсхил

Одолжи мне, пожалуйста, фонарь, – мне надо проведать и конюшне своего мерина.

Первый извозчик

Нет уж, дудки! Знаю я штуки почище твоих, ей-богу!

Гедсхил

Ну так ты одолжи мне, прошу тебя.

Второй извозчик

Одолжить-то я одолжу, но когда? А ну, угадай! Одолжить, говоришь ты? Черт побери, сначала я посмотрю, как тебя повесят.

Гедсхил

Скажите-ка, молодцы, к которому часу думаете вы добраться до Лондона?

Второй извозчик

Да в таком часу, что в пору будет ложиться спать при свечах, верно тебе говорю. – Идем, сосед Мегс, пора будить господ. Они желают ехать с попутчиками, потому как у них уйма поклажи.

Извозчики уходят.

Гедсхил

Эй, слуга!

Трактирный слуга

(за сценой)

Мигом, как говорит грабитель.

Гедсхил

Это все равно что сказать: "Мигом, как говорит трактирный слуга". Ведь ты отличаешься от вора, как зачинщик от исполнителя: тебе принадлежит честь замысла.

Входит трактирный слуга.

Трактирный слуга

С добрым утром, мистер Гедсхил. Дело обстоит именно так, как я докладывал вам вчера вечером. У нас остановился один землевладелец из Кентских лесов; он везет с собой триста марок золотом; вчера за ужином он при мне рассказывал об этом своему спутнику. А тот смахивает на аудитора; у него тоже пропасть поклажи, не знаю уж, что там у него. Они уже встали и велели подать себе завтрак; скоро тронутся в путь.

Гедсхил

Даю голову на отсечение, что они повстречаются с молодцами святого Николая.

Трактирный слуга

Очень мне нужна твоя башка, – лучше прибереги ее для палача. Ведь мне доподлинно известно, что ты не за страх, а за совесть чтишь святого Николая.

Гедсхил

Что ты мне там толкуешь про палача? Уж если мне суждено быть повешенным, то будет болтаться жирная пара висельников, потому что вместе со мной вздернут и старого сэра Джона, а уж он-то далеко не скелет. Брось! Среди нас есть такие троянцы, какие тебе и во сне не снились: ради забавы они готовы оказать честь нашему ремеслу, а ежели дело выведут на чистую воду, они, спасая свое доброе имя, мигом все уладят. Я вожу компанию не с какими-нибудь бездомными бродягами, не с какими-нибудь громилами, что готовы тебя пристукнуть дубинкой из-за шести пенсов, не с какими-нибудь краснорожими усатыми пьянчугами, а с господами знатными и весьма приятными, с бургомистрами и богачами, которые умеют за себя постоять, которые охотнее ударят, чем откроют рот, охотнее говорят, чем пьют, и охотней пьют, чем молятся. Но нет, черт возьми, я соврал: они то и дело молятся своей святой покровительнице – государственной казне, или, вернее, они не умоляют ее, а умаляют, потому что стригут ее день и ночь и сделали из нее себе сапоги.