Текст книги "Разящий меч"
Автор книги: Уильям Форстчен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Эндрю огляделся и вошел в здание, приготовив ободряющую улыбку.
Это место было средоточием всех их усилий. Несколько дней назад в топках полыхал огонь и вокруг летали искры. Рабочие, обливаясь потом, разливали расплавленное железо из доменной печи в литейные формы, превращая металл в пушечные жерла, лафеты и другие детали.
Только благодаря литейному цеху у них оставалась надежда. А как изменился этот завод! Эндрю помнил старый цех, вдвое меньше, который был смыт рекой, прорвавшейся сквозь взорванную плотину.
В соседнем помещении царил такой же хаос. Рабочие перетаскивали тяжелые станки, ругаясь, что невозможно упаковать все необходимое в такие короткие сроки.
На всех заводах, которые стояли неподалеку, творилось то же самое.
– Господи Боже мой, – прошептал Пэт, – думаешь, мы успеем все сделать? Эндрю посмотрел на друга. В дюжем ирландце что-то изменилось. Наверное, это произошло, когда он стоял на холме и смотрел, как Ганс и оставшиеся у него солдаты пытаются пробить дорогу к спасению. Пэт, бесшабашный кутила и забияка, понял, что теперь Эндрю нужен человек, на которого можно положиться, которому можно всецело доверять.
– Должны успеть, Пэт. Мы можем эвакуировать всех людей, все запасы продовольствия, но если бросить вот это, – он показал в сторону заводов, – останется только забраться в самую глубину леса, где нас не сумеют найти, или скитаться по всему миру, вечно убегая от орды. Мы потратили почти четыре года, чтобы создать все это, и я не хочу, чтобы это досталось врагу. Здания мы сможем построить и в другом месте, но людей и оборудование не заменишь.
Он говорил все громче, потом повернулся и с ненавистью взглянул на запад.
– Будь я проклят, если они получат хоть что-нибудь.
Эндрю отошел в сторону, а Пэт улыбнулся. Похоже, Эндрю приходит в себя. Он похудел и побледнел, глаза запали, но в них горела ярость настоящего солдата.
Сигнальщик показал, что путь свободен, и паровоз двинулся с места. За ним тянулось четырнадцать вагонов с людьми и оборудованием. Увидев провожающего их Эндрю, люди встали и подняли вверх кулаки, приветствуя командующего. Тот отсалютовал в ответ. Поезд покатил по берегу Вины в сторону Испании.
Пэт тоже поднял руку и помахал вслед уходящему поезду.
– Поскорее начинайте производство на новом месте! – крикнул он. – Мне нужны пушки!
Поезд уехал, увозя рабочих, которые служили некогда под началом О'Дональда.
– Пять тысяч моих лучших артиллеристов, – вздохнул Пэт. – Целая дивизия.
– Они нам больше нужны возле станков, чем на фронте, – отозвался Эндрю. – Будем надеяться, что им не придется снова вставать к пушкам.
В соборе зазвонил колокол. Его тихий звон плыл в воздухе, напоминая о мирной жизни.
– Аэростаты… – Он оглянулся на рабочих, которые на минуту остановились и тоже посмотрели на запад.
Примчался курьер и протянул Эндрю телеграмму.
– С наблюдательного поста возле копей. Четыре аэростата направляются сюда вдоль берега Внутреннего моря, – тихо сказал Эндрю.
– Похоже, мы увидим первое сражение в воздухе, – заявил Пэт, и глаза его блеснули.
– Да уж, четыре аэростата мерков на один наш -действительно, интересное зрелище, – холодно отозвался Эндрю.
– Будем взлетать! – крикнул Джек, появляясь из каморки телеграфиста. Рабочие тут же принялись проверять аэростат.
Федор выбежал из ангара, на ходу отдавая приказания. Широкую дверь ангара откатили в сторону и вытащили тросы. Бригадир посмотрел на наблюдательную вышку и на флаг, трепещущий на крыше.
– Ветер с севера.
– Где они? – завопил Федор, подбегая к Джеку.
– Идут вдоль побережья. – Он сделал паузу. – Их четыре штуки.
– Чтоб им всем провалиться! – воскликнул Федор.
– Двигатель в порядке? Федор кивнул.
– Горючего – полный бак.
– По крайней мере ветер будет дуть в спину. Джек и его помощник облачились в теплые плащи и надели шерстяные шапки. Из ангара показался нос аэростата. Больше сотни рабочих направляли белую тушу, наполненную водородом, в широкие ворота ангара. Джек отступил на шаг, стараясь не думать о том, что последует дальше. Летать – уже само по себе противно, а как подумаешь про все остальное… Он постарался отбросить неприятные мысли в сторону.
Показались корзина, двигатель и пропеллер. Джек и Федор подбежали к корзине, ее колеса уже оторвались от земли.
Они вскарабкались на свои места, аэростат слегка снизился. Из ангара показался хвост аэростата. Рабочие едва удерживали воздушный шар.
– Двигатель готов? – спросил Джек в переговорную трубу. Ее по просьбе пилотов установили только вчера. Один ее конец находился возле Джека, а другой заканчивался у уха Федора. Несмотря на то что их разделяло всего три фута, иногда было нелегко услышать друг друга из-за шума пропеллера.
– Все готово!
«Должно быть, с этой переговорной трубкой мы похожи на двух слонов, слившихся в поцелуе», – мрачно подумал Джек.
Он сидел, с восторженным ужасом ожидая того мгновения, когда теплый воздух наберется в емкость и они поднимутся в воздух. Бригадир рабочих стоял рядом и следил за тем, поднимается корзина или нет.
Наконец он махнул рукой, подбежали рабочие и быстро сняли ставшие ненужными колеса – корзина приподнялась над землей.
Рабочие отпустили тросы, и аэростат устремился вверх.
– Малый вперед!
– Есть малый вперед.
Пропеллер закрутился, священник, стоявший возле ангара, окропил аэростат святой водой. Джек перекрестился, и священник кивнул, хотя Джек, будучи католиком, сотворил крестное знамение слева направо, а не справа налево, как принято на Руси.
Ангары, в которых укрывался аэростат, были расположены квадратом, из труб валил дым, как будто там располагался завод или что-нибудь в этом роде, так что воздушные корабли мерков спокойно пролетали мимо. Но Джек понимал, что после сегодняшней схватки они непременно отыщут это место, поняв, что аэростат был спрятан где-то в стороне от Суздаля. Они уже поднялись примерно на сто футов.
– Надо подниматься быстрее! Дай примерно четверть возможной скорости.
Двигатель зашумел сильнее, нос аэростата устремился вверх, снизу раздались приветственные крики рабочих.
– Три четверти!
Пропеллер зажужжал, теперь «Летящее облако» каждую минуту поднималось приблизительно на двести футов. Тень аэростата, скользящая по полю, становилась все меньше, справа показался город Вазима, улицы его были забиты людьми, которые кричали, показывая вверх.
Джек надеялся, что русского флага, нарисованного снизу, и надписей на английском и русском на борту вполне достаточно для того, чтобы удержать солдат от стрельбы по воздушному кораблю.
Федор свесился вниз и принялся махать. Толпа разразилась приветственными криками, дети бегали по улицам и махали в ответ. Раздался звон церковного колокола.
– Ты, похоже, чувствуешь себя настоящим героем, – заметил Джек.
– Так оно и есть, черт побери! – воскликнул Федор. «Теперь они узнают о нашем аэростате, – подумал Джек. – Все усилия последних месяцев сохранить это в секрете пошли прахом. Черт возьми, если я останусь в живых после сегодняшнего, то действительно стану героем». При мысли о триумфальном возвращении весь страх куда-то улетучился. Джек представил себе, как Светлана приветствует своего героя. Светлану он встретил на станции в Вазиме, ее отец служил телеграфистом. Когда аэростат привезли на поезде, она выбежала с сияющими глазами встречать отважных пилотов.
«Может, оно и стоит того», – подумал он.
Аэростат продолжал подниматься. Внизу раскинулись поля, пестрели маленькие домики, часовни Перма, пролегали дороги и зеленели леса. Он чувствовал себя как орел, который из поднебесья может окинуть взглядом землю.
По железной дороге паровоз тащил вагоны, люди сидели даже на крышах. Они сначала с ужасом, а потом с восторгом показывали на аэростат.
На западе виднелись холмы, покрытые густым лесом, вдали к небу поднимался дым.
Где-то на Нейпере шел бой.
Джек продолжал осматриваться.
Если бы кто-нибудь из мерков пролетел здесь, ему сразу стало бы понятно, что задумали русские. Внизу тянулась целая процессия: беженцы с узлами, лошади, тащившие тяжело нагруженные телеги, свиньи, коровы, овцы и козы. Все они направлялись на юг.
– Новрод! – крикнул Джек, показывая на город, расположившийся на берегу Вины.
– Теперь уже близко! – завопил в ответ Федор. Он осмотрел двигатель и добавил горючего.
Джек достал бинокль и посмотрел на юго-запад. Через несколько секунд он заметил четыре воздушных корабля мерков.
– Я их вижу!
Федор схватил свой бинокль и посмотрел в том же направлении. Потом кивнул – он тоже увидел корабли врага.
– Надо забраться повыше. – Он крутанул руль высоты, заставив нос аэростата задраться вверх, потом выровнял корабль. Аэростат продолжал подниматься.
Они с Федором неоднократно спорили до хрипоты, обсуждая тактику полета и крича, что если один из них ошибется, то оба они рухнут на землю.
Наконец они сошлись на том, что чем выше и быстрее они будут подниматься, тем больше будет их преимущество.
Предугадать все остальное было невозможно. Джек полагал, что «Летящее облако» поднимается быстрее, чем корабли мерков, но никто не мог сказать этого точно. Конечно, у мерков корабли были больше, а двигатели, вероятно, мощнее. Полковник Кин твердо приказал не вступать в сражение над городом, опасаясь, что таинственный яд из этого самого двигателя может вытечь, если они собьют врага. Однако Джек понимал, что, когда начнется сражение, меньше всего он будет думать о таких мелочах. С другой стороны, корабли мерков – всего лишь оболочки, наполненные газом, в то время как у «Летящего облака» был твердый каркас из бамбуковых палок. А это – явное преимущество.
Снизу на них смотрели люди, и Джек чувствовал себя рыцарем, который выходит на битву с драконом. Они с Федором были как Давид, выступающий против Голиафа, – вернее сказать, «Летящее облако» было единственным Давидом против четырех Голиафов.
– Теперь нас все знают! – ликовал Федор.
– Будем надеяться, что мы все же вернемся, чтобы насладиться своей славой.
Корабли врагов летели над Нейпером, построившись цепочкой на расстоянии мили друг от друга.
Джек уже понял, насколько обманчивы все расстояния на такой высоте. Но даже издалека было заметно, какое впечатление произвело на мерков появление «Летящего облака». Ведущий корабль почти остановился, зависнув в воздухе, остальные тоже сбились с курса.
А их аэростат поднимался. Они летели над Суздалем. Внизу виднелись узкие улочки, сходившиеся на главной площади с собором, и развалины сената, который разбомбили мерки. – Отец Касмар! – воскликнул Федор, показывая на крохотную фигурку в черном возле собора. Федор перекрестился, а Джек вдруг подумал: не долетят ли их молитвы до Бога скорее, раз уж они забрались на такую высоту?
Противоположный берег реки был почти сплошь покрыт лесом. На горизонте виднелась ровная степь. А в лесу вдоль железной дороги тянулась колонна всадников. Джек с удовольствием бы провел разведывательную операцию, но Эндрю приказал не рисковать понапрасну над вражеской территорией. Если, не дай Бог, что-нибудь случится с двигателем, ветер отнесет их прямо на позиции мерков, а приземляться там вовсе не хотелось.
Вражеские корабли зависли над Форт-Линкольном, словно выжидая, что они будут делать. Он потянул рукоятку и переложил руль влево, направив «Летящее облако» на юг.
– Мы прямо над ними! – крикнул Джек. Суздаль был позади, справа посреди реки стояли на якоре два броненосца. Их старые дома в Форт-Линкольне были опустевшими и заброшенными.
Четыре аэростата мерков стали подниматься, чтобы оказаться на одной высоте с «Летящим облаком».
– Приготовься, Федор!
Тот вытащил из корзины небольшую тонкостенную банку, запечатанную воском, из которой наружу торчал фитиль. Потом он нервно оглянулся на Джека.
– До этих мерзавцев – больше тысячи футов! – крикнул он.
Джек понимающе кивнул и передвинул рукоятку. Нос «Летящего облака» опустился, скорость увеличилась, и корабль начал медленно падать.
– Я зажигаю! – крикнул Федор. Он поджег фитиль, который тотчас занялся ярким пламенем, и швырнул банку вниз.
Склонившись, он увидел, что она пролетела мимо центрального шара вниз, на землю. Вражеский корабль был почти под ними, нарисованные глаза смотрели прямо на Джека.
– Полный вперед, Федор!
Он повернул руль, и «Летящее облако» сместилось к востоку, оказавшись позади кораблей мерков, которые продолжали подниматься. Они походили на неповоротливые туши китов, по ошибке забравшихся в небо. Ветер отнес их аэростат еще дальше, теперь между ними и мерками было почти полмили.
Джек наметил в качестве цели самый восточный из кораблей противника и повернул в его сторону.
Все пять кораблей летели по направлению к Суздалю.
– Ты не можешь прибавить скорость?
– И так уже максимальная! – крикнул в ответ Федор.
Джек заставил «Летящее облако» нырнуть и направил его на ближайший корабль мерков, который еще не закончил подъем. Еще маневр, и вот они уже рядом с ним.
– Давай, Федор!
Механик достал револьвер и прицелился. Корабли разделяло не больше десяти футов, аэростаты почти соприкасались.
Мерки с ужасом смотрели на людей. Федор нажал на курок, потом еще и еще.
Один из них упал, другой стал грозить кулаком. Яростный крик был слышен даже сквозь шум двигателя.
Однако корабль мерков продолжал подниматься. Когда магазин опустел, Федор схватил мушкет с отпиленным стволом и, перегнувшись через край корзины, выстрелил. Сила отдачи была такова, что незадачливого воителя отбросило к противоположному краю корзины, и он выронил оружие. Мушкет, кувыркаясь, полетел вниз. Второй мерк схватился за простреленное плечо.
– Попал! – завопил Федор. Корабль мерков стало относить ветром к западу. Джек нацелил нос «Летящего облака» на оставшихся врагов. Ближайший корабль внезапно резко пошел вверх, его пилоты вцепились в кресла – мало приятного подниматься в небо под углом в сорок пять градусов.
Джек направил аэростат на кабину врагов. Он уже отчетливо видел лица двух пилотов-мерков, но, поняв, что может сейчас произойти, он снизился и отвернул корабль в сторону. Теперь мерки были наверху.
– Проклятье! – ругнулся Федор.
Джек увидел, что от корабля мерков отделилась бомба. Она неслась прямо на них, рассыпая в воздухе искры. К счастью, она пролетела мимо аэростата и рухнула где-то южнее города.
– Метил в нас, но не попал. – Федор побледнел.
У Джека задрожали руки, когда он осознал, какой опасности им только что удалось избежать. Между тем два вражеских корабля направились к «Летящему облаку».
– Держись, Федор! – Джек повернул руль высоты, и корабль резко пошел вверх. Он от всей души надеялся, что тот корабль, который скинул на них бомбу, уже отлетел, – баллон над головой не позволял видеть, что происходит наверху.
Нос аэростата задрался сначала на сорок пять градусов, потом на шестьдесят. Федор ругался последними словами – стреляя, он отстегнул ремни безопасности и сейчас цеплялся за свое сиденье изо всех сил.
Джек повернул влево, заставив корабль направиться на северо-запад. Мерки только что повернули вправо и теперь двигались в противоположном направлении. Они в бессильной ярости грозили кулаками. Джек вытащил револьвер, и они тотчас бросились на пол кабины. Как только стрельба прекратилась, они встали, изрыгая проклятия.
Последний корабль находился чуть ниже «Летящего облака».
– Приготовься!
Федор вновь достал корзину и вытащил еще одну банку. Воспламенив фитиль, он сунул банку в корзинку к остальным. Все сразу заполыхало. Федор держал корзину как можно дальше.
– Скорее! – крикнул он.
Джек повернул корабль на юго-запад, и нос вражеского корабля оказался всего в сотне футов снизу.
Федор метнул пылающую корзину. Она упала точно на верхушку шара в тот момент, когда мерки стали поворачивать корабль в тщетной попытке взять параллельный курс. Корзина скользнула по боку шара, за ней тянулся огненный след.
Корабль продолжал разворачиваться, пламя уже вовсю лизало шелковую оболочку.
Федор свесился через борт, наблюдая за происходящим. Внезапно оболочка словно начала таять, из шара вырвалось голубоватое пламя, которое стало быстро подниматься вверх. Бензин, вылившийся из банки, оказался отличным горючим.
– Получилось! – завопил Федор. Джек оглянулся.
Из шара во все стороны хлестало голубоватое пламя.
– Сейчас взорвется! – крикнул Джек.
И корабль мерков взорвался. Взрыв был такой силы, что «Летящее облако» буквально подкинуло вверх. Повсюду разлетались клочки шелка и обломки.
Джек в ужасе повернул на северо-запад. Вражеский корабль – вернее, то, что от него осталось – упал где-то за рекой.
– Кесус и Перм, защитите нас от такого, – пробормотал Федор.
Потрясенный увиденным, Джек еще несколько секунд летел прямо.
– Они убираются восвояси, – сказал Федор. Джек оглянулся: корабль с ранеными пилотами был примерно в двух милях к северу, другие два держались возле него. Сами они находились над западным берегом. Прямо под ними были установленные на холме пушки мерков, далеко на юге виднелись темные колонны их войск.
Не стоило лететь над вражеской территорией, и он повернул на восток. На севере догорали остатки сбитого воздушного корабля.
– С одним покончено, – сказал он.
– У них еще больше двадцати, – отозвался Федор. Джек кивнул, ничего не ответив. Сейчас они застали врага врасплох. Но в следующий раз мерки будут готовы к сражению, и все будет намного труднее.
Найдя подходящий воздушный поток, Джек направил аэростат домой. Пролетая над главной площадью Суздаля, они услышали колокольный звон и приветственные крики. Оглянувшись, Федор увидел, что вражеские корабли исчезают вдали.
– На сегодня достаточно! – радостно объявил он.
– Отлично, пора получить причитающуюся нам толику славы! – добавил Джек. Открыв клапан, он опустил корабль, и «Летящее облако» зависло в паре сотен футов над площадью.
Оба пилота церемонно поклонились, как два рыцаря, вернувшиеся из трудного похода. Потом Джек повернул корабль на северо-восток, и вскоре они уже пролетали над заводами, деревнями и маленькими фермами, где все радостно приветствовали победителей.
– По-моему, пора ужинать! – наконец объявил Джек. – Давай-ка отправимся домой!
– Теперь можно подумать над тем, как мы будем сражаться в следующий раз, – произнес Федор серьезным тоном.
– Господи, по-моему, лучше делать что-то одно -или лететь, или думать, – отозвался Джек. Перед глазами у него стоял взрывающийся корабль мерков.
Джубади в ярости смотрел, как воздушный корабль скота уплывает на северо-восток.
– Но как, во имя вечной Буглаа, как они смогли?
– Всегда одно и то же, – сказал Хулагар. – Они создают что-то, мы перенимаем это и создаем нечто похожее. А они в ответ изобретают что-то абсолютно новое. У нас было преимущество – летающие корабли. Теперь у них есть то же самое.
– Мы должны были это предвидеть! – бушевал Джубади.
– Так и было. Мы просто не знали, где они их строят.
– Но двигатель! Мы нашли наши в захоронениях предков. Откуда двигатели у скота?
– Они сделали свои, – ответил Музта. Джубади гневно посмотрел на тугарина:
– Мне надо знать, где они, что они делают за этой проклятой рекой.
– Не надо винить во всем меня, – отозвался Музта с улыбкой.
– Хотя на самом деле следовало бы, – вмешался Вука. – Если бы ты сумел справиться с собственным скотом с самого начала, у нас бы сейчас не было никаких проблем.
– Хотел бы я увидеть, как ты с ними справляешься, о зан-карт. Подозреваю, что ты повел бы воинов в атаку, как когда-то мой младший сын.
Он замолчал на мгновение, словно раздумывая, стоит ли продолжать.
– Он, конечно, погиб.
– Ты сомневаешься в моей храбрости, тугарин? -зарычал Вука. Он шагнул к Музте, и того тотчас окружила его гвардия. Все воины как один положили руки на сабли.
– Янки наверняка радуются своей победе, – холодно промолвил Тамука. – А если бы они видели вас сейчас, они бы радовались еще больше.
Музта сардонически усмехнулся.
– Я никогда не сомневался в твоей храбрости. – прошептал он. – Всем известно, как ты сражался на реке. Вука судорожно вздохнул, в его глазах появилось затравленное выражение.
– Зан-карт, – сказал Джубади. – Наши враги -за рекой.
С невнятным проклятием Вука снял руку с эфеса и отошел в сторону.
– Надо найти место, где они прячут свои летающие корабли, и уничтожить их, – сказал Хулагар. – Нам нужно оружие против них.
– Но кто его сделает? – тихо спросил Тамука.
– Скот, который делает корабли для нас, – ответил Джубади.
– А, ну разумеется, – отозвался Тамука. Раздался свист кнута, крик боли. Джубади повернулся – вдоль рельсов тянулась колонна карфагенян.
– Завтра они будут у первого брода. Можно начать строить новую перемычку. Через пять дней мы должны перебраться через реку. Я хочу поскорее начать сражение. Если мы застрянем в этих лесах, разразится катастрофа.
Тамука не сказал ни слова, но посмотрел на Музту, который с легкой улыбкой слушал кар-карта.
Глава 9
«Ну и хаос! Прямо вавилонское столпотворение!»
Джон Майна шлепнул перчаткой по бедру и принялся пробираться через толпу беженцев, сходящих с поезда.
Насколько хватало взгляда, холмы, простирающиеся к югу и востоку от Кева, были покрыты палатками. Целый палаточный город. В воздухе разносились крики, стук молотков, детский визг и вопли женщин – настоящая какофония. Упряжка лошадей, тащившая повозку со свеженапиленными бревнами, промчалась мимо, обдав Джона грязью. Он посмотрел на свою измятую, запачканную форму и выругался. Самым худшим в армии было отсутствие ванны. Он с отвращением вспомнил, как давным-давно, еще в Армии Потомака, он обнаружил на себе вшей. От этого воспоминания его и сейчас передернуло. Не важно, что все, от их командира Эндрю до последнего новобранца, страдали от того же самого. Эти мерзкие создания были на нем, и только это имело значение.
Он нервно почесался. Интересно, это просто грязь, накопившаяся оттого, что он не снимал одежду уже пять дней, или он снова подцепил эту гадость?
Джон наконец прорвался сквозь толпу, ухитрившись увернуться от делегации городского совета. Они всегда пытались отловить кого-нибудь из представителей власти, чтобы пожаловаться.
Он на минуту задержался, заметив кучу промокших мешков с пшеницей, сваленных прямо в грязь.
– Кто это натворил? Мерзавцы! Дьявольское отродье! – бушевал Джон, указывая на пропадающее зерно.
Ответственный за разгрузку стоял молча.
– Этой пшеницы хватит, чтобы кормить тысячу людей целый день! И все пошло псу под хвост! – кричал Джон.
– У нас тут каждый день приходит по семьдесят пять поездов, – оправдывался начальник станции. – Сущий хаос!
– Конечно, хаос! – отозвался Джон. – Как же еще назвать это чертово сумасшествие!
Он оглядел солдат, стоящих на платформе.
– Кто здесь заместитель командира? Вперед шагнул сгорбленный старик:
– Григорий Петров, ваше сиятельство.
Старик снял фуражку и закивал лысой головой, словно подтверждая свои слова.
– Петров, теперь вы, черт побери, полковник Петров. Если вы не приведете здесь все в порядок, я вас тоже разжалую и найду кого-нибудь другого.
Он оглянулся на отстраненного от командования офицера.
– Номер полка? Место дислокации?
– Пятнадцатый Кевский. Последний раз я слышал о наших, когда они были к северу от брода.
– Найдите винтовку, забирайтесь в следующий поезд и ищите своих, – сказал Джон и отвернулся, оставив потрясенного офицера стоять с открытым ртом.
– Он старался как мог, – вступился за него бывший заместитель.
– Значит, этого мало, – отрезал Джон.
Воздух прорезал пронзительный свист. Джон обернулся: на станцию тяжело вползал длинный состав. Из вагонов начали появляться люди. Визжали поросята, кудахтали куры; коровы, оказавшись на воле, тут же кинулись врассыпную. На паровозе гордо развевалось красно-золотое знамя. Экспресс направлялся в Рим, набитый счастливчиками, которым надо было всего-навсего проехать по железной дороге триста миль, чтобы попасть в относительно безопасное место.
– Майна!
Джон простонал. К нему бежал Эмил Вайс.
– Где, черт возьми, мои палатки?
– Где-то под Суздалем.
– У меня после последнего сражения – три тысячи раненых, и они лежат на одеялах прямо в открытом поле. Из-за такой безалаберности ежедневно умирает тридцать человек, которых можно было бы спасти!
Джон поднял руку, призывая собеседника успокоиться.
– И кроме того, нужны палатки для жилья, доски для строительства казарм, а самое главное, вода. Они берут ее прямо из Вины, не фильтруя вообще. У меня уже есть пара случаев тифа. Если так пойдет и дальше, скоро разразится эпидемия.
– Позже, доктор.
Эмил шел за Джоном вдоль путей. На другом конце города железная дорога поворачивала на север, поднимаясь на Белые холмы. Джон шел прямо по насыпи, он не замечал следовавшего за ним Эмила, отдавая приказы своим людям. От его взгляда ничто не ускользало – ни рассыпанное зерно, ни брошенный мешок с какой-то провизией, ни сдохшая лошадь, наполовину погрузившаяся в грязь. При виде этого зрелища Джон завопил не своим голосом, приказав немедленно убрать полуразложившуюся тушу. Эмил сморщил нос – воняло от нее просто невыносимо, – но не ушел.
– Я понимаю, что ты делаешь все возможное, – сказал он. Голос у него смягчился, и Джон с удивлением оглянулся, обнаружив своего спутника. – Как ты выдерживаешь? – Как обычно, – буркнул Джон, не желая даже думать о том, как он в действительности себя чувствует. С того дня, как Эндрю объявил об эвакуации, ему казалось, что в животе у него поселился огненный шар. Последние десять дней были для него сущим кошмаром.
– Когда ты в последний раз спал? Джон рассмеялся, ничего не ответив. Эмил пристально посмотрел на него.
Майна стал медленно подниматься на холм, сил у него совершенно не осталось. – Сколько тебе лет, сынок?
– Тридцать три.
– Я – вдвое старше, но не задыхаюсь при ходьбе. Мальчик, ты просто надорвался.
Джон поднял руку, словно желая заставить Эмила замолчать.
Рельсы были проложены по Белым холмам на высоте восьмисот футов. Дорога шла вверх, а через четыре мили снова спускалась в долину к Кеннебеку и тянулась дальше.
На холмах все еще росли корабельные сосны, хотя на прошлой неделе началось строительство новой линии обороны, и склоны по обе стороны очищали не только от деревьев, но и от кустов. Деревья с западного склона пошли на строительство фортификационных сооружений, а с восточного – на новые дома и заводы. Вскоре должны были закончить разворот в конце ветки, и не нужно будет гонять поезда задом наперед после разгрузки.
Джон остановился посмотреть на состав с беженцами, забиравшийся на холм. Паровоз – один из первых, работавших на угле, – пыхтел, из его трубы валил густой дым и вырывались искры. В воздухе пахло гарью.
А из-за поворота на Кев уже появилась следующая цепочка платформ с токарными станками и литейными формами оружейников. Планировалось, что по крайней мере половину паровозов – вернее, их котлов – используют на будущих заводах. А эвакуация еще не была завершена. Джон тихо выругался.
Он достал носовой платок и вытер пот с лица. Нисколько не заботясь о том, что произойдет с его брюками, он уселся на свежий пень, который еще сочился смолой. Вокруг царили такая суматоха и кавардак, и нужно было еще столько сделать, что у Джона уже не было сил обращать внимание на свой внешний вид.
Ночью прошел дождь, воздух был чист и прозрачен. Яблони уже отцвели, и землю под ними устилал розовый ковер из опавших лепестков. Небо было таким голубым и безмятежным, что хотелось взять в руки кисть и запечатлеть эту красоту. «Если бы не это сумасшествие, так была бы чистая идиллия, – мрачно подумал Джон, – только художника не хватает». Благоухание свежей травы, аромат цветов и смолы почти заглушали запах пота и экскрементов.
На севере виднелся нетронутый лес, деревья там достигали почти ста футов в высоту. Он постарался представить себе карту, которую они составляли во время переписи населения. Русь тянулась двести пятьдесят миль от Нейпера до этих Белых холмов, а отсюда до границ Рима на протяжении трехсот миль пролегла широкая равнина с небольшими поселениями и несколькими крупными городами.
Эндрю удачно выбрал место для последней линии обороны. На запад, до самого Суздаля, – открытое пространство шириной в шестьдесят миль. С одной стороны – океан, с другой – густые леса. А Белые холмы образовывали естественный барьер на пути врага, как и лес. Получалось, что фронт сужается до двадцати миль, а защищать такую линию обороны гораздо легче.
Долина внизу вся была забита беженцами, почти треть миллиона человек перебрались сюда. Вдалеке тянулись повозки, груженные продовольствием и вещами.
Все, кто мог работать, вырубали деревья на склонах холмов или рыли траншеи для линии обороны. Инструментов не хватало, многие копали заостренными палками. Джон смотрел на женщин, стариков и детей старше десяти лет, трудящихся в поте лица. Работами руководили инженеры, которые строили линию обороны Потомака и хорошо знали, что нужно делать.
– Откуда, во имя всего святого, они берут силы? – пробормотал Джон по-английски.
– Это же русские, – ответил Эмил. Он рассеянно вертел в пальцах какой-то цветок. – Мы думали, что они больше не выдержат, а они продолжают работать и надеяться – крестьянская закалка. Поверь мне, Джон, я ведь видел много разных народов в Старом Свете, и сам я еврей. В прежние времена многие из них охотно отправили бы меня на костер за такие штучки, какие мы здесь вытворяем. А славяне – народ терпеливый. На них взваливают тяжелейший груз, а они безропотно тянут его. Но видит Бог, если попасть им под горячую руку, они вполне могут перерезать тебе горло. Правда, до этого их еще надо довести. Сейчас-то они понимают, что приходится страдать, чтобы всем не погибнуть.
– Подумать только, насколько все было бы проще, если бы мы послушались старого Тобиаса, – сказал Джон. – Помнишь, что он говорил?
– Лучше не вспоминай, – отозвался Эмил. – Никогда не слушал этого самовлюбленного глупца.
– Он говорил, что, если мы хотим выжить, нужно найти место где-нибудь на юге, переждать, когда пройдет орда, а потом вернуться. Тогда бы у нас было в запасе двадцать лет, мы бы построили все, что нужно. Сейчас тугары бы уже ушли…
– И двадцать процентов русских, римлян и карфагенян попали бы в ямы.
– Дорогой доктор, за последние пять лет погибла половина русских, и, держу пари, гораздо больше двадцати процентов карфагенян умрут еще до начала зимы.
– Не забывай, что, оставшись, мы положили конец эпидемии оспы, которая разразилась бы с приходом тугар, и тем самым сохранили десятки тысяч жизней.
– Если мы проиграем здесь, то зимой они уже будут в Риме. А этот город – ловушка: с трех сторон холмы, самое удобное место для того, чтобы установить артиллерию и расстрелять всех. Мерки так и сделают.
