Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Уильям Моррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

2

Ну, затем начались деловые неудачи. В результате мне пришлось пропустить несколько последующих встреч. Но зато у меня было достаточно времени для размышлений и занятий в часы, свободные от работы на ферме и в мастерской, где мы штамповали для штата автомобильные номера.

Когда я вышел, я принялся разыскивать Эль Греко.

Я потратил на это полгода и зря. Эль Греко куда-то переехал вместе со своей лабораторией и не оставил адреса.

Но я хотел найти его. Так хотел, что дышать было трудно – ведь теперь я отчасти понимал, о чём он тогда говорил. И я продолжал поиски.

Но я его не нашёл. Он нашёл меня.

В один прекрасный день он вошёл в убогий номер гостиницы, где я тогда жил, и я едва узнал его, таким преуспевающим и цветущим он выглядел.

– Да ты выглядишь просто великолепно, Грек! – сказал я с энтузиазмом тем большим, что это было правдой. Годы не прибавили ему ни фунта веса, ни морщинки – скорее наоборот.

– Ты и сам неплохо выглядишь, – сказал он и пристально посмотрел на меня. – Особенно для человека, не так давно вышедшего из тюрьмы.

– А! – я закашлялся. – Ты знаешь об этом?

– Я слышал, что Толстяк Детвэйлер подал на тебя в суд.

– Ах так, – я встал и начал освобождать сиденье стула от всякого наваленного на него хлама. – Ну что же… очень приятно… Как ты разыскал меня?

– С помощью сыскного бюро. За деньги можно купить сколько угодно услуг. А денег у меня сколько угодно.

– А! – я снова кашлянул.

Грек, кивая головой, задумчиво смотрел на меня. Во всём этом одно было безусловно хорошо: хоть он и прослышал про мою размолвку с Толстяком, а всё-таки постарался меня отыскать. Следовательно, ему было что-то нужно от меня, а не наоборот.

Он вдруг сказал:

– Вирджи, ты свалял большого дурака!

– Свалял, – честно признался я. – И ещё какого! Ты даже представления не имеешь, какого. Но теперь я поумнел. Грек, дружище, то, что ты говорил мне про этих демонов, меня заинтересовало. В тюрьме у меня было много времени для чтения. Ты увидишь, что я уже не такой невежда, каким был, когда мы разговаривали прошлый раз.

Он язвительно засмеялся.

– Смешно! После четырёх лет колледжа ты сохранил всё своё первозданное невежество, но пребывание за решёткой сделало из тебя образованного человека.

– И переродило меня.

Он мягко заметил:

– Но, надеюсь, не до конца?

– Преступление – вещь невыгодная, разве что оно совершается в рамках закона. Это главное, чему я научился.

– Даже и тогда оно невыгодно, – сказал он мрачно. – Деньги, конечно, приносит. Но что проку в деньгах?

Что можно ответить на такие слова? Я сказал, осторожно зондируя почву:

– Я так и понял, что ты разбогател. Если ты мог с помощью своих демонов отделить уран-235 от урана-238, значит, ты мог бы с их помощью отделять золото от морской воды. Да и вообще ты мог их использовать просто чёрт знает для чего.

– Чёрт знает для чего, – согласился он. – Вирджи, ты мог бы мне помочь. Я вижу, ты занимался Максвеллом.

– Верно.

Это была сущая правда. Тюремная библиотека дала мне массу полезного – в частности, я узнал всё, что можно было узнать о Клерке Максвелле, одном из величайших физиков мира, о его крошках-демонах. В своё время я тщательно прорепетировал всё это для встречи с Эль Греко.

– Допустим, – начал я, – у вас имеется маленькая камера внутри трубы, по которой течёт газ или жидкость… Так говорил Максвелл. Допустим, что в камере имеется маленькая дверка, позволяющая молекулам входить или выходить. Вы ставите у дверки демона – так Макси сам их назвал. Демон видит, что приближается горячая молекула, и открывает дверку. Видит холодную – закрывает. Мало-помалу все горячие молекулы оказываются по одну сторону дверки, а все холодные молекулы, то есть те, что движутся медленно, – по другую. Пар с одной стороны, лёд – с другой, вот к чему это сводится в конечном счёте.

– Ты видел это собственными глазами, – напомнил мне Теобальд Греко.

– Не отрицаю, – ответил я. – Не отрицаю и того, что ничего тогда не понял. Но теперь понимаю.

Я много чего понимал теперь. Если можно разделять изотопы, значит, можно разделять и элементы. Пускай-ка ваш демон открывает дверку для платины и закрывает для свинца. Да ведь он в мгновение ока может сделать вас богачом!

Что он и сделал с Греко.

– Вот первый взнос, – сказал Греко, вытащил что-то из кармана и вручил мне. Это был металлический брусок, похожий на шоколадный батончик, какие выкидывают автоматы за цент, – если вы ещё не забыли дней детства. Брусок сверкал, брусок сиял. А цвет его был красновато-жёлтым.

– Что это? – спросил я.

– Золото, – сказал он. – Оставь его себе, Вирджи. Оно извлечено из морской воды, как ты и говорил. Считай это авансом в счёт твоего жалованья.

Я взвесил брусок в руке. Попробовал на зуб. Я сказал:

– Кстати, о жалованье…

– Любое, какое тебе угодно, – скучным голосом ответил он. – Миллион долларов в год? Почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – повторил я за ним, несколько ошарашенный.

Ну а потом я просто сидел и слушал, а говорил он. Что же ещё мне оставалось делать? Даже не могу сказать, что я его слушал; во всяком случае, слушал не с полным вниманием, потому что мысль о миллионе долларов в год то и дело застилала от меня смысл его слов. Но общее представление получил. Возможности были неограниченные. Теперь я это хорошо понимал.

Золото из морской воды? Да, конечно. Но ещё энергия, свободная энергия, бери – не хочу. Энергия молекул воздуха, например. Холодильники охлаждались бы, котлы давали бы пар, дома обогревались, домны плавили металл – и всё это без топлива! Самолёты могли бы летать без капли бензина в баках! Всё, что угодно.

Миллион долларов в год…

И это только начало.

Я очнулся.

– Что?

Грек смотрел на меня. Он повторил терпеливо:

– Меня разыскивает полиция.

– Тебя? – изумился я.

– Ты слышал, что было в Гранд-Рапидс?

Я прикинул.

– Постой, постой. Пожар. Большой пожар. Так это был ты?

– Не я. Мои демоны. Демоны Максвелла, или демоны Греко, как их следовало бы назвать. Максвелл говорил о них; я их использую – когда они не эксплуатируют меня. В тот раз они спалили полгорода.

– Теперь вспоминаю, – сказал я.

Газеты были полны этим.

– Они тогда вырвались на свободу, – мрачно сказал Грек. – Но это ещё не худшее. Тебе придётся отрабатывать свой миллион в год, Вирджи.

– Как так – вырвались!

Грек пожал плечами:

– Система контроля не совершенна. Иногда демоны ускользают. Я ничего не могу с этим поделать.

– Ну а как же ты их контролируешь?

Он вздохнул.

– Собственно говоря, это даже трудно назвать системой контроля, – ответил он. – Только максимум того, что я могу сделать, чтобы помешать им вырваться.

– Но ведь ты сказал, что иногда разделяешь металлы, а иногда получаешь энергию. Если ты говоришь, что не можешь управлять ими, то откуда же демоны знают, чего ты от них хочешь?

– А как ты объяснишь яблоне, что на ней должны вырасти яблоки того, а не иного сорта?

Я уставился на него.

– Но чего тут объяснять, Грек? Я хочу сказать, что на каждой яблоне растут яблоки одного какого-то сорта.

– Точно так же и с демонами! Ты, кажется, действительно поумнел? Это – как выведение собачьих пород: берёшь потомство какой-то одной дворняжки, а через несколько поколений можешь получить эрделя, таксу или шпица. Как именно? С помощью отбора. Колонии моих демонов растут, они расщепляются; новые разновидности приспосабливаются к новым условиям. Эволюционный процесс. Я только помогаю ему – и всё.

Задумавшись, он взял из моих рук золотой брусок.

Вдруг он с силой швырнул его в стену.

– Золото! – неистово выкрикнул он. – Но кому оно нужно? Помощь мне нужна – помощь! Вирджи, если я смогу купить твою помощь за золото, ты его получишь. Но я в полном отчаянии! И ты придёшь в отчаянье, если впереди тебя будет ждать лишь гнусная, унизительная смерть от малолетства и…

Я перебил его:

– Что это?

Где-то поблизости хрипло и тоскливо заревела сирена.

Грек оборвал фразу на полуслове и замер, как затравленный зверь.

– Мой номер! – прошептал он. – Всё моё оборудование… на следующем этаже!

Я попятился с некоторой тревогой. Он производил не слишком приятное впечатление: тощий, длинный, с дикими глазами. Его худоба меня вполне устраивала – будь он сложён пропорционально своему росту, вот тогда бы я действительно встревожился, увидев его вытаращенные испуганные глаза и услышав всю эту бессвязную нелепицу. Впрочем, у меня не было времени тревожиться. По коридорам загромыхали шаги. В отдалении перекликались голоса.

Снова взвыла сирена.

– Пожарный сигнал! – крикнул Грек. – Гостиница горит!

Он вылетел из моей комнаты в коридор.

Я бросился за ним. Пахло палёным – не горящими сухими листьями или бумагой, нет. Это был запах горящих химикалий, запах горящей кожи, запах пожара в курятнике. В нём было много разных оттенков – порохового дыма, жжёных перьев, удушливого смрада горящего масла, бодрящего аромата пылающих поленьев. В первое мгновение я было подумал, что это типичный запах горящей гостиницы, но ошибся.

– Демоны! – завопил Грек, и спешивший мимо коридорный задержался, чтобы окинуть нас подозрительным взглядом. Грек кинулся к лестнице и затем – вверх по ступенькам.

Я последовал за ним.

Да, горел номер Грека – в этом можно было не сомневаться, так как он упорно пытался проникнуть туда. Но не мог. Из двери вырывались клубы чёрного дыма и оранжевое пламя. От ведра воды, которое притащил дежурный администратор, толку не было никакого.

Я отошёл подальше. Но Грек с бледным, искажённым лицом нырнул в дым.

Я остановился у лестницы. Пламя заставило Грека отступить, однако он предпринял ещё одну попытку. Но огонь вновь отогнал его, и на этот раз окончательно.

Шатаясь, он заковылял ко мне.

– Идём! Ничего сделать нельзя!

Он повернулся и невидяще уставился на коридорных и горничных, которые передавали по цепочке вёдра с водой.

– Эй, вы! Что вы, по-вашему, делаете? Это же…

Он умолк и облизнул губы.

– Это горит бензин, – соврал он. – А ещё у меня в багаже – динамит. Скорее выводите всех из гостиницы, слышите?

Как я уже сказал, это было ложью. Но гостиница тут же опустела. А затем…

Что ж, это вполне мог бы быть и бензин, и динамит. Багрово полыхнуло, глухо и раскатисто ухнуло, и вся крыша четырёхэтажного здания взлетела на воздух.

Я схватил Грека за локоть.

– Лучше уйдём отсюда, – сказал я.

Он тупо посмотрел на меня. Готов поклясться, что он меня не узнал. В глазах его было страдание.

– Поздно! – прохрипел он. – Поздно! Они опять на свободе!

3

Вот так я стал работать у Теобальда Греко, в его лаборатории в Южной Калифорнии, где мы кое-как восстановили погибшую аппаратуру.

В одно прекрасное утро я проснулся и обнаружил, что мои волосы побелели.

– Грек! – завопил я.

На мой крик бегом явилась Минни. Кажется, я ещё не упоминал Минни. Она была воплощением представлений Грека об идеальном лаборанте – глупая старуха, никому в целом мире не нужная и, по-видимому, совсем одинокая. Она вошла, уставилась на меня и залилась кудахтающим смехом, от которого мёртвые проснулись бы.

– Мистер Хэмпстед! – дребезжала она. – Ну и вид же у вас!

– Где Греко? – крикнул я и оттолкнул её с дороги.

В пижаме и купальном халате я кинулся вниз по лестнице в комнату, которая когда-то была кухней, а теперь стала лабораторией Греко.

– Смотри! – завопил я. – Что ты на это скажешь?

Он повернулся и посмотрел на меня.

Несколько секунд спустя он покачал головой.

– Этого я и боялся, – пробормотал он. – Люди в детстве часто бывают белобрысыми, верно? Вот ты и стал опять белобрысым.

– О чём ты, Грек? У меня же волосы теперь совсем седые!

– Не седые, – уныло поправил он меня. – Они у тебя льняные. К ним возвратилась молодость. За одну ночь – так иногда бывает. Я предостерегал тебя, Вирджи. Я говорил тебе, что есть опасность. Теперь ты знаешь. Дело в том…

Он запнулся, взглянул на меня, потом отвёл глаза.

– Дело в том, – продолжал он, – что ты молодеешь, как и я. Если мы не найдём какого-нибудь выхода, ты тоже умрёшь от помолодения.

Я уставился на него.

– Ты говорил это и раньше – о себе. Я думал, ты просто оговорился. Но ты действительно хочешь сказать, что…

– Сядь, – приказал он. – Вирджи, я ведь сказал тебе тогда, что ты помолодел. Это не просто так казалось. Это всё – демоны, и не только ты и я – но и многие другие. Сначала – Гранд-Рапидс. Затем – когда сгорела гостиница. В зоне воздействия оказалось множество людей, а у тебя шансов было больше, чем у остальных. Думаю, для тебя это началось ещё в тот день, когда ты зашёл ко мне на фабрику, а я ловил ускользнувших демонов. Пожалуй, я тогда изловил не всех.

– Ты хочешь сказать, что я…

Он кивнул.

– Некоторые демоны вызывают омоложение. И в тебе сидит колония таких демонов.

Я судорожно сглотнул и сел.

– Ты хочешь сказать, что я буду становиться всё моложе и моложе, пока в конце концов не превращусь в младенца? А тогда… что же тогда, Грек, а?

Он пожал плечами.

– Откуда я знаю? Спроси у меня лет через десять. Посмотри на меня, Вирджи! – вдруг громко выкрикнул он. – Сколько лет ты мне дашь по виду? Восемнадцать? Двадцать?

Это была сущая правда. Он выглядел не старше. Смотря на него изо дня в день, я не замечал перемены. Тем более что я помнил его с той поры, как мы учились, и думал о нём как о молодом. Но ведь ему самое меньшее сорок лет, а выглядел он совсем зелёным мальчишкой.

Он сказал:

– Я ношу в себе демонов уже шесть лет. Судя по всему, они разборчивы и населяют не весь организм, а только некоторые его органы: сердце, лёгкие, печень. Может быть, кости. И некоторые железы – оттого-то я и чувствую себя физически таким бодрым. Но не мозг – во всяком случае, пока. К счастью.

– К счастью? Но это же ошибка, Грек! Если бы твой мозг тоже становился моложе…

– Дурак! Если бы это было так, я забыл бы всё, что узнал, точно магнитофонную ленту пустили бы в обратном направлении. Вот та опасность, Вирджи, грозная опасность, которая нависла надо мной. Вот почему мне нужна была помощь! Ведь если однажды я всё забуду – это конец. Не только для меня – для всех. Потому что никто больше в целом свете не знает, как ими управлять. Никто, кроме меня… и тебя, если мне удастся тебя выучить.

– Так, значит, они на свободе? – я задумчиво ощупал свои волосы. Что ж, это не было неожиданностью. – Их много?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Когда в Австралии выпустили первую партию кроликов, разве можно было сказать, сколько их будет поколений через двадцать?

Я присвистнул. Минни просунула голову в дверь и хихикнула. Я отмахнулся от неё.

– Вот ей бы твои демоны пригодились, – заметил я. – Иногда я думаю, что она держится слишком молодо для женщины, которой стукнуло не меньше шестидесяти.

Греко захохотал сумасшедшим смехом.

– Минни? Она работает у меня год. Когда я её нанимал, ей было восемьдесят пять!

– Не могу поверить!

– Тогда начинай тренироваться.

Это было трудно, очень трудно. Но я поверил. И теперь речь шла уже не о миллионе долларов в год.

Теперь меня подгоняла мысль, что мне придётся кончить свои дни беззубым пищащим младенцем – а то и похуже! Чтобы предотвратить это, я готов был заставлять свои мозги работать до изнурения.

Первым делом надо было учиться – выучить всё о так называемых «странных частицах». Вы о них когда-нибудь слыхали? Это не мой термин – так их называют физики. Позитроны. Нейтрино. Пи-мезоны и мю-мезоны, плюс и минус, лямбда-частицы, К-мезоны – положительные и отрицательные, антипротоны, антинейтрино, сигма-частицы – положительные, отрицательные, нейтральные, ну и ещё…

Ладно. Хватит и этого. Однако физика порядочно продвинулась с тех пор, когда я прогуливал лекции в Огле-могле. И появилось много нового, что нужно было постичь.

Дело в том, что некоторые из этих «странных частиц» оказались куда более странными, чем думало большинство физиков. Некоторые из них в определённых комбинациях и были «демонами» Греко.

Мы покупали животных – мышей, кроликов, морских свинок, даже собак. Мы заражали молодые особи теми демонами, которые сидели в нас самих. Это было просто, до ужаса просто: нам нужно было всего лишь несколько раз потрогать их. А затем мы наблюдали, что получается.

Они умирали. Умирали от помолодения.

Тот или иной жизненно важный орган регрессировал до эмбрионального состояния, и зверьки умирали – той же смертью, какой должны были умереть мы с Греко, если не найдём противоядия. Такой же смертью, какая грозила всему миру. Было ли это лучше, чем возвращение в эмбриональное состояние, а потом и в безжизненную зародышевую клетку? Этого я не мог решить. Всё равно – умирать; когда эмбриональному сердцу или печени приходится обслуживать взрослый организм, результат может быть только один – смерть.

Но и после смерти демоны продолжали действовать. Собака, которую мы кормили останками морских свинок, последовала за ними в небытие за какие-то несколько недель.

Интересным случаем была Минни.

Энергия, с которой она исполняла свои обязанности, возрастала день от дня, и провалиться мне на месте, если однажды за спиной Греко я не поймал на себе её взгляд, отдававший Мэрилин Монро.

– Может быть, мы её уволим? – спросил я у Эль Греко, рассказав ему об этом.

– За что?

– Она мешает работе!

– Эта работа и так ни черта не стоит, – сказал он угрюмо. – У нас ничего не получается, Вирджи. Если бы ещё процесс развивался равномерно, в предсказуемом темпе. Но посмотри на неё. Она набирает скорость! Она сбросила пять лет за последние две недели.

– Ну, ей это не повредит, – сказал я сердито.

Он пожал плечами.

– В зависимости от того – где. Её нос? Он стал маленьким, как у пятнадцатилетней девочки. Волосы на лице? Они почти исчезли. Кожа? Ну, я полагаю, слишком молодой кожи не существует, не говоря, конечно, об оболочке зародыша, но… Погоди-ка!

Он уставился в открытую дверь.

Там стояла Минни и хихикала.

– Пойдите сюда! – скомандовал он громовым голосом. – Пойдите сюда, слышите! Вирджи, смотри на её нос!

Я посмотрел.

– Брр! – сказал я про себя.

– Да нет же! – закричал Греко. – Вирджи, разве ты не видишь её носа?

– Что за чушь. Конечно, я его видел. Длинный, крючковатый.

И тут я действительно увидел.

– Он удлинился! – прошептал я.

– Правильно, милый! Правильно! По крайней мере один изгиб восстановился. Видишь, Вирджи?

Я кивнул.

– Она… Она снова начинает стареть.

– Лучше! Гораздо лучше, – торжествовал он. – Это быстрее нормального старения, Вирджи. Значит, существуют и демоны, вызывающие старение!

Луч надежды!

Но он тут же погас. Конечно, Грек прав, но что толку было от его правоты!

Демоны старения действительно существовали. Мы изолировали их в некоторых из наших подопытных животных. До этого нам пришлось долго уламывать Минни, но в конце концов она согласилась и стояла смирно, пока Греко, ужасно ругаясь, брал у неё биопсию; Минни это совсем не нравилось и только вознаграждение в сто долларов смягчило её упрямство. Твёрдая углекислота заморозила кожу на её носу, а потом Греко скальпелем отделил тонкий лоскуток ткани от самого кончика. Грек немного поколдовал над лоскутком и к концу дня мы испытали его действие на некоторых мышах.

Мыши умерли.

Что ж, в некотором отношении опыт можно было назвать удачным: они умерли от старости. Но ведь всё-таки умерли. Действие препарата сказалось только через три дня, но зато оно было очень эффектным. Вначале это были молодые мыши, в полном расцвете мышиной силы. Когда же за них принялись новые демоны, они мгновенно стали дряхлыми и облезлыми – похожими на старых бездомных бродяг из Бауэри [район нью-йоркских трущоб], над которыми сказочная фея махнула по ошибке не той палочкой. А через два дня они были мертвы.

– Я считаю, что мы кое-чего добились, – задумчиво сказал Греко.

Но я этого не считал, и был прав. Смерть – это смерть. Мы могли убивать животных, делая их слишком молодыми. Мы могли убивать животных, делая их слишком старыми. Но сохранить их жизнь, раз уж демоны вселились в них, мы не могли.

У Греко появилась идея смешать оба вида демонов! Взять какое-нибудь животное, в котором уже есть демоны омоложения, и добавить к ним демонов, работающих в обратном направлении.

Одно время казалось, что из его идеи выйдет толк, – но только одно время. Недели через две та или другая разновидность демонов обязательно брала верх. И животные умирали.

С мышами это происходило быстро, с людьми – медленнее. Минни ещё жила, однако её нос становился всё длиннее и на лице опять появилась растительность. Однако цвет лица у неё стал прекрасным, а сгорбленная спина выпрямилась.

И тогда впервые за всё время мы начали читать газеты.

«Странная эпидемия в Элджине!» – вопила «Чикаго трибюн», а дальше описывалось, что в пригородах Элджина в Иллинойсе свирепствует неизвестная доныне болезнь, симптомом которой было помолодение.

«В Окленде заболевание „детская кожа“ поразило свыше 10.000 человек», – кричал сан-францисский «Экземинер». Нью-йоркская «Ньюс» обнаружила тысячи случаев в Бруклине. В Далласе целая больница была эвакуирована, чтобы освободить место для жертв нового недуга.

И ещё и ещё.

Мы посмотрели друг на друга.

– Их там легионы, – глухо сказал Теобальд Греко, – а у нас ещё нет способа лечения.