Текст книги "Любовь за любовь"

Автор книги: Уильям Конгрив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Миссис Фрейл. Охотно. Раны наши пустяшные и, если мы скроем их от чужих глаз, будут совсем не опасны. Дай же мне руку в знак сестринского союза и любви.

Миссис Форсайт. С охотой. Вот она!

Миссис Фрейл. А я в залог дружбы и доверия открою тебе свой тайный план. Скажу тебе все как на духу. Боюсь, что люди знают о нас больше, чем мы друг о друге. У тебя богатый муж, и ты вполне обеспечена. Мне куда хуже: у меня ни денег особых, ни репутации – не схитришь, не проживешь! Так вот, у сэра Сэмпсона есть сын, и его нынче ждут в Лондон. Он, как я слышала, пороху не выдумает, не больно учен, однако наследник всего отцовского состояния. Что если мне попробовать прельстить его? Ты поняла меня, сестрица?

Миссис Форсайт. Вполне, и постараюсь всемерно помочь тебе. Могу сообщить тебе нечто весьма приятное: эта нескладеха, моя падчерица, которую, как ты знаешь, прочат ему в жены, влюбилась в мистера Тэттла. Надо воспользоваться случаем и возбудить в ней отвращение к этому олуху, и тогда твое дело в шляпе. Да вот они идут сюда вместе. Давай под каким-нибудь предлогом оставим их наедине.

Входят Тэттл и мисс Пру.

Мисс Пру. Маменька, маменька, гляньте-ка!

Миссис Форсайт. Да что ты так кричишь, деточка? И потом, сколько раз я тебя просила, чтобы ты не звала меня маменькой.

Мисс Пру. А как же мне звать вас, раз вы жена моего отца?

Миссис Форсайт. Сударыней. 3ови меня сударыней. А то я, право же, почту себя старухой, коли такая великовозрастная девица начнет величать меня маменькой. Так от чего ты в таком восторге, деточка?

Мисс Пру. Поглядите, сударыня, что мне подарил мистер Тэттл. И вы тоже, тетушка. Видите – табакерка! А в ней табак. Хотите немножко? До чего пахнет – прелесть! Мистер Тэттл весь так пахнет – и парик, и перчатки, и носовой платок – ну так сладко пахнет, что лучше розы. Понюхайте его, маменька, то есть сударыня! А это колечко он дал мне за поцелуй.

Тэттл. Фи, мисс, разве можно целоваться, а потом об этом рассказывать.

Мисс Пру. Ведь маменьке же! И еще он обещал дать мне что-то, чтоб я тоже вот так пахла. Дайте на минуточку ваш платок. Понюхайте, тетушка! Он обещал подарить мне что-то, отчего мои рубашки будут так же пахнуть. Сладость-то какая! Лучше лаванды, да? Знаете, тетушка, я велю няньке больше не перекладывать мои рубашки лавандой.

Миссис Фрейл. Фи, детка, ну можно ли говорить – рубашки; надо говорить – белье!

Мисс Пру. Это что, неприлично, тетушка?

Тэттл. Вы слишком строги к барышне, сударыня! Не корите ее за простодушие: оно так прелестно и так ей идет. Ах, милейшая барышня, не давайте им покушаться на вашу наивность!

Миссис Форсайт. Ох, смутитель! Смотрите, сами не провинитесь!

Тэттл. Но, сударыня!.. Как ваша милость могла это подумать! Право, вы меня не знаете!

Миссис Фрейл. Ведь то-то хитрая бестия! Вкрадчив, как исповедник, сестрица. Думает, мы не видим.

Миссис Форсайт. Сущая лиса! Едва где появится свежесть да невинность мы и позабыты, сестрица.

Тэттл. Клянусь моим добрым именем…

Миссис Фрейл. Таковы они, эти мужчины, сестрица: любят портить молоденьких. Им это так же по сердцу, как первыми вырядиться по новой моде или побывать на премьере. Ручаюсь, мистер Тэттл не пережил бы мысли, что кто-то успел обскакать его.

Тэттл. Но клянусь, я ничуть…

Миссис Фрейл. Да будет вам! Кто вам поверит! Вас хоть на виселицу тащи – вы не признаетесь, знаем мы вас! Она – премиленькая! Ну прямо кровь с молоком. Такая цветущая. Конечно, не мое это дело, только будь я мужчиной…

Мисс Пру. И насмешница же вы, тетушка!

Миссис Форсайт. Знаешь, сестрица, девочка, по-моему, уже стала довольно разборчива. Думаешь, будет она глядеть на эту корабельную мачту? Ручаюсь, и близко к себе не подпустит после мистера Тэттла.

Миссис Фрейл. Боюсь, что и впрямь не подпустит. Ведь этакий грязный детина, пропахший смолой и дегтем. И что бы вам, черт возьми, встретиться ей после свадьбы, окаянный болтун!

Миссис Форсайт. И мы еще ему потакаем! Да муж нас повесит! Он непременно решит, что это мы их свели.

Миссис Фрейл. Давай-ка лучше поскорее уйдем. Если братец Форсайт застанет нас с ними вместе, он непременно так подумает.

Миссис Форсайт. Уж конечно! И одних их оставить – тоже не дело: мистер Тэттл – он пройдоха, ни за что не упустит удобного случая.

Миссис Фрейл. А. мне все равно! Только бы меня в это не впутали.

Миссис Форсайт. Так что, мистер Тэттл, коли что натворите – сами и отвечать будете. Знайте: я умываю руки. Я к этому непричастна.

Миссис Фрейл и миссис Форсайт уходят.

Мисс Пру. Что это они ушли, мистер Тэттл? С какой целью, не знаете?

Тэттл. Кажется, догадываюсь, моя душечка… Только вот чего ради они Это затеяли, убей меня бог, не пойму!

Мисс Пру. А может, нам тоже уйти?

Тэттл. Нет, они хотели, чтоб мы остались.

Мисс Пру. А зачем? Что мы будем тут делать?

Тэттл. Я буду завлекать вас, милая барышня. Вы разрешите мне завлекать вас?

Мисс Пру. Ой, завлекайте, пожалуйста!

Тэттл(в сторону). Во всяком случае, откровенно. Да, но все-таки, что таилось за услужливостью миссис Форсайт? Может, она затеяла сыграть со иной какую-то шутку? Или оставила нас вдвоем из побуждений высшей нравственности: поступай с другими так, как хочешь, чтоб поступали с тобой. Решим, что именно так!

Мисс Пру. Ну а как вы будете меня завлекать? Начинайте, мне не терпится поглядеть! А мне тоже завлекать вас? Тогда скажите как.

Тэттл. Нет, мисс, сперва помолчите и послушайте меня. Я буду вас спрашивать, а вы отвечайте.

Мисс Пру. Это что же, как в Катехизисе? Ну так спрашивайте!

Тэттл. Могу я надеяться на вашу любовь?

Мисс Пру. Разумеется!

Тэттл. Фи! Да кто ж это сразу говорит «да»! Тогда я сразу потеряю к вам интерес.

Мисс Пру. Что же мне говорить?

Тэттл. Скажите «нет», или «вряд ли», или «еще не знаю».

Мисс Пру. Значит, соврать?

Тэттл. Ну да, если вы благовоспитанная девица. Благовоспитанные люди всегда лгут. К тому же вы женщина, а женщины не говорят, что думают. Ваши слова должны расходиться с мыслями, но зато поступки могут противоречить словам. Поэтому, если я спрошу вас, вправе ли я надеяться на вашу любовь, вы должны ответить «нет», хотя сами влюблены по уши. Если я скажу, что вы красавица, отрицайте это и говорите, что я льщу вам. Между тем вы должны думать, что в действительности вы прекрасней, чем я сказал. А за признание ваших чар вы и во мне обнаружите таковые. Если я попрошу вас поцеловать меня, гневайтесь и, однако, целуйте. Если я стану просить о большем, гневайтесь пуще, но уступите еще быстрее. А если я заставлю вас сказать, что вы сейчас вскрикнете, то я должен быть уверен, что вы прикусите язык.

Мисс Пру. Ой, как здорово, ей-богу! Куда лучше нашей старомодной деревенской манеры выкладывать все начистоту. А вам тоже придется врать?

Тэттл. Хм!.. Да. Только вам надобно верить, что это правда.

Мисс Пру. Батюшки! А ведь меня всегда так и тянуло соврать, только они все пугали, говорили – грех.

Тэттл. Ну, моя прелесть, а теперь дай мне изведать сладость твоего поцелуя.

Мисс Пру. Ни за что! Я на вас гневаюсь! (Подбегает к нему и целует.)

Тэттл. Стойте, это, конечно, очень мило, но целовать должны не вы меня, а я вас!

Мисс Пру. Так давайте сначала.

Тэттл. Охотно! О мой ангел! (Целует ее.)

Мисс Пру. Фу!

Тэттл. Прекрасно. Еще раз, моя чаровница! (Целует ее вторично.)

Мисс Пру. Фу! Вы мне ненавистны!

Тэттл. Замечательно! Можно подумать, что вы родились и выросли в Ковент-Гардене[54]54
  …выросли в Ковент-Гардене – т. е. в светском районе Лондона.


[Закрыть]. А не покажете ли вы мне свою спаленку, прелестная мисс?

Мисс Пру. Ни за что на свете! Я сейчас побегу туда и спрячусь от вас за портьерой.

Тэттл. Я последую за вами.

Мисс Пру. Только я буду обеими руками держать дверь и гневаться, а вы меня повалите и войдете.

Тэттл. Нет, я сперва войду, а потом уж повалю вас.

Мисс Пру. Неужто? А я буду гневаться все пуще и пуще и уступать.

Тэттл. Но вдруг я заставлю вас вскрикнуть?

Мисс Пру. Да нет же, я прикушу язык!

Тэттл. Какая способная ученица!

Мисс Пру. Ну а теперь – вперед без остановок!

Тэттл. И не таких я лавливал плутовок.

Убегают.

Действие третье

Сцена первая

Нянька одна.

Нянька. Барышня! Барышня! Мисс Пру! Господи твоя воля, да что там с ребенком? Э-эй, мисс Форсайт!.. Дверь на запоре – должно, почивает или молится!.. Барышня! Слышно, возится. Отец вас кличет. Отопритесь. Да отопритесь же, мисс! Похоже, чуть вскрикнула… Господи, да кто там? (Глядит в замочную скважину.) Что ж это там творится? Царь небесный, да с ней мужчина!.. Ну не сносить нам головы! Вот ведь бесстыжая – из молодых да ранних! (Стучится.) Ты отопрешь, пакостница? Попробую другой дверью. (Уходит.)

Выходят Тэттл и Мисс Пру.

Мисс Пру. Господи, опять она идет! Она все расскажет отцу. Что мне теперь делать?

Тэттл. Ах чтоб ее!.. Пришла бы чуть позже – так милости просим.

Мисс Пру. Господи, ну что я скажу? Придумайте, пожалуйста, мистер Тэттл, как мне соврать.

Тэттл. Не тот случай, чтоб врать. Я никогда не лгу без причины. А раз мы ничего не сделали, то, по-моему, и говорить нечего. Слышите – идет! Я оставляю вас вдвоем, выкручивайтесь, как можете. (Вталкивает ее в спальню и закрывает дверь.)

Входят Валентин, Скэндл и Анжелика.

Анжелика. Как можете вы обвинять меня в непостоянстве?! Я же никогда не говорила вам, что люблю вас.

Валентин. Тогда я могу обвинять вас в уклончивости: вы не говорите ни «да», ни «нет».

Анжелика. Не смешивайте равнодушие с уклончивостью. Просто вы так мало интересовали меня до сих пор, что я не задавалась этим вопросом.

Скэндл. И у вас не хватало доброты ответить тому, кто вас спрашивал? Простите, что вмешиваюсь, сударыня.

Анжелика. Как, вы вступаетесь за доброту?

Скэндл. Только за напускную. Ведь женская непреклонность такова же.

Анжелика. Убедите своего друга, что у меня она тоже напускная.

Валентин. От этого мне будет мало пользы. Как отличить постоянное притворство от реальности?

Тэттл(приближается к Скэндлу и шепчет ему). У вас тут какой-то частный разговор. Тайны, да?

Скэндл. Тайны. Но я вам доверюсь. Мы тут говорили о любви Анжелики к Валентину. Только, смотрите, молчок!

Тэттл. Нет-нет, никому ни слова! Это тайна, я знаю, ведь о ней повсюду шепчутся.

Скэндл. Ха-ха-ха!

Анжелика. Что такое, мистер Тэттл? О чем это все шепчутся, я не расслышала?

Скэндл. О вашей любви к Валентину.

Анжелика. Какой вздор!..

Тэттл. То есть о его любви к вам, сударыня. Вы меня уж простите, но о страсти вашей милости я услышал впервые.

Анжелика. О моей страсти? Да кто вам сказал о ней, сударь?

Скэндл. Бес в вас сидит, что ли?! Я ж вам сказал: это тайна!

Тэттл. Но я полагал, ей можно доверить то, что ее касается.

Скэндл. Да разве благоразумный человек доверит женщину самой себе?

Тэттл. Ваша правда. Прошу прощения. Сейчас все исправлю. Сам не пойму, сударыня, с чего мне взбрело в голову, что особа вашего ума и благородства не останется равнодушной к долгим и пылким мольбам такого идеала, как Валентин. А посему простите, что, взвесив по справедливости его достоинства и вашу премудрость, я вывел баланс вашей взаимной симпатии.

Валентин. Вот это сказал, так сказал! Наверно, жестоким запором страдал тот поэт, у которого вы учились блудословию.

Анжелика. Право, вы к нему несправедливы! Это все его собственное. Мистер Тэттл уверен в чужих победах, потому что сам благодаря своим достоинствам не ведает поражений. Ручаюсь, мистер Тэттл в жизни не слышал отказа.

Тэттл. Ошибаетесь, сударыня, не единожды!

Анжелика. Клянусь, мне что-то не верится!

Тэттл. А я заверяю вас и клянусь, что это так! Ей-богу, сударыня, я несчастнейший из смертных и женщины ко мне немилостивы.

Анжелика. Вы просто неблагодарны!

Тэттл. Надеюсь, что нет. Но ведь хвалиться известного рода милостями так же неблагодарно, как умалчивать о других.

Валентин. Ах вот оно что!

Анжелика. Я что-то вас не пойму. Я была уверена, что вы просили женщин только о том, что они пристойным образом могли подарить вам, а вы потом – не скрывать.

Скэндл. По-моему, вы уже достаточно себя здесь показали. Идите-ка бахвалиться в другое место!

Тэттл. Бахвалиться!.. Боже мой, да разве я кого-нибудь назвал?

Анжелика. Никого. Да вы, наверно, и не можете. Иначе вы, без сомнения, не преминули бы это сделать.

Тэттл. Не могу, сударыня? Вот как?! Неужели ваша милость думает, что я не знаю ничего предосудительного ни об одной женщине?

Скэндл(тихо). Вы опять за свое?

Тэттл. Вы, конечно, правы, сударыня. Я не знаю ничего, спаси бог, предосудительного. В жизни не слышал ничего такого, что могло бы повредить даме. Мне ужасно не везло в подобных делах, и я никогда не сподобился счастью быть в наперсниках у дамы, никогда!

Анжелика. Неужели?

Валентин. Никогда. Могу подтвердить это.

Скэндл. И я тоже. Ибо, знай он что-нибудь, он несомненно поделился вы со мной. По-моему, вы не знаете мистера Тэттла, сударыня.

Тэттл. Да, сударыня, и, по-моему, вы совсем меня не знаете. С близкими друзьями я б, конечно…

Анжелика. Думается, вы б разболтали, коли вам что доверили!

Тэттл. Но я же выразился очень туманно, Скэндл. Я в жизни ни о ком ничего не рассказывал, сударыня. Может, так, будто про кого другого, а уж если про себя, то говорил, что вычитал все из книжки – определенного ни о ком ничего.

Анжелика. Если женщины не доверялись ему, почему ж его прозвали «Дамской копилкой»?

Скэндл. А как раз поэтому. К Тэттлу очень подходит одна пословица. Знаете, как говорится: только тот не проболтается, кому никто не доверился. Это про нас, мужчин. А вот другая – про вас, женщин: та целомудренна, которую ни о чем не просили.

Валентин. Милые поговорки, что та, что эта! Даже не знаю, кого ты больше одолжил – дам или мистера Тэттла. Ибо, если верить пословице, женская добродетель зиждется на мужской нерасторопности, а мужская сдержанность – на недоверии женщин.

Тэттл. А ей-богу, верно, сударыня! По-моему, нам следует оправдаться. Что до меня… Но пусть ваша милость говорит первой.

Анжелика. Первой? Что ж, признаюсь честно, я устояла против многих соблазнов.

Тэттл. А я даровал соблазны, пред коими было не устоять.

Валентин. Отлично.

Анжелика. Призываю в свидетели Валентина. Пусть он расскажет суду, сколь тщетны были его искания, а также признается, что все мольбы его были отвергнуты.

Валентин. Готов просить суд о признании вас невиновной. А меня виновным.

Скэндл. И прекрасно. Разбирательство со свидетелями!

Тэттл. Мои свидетели отсутствуют. Да, я признаюсь в том, что некоторые особы оказывали мне милости, но поскольку эти милости бесчисленны, и особы останутся безымянны.

Скэндл. Нет, черт возьми, это не убедительно!

Тэттл. Ах не убедительно!.. Тогда я могу представить письма, локоны, медальоны, кольца… А коли надобны свидетели, призову служанок из кофеен, рассыльных с Пэлл-Мэлла и Конвент-Гардена, привратников из театра, прислугу от Локита, Понтака, Раммера[55]55
  …прислугу от Локита, Понтака, Раммера… – знаменитые таверны того времени.


[Закрыть], из ресторанчиков в Спринг-Гардене, мою квартирную хозяйку и камердинера – словом, всех, кто подтвердит под присягой, что я получаю больше писем, чем целое министерство, и меня спрашивало больше масок, чем сходится людей поглазеть на гермафродита или голого принца[56]56
  …поглазеть на…голого принца. – В 1694 г. в Лондоне демонстрировали восточного принца, тело которого было покрыто искусной татуировкой. Подобные зрелища были весьма распространены.


[Закрыть]. Еще все знают, что однажды в сельской церкви, когда кто-то спросил, кто я, ему ответили, что я – «знаменитый Тэттл, губитель женщин».

Валентин. Не тогда ли ты получил прозвище «Великого мусульманина»?

Тэттл. Тогда. Весь приход стал звать меня «Тэттл-мусульманин». На следующее воскресенье все мамаши оставили своих дочек дома и в церкви не собралось и половины прихожан. Пастор хотел было привлечь меня к церковному суду, однако я с ним поквитался: у него была красавица дочь, так я немножко просветил ее. Но потом я сожалел об этом. По городу пошли слухи, и некая знатная дама – не буду называть ее имени – вне себя от ревности прикатила туда в своей карете шестерней и этим разоблачила наши с ней отношения. Право, я жестоко сожалел о случившемся. Вы знаете, кого я имею в виду, ну помните, ту, в лотерее…[57]57
  …ту, в лотерее… – Репутация дам нередко разыгрывалась в лотерею.


[Закрыть]

Скэндл. Уймитесь, Тэттл!

Валентин. И вам не стыдно?!

Анжелика. Какое безобразие! В жизни не видела такого беспардонного хвастовства! Усовеститесь, мистер Тэттл! Ей-богу, я вам не верю. Это так вы храните тайны?

Тэттл. Увлеченный рассказом, я забыл о благоразумии, совсем как та дама, что в пылу страсти пренебрегла своим добрым именем. Впрочем, надеюсь, вы не поняли, кого я имел в виду, ведь многие дамы посещают лотерею… Ах черт возьми, я откушу себе язык!..

Скэндл. Не придется. Сейчас вы смолкнете. Давайте-ка послушаем одну песню – в ней та же мысль, что в пословицах. В той комнате сидит один человек, он и споет ее. (Идет к двери.)

Тэттл. Но если вы догадались, бога ради молчите! Право, я так несчастен!

Скэндл возвращается с певцом.

Скэндл. Спойте нам первую песню из недавней премьеры.

Песня
Музыка Джона Эккелза[58]58
  Музыка Джона Эккелза. – Джон Эккелз (1650–1735) – английский композитор, автор музыки к 46 пьесам, главный дирижер (с 1704 г.) королевского оркестра. Эккелз много сотрудничал с Конгривом, сочинил музыку к его комедиям «Любовь за любовь» и «Так поступают в свете», оде «Гимн Гармонии», «маске» «Суд Париса» и либретто «Семела».


[Закрыть]

 
Пастух и пастушка в измене коварной
Винили друг друга, а все неспроста:
Чтоб выведать, знает ли Феб Лучезарный,
Что верен пастух и пастушка чиста…
 
 
Оракул молчал, пребывая в печали.
И вот наконец разомкнул он уста:
Тот верен, кому ничего не вручали;
Кого не просили, та вечно чиста!
 

Входят сэр Сэмпсон, миссис Фрейл, мисс Пру и Слуга.

Сэр Сэмпсон. Бен пришел? Мой сын Бен? Как я рад! Где он? Я жажду его видеть. Сейчас вы увидите моего сына Бена, Миссис Фрейл. Он надежда семьи. Я не видел его целых три года. Наверно, он стал взрослым! Зови его сюда. Да скажи, чтоб поспешил! Я готов плакать от счастья.

Слуга уходит.

Миссис Фрейл. Сейчас ты увидишь своего будущего мужа, деточка.

Мисс Пру(тихонько, миссис Фрейл). Не пойду за него, и все!

Миссис Фрейл. Тсс! Да и он расхочет жениться. Предоставь это мне. Подзову-ка я сюда мистера Тэттла!

Анжелика. Вы не останетесь повидать брата?

Валентин. Мы с ним как двойная звезда – не можем сиять одновременно: когда он всходит, я гасну. К тому же, если я останусь, отец по доброте своей еще, пожалуй, заставит меня тут же подписать передаточную запись. А я намерен тянуть с этим как можно дольше. Придите наконец к какому-нибудь решению!

Анжелика. Не могу. Пусть решение само ко мне придет, иначе мне век не решиться!

Скэндл. Пойдем, Валентин. Я хочу поделиться с тобой одной мыслью.

Скэндл и Валентин уходят.

Сэр Сэмпсон. Это что же, мой сын Валентин ушел? Так-так, потихоньку ускользнул, не повидавшись с братом? Вот ведь бесчувственное отродье! Злонравный пес!.. Как? Вы тоже здесь, сударыня, и не могли удержать его? Видно, ни любовь, ни долг, ни кровные узы – ничто над ним не властно. Ни слова с ним больше не говорите, сударыня, – он недостоин вашего внимания. У него ни на грош благородства, все расчет да корысть! Он отпетый мерзавец и ухаживает за вашими деньгами. А до вас ему дела нет.

Анжелика. Мы с ним квиты, сэр Сэмпсон. Если меня что и влекло к нему, так тоже его деньги. Но раз их нет – приманка исчезла, остался пустой крючок.

Сэр Сэмпсон. Мудрые речи! А вы умней, чем я думал. Ведь большинство нынешних девиц готовы кинуться и на пустой крючок.

Анжелика. Если я пойду замуж, сэр Сэмпсон, то лишь за большое состояние с любым человеком в придачу, иначе сказать – за любого с большим состоянием. Словом, кабы мне выбирать, я бы предпочла вас вашему сыну.

Сэр Сэмпсон. Ей-богу, вы умница! Меня радуют подобные речи. А я боялся, что вы без ума от этого нечестивца. Право, я от души вас жалел. Ну черт с ним, с ублюдком! Не стоит о нем говорить! Увидите, он еще себя покажет пойдет на содержание к какой-нибудь мрачной восьмидесятилетней карге. Я всегда радуюсь, когда молодой прощелыга вынужден льнуть к старухе, точь-в-точь плющ к мертвому дубу, ей-богу! Гляжу – не нарадуюсь, как крепко они держатся друг за дружку – ну в точности пушинка с чертополохом.

Входят Бен[59]59
  Входят Бен и Слуга. – Создавая образ Бена, Конгрив нередко ездил в лондонский порт, чтобы послушать речь моряков, уловить их повадки и манеры, узнать обычаи (об этом образе см. также в Дополнении I).


[Закрыть] и Слуга.

Бен. А где отец?

Слуга. Вот там, сэр. Он стоит к вам спиной. (Уходит.)

Сэр Сэмпсон. Сыночек! Бен! Благослови тебя бог, мой мальчик! Добро пожаловать!

Бен. Спасибо, отец. Я тоже рад тебя видеть.

Сэр Сэмпсон. Как счастлив я, что вижу тебя. Ну поцелуй меня, мой мальчик! Еще, еще раз, мой милый Бен. (Целует его.)

Бен. Ну хватит, отец. Я, право, охотней расцеловался бы вон с этими госпожами.

Сэр Сэмпсон. И расцелуешься. Дражайшая Анжелика, вот сын мой, Бен.

Бен. Позвольте-ка. (Целует.) Нет, здесь я не пришвартуюсь. Плывем в обход. (Целует Миссис Фрейл.) И здесь тоже, моя шлюпочка! (Целует Мисс Пру.)

Тэттл. Добро пожаловать на берег, сэр!

Бен. Спасибо, друг, спасибо!

Сэр Сэмпсон. Ведь сколько тебя носило по волнам, Бен, с тех пор как мы с тобой расстались!

Бен. Далеко ходили, не спорю, а теперь хорошо бы дома осесть. А у вас что слыхать, отец? Как братец Дик и братец Вал?

Сэр Сэмпсон. Дик?! Да Дик уже два года как скончался. Я же писал тебе в Ливорно.

Бен. И верно. Совсем позабыл, черт возьми! Так Дик, говорите, помер. Мне про многое надо вас спросить! А вы не подумываете снова жениться, отец?

Сэр Сэмпсон. Нет. Я хочу, чтоб ты женился, Бен. Моя женитьба могла бы тебе помешать.

Бен. Это как же понять? Нет, вы себе опять женитесь, а я опять уйду в море, вот и будет обоим ладно. Не хочу я быть вам помехой, право слово! «Вы женитесь, не грустите, нас с попутным отпустите!» А что до меня то я, может, и в мыслях не имею жениться.

Миссис Фрейл. Как жаль слышать такие речи от столь привлекательного молодого джентльмена!

Бен. Уж будто и привлекательного! Ха-ха-ха!.. А вы, я гляжу, шутница! Что ж, и я пошучу. Люблю пошутить, да так, что корабль потянет на дно, как говорят у нас на море. А я вам скажу, отчего мне не очень охота жениться.

Я люблю ходить по свету, из порта в порт, из страны в страну, и не по вкусу мне навечно засесть в одной бухте, как это у нас говорится. Женатый человек, он, сами понимаете, вроде бы в колодках, и уж, видать, не вынуть ему ноги, когда вздумается.

Сэр Сэмпсон. Бен у нас шутник.

Бен. Женатый человек, он, сами понимаете, не как другие люди: он вроде раба на галере, если с нашим братом, вольным моряком, сравнить: прикован на всю жизнь к веслу да еще, поди, должен тянуть какую-нибудь худую посудину.

Сэр Сэмпсон. Бен у нас шутник. Большой шутник! Только немножко грубоват: лоску ему не хватает.

Миссис Фрейл. И ни чуточки! Мне очень нравится, как он шутит – так все ясно, напрямик. Особенно же приятно, когда так шутит муж.

Бен. Да ну? И я бы не прочь в кровать с этакой миленькой госпожой. А пошли бы вы со мной в море, сударыня, что вы на это скажете? Вы, черт возьми, посудина крепкая, хорошо оснащенная, так что к вам на борт всякий пойдет.

Миссис Фрейл. С вами за рулевого – охотно!

Бен. Только вот что я вам скажу, сударыня: коли вы или эта леди (указывает на Анжелику) окажетесь на море в шторм, не держите на голове столько парусов[60]60
  …не держите на голове столько парусов. – Женские прически в Англии XVII–XVIII вв. отличались сложностью и обилием украшений.


[Закрыть]. Марсель, и брамсель – и все, черт возьми!

Миссис Фрейл. А почему?

Бен. Да опрокинуться можете вверх дном. Вот и будете торчать над водой килевой частью. Ха-ха-ха!

Анжелика. Право, мистер Бенджамин от природы большой шутник, и шутит он вполне по-морски.

Сэр Сэмпсон. Нет, Бен не без способностей! Только я же говорил вам лоска ему не хватает. Так что вы не обижайтесь на него, сударыня.

Бен. Неужто вы рассердились? Я ведь не со зла. Я и сам пошучу, и со мной пошутить можно. Вы со мной не стесняйтесь, шутите себе на здоровье!

Анжелика. Благодарю вас, сударь, я ничуть не обижена. Послушайте, сэр Сэмпсон, оставьте его вдвоем с невестой. Пойдемте, мистер Тэттл, не будем мешать влюбленным. (Уходит.)

Тэттл(тихо, мисс Пру). Помните свое обещание, мисс!

Сэр Сэмпсон. И то верно, сударыня! Бен, вот твоя невеста! А вы не смущайтесь, мисс. Мы оставляем вас вдвоем.

Мисс Пру. Не хочу я вдвоем с ним сидеть! Пусть хоть тетушка с нами останется.

Сэр Сэмпсон. Нет-нет. Побудьте вдвоем.

Бен. Видать, отец, чем-то я не по вкусу девице.

Сэр Сэмпсон. Все устроится, мальчик. Ну, мы ушли. Так оно лучше.

Сэр Сэмпсон, Тэттл и миссис Фрейл уходят.

Бен. Слушайте, невеста, сделайте милость, сядьте! А то коли вы будете этак стоять ко мне кормой, мне никогда вас не взять на абордаж. Вот вам стул, садитесь, сделайте милость, а я пристроюсь рядышком.

Мисс Пру. Да не придвигайтесь вы так близко! Коли вам надо что сказать, так я и издали расслышу, чай, не глухая!

Бен. Оно верно – и вы не глухая, да и я не безъязыкий. Меня далеко слыхать. Ладно, подамся назад. (Садится поодаль.) Ну вот, отодвинулись друг от дружки на целую милю, теперь и поговорить можно; оно хоть и без шторма, а ветер не попутный! Рассудите сами: вот прибился я вроде бы к супружескому берегу, хотя, сами понимаете, не своей волей приплыл, а родительской. Но ежели вы не против, могу бросить якорь в вашей бухте. Что вы на это скажете, невеста? А без лишних слов: коли мы с вами пришлись друг другу по сердцу, так давайте качаться в одном гамаке!

Мисс Пру. Не знаю, что и сказать. И вообще, не по вкусу мне с вами разговаривать!

Бен. Вот как? Только за что же такое пренебрежение?

Мисс Пру. А по-моему, раз не можешь сказать, что думаешь, так лучше совсем молчать, а врать мне вам неохота.

Бен. Это точно! Вранье – дело зряшнее. Ведь тот, кто одно говорит, другое думает, вроде бы глядит в одну сторону, а гребет в обратную. Что до меня, я за то, сами понимаете, чтобы выкладывать все напрямик, а не прятать в трюме, и ежели вам это дело меньше моего по сердцу, скажите – я не обижусь! Видать, вы из робких. Иная девушка и любит парня как надо, да сказать не хочет. Коли в этом загвоздка, так молчание ваше заместо согласия.

Мисс Пру. И совсем не в этом, потому что я скажу всю правду и скорее, чем вы думаете, хоть мужчинам всегда нужно лгать, и мне все равно, как на это взглянет мой батюшка – порки-то я не боюсь: выросла уже! Так вот, скажу вам без хитростей: не по вкусу вы мне и нисколько я вас не люблю и любить не буду, не надейтесь! Вот и весь сказ. И отстаньте от меня, чучело гороховое!

Бен. Слушай, ты, девчонка, пора бы тебе научиться любезности. Я говорил с тобой честно и вежливо, сама понимаешь. A что до твоей любви и разной симпатии, так мне в ней нужды, что в обрывке каната, и может, ты мне нравишься не больше, чем я тебе. А вел я те речи в послушание отцу. Порки-то и мне бояться нечего! Только вот что послушай: кабы ты сказала такое на море, отодрали б тебя девятихвостной плеткой! Да кто ты такая?! Слушала, как тут учтиво со мной говорила эта красавица, и ведь сама разговор завела. Что б ты там о себе ни мнила, черт возьми, ты пред ней, скажу я тебе, все равно что манерка слабого пива по сравнению с полной пуншевой чашей!

Мисс Пру. А один молодой красавец, господин тонкий и приятный – тот, что был здесь – так он любит меня, а я люблю его, и если б он видел подобное со мной обращение, он бы вздул вас как следует, тюлень вы этакий!

Бен. Плюгаш, что был здесь? Это он бы вздул меня? Как бы не так! Пусть он только подойдет; я ему такого леща суну – век не забудет! И что это отец выдумал: только я домой воротился, а он бросил меня здесь вдвоем с этой паскудой! Тюлень, каково, а? Ну, тюлень не тюлень, а не стану лизать твою набеленную морду, простокваша ты перекисшая! На такой жениться!.. Да лучше я возьму в жены лапландскую ведьму и буду с ней вместе поворачивать ветры и топить корабли.

Мисс Пру. И не стыдно вам ругаться?.. В жизни такого не слыхивала. Будь я мужчиной… (плачет) вы б не посмели так выражаться… Не посмели б, да-да, бочонок вонючий!

Входят миссис Форсайт и Миссис Фрейл.

Миссис Форсайт. Они уже поссорились, как мы и предвидели.

Бен. Что? Бочонок? Пусть только твой кавалер повторит мне это, пусть только вступится за тебя твой Том Эссенс[61]61
  Том Эссенс – герой комедии драматурга Ролинза «Том Эссенс, или Модная жена» (1676), светский франт.


[Закрыть], я ему скажу пару теплых слов! Я ему вспорю камзол, красавчику! Он у меня засмердит! Еще не отдаст концы, а уж засмердит, похуже цибетовой кошки![62]62
  …похуже цибетовой кошки! – Животное из семьи хорей. Цибет (вещество, вырабатываемое одной из его желез) употребляется в парфюмерии.


[Закрыть]

Миссис Форсайт. Господи спаси и помилуй! Это что же происходит?! Девочка плачет!.. Что вы ей сделали, мистер Бенджамин?

Бен. Пускай ревет! Меньше будет сквернословить! Набрала полон рот поганой слякоти, та и моросит у нее из глаз.

Миссис Форсайт. Пойдем, пойдем, деточка, ты расскажешь мне все, бедняжечка ты моя!

Миссис Фрейл. Господи, что нам делать?! Сюда идут братец Форсайт и сэр Сэмпсон! Ты спустись с девочкой в гостиную, сестрица, а я уведу мистера Бенджамина к себе. Старики не должны знать, что они повздорили. Пойдемте, сэр, ведь вы не боитесь пойти со мной? (Глядит на него умильно.)

Бен. Скажете тоже! Да я б с вами в штормягу пустился!

Уходят. Входят сэр Сэмпсон и Форсайт.

Сэр Сэмпсон. Я оставил их тут вдвоем. Да, никак ушли? Бен – малый не промах: затащил ее, видно, в уголок – отцов сын, ей-богу! – и крушит ее там, ворошит!.. Проказник только что с моря! Я так думаю, старина Форсайт, не дождался он благословения и взялся за дело без помощи пастора. Коли так, я не стал бы гневаться – ну что тут поделаешь: весь в отца! Ты что пригорюнился, старый вещун? Глядишь так уныло, точно просыпал соль или остриг ногти в воскресенье. Да развеселись! Взгляни вокруг, вскинь голову, старый звездочет! А то уставил глаза в землю, будто что ищет – гнутую булавку или старую подкову.

Форсайт. Вот что, сэр Сэмпсон, повенчаем их завтра утром.

Сэр Сэмпсон. С радостью.

Форсайт. В десять утра и ни минутой позже.

Сэр Сэмпсон. Ни минутой, ни секундой. Сверим часы, и жених будет жить по твоим. Минута в минуту они поженятся, минута в минуту лягут в постель бой твоих часов возвестит им судьбу с точностью колоколов святого Дунстана[63]63
  …святого Дунстана… – Дунстан (925–988), архиепископ кентерберийский, причисленный к лику святых.


[Закрыть], и на весь приход прозвучит – consummatum est[64]64
  Завершено (лат.).


[Закрыть].

Входит Слуга.

Слуга. Сэр, мистер Скэндл желает говорить с вами по неотложному делу.

Форсайт. Сейчас я к нему выйду. Мое почтение, сэр Сэмпсон. (Уходит.)

Сэр Сэмпсон. Что там такое, приятель?

Слуга. Да это насчет вашего сына Валентина, сударь. Привиделся ему какой-то сон, ну он и стал пророчествовать.

Входят Скэндл и Форсайт.

Скэндл. Печальные вести, Сэр Сэмпсон.

Форсайт. Пронеси господи!..

Сэр Сэмпсон. Да что там такое?

Скэндл. А вы не догадываетесь, какая беда может грозить ему, вам и всем нам?

Сэр Сэмпсон. Что-то не придумаю никакой божьей кары, вот разве что налог какой новый введут[65]65
  …разве что налог какой новый введут… – В связи с постоянными войнами, в которых участвовала Англия, то и дело вводились налоги, нередко на продукты массового потребления – сахар, чай, табак и т. д.


[Закрыть], или Канарский флот погибнет, католики высадятся на западе, или французские корабли бросят якорь у Блэкуолла[66]66
  …или Канарский флот погибнет… или французские корабли бросят якорь у Блэкуолла. – Различные эпизоды войны 1689–1697 гг. между Францией и Аугсбургским союзом.


[Закрыть].

Скэндл. Ну нет, все это, без сомнения, знал бы и предсказал нам мистер Форсайт!

Форсайт. А может, землетрясение?

Скэндл. Пока нет. И не смерч. Чем все это кончится – неизвестно, но последствия этого мы уже ощущаем.

Сэр Сэмпсон. Да объясните же наконец!

Скэндл. Что-то открылось вашему сыну Валентину, и он слег в недуге. Он почти все время молчит, хотя уверяет, что мог бы сказать очень много. Зовет своего отца и мудрого Форсайта, что-то бормочет про Раймонда Луллия[67]67
  …про Раймонда Луллия… – Раймонд Луллий (1235–1315) – испанский поэт, философ, миссионер, которому приписывался ряд астрологических трактатов.


[Закрыть] и призрак Лилли[68]68
  Лилли Уильям (1602–1681) – английский астролог, составитель многочисленных альманахов и гороскопов, автор книги «Введение в астрологию».


[Закрыть]. Он хочет открыть какую-то тайну, но, по-моему, вам двоим. На мои расспросы он отвечает только вздохами. Он желает видеть вас завтра поутру, нынче его тревожить нельзя: во сне ему предстоит какое-то дело.