Текст книги "Битва"

Автор книги: Уильям Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– …и много тех, кто протестует против использования тобой известных бандитов. Эта женщина, Калмар… ее присутствие в твоем штабе вызывает бурю толков. А еще я знаю, что у тебя есть прошение на использование еще одного захваченного бандита… Энцмана?

– Гарик Энцельман… Он столько же знает о боевых роботах, сколько и сержант Калмар. Варней покачал головой.

– Знаешь, что я тебе скажу, Грейсон: правительство не собирается терпеть использование военнопленных на таких важных военных должностях. Тебе, сынок, нужно смотреть на вещи нашими глазами.

– И вам, несмотря на все мое уважение, нужно смотреть на все моими! Калмар и Энцельман представляют ценные технические кадры. Они знают машины как свои пять пальцев, не хуже любого геха! Было бы глупо не использовать их. Генерал, мне не с кем больше работать!

– Ладно, это возможно… возможно. Грейоои, я окажу тебе любую поддержку, какая в моих силах, но я пытаюсь тебе доказать, что ты нажил себе врагов, сильных врагов, которым хотелось бы, чтобы группа управлялась по другому… или была уничтожена полностью. С этими иноземцами ты заварил такую кашу во Дворце… Это дает оппозиции оружие… Знаешь, что я имею в виду?

– Генерал пытается сказать, – вмешался Станник, – лишь одно: это означает, что на карту поставлены политические карьеры, люди, которые возвысятся или упадут в грязь в зависимости от того, преуспеет ли твоя группа либо с треском провалится. Нам нужно действовать, действовать успешно, причем быстро, иначе мы не можем оправдать расходы или закончить споры о всей этой иноземной заварушке.

– Я думал, что за группой стоит сам король! Станник улыбнулся, но выражение глаз осталось мрачным.

– Даже король не сможет контролировать ситуацию, если она повернется против нас. И – сынок, если мы проиграем этот бой, то и ты тоже. Твоя группа не выживет, если правительство срежег дотации. Да поможет тебе Бог, если ты влипнешь. Понял?

Грейсон не вполне был уверен, что уловил смысл сказанного, но в словах Станника сквозила ледяная угроза.

Мороз кусался, колючий ветер, словно лезвие, вгрызался в маскировочные халаты, пробирал до мозга костей. Воздух был настолько сух, что моментально слизывал влагу с обнаженной кожи, но над горами к северу перемежающиеся вспышки отдаленных молний обнаруживали набрякшие снеговые тучи. Стояла середина Второй Ночи. Треллван снова приближался к солнцу, но это будет Дальнее Прохождение, когда солнце повиснет высоко в небе над противоположным полушарием, а Саргад останется в морозных объятиях ночи.

Вместе с Дальним Прохождением придут штормы Второй Ночи, а затем постепенное потепление. Но это случится через стандартную неделю.

Группа людей, окутанная мглой, скользила вдоль опушенной морозом кромки периметра маршировочного плаца возле Замка. Фонари на столбах, выставленных вдоль огражденного периметра, заливали железобетонное полотно неживым светом, что обособляло маячившую черную массу усеченной каменной пирамиды, вздымавшейся над ними. В открытой Бухте Ремонта кипела работа. Там двигались фигуры, видимые сквозь широкие стеклянные стены, подсвеченные красным светом.

Грейсон посигналил сержанту Рамаге: «Двигайcя». Он ничего не говорил, так как поблизости могли быть звуковые детекторы, оснащенные компьютерными фильтрами для устранения шума завывающего ветра и выделения шепота. Рамага кивнул и двинулся вперед осторожными, неровными шагами, рассчитанными на то, чтобы сбить с толку сенсоры, установленные для обнаружения обычного движения.

Рот Грейсона пересох, и не только из-за жгучей сухости воздуха. Он осознавал, что никогда прежде так не боялся.

Он следовал плану, угодному генеральному штабу Джеверида и совету министров, выработанному во время долгих заседаний со своими старшими штабными сержантами – Лори, Рамагой и Ларессеном. Когда план одобрили, они четверо работали еще дольше и упорнее, чтобы отобрать и обучить группу захвата из пятидесяти человек.

Объектами нападения стали Замок и погруженный в дремоту «Беркут». Военная разведка Саргада установила, что этот боевой робот был поврежден термитными гранатами во время операции на космодроме, но сейчас уже почти отремонтирован. Ударная сила Грейсона пробьется в Бухту Приюта, очистит ее огнем из ручного оружия и гранатами, встроит мощные термитные патроны в ключевые узлы на броне «Беркута» и удалится в темноту. Если повезет, боевой робот будет безнадежно угроблен и сгодится лишь на запчасти. Даже такой ущерб, который потребовал бы еще нескольких сотен часов ремонтного времени, компенсировал гибель почти любого количества людей и снаряжения, и когда Грейсон думал об этом, он знал, что ему самому придется возглавить эту миссию.

– Тебе нельзя, – сказал Варней. – Ты один стоишь целой группы! Без твоего специального знания боевых роботов и тактики…

– У Лори Калмар точно такие же знания, – возразил он. Это было не совсем верно, поскольку Кай Гриффит не обучал ее тактике малых подразделений, но сейчас было не время препираться. – Она сможет продолжить мое дело, если я не вернусь.

– Ни одна женщина не будет руководить этим подразделением, Грейсон. Особенно иноземка.

Варней продолжал протестовать, но в итоге Грейсон просто настоял на своем. Если его запрут в камере штаб-квартиры округа, то он вообще перестанет работать и отстранится от руководства своей командой. Он рассуждал, что своей подготовкой вполне соответствовал миссии, в то же время солдаты начнут действовать с большей энергией и энтузиазмом, если их командир в бою будет с ними.

Благодаря Гриффиту Грейсон чувствовал себя экспертом в командной тактике, но люди в его команде были по-прежнему зелеными юнцами. Еще недавно, четыре стандартные недели назад, большинство солдат в команде не могли, как надо, пользоваться камуфляжем, не могли подкрасться и пристукнуть вражеского часового, не могли даже зарядить и выстрелить из автоматического оружия менее чем за пять секунд. Грейсон штудировал тактику и технику малых подразделений в возрасте пятнадцати лет, и происходило это под пристальным вниманием и еще более острым языком Кая Гриффита. Он прикинул степень риска разных вариантов и в конце решил, что игра стоит свеч. Шансы на успех увеличатся в случае его присутствия и руководства.

Обучение Грейсона включало в себя владение широким диапазоном оружия, военных искусств, где были представлены несколько очень старых и эффективных боевых традиций, а также науку двигаться быстро, бесшумно и точно. Он верил в свои силы, даже радовался возможности проверить их. Тогда почему он так нервничает?

Он облизнул губы. Бой в Замке испугал Грейсона, но тогда это произошло из-за смерти отца. Ему было страшно во время уличного сражения, когда он вступил в поединок с «Шершнем», когда подкрадывался и встал под пулеметами «Страуса», но его подстегивала жажда мести. Эта жажда притупилась, растворилась в сотне административных дел, требовавших внимания Грейсона. Он боялся битвы с роботами один на один, но реальный бой боевых машин настолько походил на тренажерный, что, за исключением духоты, легко было позабыть обо всем на свете.

Но сейчас Грейсон Карлайл лежал на промерзшей земле неподалеку от зияющего зева ворот Замка и внутренне содрогался. Все другие операции были более или менее навязаны ему необходимостью момента. Эту миссию затеяло высшее командование, и Грейсон еще не убедился в ее нужности. Еще хуже было то, что он вел пятьдесят человек на крепость, предназначенную для отражения шаттлов, вооруженных лазерными башнями, и набитую тяжелыми боевыми роботами.

Тот факт, что отряд, соразмерный по силе с его группой, до этого захватил Замок, нисколько его не утешал. Та атака явилась полнейшим сюрпризом, и к тому же ей поспособствовал предатель внутри стен Замка. У Грейсона не было такого агента, а также он не мог рассчитывать, что враг расслабился.

Имелось кое-что еще, травмирующее закоулки сознания. Грейсон беспокоился о том, как они проникнут в Замок. Прежде двери реагировали на отпечатки его пальцев, но к этому времени новые оккупанты Замка, вероятно, изменили компьютерную систему идентификации. В лучшем случае двери пропустят его, одновременно включив сигнализацию. Они принесли с собой взрывчатку, чтобы проломить дверь, если необходимо.

Странно, однако двери Бухты Ремонта стояли настежь распахнутыми и слабо отблескивали, когда внутреннее тепло Замка проливалось наружу, в морозный воздух. Тогда все просто. Залпом укокошить пару часовых, как раз за дверью, затем стремительный натиск – и дело сделано. Грейсон различил фигуру «Беркута», распластанную поверх рабочего пьедестала под паутиной лесов и тросов.

Может, отсюда и беспокойство. Слишком просто все это выглядит. Гриффит всегда говорил, что опасность обычно таится там, где ее не ожидают. Какая скрытая опасность могла терзать его сознание? Разумеется, всегда есть опасность предательства. Атака на Замок ясно это подтвердила. Однако, единственные люди, знавшие о настоящей атаке, были из высших слоев министерства обороны, и их, объединяло желание способствовать победе группы. На мгновение он вспомнил о Стефане и других агентах бандитов, шныряющих среди его собственных людей, но затем отбросил эту мысль. То, что Стефан только один покусился на жизнь Грейсона, наводило на мысль, что в городе очень мало таких агентов. Нет, большинство шпионов могло относиться к службе охраны или к милиции.

Он вытащил рацию размером с кулак, выдвинул антенну и поскреб по передатчику три раза, вот так: шкряб, пауза, шкряб-шкряб. Он подождал, напрягая слух. Пришел ответ: скрип, пауза, скрип, пауза, скрип-скрип. Если бы он услышал быструюпоследовательность скрипа, это означало бы, что «Мародер» не находится больше под наблюдение сержанта Ларессена и не патрулирует периметр космопорта, а направляется по дороге к Замку. Полученный сигнал означал, что «Мародер» все еще там, где он его видел десять часов назад. Он никак не мог добраться до Замка меньше чем за десять минут. Это давало Грейсону уйму времени.

Тактический приемник в левом ухе процарапал еще один код: цап-царап, цап-царап, цап-царап. Это Рамага с передовой позиции извещал о том, что путь свободен, никаких признаков западни, спрятавшихся солдат или орудийных платформ. Прислушиваясь к сигналу, Грейсон лениво следил, как часовой поежился, словно пытаясь согреться.

Врагу может взбрести в голову в любой момент закрыть ворота Бухты Приюта, и поэтому группе нужно двигаться прямо сейчас. Грейсон переместил свое оружие на лямке так, что оно оказалось на груди. Это был пулемет Ругана, стрелявший круп ными пулями, с темпом стрельбы до 1000 выстрелов в минуту; черный магазин выступал гораздо ниже рукоятки. Оружие было местного производства и не такое надежное, как оружие Федеративного Содружества, которым щеголяли Коммандос Карлайла. Долгие часы на стрельбище убедили Грейсона, что оно сгодится для ползучего рейда. Грейсон помнил, что поставил селектор на очередь из трех пуль.

В длинном магазине умещалось 80 безгильзовых пуль, и они кончились бы за пять секунд непрерывной автоматической стрельбы.

Согласно плану выстрелы Грейсона послужат сигналом к атаке. Поэтому именно он решал, развивать операцию или нет. Сигнал отступления он передал бы по тактической рации. Атака должна была начаться со снятия двух часовых.

Он задержался на мгновение, чтобы успокоить дыхание, смягчить сухость в горле, чтобы подавить страх. Ему наплевать на победу, которой требовало саргадское правительство. Это будет очередной удар по людям, убившим отца, истребившим его друзей. Он поднял громоздкий, с глушителем, автомат, нацелился и нажал пальцем курок.

Автомат заурчал, и часовой, стоявший в семидесяти метрах от Грейсона, дернулся назад, как кукла на веревочке. Грейсон повел оружие в сторону второго часового, но было уже поздно. В морозном воздухе затрещали и завизжали автоматы. Вспышка поразила другого часового и бегущего теха, развернула их на месте и швырнула о землю. Затем с обеих сторон от Грейсона из тени поднялись черные фигуры и ринулись к открытым дверям Бухты.

Пятьдесят черных фигур, стреляя на ходу, бежали через парадный плац, залитый лучами света. Приглушенные очереди рявкали и шипели, разбрасывая смерть в Бухте Приюта, разгоняя бандитов по укрытиям и скашивая на месте зазевавшихся.

Грейсон перешагнул через границу между пара– а дным плацем и Бухтой. Знакомая пещера, сумрачная, освещенная красным светом, разинула пасть, и проглотила его. Прямо перед ним находилась десятиметровая фигура сломанного «Беркута».

– Кольер! – заорал он, махая рукой. – Сенкинc и Бруки! Дверь! Команда… вперед!

Трое солдат рванулись к двери, ведущей в центральный проход Замка. Пятеро человек с тяже лыми ранцами на плечах протопали мимо него ивскарабкались на приподнятую площадку, где лежал неподвижный боевой робот. Сверху хлестнула огненная струя, и возле головы Грейсона что-то пронеслось. Не успел он среагировать, как поблизости раздался хриплый треск автомата. С верхней площадки лестницы, зигзагами поднимающейся к контрольной будке Бухты, отделилась фигура и с тупым звуком шмякнулась о железобетонный поя в двадцати метрах внизу.

Грейсон обернулся к человеку, который только что выстрелил. Это был Ларессен.

– Спасибо, – сказал Грейсон. – Сержант, иди с командой Демо. Я останусь с группой прикрытия.

Ларессен кивнул и устремился вверх по лестнице, туда, где команда Демо пробиралась к корпусу боевого робота. Грейсон рысцой пересек пещеру и ринулся к двери в проход, где притаились трое рядовых. В дверные петли вогнали клинья, чтобы она не закрылась, а на пороге, тупой мордой в коридор, установили на двух ножках пулемет. Бруки лежал плашмя, приставив приклад к плечу. Остальные прикрывали его автоматическими винтовками.

– Ну что, есть что-нибудь?

– Нет, сэр. – Капрал Кольер был главным в группе прикрытия. Он махнул рукой в сторону герметической двери. – Пусть только высунут свой нос оттуда, а мы уж их прищучим! – Он помедлил, замявшись, и добавил запоздалое "сэрЮ. Кольер выглядел моложе, чем Грейсон, но, кажется, умел обращаться с людьми. Грейсон похлопал его по плечу, затем повернулся, чтобы уйти.

С ремонтной площадки обрушился гром, раздался стон раздираемого металла; люди бросились врассыпную. Кто-то завопил. Грейсон застыл как вкопанный, парализованный шоком и нарастающим ужасом. «Беркут», спящий гигант, поблескивающий красным светом, ворочался, вздрагивал, медленно поднимаясь в вертикальное положение. С внезапно зашевелившегося торса спрыгивали черные фигуры. Растянувшись на железобетоне, куда его зашвырнуло движение громадной машины, лежал человек.

Тщательно спланированная и отрепетированная операция летела к черту. Один из людей Грейсона стоял на полу Бухты и разряжал очередь за очередью в проснувшегося монстра, остальные, разинув рты, стояли, пригвожденные ужасом, на месте. Один отбросил винтовку и с воплем кинулся бежать, остальные последовали его примеру. Но было слишком поздно, ибо двери Бухты закрывались с глухим скрежетом.

Этого не может быть, подумал Грейсон, но наполовину приподнявшаяся боевая машина доказывала обратное. Громадная металлическая рука метнулась через помещение и смахнула одинокого солдата, вооруженного автоматической винтовкой.

«Беркут» встал, ужасающе огромный в ограниченном пространстве Бухты Приюта. Какой-то частью ума Грейсон отметил, что наплечная пушка боевого робота отсутствовала, спинной агрегат, вмещавший пушку и жизнеобеспечивающие приспособления, отсоединен, а панели на груди и ногах открыты – все это производило впечатление незавершенности ремонта. По машина двигалась и управлялась. Грейсон следил, как голова – крошечная по сравнению с громоздким торсом – поворачивалась, выслеживая сенсорами группу мечущихся солдат. Вытянулась правая рука, и средней мощности лазер, приделанный к предплечью, мигнул один раз, два – и железобетонный пол обожгло высокоэнергетическими пучками, а бегущие люди превращались в корчащиеся, визжащие факелы или оставались лежать обугленными и почерневшими грудами.

Тщательно встроенные взрывчатые заряды могли бы уничтожить этот боевой робот, но пока он двигался в боевом режиме, прикрепить их не представлялось возможным. Двери Бухты все еще мучительно медленно смыкались.

– Бруки! – заорал Грейсон. – Уходи!

Группа прикрытия выползла из открытой двери. Гигант ссутулился и развернулся, вероятно выискивая источник голоса, отдающего команды. Лазер вспыхнул снова, и Грейсон нырнул за штабеля деревянных ящиков. Кольера изжарило на бегу, его труп стал неузнаваемым, если бы не полу расплавленный обломок пулемета, все еще прижатый к обугленным тлеющим останкам. Лучи хлестали безжалостно. Сенкинс тоже исчез в огне и черном, как нефть, дыму, его винтовка с грохотом покатилась по полу.

Двери Бухты, мрачно лязгнув в последний раз, затворились. Левая рука боевого робота опустилась, раздавив солдата, прятавшегося в тени под приподнятой ремонтной площадкой. Человек позабыл, что эта машина может видеть тепло, подумал Грейсон. Где-то кто-то визжал, обожженный.

Ситуация была безнадежной. Может, созвать командиров групп, чтобы выяснить дальнейшие действия? Он тут же отверг эту мысль. Противник наверняка прослушивает тактические радиочастоты, и эта информация поможет бандитам больше, чем Грейсону.

"БеркутЮ стоя сканировал помещение. Грейсон мог слышать легкие щелчки механических реле в крошечной голове и догадался, что водитель сканирует инфракрасные, видимые и движущиеся образы, выискивая жертву. По всей Бухте имелись штабеля ящиков, за которыми укрылись люди. Боевой робот представлял жуткое зрелище тупоумного металлического гиганта, прикидывающего, как обнаружить противника и не сжечь ценное снаряжение. Скоро он начнет двигать ящики, и всякий, кто выползет оттуда, будет сожжен или раздавлен. Грейсон оглянулся на сцепленные зубцы герметической двери позади себя. Если бы он смог открыть дверь, у солдат появился бы шанс, они бросились бы в темноту вниз по склону горы. Но чтобы открыть двери, существовал лишь один способ – дернуть рубильник в контрольной будке Бухты. Его взгляд скользнул мимо замершего робота к освещенной будке, в пятнадцати метрах от пола.

Все, что нужно, – это диверсия.

Поблизости лежало тело, одна рука была откинута, почти целая кисть сжимала лямку брезентового ранца. Это был один из людей Ларессена, некто из группы Демо, посланной уничтожить «Беркута».

В ранце содержалась взрывчатка – пять пакетов пластика, каждый весом в два килограмма, прицепленных к магнитной подкладке и уже оснащенных детонатором с часовым механизмом. Вставленные в соответствующие схемы, эти пакеты могли уничтожить боевую машину. Сейчас их некуда было вставлять, но они могли отвлечь внимание.

Грейсон стиснул зубы, вытер с лица пот и выскочил из-за ящиков. Хотя он и старался не смотреть на металлическую гору, но услышал щелчки реле, почувствовал медленный поворот головы, тяжеловесное движение правой руки, наводящей лазер. Он потянулся через труп за ранцем и рванул его к себе. Рука трупа не разжималась, и Грейсон очутился в смертельной ситуации «перетягивания каната» с неузнаваемым трупом одного из своих собственных людей. Хуже того, он чувствовал, что лазер почти наведен.

Вложив все силы в последний, отчаянный рывок, Грейсон ощутил, что лямка выскользнула из стиснутых мертвых пальцев, а сам он кувырнулся назад с ранцем, прижатым к груди. Лазер боевого робота выстрелил, обдав Грейсона белым жаром и резким запахом. Ящик, где он прятался до этого, объяло пламенем. В свете пожарища Грейсон вскочил и побежал к массивной бронированной ноге «Беркута».

Гигант сместился, выслеживая его. Грейсон метнулся вправо, затем влево, засовывая руку в ранец и вытаскивая оттуда один двухкилограммовый пакет. Закинув ранец на плечо, свободной рукой он установил таймер на пять секунд и бросил его – не в монстра, а на пол между собой и ногой боевого робота.

Затем он снова побежал, виляя, к металлической лестнице под контрольной будкой. Взрыв, прозвучавший за спиной мгновение спустя, подхватил его и швырнул в сторону будки, а затем грохнул плашмя об пол; руки и лицо были в крови, в ушах стоял отвратительный, головокружительный звон. Робот помедлил, ослепленный вспышкой взрыва. Грейсон воспользовался отсрочкой, чтобы выудить еще два пакета, а затем метнул их в голову монстра. Взрывы произвели небольшой ущерб, но они не давали водителю опомниться в течение драгоценных секунд. Грейсон подбежал к лестнице и полез по ней, преодолевая по три ступени зараз.

Снизу раздался еще один взрыв, и лестница бешено закачалась. Он обернулся, вцепившись руками в перила. Внизу одинокая фигура махнула рукой, затем швырнула еще один пакет, взорвавшийся у ног «Беркута».

– Действуй, лейтенант, – закричала фигура, когда рев взрыва утих. – Мы займемся им!

Грейсон узнал голос Ларессена. Взобравшись на верхнюю площадку лестницы, он толкнул плечом полуоткрытую дверь. Там поджидал бородатый человек в зеленой спецодежде с винтовкой в руках.

Свой пистолет Грейсон потерял где-то на полу Бухты. Внизу грянул еще один взрыв, и «Беркут», дернувшись, зацепил лестницу со зловещим, пронзительным скрежетом. На мгновение бородатый солдат замешкался, что дало Грейсону возможность вмазать брезентовой сумкой по его лицу. Он бросился к нему, вцепившись в винтовку и отпихнув солдата назад. В борьбе они перекувырнулись через стул и впечатались в консоль монитора. Когда Грейсон резко поднял колено, солдат хрюкнул и ослабил хватку. Грейсон треснул его прикладом по виску. Затем нажал до упора плоскую белую кнопку, которая открывала двери Бухты. Грейсон стоял там, не отпуская кнопки, пока стиснутые зубы дверей не разомкнулись, пролив свет во мрак. Схватив винтовку солдата и брезентовый ранец, он выбежал через дверь будки.

Там был боевой робот, голова его находилась всего на два метра ниже ног Грейсона. Лазер в руке гиганта качнулся, чтобы уничтожить контрольную будку. Грейсону ничего не оставалось, как прыгать. Он в раскорячку приземлился на плечо робота и уцепился за обломок антенны, выступающей из его головы. Монстр неуклюже повернулся, поднял правую руку, чтобы прихлопнуть его, как комара. Грейсон скрючился в оплетенной проводами канавке, где должны были находиться автопушка и агрегат жизкеобеспечивающей системы. Там он находился вне досягаемости.

Пока он возился с ранцем, робот снова обернулся, разнеся лестницу контрольной будки, и врезался в каменную стену. От сотрясения у Грейсона помутилось сознание, винтовка выпала из рук. Свободной рукой он схватил последний оставшийся пакет взрывчатки, прикрепил его к голове монстра и поставил таймер на десять секунд. Машина снова грохнулась о стену, стала ворочать головой, пытаясь размазать Грейсона по стене Бухты.

Грейсон нашел держатели – приваренные скобы вдоль спины «Беркута», используемые для служебного доступа, – и пополз по боку монстра вниз, на землю. Когда робот снова впечатался в стену, Грейсона стряхнуло. Последние пять метров он пролетел и с грохотом приземлился в смятые руины лестницы контрольной будки.

Правая нога Грейсона ныла так, будто по ней ударили молотом, в виске бешено стучал пульс. Он проморгался и увидел, как боевой робот, окутанный дымом, шатается… падает… Затем грубые руки подхватили его под мышки и вытащили из оСломков лестницы. Гигант упал, вызвав ужасный грохот, и из безобразного шрама на «голове» повалил густой черный дым.

В течение одного безумного момента Грейсон ликовал. Я убил его Ликование быстро растаяло, когда робот перекатился, подтащил руки под тело и частично приподнялся. Водителя, очевидно, оглушило, возможно, ранило, но взрыв не пробил крепкую броню. Холодный воздух попал на лицо Грейсона и руку, обнаженную прорехой в рукаве куртки. Неизвестный спаситель вытащил его через открытую дверь Бухты на маршировочный плац. Остальные черные фигуры рассыпались в ночи.

Грейсон как-то умудрился прохрипеть по рации:

– Всем сматываться! Встречаемся в арсенале! Живо!

Затем ночь осветилась огнем и смертью, когда бандиты, притаившиеся у стен Замка, открыли огонь из пулеметов и башенных лазеров, рассеивая по маршировочному плацу смерть и ужас.

– Давайте убираться отсюда, Ларессен.

– Ларессену крышка, лейтенант.

Только тогда Грейсон взглянул на своего спасителя. Почему-то он предположил, что это Ларессен, но на него озабоченно смотрело потемневшее лицо рядового из команды Демо. Как его имя? А, Греер… Он был одним из новых рекрутов.

– Эта… эта штука наступила на него, – запинаясь, сказал Греер, – как на таракана.

– Пошли. Мы сведем счеты позднее. Несмотря на боль, Грейсон обнаружил, что может бежать, правда, припадая на одну ногу. С группой из четырех других уцелевших солдат он спустился с гор.

Генерал Адед, швырнув распечатки на стол, пригвоздил Грейсона колючим взглядом.

– Двадцать восемь убитых или пропавших, – сказал он. – Двадцать восемь из пятидесяти. Это не то, чего мы надеялись ожидать здесь, во Дворце, ты знаешь. Ну? Что ты можешь сказать, лейтенант?

– Это… это была западня, генерал.

– В самом деле?

– Они обвешали этого «Беркута» так, чтобы казалось, будто он не отремонтирован. Они, должно быть, засунули водителя в кабину, и он лежал там на спине несколько часов, чтобы только…

– Меня не интересует, с каким комфортом устроился водитель робота, лейтенант. Меня интересует, что я доложу его величеству.

– Да, сэр.

– Это дурное предзнаменование для группы, сам понимаешь. Я знаю, что Королевская служба охраны, в частности, вылезла из кожи вон, чтобы обеспечить твое подразделение оружием и снаряжением. Критики будут говорить, что эти усилия пропали зря, выброшены на ветер.

– Но, генерал! Вы…

– Молчать!

Грейсон застыл по стойке «смирно», с трудом сдерживая взрыв эмоций. Это несправедливо! Он не получил ничего, кроме неприятностей, пробивая прошения сквозь твердолобую бюрократию, а сейчас…

– Я никогда не одобрял этот проект, Карлайл. Ты ведь это знаешь, не так ли?

– Да, сэр.

– И, конечно, я никогда не ожидал, что его величество учредит что-нибудь вроде элитного подразделения где-либо, а не внутри структуры службы охраны. Я надеюсь, что генерал Варней ответит за эту идиотскую затею о предоставлении самостоятельности группе. Ну? Что скажешь?

– Я не знаю, сэр.

– Хм-м, и я не знаю. – Адел откинулся в кресле, аккуратно перекинув одну ногу через другую. – Так вот, учти советы на будущее.

– Сэр?

– Это тебя удивляет, а? Так вот, Варней выбыл из игры, Карлайл, и группа Треллвана на этот период становится десятой ротой Королевской службы охраны. Она будет находиться под моим непосредственным командованием.

Комната поплыла перед глазами Грейсона. То, что говорил Адел, – это чушь.

– Сэр… Я…

– Ты передашь все записи и картотеки своему преемнику, капитану Нолему. – Адел поднял взгляд от стола на Грейсона, смягчив голос. – Ты ведь не думаешь, что в самом деле удержишь группу? Ты молод, Карлайл, слишком молод для такого ответственного поста. Эта работа оказалась тебе не по силам. Постарайся не очень…

– Вы имеете в виду, что группа больше не моя? – вяло прервал его Грейсон.

– Именно это я и имею в виду, лейтенант. С тебя сняли бремя. Поскольку ты в действительности никогда не являлся членом вооруженных сил Треллвана, а служил лишь по специальному указу короля, я вообще не понимаю, как она могла быть… твоей. В любом случае рота ценит капитана, и ты не можешь рассчитывать, что мы перекроим целую структуру военного командования, лишь бы угодить тебе. Тебя сохранят в качестве специального советника. Знание боевых роботов и тактики делает тебя бесценным для нас. – Брови Адела сдвинулись вместе, глаза сузились. – Это значит, что ты больше не будешь шляться в боевой зоне. Я не стану рисковать твоей жизнью и твоими знаниями!

– Сэр, сержант Калмар…

– Эта юная леди – вражеский союзник. Ей вообще не следовало давать никакого поста или чина внутри наших вооруженных сил! Я так понимаю, что ты несешь ответственность за этот балаган? Ты не волнуйся. Как я сказал, ты молод, неопытен.

– Что случится с ней?

– А это, лейтенант, не твое дело.

– Генерал, я требую…

– Ты будешь требовать у своей дохлой бабушки, лейтенант!

– Но…

– Хватит! Я угробил с тобой больше времени, чем могу позволить. Свободен! – Часовой вывел Грейсона в мраморный коридор Дворца.

В течение долгих тяжелых секунд после ухода Грейсона генерал Адел пялился ему вслед. За этим юным сопляком придется следить, пристально следить. Опасно дозволять какому-нибудь человеку слишком много власти. И контроль над группой, Нет, не группой, напомнил он себе. Именно контроль над десятым полком означал власть. Люди пойдут на все, чтобы добиться власти и удержать ее. Юный Карлайл очень популярен среди своих людей. Генерал Адел полагал, что популярным военным командирам никогда нельзя доверять.

Пожалуй, к лучшему, что карьера Карлайла вскоре закончится. За всю человеческую историю нож в темноте много раз решал такие проблемы. Генерал знал, что одна попытка уже была, но уж его-то люди никогда не оплошают.

Мара притянула Грейсона к себе, нежно касаясь его ушей и лаская шею.

– Но что ты собираешься делать? – спросила она, расширив темные глаза.

– Не знаю, Мара. Я действительно не знаю, – Потрясение от беседы с Аделом прошло, оставив в нем глубокое ощущение пустоты, как будто какаято часть души умерла. – Это трудно выразить. Ты знаешь, когда я начал… Когда я сказал, что начну готовить подразделение для твоих сограждан, я делал это лишь по одной причине.

Ее пальцы двигались по его груди, теребя там редкие волосы.

– По какой?

– Месть. Месть, натуральная и обыкновенная. Я хотел отомстить людям, убившим моего отца, и, конечно, не мог этого сделать один, – Он выдавил улыбку. – Кто-то сказал мне однажды, что я влипну в неприятности, если буду один. Хотел бы я, чтобы он увидел меня сейчас.

– Но ты не один. Грей. У тебя есть я… Он привлек ее ближе и поцеловал.

– Спасибо, милая, но мне требовалась помощь, чтобы врезать по этим бандюгам, по этому «Мародеру». – Он повалился на кровать, невидящими глазами уставившись в потолок. – Ты знаешь, те дни, когда я готовил группу, я думаю, они были самыми лучшими в моей жизни. Я что-то создавал, делал что-то… И у меня была цель. Я собирался уничтожить боевого робота и воина, погубившего отца.

– Может, ты просто пытался доказать что-то себе?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Может быть, сперва и пытался. Я знаю, что все еще хочу отомстить. Хочу этого больше всего на свете. – Он повернулся к Маре. – Но после некоторого времени у меня появилось что-то еще, отодвинувшее вопрос о мести в тень. У меня была цель, направление, я чувствовал свое призвание. Я никогда не был так одинок, как тогда, когда обнаружил, что все мои люди исчезли… что я брошен на Треллване. Группа была для меня чемто вроде семьи.