Текст книги "Из глубины глубин (Рассказы о морском змее. Том I)"

Автор книги: Уильям Ходжсон

Соавторы: Фредерик Марриет,Уильям Джейкобс,Брейсбридж Хеминг,Джон Хатчесон,Уильям Кингстон,Гувернер Моррис,Шарль Ренар,Гилберт Честертон,Ханс Андерсен,Эверард Эпплтон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Эверард Д. Эпплтон
СИНДИКАТ МОРСКОГО ЗМЕЯ[44]44
  Синдикат Морского Змея – Как ни странно, подаривший заглавие рассказу «Синдикат Морского Змея» действительно существовал. Так называлась компания, созданная около 1900 г. английским изобретателем аттракционов В. Стеннингом для эксплуатации развлекательного электрического поезда в виде фантастического морского змея.


[Закрыть]

Если бы не Джимми Рэйнс, я бы не стал и пытаться записывать эту историю. О подобных вещах я предпочитаю забывать: не очень-то приятно вспоминать о лошади, из-за которой ты проиграл свои денежки. Но Джимми, славный малый, попросил меня это сделать – а я обычно делаю то, о чем просит Джимми Рэйнс.

Он хочет, чтобы это напечатали, потому что люди не верят его рассказам (вообще-то, их нельзя за это винить); но ему кажется, что, увидев всю историю в печати, они поверят.

Синдикат Морского Змея был улыбкой фортуны – уж не знаю, доброй или злой. Он возник в маленьком летнем кафе неподалеку от Латонии, а распался на одном островке где-то к югу от Кубы. Если бы не землетрясение… но, пожалуй, я слишком тороплю события.

Начну по порядку. В тот день стояла такая жара, что еще чуть-чуть, и мы бы с Джимми расплавились, вот мы и решили на время покинуть гонки[45]45
  …покинуть гонки – На самом деле речь идет о скачках, а именно о знаменитом дерби в Латонии (ныне район Ковингтона) в Кентукки.


[Закрыть] и передохнуть.

Мы заглянули в летнее кафе Джона Портера, заказали по кружке пива и сигаре и устроились в тени, откинувшись на спинки стульев. Тут отворилась вращающаяся дверь, и в кафе, ссутулившись, ввалился парень, похожий на последнего оставшегося в живых члена полярной экспедиции. Новоприбывший упал в кресло в нескольких футах от нас.

Столбик термометра маячил где-то возле отметки +38°, но на мистере Мерзляке был плащ с поднятым воротником и толстый шарф. Джимми некоторое время пристально разглядывал его, затем подмигнул мне.

– Смотри не отморозь уши, Уильям, – сказал он, когда старый Джон вышел, чтобы принять заказ у незнакомца.

У парня с собой был большой круглый сверток, и, когда Джон перегнулся через стол, повернувшись к нему здоровым ухом, чтобы лучше расслышать заказ, незнакомец крепче схватился за свой мешок, как будто он был полон алмазов.

– Мне лимонаду, – потребовал он. – Кислого, и побольше.

Я пытался вспомнить, где раньше видел этого тина, когда тот поднял взгляд и посмотрел мне прямо в лицо. В то же мгновение в нем произошла разительная перемена. Прыжком преодолев разделявшее нас расстояние, он схватил меня за руку и затряс ее вверх-вниз, словно паровой двигатель, восклицая:

– Билли Мартин, Билли Мартин! Откуда ты появился?

– Я не появился, – ответил я. – Я пришел первым. Откуда ты появился, Альфонс Дулан? Вот в чем вопрос!

– Из чертовски жаркого места, – сообщил он. – Пока еще не привык к человеческой погоде, и мне здесь немного холодновато.

– Мы так и подумали, что с тобой что-то неладно, – сказал я, указывая на Джимми. – Мистер Дулан, это мой младший партнер, мистер Рэйнс. Джимми, мистер Дулан только что вернулся из отпуска в Центральной Африке.

Дулан покачал головой.

– Нет, Билли, – возразил он. – Я оттуда уехал пять лет назад. Это время я провел в местечке погорячее Африки. Застрял на островке в Карибском море, у самого экватора. И я там чуть не отдал концы от жары!

– В таком случае, не снять ли тебе плащ? – предложил я. – Последнее, что я о тебе слышал, – это то, что ты сидел в какой-то дыре в Великой Американской пустыне и ежедневно сообщал о температуре и показаниях барометра умным дядям в Вашингтон.

Альфонс подтащил к нам свой стул и узел.

– Верно, – сказал он. – Но меня оттуда перевели. Однажды я решил пошутить и послал кучу сообщений о снежной буре, сказал, что у меня инструменты покрылись льдом. Поскольку был август, они подумали, что мне следует отдохнуть пару месяцев, а затем отправили на этот самый остров. Там я и болтался четыре года, жарясь на солнце. Четыре года жары, жажды, и не с кем словечком перекинуться! Не на что смотреть, кроме кустов и песка, – великий Боже, сколько там песка! Удивительно, как остров не пошел ко дну под его тяжестью!

– По-прежнему работаешь на правительство, Альфонс? – осведомился я.

– Естественно, – ответил он. – Каждый день снимаю показания и отправляю их в Гавану, когда они вспоминают обо мне и подбрасывают контейнер со жратвой. Я уже с ума схожу, Билли, – но ничего, осталось недолго, потому что…

Он смолк с очень хитрым видом.

– Потому что теперь у меня есть он!

– Он? – переспросил я. – Кто это – он?

– Билли. Я назвал его в твою честь, Билли Мартин, и теперь тебе есть чем гордиться.

– Ребенок? – зевнул я. После подобного начала я ожидал чего-то более захватывающего.

– Ребенок? – презрительно фыркнул он. – Вот еще! Морской змей!

Джимми пнул меня ногой под столом, и я выпрямился. Альфонс тронулся умом гораздо сильнее, чем я сначала подумал.

– О, я горжусь, – сказал я. – Правда, Альфонс. Где ты его держишь?

– На острове, – начал он, потягивая через соломинку лимонад и внимательно рассматривая меня. – В озере, образовавшемся после землетрясения. Он появился вместе с водой, и я его приручил. Он ест из моих рук, и, должен вам сказать, он хороший змей, но я не могу себе позволить содержать его. На то, чтобы поддерживать его хорошее настроение, уходят все мои припасы – и прежде всего сардины, его любимые.

– Да уж, – согласился я, – наверное, это большая роскошь – иметь ручного морского змея, Альфонс, чтобы он ходил за тобой по дому и ел из твоих рук. Но вот спать с ним вместе…

– Билли, Билли, перестань, – оборвал меня Альфонс самым разумным тоном. – Мы с тобой достаточно долго работали вместе, чтобы ты мог заподозрить меня во лжи. Я говорю чистую правду, и вот вам доказательство.

Развернув пакет, он вытащил нечто напоминающее гигантскую суповую тарелку и положил ее перед нами. Я заметил, что от нее ужасно несло рыбой. Она была сделана из чего-то вроде рога толщиной полдюйма и походила на чешую мифической рыбины.

– Ну что ж, – сказал я. – Не глупи, Альфонс. Продолжай свою сказочку. Я тебя послушаю, если мистер Рэйнс не против.

– Это вам не сказочка, – разозлился Альфонс. – Это чешуя моего морского змея – две недели назад он рассердился на что-то и швырнул ее в меня.

Он извлек из кармана письмо.

– Вот это самое письмо, – объяснил он, развернув его и швырнув на стол, – от секретаря Общества естественной истории, которое находится там, через реку. Прочтите сами, что он пишет: «Предмет, находящийся в собственности мистера Дулана, скорее всего, представляет собой чешую океанской рептилии, известной как морской змей».

Я взглянул на письмо. Там действительно все это было написано и еще много чего о ценности открытия и о желании властей в Вашингтоне обсудить находку с мистером Дуланом. Я читал письмо вслух, и глаза Джимми становились все больше и больше. Когда я закончил и вернул бумагу Дулану, Джимми заговорил в первый раз.

– Мистер Дулан, – начал он, – во что обойдется поездка на этот остров и перевозка вашего животного в Штаты для показа?

– Ну, я не знаю, – ответил Альфонс. – Я собираюсь съездить в Вашингтон и попросить Смитсонианский институт[46]46
  …Смитсонианский институт – Также Смитсоновский институт, научно-исследовательское и образовательное учреждение в США с огромным комплексом музеев, основанное в 1846 г.


[Закрыть] помочь мне.

– К черту Смитсонианский институт, – оборвал Джимми. – Неужели вы не понимаете, что можно поступить гораздо умнее? Если вы привезете животное сюда и, если оно действительно окажется таким огромным, как можно судить по этому куску рога, то вы заработаете кучу денег.

Альфонс медленно кивал головой.

– Но это обойдется не меньше чем в пять тысяч, – возразил он, – а я без гроша.

И тут Джимми в первый раз показал, что он схватывает все на лету.

– Мистер Дулан, – проговорил он, наклоняясь над «суповой тарелкой», – когда я играю, то обычно стараюсь выиграть. В прошлом месяце мы с Билли Мартином сорвали немного побольше названной вами суммы. Именно поэтому мы прохлаждаемся здесь вместо того, чтобы выколачивать из букмекеров чужие денежки. По-видимому, мистер Мартин заинтересовался вашей историей, хоть она звучит сомнительно, и, значит, я тоже заинтересован. Я хочу сделать вам предложение. Мы отправимся на ваш остров, дорогу каждый оплачивает сам. Если этот ваш змей действительно существует, мы заплатим за его доставку сюда и разделим прибыль от его демонстрации между собой. Справедливо?

Для Джимми это была длинная речь, но смысл ее был ясен как день. Альфонс не мог не оценить такую откровенность. Поразмыслив с минуту, он взглянул на меня, а затем протянул Джимми ладонь.

– По рукам, – сказал он.

Я тоже пожал его руку, и так возник Синдикат Морского Змея Дулана-Рэйнса-Мартина.

Шестью днями позже мы уже плыли по Карибскому морю на маленьком суденышке, перевозившем фрукты, разыскивая остров Альфонса. Это была моя первая морская экспедиция и, надеюсь, последняя; теперь меня затащат на борт корабля только под наркозом. На пятый день плавания, около десяти утра, Альфонс издал дикий крик индейца и выхватил у капитана карту.

– Это мой остров, кэп! – воскликнул он, указывая на крошечную черную точку на горизонте. – Рулите туда и высаживайте нас. Я жажду снова увидеть эту кучу песка.

Не прошло и часа, как мы оказались на песчаном пригорке, поросшем чахлыми пальмами, а еще через полчаса, сидя на своих пожитках, наблюдали, как наше судно исчезает вдали. Стояла такая жара, что на солнцепеке можно было зажарить поросенка, но Альфонс выглядел безумно счастливым. Порывшись в своем мешке, он нашел кое-что поесть, а затем мы трое разожгли трубки и принялись ждать, пока солнце немного опустится к горизонту.

– Альфонс, – начал я, когда мы растянулись под самым раскидистым деревом, – с начала нашей экспедиции я не расспрашивал тебя о подробностях. А теперь, может быть, ты расскажешь нам, как тебе удалось поймать эту твою змею.

Альфонс, сделав большую затяжку, закинул руки за голову.

– Рассказывать особенно нечего, – ответил он, – но вы имеете право знать все. Моя станция – это просто хибара, где вместо мебели стоит ящик из-под мыла. Она находится в конце оврага – то есть там был овраг. Однажды ночью началось землетрясение, и, когда все утихло, я вышел наружу взглянуть, во что превратилась местность. Ярко светила луна, и, когда я посмотрел туда, где должен был находиться мой овраг, я решил, что сошел с ума. От него ничего не осталось.

Вместо лощины передо мной кипело и пенилось озеро в полмили шириной и две мили длиной. А в озере я увидел самое любопытное создание, какое только можно себе представить. Длиной в триста футов – как-то раз я заставил его вытянуться и измерил, так что в цифрах не сомневайтесь, – и с головой, как у освежеванной коровы. Он ревел и хлопал плавниками, от него ужасно пахло. Это был Билли, и вскоре я сообразил, что произошло. От землетрясения в основании моего острова образовалась расщелина, и Билли вместе с водой попал сюда; затем щель завалило – и мы со змеей остались вдвоем.

В ту ночь мне не пришлось выспаться – гость метался по озеру, во всю глотку призывая свою родню, но к утру он выдохся и уснул на воде мирно, как ягненок. Именно тогда он и понравился мне. Не знаю, почему в тот момент я вспомнил тебя, Билл Мартин, но так уж случилось, что я назвал его в твою честь прежде, чем он смог проснуться и возразить.

Когда он открыл глаза и увидел, что я за ним наблюдаю, то вышел из себя. Высунувшись из воды на десять футов, он начал буянить: с ворчанием взмахнул головой, и та самая чешуя, благодаря которой мы встретились, полетела прямо в меня. Я отступил в сторону, и она зарылась в песок. «Послушай-ка, Билл, – сказал я, – нельзя так обращаться с хозяином этого острова. Во-первых, я тебя сюда не приглашал, ты у меня незваный гость и должен вести себя повежливее. Я не против, чтобы ты остался, но тебе придется смирить свой нрав».

Не думаю, что змей меня понял, но, судя по его виду, что-то он уловил. Он зевнул со смущенным видом, и я бросил ему кусок мяса. Он поймал мясо, развернулся и поплыл к противоположному краю озера. С того момента он стал вести себя прилично, и у меня не было причин жаловаться. Я раньше и представить не мог, что морской змей может скрасить мое существование; я прямо скучаю по нему. Он привязчивый, и когда мы привезем его в Штаты, то легко приучим делать то, что нужно. Еще несколько недель хорошего обращения – и он станет кротким, как котенок, и поплывет за любой лодкой, в которой я буду сидеть. Слышите меня?

– А если у него на этот счет иное мнение? – спросил Джимми.

– Мистер Рэйнс, – сказал Альфонс. – Мой змей обучается хорошим манерам не в заочной школе. Если он проявит нахальство, я всегда начеку – он получит соответствующее наказание, лишившись рыбы. Это предоставьте мне. А теперь пошли – солнце садится.

Два часа мы карабкались через дюны и наконец оказались на невысоком холме, с которого открывался вид на маленькое озеро с низкорослыми деревцами по берегам и лачугой у одного конца.

– Вот, – воскликнул Альфонс, гордый, как павлин, – перед вами Дуланвилль. Великолепная панорама, не правда ли? Я подумываю о том, чтобы разделить его на участки и продавать избранным.

– Добро пожаловать в «Отель де Дулан», – пригласил он, открывая дверь и заглядывая в хижину. – Но, может, лучше сначала выгнать ящериц. Они не очень-то любят незнакомцев.

Войдя внутрь, он поднял там шум; полдюжины чешуйчатых созданий бросились во все стороны, за ними последовали сухопутные крабы и домовые змеи.

– Ну, а теперь, – провозгласил он, появляясь в дверях, – ваши апартаменты готовы, джентльмены. Входите и зарегистрируйтесь. К сожалению, все номера с ванными заняты, но к вашим услугам удобное озеро.

Когда мы распаковали вещи и устроили себе койки, солнце почти село, а Альфонс, напевая себе под нос, сновал вокруг хижины со своими горшками и сковородками. Мы с приятелем некоторое время наблюдали за ним, а затем Джимми обратился ко мне, понизив голос:

– Это на самом деле происходит или я сплю?

– Меня не спрашивай, – сказал я. – Чувствую, что скоро мне придется заставить себя проснуться.

Джимми покачал головой:

– Самое худшее – это то, что мы и в самом деле здесь и денежки наши теперь не вернуть. По-моему, нам придется довести это дело до конца. Но где же эта змея?

Слушая его, я взглянул на озеро, и тут волосы у меня на голове встали дыбом. Разумеется, частично я поверил в историю Альфонса, но не был готов встретиться с чудовищем так скоро и так неожиданно.

Не успел я ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не сплю, как змей устремился к нам. Он плыл по озеру, и зрелище это было жуткое. Он напоминал водонапорную башню, и я клянусь, что он смог бы дважды обернуться вокруг ипподрома в Латонии, да еще осталось бы на пару кругов. Гигантский блестящий дождевой червь скользил по воде, и последние лучи заходящего солнца отражались от его чешуек, делая его белым, словно серебро.

Когда он нас заметил, у меня перехватило дыхание. Змей высунулся из воды футов на двадцать и притормозил, поднимая огромные волны. Глаза его по величине напоминали бочки, а когда он раскрыл пасть и продемонстрировал ряд зубов, похожий на забор, выкрашенный белой краской, Джимми не выдержал. Издав какое-то хрюканье, он замертво повалился на землю.

У меня тоже начинала кружиться голова, и я уже размышлял, как бы побыстрее добраться до побережья, предоставив Джимми и его обморок самим себе, когда из лачуги высунулся Альфонс.

– Ага! – крикнул он, появляясь в дверях со сковородой в одной руке и коробкой сардин в другой. – Билли пришел! Ну что, парни, думаю, теперь вы разобрались, дурачил вас дядюшка Альфонс или нет. Ну разве он не красавец, Уильям, – ты ведь гордишься тем, что он твой тезка?

Я попытался набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы выразить свое мнение по этому и еще кое-каким вопросам, когда змей достиг берега, остановился и издал такой рев, от которого я рухнул прямо на Джимми. Альфонс, видимо, считал все это хорошей шуткой. Он щелкнул пальцами, подзывая чудовище.

– Сюда, Билли, иди сюда, мальчик мой, – крикнул он. – Иди, поприветствуй своего гордого старого босса и его друзей. Не забывай о хороших манерах.

Змей наклонился на фут, с минуту подозрительно оглядывал нас, затем поднял голову, оказавшись на одном уровне с лицом Альфонса. Вы бы не захотели иметь его портрет в гостиной – огромные глаза, один зеленый, другой голубой, длинные белые усы. Но Альфонсу, казалось, приятно было такое соседство; он швырнул рептилии открытую коробку сардин. Билли улыбнулся.

Вы, разумеется, никогда не видели, как улыбаются морские змеи, так что вам трудно представить себе эту картину. Но уверяю вас, вы немногое упустили, так что расстраиваться по этому поводу не стоит. Гигантская пещера с красными стенами – вот на что была похожа улыбка Билли. Я обрадовался, когда он сомкнул челюсти на коробке сардин; он, видимо, так ими увлекся, что больше не открывал рта и положил голову на песок у ног Альфонса, словно больной котенок, ожидающий ласки. Альфонс принялся чесать его сковородкой, и змей лежал так минут пять, мурлыча от удовольствия и в знак благодарности.

Именно этот звук – как будто пар вырывался из двигателя – привел Джимми в чувство. Он приподнялся, взглянул на змея, и, когда тот захлопал на него глазами, Джимми издал ужасный вопль. Змею вопль не понравился, и, прежде чем Альфонс смог что-то сказать, он встал на дыбы и чешуя его ощетинилась, как шерсть на загривке у бульдога. В следующее мгновение он резко взмахнул головой, и одна из роговых пластин, напоминавших тазы для умывания, пролетела у Джимми над ухом, срезав прядь волос.

– Боже мой! Убери его, убери его! – взвыл Джимми, бросаясь к хижине, а вслед ему несся еще один маленький сувенир от морского змея.

Альфонс махнул в сторону Билли сковородой со словами:

– Веди себя прилично, Билл! Как тебе не стыдно!

Но перепуганный Билли продолжал обстреливать Джимми чешуей, пока тот не достиг лачуги и не спрятался под ящиками и бочками. Затем змей прижал к голове короткие уши, словно желая сказать, что не имел в виду ничего плохого; он снова опустил голову, прополз несколько футов по пляжу и зарылся носом в песок у ног Альфонса, прося прощения за свое поведение, как это делает любая собака.

Альфонс присел и принялся разговаривать со своим любимцем. Не желая мешать этой маленькой семейной сцене, я ускользнул прочь в поисках Джимми, который бился в истерике в самом дальнем углу «Отеля де Дулан».

Так состоялось наше знакомство с морским змеем Дулана.

Знаю, что в это трудно поверить, но не прошло и недели, как я настолько привык к соседству этого змея, что обращал на него не больше внимания, чем на крупную собаку. К тому же мы стали добрыми друзьями, хотя я так и не смог привыкнуть к его морскому дыханию – когда он ластился ко мне, оно чувствовалось особенно сильно. Каждое утро, когда я выходил поплавать в озере, он начинал прыгать при виде меня и проделывать разные упражнения, пока я не выходил из воды. Он приходил на мой зов, как и на голос Альфонса, и, по-видимому, старался изо всех сил, чтобы я почувствовал себя как дома.

Но я с сожалением должен сказать, что он так и не подружился с Джимми. Я думаю, что из-за того вопля он относился к Джимми с каким-то предубеждением. Он больше не бросался суповыми тарелками, но просто перестал им интересоваться, а Джимми, по-видимому, это нисколько не огорчало. Неприязнь была взаимной. Мне кажется, Джимми с удовольствием угостил бы Билли сэндвичем с динамитом, но при Альфонсе он никогда не показывал, что выходки змея раздражают его.

Даже в тот вечер, когда Билли взял Альфонса покататься, Джимми не проявлял зависти. Змей лежал на пляже, как обычно, а Альфонс почесывал ему шею обломком доски, когда Билли пришла в голову какая-то идея. Он просунул голову под Альфонса, поднялся и устремился в озеро, а Альфонс оказался верхом у него на шее, как цирковой наездник, выступающий без седла. Билли прокатил его через озеро и обратно, и Альфонсу так это понравилось, что он уговорил меня попробовать прокатиться на следующую ночь.

После этого мы с Альфонсом каждый вечер катались на Билли раз-другой, и взамен змей просил лишь коробку сардин и три минуты почесывания головы. Я думаю, на свете не нашлось бы другого такого добродушного морского змея, как Билли.

Но, конечно, все это не могло долго продолжаться. Приближался конец, и он застиг нас врасплох. Со дня нашей высадки прошло две недели, и Альфонс только что объявил нам, что, по его мнению, Билли готов к путешествию.

– Он не попытается удрать, – сказал Альфонс, отвечая на мой вопрос. – Когда он окажется на берегу, то побоится меня покинуть. Думаю, что мы начнем завтра, а затем останется только пересечь океан, и богатство в наших руках! О Билли заговорит весь мир, не пройдет и…

Больше Альфонсу ничего сказать не удалось. Именно в этот момент остров зашатался, и вода в озере заходила ходуном, словно на дне его образовалась воронка.

Билли оглянулся на свой мирный дом, выполз на берег, скользнул под Альфонса и бросился прямо в кипящую, ревущую воду, словно за ним гнались. Альфонс, вцепившись в его уши, с воплями умолял его вернуться, но бесполезно.

Они уже достигли центра озера, когда раздался такой шум, словно одновременно вырвалась на свободу Ниагара и взорвался динамитный завод, и земля под нашими с Джимми ногами начала трястись и оползать.

На мгновение я закрыл глаза и вцепился в Джимми, соображая, что бы сказать подходящего, а когда открыл их снова, озеро исчезло! Вместо него я увидел длинный овраг, о котором нам рассказывал Альфонс, и огромную, страшную трещину, в которой булькала последняя вода. Из щели торчало несколько ярдов хвоста бедного Билли. Прежде чем я смог произнести хоть слово, хвост скрылся, и мы с Джимми остались одни!

Озеро пропало, змей пропал, землетрясение началось и закончилось, а Альфонс…

– Бежим! – заорал я. – Джимми Рэйнс, этот змей похитил Альфонса!

Джимми что-то ответил, но я его не слышал. Я несся вниз по сырому, скользкому склону, когда-то бывшему дном озера, к дыре, в которой исчез Билли. Мне и в голову не пришло, что Альфонс не может жить под водой, как Билли; они были такими большими друзьями, что я совсем забыл, какие они разные. Но тут я, споткнувшись о здоровенный камень, плашмя рухнул на землю, и удар привел меня в чувство.

– Ты прав, – сказал я Джимми, который, задыхаясь, подбежал ко мне, – бесполезно искать Альфонса. Он погиб, и от него ничего не осталось.

Джимми спрятал лицо в ладонях.

– Ужасно! – произнес он. – Даже нет останков, чтобы похоронить!

– Он слишком много хвастался, – продолжал я, – и забывал держать пальцы скрещенными!

– Но он еще жив, – раздался из-за камня слабый голос, и перед нами возник Альфонс, целый и невредимый, но промокший насквозь и изможденный.

– Когда я увидел, что происходит, – объяснил он, – то понял, что Билли пытается забрать меня к себе домой. Когда мы оказались в этом месте, я подпрыгнул и уцепился за выступ, а вода бурлила вокруг и чуть не засосала меня. Я поранил колени и костяшки рук, но не потерял ничего, кроме своего змея.

Мы уставились на узкую трещину, поглотившую наше состояние, но чувствовали себя слишком плохо, чтобы разговаривать.

– Мне кажется, – начал Джимми через некоторое время, – что нет смысла плакать по сбежавшему морскому змею. Сделаем то, что нам осталось. Мы все поставили на Билли и проиграли. Пора возвращаться в Штаты!

– Думаю, вы правы, – ответил Альфонс, – и землетрясение ликвидировало дела Синдиката Морского Змея. Что ж, джентльмены, мне жаль, но я надеюсь, вы меня не вините. Я смог приручить морского змея, но я не в силах управлять землетрясениями.

На следующий день мы отправились к побережью. Однако Альфонс и слышать не желал о том, чтобы поехать с нами.

– Здесь моя работа, – сказал он, – здесь я и останусь. – И затем он тоскливо добавил со слезами в голосе: – А если Билли когда-нибудь вернется, я не хочу, чтобы он думал, будто я бросил его.

Нам повезло, и через два часа после того, как мы оказались на побережье, мы заметили корабль, и капитан послал шлюпку, чтобы забрать нас. Джимми и я обменялись крепкими рукопожатиями с Альфонсом, и, взойдя на корабль, мы провожали его взглядом, пока остров не исчез вдали.

Это произошло пять лет назад – и с тех пор мы ничего не слышали об Альфонсе. Поэтому я думаю, что Синдикат Морского Змея окончательно распался в тот день, когда Билли исчез в расщелине.

1905

Пер. О. Ратниковой

«И снова сезон морского змея. Последняя и самая невероятная выходка сенсационного воображения газетчиков». Обложка журнала «Пак». (1895).