Текст книги "Дом на краю"

Автор книги: Уильям Ходжсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Существо в яме

Я уже говорил, что дом стоит на большом участке земли и окружен задичавшими, запущенными садами.

Позади дома, на расстоянии ярдов трехсот, находится темный, глубокий овраг, который крестьяне называют ямой. По дну оврага лениво бежит ручей, деревья над ним нависают так густо, что его почти не видно сверху. Кстати, должен сказать, что этот ручей – результат выхода на поверхность подземных вод. Он вдруг появляется на восточном краю оврага и исчезает так же внезапно под утесами западного края.

Прошло несколько месяцев с моего видения (если это было видение) великой равнины, как вдруг мое внимание привлекла яма.

Как-то раз, когда я прогуливался вдоль ее южного края, с утеса прямо передо мной сорвались несколько кусков скалы и со страшным грохотом упали на деревья. Я услышал всплеск в ручье, затем настала тишина. Я бы не придал этому случаю большого значения, но Пеппер яростно залаял и, хотя я приказал ему замолчать, продолжал заливаться лаем, что было совсем на него не похоже.

Решив, что в яме кто-то прячется, я быстро сходил домой за палкой. Когда вернулся, Пеппер уже не лаял. Он рычал и, беспокойно нюхая воздух, смотрел вверх.

Я свистнул пса и стал осторожно спускаться. Глубина ямы насчитывала около полутораста футов, и, чтобы благополучно спуститься, требовалось время и большая осторожность.

Оказавшись внизу, мы с Пеппером стали осматривать берега ручья. Нависавшие ветки деревьев загораживали свет, и я двигался с оглядкой, держа палку наготове.

Пеппер молчал и все время жался к моим ногам. Таким манером мы прошли по правому берегу ручья, ничего не услышав и не увидев. Затем переправились через ручей – просто перепрыгнув – и стали возвращаться, пробираясь сквозь кустарник.

Мы прошли, наверное, половину пути, как вдруг я снова услышал шум падающих камней на другой стороне – на той, откуда мы только что пришли. Большой кусок скалы пролетел сквозь кроны деревьев и плюхнулся в ручей, обдав нас водой. Пеппер издал глухой вой и насторожился. Я тоже прислушался.

Через секунду в гуще деревьев, на подходе к южному обрыву, раздался взвизг. Казалось, визжал поросенок… Пеппер в ответ резко пролаял, перескочил через ручей и скрылся в кустах.

Я услышал, как он лает, все сильнее и чаще, к лаю примешивались какие-то неясные звуки. Потом они прекратились, и в наступившей тишине послышался болезненный крик, напоминающий человеческий. Почти тут же Пеппер взвыл от боли, кусты закачались, и пес прибежал, поджав хвост и все время оглядываясь. Когда он приблизился, я увидел кровоточащую рану: бок был разодран почти до ребер, похоже, большим когтем.

Увидев искалеченного Пеппера, я пришел в ярость и, крутя в руке палку, перепрыгнул через ручей и углубился в кусты, откуда появился Пеппер. Когда я пробирался сквозь них, мне показалось, что я слышу дыхание. Выскочив на небольшую поляну, я увидел нечто белое, удалявшееся сквозь кусты в противоположную от меня сторону. С криком я ринулся вперед, но, хотя и шуровал в кустах палкой, больше мне ничего не удалось увидеть или услышать. Я вернулся к Пепперу. Промыв его рану водой из ручья, я обвязал его своим мокрым носовым платком, после этого мы вылезли из оврага на свет.

Когда мы вернулись домой, сестра спросила, что с Пеппером. Я сказал ей, что он подрался с дикой кошкой – слышал, они есть в округе.

Мне казалось, что лучше не говорить ей о том, что произошло на самом деле, хотя и сам не очень понимал, что именно; но твердо знал: существо, скрывшееся в кустах, не было дикой кошкой. Оно было слишком большим и, насколько я мог заметить, у него была шкура, как у свиньи, только какого-то мертвенно-белого цвета. Кроме того, оно ходило на задних лапах, напоминая движениями человека. Это я успел заметить и, надо признаться, когда думал об этом, то наряду с любопытством ощущал тревогу.

Все это случилось утром.

После обеда, читая книгу, я вдруг поднял глаза и увидел, как кто-то заглядывает в окно, виднелись только глаза и уши.

– Черт возьми, свинья! – воскликнул я, вскочив на ноги. Так мне стало видно лучше, но это была не свинья – бог знает, что это было. Это существо сколько-то напомнило мне отвратительную тварь, обитавшую на большой арене. Гротескный рот, но подбородок настолько мал, что о нем нечего говорить. Нос вытянут, похож на рыло. Именно нос в сочетании с маленькими глазками и странными ушами придавал этому существу сходство со свиньей. Лоб маленький, покатый, а вся морда отвратительного белого цвета.

Я смотрел на это существо, наверное, с минуту, и во мне росло отвращение и страх. Рот издавал бессмысленные звуки, один раз послышалось какое-то хрюканье. Больше всего меня притягивали глаза существа, казалось, они иногда загорались ужасной человеческой разумностью и, обходя мое лицо, словно мой взгляд беспокоил их владельца, рассматривали подробности обстановки.

Двумя когтистыми лапами существо держалось за подоконник. Лапы, в отличие от морды, были красновато-коричневые, их сходство с человеческими руками вызывало неприятное ощущение: четыре пальца и отдельно стоящий большой, но до первого сустава они были соединены перепонкой, как у утки. Были и когти – длинные и мощные, похожие на когти орла.

Я уже сказал, что почувствовал страх, хотя и безадресный. Скорее, это было ощущение омерзения, какое испытываешь при столкновении с чем-то нечеловечески отвратительным, нечестивым, принадлежащим к чему-то невообразимому.

Не могу поручиться, что рассмотрел все подробности внешности этой твари. Наверное, я вспомнил их потом такими, как они отпечатались в моем мозгу. Глядя на эту тварь, я больше раздумывал, чем смотрел, а подробности возникли у меня в памяти позже.

С минуту я пристально смотрел на существо, затем, немного успокоившись и прогнав тревогу, шагнул к окну. Существо тут же нырнуло вниз и исчезло. Я бросился к двери и быстро осмотрелся, но увидел только, как качаются кусты.

Я вернулся в дом и, взяв ружье, отправился на поиски в садах. По дороге задавался вопросом, не это ли самое существо я мельком видел сегодня утром. И пришел к мысли, что именно это.

Я бы охотно взял с собой Пеппера, но решил, что лучше дать ему оправиться от раны. Кроме того, если существо, которое я только что видел, было соперником пса в утренней стычке, вряд ли от Пеппера мог быть какой толк.

Я начал систематические поиски, полный решимости, если получится, найти и прикончить эту свиноподобную тварь, это воплощение ужаса!

Сначала я искал осторожно, помня о ране, полученной Пеппером, но шли часы, а в огромных заброшенных садах не было и признака живого существа, и я стал опасаться меньше. Мне казалось, я буду рад встретиться с этим существом. Все лучше, чем тишина и постоянное ощущение, что такая тварь может прятаться за любым кустом, мимо которого я прохожу. Потом я перестал думать об опасности настолько, что шел прямо сквозь заросли, раздвигая их стволом ружья.

Время от времени я кричал, но мне отвечало только эхо. Хотел таким манером либо испугать, либо заставить появиться эту тварь, но преуспел только в том, что появилась моя сестра Мэри, чтобы узнать, в чем дело. Я сказал ей, что видел дикую кошку, ранившую Пеппера, и пытаюсь разыскать ее в зарослях. Судя по виду сестры, мой ответ не совсем удовлетворил ее, и, когда она возвращалась в дом, на лице ее ясно читалось сомнение. Интересно, подумал я, видела ли она что-нибудь и о чем она догадывается.

Остаток дня я потратил на продолжение поисков. Мне казалось, я не смогу уснуть, когда рядом в кустах бродит эта отвратительная тварь. Но уже смеркалось, а я так никого и не увидел. Повернув к дому, я услышал непонятный шорох в кустах справа. Я обернулся и выстрелил на звук. Тут же послышался шум поспешного бегства, он быстро удалялся и спустя минуту перестал быть слышен. Сделав несколько шагов, я прекратил преследование, осознав, насколько оно бесполезно в надвигающихся сумерках. Вернулся я домой в подавленном настроении.

В этот вечер, после того как сестра ушла спать, я обошел нижний этаж и проверил, все ли окна и двери как следует заперты. Эта предосторожность в случае окон вряд ли была необходима, поскольку все они на нижнем этаже забраны крепкими решетками, но что касается дверей, а их было пять, мысль была верной, – ни одна из них не была заперта.

Задвинув все засовы, я отправился к себе в кабинет, но почему-то эта комната сейчас раздражала меня, казалась слишком большой и гулкой. Попробовал читать, но в конце концов счел это невозможным и, забрав с собой книгу вниз, в кухню, где горел камин, устроился там.

Я провел за чтением, наверное, часа два, когда вдруг услышал звук, который заставил меня опустить книгу и напряженно прислушаться. Казалось, кто-то шарит по задней двери. Один раз она громко скрипнула, как будто на нее сильно нажали. Это длилось недолго, но все время я испытывал неописуемый ужас, никогда бы не поверил, что такое бывает. Руки тряслись, я покрылся холодным потом и весь дрожал.

Постепенно я успокоился. Непонятные движения снаружи прекратились.

Около часа я сидел и прислушивался. Внезапно меня снова охватил страх. Наверное, так чувствует себя кролик под взглядом змеи. Сейчас я ничего не слышал, но, без сомнения, находился под каким-то необъяснимым воздействием.

Мало-помалу, почти незаметно, в моих ушах стал раздаваться еле слышный шепот, который довольно быстро перерос в приглушенный, но от этого не менее отвратительный звериный хор. Казалось, он доносился из недр земли.

Я услышал глухой стук и с трудом понял, что выронил из рук книгу. Так я просидел до рассвета, несмело забрезжившего в высоких решетчатых окнах просторной кухни.

С рассветом оцепенение и страх оставили меня, рассудок вновь стал мне повиноваться.

Подобрав книгу, я потихоньку подошел к двери и прислушался. В холодной тишине не слышалось ни звука. Простояв так несколько минут, я осторожно вытащил засов и, открыв дверь, выглянул.

Осторожность была излишней: ничего, кроме уходящих вдаль рядов серых, похожих один на другой кустов и деревьев.

Вздрогнув, я закрыл дверь и медленно побрел наверх, спать.

Свиноподобные существа

Это случилось вечером, неделей позже. Сестра сидела в саду и вязала. Я ходил взад-вперед, на ходу читая. Ружье стояло у стены, потому что после появления в садах странного существа я счел, что будет не лишним принять меры предосторожности. Но целую неделю меня ничто не тревожило, никого не было ни слышно, ни видно, поэтому я стал вспоминать об этом случае без тревоги, хотя изумление и любопытство не оставляли меня.

Как уже сказал, я расхаживал около дома, погрузившись в чтение. Вдруг я услышал грохот где-то вдалеке, в направлении ямы. Быстро обернувшись, я увидел огромный столб пыли, поднимавшийся в вечернем воздухе.

Сестра с испуганным криком вскочила на ноги.

Велев ей оставаться на месте, я схватил ружье и побежал к яме. Приблизившись к ней, я услышал глухой гул, сменившийся грохотом, и из ямы поднялся новый столб пыли.

Шум затих, хотя пыль еще клубилась.

Подойдя к краю, я заглянул вниз, но не увидел ничего, кроме клубящейся пыли, поднимавшейся все ближе. Воздух был полон мельчайших частиц, которые слепили и душили меня. В конце концов мне пришлось отбежать подальше, чтобы продышаться.

Постепенно пыль осела на стенки оврага.

Можно было только догадываться, что произошло.

Случился обвал, я почти не сомневался, но причины его я не знал и даже едва мог себе представить, потому что хотя и подумал о падающих камнях и о существе на дне ямы, но в первые минуты замешательства не сумел прийти к нужному выводу.

Пыль медленно оседала, и я смог приблизиться к краю оврага и заглянуть вниз.

Какое-то время я безуспешно старался различить хоть что-нибудь в этой пыли. Сначала это не удавалось. Затем заметил что-то движущееся внизу, слева от меня. Я пристально вгляделся и различил еще одну и еще одну – три неясные фигуры, карабкавшиеся по склону ямы. Я видел их неотчетливо. Справа послышался шум катящихся камней. Я взглянул туда, но ничего не увидел. Наклонившись, я посмотрел вниз, и ярдах в двух от своих ног увидел задранное вверх отвратительное белое свиное рыло. Ниже я различил еще нескольких. Увидев меня, существо внезапно издало странный вопль, на который откликнулись во всех частях ямы. Я ощутил ужас и, нагнувшись, разрядил ружье прямо в страшную морду. Существо мгновенно исчезло, раздался шум осыпающейся земли и камней.

На мгновение наступила тишина, благодаря которой я, скорее всего, остался в живых, поскольку, услышав топот множества ног, я резко обернулся и увидел, что ко мне бежит целое войско этих существ. Подняв ружье, я выстрелил в того, кто шел первым, и он плюхнулся вперед с отвратительным воем. Я повернулся и побежал. На полпути к дому я увидел сестру – она шла мне навстречу. В сумерках я не мог отчетливо разглядеть ее лицо, но когда она спросила, почему я стрелял, в голосе слышался страх.

– Беги! – крикнул я в ответ. – Беги, спасайся!

Она без лишних слов повернулась и бросилась к дому, подобрав обеими руками юбки. Спеша следом за ней, я бросил взгляд назад: эти твари бежали то на задних лапах, то на четвереньках.

Должно быть, в моем голосе был слышен неподдельный ужас, раз Мэри бежала изо всех сил. Я был уверен, что она пока не видела исчадий ада, преследовавших нас.

Сестра впереди, я за ней – так мы и бежали.

Приближавшийся с каждой минутой топот свидетельствовал о том, что монстры быстро догоняют нас. Хотя я привык к активному образу жизни, гонка начинала на мне сказываться.

Впереди виднелся черный проем двери, по счастью оставшейся открытой. Я отставал от Мэри на полудюжину ярдов и уже стал задыхаться. Вдруг что-то коснулось моего плеча. Я быстро повернул голову и увидел рядом с собой одно из этих чудовищных мертвенно-бледных рыл: одно из существ, опередив своих собратьев, едва не схватило меня. Я отпрыгнул и, схватив ружье за ствол, со всей силы обрушил удар на голову мерзкой твари. Существо упало со стоном, напомнившим человеческий.

Этой минутной задержки хватило на то, чтобы остальные твари почти вплотную приблизились ко мне, поэтому, не тратя ни секунды времени, я повернулся и бросился к двери.

Вбежав в коридор, я быстро захлопнул дверь, закрыв ее на засов в тот самый момент, когда первые из этих чудовищ начали ломиться в нее.

Сестра, тяжело дыша, рухнула на стул. Она была близка к обмороку, но у меня не было времени заняться ею.

Нужно было поскорее убедиться, что все двери заперты. По счастью, так и оказалось. Последняя дверь, к которой я подошел, вела из кабинета в сады. Только я убедился в том, что она заперта, как мне послышался доносившийся шум снаружи. Я замер и прислушался. Да! Теперь я слышал отдаленный шепот, что-то скользило по филенкам с царапаньем и скрежетом. Очевидно, одна из тварей пробовала лапами дверь, проверяя, нет ли возможности войти.

То, что они так скоро сумели обнаружить дверь, послужило для меня доказательством их умственных способностей и утвердило в мысли, что их никак нельзя отнести к обычным животным. Каким-то образом я почувствовал это еще раньше, когда первое существо заглянуло в мое окно. Тогда я употребил слово «нечеловеческий», интуитивно чувствуя, что эти создания отличаются от зверей. Нечто выходящее за пределы человеческого разума, но не в хорошем смысле, скорее, нечто враждебное великому и доброму в человеческой природе. Короче говоря, нечто разумное, но нечеловеческое. Сама мысль об этих созданиях вызывала у меня отвращение.

Я вспомнил о сестре и, подойдя к буфету, достал бутыль бренди и стакан. Затем с зажженной свечой пошел в кухню. Сестра сползла со стула и лежала на полу лицом вниз.

Я тихонько перевернул ее и, приподняв ей голову, влил в рот немного бренди. Она вздрогнула, потом несколько раз прерывисто вздохнула и открыла глаза. Она смотрела на меня, не узнавая. Затем медленно закрыла глаза, и я дал ей еще немного бренди. Наверное, с минуту она лежала тихо, дыхание ее было быстрым. Вдруг она снова открыла глаза, и мне показалось, что зрачки у нее расширены, словно вместе с сознанием к ней вернулся страх. Затем неожиданно, так что я отпрянул, она села. Решив, что у нее кружится голова, я протянул руку, чтобы помочь ей. Тут она громко вскрикнула и, вскочив на ноги, бросилась из комнаты.

Какое-то время я так и стоял – на коленях и с бутылкой бренди в руках. Я был удивлен и озадачен.

Неужели сестра боится меня? Не может быть. С чего бы? Оставалось думать, что ее нервная система испытала потрясение и что она сейчас не в себе. Я услышал, как наверху громко хлопнула дверь, и понял, что она убежала к себе в комнату. Я поставил бутылку на стол. Мое внимание привлек шум у задней двери. Я подошел и прислушался. Казалось, ее трясут, словно несколько этих тварей молча сражаются с ней, но дверь была сбита крепко и прилегала плотно, с ней не так-то легко было справиться.

Снаружи, в садах, слышался шум. Случайный прохожий непременно бы ошибся, приняв его за хрюканье и повизгивание стада свиней, я же вскоре понял, что в этом похрюкивании есть свой смысл. Мало-помалу я уловил сходство этих звуков с человеческой речью, но какой-то вязкой и липкой, словно артикуляция была затруднена. Тем не менее я пришел к убеждению, что это не бессмысленная разноголосица, а быстрый обмен мнениями.

К этому времени в коридорах стало совсем темно, послышались разнообразные шумы и скрипы, которыми полон любой старый дом с наступлением ночи. Несомненно, это происходит потому, что все затихает, а у человека появляется больше свободного времени, чтобы слушать. Кроме того, это может объясняться воздействием резкой смены температуры при заходе солнца, что приводит к сжатию и оседанию всей конструкции дома по ночам. Так могло быть, но именно в эту ночь я бы охотно не слышал этих жутковатых звуков. Мне казалось, всякий треск и скрип означает, что по темным коридорам движется одно из этих существ, хотя в глубине души знал, что этого не может быть, потому что сам осмотрел двери и все они были крепко заперты.

В конце концов эти звуки раздражили меня, и я, чтобы наказать себя за трусость, решил снова обойти подвалы и, если там кто-то есть, встретиться с ним лицом к лицу. Потом подняться в свой кабинет, потому что мне не представлялось возможным спать, когда дом окружен этими жуткими созданиями, наполовину животными, наполовину неизвестно кем.

Взяв в кухне лампу, я проходил по коридорам из подвала в подвал, из помещения в помещение, через кладовую и подвал для хранения угля, заглядывал в сотни маленьких тупичков и закоулков, из которых складывался подвальный этаж старого дома. Затем, поняв, что побывал во всех уголках и видел каждую трещину, в которой кто-то мог бы спрятаться, я направился к лестнице.

Поставив ногу на первую ступеньку, я остановился. Мне показалось, я услышал какой-то шорох, скорее всего, в кладовой для хлеба и масла, находившейся слева от лестницы. Я был там в начале своего обхода и все же не сомневался, что слух меня не обманывает. Собравшись, почти без колебаний, я вошел в кладовую, держа лампу над головой, и сразу же увидел, что комната пуста, в ней лежали только большие куски масла, разделенные кирпичными стойками. Но только собрался уйти, как понял свою ошибку. Когда я поворачивался, свет лампы отразился от двух ярких пятен за окном. Я всмотрелся. Они медленно вращались и отбрасывали попеременно то зеленые, то красные искорки, так, во всяком случае, мне показалось. Я понял, что это глаза.

Постепенно я различил неясный силуэт одной из тварей. Казалось, она держалась за оконные решетки и собиралась лезть по ним. Я подошел к окну и поднял лампу повыше. Здесь нечего было бояться: решетки стояли крепко, и можно было не опасаться, что эти существа их сдвинут. И вдруг, несмотря на то, что я мог чувствовать себя в безопасности, ко мне вернулся ужасный страх, поразивший меня ночью неделю назад, – то же ощущение беспомощности и сотрясающая все тело дрожь. Я смутно понимал, что взгляд этой твари неотрывно направлен прямо мне в глаза, стремясь подчинить меня, и попытался отвернуться, но не сумел. Теперь окно было видно как в тумане. Потом появились еще глаза и стали смотреть на меня, и еще, и еще; казалось, целая вселенная злобных, уставившихся на меня зрачков держит меня в плену.

У меня кружилась голова, в венах пульсировала кровь. Я вдруг ощутил резкую боль в левой руке. Она становилась все сильнее, и я был принужден, буквально вынужден, обратить на нее внимание. Со страшным усилием я опустил взгляд, и тут чары, опутавшие меня, рассеялись. Я увидел, что в волнении случайно схватился за горячее ламповое стекло и сильно обжег руку. Я снова посмотрел в окно: туман рассеялся, и там, снаружи, сбились в кучу не меньше десятка звериных рыл. В гневе я поднял лампу и швырнул в окно. Разбив стекло, она пролетела между двумя перекладинами решетки и упала в саду, разливая кругом горящее масло. Я услышал громкие крики боли, а когда глаза мои привыкли к темноте, увидел, что твари исчезли.

Собрав все силы, я стал ощупью искать дверь, а найдя ее, поднялся по ступенькам, спотыкаясь на каждом шагу. Я был в полубессознательном состоянии, как после удара по голове. Но даже страшная боль в руке не могла заглушить ярость, клокотавшую во мне при мысли об этих тварях.

Добравшись до кабинета, я зажег свечи. Свет отразился в металлических частях стоявших на стойке ружей. Тут я вспомнил о своей силе, уже явленной прежде, оказавшейся столь же роковой для этих чудовищ, как и для обычных животных. Я решил обороняться.

Первым делом я перевязал руку, боль была невыносимой. После перевязки стало легче, и я направился через всю комнату к стойке с ружьями. Выбрал тяжелую винтовку – старое испытанное оружие – и, запасшись патронами, поднялся в одну из башенок, венчавших дом.

Однако разглядеть что-либо невозможно – сады казались расплывчатой тенью, немного более темной там, где были стволы. Я понимал, что бесполезно стрелять просто в темноту. Единственное, что можно было сделать, это дождаться появления луны, тогда, может быть, мне удастся нанести врагу потери.

Я сидел неподвижно и прислушивался. В садах было довольно тихо, до меня доносилось лишь единичное хрюканье или повизгивание. Мне не нравилась эта тишина, она заставляла меня раздумывать над тем, что еще может прийти в голову этим существам. Дважды я спускался с башни и обходил дом – все было спокойно.

Потом послышался шум со стороны ямы – казалось, там произошел еще один обвал. Сразу после этого в течение минут пятнадцати обитатели сада взволнованно перекликались, затем все стихло.

Примерно через час над далеким горизонтом появился свет луны. Он был виден над деревьями, но пока луна не поднялась, я не мог как следует рассмотреть сады. Впрочем, и тогда я не заметил никого, пока не подался вперед: несколько свиноподобных существ лежали ничком у стены дома. Что они делали, я разобрать не мог. Однако это была возможность, которую не следовало упускать, и, прицелившись, я выстрелил в одну из тварей. Раздался пронзительный крик. Когда дым рассеялся, я увидел, что существо лежит на спине, слабо подергиваясь. Потом оно затихло. Остальные исчезли.

Тут до меня донесся громкий визг со стороны ямы, многократным эхом отозвавшийся во всех частях сада. Получив, таким образом, некоторое представление о численности моих врагов, я понял, что все намного серьезнее, чем мне представлялось.

Пока я так сидел и наблюдал, мне не раз приходило в голову: «Почему это происходит? Кто эти твари? Что это значит?» Затем я мысленно вернулся к своему видению – хотя даже сейчас меня не оставляют сомнения относительно того, было ли это видение, – равнины безмолвия. «Что это значит?» – раздумывал я. А эта тварь на арене? Фу! Наконец я подумал о доме, который видел в тех далеких местах. Тот дом всем своим внешним видом так походил на этот, что, возможно, был сделан по его модели. Или этот по модели того? Я никогда прежде не думал об этом…

В этот момент из ямы раздался еще один долгий визг, за ним, через секунду, два коротких. И сразу же сад наполнился ответными криками. Я вскочил и перегнулся через парапет. В лунном свете казалось, что заросли кустов ожили. Они качались во всех направлениях, словно их клонил сильный ветер, дующий с разных сторон, а топот бегущих лап и шорох становились все слышнее. Несколько раз я видел, как в лунном свете блеснули белые фигуры, бегущие в зарослях, и дважды выстрелил. Второй раз после выстрела эхом отдался короткий крик боли.

Через минуту в садах все стихло. Из ямы неслись резкие звуки свиного говора. Время от времени воздух сотрясал злобный визг, ему отвечало многоголосое хрюканье. Я расценил это как некое подобие совещания, возможно, обсуждалось то, как проникнуть в дом. Казалось, они были в ярости от моих удачных выстрелов.

Я подумал, что сейчас самое время осмотреть линию обороны, и сделал это немедленно: снова обошел весь нижний этаж, проверил каждую дверь. По счастью, все они, как и задняя дверь, были сделаны из массивного дуба и обиты гвоздями. Затем я поднялся наверх, в кабинет. Эта дверь вызывала у меня наибольшее беспокойство. Явно более поздняя, чем остальные, она хотя и была довольно крепкой, не могла сравниться по прочности с другими.

Следует объяснить, что дверь кабинета выходила на небольшую лужайку на возвышении. Окна кабинета по этой причине были зарешечены. Все остальные входы – за исключением ворот, которые никогда не открывались, – находились на нижнем этаже.