Текст книги "Финансовое цунами"

Автор книги: Уильям Энгдаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Долларовый переворот 1971 года

Несмотря на все манипуляции в 1971 году, когда иностранные государства с положительным торговым балансом, возглавляемые Францией, потребовали выплатить их прибыль золотом из Федеральной резервной системы США, золото-валютные резервы США достигли неустойчивого низкого уровня. Реальностью оказалось не так легко манипулировать, как государственной статистикой. Европа и Япония возрождались вследствие большого положительного сальдо торгового баланса, современной и быстро развивающейся экономики.

Север Соединенных Штатов становился обширным полем приходящих в упадок и устаревающих производств. Манипуляторы с Уолл-Стрита и некоторые «мозговые центры», такие как фонды Форда и Рокфеллера, выступили с лингвистическим эвфемизмом, назвав это «постиндустриальным обществом», но лингвистика не меняет реальность. В конце 1960-х гг. некогда бурно растущие американские промышленные центры от Детройта до Питтсбурга и Чикаго превратились в грязные трущобы на фоне роста преступности и безработицы.

Если бы Соединенные Штаты потеряли свои последние запасы золота, доллар бы резко потерял свою роль в качестве единственной мировой резервной валюты, которая наряду с военным превосходством США была столпом послевоенной империи Американского Века.

Чтобы избежать этой катастрофы, в августе 1971 года президент Никсон посовещался со своими ближайшими советниками, среди которых был чиновник Казначейства США по имени Пол Волкер, ставший затем заместителем министра финансов по международным валютным вопросам, и бывший долгое время партнером Дэвида Рокфеллера и его семьи.

«Решение» Волкера в ответ на массовые требования обменять доллары США на золото был столь же прост, как и разрушителен для мирового экономического здоровья.

15 августа 1971 года Никсон объявил встревоженному миру о том, что с этого момента Соединенные Штаты не будут больше выполнять свои международные договорные обязательства в соответствии с Бреттон-Вудским соглашением. Никсон приостановил конвертируемость доллара в золото. В нью-йоркском здании ФРС было закрыто Gold Discount Window. Мировые валюты вышли в свободное плавание в отношении неопределенного доллара, так называемой, не обеспеченной золотом валюты. Теперь за долларом не стояло ни ни золото, ни даже серебро, только лишь «полное доверие и кредит» правительства США, товар, чья рыночная ценность начинала ставиться под сомнение.

Долг как движущая сила

Вскоре, в качестве главного средства убеждения неявно угрожая снять свой ядерный щит, последующие Администрации США осознали, что до тех пор, пока американские финансы и доллар доминируют в глобальных финансах, вместо того, чтобы быть мировым кредитором, как это было до 1971 года, Американский Век теоретически может процветать и как величайший мировой должник.

Пока основные послевоенные сатрапии [6] США, такие как Япония, Южная Корея и Германия, вынуждено зависели от американского зонтика безопасности, на их Минфины было относительно просто оказывать давление и принудить их использовать свое положительное сальдо торгового баланса на покупку государственного долга США. В ходе этого процесса рынки долговых обязательств или облигаций США стали безоговорочно крупнейшими в мире. Дилеры первичных облигаций на Уолл-Стрит постепенно заменяли сталелитейный Питтсбург и автомобильный Детройт в качестве «настоящего американского бизнеса».

Перефразируя известные слова бывшего президента General Motors Чарльза Уилсона, новой мантрой стало : «Что хорошо для Уолл-Стрит, то хорошо для Америки». На самом деле, хорошего тут было мало. Название «финансовое производство» стало даже привычным, словно бы назначив деньги в качестве законного преемника производству реального физического богатства в экономике.

Долг – долларовый долг – должен был стать движущей силой для новой роли нью-йоркских банков во главе с Chase Manhattan Bank Дэвида Рокфеллера, и Citibank Уолтера Ристона. Их идея состояла в том, чтобы использовать сотни миллиардов долларов своих недавних приобретений, тех нефтедолларов, которые саудовцы и другие страны ОПЕК сначала разместили в банках Лондона или Нью-Йорка, после «убеждения» со стороны американцев. Затем эти долларовые вклады из стран ОПЕК, которые Генри Киссинджер и другие назвали в то время «нефтедолларами», были превращены в кредиты для импортеров нефти из стран Третьего мира, испытывающих хроническую нехватку валюты. [7]

Картеровский кризис доверия к доллару

Этот второй этап, после эпохи золота, был обусловлен искусственно созданным нефтяным шоком 1973 г. и американским давлением на Саудовскую Аравию и страны ОПЕК, чтобы те продавали нефть только за доллары, а также «вторичной переработкой нефтедолларов» по плану Киссинджера. [8] Этот этап продолжался без особых проблем до начала 1979 года, когда под конец пребывания Джимми Картера на посту президента иностранцы стали массированно продавать доллары. Американский Век в этот момент пережил крупнейшее испытание. Немецкий, японский, даже саудовский центральные банки начали сброс активов казначейства США из-за того, что было названо утратой «доверия» к ведущей роли Картера в мире.

В августе 1979 года, чтобы восстановить мировое «доверия» к доллару, президент Джимми Картер, сам бывший протеже Трехсторонней комиссии Дэвида Рокфеллера, был вынужден уступить давлению со стороны крупных банков Нью-Йорка, и прежде всего «Чейз Манхэттен» во главе с Дэвидом Рокфеллером. Президента вынудили принять Пола Волкера, протеже Рокфеллера из Chase Manhattan Bank, в качестве нового председателя Федеральной Резервной Системы и дать ему неограниченные полномочия для сохранения доллара в качестве резервной валюты.

При вступлении в должность Волкер прямо заявил, что «уровень жизни среднего американца должен снизиться». Он был избран лично Рокфеллером для спасения нью-йоркских финансовых рынков и доллара за счет благосостояния всего народа.

«Шоковая терапия» Волкера

Шоковая терапия Волкера, начатая в октябре 1979 года, продолжалась до августа 1982 года. Процентные ставки взлетели до двузначных цифр. Американская и мировая экономика были ввергнуты в чудовищную рецессию, худшую со времен Второй мировой войны. В течение года основная ставка подскочила до неслыханного уровня 21,5% по сравнению со средним показателем в 7,6% за четырнадцать предыдущих лет, это был более чем трехкратный рост в течение недель. Официальный уровень безработицы в США достиг значения 11%, а неофициально, при учете тех, кто уже отчаялся найти работу, он был намного выше.

Шоковая терапия Волкера удвоила официальный уровень безработицы США Источник: AngryBearBlogspot.com

Латиноамериканский долговой кризис, зловещее предвестие сегодняшнего кризиса sub-prime, возник как прямое следствие шоковой терапии Волкера. В августе 1982 года Мексика объявила, что не может платить в долларах проценты по своей огромной задолженности. Она, как и большинство стран третьего мира от Аргентины до Бразилии, от Нигерии до Конго, от Польши до Югославии, угодила в долговую ловушку нью-йоркских банков. Ловушка заключалась в заимствовании в крупных банках Нью-Йорка и Лондона нефтедолларов «вторичной переработки». Эти «евродолларовые» банки предоставляли долларовые займы отчаявшимся странам третьего мира первоначально по принципу «плавающей ставки», привязанной к лондонской ставке LIBOR.

Когда ставка LIBOR выросла в течение месяца примерно на 300% в результате шоковой терапии Волкера, эти страны-должники были не в состоянии продолжать выплачивать проценты. Призвали МВФ, и начался величайший разбойный шабаш в мировой истории, по ошибке названный «Кризис задолженности стран Третьего мира». Этот кризис вполне предсказуемо спровоцировала шоковая политика Волкера.

В 1986 году, после семи лет неустанно высоких процентных ставок со стороны ФРС под руководством Волкера, подаваемых легковерной публике как «выдавливание инфляции из экономики США», внутреннее состояние экономики США было ужасным. Многое в Америке стало напоминать страны третьего мира: растущие трущобы и двузначные цифры безработицы, растущие проблемы преступности и наркомании. Доклад ФРС показал, что 55% всех американских семей являлись нетто-должниками. Ежегодный дефицит Федерального бюджета достигал неслыханного до этого уровня более 200 млрд. долл.

В действительности, Волкер, личный протеже Дэвида Рокфеллера из Рокфеллеровского Chase Manhattan Bank, был направлен в Вашингтон для единственной цели – спасти доллар от свободного падения и краха, что угрожало роли доллара США как глобальной резервной валюты.

Эта роль доллара как резервной валюты была скрытым ключом к американскому финансовому владычеству.

После того как процентные ставки в США взлетели до небес, иностранные инвесторы ринулись за прибылью, скупая государственные облигации США. Облигации были и остаются сердцем финансовой системы. Шоковая терапия Волкера для экономики означала грандиозные прибыли для нью-йоркских финансовых кругов.

Волкер превосходно справился со своим заданием

За период с 1979 года до конца 1985 года доллар вырос до своего исторического максимума по отношению к валютам Германии, Японии, Канады и других стран. Переоцененный доллар США привел к тому что промышленные товары из США стали на мировых рынках слишком дорогими, и это привело к резкому сокращению американского промышленного экспорта.

Высокие процентные ставки ФРС Волкера с октября 1979 года привели к значительному снижению в национальном строительстве, в конечном итоге, к уничтожению автомобильной промышленности, а вместе с ней и сталелитейной промышленности, в то же время американские производители начали выносить производство вовне (аутсорсинг), туда, где производство было выгоднее. Говоря о Поле Волкере и его сторонниках свободного рынка в рейгановском Белом доме, республиканец Роберт О. Андерсен, в то время председатель компании Atlantic Richfield Oil жаловался: «они сделали для развала американской промышленности больше, чем любая другая группа в истории. И при этом они всем рассказывают, как все замечательно. Это как Волшебник из страны Оз». [9]

К началу 1987 года традиционные ипотечные банки страны, Savings & Loan (ссудо-сберегательные банки – прим.перев.), испытывали кризис ликвидности, который в конечном итоге обошелся налогоплательщикам США в сотни миллиардов по причине предоставления кризисных правительственных займов. Главное бюджетно-контрольное управление Конгресса объявило о несостоятельности Федеральный страховой корпорации Savings & Loan, гаранта от банковской паники S&L. Однако под давлением со стороны банков S&L, было разрешено накапливаться огромным потерям банков, а несостоятельные учреждения оставались открытыми и росли, что приводило ко все более нарастающим убыткам. Конечная стоимость фиаско S&L в 1980-х превышает 160 млрд. долл. Некоторые расчеты реальных издержек для экономики достигают 900 млрд. долл. В период с 1986 по 1991 год число построенных новых домов снизилась с 1,8 до 1 млн., самый низкий показатель со времен Второй мировой войны.

Вторая американская революция: все внимание на Приз

Денежно-кредитную политику ФРС, как правило, представляли в искаженном виде как ряд сиюминутных практических ответов на повторяющиеся кризисы в послевоенном банковском деле и финансах. Реальность же состоит в том, что ФРС добросовестно следует последовательному скрытому направлению политики, впервые изложенному в 1973 году официальным представителем одной из наиболее влиятельных семей американского истеблишмента.

Эта политика была изложена в почти незамеченной книге, достаточно зловеще озаглавленной «Вторая американская революция». Книгу написал Джон Д. Рокфеллер III, являющийся наследником могущественной империи Standard Oil и Chase Manhattan Bank, и, вместе со своими тремя братьями – Дэвидом, Нельсоном и Лоренсом – архитектором мироустройства после 1945 года, известного как Американский Век.

Рокфеллер заявил в своей книге о решимости истеблишмента отказаться от уступок, неохотно предоставленных богатыми и могущественными во время Великой депрессии. Рокфеллер опубликовал этот призыв в 1973 году, задолго до того как Джимми Картер или Маргарет Тэтчер пришли к власти, чтобы претворить его в жизнь. Он призывал к «продуманной, последовательной долгосрочной политике децентрализации и приватизации многих государственных функций… чтобы распространить власть по всему обществу». [10] Последняя фраза являлась преднамеренным обманом, так как его цель заключалась не в распространении власти, но наоборот – в сосредоточении экономической и банковской власти в руках тесно спаянной элиты.

Программой Рокфеллера была приватизация важных и общественно полезных функций правительства, которые были созданы часто при значительном общественном обсуждении и политическом давлении в ходе сложных кризисов 1930-х гг.. Короче говоря, это была отмена государственного регулирования эпохи Депрессии всех аспектов экономической и социальной жизни в Америке.

Как виделось Рокфеллеру и его друзьям, прежде всего целью являлось дерегулирование Уолл-Стрита и финансовых рынков вместе с существенным сокращением равного распределения общественных богатств, связанного с такими программами как «Социальное обеспечение». «Сокращения налогов для богатых» Джорджа Буша-младшего были всего лишь продолжением программы влиятельных кругов истеблишмента, продолжающейся уже три десятилетия.

Как ни трудно в это поверить, но вся основная политика США с 1970-х гг. до неверно названного кризиса sub-prime сегодня прошита одной красной нитью. Ключевые фигуры из ФРС и Казначейства США, другие американские политики всегда держали в уме «Приз».

«Призом» были неисчислимые финансовые преимущества, которые нужно было отвоевать за счет свертывания уступок рабочему классу и американцам со средним уровнем дохода, уступок, которые были сделаны влиятельными кругами под руководством банковских групп Рокфеллера и Моргана в период Великой депрессии, чтобы не допустить более радикальное восстание.

Социальное обеспечение стало первой целью. Финансовое дерегулирование и, прежде всего, отмена Закона Гласса-Стиголла от 1933 года, – второй. Здесь банкир с хорошими связями на Уолл-Стрите по имени Алан Гринспен в течение своего пребывания на посту председателя Федеральной резервной системы с 1987 до 2006 должен был сыграть решающую роль во имя программы финансового дерегулирования. Секьюритизация sub-prime или некачественной ипотеки должна была стать королевской жемчужиной его наследия. Как представляется в момент написания этой статьи, безусловно, так и будет, хотя, возможно, не так, как это виделось ему самму и на Уолл-Стрит. Скорее это будет венцом позора.

Примечания

1 Luce, Henry, The American Century, reprinted in The Ambiguous Legacy, M. J. Hogan, ed. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1999.

2 Kennan, George F., 1948, “PPS/23: Review of Current Trends in U.S. Foreign Policy”, Foreign Relations of the United States, Volume I.

3 New York Council on Foreign Relations, undated, The War & Peace Studies, http://www.cfr.org.

4 Engdahl, F. William, A Century of War: Anglo-American Oil Politics and the New World Order, London, Pluto Press, 2004, pp. 88-9.

5 For an excellent historical account of the impact of those systematic government statistical manipulations, see John Williams’ http://www.shadowstats.com/. John has been tracking the manipulations for well over two decades, the only systematic attempt I know of.

6 The term “satrapy” to describe US relations with Japan, Germany and other postwar allies is used by Zbigniew Brzezinski in his book, The Grand Chessboard: American Primacy and its Geostrategic Imperatives, New York, Basic Books, 1997.

7 The best treatment of this new role of endless debt creation backed by US military power as the foundation for the US domination, see the excellent personal account in the remarkable work by Michael Hudson, Super Imperialism: The Economic Strategy of American Empire, London, Pluto Press, 2nd Ed.2003, www.michael-hudson.com. p.289 ff.

8 See Engdahl, op.cit., pp.130-141 for an unusual account of the role of then-Secretary of State Kissinger in the events leading to the 400% OPEC oil price rise in 1974.

9 Anderson, Robert O., cited in Greider, William, Secrets of the Temple: How the Federal Reserve runs the country, Simon & Schuster, New York, 1987, p. 648.

10 Rockefeller, John D. III, The Second American Revolution, Harper & Row, New York, 1973.

Оригинал: The Financial Tsunami: The Financial Foundations of the American Century

Часть 3: Долгосрочная программа Гринспена

Семь лет монетарной «шоковой терапии» Волкера (см. статью К чему приводит «выдавливание» инфляции монетарными методами – прим. перев.) разожгли кризис платежей по всему Третьему миру. Миллиарды долларов вновь пущенных в оборот нефтедолларовых долговых обязательств, выданных после повышения цен на нефть в 1970-х для финансирования импорта нефти крупными нью-йоркскими и лондонскими банками, внезапно перестали выплачиваться.

В этих декорациях началась следующая фаза рокфеллеровской программы финансового дерегулирования. Она пришла как революция в самой природе того, что может считаться деньгами – революция «Новых финансов» Гринспена.

Многие аналитики эпохи Гринспена сосредотачиваются на неправильном отражении его роли и предполагают, что он был в первую очередь государственным служащим, который совершал ошибки, но в конце концов спас и экономику страны и банки, совершив чрезвычайные подвиги в управлении финансовым кризисом, удостоившись титула Маэстро. [1]

Маэстро служит Большим Деньгам

Алан Гринспен, как любой председатель Совета директоров Федеральной резервной системы был тщательно подобранным верным слугой фактических владельцев ФРС: сети частных банков, страховых компаний, инвестиционных банков, которые создали ФРС и поспешно узаконили ее накануне рождественских каникул в декабре 1913 года в практически пустом Конгрессе. В деле «Льюис против Соединенных Штатов» Апелляционный суд США девятого округа заявил, что «резервные Банки не являются федеральными государственными органами, но… являются независимыми, находятся в частной собственности и на местах под контролем корпораций». [2]

В течение всего срока пребывания в должности председателя Федеральной резервной системы Гринспэн посвятил продвижению интересов американского мирового финансового господства в стране, чья национальная экономическая база после 1971 года оказалась в значительной степени разрушена.

Гринспен знал, кто мажет маслом его хлеб, и неукоснительно выполнял то, что Конгресс США в 1913 году назвал Money Trust (Большие Деньги), клика финансовых лидеров, злоупотребляющая общественным доверием, чтобы взять под контроль многие отрасли промышленности.

Интересно, что многие из финансовых институтов, стоявших за созданием в 1913 году Федеральной резервной системы, имеют важнейшее значение и в сегодняшней революции секьюритизации, в том числе Citibank и JP Morgan. Оба имеют долю собственности в ключевом Нью-Йоркском Федеральном резервном банке, являющемся сердцем системы.

Еще одним малоизвестным держателем акций Нью-Йоркского Федерального резервного банка является Депозитарно-Трастовая Компания (DTC), крупнейший центральный депозитарий ценных бумаг в мире. Базирующаяся в Нью-Йорке DTC держит на хранении более 2,5 млн. американских и неамериканских акционерных капиталов, корпоративных и муниципальных долговых ценных бумаг из более чем 100 стран на сумму более 36 трлн долларов. Она и ее филиалы заключают в год более чем на 1,5 квадрильонов долларов сделок с ценными бумагами. Не так плохо для компании, о которой большинство людей никогда не слышали. Депозитарная Трастовая Компания обладает исключительной монополией на такой бизнес в США. Они просто купили всех других претендентов. В этом, возможно, лежит часть причин того, что Нью-Йорк смог так долго доминировать на глобальных финансовых рынках, длительное время после того, когда американская экономика в большинстве своем превратилась в запущенный «пост-индустриальный» пустырь.

Хотя ревнители чистоты свободного рынка и догматические последователи покойной подруги Гринспэна Айн Рэнд (воинствующая антисоветчица и пропагандистка американского образа жизни, свободного рынка и либерализма, в девичестве Алиса Зиновьевна Розенбаум – прим. перев.) обвиняют председателя ФРС в ведении рискованной интервенционистский политики, в действительности существует красная нить, которая проходит через каждый крупный финансовый кризис в течение его 18-летнего пребывание в качестве председателя ФРС. В течение восемнадцати лет на посту руководителя одного из самых мощных финансовых институтов он сумел использовать каждый последующий финансовый кризис, чтобы развить и укрепить влияние сконцентрированных в США финансов на мировую экономику почти всегда с серьезным ущербом для экономики и общему благосостоянию населения.

В каждом случае, будь то крах фондовой биржи в октябре 1987 года, азиатский кризис 1997 года, дефолт российского государства в 1998 году и последующий крах фонда Long-Term Capital Management (LTCM) или отказ внести технические изменения в контролируемые ФРС биржевые гарантийные депозиты для охлаждения фондового пузыря dot.com, или стимулирование им ипотеки с переменной ставкой (когда ставки были минимальными), Гринспен использовал последующие кризисы, большинство из которых было вызвано, в первую очередь его широко известными комментариями и политикой учетных ставок, чтобы продвинуть программу глобализации рисков и либерализации регулирования рынков и разрешить тем самым беспрепятственное функционирование крупных финансовых учреждений.