Текст книги "Мятеж на "Баунти""

Автор книги: Уильям Блай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4. Дни на Таити

Не успели мы пришвартоваться, как число гостей на судне значительно возросло. Вопросы сыпались на нас градом: о капитане Куке, о ботанике Бенксе, о других людях, которых уже знали эти радушные туземцы. Они слышали, что капитан Кук мертв, что смерть настигла его на Гавайях, но, как это произошло, им известно не было, и я не велел членам моей команды вдаваться в подробности об этом печальном происшествии и рассказывать, что его убили тамошние жители.

27-е октября. Прибыли два посланца от вождя Оту, который был знаком с капитаном Куком. У каждого туземца в руках дары: маленький поросенок и молодое хлебное деревце – знаки дружественного расположения к нам.

На берег я сошел в сопровождении другого вождя, младшего по рангу. Его имя – Поэно. (Если я в состоянии правильно его выговорить и написать.) Приятно видеть, что остров стал еще краше, чем прежде. Так мне, по крайней мере, показалось. Все, кого я встречал на пути и кто сопровождал меня, выглядели веселыми, довольными и сытыми. Хлебных деревьев стало значительно больше – их начали специально выращивать, послушавшись нашего совета.

Вождь Поэно провел меня к своей хижине, где нас встретили две женщины – его жена и сестра жены – с кусками красивой материи в руках. Этой тканью они задрапировали меня, как принято у них на острове, но сначала усадили на циновку и предложили прохладительные напитки. В таком наряде я вернулся на корабль.

Капитана Блая драпируют в красивую ткань по таитянской моде.

Позднее, в тот же день, один из жителей принес мне на корабль портрет капитана Кука, имя которого на их языке звучало как Туут. Картина была написана корабельным художником капитана одиннадцать лет назад и подарена вождю Оту с просьбой показывать ее как знак дружбы всем англичанам, приплывающим на Таити.

На следующее утро и сам Оту пожаловал на корабль. Я был немало удивлен, узнав, что сейчас он уже никакой не Оту, а имя его – Тинаа. Свое прежнее имя он, согласно давней традиции, передал старшему сыну. Таким образом, у каждого местного вождя лет за тридцать жизни имя сменяется не меньше дюжины раз.

Вождь Тинаа и капитан Блай приветствуют друг друга.

Тинаа (бывший Оту) остался таким же крупным, сильным мужчиной. Сейчас ему было уже под сорок, возраст немалый – особенно для жителей тропиков. Его сопровождала жена и большая свита помощников и слуг.

Началось вручение подарков. Я преподнес вождю топорики, разных размеров пилы, несколько подзорных труб, шлифовальные инструменты, выкрашенные в ярко-красный цвет перья для головного убора, пять рубашек. Его жену одарил бусами и ожерельями. По-моему, они остались довольны.

Потом они захотели осмотреть судно, и случилось то, чего я ожидал и немного побаивался: почти все, что видели, им хотелось получить в подарок – прямо как дети малые! В результате набралось еще примерно столько же, сколько они получили. Из подарков вождю, кажется, больше всего пришлись по душе ножницы – он тут же начал подстригать себе бороду, а его жена – подравнивать прическу.

Выйдя снова на палубу, Тинаа попросил меня произвести выстрел из корабельной пушки. Ядро упало в воду на большом расстоянии от нашего судна, что вызвало немалое удивление туземцев и громогласные крики одобрения.

Капитан Блай преподносит подарки вождю и его жене.

Ко времени обеда большинство гостей еще оставались на корабле – среди них вождь Тинаа, его многочисленные родственники и слуги, а также несколько других вождей со своими приближенными. И все с удовольствием вкушали нашу пищу, у всех был удивительно хороший аппетит! И мы, и гости ели, разумеется, сами – при помощи собственных рук, и только руки главного вождя, Тинаа, оставались свободными: его кормил специально предназначенный для этого обряда слуга – таков был еще один из местных обычаев.

Через час после обеда, который был исключительно «мужским», наступила очередь для женщин сесть за обеденный стол. Однако к некоторому моему удивлению Тинаа снова уселся и с прежним усердием поглощал пищу, совершенно забыв о недавнем достаточно обильном угощении.

Вождя Тинаа кормит один из его слуг.

Приятельские отношения между нами и смуглыми островитянами крепли прямо на глазах: почти у каждого из матросов и офицеров появился уже близкий приятель, который не отходил от него и сопровождал, куда бы тот ни пошел. Вождь Тинаа был рядом со мной почти до вечера и при этом не забывал довольно часто подходить к столу и накладывать себе что-нибудь из еды, предпочитая всему остальному ломтики жареной свинины. При этом наши корабельные запасы не очень убывали, потому что гости то и дело приносили что-то на продажу, в том числе крупных свиней, коз и различные фрукты.

Вождь Тинаа остался весьма доволен этим днем, проведенным на корабле, и только одно его огорчило: мы не привезли с собой художника, который мог бы нарисовать портреты его отца и других членов семьи.

Обмениваются товаром с туземцами.

На следующий день благодарный Тинаа, желая отплатить за гостеприимство, повел меня на то место, где много лет назад стояли наши палатки, и предложил, чтобы мы снова разбили там свой лагерь. Оттуда, продолжая путь вдоль берега под приятной тенью хлебных деревьев, мы дошли с ним до небольшой хижины – его собственной резиденции.

Тем временем ботаник Нельсон и его коллега Браун уже начали обследовать по моему распоряжению эту часть острова с целью обнаружить наиболее значительные скопления хлебных деревьев, и их старания увенчались успехом: взорам открылись целые плантации. Но говорить с местными жителями о главной нашей задаче я не хотел и запретил всей своей команде, боясь, что подобные разговоры могут привести к значительному повышению цен на эти растения. Может, и не нужно так осторожничать, но я решил на всякий случай поберечься: береженого Бог бережет. А жителям этого острова много и не надо, они и так будто в раю…

– Да, – говорил мне ботаник Нельсон, – этот остров – истинный рай! Если бы можно было целиком погрузить его на корабль и увезти в нашу туманную Англию!..

Блай приказывает туземцам покинуть судно.

29-е октября. Еще только начался рассвет, а Тинаа с женой и целой толпой сподвижников снова на борту нашего корабля, и снова мы потчуем его жареной свининой. Такое впечатление, что все жители острова перебывали у нас сегодня.

А во второй половине дня мы обнаружили пропажу многих металлических втулок, которые вставлялись в канатные петли и предохраняли их от скорого износа. Было ясно, что их украли. Это разозлило меня, и я велел всем туземцам убираться с корабля – всем, кроме их вождей, носивших головные уборы с перьями. Конечно, многие из наших незваных гостей не понимали причины моего гнева, но я был решителен и неумолим: если им спускать с рук, разворуют весь корабль!

На заходе солнца оставшиеся гости собрались уезжать, и я предложил их довезти на одной из наших больших шлюпок, что было воспринято как особая честь. Но до своего отплытия они предложили устроить состязание в скорости между нашей пятивесельной шлюпкой и туземным сдвоенным каноэ с четырьмя гребцами. И те, и другие гребли споро, во всю прыть, и тех, и других зрители поощряли громкими криками, но гребцы на шлюпке все-таки взяли верх. И тогда один из вождей закрепил на ее носовой части большой кусок яркой ткани – как флаг победителя.

Состязание в скорости между шлюпкой и каноэ.

30-е октября. Сегодня, во время недолгого путешествия с Тинаа на другую сторону острова, где я рассчитывал обнаружить еще немалое количество хлебных деревьев, я сказал – так, между прочим, – что хочу сплавать и на прочие острова. Но вождь посоветовал не делать этого…

– Потому что, – объяснил он, когда я спросил, отчего он так говорит, – потому что и у нас вы сможете получить все, что нужно. Вам ведь нужно что-то, верно? Иначе вы бы не приплыли сюда.

Вождь Тинаа не советует капитану Блаю плыть на другие острова.

Я вынужден был согласиться, что он прав.

– Мы все здесь ваши друзья, – продолжал вождь с улыбкой. – Даже те, кто осмелился стащить с вашего корабля какие-то железки… Да, мы ваши друзья, – повторил он, – и друзья вашего короля Георга. А если вы поплывете на другие острова… – Он снова улыбнулся. – У вас там украдут все, что осталось. Оставайтесь с нами.

Я поблагодарил его за добрый совет и решил перейти прямо к делу.

– Наш король Георг, – сказал я, – прислал все то, что я имел честь вам подарить. А что вы, уважаемый Тинаа, пошлете ему в ответ?

Мой собеседник долго думать не стал.

– Все, что у меня есть! – воскликнул он.

– Все не надо, – остановил его я. – Назовите хоть что-нибудь.

Концерт для капитана Блая.

Он начал перечислять: коза, поросенок, яркие ткани, циновки… И, когда упомянул о хлебном дереве, я остановил его.

– Вот, – произнес я, – хлебное дерево – как раз то самое, что хотел бы получить наш король Георг. Помнится, он говорил мне про это.

Тинаа радостно захлопал в ладоши и обещал, что загрузит наш корабль этим деревом по самую верхушку мачт. Он явно был доволен, что вопрос с подарками английскому королю разрешился так быстро и просто.

На обратном пути мы остановились возле жилища вождя, где для меня состоялся концерт: один человек играл на барабане, трое – на чем-то, напоминавшем флейту, а еще четверо пели. После концерта я раздал подарки музыкантам, а Тинаа велел принести к нам на корабль большую тушу свиньи и насыпать горку кокосов.

Во время долгой и трудной беседы с Тинаа, когда больше говорили не слова, а жесты, он очень хотел побольше узнать о стране «Притания» – сколько у нее кораблей и пушек и какие они по величине, если самые, самые большие?..

Он никак не мог поверить, что у нас есть корабли, на которых размещается по сто орудий, и, когда я попытался изобразить для него такой корабль на бумаге, сказал, что это просто гора и плыть не может. Впрочем, он все же попросил прислать хотя бы один такой на Таити, и чтобы я привез на нем побольше подарков для его семьи. Он попытался перечислить, что именно желал бы получить, и, насколько я понял, это была по преимуществу различная мебель, которую он увидел у нас на корабле, – стулья с высокой спинкой и подлокотниками и кровати. Наверное, он был по характеру очень ленивый человек и больше всего на свете любил удобно посиживать да полеживать. А что еще делать в раю?..

Навесы для хлебных деревьев.

31-е октября. Когда рассвело, я отправил своего помощника Кристиана с несколькими матросами установить на берегу брезентовые навесы в виде огромных зонтиков, под которыми будут храниться наши хлебные деревья до того, как их погрузят на корабль. Потом в присутствии Тинаа и нескольких других вождей и с их согласия я велел Кристиану отметить на земле границу, за которую жители острова не должны заходить – здесь будет территория английского королевства. Я сказал об этом вождям, и они закивали головами. Все они полагали, что хлебные деревья, которые я увезу, попадут прямо в руки короля Георга, и считали за честь сделать ему такой подарок. А я был доволен: за деревья мне, в сущности, не придется ничего платить – ни деньгами, ни каким-либо товаром. Хотя всякого рода товара уже раздарил немало…

Ноябрь того же 1788 года. Продолжаем складывать на берегу под навесами выкопанные из земли деревья, корни которых плотно обвертываем материей. Наши ботаники заготавливают рассаду. Вождь Тинаа продолжает перечислять, едва завидит меня, что еще должен ему прислать наш король Георг. К топорам, пилам, напильникам и разного рода тканям он уже прибавляет шляпы, кресла, ружья, пушки и все, что приходит в голову.

Наказание еще одного нерадивого матроса.

Сегодня у нас из большой шлюпки, пришвартованной к берегу, украли связки канатов и кое-что из оборудования. Это уже далеко не первый случай воровства, и я решил наказать моряка, кому была поручена охрана, – в назидание неизвестным ворам, а также всем членам моей команды, склонным к лени и к плохому несению службы. Несмотря на просьбы жалостливого Тинаа и других вождей, нерадивый матрос получил десять плетей.

Манекену подносят подарки.

Погода становится все более переменчивой: усилился ветер, начались дожди и грозы.

Продолжаем вовсю выкапывать деревья. Туземцы поняли, как мы это делаем, и стали помогать нам. Нельсон с помощниками создал уже целый сад из саженцев хлебного дерева. Вскоре будем пересаживать их в горшочки.

Устроили небольшое представление: у нашего судового парикмахера была с собой специальная болванка в форме человеческой головы. Он нарисовал на ней огромные глаза, рот, раскрасил щеки, нацепил парик – получилось что-то вроде удивленной женщины. Правда, без туловища. Его он соорудил из нескольких палок, которые обмотал материей. После этого мы сообщили вождям и их родственникам, что на корабле у нас объявилась женщина и они приглашаются познакомиться с ней. «Женщину» поставили на корме, гости глазели на нее, некоторые клали к ее ногам подарки.

В конце концов наш обман раскрылся, и все очень веселились, стали расспрашивать нас, какие они на самом деле, английские женщины, просили в следующий раз, когда я приплыву на остров, привезти полный корабль этих женщин.

Сад у Нельсона разрастается.

Сад у Нельсона разрастается. Чтобы заполнить все приготовленные в большой каюте отверстия и горшочки, нужно высадить ровно 252 ростка. Прибавьте к этому еще сотню взрослых деревьев, лежащих под навесами, – вот какой у нас груз.

Погода наладилась, и Тинаа позвал нас на берег моря, где будут состязания по борьбе, а также танцы. Танец назывался «хейва», участвовали в нем две девушки и четыре мужчины – все совершали множество резких телодвижений, скакали и прыгали, как настоящие акробаты. Так продолжалось довольно долго, после чего Тинаа, его жена и я наградили их всех кусками яркой материи.

Состязание борцов.

В борьбе принимало участие куда больше людей: почти каждый из молодых мужчин считал своим долгом вызвать другого или ответить на его вызов, и в кругу было так тесно, что разглядеть приемы было довольно трудно. Кроме того, между борцами то и дело вспыхивали ссоры, и жене Тинаа стоило больших усилий успокаивать разгоряченных юношей и не дать им превратить борьбу в драку.

Потом, во время обеда, мы с Тинаа поговорили о географии. Он объяснил мне, что земля наша совсем плоская и неподвижно стоит в небе, а вокруг нее ходят луна, солнце и звезды. И спросил, часто ли мы бываем на этих светилах.

Вечер закончился тем, что вожди, слыша, как часто мы, поднимая бокалы с вином, произносим «За здоровье короля Георга!», начали еще чаще произносить эти слова и опрокинули в себя столько бокалов, что с превеликим трудом поднялись на ноги.

«За здоровье короля Георга!»

Глава 5. Первые приметы беды: три дезертира

Начинается шторм.

1-е декабря. Погода опять ухудшается. Дует сильный норд-вест. К ночи он пригнал в залив такие волны из открытого моря, что пришлось задраивать люки. Команда в полном составе всю ночь напролет под проливным дождем и водяными брызгами находилась на палубе. Корабль, стоящий на якоре, мотало из стороны в сторону, и была опасность, что он сорвется и его унесет в море. Пришлось бросить дополнительные якоря.

К утру ветер не только не утих, но усилился, это был уже настоящий шторм, он поднимал огромные волны и сгибал в дугу деревья на побережье. Река, впадавшая в море недалеко от нашего склада и садового участка, вздулась и готова была смыть все наши деревья и саженцы. Чтобы спасти их, пришлось рыть канавы, по которым отводить воду от островка с нашими сокровищами.

Как же я удивился, когда увидел, что по этому бурному морю к нам направляется крошечная лодчонка с двумя гребцами. Это были Тинаа и его жена. Как отважно и ловко управлялись они с веслами! А приплыли к нам, рискуя жизнью, всего лишь потому, что беспокоились о состоянии нашего корабля.

Тинаа с женой плывут к ним сквозь бурю.

К полудню шторм неожиданно утих, и наши добрые и гостеприимные хозяева вернулись к себе.

Воскресенье, 7-е. Еще один вождь с острова совместно со своей женой нанес нам визит, чтобы узнать о нашем самочувствии и сказать, что, если что-нибудь нехорошее случится с нами или с нашим кораблем, мы всегда можем рассчитывать на его помощь: он приютит нас в своем доме и поможет, если надо, построить новый корабль.

Я был тронут вниманием этих простых людей, однако прихоти погоды и предсказания о ней самих жителей острова, не предвещавших ничего хорошего, побудили меня ускорить приготовления к отплытию.

Понедельник, 8-е. Сегодня в середине дня умер наш судовой врач. Перед этим он долго болел и почти не выходил из каюты. Собственно, он чересчур много пил вина – короче, был пьяница, отсюда и все болезни. Но человек был неплохой. Мы похоронили его на берегу по христианскому обряду – вся команда и многие туземцы проводили его в последний путь.

Похороны судового врача.

Среда, 17-е. Во время очередной прогулки по острову мы с Нельсоном видели много детей. Почему-то именно сегодня мне бросилось в глаза, какие они все красивые здесь и жизнерадостные, а игры у них очень похожи на игры английских детей: так же любят прыгать через веревочку, запускать воздушного змея, ходить на ходулях, качаться на качелях, бегать, бороться. Словом, как все дети в мире.

Нам продолжают приносить подарки, и среди них много свежей, только что выловленной рыбы: скумбрия, белобочка, голубой тунец и много другой рыбы, названия которой я не знаю. Рыбной ловлей местные жители занимаются в основном по ночам, садясь в свои лодки и зажигая факелы: их свет привлекает рыбу. В хорошую погоду кажется, что все море пышет огнем – такое множество лодок отплывает от берега. Рыбаки стоят и на прибрежных скалах с небольшими копьями или сачками в руках, а также с бамбуковыми удочками; на конце лески блестит крючок без всякой наживки: рыба кидается на его блеск…

Наступил новый год – 1789-й, и 5-го января этого года в четыре часа утра, во время смены дежурных я обнаружил отсутствие трех членов команды. Нигде на корабле их не было. Мало этого – вместе с ними исчезла часть оружия и боеприпасов.

Они играют, как все дети в мире.

Никто не знал или не хотел мне сказать, с какой целью они это сделали, каковы у них намерения и в какую хотя бы сторону они ушли или уплыли. Я отправился к местным вождям и рассказал, что произошло. Они опросили жителей, и вскоре уже стало известно, что беглецов видели в туземной лодке и направлялись они, по всей видимости, к небольшому острову, находящемуся милях в пяти отсюда.

Я решил не отплывать с Таити до тех пор, пока не разыщу и не верну беглецов на корабль. И совершенно не понимал, почему они надумали остаться здесь, на заброшенных в просторах океана островах, и расстаться навсегда со своими семьями и с жизнью, которую вели до сих пор. Не говорю уж о том, что как офицер я просто не мог позволить им дезертировать со службы во флоте Его Величества Короля. Тинаа и другие вожди, судя по всему, поняли меня и обещали помочь.

…Исчезла часть оружия и боеприпасов.

Четверг, 22-е. Я получил сообщение, что беглецы находятся под охраной жителей в одной из хижин того острова, о котором мне говорили раньше. С рассветом я отправился туда на нашем баркасе.

Беглецы, видимо, знали уже о нашем приближении и не собирались оказывать сопротивление: с поднятыми руками они стояли возле одной из хижин. Потом я узнал, что даже при всем желании сопротивляться они не могли: оружие подмокло, когда они плыли на лодке, и пришло в полную негодность. Все трое выглядели растерянными и не могли или не хотели объяснить свой поступок, а только просили за него прощения.

По прибытии на корабль они были жестоко наказаны.

Трое дезертиров сдались.

23-е января. Сегодня пришлось наказать еще одного моряка: на берегу он ударил туземца, нарушив тем самым мой строжайший приказ о том, как относиться к местному населению. Чувствую, команда начинает все больше разбалтываться, нужно торопиться с отплытием. Конечно, по правде говоря, понять их во многом можно, моих моряков: жизнь у них собачья – работа и работа, ни настоящего отдыха, ни настоящего веселья. Вот и приходят в голову разные бредовые мысли – вроде как у этих трех беглецов.

Отдал распоряжение выгрузить временно с корабля на берег все сундуки, мешки и кофры: необходимо перед отплытием промыть весь корабль горячей водой, чтобы по возможности избавиться от засилья тараканов и прочих насекомых и обезопасить от них наши растения.

После очередного совместного обеда Тинаа удивил меня своим серьезным и настойчивым желанием отправиться вместе со мной в Лондон. И прихватить жену. Зачем? Потому что очень хочет увидеться с королем Англии и не сомневается, что тот тоже сгорает от желания повидаться с ним. Мне пришлось обещать, что обязательно поговорю об этом с королем и в следующий свой приезд на Таити заберу их с собой в Англию.

Выгрузка сундуков на берег.

Пятница, 6-е февраля. Произошло то, что обеспокоило меня в высшей степени. И не только потому, что имело отношение к нашему кораблю, которого мы едва не лишились, но и потому, что могла рухнуть наша искренняя дружба с местным населением… Что случилось? Вот, послушайте. Сокрушительный ветер дул всю ночь, а рано утром мы обнаружили, что якорный канат почти лопнул в том месте, где выходит из воды. Вернее, не лопнул, а – что можно сразу видеть – был разрезан и держался только на одной стрегне, или металлической жиле.

Господи, какой негодяй мог это сделать? И зачем? Чтобы корабль унесло в открытое море и мы никогда его больше не увидели? И чтобы все остались на острове? Но кому мы тут нужны? Неужели кто-то из туземцев поступил так от избытка дружеского расположения к нам? Или наоборот – из чувства какой-то зависти, злобы?

Якорный канат был разрезан!..

Примерно так я спрашивал Тинаа. Он отвечал, что на его острове никто не посмел бы сделать такое. Может, кто-то приплыл с других островов? И он обещал найти виновного…

Как выяснилось позднее, туземцы здесь были не при чем. Да у них инструментов подходящих не имелось, чтобы распилить стальной трос такой толщины. И значит, что оставалось предположить? Только то, что мысль сменить тяжелую жизнь моряка на беспечное «ничегонеделанье» на этом благодатном острове, где даже хлеб сам падает тебе в рот с дерева, не говоря о прочих плодах, – эта мысль приходила в голову не только тем троим несчастным, которые сейчас валялись в каюте с окровавленными от плетей спинами. Да, я начал понимать кое-что, но, конечно, не мог еще до конца представить – во сколько голов влезло это безумное намерение: навсегда расстаться со своей родиной. Обрубить все пути туда – как жилы якорного каната. Его, кстати, мы сразу же починили, и я поставил возле него специальный круглосуточный пост.

15-е марта. Опять отплытие пришлось отложить из-за погоды: с 5-го по 14-е марта без перерыва дул свирепый ветер, шел сильный дождь.

Две мантии для короля Георга.

18-е марта. Идет погрузка. Тинаа продолжает поражать меня своими подарками. На этот раз – два плаща (или как их назвать – мантии?) из ярких птичьих перьев, предназначенные, конечно же, королю Георгу и его супруге, кого он заочно так полюбил. В этот же день мы начали грузить растения на вымытый и вычищенный корабль.

Вторник, 31-е. Только сейчас закончили погрузку, и могу записать общее количество: 774 ростка в горшочках, 39 – в кадках, 24 – в ящиках. Всюду, конечно, с землей. И еще – 178 стволов с корнями. Всего, если я правильно подсчитал, – 1015 хлебных растений. А вдобавок к этому – немало фруктовых и овощных саженцев тех растений, которых тоже не найти у нас в Европе. В общем, постарались на славу мы все и особенно наши ботаники.

Пятница, 3-е апреля. Решено отплыть рано утром завтра. Поэтому сегодня на палубе не редеет толпа местных жителей – приходят попрощаться, вручить последние подарки. Однако ни танцев, ни веселья – все происходит в грустной тишине.

Моряки и туземцы обмениваются подношениями.

Суббота, 4-е. В половине седьмого утра, вскоре после рассвета, снимаемся с якоря. Ветра нет. Выводим корабль из гавани на буксире – с помощью наших шлюпок. Чем дальше от берега, тем больше дает себя чувствовать ветер с моря, и вот судно уже расправляет паруса.

Прощай, Таити! Прощайте, славный Тинаа и все его соплеменники!

Портрет моего друга и наставника, капитана Джеймса Кука, который мне дал Тинаа, я вернул ему с благодарственной надписью, отметив день и час прибытия «Баунти» на остров Таити и дату нашего отплытия, а также количество увезенных растений. (Во всем нужен порядок, не так ли?)

Вильям Блай делает надпись на портрете капитана Кука.

Еще раз прощай, Таити! До свидания! Мы пробыли здесь двадцать три недели и с каждой неделей, с каждым днем испытывали все большее расположение, все большую приязнь к твоим жителям за их радушие, за их искренность и простоту…

И откровенно говоря, я могу хорошо понять тех людей, кому показалось, что они попали в настоящий земной рай, и им захотелось в нем остаться.

Это и послужило главной причиной для тех событий, которые привели нашу экспедицию к полному краху – экспедицию, на которую я возлагал такие надежды и потратил столько сил.

Моряк взбирается на мачту за кружкой для воды.