Текст книги "Джекаби (ЛП)"

Автор книги: Уилльям Риттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава Восьмая

Джекаби обмотался шарфом до самого подбородка и толкнул входную дверь Эмерлад Арк. Чарли не мешкая прошел вперед, чтобы придержать дверь для меня. Толпа любопытных зевак разрасталась, и полиции пришлось расставить несколько козлов для распилки бревен и натянуть между ними веревку, чтобы очертить границы, за которые нельзя заступать. В конце тротуара на улицу вышел главный инспектор Марлоу и разговорился с симпатичной молодой женщиной с белокурыми локонами, по щекам которой катились слезы. Она высморкалась в носовой платок и всхлипнула. Я же держалась молодцом, заставляя страх, жалость и ужас осесть где-то в моем желудке. Но нескрываемые эмоции женщины внесли сумятицу, оставив после себя дискомфорт и тошноту. Я мечтала, чтобы эти неприятные ощущения прошли. Марлоу не прилагал никаких усилий, чтобы как-то утешить её, но внимательно слушал, листал страницы и изредка кивая делал какие-то пометки в своем маленьком кожаном блокноте. Главный инспектор не походил на человека преисполненного сочувствия. Именно такой образ в расследовании преступлений описывался в моих журналах. Он держал блокнотик как щит, стоически баррикадируя себя от человеческой трагедии. Мне стало интересно, а почему Джекаби не носит с собой никакой записной книжки. Меня поразило это наблюдение. У детектива обязательно должен быть блокнот.

Чарли Кейн куда больше заинтересовался сияющей черной каретой, катящейся по мощеной мостовой. Она остановилась, поскольку вознице пришлось прогонять пешеходов с дороги. Нью Фидлхем был растущим городом, и улицы, изначально предназначавшиеся для причудливого поселка, теперь же едва справлялись с движением в повседневной городской жизни. Сплетни и болтовня привлекали все больше людей. Несмотря на присутствие стольких полисменов, на улицу выплескивалось все больше и больше зевак, желавших поглазеть на происходящее.

– Сэр, я ценю вашу помощь, но теперь я настоятельно прошу вас уйти, – сказал Чарли, указывая на карету. – Это личная карета Комиссара Свифта. А если уж и он прибыл на место преступления, держу пари, что инспектор Марлоу будет еще менее… радостным.

Джекаби нахмурился.

– Любопытно. Комиссар проявил настоящий интерес. Разумеется, Марлоу справлялся прежде и без надзора.

– Не так уж и любопытно, – отозвался Чарли, чувствуя себя все более неуютно в нашем присутствии по мере приближения кареты. – Мэр назначил Свифта несколько месяцев назад. Первое, что он сделал – увеличил штат и двойные уличные патрули. Он пытается влезть в политику и очень обеспокоен численностью и общественной репутацией. Ходят слухи, что Артур Брэгг помог ему получить некоторую огласку в Кроникл. Теперь вам должно быть понятно, почему он слегка расстроен.

– Значит наша жертва работала в газете?

– Все так. Он был репортером, писал в основном о политике и местных новостях. Правда, сэр, вам уже пора!

Джекаби перевел взгляд на тротуар, когда карета подъехала к Марлоу. Инспектор прервал свой разговор со всхлипывающей блондинкой и шагнул к карете, встав у её двери по стойке смирно. Девушка выглядела растерянной. Она помедлила, не зная что делать дальше, пока не подошел другой офицер и не отвел ее в сторону. Я поняла, что уже видела её лицо. Это была девушка с фотографии, что я заметила наверху. Эмоции вернулись, но я сдержала комок, застрявший в горле.

– Хорошо. Спасибо, детектив. Вы очень помогли, – сказал Джекаби. Он кивнул младшему детективу и поспешил к углу здания. Я помахала на прощание Чарли, а его ответная улыбка неожиданно вызвала румянец на моих щеках.

Я развернулась и поспешила вслед за Джекаби, завернув за угол и чуть было не налетев на него. Он стоял, прильнув спиной к стене, и пристально наблюдал за происходящим.

– Что вы делаете? – спросила я, оглядываясь и прячась в тень вместе с ним.

Переулок был широким, он пробегал между Эмерлад Арк и приземистым кирпичным зданием, от которого несло рыбой. Напротив нас вдоль стены высилось нагромождение мусорных контейнеров и старых ящиков, но ничего такого, за что можно было бы спрятаться. А прямо над нами этажом выше из стены торчал узкий балкон.

– Что ж, мисс Рук, пришло время вам уйти, – просто произнес Джекаби, поглядывая на аллею, не удосуживаясь даже взглянуть мне в глаза.

– Вы отказываете мне в работе? – я побледнела.

– Что? Нет же, откуда вообще у вас взялась эта идея? – он подошел к груде старых ящиков и вытащил один из них с крепкой деревянной рамой и большой эмблемой в виде красной рыбы, нарисованной сбоку. Он поставил ящик внизу под балконом и вытащил еще два. Выстроив из них простую пирамиду, он посмотрел наверх. – Если вы все еще согласны, даже после утренних событий, тогда работа ваша… во всяком случае предварительно. Давайте назовем это испытательным сроком.

После небольшого разочарования во мне бурлила радость от его слов.

– О, я согласна, мистер Джекаби, – ответила я. А после небольшой паузы добавила. – А на что конкретно я согласна?

– Превосходно, уже задаете верные вопросы, – продолжая говорить, он сложил сверху еще три или четыре ящика. – Мне пригодится ваше присутствие в некоторых случаях, как сегодня, например, и умение подмечать мельчайшие детали, которые могут оказаться полезными. Я буду диктовать вам под запись выводы, которые вы сведете воедино в надлежащее досье. Вы будете моим добрым слушателем. Мне лучше думается вслух, и я предпочитаю не слишком много разговаривать сам с собой. Это вызывает у меня головную боль. Иной раз вы просто будете выполнять для меня те или иные поручения. Выписывать счета и квитанции, управлять счетами и тому подобное. Еще вопросы?

– Почему вы изменили свое мнение? – слова сами сорвались с моих уст.

– Изменил мнение о чем?

– Вы сказали, что я не подхожу для этой работы. Почему вы изменили свое мнение?

Джекаби перестал складывать старые ящики и, прежде чем ответить, заглянул мне в глаза:

– Марлоу хороший человек и грамотный детектив, но он замечает то, что заметил бы кто угодно: странности. Он увидел пятна крови и мужчину в красной пижаме. Я же вижу вещи куда более странные. То, что другие не видят. Но вы… вы обращаете внимание на почтовые ящики и мусорные корзины… и людей. Вы, Эбигейл Рук, та, кто может видеть обычное в необычном. Еще вопросы?

У меня остался последний.

– Почему у вас нет маленького блокнота? – спросила я.

– Что? Блокнота?

– Именно, для записи улик, находок и прочего. Думаю, это ужасно удобно для детектива. Вот у Марлоу есть. В кожаном переплете, и страницы удобно перелистываются. Я бы и сама не возражала против такого блокнота. У нас должно быть по одному. Тогда бы мы больше походили на настоящих детективов.

– Во-первых, – со вздохом произнес Джекаби, – хорошим детективам редко хочется выглядеть как «настоящий детектив», в большинстве случаев. Во-вторых, идея в целом неплоха, но у меня уже были блокноты, и я нашел их абсолютно бесполезными для себя. Я отдал их моим ассистентам, чтобы те их перепечатали, но ни один из них не смог разобрать мой почерк. Один из них даже предположил, довольно грубо, что мой почерк сильно смахивает на каракули шимпанзе.

– Ну тогда вы всегда могли бы прочесть мне свои записи для внесения в досье – или нет. Вы могли бы просто использовать блокнот для собственных нужд.

– Это уж совсем бесполезно.

– Почему?

– Потому что «шимпанзе» было еще мягко сказано. Я сам с трудом могу прочесть, что написал. Куда проще вообще пропустить это действие. Я могу диктовать свои выводы вам в конце дня, удобно расположившись в кабинете.

– Ну, все же я считаю, что и для себя мне нужен блокнотик. Думаю, я буду куда презентабельнее смотреться с кожаным блокнотом. О, и с увеличительным стеклом. С увеличительным стеклом я еще больше буду походить на детектива.

– У меня есть несколько, но почему вам так хочется почувствовать себя детективом? Я нанимаю вас в качестве помощника в расследованиях, а не детектива. Увеличительное стекло поможет вам почувствовать себя следственным помощником? Если так, я с радостью одолжу вам одно, пока вы будете привыкать к новой роли.

– Не поймите меня превратно, сэр, но умеете же вы лишать события радости. – Я поплотнее закуталась в пальто, спасаясь от холодного ветра. – Значит, мы здесь закончили?

– Не мы. Мне нужно еще кое-что сделать. – Детектив бросил взгляд наверх и вниз, потом еще раз на переулок. – Встретимся в моем офисе. Думаю, запах уже будет терпимым. Ознакомьтесь с местом… и заклинаю вас, не соскользните в пруд. Грязь на удивление такая скользкая.

– Я не заметила никакого пруда… Он где-то поблизости?

– Нет. На третьем этаже. Вы не пройдете мимо. – Джекаби поставил ногу на шатающуюся пирамиду и быстро взобрался по импровизированной лестнице.

– Постойте, а что это вы делаете? – Я схватилась за самую верхушку конструкции обеими руками, стараясь зафиксировать её, потому что она грозилась вот-вот разрушиться.

Джекаби схватился за металлическую решетку и запрыгнул на узкий балкон.

– Мне нужно вернуться в квартиру 301. Если Артур Брэгг был репортером, который оказался в самой гуще событий, а теперь у него дыра в груди и отсутствует несколько пинт крови… – Он позволил неоконченной фразе повиснуть в воздухе.

– Ну конечно, – отозвалась я. – Он скорее всего был убит за что-то написанное им. Но… почему вы не хотите, чтобы я шла с вами?

– Потому что… – Джекаби поставил ногу на тонкие металлические перила и ухватился за следующий балкон. Когда он подтягивался вверх, то носками обуви провел по кирпичной стене. – Вы провели со мной все утро и ни разу не упали в обморок, ничем в меня не запустили и не превратились в водоплавающую птицу. Мне бы очень хотелось, чтобы хотя бы в первый день так все и оставалось.

– Вот как. – Я начала понимать, что проще принять слова детектива на веру, нежели просить объяснение. – Тогда увидимся позже у вас в офисе?

Джекаби приземлился на балкон третьего этажа и принялся открывать окно. Потом замер, на что-то пристально уставился и что-то пробормотал.

– В чем дело? – крикнула я.

– Ни в чем. Это окно в конце коридора. Отсюда мне видно дверь мистера Хендерсона. – Он открыл окно и закинул внутрь ногу.

– Не попадитесь! – предупредила я самым громким шепотом.

– К слову об этом, – сказал он, останавливаясь, – в моем кабинете стоит банка с пометкой «Залог». Если вы ничего не услышите обо мне к вечеру, тогда просто принесите её в полицейский участок на Мейсон Стрит, сделаете? Меня обычно помещают в первую или вторую камеру. Вот и умничка. Тогда до скорого!

Джекаби исчез в окне, и уже знакомое ощущение скользнуло вверх по моему позвоночнику. Все было таким новым и невероятным сегодня, ровно до этого момента. Но быть оставленной не удел, вот так, вот уж в чем мне вполне хватало опыта.

Мой отец был очень уважаем в определенных научных кругах, и эта известность держала его вдали от нас в вечных командировках. Конечно, со мной была мама, но её самые смелые амбиции включали в себя зонтики от солнца и бутерброды с огурцами. Большинство маленьких девочек, вероятно, предпочли бы играть в дочки-матери, чем интересоваться работой своего отца. Но у них не было бесстрашного Дэниела Рука в качестве отца. «Работа» для него означала поездки в экзотические страны в компании других таких же одетых в хаки искателей приключений. Сколько раз я умоляла его показать мне настоящие раскопки, но все напрасно. В то время, как он исследовал потерянные цивилизации и раскапывал кости чудовищных животных, я исследовала сад и полола сорняки за вознаграждение в два пенса.

Сейчас я не в мамином саду. Я стояла под балконом в аллее, где слегка пахло протухшей рыбой и водой после стирки. Моя голова кружилась от событий сегодняшнего дня, словно с трудом балансировала на неустойчивой конструкции. В этот раз все иначе. За последний час у меня было куда больше настоящих приключений, чем за все время моего пребывания дома или за границей.

Инспектор Марлоу придерживался того же мнения, что и мой отец. «Это неподходящее для женщин дело», – сказал он. Но Джекаби не был против моего погружения в эти ужасы и интересовался моим мнением. От чего предвкушение дальнейшей работы с этим сумасшедшим детективом становилось особенно волнительным. Оглядываясь назад, думаю, мне следовало меньше бояться быть оставленной не удел и в безопасности и больше бояться маячившей впереди пропасти.

Я вернулась на улицу, стараясь держаться в нужном направлении, когда поняла, что кратчайший путь к странному маленькому зданию на Огр Лейн шел мимо полицейских ограждений. Решив, что Марлоу навряд ли заметит меня в толпе зевак, я отправилась туда. Держась поближе к передним рядам, я вглядывалась в окна в поисках моего нового работодателя.

Я надеялась, что он будет двигаться быстро, а потому радовалась, что не заметила ни единого его следа. Главный инспектор Марлоу уже шел обратно к входной двери, его металлические наручники все так же позвякивали при ходьбе. Рядом с ним шел кто-то еще, должно быть, комиссар. Мужчина был одет в дорогостоящий костюм из тех, что привлекают к тебе внимание. Немного старомодный, на манер униформы, подогнанный по фигуре. Длинное угольно-черное пальто с эполетами на армейский манер и красной окантовкой. На голове – красная бархатная дерби со слегка широкими полями и аляповатым пером, заткнутым за темную ленту. Он нес полированную металлическую трость, выпятив грудь вперед, и задрав вверх подбородок. В целом он выглядел так, словно над его головой светилась надпись «лучше тебя», сделанная большими печатными буквами.

Он был слишком помпезным во всем… кроме, вдруг осознала я, своей походки. Длинное пальто и плотная толпа скрывали его ноги от моего взора. Но стоило мне подойти поближе, я заметила что-то странное в его манере ходить. Для начала, он опирался на свою трость всем телом, делая ее не просто аксессуаром. Было в этом что-то тяжелое, мешающее его походке быть непринужденной. Я подобралась совсем близко к ограждениям, когда он прошел мимо. Поверх идеальных черных брюк были закреплены фиксаторы, которые слегка поблескивали в солнечном свете, когда он проходил мимо.

Я уже видела такие, на немецком мальчике, когда была за границей. Хотя заболевание редко встречалось здесь в Штатах, эпидемия полиомиелита во всю сеяла хаос в Европе. Из-за гордости или собственной силы мужчина отказывался проявить хоть малейшую слабость и шел достаточно быстро, не замечая ограниченности своих возможностей. Марлоу приходилось периодически ускоряться, чтобы поспеть за ним.

– Не уверен, что вы понимаете, инспектор, – рычал комиссар Свифт. Его голос был глубоким и злым, – в моем городе, под моим носом! Вы хоть представляете, что со мной сделают мальчишки из компании Спейда, если я выдвину свою кандидатуру в разгар всего этого? Мне нужны подозреваемые, в камерах, и еще вчера…

Тирада приостановилась, когда Свифт неуклюже преодолел ступеньку перед входом, отбросив руку Марлоу, который инстинктивно потянулся помочь ему. Чувствуя себя немного виновато, я все же облегченно вздохнула, понимая, что у Джекаби куда больше времени, чем я предполагала. Комиссару предстояло преодолеть три лестничных пролета.

На этой мысли я выбралась из тепла собравшейся толпы и отправилась по морозным мощенным улочкам назад на Орг Лейн.

Глава Девятая

К тому времени, когда я нашла дорогу обратно к 926 Огр Лейн, солнце уже стояло в зените, а снег попрятался в уличных подворотнях. Я уверенно шагнула в сторону здания, которое отныне станет моим рабочим местом.

В полуденном солнце красный цвет входной двери казался еще насыщенней. Я была безмерно счастлива, обнаружив, что она, как и прежде, не заперта. Внутри практически исчезнувшую вонь вытеснил хрустящий морозный воздух, беспрепятственно проникающий в распахнутые окна. Я повесила шляпу и пальто на вешалку, отметив, что мой чемодан стоял там, где я его оставила и второй раз оглядела комнату. У стены с дверным проемом стояла видавшая виды скамья, которую, возможно, спасли от несчастной участи до конца своих дней стоять в приемной какого-нибудь доктора, но определенные признаки говорили за то, что, скорее всего, её просто украли из церкви. У противоположной стены стоял неиспользуемый письменный стол, на котором высились груды бумаг и пухлых папок. Справа от меня находились полки с книгами и экспонатами, и террариумом, на который я изо всех сил старалась не смотреть.

В дальнем конце комнаты на левой стене находился дверной проем в обрамлении двух картин. На одной полотне изображался рыцарь на коне, протыкающий копьем ящера размером со спаниеля. Как я поняла, это было изображение Святого Георгия, сразившего дракона. На другой было нарисовано бушующие море, по волнам которого деревянное суденышко тащила огромная оранжевая с золотом рыбина. Хотя эти картины были нарисованы в разных стилях и противоположной цветовой гамме, все равно создавалось впечатление, что они были взаимосвязаны. Как и все в доме их связывало какой-то неведомой силой, большей, чем эстетическая логика.

Я пошла было к двери, но остановилась возле стола. На небольшой долине незанятой столешницы между стопками бумаг лежало никому ненужное вечное перо. Я сделала два шага, чтобы обойти стол и схватила ручку, не желая, чтобы она засохла, но мой взгляд зацепился за документ, на котором та лежала. Документ был датирован несколькими месяцами ранее и написан убористым почерком:

Мистер Джекаби совершенно уверен, что все дело разрешится в некоем дьявольском ритуале этим вечером. Он как обычно не потрудился углубиться в детали. Единственная связь, которую я уличил между инцидентами – это участие Отца Графтона и нескольких членов его округа. Предположу, что наши запросы, направленные в церковь, не были встречены с энтузиазмом.

Когда я стал усерднее в своих расспросах, мистер Джекаби сообщил, что в дальнейшем расследование не нуждается в моих услугах, ибо я подвержен проявлению чрезмерного любопытства, поэтому я счел правильным задавать свои «жалкие вопросики» без него. Должен признаться, что испытываю по этому поводу некоторую нервную дрожь, учитывая отвратительную природу случая, но предположу, что мистер Джекаби не стал бы отправлять меня в одиночку, почувствуй он хоть малейшую опасность.

И, несомненно, по возвращении я сделаю запись результатов моего первого независимого расследования.

По сути продолжения не последовало. Я нашла еще несколько страниц, исписанных тем же почерком, но все они датировались более ранними числами. Я почистила перо пальцем и смахнула несколько высохших хлопьев чернил. Потом я закрыла ручку, вернула её обратно на стол и очень сильно попыталась не рассматривать эти бумаги как предзнаменование чего-то зловещего. С меня было довольно тех доброжелателей в моей жизни, которые твердили, что я не смогу то или иное, что мне не по плечу, поэтому последнее, что я намеревалась сделать – это соглашаться с ними.

Я нервно отмахнулась от мыслей и вернула свое внимание к двери. Надавив, я отворила её в коридор, который все длился и длился, пока не закончился четырьмя проемами по два с каждой стороны и винтовой лестницей в самом дальнем конце. Я заглянула в первую дверь.

Книжные полки прекрасной библиотеки от пола до потолка занимали все пространство вдоль стен. Центральный шкаф был устроен так, чтобы свет лился в проходы из окна, выполненного в форме ниши, и это пространство немедленно вызывало ощущение тепла и уюта. Я бы могла часами сидеть в этой комнате, свернувшись калачиком в кресле, но не поддалась искушению и вернулась в коридор, чтобы исследовать остальные комнаты.

В соседней оказался кабинет. Он был хорошо освещен, но книги с досье здесь прибывали в полном беспорядке. Когда я заглянула внутрь, то меня охватило жуткое ощущение, что за мной следят. Обернувшись, я увидела, что прихожая пуста. Я закрыла дверь, почувствовав себя человеком, без спроса вторгающимся в чужие владения. Я решила не лезть со своим любопытством в оставшиеся два помещения, но когда увидела, что последняя дверь была чуть приоткрыта, то уже ничего не смогла с собой поделать.

Дверь легко поддалась моему легкому толчку, но затем ударилась обо что-то твердое и дальше не открывалась. Я просунула свою голову в щель. Оказалось, что здесь была оборудована лаборатория. Вдоль стен и на подоконниках стояли мензурки и пробирки, наполненные мириадами цветов, зафиксированные в сложных латунных приспособлениях. Сквозь них просвечивал лунный свет, рисуя на стенах цветной узор. На ковре было множество пятен и от былого узора мало что осталось, а в нескольких местах были еще видны и подпалины. В комнате стоял странноватый запах сладкий и едкий – смесь бананового аромата с запахом сожженных волос.

Меня не покидало жуткое чувство, что я не одна, хотя единственным обитателем лаборатории оказался потрепанный, безрукий манекен, ютившийся возле стены. Я наклонила голову, чтобы заглянуть за дверь и обнаружила, что меня атакуют два массивных ряда ослепительно-белых зубов, разинувших пасть над моим лицом. Я резко дернулась назад, мой вопль оборвался, когда я врезалась затылком в дверной проем, а потом лбом в дверь, прежде чем спешно ретироваться в коридор.

Тяжело дыша, уставившись на щель, я ждала появление чудовища. Но ничего не происходило. Все еще потирая затылок, я вновь заглянула в лабораторию и обнаружила семифутовый скелет аллигатора, подвешенный на леске к потолку. Я позволила мистеру Джекаби затуманить мое воображение сверхъестественной чепухой. Костлявая зверюга, висевшая надо мной, была не более опасна, чем те, что выставлялись в музеях естественной истории.

Я потянула лабораторную дверь и она со скрипом захлопнулась, а я повернулась к винтовой лестнице. Велев себе успокоиться, я поднялась по ступенькам наверх до плохо освещенной прихожей на втором этаже.

Чувствуя себя в полутьме еще более подозрительной личностью, я попытала счастье с первой дверью справа от меня, надеясь на небольшое количество света из окон. Но вместо света я наткнулась на сомнительные сокровища в виде горы мусора и старинных безделушек. На стене висела рогатая оленья голова, которая подпиралась дорогим новомодным патефоном, а раструб был завален разнообразными галстуками. Шахматы в чашках, чашки и блюдца в инструментах. Кровать была почти скрыта под насыпью всякой всячины. По крайней мере, наконец-то хоть немного света над горами беспорядка, поэтому я оставила дверь открытой, когда пошла в комнату напротив.

Эта дверь открылась в спальню, которая, должно быть, была того же размера, но показалась едва ли не больше в два раза, наверное, благодаря тому, что выглядела исключительно опрятно. Кровать была заправлена свежим бельем и накрыта шикарным стеганым одеялом. На окнах висели кружевные занавески и, когда я подошла, чтобы раздернуть их, до меня донесся резкий вздох. Я повернулась в поисках его источника, напрягая глаза, чтобы разглядеть что-нибудь в темноте. Я распахнула шторы и покружилась. Кроме меня в комнате никого не было, но покалывание в позвоночнике вернулось, которое стремительно поползло к затылку. Мое сердце бешено колотилось.

– Эй? – хриплым голосом поинтересовалась я. – Есть кто-нибудь?

В комнате напротив сдвинулась одна из куч. Серебристое блюдце соскользнуло со своего сервиза и с лязгом ударилось о половицу. Оно прокатилось мимо дверей и исчезло в коридоре, где завращалось, чтобы потом остановиться.

Вздоха не прозвучало, только звук хаоса, пришедшего в движение. Я вышла в коридор, чтобы подобрать тарелку. Дверь в спальню тут же захлопнулась у меня за спиной, и я обернулась. Свет под дверью исчез, как будто занавески задернулись, и я опять ощутила ледяной холод.

Спеша обратно в кабинет на первом этаже, я обнаружила, что чрезвычайно сложно перепрыгивать через две ступеньки и изящно спускаться по винтовой лестнице, когда на вас платье. Как результат мое возвращение на первый этаж ознаменовало весьма несолидное сальто. У меня разболелось плечо и растрепались волосы, наконец, я поднялась на ноги и отступила в безопасность офиса.

Я уселась за стол и ждала пока покалывания оставят мой позвоночник в покое, а пульс придет в норму. На стене висела пыльная классная доска. Я попыталась прочесть хотя бы одно слово, но они в полумраке казались смазанными, будто бы и никогда не были четко написаны. Несколько заметок были обведены и объединены подобием сети, от которой теперь остались призраки линий.

Призраки.

Я подняла взгляд к потолку. Прямо надо мной находилась безупречно опрятная комната с начищенными полами и заправленной кроватью. И чем-то еще.

Я помотала головой. Не то что бы я не верила в приведения; я верила в них примерно так же, как в гигантских кальмаров или в счастливую монетку, или в Бельгию. Все перечисленное, скорее всего, существовало, но меня это как-то не волновало по-настоящему. И о призраках я не особо много думала, ну разве что будучи ребенком на сон грядущий, вглядываясь в тени.

Но Джекаби за время нашего скоро знакомства умудрился открыть тот самый уголок на задворках моего сознания. Это был тихий маленький уголок, в котором я жила, когда была совсем юной. Это был уголок, в котором все возможно, где магия не была невероятной мечтой, но очевидным фактом – разве что она была вне досягаемости. В те дни я знала, что в мире существовали монстры, но я бы с радостью с ними познакомилась, зная, применяя всё ту же логику, что должны быть еще и волшебники, и волшебные палочки, и летающие ковры. По большому счету, я до конца так и никогда не закрыла этот уголок в своем сознание, просто перестала его посещать, когда стала старше. Я оставила его незапертым, как была оставлена та комната с сокровищами наверху, в ожидании кого-то, кто придет и будет там копаться.

Где же пропадал Джекаби? Он уже однозначно должен был вернуться. Я подумала о Свифте и всех тех ступеньках, но даже ковыляющий комиссар рано или поздно должен был добраться до той комнаты. Я нашла стеклянную банку, которую Джекаби (или один из его предыдущих помощников) опрометчиво подписал жирными буквами «ДЕНЬГИ НА ЗАЛОГ» и вытащила её с полки. Скомканными бумажки в неё насчитывалось больше двухсот долларов! Я вытаращила глаза, глядя на эти деньги. Сколько же мне нужно будет принести в участок? Я никого прежде не вытаскивала из тюрьмы. Вряд ли я буду чувствовать себя в безопасности, расхаживая по улице с полугодовой зарплатой в кармане.

К счастью, прежде чем я успела принять решение, я услышала стук двери в фойе. Я затолкала банку на место и поспешила на звук по кривому коридору. Джекаби как раз вешал свою шляпу рядом с моей на крючок, когда я просунула голову в фойе.

– О, здравствуйте, мисс Рук. Ну что, у вас была возможность осмотреться чуть-чуть?

– Ну разве что чуть-чуть, – уклончиво ответила я.

– Славно, славно. – Его шарф свисал почти до пола, но его придерживало громоздкое пальто, повешенное следом. – Пока вы тут прохлаждаетесь, я обнаружил бесценную, основанную на очевидном, информацию, которая может оказаться очень важной для нашего расследования.

– Что?

– Я кое-что нашел. Пойдемте со мной.