Текст книги "Наемник (Тени Солнца)"

Автор книги: Уилбур Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

9

На открытой террасе отеля их поджидал Боуссье. Он отвел Брюса в сторону и взволновано прошептал:

– Месье, я рискую показаться паникером, но новости, полученные мной, очень тревожны. С севера к городу приближается банда, вооруженная современным оружием. По последним сообщениям ими была разграблена миссия Сенвати, в трехстах километрах отсюда.

– Да. – кивнул Брюс. – Я слышал об этом по радио.

– Значит вы понимаете, что они могут появиться здесь очень скоро.

– Не думаю, что они появятся здесь раньше, чем завтра днем. К тому времени мы должны быть уже в пути.

– Надеюсь, что так, месье. Злодеяния, совершенные этим генералом Мозесом в миссии, нормальному человеку даже в голову прийти не могли. Скорее всего у него патологическая ненависть ко всем людям, в которых течет хоть капля европейской крови, – Боуссье помедлил и продолжил. – В миссии проживало двенадцать белых сестер милосердия. Я слышал, что…

– Да, – перебил его Брюс. Он не хотел выслушивать подробности. – Могу себе представить. Постарайтесь, чтобы эти новости не распространялись среди людей. Нам не нужна паника.

– Конечно.

– Не сообщалось, сколько человек под началом у этого генерала?

– Не более сотни. Но, как я уже говорил, с современным вооружением. Я слышал также, что у них есть какая-то пушка, хотя мне это представляется сомнительным. У них несколько краденых грузовиков, а в Сенвати они захватили бензовоз, принадлежавший одной из нефтяных компаний.

– Понятно. Но это не меняет моего решения о ночевке здесь. Мы уезжаем завтра утром.

– Как вам будет угодно, капитан.

– В настоящий момент, переменил тему Брюс, – мне нужен транспорт. Эта машина в рабочем состоянии? – он указал на бледно-зеленый «Форд», стоящий неподалеку.

– Да. Он принадлежит моей компании, – Боуссье передал Брюсу ключи. – Бак заправлен полностью.

– Хорошо. Надо только найти мадам Картье.

Она ждала их в холле отеля.

– Вы можете сейчас ехать, мадам?

– В вашем распоряжении, – Брюс быстро взглянул на нее. Искорка в ее темно-синих глазах показала, что она произнесла эту двусмысленную фразу не случайно. Они подошли к «Форду» и Брюс распахнул для нее дверь.

– Вы очень любезны, месье, – она скользнула на сиденье. Брюс обошел машину и сел за руль.

– Уже совсем стемнело, – заметил он.

– Поверните на дорогу к Мсапа. Первый пост находится там.

Брюс повел машину по грунтовой дороге и скоро они подъехали к последнему дому перед дамбой.

– Здесь, – сказала девушка. Брюс остановил машину. На посту находились двое мужчин, вооруженных спортивными винтовками. Брюс поговорил с ними. Они очень нервничали, хотя никаких следов дикарей не видели.

– Возвращайтесь в отель, – принял решение Брюс. – Балуба знают о прибытие поезда и атаковать город крупными силами не будут. Но могут предпринять мелкие вылазки. Если мы вас здесь оставим, они перережут вам горло.

Мужчины быстро собрали свои вещи и с облегченным видом пошли к центру городка.

– Где остальные посты?

– Следующий пост на заправочной станции у реки. Там три человека.

Брюс несколько раз незаметно взглянул на нее. Она сидела, поджав под ноги, и была неразговорчива. «Мне нравятся такие женщины, – подумал Брюс.

– Они действуют на меня успокаивающе». Шерман улыбнулась. «Ничего себе успокаивающе. Она мне дьявольски нравится!» Шерман повернулась к нему и поймала его взгляд.

– Вы англичанин, капитан?

– Нет, родезиец.

– Это одно и то же. Только англичане так плохо говорят по-французски.

Брюс рассмеялся.

– Может быть, ваш английский будет лучше моего французского?

– По крайней мере, не хуже, – по-английски ответила она. – Вы совсем другой человек, когда смеетесь. Не такой суровый и героический. Следующий поворот направо.

Брюс повернул к бухте.

– Вы очень откровенны и чудесно говорите по-английски.

– Вы курите? – Брюс кивнул. Она прикурила две сигареты и передала одну ему.

– Вы слишком молоды, для того чтобы курить, и слишком молоды для замужества.

Она перестала улыбаться и спустила ноги с сидения.

– Вот и заправочная станция.

– Прошу меня извинить. Я не должен был этого говорить.

– Неважно.

– И неуместно.

– Не имеет значения.

Брюс остановил машину и вышел. Он прошел по деревянным мосткам к заправочной станции. Доски глухо звенели под его ногами. Из зарослей тростника вокруг бухты поднимался туман, и орали на разные голоса лягушки. Он вошел в единственную комнату станции.

– Если вы поторопитесь, можете добраться до отеля до темноты. – сказал он охранникам.

– Да, месье.

Брюс проводил их удаляющие фигуры и подошел к машине. Пока он заводил мотор, девушка вдруг спросила:

– Как вас зовут, капитан Карри?

– Брюс.

Она несколько раз повторила его имя.

– Почему вы стали солдатом?

– По разным причинам, – резко ответил он.

– Вы не кажетесь солдатом, несмотря на все эти значки и винтовки, несмотря на вашу показную суровость и разговоры в приказном тоне.

– Наверное я не очень хороший солдат, – улыбнулся Брюс.

– У вас очень деловой и строгий вид, когда вы не смеетесь. Но я рада, что вы похожи на солдата.

– Где следующий пост?

– На железнодорожных путях. На самом верху поверните направо, Брюс.

– Вы очень деятельны, Шерман, – они замолчали, назвав впервые друг друга по имени. Брюс почувствовал, как вдруг из взглядов и слов рождается доброе чувство, теплое, как свежеиспеченный хлеб. «Что с ее мужем, – подумал Брюс. – Почему он не с ней?»

– Он умер, – тихо произнесла Шерман. – Четыре месяца назад. От малярии.

– Простите.

– Вот еще один пост. В коттедже под соломенной крышей.

Брюс остановил машину и выключил мотор. Она вновь заговорила.

– Он был очень хорошим человеком. Очень добрым. Я знала его всего несколько месяцев.

Она казалась очень маленькой и беззащитной в сгущающейся темноте. Брюс почувствовал охватившую его волну нежности. Возникло желание обнять ее и заслонить от всех печалей. Он пытался подобрать слова, но прежде чем он успел это сделать, Шерман спокойно сказала:

– Нужно торопиться. Уже темно.

Холл отеля был забит людьми. Хейг установил один пулемет в окне верхнего этажа, выходящем на главную улицу, и поставил двух жандармов у окна противоположной стороны. Гражданские тихо разговаривали маленькими группками и посмотрели на вошедшего Брюса преданными собачьими глазами.

– Все в порядке, Майк? – спросил Брюс.

– Да, Брюс. Мы сможем защититься от внезапного нападения. Хэндри и де Сурье на станции. У них тоже все в порядке.

– Жители багаж погрузили?

– Да, все погружено. Я велел Раффи выдать гражданским продукты из наших запасов.

– Хорошо, – Брюс был доволен, что все идет по плану. Пока никаких затруднений.

– Где Боуссье?

– У себя в конторе, через улицу.

– Мне надо с ним поговорить.

Шерман, без приглашения, вышла вместе с ним и Брюсу было приятно ее присутствие. Боуссье поднял голову и взглянул на вошедших Брюса и Шерман. Яркий свет лампы оттенял морщины в уголках его глаз и рта. Сквозь тщательно причесанные волосы просвечивалась кожа.

– Мартин, неужели ты еще работаешь? – воскликнула Шерман. Он улыбнулся доброй стариковской улыбкой.

– Просто привожу в порядок кое-какие вещи, моя радость. Пожалуйста садитесь, капитан.

Он вышел из-за стола, снял со стула пачку тяжелых кожаных папок и положил их в стоящий посреди комнаты ящик. Затем вернулся за стол, достал из ящика коробку сигар и предложил Брюсу.

– Не могу выразить словами, какое облегчение я испытал, когда вы приехали, капитан. Последние несколько месяцев были очень утомительными. Сомнения, волнения, – он зажег спичку и протянул ее Брюсу. Брюс наклонился над столом и прикурил. – Но сейчас, слава богу, все кончилось. У меня как-будто гора свалилась с плеч. Вы приехали как раз вовремя. Я только что узнал, что генерал Мозес покинул Сенвати и движется на юг. Его видели в двухстах километров отсюда. При таком темпе передвижения завтра они будут здесь.

– Как вы об этом узнали?

– От одного из местных. Откуда он узнал, не спрашивайте. В этой стране существует система связи, которую я не мог понять, даже прожив здесь всю жизнь. Может быть, это барабаны. Я слышал их сегодня вечером. Знаю только, что обычно на эту информацию можно положиться.

– Я не думал, что они так близко, – пробормотал Брюс. – Если бы я знал, то, наверное, рискнул бы выехать ночью, и доехать хотя бы до моста.

– Я думаю, что ваше решение остаться здесь на ночь было правильным. Генерал Мозес ночью ездить не рискнет. Да и состояние дороги от Сенвати такое, что меньше десяти двенадцати часов путь не займет.

– Будем надеяться, что вы правы, – Брюс был встревожен. – Но все же я теперь не уверен, что нам не надо выезжать немедленно.

– Это тоже рискованно, капитан. Известно, что город окружен дикарями. Они знают о вашем прибытии и могут повредить рельсы, чтобы мы не смогли уехать. Думаю, что ваше первоначальное решение правильно.

– Хорошо, – Брюс наклонился вперед, сосредоточившись, посасывая сигару. Затем выпрямился. – Я не могу рисковать. Я выставлю посты на дамбе. Если господин Мозес пожалует, мы сможем его удерживать, пока ваши люди не погрузятся на поезд.

– Да, это, наверное, лучший выход, – согласился Боуссье. Он замолчал, взглянул в сторону открытых окон и тихо произнес. – Есть еще одна проблема, требующая решения, капитан.

– Да?

– Как вы знаете, основная деятельность моей компании в Порт-Реприве заключалась в добыче алмазов из болот Луфира.

Брюс кивнул.

– В моем сейфе, – Боуссье указал на массивную стальную дверь за спиной, – находятся девять с половиной тысяч карат алмазов ювелирного качества и около двадцати шести тысяч карат промышленных алмазов.

– Я об этом догадывался, – произнес Брюс безразличным тоном.

– Может быть, обсудим процедуру перевозки этих камней?

– Как они упакованы?

– В одном деревянном ящике.

– Какого размера и веса?

– Я покажу вам.

Боуссье подошел к сейфу и повернулся к ним спиной. Они услышали щелчки замков. До Брюса вдруг дошло, что Шерман не произнесла ни слова после того, как поздоровалась с Боуссье. Он взглянул на нее, она в ответ улыбнулась. «Мне нравятся женщины, которые умеют держать рот закрытым». Боуссье достал из сейфа деревянный ящик и положил его на стол.

– Вот он.

Брюс осмотрел его. Восемнадцать дюймов длиной, двенадцать шириной, девять высотой. Он взвесил его на руках.

– Фунтов двадцать. Крышка опечатана.

– Да, – Боуссье прикоснулся пальцами к четырем восковым печатям.

– Если я приставлю к этому ящику персональную охрану, то только привлеку ненужное внимание.

– Согласен.

Брюс еще раз взглянул на ящик и спросил:

– Какова стоимость этих камней?

Боуссье пожал плечами.

– Приблизительно пятьсот миллионов франков.

«Полмиллиона фунтов стерлингов, – подумал Брюс. – Есть, что воровать, за что убивать».

– Месье, я предлагаю спрятать этот ящик в вашем багаже. Например, в одеялах. До узла мсапа он будет в безопасности. Вору будет просто некуда убегать. После этого я приму для его сохранности дополнительные меры.

– Хорошо, капитан.

Брюс встал и взглянул на часы.

– Уже семь часов. Я вас покидаю, чтобы выставить пост на дамбе. Удостоверьтесь, что все люди готовы к отправке на восходе.

– Конечно.

Брюс взглянул на Шерман, та быстро поднялась. Он открыл для нее дверь и уже собирался выходить следом, когда его пронзила мысль.

– Эта миссия, Святого Августина. Я надеюсь там никого не осталось?

– Нет, – смущенно ответил Боуссье. – Там остался отец Игнатиус, и больница полна пациентами.

– Спасибо, что сказали, – заметил Брюс.

– Простите, капитан. Это просто вылетело у меня из головы. Столько проблем.

– Вы знаете дорогу к миссии? – резко спросил Брюс у Шерман. «Она должна была сказать мне».

– Да, Брюс.

– Может быть, покажете мне ее?

– Конечно. – Она тоже выглядела виноватой.

Брюс захлопнул дверь конторы Боуссье и быстро зашагал к отелю. Шерман еле поспевала за ним. «Ни на кого нельзя положиться, – подумал он. – Ни на одного человека». Затем он увидел приближающегося со стороны станции Раффи. В сумерках тот был похож на огромного медведя.

– Сержант.

– Хелло, босс.

– Этот генерал Мозес оказался значительно ближе, чем мы думали. Его видели в двухстах километрах отсюда, по дороге из Сенвати.

Раффи присвистнул.

– Будем сейчас смываться, босс?

– Нет. Я хочу на конце дамбы оборудовать пулеметное гнездо. Если он появится, мы сможем удерживать его необходимое для отъезда время. Займись этим.

– Да.

– Я уезжаю в миссию – там остался белый священник. На время моего отсутствия старший – лейтенант Хейг.

– О'кей, босс.

10

– Простите меня, Брюс. Я должна была вам сказать, – кающимся тоном произнесла Шерман.

– Не расстраивайтесь из-за этого, – на самом деле Брюс так не думал.

– Мы пытались уговорить отца Игнатиуса переехать в город. Мартин много раз разговаривал с ним, но он всегда отказывался.

Брюс помолчал. Он осторожно вел машину по дамбе. Над бетонной дорогой ветер носил клочки тумана, поднимающегося с болота. Маленькие насекомые, яркие в свете ламп, как трассирующие пули, неслись навстречу и разбивались о лобовое стекло. В болоте на все лады оглушительно орали лягушки.

– Я извинилась, – пробормотала Шерман.

– Я слышал, повторяться нет необходимости.

Она на время замолчала.

– У вас всегда плохое настроение?

– «Всегда», – резко сказал Брюс, – именно то слово, которое необходимо исключить из всех языков.

– Так как этого не произошло, я продолжаю пользоваться им. Вы не ответили. У вас всегда плохое настроение?

– Мне просто не нравится бардак.

– А что это такое?

– То, что сейчас произошло. Ошибка, происшедшая по вине безответственного либо глупого человека.

– Вы никогда не были причиной бардака, Брюс?

– Это грубое слово, Шерман, – Брюс перешел на французский. – Молодые воспитанные барышни таких слов не произносят.

– Вы никогда не совершаете ошибок? – поправилась Шерман.

Брюс помолчал. «Достаточно смешно, – подумал он. – Никогда не делаете ошибок! Брюс Карри – первостатейный идиот!»

– Бонапарт. Спокойный, молчаливый, деловой.

– Я этого не говорил, – начал защищаться Брюс, затем разглядел в тусклом свете приборов озорное выражение ее лица и не смог удержать улыбки.

– Я веду себя, как мальчишка.

– Хотите сигарету?

– Да.

Она прикурила сигарету и передала ее Брюсу.

– Ошибки вам не нравятся, – она помедлила. – А что нравится?

– Многие вещи.

– Например?

Они съехали с дамбы, и Брюс начал набирать скорость.

– Я люблю стоять на горе в ветреную погоду, люблю вкус моря. Люблю Синатру, салат из раков, люблю держать в руках хорошее ружье, люблю детский смех. Люблю вкус первой затяжки прикуренной от костра сигареты, запах жасмина, ощущение шелка. Я также люблю спать по утрам. Меня захватывает игра в шахматы. Мне очень нравятся тени в лесу. Конечно, я люблю деньги. Но особенно я люблю женщин, которые не задают лишних вопросов.

– Это все?

– Нет это только начало.

– Ну ,а что вам не нравится, кроме ошибок?

– Женщины, которые задают лишние вопросы, – он заметил, что она улыбается, – эгоизм, естественно кроме своего, суп из репы, политика, светлые волосы на лобке, шотландское виски, классическая музыка и похмелье.

– Я уверена, что это не все.

– Конечно, нет.

– Вы очень чувствительны. Это видно по вашим ответам.

– Согласен.

– Вы не упоминаете других людей. Почему?

– Этот поворот к миссии?

– Да. Снижайте скорость. Дорога очень плохая. Почему вы не говорите о своих отношениях с другими людьми?

– Почему вы задаете столько вопросов? Может быть когда-нибудь я вам отвечу.

Она немного помолчала.

– А что вы хотите от жизни? Только то, что сказали? И все?

– Нет, я не хочу даже этого. Я не хочу ничего, ничего не ожидаю. Только я застрахован от разочарований.

– Вы не только ведете себя по-детски, – внезапно рассердилась она, – Но говорите, как ребенок.

– Еще одна нелюбимая мною вещь – критика.

– Вы молоды, умны. У вас привлекательная внешность.

– Благодарю вас. Это значительно приятней.

– И вы дурак.

– Не так приятно, но волноваться не стоит.

– Я не собираюсь, – она пыталась подобрать слова. – Вы можете… пойти и прыгнуть из озера?

– Вы имеете в виду в озеро?

– В, из, боком, задом. Мне все равно.

– Хорошо слава Богу, договорились. Это, наверное миссия. Я видел свет.

Она не ответила, только тяжело вздохнула и так глубоко затянулась сигаретой, что огонек осветил салон автомобиля. Церковь была не освещена, но в соседнем длинном и низком здании Брюс заметил свет и скользящие в окнах тени.

– Это больница?

– Да.

Брюс остановил «Форд» у маленькой террасы, включил фары и мотор.

– Вы не будете заходить?

– Нет.

– Я хотел бы, чтобы вы представили меня отцу Игнатиусу.

Минуту она не шевелилась, затем резко открыла дверь и пошла по ступенькам террасы, не оглядываясь на Брюса. Он прошел следом через приемный покой, по коридору мимо операционной в одну из палат.

– А, мадам Картье, – отец Игнатиус отошел от одной из кроватей и пошел им навстречу. – Я слышал, что в Порт-Реприв прибыл спасательный поезд. Я думал, что вы уже уехали.

– Еще нет, святой отец. Мы уезжаем завтра утром.

Отец Игнатиус был высоким, выше шести футов, и худым. Руки его, казалось, состояли из одних костей, без волос, с синими рельефными венами. Как у большинства высоких худых людей, у него были круглые плечи. Огромные костлявые кисти и крупные ноги в коричневых открытых сандалиях. Лицо не запоминающееся с очками в стальной оправе на довольно бесформенном носе, прямые волосы без признаков седины. Весь его облик был пропитан спокойствием, которое обычно присуще служителям Бога. Он повернулся к Брюсу и внимательно посмотрел на него сквозь очки.

– Добрый вечер, сын мой.

– Добрый вечер, святой отец. – Брюс чувствовал себя неуютно. Он всегда чувствовал себя так в присутствии священников. «Если бы я хоть в одной вещи в своей жизни был уверен так, как этот человек во всех в своей».

– Святой отец, это капитан Карри, – сухо произнесла Шерман и вдруг улыбнулась. – Его абсолютно не волнуют судьбы людские. Именно поэтому он сюда приехал, чтобы увезти вас в безопасное место.

Отец Игнатиус, протянул Брюсу руку. Брюс пожал ее, ощутив прохладность и сухость кожи священника на фоне влажности своей.

– Благодарю вас за беспокойство обо мне, – улыбаясь сказал священник.

– Но воспользоваться вашим предложением я не смогу.

– Мы получили сообщение, что колонна вооруженных бандитов находится всего в двухстах километрах к северу отсюда. Они прибудут сюда через день-два. Вы в большой опасности. Эти люди не знают пощады.

– Да, я слышал об этом и принимаю необходимые меры предосторожности. Я уведу весь мой персонал и пациентов в лес.

– Они будут вас преследовать.

– Не думаю, – отец Игнатиус покачал головой. – Им нужны ценности, а не больные люди.

– Они сожгут вашу миссию.

– Если они это сделают, мы будем вынуждены построить все заново.

– Лес кишит балуба, вы закончите свою жизнь в котле.

– Нет. Очень многие из них когда-то были моими пациентами. С этой стороны я не боюсь ничего. Они мои друзья.

– Святой отец, давайте прекратим споры. У меня приказ доставить вас в Элизабетвилль. Я настаиваю на этом.

– А у меня приказ оставаться здесь. Я думаю, что он исходит от более высокого начальства нежели ваш, – отец Игнатиус мягко улыбнулся. Брюс собрался привести еще несколько аргументов в свою пользу, но вместо этого рассмеялся.

– С этим спорить я не буду. Нуждаетесь ли вы в чем-нибудь?

– Лекарства.

– Антисептики, морфий, бинты. Боюсь, это все, что мы можем предложить.

– Очень нас выручите. А продукты?

– Постараюсь оставить максимально возможное количество.

Внезапно с одной из кроватей раздался крик, заставивший Брюса вздрогнуть.

– Она умрет еще до утра, – мягко сказал отец Игнатиус. – Я не могу ей помочь.

– Что с ней?

– У нее схватки продолжаются уже два дня. Какие-то осложнения.

– Почему вы не оперируете?

– Я не врач, сын мой. У нас был врач до того, как начались беспорядки, но он вернулся в Элизабетвилль. Нет, – в его голосе послышались безнадежные нотки, – она умрет.

– Хейг! – сказал Брюс.

– Простите?

– Святой отец, у вас есть здесь операционная? Она полностью оснащена?

– Да, я надеюсь.

– Анестезия?

– У нас есть хлороформ и пентотал.

– Хорошо. Я привезу вам врача. Пойдем, Шерман.

11

– Жара проклятая! – Вэлли Хендри вытер пот с лица грязным платком и повалился на обитую кожей полку. – Обрати внимание, Карри оставил нас с тобой здесь, на поезде, Хейга – в отеле, а сам смотался с этой француженкой. Ему все равно – сжаримся мы с тобой в этой коробке или нет. Главное, чтобы ему и его Хейгу было хорошо. Ты заметил это?

– Кому-то нужно было остаться здесь, Вэлли, – ответил Андре.

– Не спорю, но посмотри кому больше всех достается. Тебе и мне. Эти ребята из высшего света заботятся друг о друге, надо отдать им должное, – он перевел свое внимание на открытое окно купе. – Солнце уже село, а жара такая, что яйца можно варить прямо в воздухе. Выпить хочется. – Он расшнуровал свои ботинки, снял их вместе с носками и с отвращением посмотрел на свои большие белые ступни. – Из-за этой жары опять ноги болят.

Он сел, раздвинул пальцы ног и попытался снять между ними частички сухой мертвой кожи.

– У тебя еще осталась мазь, Андре?

– Да, сейчас принесу, – он открыл карман ранца, достал тюбик и подошел к полке Хендри.

– Наложи, – Хендри лег на полку и протянул ступню Андре. Тот положил ее себе на колени и начал смазывать. Вэлли закурил и стал наблюдать, как рассеивается дым под потолком.

– Черт возьми! Выпить хочется. Пиво в запотевшем стакане с большой шапкой пены.

Он оперся на локоть и стал наблюдать за работой Андре.

– Как дела?

– Почти закончил, Вэлли.

– Очень плохо?

– Лучше, чем в прошлый раз. Еще не начала гноиться.

– Ты не поверишь, как сильно чешется.

Андре не ответил и Вэлли толкнул его в ребра свободной ногой.

– Ты меня слышишь?

– Слышу. Ты сказал, что чешется.

– Тогда отвечай. Я же не сам с собой разговариваю.

– Извини, Вэлли.

Вэлли хмыкнул и замолчал ненадолго.

– Андре, я тебе нравлюсь?

– Ты же знаешь, что нравишься.

– Мы друзья, да?

– Конечно друзья, Вэлли.

Лицо Вэлли приобрело хитрое выражение.

– Ты не обижаешься, когда я тебя прошу что-нибудь для меня сделать? Ну вот как сейчас?

– Я не обижаюсь, это даже приятно, Вэлли.

– Приятно? – голос Вэлли стал резче. – Тебе нравится это делать?

Андре опасливо взглянул на него.

– Мне не составляет никакого труда делать это, – его томные глазки вглядывались в монгольские глазки Вэлли.

– Тебе нравится меня трогать, Андре?

Андре перестал накладывать мазь и стал нервно вытирать пальцы полотенцем.

– Я спросил, нравится ли тебе трогать меня? Хочется ли тебе, чтобы я тоже трогал тебя?

Андре попытался встать, но Вэлли схватил его правой рукой за шею и вновь усадил на полку.

– Отвечай мне, черт возьми, тебе это нравится?

– Ты мне делаешь больно, Вэлли, – прошептал Андре.

– Стыдно, очень стыдно!

Вэлли оскорбился. Он переменил положение пальцев на шее и крепко сжал их вокруг ключиц.

– Пожалуйста, Вэлли, я прошу тебя, – простонал Андре.

– Тебе нравится это? Давай, отвечай!

– Да, да. Пожалуйста, Вэлли, мне больно.

– Тогда отвечай мне правду. Ты когда-нибудь занимался этим по-настоящему? – Вэлли коленом прижал поясницу Андре к полке.

– Нет! – вскрикнул Андре. – Не занимался. Пожалуйста, Вэлли, мне больно.

– Не надо мне врать, Андре.

– Хорошо. Я соврал, – Андре попытался повернуть голову, но Вэлли опять прижал его лицом к полке.

– Расскажи мне об этом, куколка.

– Всего один раз, в Брюсселе.

– Кто же был этот бандит?

– Мой хозяин. Я на него работал. У него было агентство по экспорту.

– Потом он тебя выкинул, куколка? Он просто вышвырнул тебя на улицу, когда ты ему надоел?

– Нет, ты не понимаешь! – горячо заговорил Андре. – Ты не понимаешь. Он заботился обо мне. У меня была квартира, машина, все. Он меня бы никогда бы не бросил: если бы не получилось… то, что случилось. Он ничего не мог сделать. Он любил меня. Я клянусь тебе.

Вэлли расхохотался. Он получал от всего этого огромное удовольствие.

– Любил тебя. Черт подери! – он закинул голову и зашелся в приступе смеха. Секунд через десять сказал. – Ну и что же случилось между тобой и твоим настоящим голубым любовником? Почему вы не поженились и не зажили семейно? – Вэлли так понравилась собственная шутка, что он снова расхохотался.

– Было расследование. Полиция… Ты делаешь мне больно, Вэлли.

– Говори дальше, мадемуазель.

– Полиция… У него не было другого выхода. Он был человек с положением и скандала допустить не мог. Другого выхода не было, как всегда для нас. Это безнадежно, счастья не будет.

– Хватит пороть чепуху, рассказывай факты.

– Он договорился о моем трудоустройстве в Элизабетвилле, дал мне денег, купил билет на самолет, все оплатил, он сделал все. Он заботится обо мне до сих пор, пишет мне письма.

– Как чудесно, настоящая любовь. Мне хочется плакать, – смех Вэлли стал отрывистым. – Уясни для себя куколка. Я не люблю педиков! – Он снова сжал свои пальцы, Андре закричал от боли. – Я расскажу тебе свою историю. В исправительной школе со мной учился педик, которому очень нравилось меня трогать. Однажды я заволок его в душевую и взял с собой бритву, обыкновенный «Жиллетт». В остальных кабинках орали и пели еще двадцать человек. Он орал точно также, как и они, когда на них льется холодная вода. Никто ничего не заметил. Он хотел быть женщиной, и помог ему… – голос Хендри стал глухим. Он как будто переживал все заново. – Господи! – прошептал он. – Господи, сколько крови! – тело Андре сотрясали рыдания.

– Я больше не буду, Вэлли. Я не мог тогда удержаться. Это было всего один раз. Пожалуйста, отпусти меня.

– Так мне помочь тебе, Андре?

– Нет! – закричал Андре. Хендри потерял к нему интерес, отпустил его, оставив лежать на полке, и потянулся за своими носками.

– Пойду поищу пива, – он зашнуровал ботинки и встал.

– Ты главное запомни, что я сказал тебе дружище, – он мрачно посмотрел на лежащее на полке тело. – И я не забуду, не рассчитывай на это. – Хендри взял свою винтовку и вышел из купе. Он нашел Боуссье на террасе отеля с группой других мужчин.

– Где капитан Карри?

– Он уехал в миссию.

– Когда?

– Примерно десять минут назад.

– Хорошо. У кого ключи от бара?

Боуссье помедлил с ответом.

– Капитан приказал бар не открывать.

Вэлли снял с плеча винтовку.

– Не спорь со мной, мой друг.

– Месье, я вынужден выполнять приказ капитана.

С минуту они смотрели друг на друга. Взгляд пожилого человека оставался твердым.

– Черт с тобой! – Вэлли двинулся через холл к бару. Он подошел к двери и ногой ударил по замку. Дверь распахнулась, Вэлли прошел к стойке, прислонил к ней винтовку и потянулся вниз к полкам с пивом. Первую бутылку он выпил залпом. Рыгнул и потянулся за второй. Открыл пробку и понаблюдал за появляющимся из горлышка пузырьком.

– Хендри! – в дверях появился Майк Хейг.

– Хелло, Майк, – ухмыльнулся Хендри.

– Ты думаешь, что делаешь?

– А что такое? – Вэлли поднес бутылку к губам и коснулся языком пены.

– Брюс строго-настрого приказал никого сюда не пускать.

– Ради бога, Хейг. Не веди себя, как старая баба.

– Уходи отсюда, Хендри. Я здесь старший.

– Майк, хочешь, чтобы я умер от жажды? – Он облокотился на стойку. – Еще пару минут. Дай мне допить бутылочку.

Майк оглянулся на дверь и увидел там любопытные лица жителей города.

– Хорошо, Хендри. Не больше двух минут, и вон отсюда.

– Ты неплохой парень, Майк. Мы с тобой просто не понимали друг друга. Я об этом сейчас сожалею.

– Допивай! – отрезал Майк. Не оборачиваясь Хендри протянул руку назад и взял бутылку «Реми Мартина». Он зубами вытащил пробку, выбрал бокал и налил в него немного янтарной жидкости.

– Майк, составь мне компанию, – он толкнул бокал по стойке в сторону Майка. Тот сначала равнодушно смотрел на бокал, потом с его лицом что-то произошло. Он несколько раз судорожно облизал губы и с видимым усилием поднял глаза.

– Будь ты проклят, Хендри, – неестественно низким голосом произнес Майк. – Будь ты проклят, скотина! – Майк ударил по бокалу. Он слетел со стойки и рассыпался в брызги о стену.

– Я что-то не так сделал, Майк? – мягко спросил Хендри. – Просто предложил тебе выпить.

По комнате разнесся аромат коньяка. Майк снова облизал губы. Его рот наполнился слюной, по телу распространилось непреодолимое желание.

– Будь ты проклят, – прошептал он. – Будь ты проклят, – уже умоляющим тоном, пока Хендри наливал второй бокал.

– Как давно это было, Майк? Год, два? Попробуй немного, всего глоточек. Вспомни, как здорово на тебя это действовало. Давай, парень. Ты устал, ты много работал. Всего глоточек, больше не будешь.

Майк вытер губы ладонью, на его лбу и верхней губе выступили капельки пота.

– Давай, парень, – голос Вэлли был глухим от возбуждения. Пальцы Майка охватили бокал, автоматически подняли его и поднесли к губам, которые в предвкушении затряслись. В глазах читалось и отвращение и желание.

– Всего один, – прошептал Хендри. – Только этот.

Майк судорожно вскинул руку и опрокинул бокал в рот. Затем он взял его двумя руками и склонился над ним.

– Я тебя ненавижу. Боже, как я тебя ненавижу, – он говорил это и Хендри, и себе, и пустому бокалу.

– Вот молодец! – радостно заорал Хендри. – Давай еще налью!