Текст книги "Когда пируют львы"
Автор книги: Уилбур Смит
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 31
Гаррик, хромая, прошел по коридору. Пистолет казался тяжелым, рукоять – грубой и непривычной. В конце коридора из-под двери кабинета пробивался свет.
Дверь была не заперта. Гаррик вошел.
Шон сидел, опираясь локтями о стол и закрывая лицо руками. Но когда Гаррик вошел, он поднял голову. Царапины на его щеке уже подсохли, но плоть вокруг них покраснела и распухла.
Он посмотрел на пистолет в руке Гаррика.
– Она сказала тебе.
В его голосе не было ни вопроса, ни выражения.
– Да.
– Я надеялся, она смолчит, – сказал Шон. – Хотел, чтобы она пощадила тебя.
– Пощадила меня? – спросил Гаррик. – А как же она? Ты о ней подумал?
Шон ничего не ответил, только пожал плечами и устало откинулся на спинку кресла.
– Я никогда не сознавал, какая ты безжалостная свинья, – задыхаясь произнес Гаррик. – Я убью тебя!
– Да.
Шон смотрел, как Гаррик поднимает пистолет. Гаррик держал его обеими руками, светлые волосы свисали ему на лоб.
– Мой бедный Гарри, – негромко сказал Шон, и пистолет сразу задрожал. И начал опускаться, пока снова не оказался между колен. Гаррик наклонился, кусал губу, чтобы не заплакать. Шон встал, собираясь подойти к нему, но Гаррик отскочил к дверному косяку.
– Держись от меня подальше! – закричал он. – Не трогай меня!
Он бросил пистолет – острый край курка весьма больно задел голову Шона. Пистолет отскочил и ударился о стену за Шоном. Раздался выстрел, и пуля разнесла стенную панель.
– Между нами все кончено! – закричал Гаррик. – Навсегда!
Он отчаянно поискал дверь, выскочил в коридор, пробежал через кухню и выбежал под дождь. Он много раз падал, потому что его деревянная нога застревала в траве, но упрямо вставал и бежал дальше. И всхлипывал на каждом шагу в темноте.
Наконец ему преградил путь разбухший от дождя Бабуинов ручей. Гаррик постоял на берегу, дождь лил ему на лицо.
– Почему я? Почему всегда я? – в отчаянии закричал он в темноту. Потом с облегчением, сильным, как течение в ручье, почувствовал знакомую дрожь за глазами. Тепло и серость сомкнулись вокруг него, и он опустился на колени в грязь.
Глава 32
Шон взял с собой очень немногое: одеяло, ружье и запасную лошадь. Дважды он терял в темноте дорогу к краалю Мбежане, но каждый раз лошадь снова находила ее.
Мбежане построил себе большую хижину из травы в стороне от других слуг, потому что он был зулус королевской крови. Когда Шон наконец добрался, в хижине несколько минут слышались сонные голоса и движение, прежде чем на крик Шона вышел Мбежане, закутанный в одеяло, с парафиновой лампой в руке.
– Что случилось, нкози?
– Я ухожу, Мбежане.
– Куда?
– Куда ведет дорога. Пойдешь со мной.
– Возьму копья, – ответил Мбежане.
Старик Пай был еще в своем кабинете в банке, когда они добрались до Ледибурга. Он считал соверены, раскладывая их ровными стопками, и руки его были нежны, как руки мужчины, прикасающиеся к телу любимой, но когда Шон раскрыл дверь, он быстро сунул руку в ящик стола.
– Этого не нужно, – сказал Шон, и Пай виновато убрал руку от пистолета.
– Боже! Я не узнал вас, мой мальчик.
– Сколько денег на моем счете? – оборвал Шон любезности.
– Видите ли, банк сейчас не работает.
– Послушайте, мистер Пай, я тороплюсь. Сколько у меня?
Пай встал из-за стола и подошел к большому несгораемому шкафу. Загораживая его своим телом, он набрал комбинацию цифр и раскрыл дверцу. Принес на стол толстую бухгалтерскую книгу.
– Картер, Клот, Кортни, – говорил он, переворачивая страницы. – Угу… Ада, Гаррик, Шон. Вот оно. Тысяча двести девяносто шесть фунтов и восемьдесят восемь пенсов, счета магазина за последний месяц еще не оплачены.
– Допустим, двенадцать сотен, – сказал Шон. – Я хочу получить их немедленно, а пока считаете, дайте мне бумагу и перо, я кое-что напишу.
– Пожалуйста, все на столе.
Шон сел за стол, отодвинул стопки монет, обмакнул ручку в чернила и начал писать. Закончив, он посмотрел на Пая.
– Пожалуйста, подпишите это как свидетель.
Пай взял листок и стал читать. На его лице появилось выражение крайнего удивления.
– Вы отдаете свою половину Тёнис-крааля и весь свой скот брату? – воскликнул он.
– Верно. Подпишите, пожалуйста.
– Вы, должно быть, сошли с ума, – возразил Пай. – Вы отдаете целое состояние. Подумайте, что вы делаете, подумайте о своем будущем. Я надеялся, что вы и Одри… – Он замолчал, потом продолжил: – Не глупите, мальчик.
– Пожалуйста, подпишите, мистер Пай, – твердо сказал Шон, и Пай, что-то бормоча себе под нос, быстро подписал. – Спасибо.
Шон сложил листок, спрятал его в конверт и запечатал. Конверт он убрал во внутренний карман.
– Где деньги? – спросил он.
Пай подтолкнул к нему брезентовый мешочек. На его лице отобразилось отвращение – он не любил иметь дело с дураками.
– Пересчитайте, – сказал он.
– Я вам верю, – ответил Шон и подписал расписку.
Шон проехал мимо загонов со скотом на продажу и поднялся на откос по дороге, ведущей в Питермарицбург. Мбежане шел возле его седла, ведя в поводу запасную лошадь. На верху откоса они остановились. Ветер разогнал тучи, в просветах показались звезды. Внизу был виден город, кое-где еще светились окна.
«Надо бы попрощаться с Адой», – подумал Шон. Он посмотрел вниз, на долину, в которой лежал Тёнис-крааль. Огней не видно. Коснулся конверта в кармане.
– Отправлю почтой из Питермарицбурга, – вслух сказал он.
– Нкози? – переспросил Мбежане.
– Я сказал: «Дорога впереди длинная, тронулись».
– Да, – согласился Мбежане. – Тронулись.
Часть вторая
Витватерсранд
Глава 1
Они повернули на север от Питермарицбурга и начали подъем по травянистой равнине к горам.
На третий день на фоне неба показался Дрейкенсберг, иззубренный и острый, как зубы древней акулы.
Было холодно. Завернувшись в каросс, Мбежане намного отстал от Шона. После выезда из Питермарицбурга они не обменялись и десятком слов, потому что Шон думал и мысли его были угрюмыми. Мбежане старался держаться от него поодаль. Он не роптал – человек, бросивший свой дом и скот, имеет право на раздумья. Но чувствовал печаль: чтобы пойти за Шоном, он оставил толстую женщину в своей постели.
Мбежане достал маленькую тыквенную бутылку с табаком, взял понюшку и осторожно затолкал в нос. Он смотрел на горы. Снег на вершинах закат окрасил в розовый цвет. Немного погодя они сделают привал. А может, и не сделают. Неважно.
Давно стемнело, а Шон все ехал. Дорога пересекла очередную складку вельда, и в долине под собой они увидели огни.
«Данди», – равнодушно подумал Шон. Не подгоняя лошадь, он позволил ей неторопливо приближаться к городу. Теперь он чувствовал запах дыма из угольных шахт, смолистый и горький в глубине горла. Они вступили на главную улицу. Город в такой холод казался пустынным. Шон не собирался останавливаться – привал они сделают на той стороне, выехав из города. Но прочитав на вывеске «Гостиница», он заколебался.
Внутри тепло, там смех и голоса, и Шон неожиданно почувствовал, как оцепенели от холода его пальцы.
– Мбежане, возьми мою лошадь. Остановись за городом и разожги костер, чтобы я не пропустил тебя в темноте.
Шон спешился и вошел в бар. В комнате было полно народу, в основном шахтеров, судя по въевшейся в их кожу угольной пыли. Когда он прошел к прилавку и заказал бренди, они без любопытства посмотрели на него. Шон медленно выпил, не пытаясь вступить в общий громкий разговор.
Подошедший к нему пьяница был низкорослым, но сложенным, как Столовая гора – коренастым и плотным. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы обнять Шона рукой за шею.
– Выпей со мной, деревенщина.
От него несло перегаром.
– Нет, спасибо.
Шон не был настроен пить с пьяницами.
– Давай, давай, – настаивал тот; он пошатнулся, и бренди Шона пролилось на прилавок.
– Отвяжись.
Шон отбросил его руку.
– Ты что-нибудь имеешь против меня?
– Нет. Просто хочу выпить в одиночестве.
– Может, тебе мое лицо не нравится?
Пьяница приблизил свое лицо к лицу Шона. Шону это не понравилось.
– Будь добр, отодвинься.
Пьяница ударил кулаком по прилавку.
– Чарли, дай этому амбалу выпить. Двойную порцию. А не захочет, я залью это ему в глотку.
Шон не обратил внимания на протянутый стакан. Он допил бренди и повернулся к выходу. Пьяница выплеснул свою выпивку ему в лицо. Спирт обжег Шону глаза, и он ударил пьяницу в живот. Когда тот начал падать, Шон ударил его снова, в лицо. Пьяница упал на пол, из его носа потекла кровь.
– За что ты его ударил? – Другой шахтер помогал пьянице сесть. – Тебе ничего не стоило выпить с ним.
Шон почувствовал враждебность собравшихся – он был здесь чужаком.
– Этот парень напрашивается на неприятности.
– Крепкая обезьяна.
– Ну, мы знаем, как обращаться с обезьянами.
– Давайте разберемся с этим ублюдком!
Пьяницу Шон ударил чисто рефлекторно. И пожалел об этом, но сейчас, когда он увидел направляющихся к нему людей, чувство вины испарилось. Подавленность прошла, и он испытал облегчение. Вот что ему было нужно.
Их было шестеро, они надвигались на него плотной группой.
Шесть – подходящее число. Заметив у одного в руке бутылку, Шон улыбнулся. Они громко говорили, набираясь храбрости и ожидая, когда кто-нибудь начнет первым.
Шон краем глаза заметил движение сбоку и чуть повернулся, прикрываясь руками.
– С этой стороны все в порядке, – успокоил его мужской голос с хорошим английским произношением. – Я подошел предложить свои услуги. Похоже, вы можете поделиться противниками.
Говоривший встал из-за столика за Шоном. Высокий, с худым костлявым лицом, в безукоризненном сером костюме.
– Мне нужны они все, – сказал Шон.
– Очень неспортивно. – Новый участник событий покачал головой. – Я возьму трех джентльменов слева, если вам не слишком жалко.
– Дарю двоих, и считайте, что вам очень повезло.
Шон улыбнулся, и незнакомец улыбнулся в ответ. Они почти забыли о противниках, радуясь этой встрече.
– Вы очень любезны. Позвольте представиться – Даффорд Чарливуд.
Он переложил легкую трость в левую руку и протянул Шону правую.
– Шон Кортни.
Шон пожал протянутую руку.
– Вы, ублюдки, собираетесь драться или что? – нетерпеливо спросил один из шахтеров.
– Собираемся, мой дорогой, собираемся, – ответил Дафф и легко, как танцовщик, двинулся к нему, взмахнув тростью. Трость тонкая, но удар по голове вышел звучный, словно били бейсбольной битой.
– Осталось пятеро, – сказал Дафф. Он опять взмахнул тростью; утяжеленная свинцом, она свистела в воздухе. Дафф сделал выпад, как фехтовальщик, и попал в горло второму шахтеру. Тот лег на пол, издавая такие звуки, словно задыхался.
– Остальные ваши, мистер Кортни, – с сожалением сказал Дафф.
Шон низко пригнулся, развел руки и сгреб в охапку четыре пары ног. Потом нагнулся над упавшими и принялся раздавать удары.
– Как неаккуратно, – неодобрительно заметил Дафф.
Крики и проклятия постепенно сменились тишиной, и Шон выпрямился. Губа у него была разбита, воротник оторван.
– Выпьем? – спросил Дафф.
– Бренди, пожалуйста. – Шон улыбнулся элегантной фигуре у стойки. – Не откажусь от второй порции за вечер.
Они отнесли стаканы к столику Даффа, переступая по дороге через лежащих.
– Ваше здоровье!
И принялись с откровенным интересом разглядывать друг друга, не обращая внимания на операцию по расчистке, которая началась в баре.
– Путешествуешь? – спросил Дафф.
– Да, а ты?
– Мне повезло меньше. Я на постоянной службе в «Данди Колльерз Лимитед».
– Значит, ты здесь работаешь?
Шон смотрел недоверчиво – Дафф выглядел как фазан среди голубей.
– Механиком, – кивнул Дафф. – Но больше не хочу – угольная пыль приелась.
– Могу предложить что-нибудь, чтобы смыть ее?
– Отличная мысль!
Шон принес еще выпивки.
– Куда путь держишь? – спросил Дафф.
– Когда отправлялся, оказался лицом к северу, – пожал плечами Шон. – Да так и пошел в ту сторону.
– А откуда?
– С юга, – кратко ответил Шон.
– Прости, я не собирался выпытывать.
Дафф улыбнулся. Из-за стойки вышел бармен и направился к ним.
– Привет, Чарли, – поздоровался Дафф. – Наверно, хочешь получить компенсацию за ущерб, причиненный твоей мебели?
– Не думайте об этом, мистер Чарливуд. У нас нечасто бывает такая отличная драка. И мы не против перевернутых столов и стульев, если есть на что посмотреть. Это за счет заведения.
– Вы очень любезны.
– Я подошел к вам не поэтому, мистер Чарливуд. Хочу, чтоб вы кой на что взглянули. Вы ведь сами шахтер и прочее. Можете уделить мне минуту, сэр?
– Пошли, Шон. Посмотрим, что предложит нам Чарли. Мое предположение – красивую женщину.
– Не совсем, сэр, – серьезно сказал Чарли и провел их в дальнее помещение. Здесь он снял с полки камень и протянул Даффу. – Что скажете?
Дафф взял камень, взвесил в руке, потом внимательно посмотрел на него. Серый, с черными и темно-красными вкраплениями, разделен широкой черной полосой.
– Какой-то конгломерат, – сказал он без энтузиазма. – А в чем его тайна?
– Мне принес его друг из республики Крюгера, из-за гор. Он говорит, это золотоносная порода. Золото нашли в месте, которое называется Витватерсранд, недалеко от Претории. Конечно, верится с трудом – такое слышишь часто. Золото и алмазы, алмазы и золото. – Чарли рассмеялся и вытер руки о фартук. – Но друг рассказал, что буры продают лицензии тем, кто хочет искать золото. Поэтому я решил вам показать это.
– Я возьму его с собой, Чарли, и размельчу в тазу. А сейчас мы с другом выпиваем.
Глава 2
Открыв на следующее утро глаза, Шон обнаружил, что солнце через окно над кроватью светит прямо ему в лицо. Он торопливо закрыл глаза и попытался вспомнить, где он. Мешали боль в голове и шум. Повторяющиеся хрип и стоны, словно кто-то умирает. Шон снова открыл глаза и медленно повернул голову. На кровати у противоположной стены кто-то лежал.
Шон нащупал сапог и запустил им в этого кого-то. Послышалось фырканье, показалась голова Даффа. Секунду Дафф разглядывал Шона глазами, красными, как закатное зимнее солнце, потом снова лег.
– Не храпи так, – прошептал Шон. – Рядом с тобой тяжелобольной.
Много времени спустя слуга принес кофе.
– Сообщи в мою контору, что я заболел, – приказал Дафф.
– Уже. – Слуга явно понимал хозяина. Он продолжил: – Снаружи человек, ищет второго нкози. – Он взглянул на Шона. – Он очень встревожен.
– Мбежане. Вели ему подождать.
Они пили кофе молча, сидя на кроватях.
– Как я сюда попал? – спросил Шон.
– Парень, если этого не знаешь ты, то никто не знает.
Дафф встал и пошел искать чистую одежду. Он был обнажен, и Шон заметил, что тело у него худое и мускулистое.
– Боже, что Чарли подмешал в выпивку? – охнул Дафф, беря свой пиджак.
Он обнаружил в кармане камень, достал его и бросил на упаковочный ящик, служивший столом. Заканчивая одеваться, он косо поглядывал на камень, потом прошел к груде своего холостяцкого имущества, сваленного в углу. Порылся и извлек ступу с пестиком и слегка погнутую черную миску.
– Сегодня утром я чувствую себя дряхлым стариком, – сказал он и пестом принялся размельчать камень в ступке. Высыпал получившийся порошок в миску, отнес ее к рифленому железному баку за входной дверью и налил в миску воды.
Шон вышел следом, и они сели на ступеньки крыльца. Дафф привычно вертел миску, так что содержимое вращалось, как в водовороте, и с каждым поворотом немного выливал через край. Потом заполнил миску чистой водой.
Неожиданно Шон почувствовал, что Дафф напрягся. Посмотрел ему в лицо и увидел, что похмелье прошло; Дафф сжал губы и пристально смотрел в миску.
Шон тоже посмотрел и увидел блеск, похожий на блеск брюха форели, когда рыба поворачивается, чтобы взять приманку. От возбуждения волоски на предплечьях и на шее у него встали дыбом.
Дафф налил в миску еще свежей воды – три поворота, и он выплеснул ее. Они сидели неподвижно и молчали, глядя на полоску золота по краю миски.
– Сколько у тебя денег? – спросил Дафф, не поднимая глаз.
– Чуть больше тысячи.
– Отлично. Я могу вложить пятьсот и свой опыт. Равноправные партнеры, согласен?
– Да.
– Тогда почему мы сидим здесь? Я иду в банк. Встречаемся через полчаса на краю города.
– А как же твоя работа? – спросил Шон.
– Терпеть не могу запах угля. К дьяволу работу!
– А что Чарли?
– Чарли – отравитель. К дьяволу Чарли!
Глава 3
Этим вечером лагерь разбили у подножия перевала; горы возвышались перед ними. Всю вторую половину дня они подгоняли лошадей; лошади устали – они отворачивались от резкого ветра и щипали сухую зимнюю траву.
Мбежане развел костер под защитой красного скального выступа, и пока кипятился кофе, они жались к костру, стараясь укрыться от ледяного ветра, но ветер дул со стороны гор и разносил искры от костра. Поели; потом Мбежане лег у костра, натянул каросс на голову и до утра ни разу не пошевелился.
– Далеко ехать? – спросил Шон.
– Не знаю, – признался Дафф. – Завтра минуем перевал – пятьдесят или шестьдесят миль по горам – и окажемся в диком вельде. И, может быть, еще неделю будем ехать по нему.
– Гонимся за радугой? – спросил Шон, наливая себе еще кофе.
– Скажу, когда доберемся. – Дафф взял свою чашку в руки. – Одно несомненно: в том образце было полно золота. Если там много такой породы, кое-кто сильно разбогатеет.
– Может, мы?
– Я бывал на золотых месторождениях. Лучшее достается первым. Есть шанс увидеть, что вся земля на пятьдесят миль в округе уже утыкана заявочными столбиками, как шкура дикобраза иглами.
Дафф шумно отхлебнул кофе.
– Но у нас есть деньги. Это наша козырная карта. Если удастся занять участок, у нас будет капитал, чтобы работать на нем. Если приедем поздно, сможем перекупить участок у брокеров. Ну а если и это не получится, существуют другие способы добывать золото. Не обязательно копаться в земле: магазин, салун, транспортный бизнес – только выбирай. – Дафф выплеснул остатки кофе на землю. – С деньгами в кармане ты фигура, без них – никто, и всякий может дать тебе в зубы.
Дафф достал из верхнего кармана длинную черную сигару и предложил Шону. Шон покачал головой. Дафф откусил кончик сигары и выплюнул в огонь. Подобрал горящую ветку, прикурил и, довольный, затянулся.
– Где ты научился шахтерскому делу?
– В Канаде.
Дафф выпустил струю дыма, и ветер унес ее.
– Ты, похоже, изрядно попутешествовал?
– Да, парень. Сейчас слишком холодно, чтобы спать. Лучше поговорим. За гинею я расскажу тебе историю своей жизни.
– Сначала расскажи, а там посмотрим, стоит ли оно того.
Шон закутался в одеяло и ждал.
– Поверю в кредит, – согласился Дафф. – Он выдержал драматичную паузу. – Я родился тридцать один год назад – четвертый и самый младший сын шестнадцатого барона Роксби, не считая тех, кто не дожил до возмужания.
– Голубая кровь, – сказал Шон.
– Конечно, ты только посмотри на мой нос! Но не перебивай. Мой отец, шестнадцатый барон, с помощью хлыста очень рано избавил нас от естественной привязанности к нему. Как Генрих Восьмой, он предпочитал детей как абстрактную идею. Мы старались не попадаться ему на глаза, что устраивало обе стороны. Нечто вроде вооруженного перемирия. У моего дражайшего батюшки в жизни было всего две страсти – лошади и женщины. За свои славные шестьдесят два года жизни он приобрел большую коллекцию тех и других. Его последней неутоленной страстью стала моя шестнадцатилетняя кузина, хорошенькая девица, насколько помню.
Он каждый день брал ее на прогулки верхом и рьяно щупал, помогая сесть в седло или спешиться. Она рассказала мне об этом, смеясь. Но лошадь отца, существо высоконравственное, прервала эти ухаживания в самом разгаре трогательной сцены, лягнув отца в лоб. Бедняга так и не оправился. Два дня спустя, под торжественный звон колоколов и облегченные вздохи сыновей, а также соседей, у которых были молодые дочери, его похоронили.
Даффорд наклонился и поворошил дрова в костре.
– Очень печально. Я или мои братья могли бы рассказать ему, что кузина не только хорошенькая, но и развлекаться умеет. В конце концов, кому знать лучше, чем нам? Мы ведь были ее двоюродными братьями, а знаешь, как это бывает между двоюродными… Но отец об этом так и не узнал, и я по сей день чувствую свою вину. Он мог бы умереть более счастливым… Я тебе наскучил?
– Нет, нет, продолжай. Полгинеи ты уже заработал, – рассмеялся Шон.
– Безвременная кончина отца произвела чудесные перемены в моей жизни. Семнадцатый барон, брат Том, унаследовав титул, оказался таким же скупым и неприятным, как отец. Мне было девятнадцать, доход мой не позволял предаваться обычным увлечениям нашего семейства. Приходилось собирать плесень в мрачном старом замке в сорока милях от Лондона. Кроме того, на мою чувствительную душу слишком сильно действовало неразбавленное общество моих варваров-братьев.
И через три месяца я уехал, сжимая в потном кулаке несколько монет, под напутственные возгласы братьев. Самый ласковый из них был – «Писать не трудись».
Все тогда уезжали в Канаду; это показалось мне неплохой мыслью, и я тоже отправился туда. Я зарабатывал деньги и тратил их. Заводил женщин и расставался с ними, но в конце концов холод меня достал.
Сигара Даффа погасла; он снова раскурил ее и посмотрел на Шона.
– Было так холодно, что невозможно даже помочиться, не отморозив все на свете, и я начал мечтать о тропических землях и солнце, об экзотических плодах и еще более экзотических девушках. Обстоятельства, которые действительно заставили меня спешно принять решение об отъезде, слишком болезненны, чтобы вспоминать об этом, поэтому не будем на них останавливаться. Можно сказать, не уточняя, что уезжал я, будучи в затруднительном положении. И теперь ты видишь, как я медленно замерзаю до смерти в обществе бородатого разбойника, и поблизости нет ни одной экзотической девушки.
– Трогательная история – и отлично рассказанная, – зааплодировал Шон.
– Одна история заслуживает другой, давай послушаем и о твоих горестях.
Улыбка исчезла с лица Шона.
– Родился и вырос здесь, в Натале. Неделю назад покинул дом при сложных обстоятельствах.
– Женщина? – с глубоким сочувствием спросил Дафф.
– Женщина, – кивнул Шон.
– Сладкие шлюхи, – вздохнул Дафф. – Как я их люблю!