Текст книги "Волк который правит (неофиц.перевод)"

Автор книги: Уэн Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Волк приблизился к нему. – Сын Земли, на два слова.

Сын земли унаследовал рост отца, поэтому он был немного выше Ветроволка. Он попытался его использовать, чтобы посмотреть на него свысока, но смазал этот эффект, сделав легкий поклон. – Волк Который Правит.

Волк был слишком зол, чтобы определить в приветствии Сына Земли завуалированное оскорбление. – Неужели все в клане Камня обезумели? Мы не знаем численность сил Они, и путь между нашими мирами закрыт не полностью, а вы уже напрашиваетесь на войну кланов.

– Мы? – изобразил недоумение Сын Земли.

– Хотя я и молод, но свои «двойные годы» я провел при дворе. Я могу распознать властную интригу, когда вижу ее.

– Ты видишь то, чего нет,… так же как нет и твоих так называемых Они. – Первая Сына Земли, Царапина Шипа, попыталась успокоить своего дому, положив руку ему на плечо. Сын Земли стряхнул руку женщины-секаша. – Я часами творил заклинания поиска, – он махнул рукой в сторону леса за пустырем. – И не обнаружил никого, хотя бы отдаленно напоминавшего Они. Как ты сказал при Дворе: «Я вижу на стене тени Они», не так ли? Очевидно, что все, что ты видел – это тени! Если ты спросишь меня, я скажу, ты хватаешься за иллюзии.

Волк даже не пытался использовать магию. Он шагнул вперед и схватил Сына Земли за горло. – Слушай ты, маленькая кучка говна,[47]47
  В оригинале: you little turd


[Закрыть] моя доми находится под защитой королевы, это означает, что ты не посмеешь на нее напасть. Но если до твоей каменной черепушки это не доходит, тогда знай – если она как-либо пострадает, я найду тебя и вырву тебе глотку.

– Ты не осмелишься, – сумел прошептать Сын Земли.

– Я начал здесь с нуля. Я могу сделать это снова. Если моя доми погибнет, я позволю короне лишить меня всего, лишь бы отомстить. И даже не думай, что наш королевский кузен тебя защитит – после того, как ты насрешь на все приказы королевы,[48]48
  В оригинале: after you shit all over the queen's commands


[Закрыть] Истинное Пламя не станет меня останавливать.

– Я не могу отвечать за то, что другие…

– Ты глава клана на этой территории, и я буду считать ответственным тебя.

– Лесной Мох – безумен!

– Если ты не хотел иметь проблем, которые несет с собой безумец, тебе не следовало его избирать.

– Я его не избирал.

Секаша из Руки Сына Земли явно почувствовали облегчение, когда пустырь заполнился Вивернами.

– Волк, – за волной красного цвета последовал Истинное Пламя. – Отпусти его.

Ветроволк освободил Сына Земли, обдумывая новую информацию. Он знал, что Сын Земли не имел серьезных позиций в клане Камня, но считал, что Сын Земли, по крайней мере, участвовал в выборе тех домана из своего клана, которых должен будет возглавлять. Теперь, когда Волк поговорил с Лесным Мхом и Драгоценной Слезой, и выяснил их положение, их включение в состав делегации клана Камня в меньшей степени выглядело как вторжение в сферу интересов клана Ветра, и больше – как претензии клана Камня на владение Питтсбургом. Клан послал двух домана, которых легче всего заменить. Или правильней будеть сказать – трех?

В кланах рождение не гарантировало ранг. Однако признавалось, что дети вождей клана многому учились, наблюдая за своими родителями. Кроме того, с генетической точки зрения вожди были лучшим, что могли предложить кланы. Правда, если исключать несчастные случаи или убийства, едва ли глава клана мог когда-либо смениться – однако как единственный сын своей матери, Сын Земли был вполне вероятным кандидатом в вожди клана в будущем. Но опять-таки, он прибыл всего лишь с одной Рукой. Охраняли ли его двое других домана, или они сопровождали его в изгнание? Если второе, то, что же совершил Сын Земли, чтобы его послали в Питтсбург?

– Я произнес около сотни поисковых заклинаний, – доложил Сын Земли Истинному Пламени, потирая горло. – Они здесь нет.

– Они дикари, но они не глупы, – резко бросил Волк. – Быстрые действия не дадут им преимущества. Они где-то хорошо спрятались и ждут наилучшей возможности нанести удар.

Сын Земли засмеялся на эти слова. – Если бы это было так, им следовало напасть, когда ты был здесь один, когда даже твой «голос» обратился против тебя.

– Они пытались. Их попытка провалилась. – Волк не упомянул, как близки к успеху были Они. В ходе жестокой атаки им удалось убить одного из секаша, ранить его в руку и загнать его вглубь Питтсбурга, как раз когда город вернулся на Землю. Если бы не Тинкер, их план удался бы. – Если Призрачные земли могут быть использованы к их выгоде, они будут ждать подкреплений.

– Волк прав, – сказал Истинное Пламя. – То, что им удалось оставаться в тайне почти тридцать лет, показывает, что они терпеливы. Не важно, что случится, но ты нам нужен, чтобы обнаружить их.

Глава 13: НЕ ДУМАЙ О МУЖЧИНЕ ЗА ЗАНАВЕСКОЙ

Тинкер сидела высоко на величественном кресте, цепляясь за перемычку. Черная женщина сидела на самом краю перемычки, тихо всхлипывая. Хрупкая фигура была одета в пышное черное траурное платье, на голове была корона. Рядом с ней был длинный жезл с прикрепленной к нему звездой. Ее стая ворон парила над головой, каркая: «потеряно, потеряно!»

Поднимая ветер своими крыльями, на верхушку перемычки приземлился Рики, между Тинкер и Черной. Одет он был в странную красную униформу. – Нет стыда в том, чтобы бояться высоты. Большинство людей боятся.

– Ох, иди отсюда, обезьянья морда. – Резко сказала она.

– Я не летающая обезьяна, – сказал тенгу. – Я оставил это занятие. Ты заставила ведьму растаять, и я избавился от моего невыгодного контракта. Сейчас я работаю только как свободная ворона. Льготы по медицинскому обеспечению отстойные, но у меня есть свободное время.

Тинкер показала на всхлипывающую Черную женщину. – Почему она плачет?

– Она отдала свое сердце жестяному человеку, но потеряла его, – ответил ей Рики. – И даже волшебник не может исправить этого.

– Эй! – на земле на них смотрела Эсме, одетая в синий клетчатый комбинезон и рубинового цвета ботинки. – Ты не можешь спуститься. Ты недостаточно умна. Твоя голова полна соломы.

– Я смогу спуститься, – крикнула Тинкер в ответ.

– Это можно сделать, упав, – сказал Рики.

И Тинкер стала падать.

Сон, казалось, сбился с программы, и она в безопасности стояла на земле. У Эсме была в руках плетеная корзинка, рядом стояла маленькая черная собачка. Здесь был Пони, с волосами распущенными и вьющимися, как грива, у него были усы, кошачьи уши и хвост, завершающий его кошачий вид. Масленка тоже стоял рядом, выглядя так, как будто был сделан из металла.

– Сердце Черной женщины находится у тебя? – спросила Тинкер у Масленки.

– У меня нет сердца, – он стукнул по своей груди, и она гулко отозвалась пустотой внутри.

– Это другой жестяной человек, – втиснулась между ними Эсме. – Мы должны найти волшебника! Только он может решить все наши проблемы.

– Я могу отвести тебя к волшебнику. – Масленка заскрипел, когда двинул рукой, указывая на дорогу из желтого кирпича, которая вела в темный лес из черных ив. – Но мы можем не торопиться, сейчас всего лишь шесть часов.

– Мы убили время. – Эсме вытащила карманные часы. Они, казалось, были покрыты маслом. – Теперь всегда шесть часов… нам придется бежать, чтобы оставаться на том же месте.

– Нам надо пройти через деревья, – кошачий хвост Пони нервно дергался позади него.

– Я не знаю, умно ли это, – сказала Тинкер.

– Конечно, не знаешь, у тебя солома вместо мозгов. – Эсме выдернула из головы Тинкер солому, чтобы доказать свою правоту. – Смотри! Видишь! – она протянула пучок соломы в качестве доказательства. – Мы должны попасть к волшебнику. Он единственный сможет дать тебе мозги, чтобы ты могла разрешить эту проблему.

– Но дорога кончается у дерева, – показала Тинкер, когда они осторожно двигались вперед, прижавшись друг к другу.

– Это не дерево, – заявила Эсме. – Это плод.

Деревья повернулись, их сучковатые лица смотрели на них деревянными глазами. Это были черные ивы, но на их ветвях росли яблоки – спелые и аппетитные.

– Тебе нужен плод. – Эсме сильно толкнула ее в сторону деревьев.

Деревья стряхнули яблоки со своих ветвей, и они тяжелым дождем посыпались на Тинкер.

* * *

Тинкер вывернулась из покрывал, и села на постели. Судя по тусклому свету из окна, было очень раннее утро – еще даже не начали чирикать птицы. Однако Ветроволк уже проснулся и одевался.

– Я не хотел будить тебя, – он подошел поцеловать ее. Его рубашка была расстегнута и она прижалась к его теплому телу.

– Я видела еще один сон о Черной женщине, Эсме и черной иве.

– Эсме?

– Я выяснила, кто Белая женщина – это сестра Лейн.

– Аа, та, что в белом платье… Ты видишь сон, что она видит сон, – он обнял ее, целуя ее волосы.

– Мм? Ах да, картина Эшера. – Боги, как же хорошо было в его объятиях.

– Ты уже говорила со Штормовой Песней?

– Да. Она… мы подходим друг другу.

Он приподнял ей подбородок и пристально взглянул в лицо. – Ты приняла ее? Приняла ее клятву верности?

Она слегка кивнула. Клятва чем-то напоминала свадебный обет. Неужели в этом состояла суть эльфийского социума – бракосочетание снова и снова, только без секса? – Да. Я приняла ее клятву.

Ветроволк улыбнулся ей так, что ее обдало жаром до самых кончиков пальцев ног. – Я освобождаю ее для тебя. Но…

– Но?

– …Но это не совсем то, что я имел в виду. Ты должна поговорить со Штормовой Песней о твоих снах. Она немного обучена в yatanyai. Возможно, она сможет помочь тебе определить, что они означают.

– Она сможет это сделать?

– Думали, что она станет intanyei seyosa, но, в конце концов, выяснилось, что в ней слишком много отцовского темперамента. – Ветроволк снова поцеловал Тинкер и выскользнул из ее объятий. – Я должен идти. Меня ждет Истинное Пламя. Почему бы тебе не уснуть опять?

Тинкер оглядела постель. Она все еще чувствовала усталость, но сон наверняка означал новые сновидения.

– Я пришлю к тебе Пони. – Ветроволк застегнул рубашку.

– Я бы предпочла тебя, – она опять устроилась в теплой мягкости покрывал.

Ветроволк улыбнулся. – Я рад это слышать, но, увы, поскольку меня не будет, тебе придется довольствоваться Пони.

Он хоть понимал, как это прозвучало на английском? Она свернулась в клубок, полная решимости уснуть прежде, чем к ней присоединится Пони. У нее получилось.

* * *

Новый день, новое платье. Ей точно нужно что-то придумать по поводу одежды. Она выбрала платье голубого цвета клана Ветра и заставила персонал добавить к нему карманы, пока она ест. Завтрак подтвердил, что члены Дома Ветроволка все еще намереваются занянчить ее до смерти. Они нагромоздили на стол в саду кучу тарелок с кондитерскими изделиями, омлетом и свежими фруктами. Тинкер оглядела коллекцию блюд с легким испугом.

– Если они будут продолжать в таком духе, я потолстею, – пожаловалась Тинкер.

– Ешь. – Штормовая песня указала на скамью, предлагая сесть. – Ты и Пони оба потеряли в весе после Аум Ренау.

Пони кивнул, подтверждая, что это правда. – Ты должна есть.

– Пффф. – Тинкер начала накладывать еду в тарелку. – Ладно, но тогда вы оба тоже должны есть.

Как знак того, что они «подходят друг другу», они ели сначала в общем молчании, затем понемногу начали разговор о том, с кем из секаша можно сработаться. Из четырех Рук Ветроволка они составили список, в который включили семерых кандидатов, чтобы заполнить три свободных места в Первой Руке Тинкер.

– Мы можем в эти несколько дней составлять пары с другими, чтобы понять, кто лучше всего работает с тобой. – Пони имел в виду Тинкер. – Ветроволк выбирал каждого из своих секаша, поэтому мы хорошо работаем вместе, и у нас были годы, чтобы изучить привычки друг друга.

– Каковы твои планы на сегодня? – спросила Штормовая Песня. – Мы закончили с этим деревом?

– Я не знаю, – жалобно сказала Тинкер. – Я видела еще один сон про него. Ветроволк сказал, что мне следует поговорить об этом с тобой.

– О твоем сне? – спросила Песня.

– Я поверить не могу, что я это делаю, – сказала Тинкер, – но то, что я видела в моих снах, продолжает проявляться в реальности.

– Сны важны, – сказала Штормовая Песня. – Они дают тебе возможность увидеть будущее.

– Боги, помогите мне, если это мое будущее, – проворчала Тинкер.

– Расскажи мне этот сон, – попросила Штормовая Песня.

– Ну, я видела пару, и они оба связаны с двумя людьми и деревом. – Тинкер рассказала свой первый сон, затем – о том, как она выяснила, кто такая Эсме, затем – о сне, увиденном прошлой ночью, закончив словами: – И я не имею ключа к разгадке, откуда исходит вся эта таинственность.

Штормовая Песня вздернула голову с выражением легкого сомнения на лице. – Это похоже на «Волшебника из страны Оз».

– Что это такое? – спросила Тинкер.

– Это фильм, – ответила Песня.

Тинкер никогда даже не слышала о таком фильме. – О чем он?

– Он о… он… он странный. – Сказала Штормовая Песня. – Может, тебе лучше просто посмотреть его.

* * *

Поскольку Тулу сдавала в прокат видеокассеты, Тинкер позвонила ей.

– Я ищу «Волшебника из страны Оз».

– Что ж, иди по дороге из желтого кирпича, – ответила Тулу и положила трубку.

Почему-то Тинкер совсем забыла о том, как может сводить с ума общение с Тулу. Она нажала «повтор набора» и объяснила: – Я ищу фильм, который называется «Волшебник из страны Оз».

– Тебе следовало сразу это сказать.

– Ты можешь отложить его? Я подъеду и заберу его. – И когда она там будет, она выяснит, почему Тулу лгала Натану.

– Нет, не заберешь, – сказала Тулу.

Поразительно, как кто-то может мгновенно устроить тебе головную боль просто по телефону. – Нет, заберу.

– Ты можешь приезжать, но фильма не будет.

– Ох, кто-то еще взял его в прокат?

– Нет.

– Тулу! – взмолилась Тинкер. – Это очень просто – почему я не могу взять фильм, если его не взял никто другой!

– У меня никогда его не было.

– Не было? – спросила Тинкер.

– Этому фильму уже было пятьдесят лет, когда произошло первое Выключение, и я терпеть его не могу, после того, как пришлось смотреть его каждый год в течение тридцати лет.

Стоит ли спрашивать Тулу, почему ей пришлось его смотреть каждый год? Нет, это только заставит ее голову сильней болеть. – Значит, у тебя фильма нет?

– Да, – и Тулу повесила трубку.

Тинкер уселась, барабаня пальцами по столу, пока она смотрела на телефон. Может, ей стоит опять позвонить Тулу и попробовать выяснить, почему она говорит людям, что Тинкер не вышла замуж за Ветроволка? Или лично нанести визит сумасшедшей полуэльфийке? Тинкер подозревала, что даже если ей удастся найти логику в действиях Тулу, она не сможет изменить ее, и заставить полуэльфийку остановиться.

Она решила сосредоточиться на своем сне. Где она видела этот фильм? Ее дедушка считал фильмы пустой тратой времени, поэтому оставалась Лейн.

– У меня нет этого фильма, – заявила Лейн, когда Тинкер позвонила и спросила.

– Ты уверена?

– Да, уверена. Эсме настаивала, чтобы мы смотрели его каждый год после дня Благодарения. Только бог знает, почему они выбрали день Благодарения. После фильма мне всегда снились кошмары. Я была бы счастлива никогда не видеть этого глупого фильма снова.

– А Эсме он нравился?

– Она всегда слишком сильно отождествляла себя с Дороти, хотя никогда не понимала, почему Дороти хотела вернуться домой. Эсме повторяла снова и снова, что если бы она была Дороти, она бы осталась в стране Оз, что заставляло мою мать плакать. Каждый год в день Благодарения у нас был бурный семейный спор о том, чтобы смотреть это кино, Эсме побеждала, мама плакала, а у меня были кошмары.

Они попрощались, как вежливые люди и Тинкер повесила трубку. Где же она видела этот фильм?

Она позвонила Масленке. Одна она фильмы никогда не смотрела, поэтому наиболее вероятно, что это он смотрел его в компании с ней.

– Привет, я пытаюсь кое-что вспомнить. Ты не смотрел «Волшебника из страны Оз» со мной?

– Чего?

– Это фильм, который называется «Волшебник из страны Оз». Он о Дороти, которая идет в страну Оз. – Большую часть сюжета Тинкер выяснила у Лейн, хотя не имела представления, где находилась эта самая страна Оз. Может в Африке?

– Что-то не припоминаю.

Она вздохнула. – Если я его найду, хочешь посмотреть его с нами?

– Киновечер? Круто. Конечно. Встретимся у тебя чердаке?

Она не еще не думала, где она будет смотреть фильм, когда найдет его. Внезапно она осознала, что уже два месяца она не была дома, в своем чердаке. Еще более странным было то, что она и не хотела ехать туда, с ощущением, вроде «не хочу идти к дантисту, поскольку может быть больно». Почему, черт возьми, она это чувствовала? Технические устройства в доме Масленки по сравнению с ее техникой выглядели игрушками, именно поэтому они всегда смотрели фильмы у нее. Но у нее внутри все сжималось от мысли устроить киновечер у нее на чердаке.

– Тинк? – окликнул ее Масленка.

Глупо – это был ее дом. – Да, у меня.

– Тогда увидимся позже.

– Пока.

Она опустила голову на стол, уложив щеку на его гладкую поверхность. Три телефонных звонка, она еще даже не вышла из сада, но уже была эмоционально выжатой и усталой. Черт, как ей хотелось хорошенько выспаться ночью. Такое ощущение, что ее изнеможение объединилось со всеми ее проблемами, составив заговор с целью вывести ее из равновесия.

– Доми, – тихо сказала Штормовая Песня. – Когда я смотрела этот фильм, я взяла его в прокат у «Эйдса».

Ну, хоть какие-то проблемы в ее жизни могут быть решены.

* * *

«Эйдс Энтертайнмент» называлась компания в Питтсбурге, расположенная на Пенн Авеню, в районе Стрип. Основанная в 1970-х, как магазин по продаже комиксов, она была одним из многих предприятий, которые по какой-то причине не только выжили, но и стали процветать, будучи перенесены на Эльфдом. Организация была Меккой человеческой культуры, которую посещали не только люди, но и эльфы. Тинкер и Масленка всегда заходили в магазин сразу после Включения, чтобы посмотреть, что появилось новенького, и еще несколько раз в месяц, чтобы проверить, какая музыка и какие фильмы были возвращены из проката другими клиентами. Кроме музыки, видео и комиксов, магазин был настоящей находкой для коллекционеров: фотографии, журналы, большие и маленькие книги, дешевые журналы, а также книги, которые уже не издавались.

Когда они вошли, Ральф махнул рукой, приветствуя их. – Привет, Лина, давно не виделись. В задней комнате у меня лежит компакт-диск Нирваны, который ты хотела.

Пока Штормовая Песня не хлопнула по ладони Ральфа в рокерской версии рукопожатия, Тинкер не догадалась, что он говорит о ней. Лина? Ах, да, Linapavuata, или «Поющая» по-эльфийски. Ральф посмотрел ей за спину и увидел Тинкер.

– Тинкер-тики! – он использовал гоночное прозвище Тинкер, означавшее «Малышка-Тинкер». – Только посмотри на себя! – он провел пальцем по краю уха Тинкер, заставив ее вспыхнуть от смущения. – Классно сделали операцию на уши. Отличное платье. Потрясающе выглядишь.

Пони отбросил руку Ральфа и потянулся за мечом, но Штормовая Песня не дала ему вытащить его ejae.

– У них другие обычаи, – прошептала Штормовая Песня Пони на Высоком языке, затем продолжила на разговорном эльфийском:

– Ральф, это Штормовой Конь, Бегущий Галопом По Ветру, он охраняет Тинкер зе доми – и сейчас она очень «запретная территория».

– Приношу извинения. – Поклонился Ральф, и перешел на приемлемый разговорный эльфийский. – Значит, ты теперь Тинкер из Штормов?

– Любимая Тинкер из клана Ветра, – угрожающим тоном поправил его Пони.

Ральф быстро взглянул на Штормовую Песню и прочитал на ее лице что-то, что заставило его побыстрее исчезнуть. – Давайте, я принесу этот компакт-диск.

Тинкер повернулась к Пони, который все еще сверкал глазами вслед Ральфу. – И что все это значит?

– Он должен вести себя с тобой вежливо, – ответил Пони.

Штормовая Песня объяснила на английском. – «Малышка-Тинкер» является неуважительным обращением, и, кроме того, он не должен был касаться тебя.

– Я его знаю долгие годы! – Тинкер говорила на разговорном эльфийском. Ей не хотелось исключать Пони из разговора. – Масленка и я ходили на его вечеринки. А Тинкер-Тики меня зовут все эльфы.

– Раньше звали, – сказал Пони. – Ни один эльф не будет настолько невежлив, чтобы использовать это прозвище сейчас.

– Только потому, что они боятся, что ты воспримешь это как оскорбление, – уточнила Штормовая Песня, взглядом показав, что Пони запросто может использовать свой меч, чтобы разобраться с любым, кто оскорбит Тинкер.

– Что – убив его? – правильно истолковала взгляд Тинкер.

– У нас есть право назначать такое наказание, какое мы сочтем правильным, – объяснил Пони. – Кровью и мечом.

«Черт возьми. Те самые мелочи, о которых ей не говорят». – Вы не можете просто взять и снести голову тому, кто вас разозлит!

– Если оскорбление серьезное, то мы можем, – сказал Пони. – Секаша – божественные воины, и отвечают они только перед богами.

– Мы имеем такое право, – ответила Штормовая Песня. – Но наше обучение направлено на то, чтобы не использовать все позволенные нам варианты.

– Слушайте, если меня оскорбят, я сама отлуплю того, кто это сделает. Насколько это касается меня – вы, ребята, здесь, чтобы разбираться с Они, и с чудовищами с острыми зубами.

– Да, доми, – изящно поклонилась Песня.

Пони выглядел недовольным, но откликнулся, – Да, доми.

Что не улучшило настроения Тинкер, поскольку по какой-то причине она чувствовала себя виноватой, за то, что запретила им рубить головы направо и налево. Хуже того, она знала, что в этом была полностью вина Ветроволка, поскольку ее жизнь стала странной с той секунды, когда он впервые в ней появился. Внезапно она очень разозлилась на него – чего делать не хотела – что еще больше усилило ее раздражение. Она попыталась проигнорировать весь этот смущающий рой эмоций и потопала в секцию видеопроката. К сожалению и секаша и ее жалящие эмоции последовали за ней.

Она никогда до этого не брала у «Эйдса» фильмы в прокат, и порядок их расположения привел ее в замешательство. Похоже, что каждый фильм был в двух экземплярах. – А почему их два?

– Вот эти – нелегальные копии с субтитрами на разговорном эльфийском. – Штормовая песня показала на текст на эльфийском языке, который Тинкер не заметила, поскольку какой-то его закрывал какой-то мужчина-эльф, по-видимому, посетитель, просматривающий аниме в режиме перемотки.

Эльф заметил Штормовую Песню, его глаза расширились, он низко поклонился и испарился, пробормотав:

– Приношу извинения.

– Другие эльфы… они, что, боятся вас? – Тинкер обратила внимание, что все эльфы в магазине скрытно наблюдают за секаша, и уступают им дорогу.

– Если они нас не знают, то – да, – Штормовая Песня говорила тихо, так, чтобы ее слова не донеслись до других посетителей. – Ты спишь в гнезде с драконами. Ты не знаешь, насколько мы редки – или насколько опасны.

– Что делает вас такими особенными?

– Это сделал клан Кожи; он создал совершенного воина.

Тинкер не осмелилась спросить, каким образом это вообще дало им право рубить головы, и сосредоточилась на том, зачем они здесь находились – взять в прокат «Волшебника из страны Оз». Помня, что фильм вместе с ней будет смотреть Пони, Тинкер просматривала только диски с переводом. В отличие от оригиналов в блестящих цветных коробках, переведенные копии были в невзрачных белых футлярах с надписями на разговорном эльфийском на боковой части. Она взяла посмотреть первый попавшийся фильм. На английском название звучало как «Певец на свадьбе», а перевод выглядел как «Певец на вечеринке». Было ли это неточным переводом, или в эльфийском языке вообще не было понятия, соответствующего «свадьбе»? Как эльфы вообще могут жить без самых основных церемоний, касающихся своей жизни?

Тинкер вернула фильм на место и продолжила просматривать полки.

Штормовая Песня тоже занималась поиском, и, наконец, вытащила коробку с диском и протянула ее Тинкер. – Вот он.

Переводчик даже не пытался найти эльфийские слова для обозначения «Волшебника» и «Оз». Вместо этого, название было просто фонетически передано эльфийскими буквами.

Тинкер повернулась и увидела Томми Чанга, перегнувшегося через край стеллажа с DVD, и наблюдавшего за ней с опасно холодным выражением лица. Он был одет в черную майку, которая выгодно подчеркивала его мускулистые руки, на руке был рубчатый кожаный браслет, на говове – его фирменная бандана. Томми организовывал вечеринки с выпивкой, петушиные бои в Китайском квартале, и гонки на ховербайках – и именно в связи с гонками она знала его лучше всего.

– Привет, Томми, – почему-то, нормальное приветствие звучало глупо. Какая-то опасность в его дзен-буддийской невозмутимости заставляла ее чувствовать себя полной техноманьячкой. Если бы она не обратила на это внимание, то, в конце концов, она бы почувствовала комплекс неполноценности по отношению к нему.

Он поднял подбородок в знак того, что узнал ее. – Я не был уверен, выпустят ли они тебя, – он мельком взглянул на Пони. – А они держат тебя на коротком поводке. И даже в платье.

– Иди ты знаешь куда, – чисто рефлекторно ответила Тинкер.

– Надо же, какие мы теперь обидчивые, когда стали эльфом!

– Извини, но этот месяц у меня был совершенно ебанутый.[49]49
  В оригинале: I've had one fucked over month.


[Закрыть]

– Да, я слышал. – Затем, к ее удивлению, он добавил. – Рад, что ты жива.

– Спасибо.

– Ты еще собираешься выступать за Команду Тинкер?

Внезапно она почувствовала вину, поскольку поняла, что не думала о гонках уже месяцы. Последнее, что она слышала, было то, что в гонках начал участвовать Масленка.

– Как дела у моей команды?

– Лидер нынешнего сезона – Команда Большого Неба, с тех пор, – он показал на нее пальцем, – как началась вся эта фигня с эльфами.

Это было объяснимо. Масленка был тяжелее, чем она, его вес распределялся по-другому, и он был не так агрессивен на поворотах. Команда Бонзай потеряла свое преимущество, когда Они украли сделанную на заказ «дельту» Чернеды. Таким образом, Джон Монтана, капитан Команды Большое Небо, с его единственной оставшейся «дельтой» среди гоночных команд, и его единокровный брат, Синее Небо, стали достойными соперниками для ее техники и умений.

– Ну – так ты собираешься возвращаться? – спросил Томми.

– Я не знаю. Мне надо разобраться с большим количеством дерьма, попавшего в вентилятор, прежде чем я смогу думать об этом.[50]50
  В оригинале: A lot of shit has hit the fan that I need to deal with before I can think about that.


[Закрыть]

Мелькнувшая снаружи красная броня Виверн заставила Томми посмотреть в окна магазина. – Да уж, большое количество дерьма.

* * *

Ее чердак вонял помойкой. Месяцы назад… целую жизнь… она, Масленка и Пони, поели, помыли тарелки, оставили мусор в помойном ведре, чтобы вынести позже, ушли и больше сюда не возвращались. Штормовая Песня была слишком вежливой, чтобы как-либо это комментировать, и использовала только разговорный эльфийский. Даже после того, как они открыли окна и впустили прохладный вечерний воздух, это место угнетало Тинкер своим уродством. Когда она жила одна, ее темп жизни был другим: она всегда была слишком занята, делая что-то, важное для нее, чтобы украшать место, в котором жила. Мебель была разносортной и потрепанной – использованный хлам, который достался ей по дешевке. Диван нес на себе следы кошачьих когтей, кожаное кресло скрипело от возраста, а журнальный столик представлял собой несколько различных деталей, которые она соединила вместе и накрыла стеклянной пластиной. Стены были темно-зеленого цвета, который достался ей от прошлого жильца – однако большую их часть просто не было видно, поскольку они почти полностью были закрыты шлакоблочными и деревянными полками, переполненными книгами. Ничего красивого у нее не было – все было просто удобным, и нуждалось в уборке.

Она понимала, что внешний вид ее жилья можно было улучшить. Сейчас у нее было время, если бы она хотела заняться этим. Его можно было очистить от грязи, украсить и обставить нормальной мебелью. Она могла бы даже нанять плотников, чтобы они сделали книжные и кухонные шкафы. Однако здесь не было места для всех тех, кто сейчас присутствовал в ее жизни. Это место было предназначено либо для одного занятого человека, который редко здесь бывает, либо для семейной пары, у которой нет других интересов, кроме друг друга. Ветроволк не вписывался в это место… он был слишком значимой личностью, чтобы жить здесь,… а она не хотела здесь жить без него. Без Пони. И с недавнего времени, и без Штормовой Песни тоже.

Вся ее старая жизнь ей больше не соответствовала. Это место больше не было ее домом, и это печалило ее по причинам, которые она не могла понять. Усевшись на мягкий подлокотник дивана, Тинкер пыталась утешить себя, перечисляя все, что заменило ее старую жизнь. Красавчик-муж с кучей наличных, который был без ума от нее. Роскошная комната в лучшем анклаве. Потрясающе вкусная еда каждый день. Лучший друг, который сейчас сидит рядом с ней на диване, с беспокойством смотря на нее.

– Что-то не так? – тихо спросил Пони.

– Я думаю – это тоска по дому, – прошептала Тинкер и положила голову ему на плечо. – Посмотри на это место. Это куча хлама. И мне его не хватает. Разве это не самая глупая вещь, которую ты слышал?

Он посадил ее к себе на колени и обнял. – Это не глупость. Это означает лишь, что ты была здесь счастлива, и оставлять все, что приносит радость – грустно.

– Фу, – она шмыгнула носом, пытаясь удержать готовые упасть слезы. – Мне было одиноко, и я даже не осознавала насколько. Я во всех компьютерах включала голосовой режим, просто чтобы было ощущение, что рядом кто-то есть.

– Можно грустить о том, что потеряно, даже если это не было идеальным.

Открылась входная дверь, и вошел Масленка. – Привет, – объявил он, не замечая, что привлек внимание Штормовой Песни. Он балансировал пакетами и картонной коробкой с бутылками. – Не думаю, что у тебя здесь можно найти какую-нибудь еду, поэтому я принес с собой, – он сложил разнообразные коробки, которые держал в руках, на журнальный столик. – Эй, почему лицо такое грустное?

– Я просто устала. – Тинкер не хотела, чтобы он знал, какой одинокой она была, или думал, что она несчастлива сейчас. – Мне постоянно снятся кошмары. Это выводит меня из равновесия. Такое ощущение, что с меня сняли кожу и все нервы открыты.

– О, да, это бывает, – когда Масленка только начал жить в Питтсбурге, он мучался от ужасных кошмаров. В первый год, по ночам она забиралась к нему на кровать, вооруженная коробкой с салфетками, чтобы вытереть слезы и утешить его. Это было одной из причин, по которым она была лидером, а он следовал за ней, не смотря на то, что он был на четыре года старше Тинкер.

– Плющит? – когда-то она так же спрашивала Масленку, не нужно ли обнять его.

– Пони справляется, – она прислонилась к Пони. – А что в пакетах?

– Куриный шашлык с арахисовым соусом, – он открыл один и показал куски маринованной курятины. – Пирожки с мясом карри, жареные сюмаи, тайские пирожки, тайская лапша, и «пьяная курятина».