Текст книги "Приключения Гука"

Автор книги: Тур Трункатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

СЕМЬЯ КЭЭТ

Наступал новый день. Прибрежные скалы озарились неярким желтоватым светом восходящего солнца. Блики от них падали на спокойную воду, но почти не проникали в неё.

Гук подрос и стал пользоваться большей самостоятельностью. Зит больше не докучала ему мелочной опекой, он сам искал её общества, чтобы подкрепиться молоком, вкуснее которого он ещё не знал ничего в целом море. Но он становился уже настоящим дельфином, правда пока только маленьким. Ему было только четыре месяца.

Кожа его потемнела и стала глянцевитой, на брюхе обозначилось чёткое белое пятно, как у Зит, да и серые разводья на боку были копией таких разводов Зит. Так что любой внимательный дельфин из соседних стад безошибочно мог бы узнать его родословную.

Не только Гук, но и Чиззи удивительно напоминала по окраске свою мать. А окраска Тена и Мей точно копировала окраску Керри. Но все они в стаде были близкие родственники, и окраска у всех была похожей. Только Керри унаследовала от отца белые полоски от глаза к уху, которых у Зит, как и у их матери Кээт, бабушки Гука, не было и в помине.

Гук уже знал грустную историю своей семьи. Пять зим назад Кээт погибла. А случилось это так. Большое стадо дельфинов под предводительством Кээт мирно жило многие зимы у этого самого берега, где вот и сейчас плывет маленький Гук. Впрочем, кажется, они здесь жили всегда.

Появился катер с вышкой на носу и начал крутиться в тех самых местах, где плавали дельфины. Солнце было ещё невысоко, и все занимались ловлей рыбы – как раз проходила большая стая ставриды.

Шум мотора, какой-то стук и визг сильно мешали дельфинам, и Кээт подала сигнал общего сбора. Все поплыли в сторону от берега. Вскоре около неё собралось всё стадо – около двадцати дельфинов. Они не торопясь плыли тесными группами, стремясь уйти от назойливого грохота мотора. Однако катер не оставил их в покое и продолжал преследование.

Зит с Чиззи, которая была тогда такой же малышкой, как Гук, вместе с Керри поотстали, и катер отрезал их от стада. Они слышали призывные свисты Кээт и изо всех сил стремились соединиться со стадом, но это оказалось невозможно. Тогда Зит протрещала, что они поплывут в море, а потом присоединятся к своим. Ей пришлось повторить это несколько раз, так как грохот мотора заглушал её сигналы и Кээт плохо их слышала.

А дальше началось самое страшное. К стуку мотора вдруг добавились резкие и частые удары; они раздавались как раз там, где была Кээт и всё стадо. Зит слышала, как среди дельфинов поднялась паника. Она и другие отставшие от стада дельфины очень испугались и нырнули поглубже. Со стороны стада неслись истошные крики раненых, которые просили о помощи.

«Я в опасности!» Для дельфина, слышащего этот сигнал, нет места колебаниям и сомнениям: скорее на помощь! И Зит вместе с Керри бросились к стаду кратчайшей дорогой, прямо под корпусом катера. Маленькой Чиззи не хватило воздуха, и они вынырнули совсем рядом с его грохочущим корпусом. На секунду они увидели, как длинными палками с крючьями на концах люди вытаскивали дельфинов из воды на палубу. Некоторые были уже мертвыми, а другие ещё посылали прощальные сигналы, захлебываясь кровью.

Зит и Керри в страхе занырнули и через несколько длин подхватили с боков тонущую Кээт. Они вынесли её на поверхность, она выдохнула фонтан крови и долго-долго не могла набрать в лёгкие воздуха. Обезумевшие Зит и Керри изо всех сил старались отвести её подальше от страшного места. Чиззи металась около них и от запаха крови, наполнившего воду, жалобно пищала.

Через некоторое время Кээт не стало. Один за другим умерли и остальные дельфины, которые были ранены и затаились в море до ухода страшного судна с людьми. Так от всего стада Кээт остались лишь трое, и Зит стала старшей в этой маленькой семье.

Гук недавно узнал эту историю и теперь понимал правильность строгого запрета близко подходить к людям. Он был очень доверчив и любопытен и до этого пользовался каждым удобным случаем, чтобы поближе с ними познакомиться. В последний раз он чуть было не забрался на песчаный пляж, где было множество людей. Зит пришла в ярость и задала ему трёпку, а потом рассказала историю их семьи.

Гук заметно подрос. Редкие толстые щетинки, торчащие у него на рыле, как у всех маленьких дельфинов, вывалились, и от них остались лишь неглубокие ямки, такие же, как и у взрослого дельфина. Эти маленькие волоски помогали ему лучше чувствовать маму, но теперь он легко мог обходиться и без них. Ямки тоже были не помеха, Гук даже не догадывался, что они помогали ему ориентироваться в струях обтекающей его воды, определять их направление и скорость, знать, что вода несётся навстречу или сбоку. Он это чувствовал всей поверхностью своей нежной и подвижной кожи.

Точно так же кожа помогала ему быстро плавать и мгновенно останавливаться, потому что по ней пробегали волны складок. Было приятно кинуться вдогонку за Мей, боднуть её легонько в бок и тут же остановиться, чтобы получше услышать, как она жалуется на него всем, и в первую очередь Керри. И приятно потом снова рвануться и оставить с носом Тена, задумавшего ему отплатить, и, не толкаясь, пристроиться к Зит. Это было просто очень здорово – чувствовать себя дельфином, полным сил.

Кроме того, у него появились зубы. Правда, пока они ещё были маленькими острыми шипиками, которые показались из десны, но они отчаянно чесались и требовали к себе внимания. Гук попробовал почесать их о Зит, но получил крепкий шлепок хвостом и на полдня остался без молока. Лишь вечером его скулёж подействовал, и Зит его накормила. Больше почесать зубы было не обо что. Другие умудрялись это делать о рыбу, но пока ему удавалось ловить лишь маленьких морских собачек и зеленушек, а настоящий дельфин их есть не станет, ведь в море много действительно вкусной рыбы. Но эта вкусная рыба от него пока удирала. Может быть, потому, что он ещё ни разу как следует не проголодался?

Всякая рыбья мелочь шныряла у берега, трещала, щелкала и пищала тысячами голосов. Гук время от времени пересвистывался с остальными дельфинами, но и у них ничего стоящего не было.

Однажды Гук набрал побольше воздуха и тихонько направился ко дну. Солнце уже поднялось высоко. Его лучи пробились через поверхность и осветили жёлтое дно, чёрные скользкие камни, покрытые пышными шапками водорослей, острыми створками раковин.

На камнях, возвышающихся над дном, и рядом с ними сидят рыбы-собачки. У них короткая, словно тупо срезанная, морда, а глаза расположены где-то совсем на затылке. Над глазами торчат, как уши, кожистые отростки. Ещё у них есть толстое брюшко и длинный сплющенный с боков хвост. Вдоль всей спины натянут спинной плавник, а грудные плавнички, как подпорки, торчат на горле. На каждом большом камне собачек всегда несколько штук, они могут быть и с боков и сверху камня, в самых различных позах. Приближение Гука их явно смущало, и, допустив его на какой-то им известный предел, они начинали смешно покачиваться и суетливо извиваться своим толстым тельцем, перебираясь в более укромное место.

В водорослях и между камнями тут и там вились маленькие зеленушки, вспыхивая серебром в солнечном луче. Справа раздалось шуршание и похрустывание – скорей туда. Еще не успели осесть песчинки, и на дне хорошо виден контур крупной камбалы. Только контур, самой рыбины нет: зарылась в песок. Гук проносится, почти задевая дно брюхом, – никакого толку. Тогда он разворачивается и, встав почти вертикально, начинает сыпать барабанную дробь: «Трррр-рррррррр-ррр!» Песок внезапно ожил, и, нелепо размахивая плавниками, из него появилась камбала. Ей явно не понравилась барабанная дробь. Гук бросился к ней, но камбала успела удрать куда-то.

Гук радостно закружился на месте, пронёсся между двух больших камней и разогнал при этом всех сонных рыб-собачек, которые висели на их уступах, и зеленушек. Одна из них залетела к нему в рот. Гук подержал её немного и отпустил. Та кинулась было наутёк, но Гук тут же поймал её, перевернул и снова отпустил. Зеленушка вновь кинулась к своему камню, Гук резко рванулся вперёд, догнал малыша, подцепил носом и, перекувырнув несколько раз, умчался.

Перед ним вырос прозрачный купол медузы-аурелии со слабо извивающимися бахромчатыми ротовыми отростками. За ней ещё одна, наконец медузы замелькали со всех сторон. Вот было интересно – проноситься, лавируя между этими слизистыми куполами! Только вода стала мутной и появился какой-то неприятный привкус.

Гук круто развернулся, выскочил на поверхность и поплыл от берега в сторону открытого моря. Наконец-то вода стала чище и медузы остались позади. Но не все. Вот еще одна, да какая необычная! Массивный матовый колокол оторочен синей каймой, из-под которой свисают пышные кружевные оборки приротовых придатков. Дельфин подплыл к ней совсем вплотную, и тут одно из щупалец задело его по шее. Тут же Гук отскочил как ужаленный: кожа горела и чесалась. Ах так, запомним тебя, медуза-корнерот!

Было тихо, и Гук отважился снова подплыть к самому берегу, который в этом месте без пляжа обрывался в воду. Хорошо, что рядом не было никого, а то бы ему здорово влетело за такую проделку. Он медленно плыл вдоль нагромождения скал, которые уступами сбегали в густую синеву глубины. На одном из них показалось что-то шевелящееся. Гук подплыл ближе и скосил один глаз. Две массивные клешни оранжево-жёлтого цвета заканчивались чёрными пальцами, они тянулись навстречу Гуку из тёмно-лилового панциря, сплошь покрытого узором из желтоватых колец и пятен. Клешни угрожающе шевелились и издавали разные щелчки. Ни с чем похожим Гук ещё не встречался, и это было интересно.

Гук приблизился почти вплотную к этой каменной полке. Что-то подсказывало ему, что хватать каменного краба за щёлкающие клешни не стоит. Гук пустил короткую россыпь сигналов. Краб попятился и вдруг провалился в не замеченную Гуком расщелину—на поверхности осталась лишь щёлкающая клешня.

Гук с сожалением развернулся и поплыл дальше, постепенно поднимаясь к поверхности.

Вдохнув воздуха, он пулей бросился обратно; краб сидел на прежнем месте, щёлкал чёрными пальцами, как будто его и не прогоняли в щель. Гук снова пустил в него короткую россыпь сигналов: «Трр-р-рррр-р-р!» – и краб снова оказался в своем убежище. «Вот забавно», – подумал Гук.

Гук снова вынырнул на поверхность и уже было собирался продолжить игру – нырнуть вертикально вниз, чтобы отрезать крабу пути к отступлению, – как вдруг услышал призывный сигнал Зит. Надо было подчиняться и плыть не мешкая, это Гук уже усвоил. И всё же он не удержался от искушения – ещё раз нырнул, загнал краба в его щель и с победным видом кинулся чёрной стрелой на далекий призыв.

Голос Зит звучал призывно и встревожено: она явно взволновалась столь длительным отсутствием Гука.

– Плыву, плыву! – пропищал ей в ответ Гук.

Дальнейшее было делом нескольких минут. Ему навстречу летела голубая даль. Она то синела, когда он опускался в глубину, то начинала светлеть ближе к поверхности, потом на него надвигался качающийся и сверкающий купол поверхности. Гук подлетал к нему и с разгона врезался в это сверканье и с новым запасом воздуха продолжал свой стремительный полёт к маме.

Зит, не теряя времени, плыла ему навстречу. Ей показалось, что Гук слишком близок к опасному берегу, а это может кончиться очень печально для дельфина. Она уже утолила голод, встретив по пути стаю крупных ставрид, и сейчас без сожаления рассталась с ними.

Гук сначала отчетливо видел близкое дно, потом оно стало таять в синеве, и вот он словно замер в водной толще, казалось, что он парит в ней, оставаясь на одном и том же месте. Но он всем своим существом чувствовал, что его тело стремительно раздвигало воду, хвостовой плавник ощущал её упругую ленивую тяжесть и отбрасывал потоки воды вверх-вниз. Когда он выныривал, скорость чувствовалась особенно. Сначала воду разрывал его лоб, и он ощущал им странную лёгкость воздуха – это длилось совсем недолго, меньше полвзмаха хвоста, но этого было вполне достаточно, чтобы выдохнуть и вдохнуть. Воздух вселял новые силы, и почему-то хотелось повыделывать какие-нибудь выкрутасы. Но сейчас ему было не до шалостей – голос Зит звучал тревожно, и Гуку совсем не хотелось её огорчать.

Они встретились и поплыли рядом. Керри и остальные были не далее как в ста длинах от них. Керри тихо созывала разошедшихся вовсю Тена, Чиззи и Мей, которые также наелись и теперь устроили весёлые гонки с рыбьей стаей… Им было так весело, что и Гуку захотелось принять участие в этой игре. Он вопросительно пискнул, но Зит не ответила, в этот момент они пересвистывались с Керри о своих взрослых делах. Гук истолковал это молчание как разрешение.

Он снова отстал от Зит и рванулся в глубину. До дна здесь было далеко, около 60 его длин, так глубоко он пока ещё ни разу не нырял.

Вода темнела, исчезли колеблющиеся лучи солнца, которые были обычными спутниками его путешествий. Они больше не дрожали и не переливались вокруг светящимися щупальцами, сходящимися глубоко внизу. Теперь Гук их перегнал, и они остались где-то сверху.

Свисты и потрескивания Зит и Керри неслись сзади. Они теперь были рядом друг с другом. В их сигналах Гук вдруг услышал новые звуки, которые предупреждали, что где-то рядом был человек. Он прислушался – все было тихо.

Стая ставрид разметалась по морю усилиями Тена и Чиззи. Оставшись без дела, они сговаривались теперь о какой-то новой игре и не хотели в неё принимать Мей. Снизу под Гуком плыла плотная новая стайка непуганых ставрид, он её хорошо слышал. Ставриды плыли длинах в двадцати от дна, и он ринулся к ним.

Плыть вертикально вниз было труднее, чем у поверхности. Вода давила на Гука и затрудняла его движения. Вот показались уже первые рыбины; всего несколько взмахов хвоста – и Гук врежется в их ряды. «Это я неплохо придумал: свалюсь-ка я на них сверху!» – подумал было Гук. Но тут он испустил победный клич, и рыбий строй рассыпался. Они оказались слева и справа от него.

«Ах ты, зря поторопился!» – подумал Гук. Впрочем, он и не хотел есть, а собирался лишь попугать глупых рыб.

Пора было возвращаться назад и вдохнуть свежего воздуха. Гук на мгновение остановился, его хвостовой плавник плавно ушёл вниз, и он тут же увидел далеко-далеко вверху желанный серебряный купол поверхности. Теперь скорее наверх, к воздуху. Гук заработал хвостом, и его тело послушно понеслось вверх. Теперь все повторялось в обратном порядке – вода помогала ему и как бы расступалась, она сильнее давила на хвост, чем на голову. До сверкающей поверхности оставалось около десяти длин. Блестящая стена росла и ширилась. Вот осталось уже пять, четыре, две длины – теперь сверкающая поверхность занимала весь мир, и Гук наполовину выскочил в воздух.

Как только он снова оказался в воде, его внимание опять привлекли повторяющиеся сигналы Зит. К кому они относились? Где-то рядом был человек, это Гук хорошо понял, а значит, ему, Гуку, надо вести себя как следует. Впрочем, это же относилось и ко всем остальным дельфинам, которые слышали Зит. Гук решил осмотреться.

Сзади был берег. Никаких всплесков или криков с той стороны не было слышно. Слева были Зит и Керри. Они медленно плыли, и Гуку ничего не стоило быстро их догнать – до них было не больше двухсот длин. Впереди продолжали резвиться Тен и остальные, им не удалось отделаться от Мей, и они весело носились друг за другом. Человека не было и здесь. На море было тихо и хорошо. Правда, чуть правее в воде плавала деревяшка, довольно большая, в полторы его длины. Об неё иногда плескалась вода.

Гук нырнул и направился в сторону компании Тена. Зит сразу же начала сигналить ему, Гуку, а не просто всем дельфинам, которые слышат её. Гук не понимал причины её беспокойства и решил побыстрее присоединиться к Тену и остальным, ведь те были явно в безопасности: им ни Зит, ни Керри не подавали предупредительных сигналов. Он быстрее заработал хвостом. Это Зит совсем не понравилось, и она стремительно направилась к нему, как будто он совершил какую-то непростительную ошибку и совсем не понимал дельфиньего языка.

«Как будто меня, Гука, уже повидавшего виды большого дельфина, которого даже Тен и Чиззи принимают в свою компанию, надо обязательно держать у своего бока и не пускать в море одного!» – с раздражением подумал Гук. Гуку стало обидно, что его всё ещё считают маленьким. Он ещё быстрее заработал хвостом, чтобы оказаться среди своих раньше, чем его перехватит Зит.

Та самая стая ставрид, которую он недавно разогнал, была как раз под ним. Они снова плыли правильным строем, сверкая тысячами чешуй. Но теперь они поднялись повыше и были от поверхности не дальше двадцати его длин. И тут Гук замер.

«Так вот почему Зит неслась ко мне, теперь уже сердито свистя! Как я этого не заметил раньше?»

Над ним был кусок дерева, а от него вниз шла и где-то терялась в глубине сверкающая тонкая нить. Там и тут на ней были какие-то утолщения. Самое страшное было в том, что эта нить время от времени дёргалась вверх, а потом медленно возвращалась в прежнее положение. Стая ставрид уже подплыла к ней. Рыбий строй рассыпался и начал обтекать дёргающуюся нитку с двух сторон. Несколько ставрид устремились к утолщениям и стали их щипать, их жующие звуки были хорошо слышны. Тут нить опять дёрнулась вверх. Две ставриды издали громкие вопли и начали нелепо извиваться и дергаться у нити. Остальные шарахнулись в сторону. Нить натянулась и пошла в сторону Гука. Ставриды упирались изо всех сил, но блестящая нить тащила их кверху. Они прошли всего в нескольких длинах от Гука, раскололи сверкающую поверхность и исчезли. Все стихло.

Гук пришёл в себя от неожиданности и увидел рядом Зит. Всё было ясно. Она развернулась, и они бок о бок понеслись подальше от опасного куска дерева и сверкающей дёргающейся нити. Немного отплыв, Гук обернулся на всплеск и увидел, как нить вновь появилась и тоненькими колечками начала опускаться от куска дерева ко дну, прямо к стае ставрид, всё ещё маячившей внизу. Гук вынырнул и задержался на поверхности. То, что ему представлялось безобидным куском дерева, оказалось лодкой, в которой сидел человек. В руке его был зажат кусок нити, уходившей под воду. Ещё он слышал странные шлёпающие удары, которые шли от лодки. Но Гук не мог догадаться, что это рыбины бились на дне лодки, расплачиваясь за свою доверчивость.

Появление Зит с Гудом нисколько не нарушило веселья среди молодежи. Дельфины стремительно носились друг за другом, и Зит сразу включилась в эту игру. Она в два маха догнала Чиззи и, передав ей Гука, занырнула в глубину и направилась к Керри, которая тем временем разыскала стайку барабулек, а от этой еды настоящий дельфин никогда не откажется, даже если он очень сыт. Гук снова обрёл некоторую самостоятельность и тут же воспользовался этим. Он поотстал от Чиззи и начал с Мей новую игру: они закружились в круговом бесконечном танце – весёлом и безудержном.

НОВЫЕ УРОКИ

Солнце уже было высоко и ярко освещало водную толщу под поверхностью моря. Всё стадо собралось вместе и медленно двигалось вдоль берега. Солнечные лучи почти отвесно падали через воду на дно и, как всегда, носились с места на место. Гук вспомнил, как он безуспешно пытался маленьким поймать этот прыгающий по дну светлый узор, и хотя ему вновь захотелось перехитрить лучики, но он решил воздержаться. Керри была далеко впереди, и изредка были слышны её сигналы – то тихие свисты, то короткие россыпи тресков. Она вела стадо, Гук чувствовал её знакомый запах.

Никакой опасности не было: об этом говорила Керри и об этом же говорил оставляемый ею след. Зит была ближе к берегу, её что-то там интересовало, но, когда Гук захотел пристроиться рядом, она его бесцеремонно отправила назад. Теперь Гук прекрасно слышал, где она находится, но она не издавала никаких сигналов, может быть, выслеживала рыбу, и он время от времени попискивал: «Где ты, мама?» Она его успокаивала и вновь замолкала. Эта игра понравилась Гуку, и теперь он решил замолчать.

«Почему всё время я должен напоминать о своём присутствии? Пусть-ка Зит сама вспомнит о моём существовании, – решил он. – Сначала надо отстать».

Справа от него проплыл Тен. Его тёмная тень мелькнула по жёлтому песку, легла на чёрную громаду камня, исчезнув на мгновение, и замелькала дальше.

Отплыв от Гука длин на двадцать, Тен на секунду остановился, повернул голову в его сторону и бросил короткий трескучий пучок сигналов. Они стеганули Гука по мягкой коже, и от неожиданности он слегка дёрнул хвостом и чуть было не ответил Тену тем же, но сдержался и с безразличным видом опустился ближе ко дну, под защиту большого камня. Тена как будто вовсе и не занимало, почему Гук, как деревяшка, болтается на одном месте.

«Разве он может знать, этот непоседа Тен, что так приятно, когда солнце щекочет и согревает тебе спину! Скорее всего, он просто об этом никогда не догадывался», – решил Гук.

Тен, конечно, поплыл дальше к Керри и остальным, а вот Зит тут же заинтересовалась его трескотней. Ещё пока Гук плыл ко дну, её короткие ищущие сигналы-горошинки пронеслись где-то впереди него, потом как раз по тому месту, где он только что был, затем чуть дальше. Гук вовремя проплыл под прикрытие камня, теперь его уже нельзя было обнаружить со стороны Зит. Её сигналы прекратились.

Гук медленно и стараясь совсем не шуметь двигался около дна. Он должен был стать самым незаметным из всех дельфинов на свете – по крайней мере, именно таким он себе казался. Камни и вертящиеся вокруг них зеленушки его не привлекали, главное, сейчас он был невидим, а стоило погнаться за какой-нибудь из этих неповоротливых рыбёшек, как он бы на всё море раструбил, где находится.

Гук медленно плыл вслед за стадом. Он хорошо слышал их впереди, то и дело ему попадались их пахучие следы: то Чиззи, то Мей, а вот и самый свежий след разгорячённого и немного уставшего Тена. Появилось течение, которое само тащило Гука вперёд. Это было интересно. Ему можно было лишь чуть-чуть шевелить грудными плавниками и совсем не двигать хвостом. Он смутно помнил, что почему-то этого делать не стоило, но почему? Пора было на поверхность.

Гук изогнулся, махнул хвостом и стал приближаться к поверхности. Течение делалось слабее и у поверхности почти совсем пропало. Он вдохнул полные лёгкие воздуха и на мгновение увидел невдалеке красновато-серые скалы, отвесно падающие в море. Нырнул и снова добрался до течения, которое несло его вдоль берега. Песчаное дно сменилось крупными глыбами камня, которые располагались правильными рядами и тянулись в сторону только что виденного берега.

«Интересно, почему не слышно привычного шуршания гальки?» Стадо было далеко впереди, и Гук пустил короткую цепочку трескучих сигналов.

«Оказывается, до берега всего двадцать моих длин! Кажется, я опять нарушаю запреты Зит?»

Гук снова потрещал, исследуя дорогу впереди и вправо. Берег тянулся выступающим в море мысом и переходил в пологий уступ, убегающий в глубину моря. Гуку не хотелось нарушать запреты, и он повернул так, чтобы над этим уступом обогнуть мыс.

Теперь под ним было тёмное каменистое дно, почти лишённое растительности. Он приблизился к нему почти вплотную, и оно побежало ровной, гладко отполированной волнами стеной. Кое-где его рассекали трещины, и за них цеплялись тощие пучки водорослей. Не было обычных суетливых зеленушек. Всё было безжизненно и неинтересно. Гуку стало как-то не по себе, он ещё ни разу не встречал такого безжизненного дна. Он поплыл быстрее и вдруг чуть левее увидал провал в этом безупречном гладком дне. Гук приблизился и почувствовал, что из провала навстречу ему струится вода. Она была совсем не похожа на столь обычную для него воду моря, наполненную тысячами оттенков и запахов.

«Это тот самый вкус, который я уже чувствовал, когда нырял глубоко-глубоко», – определил Гук, и был прав. Вода сильно пахла сероводородом и была совершенно лишена, мы бы сказали, обычных солей. Гук сказал себе, что эта вода была чуточку колючая и шершавая. Он оплыл этот подводный фонтан с другой стороны. Теперь он уже хорошо видел этот странный поток, поднимающийся со дна моря прямо к поверхности.

– Вот так штука, – пробормотал про себя Гук, – ничего подобного я не видел, и никто мне не говорил об этом!

Гук так увлёкся своим открытием, что, когда прислушался вновь, стада больше слышно не было. Он кинулся туда, где последний раз слышал Тена, но море по-прежнему молчало. Тут Гук испугался. Он немного устал и здорово проголодался, а тут его вдобавок бросили одного, да ещё в таком необычном месте.

Гук вылетел за мыс и прислушался. Здесь тоже было совершенно тихо, только шуршала галька и плескались волны. Даже все рыбы молчали, и безжалостно слепило солнце. Родного стада не было ни рядом, ни вдали. Было от чего испугаться.

Гук забыл, что он сам всё это устроил, что использовал маленькие хитрости, чтобы стать самым незаметным дельфином. Сейчас он хотел поскорее оказаться рядом с Зит или Керри, снова быть со всеми вместе. Но стадо исчезло… Не было не только звуков, но и запах стада исчез, растаял в море. Гук беспокойно закружился на месте и изо всех сил засигналил:

– Где ты, мама?

Ответом ему было насмешливое шуршание гальки. Он плавал всё более широкими кругами, ему было совсем-совсем страшно, и время от времени в море летел его призывный вопль.

Ему показалось, что он наткнулся на след Керри, кинулся по нему, но след исчез, и он снова поплыл по большой дуге, непрерывно сигналя о том, что маленький дельфин попал в большую беду. Вскоре ему снова попался знакомый след, на этот раз Тена, потом Мей, но они были такие коротенькие и так перепутаны течением, которое в этом месте отталкивалось мысом в море, что он не мог понять, в какую сторону ему плыть, чтобы найти недавно проплывшее стадо. «А может быть, они и не были здесь совсем, а просто течение принесло родной запах стада как раз с того места, где они были все вместе?» Как бы в подтверждение своего предположения он наткнулся на обрывок собственного запаха, и это его окончательно сбило с толку, и он потерял голову. Теперь он сигналил почти беспрерывно и не получал ответа.

Гук даже не подозревал, что проказник Тен видел, как он захотел отстать и спрятался за камень, а Зит потихоньку проверила его след, и они решили его хорошенько проучить. Где уж было знать об этом маленькому глупому Гуку, который казался большим и сильным только самому себе.

Зит была всего в ста длинах от него и не подавала признаков жизни. Она слушала и ждала, когда он как следует испугается. Все остальные были в соседней бухте и тоже слышали вопли глупого дельфинёнка: они поджидали его и Зит. Им было пора уходить подальше от берега: низкие звуки неприятно будоражили дельфинов. Эти звуки говорили им о том, что приближается шторм, от которого лучше уйти в море, чтобы не быть выброшенным волнами на берег. Они медленно скользили в спокойных ещё пока водах бухты, но, кроме притихших зеленушек и собачек, ничего съедобного не попадалось: вся рыба уже ушла подальше от берега, на который этой тёмной, безлунной ночью обрушится сокрушительный летний шторм.

Ветер ревел и свистел пока далеко-далеко в море. Он поднимал тонкую водяную пыль с поверхности и бросал её в воздух. Потом полетели брызги, волны стали подниматься всё выше и выше, и вот уже ветер их построил рядами, и они начали раскачивать море. Оно почернело, покрылось белыми пенными барашками, и звуки этой отдаленной схватки воды и воздуха, опережая волны и ветер, пришли под водой сюда к берегу, предупреждая всех, кто умел слушать, об опасности. Шторм придёт сюда лишь ночью, за это время можно спокойно проплыть в тихое место, вот только придётся подождать этого глупого Гука и Зит.

Гуку казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он остался один у этого мыса. На самом деле прошло, конечно, лишь несколько минут по нашему времени. Как раз столько, чтобы Зит могла решить, что он достаточно перепугался и больше вряд ли когда-нибудь будет пытаться скрыться от своего стада.

Она медленно поплыла к сыну, хотя ей очень хотелось рвануться изо всех сил и успокоить его. Но она не торопилась: Гук должен был хорошенько запомнить, как надо себя вести, а не то он может когда-нибудь погибнуть из-за своей глупости.

Гук плавал по большому кругу и сигналил неистово из последних сил: «Где ты, мама?» – и слушал. Снова сигналил и снова слушал. Ответа не было. Ему показалось, что к нему кто-то подбирается. «Тр-р-р-р-рр! Кто ты?» Живо обернулся он, бросая короткую трескучую порцию звуков, и тут же получил ответ, что это крадущееся существо – дельфин. Он уже видел его, это была… Зит! Гук опешил от неожиданности и кинулся к ней навстречу.

– Зит! – испуганно и восторженно пискнул он, и тут же в бок мягко ткнулся родной и знакомый мамин нос. Только мама могла так нежно и ласково прикасаться своим большим бархатным носом.

Тут силы совсем оставили Гука. Он оказался у привычного надёжного бока. Они плыли куда-то, но он ничего не видел и не слышал. Гук больше не был одиноким, всеми брошенным в море дельфинёнком – он был вместе с мамой. Он отдыхал, он был сыт, и ему очень хотелось спать.

Дельфинёнок не видел и лишь сквозь сон чуть-чуть слышал, что Керри хотела задать ему хорошую трепку за своеволие и прочие хулиганства, а мама не подпустила её. В его голове проносились обрывки следов то Мей, то Тена, то Чиззи; мелькали чёрные каменные плиты безжизненного дна с редкими чахлыми пучками жёстких водорослей; снова появлялось тёмное отверстие с упругой колючей струёй несущейся кверху воды, но теперь почему-то она была наполнена привычными запахами и совсем не пахла сероводородом. Пахло рассерженной Керри, от которой надо держаться подальше, потому что она может пребольно наподдать своим носом в бок – а нос у Керри не такой мягкий, как у мамы…