Текст книги "Лирика"

Автор книги: Тудор Аргези

ЧЕГО ЖЕ ЖДАТЬ?
© Перевод Н. Стефанович

 
Чего же ждать? Что будут обильны и щедры
Моей воскресшей жизни нежданные дары?
Чего же ждать? Что ночью шаги заслышу вдруг,—
О, кто он, безымянный, всегда далекий друг?
Чего же ждать? Чтоб в лунном серебряном затишье
Вновь ласточек увидеть, ютящихся под крышей?
Иль чтобы к той калитке, затерянной в ночи,
Тоскующая память подобрала ключи?
Чтоб вспыхнул в мертвом пепле огонь неугасимый?
Но нет ко мне дороги, но все проходят мимо,—
Одна тропинка вьется, как тень, как струйка дыма…
Ни двери, ни ступенек, ни окон, ни крыльца.
Лишь звезды шепчут ночи о чем-то без конца…
Зачем же ждать чего-то от завтрашнего дня?
Вся жизнь сейчас, все годы, все рухнет на меня…
 

ПОТЕРЯННЫЕ ЛИСТЬЯ
© Перевод А. Ахматова

 
Уж полстолетья ты тревожишь неустанно
Чернила и слова, перо томишь в руках,
И все ж, как и тогда, победы нет желанной:
Они всегда с тобой – сомнение и страх.
 
 
И для тебя опять, как тягостная мука,
Страница белая и вид строки твоей,
И первого в душе опять боишься звука,
И буквы для тебя опять всего страшней.
 
 
Когда же вновь листки исписаны тобою,
Они уже летят поверх озерных вод,
Летят из сада прочь, как листья под грозою,
Так что и персик сам их проглядел уход.
 
 
И в каждом слове ты вновь чуешь содроганье,
Сомненье горькое чернит твои мечты,
Живешь ты, как во сне, в своих воспоминаньях.
Кто диктовал тебе – уже не знаешь ты.
 

УШЛА
© Перевод Д. Самойлов

 
Ушла. Я сам просил, чтоб ты ушла скорей.
Глядел вослед тебе, как шла среди полей
По тропке, что вдоль клевера тянулась.
А ты ни разу и не обернулась.
 
 
Я мог позвать, рукою шевельнуть.
Но тень моя могла ль тебя вернуть?
Хотел, чтоб ты ушла, чтоб не ушла.
Но мысль дойти до слуха не могла.
Я сделал знак – вернуть тебя с пути.
Ушла? А почему бы не уйти?
 

НАБРОСОК
© Перевод А. Ахматова

 
Скрипач, брось скрипку, мне ее не надо,
И вздохам тем душа моя не рада.
Мне звуки флейты задают вопросы,
И тягостен их хор многоголосый,
Я на вопросы отвечать не в силах,
Пусть прошлое покоится в могилах.
 
 
Свирели, наи, трубы сладкогласны,
Но в их звучанье слышен стон неясный.
 
 
Молчите, ветры, воды и криницы,
Как будто вы не быль, а небылицы.
Пруд, зеркало свое забудь и тени,
Что промелькнули в нем, как ряд видений.
А если б я услышал отзвук дальний,
То стал бы дух мой горше и печальней.
В свинцовый саван призраки одеты,
И мне невыносимы их приветы,
И мне невыносимы их упреки.
Что ж не смолкаешь ты, смычок жестокий?
 

НЕИЗВЕСТНОМУ ПОЭТУ
© Перевод А. Ахматова

 
Возводишь ты алтарь, что был в твоих мечтах.
Не призрачен ли он? Не разлетится ль в прах?
В тот миг, как тормошить ты души словом стал,
Навеки клятвой той судьбу свою связал.
Велишь ты звездам петь, людей возносишь ввысь,
Тщеславье позабудь и дара не страшись.
Нельзя шутить с огнем, коль стал писать стихи:
Пусть много в книге слов – не меньше шелухи.
Им красок новизну и свежесть подари,
По-новому они заблещут изнутри.
 
 
Проклятье над тобой век будет нависать.
Пока строитель ты, все волен выбирать.
Но чтоб алтарь стоял у бездны на краю,
В фундамент заложи свой дух и жизнь свою.
 

ПЛЭМПАЛЕ[6]6
  Один из районов Женевы.


[Закрыть]
© Перевод А. Ахматова

 
Протяжно чья-то песнь с балкона понеслась.
Неведомо когда она там родилась.
Сначала легкая, как шелковый пушок,
Но вот ее напев на мир вечерний лег,
На весь притихший сад, на листья, на стволы,
Чтоб муки исцелять под нежной дымкой мглы.
И слышит тишина ту песню сквозь туман —
В ней врачевание кровоточащих ран.
Звук разветвляется, и эха слышен бег,
И сыплется с ветвей лиловый пышный снег.
Звучащие стихи, где в каждой спит цветок,
Что льнет к другим цветам, как будто к слогу слог!
И в старости мне вновь слова спешат помочь,
Подняться я хочу, отбросить посох прочь.
Страданий океан под радостью живой,
Как небо после гроз, меняет облик свой.
В сегодняшнем встает минувшее опять —
Как в песне той стихам все вновь и вновь звучать.
 

НА ГРАНИ ДНЯ И НОЧИ
© Перевод Д. Самойлов

 
День голубой всплывает в окне из синей ночи.
И холодно и тихо трепещет занавеска.
В грудь ночи свет вступает так хрупко, так нерезко.
Вместилось небо в стекла, как бы в горшок цветочный.
 
 
Не сплю в гнезде вселенной, на страже досветла
Со звездами стою, вдыхая ночи холод.
И молод я опять и отрешен от зла,
Ведь время все звончей течет в свой длинный желоб.
 
 
Когда ушла надежда, когда она пришла?
 

ДОБРОЕ УТРО, ВЕСНА!
© Перевод А. Ахматова

 
Весна! Ты с моею родимой страною
Встречаешься, будто с сестрицей-весною,
Ты – юная вечно, она – молодеет,
В своих перекрестках зеленых свежеет.
Погодою тихой, безмолвным приветом
Встречает тебя, озаренная светом,
Встречает тебя по-иному, чем прежде,—
В почти паутинной тончайшей одежде,
Расшитой колосьями, маком снотворным,
Расшитой плющом молодым и проворным,
В душистых цветах, в васильковых узорах
Встречает тебя на зеленых просторах…
 
 
У ней на плече для сестры ненаглядной
Кувшин с ключевою водою прохладной.
Она угощает сестру дорогую
Водицей, что сладостнее поцелуя.
 
 
Минувшие годы тебя здесь поили
Слезами и кровью, отравой бессилья.
Был мечен твой памятный путь не цветами —
Он мечен могилами был и крестами.
 
 
Весна вечно юная, дай же навечно
Сестре своей руку в день встречи сердечной.
В преддверье надежды, в канун возрожденья
Встречаетесь вы – две весны, два цветенья.
 

КАК БУДТО…
© Перевод Н. Стефанович

 
Ты книгу отложи, – твои смешались строки,
Но различишь, что в их душистом соке
Вверх поднялось, что опустилось вниз.
Теперь попробуй, разберись —
С тремя струнами скрипка иль с семью?
И в книгу ночь сошла твою,
Как в сад и в дом. Все в забытьи.
И чувство мечется, не находя пути,
Как залетевший мотылек —
Из книг иных, иных ночей и строк…
 

ВОЗВРАЩЕНИЕ К БОРОЗДЕ
© Перевод Д. Самойлов

 
Земля страны моей, земля моя,
Ты помнишь ли меня? Шаг слышишь? Это – я.
Потомок пахарей, бродил я меж людьми.
Благая, недостойного прими!
 
 
Я странствовал, настранствовался вволю,
Через границы шел к большому морю.
Со мной свирель и пес, мой страж надежный,
И острый нож, товарищ мой дорожный.
Ведь я отцом был издавна научен
Нож без ножон носить на всякий случай.
 
 
И я не зря в тебе остался бороздою.
Поспешностью тесним, прижат нуждою,
Я черенки привил колючкам и репью.
Земля, прими меня на грудь свою!
 
 
Блуждал я в мире деревом бездомным.
Но вдруг рождал я плод румяный и огромный,
И я бывал счастлив, когда он созревал,
От счастья молодел и тут же горевал.
 
 
И дерево мое, когда плоды вздымало,
Терпело боль в корнях, корнями изнывало.
Свет звезд чужих ловил ветвями я,
Но корни проросли в тебя, земля моя!
 

«Навеки уходя, не позабудь…»
© Перевод Н. Стефанович

 
Навеки уходя, не позабудь
Из радостей своих чего-нибудь.
Возьми с собой и томики поэта,
Которые читаешь до рассвета,
Не оставляй и грусти той,
Что стелется над каждою строкой.
Котенка и щенка, края покинув эти,
Ты тоже не забудь. Ведь холодно на свете…
Малютка мама сказочной мечты,—
Сиротами не оставляй цветы.
 

ГРЯДУЩИМ ПОКОЛЕНИЯМ
© Перевод Д. Самойлов

 
А дружба остается, когда ты сам уже исчез,
И нет тебя, но, исчезая, ты начал вдруг расти, как лес.
Не упусти же часа,
Чтобы от праха твоего земля не отреклася.
Пусть из того, чем ты владел – будь это речь
                                                            иль камень,—
Останется хоть уголек, когда погаснет пламень.
Искусство! Я, дружа с тобой, испытывал мученья.
Ну что же, не щадить певца – твое предназначенье.
И потому, искусство, в любом хорошем деле
Твоя душа и имя себя запечатлели.
И в память дел подобных
Пусть люди помянут тебя в своих молитвах добрых.
Ведь без святого рвенья, и жалости, и пыла
Ты б доброй памяти людской себе не заслужило.
Но если твой огонь обманно был зажжен,
То все равно погаснуть должен он.
 

МОЙ ЧЕЛОВЕК
© Перевод К. Ковальджи

 
И наделен я телом прямым, как стройный стебель,
Тревожным, словно трепет, и легким, словно взмах,
И, устремленный в небо, но не бывавший в небе,
Я пробую пространство, качаясь на носках.
 
 
Должно, была задумка – и не пристало мешкать —
Мне дать дорогу к звездам, свои исполнить сны,
Ведь если сотворен я природой не в насмешку,
Тогда зачем от тверди ступни отделены?
 
 
Будь я к земле прикован корнями, как запретом,—
Подкошенный годами, я б рухнул на корню,
Негаснущую искру блуждающего света
Не гнал бы в бесконечность, как я сейчас гоню.
 
 
Ступаю по шипам я, по камню и железу,
Терплю искус полета, не мысля о конце.
Ведь для самой природы нелеп и бесполезен
Тот жемчуг, что искрится в захлопнутом ларце.
 

СОСНА
© Перевод Н. Стефанович

 
Ты помнишь ли, сосна, как пышно-величава
Была весна твоя и солнечная слава?
Как царствовала ты над небом и землей?
Ты помнишь ли, сосна, расцвет могучий свой?
Усталый сокол знал, свершая свой полет,
Что на ветвях твоих он сладко отдохнет.
Любила ты зверьков забавные проделки,
И в зелени твоей всегда ютились белки.
Быть может, помнишь ты, как, слышимый едва,
Твой шум подсказывал мне нужные слова?
Сплетала ты ветвей полуденные тени,
И тайну я постиг созвучий и сплетений.
Прекрасна ты была, как стройный кипарис,
И с музыкой твоей стихи мои слились.
 
 
С какой же это все ты вспоминаешь мукой!
Теперь ты мрачный столб, безжизненный, безрукий,
И соколы, кружась и свой ища приют,
В твоих мощах святых тебя не узнают.
 

МЯТЕЖ
© Перевод Н. Стефанович

 
Я был тобою избран, – отчего же
Теперь ты пожалел об этом, боже?
Меня своей любовью одаря,
Ты доказал, что сделал это зря.
Как часто, пред тобой склонив колени,
Я тосковал от страха и сомнений.
Твоей не понимая немоты,
Я умолял: – Откройся, – кто же ты? —
За этот грех, терзая и казня,
Ты осудил и мучаешь меня.
А жизнь моя, как и у всех, такая ж…
Я ждал, что ты поймешь меня, узнаешь.
Ужель за тот единственный вопрос
Мне столько мук изведать привелось?
Твой приговор не слишком ли тяжел?
Я жизни путь уже почти прошел.
 
 
Лицом к лицу стоим когда-то, где-то…
И твой закон считает жизнью это…
Быть Каином, Адамом – смертный грех…
Ты, как врагов, возненавидел всех.
 

ПСАЛОМ («Ты сотворил меня и жить велел мне дале…»)
© Перевод Н. Стефанович

 
Ты сотворил меня и жить велел мне дале,—
И я с тех пор живу. Так люди мне сказали.
 
 
Я гибну каждый миг, а ты учил когда-то,
Что в этом только смерть от века виновата,
Что жизнь исполнена не смертью, а любовью…
И нас ты научил такому суесловью.
 
 
Ни слова о слезах нигде не произнес,
Но одарил меня ты океаном слез.
Меня на пир призвав, ты умолчал, однако,
Что тлеть я обречен в загробной бездне мрака.
 
 
Нет, ты не из любви, как место для могил,
Как склеп, как кладбище, – вселенную творил.
 

ТЫ ЗАБЫЛА МЕНЯ?..
© Перевод В. Корчагин

 
Воспоминанья, воскресая,
Летят ко мне, за стаей стая,—
Знать, как и я, тоскуют в тяге
К рожденью строк, к перу, к бумаге,
Хоть и неграмотны, бедняги…
Но, над листом застыв устало,
Перо ловить их перестало,
Да я и сам их на лету
Теперь, наверно, не сочту.
А если, сжалившись, порою
Ворота в стих им приоткрою,—
Врываются, моля, диктуя,
Совсем не те, которых жду я.
Бессильно падают иные —
И, как калеки, как больные,
Как нищие в голодной муке,
Ко мне протягивают руки,
И отличить порой так трудно
Свои от чуждых, от приблудных…
И так горька и так остра
Боль заржавелого пера!
Лишь ты через его усталость
Переступить не попыталась.
Ты – берег мой. Безбрежна мгла.
Забыла?.. Или умерла?..
 

RESURREXIT[7]7
  Воскрес (лат.).


[Закрыть]
© Перевод Н. Стефанович

Галилео Галилею

 
Погребенный, как мертвец,
Все ж воскрес я, наконец.
Весь истерзан вражьей злобой,
Я, без савана и гроба,
Был зарыт живым в могиле,—
Но распять меня забыли.
 
 
Все б узнали, кто в ответе,
Кем забиты гвозди эти,
Ночью, тайно, в темноте,—
Будь я распят на кресте.
 
 
На краю глухом погоста
Я в земле лежал бы просто,
Но приют последний свой
Я украсил бирюзой
И веселым аметистом,
Ярким, солнечным, лучистым
И зарыт я на вершине,
Там, где свод простерся синий.
Небывалый, странный жребий —
В землю лечь и быть на небе,
Стать соседом звезд и туч.
Склеп мой заперли на ключ.
 
 
Но всевластна слова сила,—
Я воскрес. Пуста могила…
 

ПРИМЕЧАНИЯ

Настоящее издание составлено в основном по материалам академического сборника стихов Тудора Аргези, выпущенного бухарестским издательством ЕСПЛА в 1959 г., последних прижизненных сборников стихов поэта – «Листья», «Новые поэмы», «Размеры», «Слога», «Ритмы», «Ночь» и периодической печати.

В настоящем издании сохранен порядок расположения стихов, принятый в прижизненных изданиях.

Год написания указан только для стихов, относящихся к определенным историческим событиям, в частности, к периоду второй мировой войны.

Из цикла «Песнь человеку» в настоящее издание включены стихи «Тень», «Когда еще не было слова», «Слепой, безлунной ночи…» и «Владыка своей судьбы».

Из цикла «1907 год» включены стихи «Стан-атаман» и «Ее ли это село?».

Вступительная статья к книге написана румынским литературоведом, профессором Думнтру Мику.