Текст книги "Секрет трактирщика (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

AnnotationДеревня была пуста, как кошелёк пропойцы. Узкие улочки, ограждённые по бокам стенами покрытого белой штукатуркой камня высотой с утёсы, были грязными и безлюдными. Зияющие проходы вели в благоуханные дворы, полные садов со снежными ирисами и горными розами. Узкие переулки сменялись опрятными аллеями с чистой мостовой, потом исчезали в молчании. – Здесь слишком тихо, – сказала Таналаста Обарскир, натянув поводья, чтобы лошадь остановилась. – Проверим? Её спутник, старик с круглым брюхом, осанистой белой бородой и угрожающим блеском глаз, всего лишь повёл свою лошадь в обход её скакуна.

Секрет трактирщика

Секрет трактирщика

Трой Деннинг

Деревня была пуста, как кошелёк пропойцы. Узкие улочки, ограждённые по бокам стенами покрытого белой штукатуркой камня высотой с утёсы, были грязными и безлюдными. Зияющие проходы вели в благоуханные дворы, полные садов со снежными ирисами и горными розами. Узкие переулки сменялись опрятными аллеями с чистой мостовой, потом исчезали в молчании.

– Здесь слишком тихо, – сказала Таналаста Обарскир, натянув поводья, чтобы лошадь остановилась. – Проверим?

Её спутник, старик с круглым брюхом, осанистой белой бородой и угрожающим блеском глаз, всего лишь повёл свою лошадь в обход её скакуна.

– Я люблю тишину. Может быть, местные тоже.

– Бывает тишина, Вангердагаст, а бывает мёртвая тишина.

Таналаста вытащила ноги из стремян, спешилась и шагнула к двери.

– Осторожно, принцесса, – предупредил Вангердагаст. – Не хочу испепелить какого-то беднягу, который просто будет защищать свой дом.

– Защищать свой дом? От кого?

Вагердагаст остановился и уставился на неё.

– Посмотри на себя. Осторожный человек легко ошибется по поводу твоих намерений.

Таналаста оглядела себя. Как и сам волшебник, она была одета в тусклый серый плащ и истрёпанную одежду для поездок, специально подобранную, чтобы придать ей бедный и измученный облик. Только сапоги, тугие и новые, несмотря на все старания их сносить, выдавали маскировку.

– Пожалуй, не следует совать свой нос не в своё дело.

– Весьма разумно. Скорее всего, они перегоняют стада на свежее пастбище. Мы найдём более подходящий предмет для вашего обучения на Утёсе Черепа.

Несмотря на его слова, выпученные глаза Вангердагаста выдавали слабый намёк на разочарование.

– Наверняка, – Таналаста окинула волшебника задумчивым взглядом, пытаясь угадать причину его недовольства. – Убийцы и воры куда более поучительны, чем честный крестьянский люд.

– Рад, что вы согласны, моя дорогая.

Вангердагаст направил лошадь вперёд, оставляя Таналасту догонять его, размышляя, что она сделала не так на сей раз. Прошло два месяца с тех пор, как она и старый волшебник покинули дворец с целью познакомить её с настоящей жизнью. Пока что всё обучение сводилось к семи чудесным дням в лесу и нескольким месяцам непристойных предложений и щипков в тавернах и харчевнях. Чему бы ни пытался научить её волшебник, Таналаста чувствовала, что не приблизилась к этому знанию ни на йоту. Она стиснула зубы и последовала за магом через лабиринт безмолвных улиц, мимо старого, разваливающегося дома на краю поселения.

Дом с закрытыми окнами и заросшим сорняками садом казался меланхоличным призраком того милого жилища, которым был когда-то. Побелка давно осыпалась с его стен, обнажая угрюмый серый камень, а у цветочных кадок давно сгнило днище, и на их месте под окнами остались мелкие кучки серой грязи. Это место так сильно пропахло кошками, что Таналасте пришлось закрыть рукой рот и нос, когда они проезжали мимо. Вместо отвращения её захлестнуло чувство глубокой печали по поводу того несчастья, которое настигло здешних обитателей и оставило это место в таком печальном состоянии.

Они продолжили путь по дороге мимо небольшой гостиницы со свободными стойлами и вошли в небольшую горную долину. Дорогу обрамляли два густых ячменных поля. За полями ячменя, поднимаясь к горам серией длинных змеящихся террас, дюжинами располагались пастбища. Как и ячменные поля, они были зелёными и пышными – ничем не хуже тех, что Таналаста видела в драгоценных низовьях Мантикорской долины.

Когда Таналаста и Вангердагаст подъехали к небольшому кладбищу, ниже по дороге раздались низкие ноты поющих голосов. В дальнем конце вокруг семи холмиков свежей земли стояло около сотни деревенских жителей в чёрном. Никто как будто не плакал и не всхлипывал, и женщины смотрели в землю, пока их мужья бросали недовольные взгляды на собирающиеся в небе тучи.

Когда Таналаста и Вангердагаст проезжали мимо, деревенские поспешили встретить их у стены кладбища. Подошёл дородный мужчина с лягушачьим лицом, вытирая пот со лба.

– Погодите минутку, друзья! Вы направляетесь к перевалу Кондора?

– А какое тебе дело, если так? – спросил Вангердагаст.

Блеск пропал из взгляда мужчины, но его характерная усмешка осталась.

– Мне никакого, не считая, что придётся вас хоронить. На перевале ждёт беда.

– Что за беда? – спросил Вангердагаст.

Мужчина отвёл глаза.

– Я не могу вам рассказать, но из Худута идут жрецы.

Он указал куда-то в сторону гор, одновременно с подозрением рассматривая их потрёпанную одежду. Его брови чуть поднялись, когда взгляд упал на новые сапоги в стременах Таналасты, затем поднялись ещё выше, когда он стал изучать породистого скакуна Вангердагаста, Кадимуса. – До их прибытия вы будете в безопасности в моей гостинице – и эта безопасность обойдётся вам в весьма разумную цену. Всего одна золотая крона за ночь.

– Вы переоцениваете нашу платежеспособность, сэр. Мы просто бедные писари в поисках работы.

Вангердагаст хлестнул поводьями Кадимуса, направляя жеребца на дорогу.

Трактирщик поднял бровь, потом окликнул их:

– Это цена за обоих! Две комнаты за одну крону!

– Не старайся, – сказала Таналаста, направляясь за Вангердагастом. – Мой дядя – человек упрямый.

Трактирщик поспешил за ней вдоль стены.

– Пожалуйста, переубедите его! Уже очень давно никто не может пересечь Кондорский перевал. Мне самому услуги писаря не нужны, но если причина ваших сомнений заключается в нехватке средств, то я уверен, что мы сможем что-то придумать.

Таналаста остановилась. Щедрость трактирщика показалась ей подозрительной.

– Ты знаешь, что ждёт на перевале?

И снова взгляд мужчины ушёл в сторону.

– Сам я не видел, но определённо будет лучше дождаться жрецов.

– Это нежить?

Мужчина покосился на других деревенских жителей. Когда он встретил их взгляды, его лицо покраснело и он отступил от стены.

– Я уже сказал вам всё, что знаю.

– В таком случае, благодарю за предостережение, добрый сэр, – саркастично отозвалась Таналаста. Она двинулась по дороге за Вангердагастом. – Уверена, это лучше, чем ничего.

– Вы сами распоряжаетесь своей жизнью, – крикнул ей вслед трактирщик. – Я не виноват, что вы с дядей слишком горды, чтобы принять совет незнакомца!

Таналаста устроилась позади Вангердагаста и в молчании ехала в сторону перевала. Перевал лежал менее чем в пяти милях, скрытый цепью щербатых скал. Хотя принцесса не могла представить себе, как можно преодолеть подобный хребет даже пешком, дорога впереди указывала туда, как косая стрела, волочась по дну долины, пока не исчезала в лесу, полном чёрных дубов и густых теней. Она подхлестнула коня и поехала рядом с Вангердагастом.

Они двигались по дну долины ещё четыре мили, затем стали подниматься по крутому склону. Лошади фыркали и ржали от усилий, а в деревьях шуршал холодный ветер. Таналаста закуталась в плащ и всмотрелась в нависшие над головой тени. Чем выше они поднимались, тем сильнее становились её мурашки.

Наконец, дорога перевалила через хребет и свернула на запад, устремляясь в похожий на тоннель проход из согнутых дубовых стволов. В конце прохода дорога покидала лес, затем входила в дальнее ущелье и исчезала между двумя гранитными склонами, крутыми и опасными, как те скалы, что Таналаста видела ранее. Казалось, это зрелище тревожит даже Вангердагаста; он распахнул свой потрёпанный плащ и начал перебирать спрятанные внутри жезлы.

Они преодолели всего дюжину шагов, когда глубоко в лесу раздалась зловещая какофония воя, лая и визгов. Таналаста обернулась и увидела, как к ним через деревья приближается огромная собачья стая. По большей части, собаки были из крупной косматой породы, которую предпочитали пастухи Грозового Рога, но были здесь и длинноухие охотничьи псы, лоснящиеся сторожевые собаки и даже крохотные домашние питомцы. Они все бежали, обнажив клыки и истекая слюной, и глаза у них были одичалыми и тёмными. Таналаста направила коня за Вангердагаста, поместив волшебника между собой и опасностью – как они репетировали дюжину раз.

Вангердагаст выхватил жезл и взмахнул им в сторону псов. Пылающая багровая завеса ударила перед ним, отрезая зверей от дороги. Раздался краткий хор рычания и визга, затем передние псы вырвались из стены, окутанные пламенем. Они сумели сделать лишь несколько шагов и рухнули на землю, скуля.

Таналаста отвела взгляд от жуткого зрелища и заметила маленькую белую лапу, свисающую с ветки над головой. Она пригнулась, потом закричала и выпрыгнула из седла, когда четыре маленьких когтя рассекли кожу у неё на веке.

Когда она приземлилась, Вангердагаст уже произносил заклинание. Стрела золотистой магии озарила воздух, её нападающий испуганно мяукнул и свалился на землю в облаке щепок, усов и шерсти.

– Вангердагаст! Это был кот!

В Кормире навредить коту считалось плохим знаком.

– Неужели было необходимо его убивать?

– А ты предпочла бы лишиться второго глаза? – Вангердагаст спешился и опустился на колено рядом с ней. – Насколько плохо?

– Я в порядке.

Она смахнула с глаз кровь и ощупала рану, чтобы убедиться, что сам глаз остался цел.

Вангердагаст шлёпнул её по руке.

– Дай мне посмотреть.

Позади него выли и метались собаки, пытаясь преодолеть огненную стену. Особого успеха они не добились. Вангердагаст прикрепил ближний конец стены к утёсу в устье Кондорского перевала. Другой конец лежал в четверти мили, но был практически неразличим в затянутых дымом недрах леса.

– Жить будешь, – Вангердагаст помог Таналасте подняться в седло.

Она снова стёрла кровь, а потом услышала, как шуршат листья над головой и подняла взгляд, чтобы увидеть другую кошку, балансирующую на расколотой ветви. Она осторожно отвела лошадь, потом разглядела дюжину небольших силуэтов, крадущихся по ветвям над дорогой.

– Чешуя Тоглора! – охнула девушка. – Они повсюду!

– И эти глупцы послали за жрецами? – проворчал Вангердагаст, залезая на Кадимуса. – Боевой волшебник и несколько Пурпурных Драконов могли бы…

Вангердагаста оборвал комок ревущей шерсти, спрыгнувший с ближайшего дерева. Старик вовремя пригнулся, чтобы защитить глаза, но кот приземлился на круп Кадимусу и вонзил в него свои когти. Жеребец взбрыкнул, и волшебник едва успел схватиться за луку седла, прежде чем выскользнул из стремян и понёсся по дороге с ногой, болтающейся в воздухе, и волочащейся по земле рукой.

Полуослепшая от кровавой завесы, Таналаста заставила свою лошадь скакать за Вангердагастом. Откуда-то впереди раздалось громкое фырканье, затем звуки чего-то большого и злобного, проламывающегося через кусты. Копыта Кадимуса изменили ритм, потом старый волшебник закричал и упал на землю.

Таналаста вытерла глаза и увидела, как светло-соловой жеребец Вангердагаста мчится по дороге без всадника. Волшебник уворачивался от атак большого чёрного вепря, молотившего копытами и щёлкавшего пастью. Королевский маг откатился в сторону с удивительной ловкостью для человека его телосложения, хлопнул зверя по боку и произнёс единственное волшебное слово. Синяя искра ударила в мясистое плечо вепря, и зверь онемел и рухнул. Из подлеска ему на смену вырвались ещё два.

– Ванги! – Таналаста попыталась указать на них рукой и едва не выпала из седла. – Позади!

Вангердагаст развернулся на месте, уже потянувшись за жезлом, а потом Таналаста пронеслась мимо него, мчась по дороге следом за его скакуном. Вокруг неё начали сыпаться кошки, будто летний дождь. Они шипели, вопили и хлестали по ней когтями, и дважды ей пришлось отрывать кота от шеи лошади и бросать его на дорогу.

Таналаста отставала от Кадимуса всего на полдюжину шагов, когда они вырвались из леса. Жеребец резко остановился, и её кобыла врезалась в его заднюю половину, бросив наездницу вперёд, на спину жеребцу. Таналаста схватилась за пустое седло Вангердагаста, потом обнаружила, что смотрит вниз на козлёнка крепкой горной породы.

Козлёнок какое-то время рассматривал Таналасту, затем опустил голову и бросился на рёбра Кадимуса. Испуганный жеребец отступил в кобылу Таналасты, толкнув прицессу обратно в седло, а козлёнок подобрался для рывка.

Таналаста подняла руку и произнесла единственное заклинание, которому научил её Вангердагаст. Она бормотала запутанные формулы так быстро, что убедилась в их правильности лишь тогда, когда стрела золотой магии смела козлёнка с дороги.

Кадимус встал на дыбы, затем Таналаста схватила его за поводья и оглянулась, чтобы проверить, как там Вангердагаст. Псы наконец обогнули дальний край огненной стены и снова мчались к дороге, ведущей к Кондорскому перевалу. В четверти мили перед ними на дорогу выбрался покрытый котами Вангердагаст, одним из своих жезлов сметая со своего пути вепрей размером с пони. Хотя его беспощадно царапали и кусали, ни одна из кошек не сумела рассечь кожу, и даже самые тяжёлые кабаны отскакивали от его ног, когда пытались сбить волшебника на землю.

Таналаста повернулась к Кондорскому перевалу, заставив кобылу проехать мимо Кадимуса – и замерла, когда путь ей преградила маленькая дама с безумной причёской.

– Именем Симилазарра! – выругалась Таналаста, помянув имя почётного королевского меча. – Откуда вы здесь…

– Посмотри, что ты наделала! – старуха указала на козла, которого убила Таналаста. Козлёнок лежал там, где и упал, с дымящейся дырой в груди. – Он был таким красивым мальчиком, а теперь… теперь его больше нет.

– Да… ну, он напал на меня, – сказала Таналаста, разглядывая грязное платье и голые ноги женщины. – Я с радостью возмещу вам…

– Возместишь мне? – ноги старухи оторвались от земли, и она поплыла к Таналасте. – Это не меня ты убила!

Таналаста отвела кобылу так, чтобы между ней и женщиной оказался Кадимус, затем двинулась к сторону леса.

– Ванги? У меня тут что-то вроде гуля.

Голос Вангердагаста немедленно начал заклинание, но оборвался, когда псы настигли его и захлестнули волшебника лающей и рычащей бурей. Заклинание дало осечку, срикошетив от деревьев серией звона и вспышек. Лес взорвался рычанием, ругательствами и периодическим треском волшебных жезлов, которые перекусывали надвое. Женщина проплыла над Кадимусом. У неё были чёрные, как два колодца, глаза, она жутко смердела кошачьей мочой, а её кожа обладала болезненным оттенком уже начавшего разлагаться трупа. Таналасту затошнило от невообразимой вони. Старуха вытянула свои грязные руки. Принцесса выхватила кинжал и вонзила его в живот гуля, наклонив клинок вверх, к сердцу. Старуха продолжала приближаться.

– Кровожадная потаскуха! – она схватила Таналасту за горло, надавила, и в глазах у принцессы потемнело. Таналаста глубже протолкнула кинжал, продолжая резать им, как учили её наставники.

Женщина улыбнулась. Чёрная искра сверкнула в глубине её глаз и расцвела эбеновой вспышкой, расширяясь до тех пор, пока не вышла за пределы её зрачков и не устремилась в глаза Таналасты. Принцесса сумела издать булькающий стон от изумления, отпустила кинжал и бешено заколотила старуху руками. Сейчас она видела только темноту в своей голове. Та продолжала разрастаться, туманя разум своей густой чёрной болью. Она испытала странное чувство надругательства и почувствовала, что падает. Мрак стал густым, как чернила, и это было последнее, что она видела, пока над ней не возник Вангердагаст, глядя на неё с другого конца бесконечного чёрного тоннеля.

– Таналаста? – он хлестнул её по щеке сильнее, чем на самом деле необходимо. – Приди в себя, девочка!

Зрение вернулось к ней, и она увидела, что хотя животные и превратили одежду Вангердагаста в лохмотья, уничтожили его волшебные жезлы, на самом волшебнике не осталось ни царапины.

– Я ещё жива? – выдохнула она, пытаясь прийти в себя.

– Разумеется, я тебя спас. Ты же не думаешь, что я позволю тебе умереть – тем более после того, что ты сделала? – Вангердагаст указал на труп старой дамы, который лежал рядом с Таналастой. Из живота торчала рукоять её кинжала. – Не убей ты её, я до сих пор бы оставался предметом крайне неприятной борьбы.

– Убила? Я её не убивала.

Таналаста приняла руку Вангердагаста и села ровно, обнаружив, что собаки расселись вокруг них практически ровным кругом. В ближайших кустах фыркали свиньи, коты валялись на ветвях деревьев, и где-то в лесу даже лаяли овцы. Таналаста охнула, отпустила руку Вангердагаста и потёрла ноющее горло.

– Она была уже мертва. Я проткнула её, но она не остановилась и стала меня душить, а потом я ослепла…

– Но теперь ты в порядке, а это самое важное, – Вангердагаст бросил беспокойный взгляд на животных вокруг, затем сомкнул пальцы на её запястье. – И всё же я думаю, что разумнее всего будет телепортироваться в Сюзейл.

– Не в Сюзейл, – сказала Таналаста. – В Торринвилль.

– В деревню? – покачал головой Вангердагаст. – Нет. Ты многое перенесла, и я хочу, чтобы королевские целители…

– Проклятье, меня не волнует, чего ты хочешь, – рявкнула Таналаста. Резкий тон принцессы удивил даже её саму и заставил нескольких кошек угрожающе выгнуть спину. Она сделала глубокий вдох, затем продолжила более спокойным тоном. – В деревне есть какая-то тайна, которая всё это объясняет.

Вангердагаст поднял бровь.

– Если вы приказываете, принцесса, но…

– Сейчас же, Вангердагаст.

Густые брови волшебника сошлись вместе, но когда старик взял Таналасту за запястье и прочитал заклинание, в его глазах виднелась улыбка. Живот принцессы подступил к груди, и мир вокруг исчез. На протяжении неопределённого промежутка времени она падала, не чувствуя ничего, кроме ладони Вангердагаста на запястье и неподвижности собственного сердца, а потом оказалась где-то ещё, перед простой деревянной дверью, пытаясь сморгнуть дымку в голове от телепортации и вспомнить, где же она находится.

Не успела она прийти в себя, как дверь широко отворилась. С другой стороны стоял коренастый мужчина с круглым лицом, соколиным носом и выпученными белыми глазами. Он раскрыл было рот, чтобы закричать, но сумел взять себя в руки и просто попятился, хватаясь за грудь.

– Адов плуг! Это всего лишь наши бедные писари, – он глубоко вздохнул и убрал руку от сердца. – Ну вы меня и напугали.

– С чего это вдруг? – спросила Таналаста, наконец вспомнив, где они. – Не ожидали увидеть нас живыми?

Если этот вопрос и обескуражил владельца постоялого двора, виду тот не подал.

– По правде говоря, не ожидал. Я как раз собирался помочь остальным забрать ваши тела.

Он сверкнул своей постоянной желтозубой улыбочкой, потом сказал:

– Но я очень рад видеть, что нам не придётся утруждать себя. Будет повод отпраздновать… полагаю, вы останетесь, пока не придут жрецы?

Вангердагаст и Таналаста ответили одновременно: волшебник сказал «нет», принцесса сказала «да».

Таналаста прищурилась, глядя на старого чародея.

– Мы останемся, дядя.

– Ну хорошо, – Вангердагаст дёрнул за разорванные ремни, которые когда-то держали кошелёк у него на поясе, и улыбнулся ей искромётной усмешкой. – Хотя не знаю, как мы заплатим за постой.

Улыбка трактирщика растворилась, но он покачал головой и философски пожал плечами.

– От писарей мне толку нет, но моя жена всегда рада позволить кому-то другому разносить подносы.

Он указал Таналасте на бревенчатые ступени в задней части комнаты.

– Отдохните пока что. Я пришлю жену с какой-нибудь чистой одеждой.

«Какая-нибудь» одежда оказалась красным платьем служанки с таким глубоким вырезом, что Таналаста не могла даже поставить кружку на стол, не привлекая к своей груди внимания каждого мужчины в зале. Конечно, именно этого трактирщик Элбур и хотел.

Как только начался праздник, принцесса была слишком занята, чтобы следить за соблюдением приличий, но у неё нашлось время узнать, что старая женщина с перевала когда-то жила в дурно пахнущем доме через дорогу. Похоже, после гибели мужа женщина стала затворницей, предпочитая своим соседям общество десятков – некоторые говорили, что сотен – кошек. Больше никто ничего не рассказал, кроме того, что звали её Сорела Дансли и они понятия не имели, почему она стала гулем, наводящим страх на перевал. В конце концов они отказались обсуждать даже это, предпочитая слушать становящиеся всё более преувеличенными версии Вангердагаста о том, как им двоим удалось спастись – в каждой из которых не было ни малейшего сходства с правдой. К тому времени, как жажда деревенских начала утихать, старый волшебник так набрался, что запинался на середине каждого слова. В следующий раз, когда он махнул пустой кружкой Таналасте, она сделала вид, что не заметила, и выглянула в окно.

Снаружи на ограде вокруг небольшого двора гостиницы сидел толстый жёлтый кот, вылизывающийся в лунном свете и периодически заглядывающий в шумное здание. Чувство тепла и удовлетворения заполнило Таналасту, и девушка вдруг подумала, что с Рошфором на своём обычном месте деревня снова стала похожа на дом.

От этой мысли у неё пробежали мурашки по спине, поскольку та возникла в глубинах разума сама по себе и не могла принадлежать принцессе. У неё не было причин думать о Торринвилле как о доме, и она никогда не слышала о коте по имени Рошфор.

Мимо Таналасты протолкнулся Вангердагаст и ударил кружкой о стойку.

– Ещё одну порцию амброзии, добрый человек!

Элбур бросил вопросительный взгляд на Таналасту, и девушка торопливо покачала головой. Что-то было неправильно, и последнее, в чём она нуждалась – так это чтобы волшебник напивался ещё сильнее.

– Прости, приятель, – сказал трактирщик. – Ты уже пропил всё, что заработала за сегодня твоя племянница.

Вангердагаст прищурился на него и пробормотал что-то о том, что научит уважать вышестоящих, после чего начал поднимать руку.

Таналаста хлопнула его по этой руке.

– Да что с тобой не так?

– Ничего такого, что не исправит ещё кружжжечка, – заплетающимся языком заявил маг. Таналаста почувствовала, как в карман передника скользнула ловкая рука, после чего волшебник повернулся к Элбуру и грохнул ладонью с пригоршней медяков по стойке.

– Каж-жется, я нашёл немного монет.

Внутри забурлил едкий гнев, незнакомый Таналасте, и она грубо пихнула волшебника обратно на его место.

– Сядь, пока не упал, дядя.

Слова принадлежали ей, хотя горечь, которая заставила произнести их так резко, была чужой.

– Я принесу тебе твою кружку.

В ответ на грубое обращение глаза Вангердагаста широко распахнулись, но он криво ухмыльнулся Таналасте – что лишь сильнее её разозлило – и вернулся на стул.

– Ты х-хорршая девочка.

Таналаста закатила глаза и вернулась к стойке. Ожидая, пока Элбур наберёт кружку, она разозлилась ещё сильнее. Это было так похоже на Вангердагаста – напиваться, когда он был нужен ей трезвым! Она сомневалась, что маг сумеет вспомнить, а тем более – произнести любое из своих заклинаний. Злость девушки продолжала расти, пока она размышляла о его безответственности, и когда трактирщик протянул ей кружку, ярость вышла у неё из-под контроля и превратилась в живое существо с собственной волей. Таналаста с изумлением наблюдала, как её рука подхватывает кружку и несёт её волшебнику. Она почувствовала, что мило улыбается, и увидела, что переворачивает кружку и выливает содержимое волшебнику на колени.

Взгляд Вангердагаста опустился, и он спокойно сидел, наблюдая, как по его ногам расползается мокрое пятно. Рука Таналасты продолжала опорожнять кружку, пока та не опустела, а затем швырнула кружку на стол.

Она услышала, что спрашивает:

– Ещё одну, дядя?

Комнату заполнил смех, и даже Вангердагаст выдавил одобрительную усмешку.

– Не думаю, племянница, – сказал он. Речь старика как по волшебству стала чёткой, хотя все остальные были слишком пьяны, чтобы это заметить. – Похоже, я уже выпил достаточно.

– Чушь! – заявил Кальдер, фермер с лошадиным лицом, который покупал больше медовухи, чем пил – наверняка ради удовольствия наблюдать за тем, как Таналаста её подаёт. – Всем кружку за мой счёт!

И Таналасте снова пришлось бегать туда-сюда, хотя она всё равно увидела, как осторожно Вангердагаст пригубил новый напиток, или редкое для его лица одобрительное выражение, пока он наблюдал за её работой. Хотя принцесса не понимала, что здесь произошло, она чувствовала, что наконец переступила какой-то невидимый порог, пересечения которого маг от неё ждал. Ирония заключалась в том, что ей казалось, будто это сделал кто-то чужой.

На самом деле она до сих пор испытывала это чувство. Злость уступила место странной легкомысленности, ещё более чужеродной, чем схлынувший гнев. Она кружилась по залу, как танцовщица, подстёгивая клиентов Элбура пить ещё и наклоняясь чуть глубже для тех, кто совал ей в руку два медяка вместо одного. И хотя такое поведение совсем не подобало принцессе, Вангердагаст как будто не возражал – а если бы и возражал, ничего не изменилось бы. Несколько раз Таналаста пыталась сказать ему, как странно себя чувствует, что она не может контролировать свои действия. Каждый раз оказывалось, что она ускользнула прочь, чтобы погладить грубую щёку фермера или поцеловать в лоб какого-нибудь привлекательного юношу.

На ограде снаружи появилась ещё парочка котов, Орлин и Астольфо – Таналаста понятия не имела, откуда знает их имена – а за ними она заметила нескольких овец на залитой лунным светом улице. Она начала петь и танцевать, разнося заказы. Клиенты Элбура подбадривали её хлопками, одобрительными возгласами и дополнительными чаевыми, и когда все кружки были полны, принцесса забралась на стол, чтобы станцевать непристойную маленькую джигу, которой научила её сестра.

Вангердагаст мгновенно очутился на ногах и протиснулся вперёд, чтобы стащить её вниз.

– Принц… писари так себя не ведут!

Таналаста увернулась от его хватки и продолжила танцевать, махая юбками и подбрасывая ноги в каком-то па, которого даже не знала. Её как будто задвинули к самым стенкам собственного черепа. В глазах потемнело, а голоса мужчин звучали как будто издалека. Тело, казалось, покинуло её, превратилось в странное и чуждое животное с собственной волей. Где-то снаружи завыл на луну пёс, а потом она увидела, как в окно просунули головы Кадимус и её кобыла, в гостинице неожиданно воцарилась тишина, и мир показался чем-то далёким и тёмным.

Вангердагаст снова потянулся к ногам Таналасты. Она выбросила ногу вперёд и ударила его по рукам, потом пнула прямо в подбородок. Удар отбросил его назад, на заваленный обломками стол, и перед магом оказалась черноглазая ведьма в обличье Таналасты. Лицо принцессы, обычно доброе и задумчивое, превратилось в маску гнева и презрения, а её болтающийся язык рассыпал клятвы возмездия и кары обитателям деревни, которые спрятались под столами. Собаки царапались в дверь, через окно в зал прыгали кошки, и только Элбур бросился вперёд, чтобы закрыть ставни – он казался достаточно трезвым, чтобы отреагировать разумно.

Вангердагаст выругался; наконец он заставил Таналасту проявить характер, но оказалось, что она просто одержима. Он сунул руку в один из немногочисленных уцелевших карманов плаща и достал клочок шёлка, затем начал читать заклинание паутины.

– Рошфор, фас! – указала на него Таналаста.

Большой жёлтый кот перескочил через стол и вонзил когти на всех четырёх лапах в руку Вангердагаста. Тот отшатнулся, и его рука расплескала густую сеть белых нитей по всей лестнице. Волшебник закричал и стряхнул с себя кота.

Животное рухнуло в волшебную паутину и застряло там. С его когтей и клыков сочилась красная жидкость. Вангердагаст обернулся и увидел, что Таналаста направляется к двери и тащит за собой рослого молодого крестьянина.

– Подожди!

Волшебник бросился за ней, но стая рычащих собак промчалась мимо девушки и повалила его. Большой пастуший пёс сомкнул челюсти у него на руке и принялся трясти, как будто поймал хищника, подкрадывающегося к стаду. Вангердагаст вскрикнул и прошипел единственное волшебное слово. Зверь взвизгнул и рухнул – его обожжённая шерсть дымилась.

Какой-то миг волшебник лежал неподвижно, скрежеща зубами и проклиная себя за то, что не телепортировал Таналасту в Сюзейл, как только она начала странно себя вести. Помещение заполнял грохот, проклятье и крики людей, сражающихся с животными. Невозможно было понять, что стало с принцессой. Он вытащил руку из пасти пса и перекатился на колени. Хотя Элбур сумел закрыть ставни и двери, коты и собаки, уже проникшие внутрь, брали верх над бывшими хозяевами.

Вангердагаст оторвал ленту от своего рукава, скатал её в некое подобие бечёвки и произнёс длинную серию магических формул. Из пола ударили густые узлы верёвки и заплясали вокруг. Волшебник указал на крупного сторожевого пса и согнул палец. Один из шнуров опутал животное от клыков до кончика хвоста и оттащил от крестьянина, на которого набросился пёс.

Вангердагаст повторил жест, оторвав небольшую рыжую кошку от головы фермера, затем начал прокладывать путь наружу по расширяющейся окружности. Через несколько мгновений весь зал был в его власти, взбесившиеся звери превратились в визжащие свёртки, а клиенты Элбура недоумённо таращились на него. Судя по звукам, ситуация снаружи была куда хуже. Коты как бешеные скреблись в закрытые ставни, на улицах лаяли собаки.

Вангердагаст нашёл целебное зелье, спрятанное в останках его плаща, вылил несколько капель на пострадавшую руку и выпил остальное. Кровотечение прекратилось, края раны начали смыкаться.

Первым заметил Кальдер. Он указал на руку Вангердагаста и закричал:

– Целитель!

– Волшебник, – поправил Вангердагаст. Он окинул крестьян гневным взглядом и потребовал: – Расскажите мне, что здесь происходит.

Мужчины оглядели комнату; их пьяные взгляды скользили от одного человека к другому, пока все они не уставились на Элбура.

Тот пожал плечами.

– Мы не знаем. Поэтому мы послали за жрецами…

– Довольно! – Вангердагаст достал из кошеля кольцо с печатью и показал всем королевского дракона. – Отвечайте – и быстро! Женщина, которая только что ушла отсюда – принцесса Таналаста Обарскир! Или, по крайней мере, была таковой.

Кальдер прищурился, разглядывая кольцо, потом побледнел и повернулся к Элбуру.

– Думаю, нам лучше будет его послушаться.