Текст книги "Испытай меня грубостью (ЛП)"
Автор книги: Трейси Вульфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Я могу сравнить эту ситуацию лишь со старой серией «Касабланки». Из всех забегаловок всех городов всего мира, Ария пришла в мою. Из всех многоквартирных домов во всем Вегасе, она поселилась именно в этом. Это гребаная шутка Кармы. Гигантский хрен, который решила показать мне Судьба. Жестокий удар коленом по яйцам, от которого меня шатает и лихорадит, а еще это причиняет боль и заставляет меня чувствовать себя потерянным.
Когда я снова могу нормально дышать, без ощущения, будто мне в глотку насыпали битого стекла, я отталкиваюсь от стены. Начинаю спускаться по ступенькам навстречу первым лучам солнца. Но вместо того, чтобы двинуться в сторону парковки к своей машине, я поворачиваю назад. Я пропускаю первые четыре двери. И останавливаясь около квартиры с номером сто девять.
Прошло десять лет, и вероятно, она давным-давно переехала, но все же я чувствую необходимость постучать. Просто проверить. Просто чтобы убедиться, что она все еще здесь. Просто чтобы убедиться, что она в порядке.
Как будто она когда-нибудь сможет быть в порядке. Как и любой из нас.
Годами, я отправлял деньги... деньги признания собственной вины, деньги, чтобы компенсировать совершенное, но чеки так и не были обналичены. Некоторое время спустя, я стал умнее, или я так думал. Я начал посылать наличные. После чего нераспечатанные конверты начали возвращаться обратно с пометкой «вернуть отправителю».
В конце концов я сдался. Попытался двигаться дальше. Надеюсь, что она сделала то же самое.
И все же, вот он – я, стою рядом с ее старой дверью, и еле сдерживаюсь, чтобы не постучать в нее.
Но сейчас только пять тридцать утра, и кто бы там не жил, вероятно, не будет рад столь раннему пробуждению. И у меня есть дела поважнее, чем стоять здесь, переживая о прошлом, в надежде на другой исход. Особенно, когда я думал, что отказался от подобных желаний давным-давно.
Убирая ключи Арии в карман, я в последний раз смотрю на квартиру с номером сто девять, прежде чем наконец отправляюсь на парковку к своей машине. Она все еще в целости и сохранности – приятный сюрприз, благодаря которому я сажусь в авто и завожу двигатель. Я заставляю себя не оглядываться назад, когда петляю по устрашающе тихим улочкам Лас-Вегаса в сторону центра.
Глава 3
Ария
Я просыпаюсь в одиночестве, вялая, замерзшая и слегка дезориентированная. Подо мной покрывало, обернутое вокруг моих ног, которое много лет назад бабушка связала для меня крючком. Ночнушка на мне задралась до самых бедер.
Мне нужна минута, чтобы сосредоточиться и вспомнить, как я сюда попала, а потом все встает на свои места. И когда это происходит, то воспоминания о вчерашней ночи, накрывают меня словно цунами, отчего я едва не падаю с кровати.
Себастьян привез меня домой.
Искупал меня.
Заставил меня кончить. Снова.
Говорил со мной о всяких глупостях и незначительных мелочах.
Обнимал меня, пока я засыпала.
– Себастьян? – я зову его по имени, когда спотыкаюсь на пороге собственной спальни, все еще завернутая в чертово покрывало. Ответа нет... конечно его нет, а чего я ожидала? Но к входной двери прикреплена записка с именной подписью, написанная жирным шрифтом.
«Твоя машина на парковке. Я одолжил у тебя запасную связку ключей и уехал – они в твоем бардачке. Хорошего дня. И спасибо за прошлую ночь. Себастьян».
Спасибо за прошлую ночь? Стандартная отмазка. Проще было бы сказать, за только-одну-ночь.
Спасибо за прошлую ночь. Было весело.
Спасибо за прошлую ночь. Еще увидимся.
Спасибо за прошлую ночь. Можно будет как-нибудь повторить.
Спасибо за прошлую ночь.
У меня трясутся руки, когда я срываю с двери записку и сминаю ее в руке с такой силой, что больше невозможно прочитать ни слова. Я дрожу, когда иду на кухню и заливаю водой насыпанный в кружку кофе из нового чайника, который стоит на столе. Меня передергивает, когда я подхожу к холодильнику и вытаскиваю на завтрак стаканчик с йогуртом.
Как же глупо, правда? Я ведь все время знала, чем это было. Я знала это вчера днем, когда он трахал меня у окна в своем офисе, и я знала вчера вечером, когда он сидел в баре, наблюдая за каждым моим движением. А потом у меня в голове все перемешалось, и я запуталась. Где-то между ванной и рассказами о комиксах я начала думать, что это было...
Я замираю с ложкой йогурта на полпути ко рту, когда меня прошибает осознание. А потом я оборачиваюсь, пересекаю свою крошечную кухню за пару шагов, и снова открываю дверцу холодильника, разглядывая его содержимое в полном недоумении. Потому что вчера, когда я уезжала на работу, в нем почти ничего не было. Йогурт, небольшая пачка сыра «Чеддер» и бутылка кетчупа. Но сегодня он практически лопается от еды: фрукты, овощи, сыры, мясные блюда, молоко и три разных вида сока.
Если сложить все продукты, которые я покупала за последние полгода, то не думаю, что их количество будет равно тому, что сейчас в холодильнике. Это какое-то безумие.
И если мой холодильник не посетила продуктовая-фея, то этому есть только одно объяснение – пока я спала, Себастьян сходил для меня за покупками и снабдил мою кухню таким количеством еды, что можно пережить зомби-апокалипсис.
Все еще не веря собственным глазам, я открываю морозилку и смотрю на аккуратные стопки органических куриных грудок, стейков, рыбы и нескольких формочек с замороженными обедами.
У меня занимает минуту, чтобы то, что он сделал, отошло на второй план, и когда это происходит, я настолько переполняюсь гневом, что на самом деле начинаю верить в фразу «красная пелена», которая буквально застилает мое зрение.
У меня ощущение, будто я – шлюха.
Ох, я знаю, что у него не было намерения меня обидеть, скорее всего он увидел скудное содержимое моих шкафов и просто захотел помочь. И хотя я уверена, что его намерения были благородными, Себастьян все равно кусок дерьма, а не джентльмен, так что это не делает из него хорошего человека. Я даже не уверена, что это было бы приемлемым, если бы мы находились в длительных отношениях. И я знаю, что это не нормально, когда его записка, ясно дает понять, что у нас был секс на одну ночь.
Не давая себе шанса на раздумья, я отправляюсь назад на кухню и достаю мобильный телефон из сумочки. У меня нет его номера – еще один признак того, что все, что между нами было – не серьезно, и набираю главную линию «Атлантиса». Когда через несколько секунд я слышу вежливый голос, то требую, чтобы меня соединили с Себастьяном Кейном.
Чего не происходит. Потому что в настоящее время он – исполняющий обязанности генерального директора самого популярного казино-отеля в Лас-Вегасе. Теперь, когда я задумываюсь об этом, то понимаю, что скорее всего есть сотня сумасшедших людей, которые звонят ему ежедневно, а может и больше. Разумеется, секретарша отклоняет подобные звонки, и это не ее вина, что она не знает, кто я такая. Она отмахивается от меня просто потому, что думает, будто я одна из тех многочисленных ненормальных.
Но это вина Себастьяна, и лишь еще один факт в доказательство к тому, что я для него ничего не значу. Если бы это было иначе, то он сообщил бы ей мое имя, или сказал, что ждет от меня звонка, хоть что-нибудь. Он же наверняка догадывался, что это произойдет? Вы не заполняете кому-то холодильник просто так, а потом не ожидаете в ответ благодарности. Или хотя бы того, что вас пошлют в задницу. Ну хоть чего-нибудь.
Мне стыдно, когда я сбрасываю вызов, и есть часть меня, которая хочет лишь одного – выкинуть в помойку всю купленную провизию. Но это бы нанесло урон мне, а не тому, кому я хочу утереть нос. Не сейчас, когда у меня так долго не было денег, чтобы купить лишнюю буханку хлеба и кусок сыра, чтобы пойти на это. Не тогда, когда средняя зарплата официанток в Вегасе, включая и мою, едва ли составляет полторы тысячи долларов в месяц.
И вот, пока решение не принято, я позволяю себе дотянуться до холодильника и вытащить грушу, которую он оставил для меня. Я люблю груши, и прошло уже достаточно времени с тех пор, как я их ела, так что я просто не могу устоять. Но я едва успеваю откусить кусочек до того, как начинает звонить мой телефон. Быстрый взгляд на экран подтверждает, что звонок исходит из одного из главных офисов «Атлантиса»... мы все знаем эти номера... и мой желудок сжимается. Потому что это он. Конечно, это он, и теперь, когда он на другом конце телефона, я понятия не имею, что собираюсь сказать. Спасибо или пошел к черту? Я ценю это или ты заставил меня почувствовать себя шлюхой?
Очень жаль, что «Холлмарк» не изготовляет для подобных случаев открытки.
Так что меня хватает лишь на сдержанное:
– Привет.
– Ария, любимая. Прости, что моя секретарша отклонила твой звонок. У меня было совещание по конференцсвязи, – это первые слова из его уст, и звучат они весьма неожиданно.
– Не проблема, – с трудом отвечаю я. Тяжело быть грубой, перед лицом такой очевидной теплоты и заботы.
– Ты хорошо спала?
– Да. Лучше, чем в последние несколько лет. Спасибо.
– Я рад. Чем ты планируешь заняться сегодня? – его голос звучит низко, тепло и интимно, и я ощущаю себя так, будто только что попала в сумеречную зону. Его записка не предвещала, что он захочет увидеться со мной еще раз, и все же, прямо здесь, прямо сейчас, очевидно, что все совсем наоборот. И если он будет еще чуточку более настойчивым, то его голова опять окажется похоронена между моих бедер.
Что теперь, когда я думаю об этом, звучит не так уж и плохо. Учитывая, как хорошо у него это выходит.
– Я собираюсь встретиться с сестрой.
– С Люси? Уверен, она будет рада тебя увидеть.
– Ты запомнил ее имя.
– Я помню все, что ты когда-либо мне рассказывала.
Я хватаюсь за последнюю соломинку.
– Зачем ты мне это говоришь? Ты должен понимать, что это сбивает меня с толку!
– Что именно сбивает тебя с толку? – впервые с тех пор, как Себастьян позвонил, его голос звучит так же настороженно, как и мой.
– Ничего! Все. Я имею в виду, ты оставил мне эту отвратительную записку, а потом пошел за покупками. Твой секретарь не знает, кто я. Но ты перезваниваешь мне, как только получаешь сообщение. Ты не понимаешь, что я чувствую из-за этого?
– Что не так с моей запиской? – спрашивает мужчина.
– В ней нет никакого смысла!
– Какой-то смысл в ней все же есть, – отвечает мне он. – Иначе, ты бы не поднимала этот вопрос.
– Нет! В смысле, с запиской все в порядке, – я начинаю путаться в словах, но не знаю, как остановиться. – Мне понятна твоя точка зрения, а это все, что имеет значение.
– Я в этом не уверен, – сухо отвечает Себастьян. – Что ты подумала, когда в первый раз прочитала записку?
– Что ты меня бросил. Но все в порядке, – говорю ему я, хотя в действительности это не так. – Я в курсе, что подобное случается. Но ты не должен говорить девушке, что вы еще как-нибудь увидитесь, а потом идти в магазин и тратить на продукты баснословные деньги. Это все запутывает.
– Ты смущена, потому что неправильно истолковала мою записку. Мне нужно было уехать на работу – была назначена встреча на девять утра, которую я просто не мог пропустить, но последнее, чего я хотел, чтобы ты подумала, будто вчера я с тобой просто поразвлекся.
– А разве это не так? – слова вырываются прежде, чем я понимаю, что хотела бы их произнести.
– Было ощущение, что я развлекался?
– Это ощущалось... – интенсивно... пугающе... важным. Но я не могу сказать ничего из этого, так что признаюсь: – Хорошо. Это ощущалось хорошо.
Себастьян фыркает.
– Поговорим о безвкусном описании одного из самых ярких событий в моей жизни. Мы много чего делаем, когда мы вместе, Ария, но хорошо – это не то слово, которое первым приходит на ум.
Я точно знаю, что он имеет в виду.
– Ты не можешь просто так покупать мне продукты.
– Почему нет? Очевидно же, что ты в них нуждалась.
– Я планировала сходить в магазин сегодня, – вру я. – После того, как сниму свою зарплату со счета в банке, – это не совсем ложь. Я надеялась, что у меня останется достаточно денег после оплаты счетов за квартиру и машину, чтобы купить сэндвич. А может и пару банок супа. Ничего похожего на то, что купил Себастьян.
– Мы оба знаем, что это неправда, – говорит мне он.
И пусть мужчина прав, я все равно ощетиниваюсь.
– Ты не можешь говорить мне подобные вещи!
– Почему нет?
– Потому что это грубо. Потому что мы не вместе. Потому что я тебе не благотворительный проект!
– Я не уверен, кого ты больше оскорбляешь этой тирадой – меня или себя. Но давай проясним один момент, Ария. Я не думаю, что ты благотворительный проект. Я думаю, что ты сильная, красивая, удивительная женщина, которую я буду очень рад увидеть в своей постели.
– Ты никогда не приглашал меня в свою постель.
– Какое упущение, но я планирую его исправить как можно скорее.
– Разве у меня нет права голоса в этом вопросе?
– Давай будем честны. Ты будешь первой, кто сам ринется к моей кровати, и мы оба это знаем.
На секунду, потрясение от его высокомерного заявления заставляет меня замереть. Я стою посреди кухни и хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, которая отчаянно хочет вернуться в воду. Любым способом. Но мой мозг так же заторможен, как и все остальное, и все, что я могу – это пялиться на телефон в своей руке, как будто он на самом деле может ожить.
– Все произошло не так, – пару секунд спустя произносит Себастьян.
– Ты думаешь?
– То, что я хотел сказать... то, что я должен был сказать... это, что ты красивая, энергичная женщина, и в мире нет ничего, что мне нравится больше, чем заниматься с тобой любовью. И потому, что мне это так сильно нравится, я планирую делать это настолько часто, насколько в состоянии мое тело, в моей или в любой другой постели. И основываясь на твоем вчерашнем ответе, мне кажется, что ты думаешь обо мне то же самое.
– Что ты красивая, энергичная женщина?
Он вздыхает.
– Что ты хочешь провести в постели со мной как можно больше времени.
– Знаешь, если это твой основной план по моему соблазнению, то он не на много лучше предыдущего.
– Не могла бы ты дать мне небольшую передышку? А то здесь у меня не было времени выспаться.
– А все потому, что ты сбежал посреди ночи и пошел по магазинам.
– Да. И я сделаю это снова, даже зная, что тебя это расстроит.
– Дерьмово.
– Возможно. Но это правда. Тебе нужен кто-то, кто о тебе позаботится. И этим человеком хочу быть я.
– Мне не нужно, чтобы кто-то обо мне заботился. То, что мне нравится спать с тобой, не означает, что у тебя внезапно оказался полный карт-бланш над всей моей жизнью!
– Так и есть, и ты это знаешь, – перебивает он. Но потом я слышу, как мужчина делает глубокий вдох, и скорее всего, расправляет закатанные до локтей рукава рубашки. Себастьян выключает альфа-самца и на его месте появляется бизнесмен. – Но у тебя есть точно такой же контроль надо мной. Над тем, что и с кем я делаю. Это улица с двусторонним движением, Ария.
– Серьезно?
– Конечно, серьезно, – его голос теперь более низкий, глубокий и такой соблазнительный. Я чувствую, как мое тело реагирует на него, даже пока я пытаюсь оставаться сильной и удерживать дистанцию. – Тебе предстоит многое узнать о том, как стать хозяйкой своей судьбы, Ария. Контроль – забавная штука. Чем сильнее ты за него держишься, тем меньше у тебя его на самом деле. Только после того, как ты ослабишь хватку, поймешь, что значит действительно быть ответственной. За своего возлюбленного, за саму себя. За свою жизнь.
Внезапно, мне начинает казаться, что в комнате не хватает кислорода. Я одергиваю ночную рубашку, в попытке отлепить ее от своего пропитанного потом тела.
– Полагаю, этому меня научишь ты?
– Думаю, мы будем учиться этому друг у друга.
Правильные слова, в отличии от тех, которые он написал мне сегодня утром. Но все же, я продолжаю колебаться, я не уверена. То, чего он хочет от меня, выглядит совсем как БДСМ, и я сомневаюсь, что мне понравится подобное – вся эта боль, связывание и подчинение.
– Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, – наконец-то признаюсь ему я. Мой голос звучит слегка громче шепота.
– Ты точно знаешь, чего я хочу, – отвечает он. – Того же, что ты хочешь от меня.
– И что же это? – спрашиваю я, потому что не похоже, что я вообще знаю что-то о жизни. Я читала «Пятьдесят оттенков серого», но все же.
– Все, что ты можешь мне дать. И даже чуточку больше.
Его слова в моей голове звучат словно на повторе.
– Я...
– Ты, что, Ария? – теперь его голос мучительно нежный, но я не знаю, что говорить или что чувствовать.
И поэтому я продолжаю молчать. Несколько минут спустя, я сбрасываю вызов, но его слова это все, что я могу слышать.
***
Я выхожу из своей квартиры примерно час спустя, после принятия душа и намного более сытного завтрака, чем у меня был за последнее время. Я до сих пор не понимаю, что чувствую по отношению к продуктам, словам или даже самому Себастьяну. Но было бы глупо позволить этой еде испортиться, так что у меня нет другого выхода, кроме как съесть ее.
Я даже не успеваю спуститься по лестнице, как натыкаюсь на Джанет. Она сидит на нижней ступеньке, опершись на покосившиеся перила и раскачиваясь взад и вперед. Разумеется, она пьяна. Она почти всегда в таком состоянии в это время суток.
– Привет, – говорю я, присаживаясь рядом с ней. – Я могу помочь тебе добраться до квартиры?
Она смотрит на меня осоловелыми глазами.
– Ария?
– Да, Джанет. Это я, – я забираю зажженную сигарету, которая торчит между ее расслабленных пальцев, и тушу ее об пол. А затем обхватываю женщину руками и ставлю на ноги. Это весьма нетрудно... она ничего не весит – кожа да кости, и такой я ее впервые увидела, когда въехала в квартиру. Большую часть времени, пока я живу здесь, она пьяная в стельку. Это ужасно. Ей всего лишь около пятидесяти, а может быть, даже на пару лет меньше, но она выглядит так, как будто прожила сложную, одинокую жизнь.
– Я снова потеряла очки, – говорит она мне. – И не смогла вставить ключ в замочную скважину.
– У тебя было бы больше шансов вставить ключ в замок, если бы ты могла устоять на ногах, – слова находятся так легко, потому что это часть нашей рутины, которая происходит каждый день на протяжении четырнадцати месяцев моего здесь проживания.
– Все дело в очках, – утверждает она. – Если бы они у меня были....
– Я знаю, Джанет. Я знаю, – мы медленно приближаемся к ее двери, шагая по коридору, пока она пытается устоять на ногах, которые едва ее держат. – Где твои ключи?
– Мои ключи? – она выглядит сбитой с толку, как будто понятия не имеет, о чем я ей толкую. Как будто мы только что не разговаривали на эту тему.
– Мне нужны ключи, чтобы открыть твою дверь, – поясняю я ей.
– Оу, – женщина все еще выглядит так, будто понятия не имеет, о чем я говорю. Но потом неловко указывает в сторону парковки. – Я думаю, что кинула их куда-то туда. Дурацкие ключи. Они плохие, если ими невозможно открыть дверь.
Потрясающе. Просто. Фантастика. Разумеется, я не опаздываю на встречу с сестрой или что-то в этом роде. И у меня нет миллиона других дел, кроме как искать ее ключи, роясь в кучах мусора на парковке. Но я не могу просто бросить ее здесь. За то время, которое я здесь живу, ее уже не раз избивали.
С тяжелым вздохом, я прислоняю ее к двери.
– Я пойду их поищу. Но ты должна оставаться здесь, хорошо? Никуда не уходи.
Она откидывается на дверь.
– Я никуда не уйду, дорогая. Мои старые кости слишком устали.
Мне знакомо это ощущение. Волосы на затылке встают дыбом... и этого достаточно, чтобы тут же вспыхнули воспоминания о моем прошлом, которые преследуют меня... но я иду в том направлении, куда указала Джанет.
Разумеется, там нет ее ключей, поэтому, я постепенно увеличиваю территорию поиска, пока не нахожу их под крайней машиной. Ее как попало припаркованной машиной. Она приехала домой пьяной, хотя пообещала мне, что больше не будет садиться за руль в алкогольном опьянении.
Подбираю ключи, а затем спешу обратно, пока Джанет не попала в неприятности. К счастью, она все еще там, где я ее оставила – все еще сидит на полу с закрытыми глазами, головой и спиной прижимаясь к двери.
Я поднимаю ее на ноги, открываю дверь и завожу в квартиру.
Она выглядит даже лучше, чем я ожидала, учитывая состояние, в котором эта квартира была вчера, когда я привела Джанет домой. Это признак того, что последние двадцать четыре часа женщина была трезвой. Или достаточно трезвой для того, чтобы выбросить пивные бутылки и пластиковую посуду. Достаточно трезвой, чтобы протереть фоторамки, которые она расставила на всех доступных поверхностях в своей квартире.
Почти на всех фотографиях Джанет со своим сыном, и они рассказывают совсем другую историю, чем та, которая происходит сейчас. На тех фото она выглядит счастливой и здоровой. Может слегка уставшей, но это совершенно другой вид усталости. Тот, который перемешивается с удовлетворенностью, которая определенно отсутствует сейчас.
Не в первый раз, я задаюсь вопросом о ее сыне. О том, что с ним случилось. О том, умер ли он или был арестован, или просто ушел и оставил Джанет в одиночестве упиваться до смерти. Я надеюсь, что это не последний вариант, надеюсь, что он где-то там и просто не знает, что с ней происходит и почему, а не забил на собственную мать.
– Я сделаю тебе кофе, – говорю я ей после того, как она устраивается на диване. Но кофе у нее нет... как и всего остального, за исключением пива и дешевой текилы.
Впервые с тех пор, как я открыла свой холодильник сегодня утром, я ощущаю благодарность... реальную благодарна за то, что Себастьян сделал прошлой ночью. Если бы он не купил мне все эти продукты, у меня не было бы ничего, кроме йогуртов, которыми я могла бы угостить Джанет.
– Я вернусь через минуту, – говорю я ей и отправляюсь в свою квартиру. Заливаю ложку растворимого кофе водой из все еще теплой кастрюли, а затем хватаю сумку и набиваю ее продуктами. Я возвращаюсь к Джанет через пять минут, но уже слишком поздно. Она уснула лицом вниз на грязном диване.
Я поворачиваю ее голову в сторону, чтобы убедиться, что она может дышать, а потом быстро раскладываю еду. Только после этого я оставляю ей записку, чтобы она знала, где лежат продукты, и выхожу из ее квартиры. Мы дружим уже больше года, и я так часто помогаю этой женщине, что у меня даже есть ключи от ее квартиры, чтобы я могла закрыть за собой дверь.
Я так сильно опаздываю, что нарушаю почти все возможные скоростные режимы, пока еду по городу, чтобы встретиться со своей сестрой. Сегодня, в одиннадцать часов у нее назначена очередная встреча с врачом, и мне хотелось бы провести с ней пару часов до того, как она на нее пойдет. Обычно на такие приемы с ней ходим я и мама, но сегодня у меня смена в «Атлантисе», и мне нужно выйти в дневную смену.
Я лезу в сумочку и достаю телефон. Я собираюсь написать Люси и сообщить ей о том, что уже еду. Прошлые две ночи принесли мне довольно хорошие чаевые. Добавьте к этому продукты, которые купил для меня Себастьян, и я уже могу позволить себе сводить сестру в ее любимый тайский ресторан на обед.
Но мой мобильник сдох... я была настолько не в себе прошлой ночью перед сном, что забыла поставить его на подзарядку, а разговор с Себастьяном, вероятно, добил его. Черт. Похоже, тайскому ресторану придется подождать, если я не смогу сообщить маме, что Люси подъедет к назначенному часу.
Через тридцать пять минут после того, как я покинула свою квартиру, я въезжаю на круговую подъездную дорожку перед домом своих родителей.
Это именно тот дом, в котором я выросла – единственное место, где я когда-либо жила, кроме квартиры, которая у меня есть сейчас, и нескольких комнат в общежитии колледжа – и мне всегда он нравился. Я любила пальмы перед входом, высокие потолки, которые впускают много солнечного света пустыни, и длинные, мраморные коридоры, которые блестят днем. Тайные ходы, которые проходят за стенами и предоставляли мне лучшие укрытия в мире, пока я росла.
Откровенно говоря, я люблю в этом месте буквально все, вот почему я так ненавижу то, что чувствую, когда приезжаю сюда теперь. Я ненавижу то, как от страха сжимается горло или стягивает в узел внутренности. У меня постоянно дрожат руки. И все из-за Карло. Все потому, что...
Я отталкиваю эти воспоминания, отказываясь возвращаться к ним сейчас... или когда-либо еще. Размышления о прошлом ничего не изменят. Это не исцелит старые раны и не исправит случившегося. Какой в этом смысл, кроме того, чтобы снова почувствовать себя несчастной?
Это бессмысленно, и я стараюсь напоминать себе об этом.
Поднимаюсь по лестнице, ведущей к запасному входу. Трижды стучу в дверь и стараюсь не думать о том, что были дни, когда мне не нужно было стучать. Дни, когда я чувствовала себя настолько смелой, что могла просто войти.
Дело не в том, что я не хочу вернуться к тому времени... я этого не делаю. Мне не нравится то, кем я тогда была, пока выполняла все, что мне говорили, не ставив под сомнение слова своего отца, независимо от того, насколько абсурдными они были. А большая их часть была чертовски абсурдной, если говорить честно. Я была слишком глупой, чтобы это понять. Или того хуже, я была слепой.
Но это не значит, что я не скучаю по возможности, каждый день видеться с сестрой. Избегая при этом быть частью семьи. И я солгу, если скажу, то не скучаю по временам, когда знала, что все мои счета будут оплачены.
Однако теперь, когда я знаю, каким образом мой отец оплачивал те счета... это того не стоит. Ничто этого не стоит.
Когда дверь, наконец, открывается, то я улыбаюсь Кончите – домработнице, которую мои родители наняли еще до моего рождения. Она вложила в мое воспитание столько же, сколько мама, так что я чмокаю ее в щеку и отстраняюсь с улыбкой на лице.
Но женщина не улыбается в ответ.
Вместо этого она шепчет:
– Люсия и твоя мама уже уехали, Ария. Они решили заехать в торговый центр перед приемом у врача.
– Почему они не написали мне? – спрашиваю я, прежде чем вспоминаю, что у моего мобильника сдохла батарейка.
– Они написали, – произносит Кончита, поглаживая меня по спине, пока пытается вывести меня на крыльцо. – Ты не ответила.
– Они сказали куда поедут? Возможно, я смогу...
– Тебе нужно уходить, Ария.
От предупреждающих ноток в ее голосе и боязливого, нервного взгляда, с которым она оглядывается через плечо, волоски на моей шее встают дыбом. Внезапно все встает на свои места, и я разворачиваюсь, чтобы сбежать.
Но уже слишком поздно. Я узнаю его, как только слышу звук газетного шуршания.
Звук его лакированных туфель, чеканящих шаг по мраморным полам.
Звук прочищаемого горла.
– Ария.
Мое имя, слетающее с его губ, звучит чуждо... я так давно не слышала, как он его произносит.
Я хочу убежать, хочу уехать как можно дальше отсюда... от него... насколько это возможно. Но бежать сейчас – не вариант. Не тогда, когда я чувствую груз от его ожиданий, чувствую, как он сдерживает себя, пока ждет от меня ответа.
Так что, в конце концов, я делаю единственное, что могу. Глубоко вдыхаю и поворачиваюсь к нему лицом с фальшивой улыбкой на губах.
– Привет, пап. Как ты?
Глава 4
Себастьян
– Себастьян? Это ты?
Я слышу знакомый голос, когда прохожу мимо стойки регистрации, сразу после того, как сходил к своему отцу, чтобы проведать старика. Он старается оправиться, но в его случае все идет не слишком хорошо. Отец выглядел бодрым и весьма отзывчивым пока я с ним беседовал, так что это уже хоть что-то. И если я воспользовался тем фактом, что он не может говорить достаточно хорошо, чтобы рассказать мне, насколько сильно я утопил его бизнес, то это кармическая черная метка, которую я более чем готов оплатить позже.
Я почти не замедляюсь, чтобы проверить, кто меня окликнул, потому что день прошел дерьмово в целом, и я истощен. Плюс, я беспокоюсь за Арию. Я ничего не слышал от нее с тех пор, как она повесила трубку этим утром, и мне это не нравится.
Мне не нравится, что она не перезвонила.
Еще больше мне не нравится то, что она не ответила ни на одно из тех трех сообщений, которые я отправил ей до этого.
И я определенно не рад тому факту, что все еще думаю о ней, два часа спустя, когда моего внимания требуют миллионы других вещей. То, что Ария уже имеет надо мной столько контроля... ощущается паршиво.
Но голос кажется мне весьма знакомым... что очень не вовремя... и все же я оборачиваюсь, чтобы увидеть кому он принадлежит. Из меня почти выбивает все дерьмо, когда я понимаю, что посреди вестибюля моего отеля стоит Итан Фрост, в одной руке сжимая ключ от номера, а в другой руку красивой женщины.
– Итан! Что ты здесь делаешь? – искренне улыбаюсь я, когда он наклоняется, чтобы обнять меня одной рукой.
– Должен спросить у тебя то же самое. Последнее, что я о тебе слышал, будто ты на три месяца улетел на Гаити.
– Да, так и было, но мне пришлось прервать миссию. Кстати, спасибо за пожертвование.
– Не вопрос, друг. Это хорошее дело, – он притягивает женщину поближе к себе, обнимая ее за талию. Она клубничная блондинка с такой заразительной улыбкой, что я улыбаюсь в ответ. – Это моя невеста – Хлоя Жирар. Хлоя, это Себастьян Кейн. Мы дружим с самого колледжа, а сейчас являемся членами правления нескольких благотворительных фондов.
– Приятно познакомиться, – ее рукопожатие настолько же твердое, как мягкость улыбки, и это меня впечатляет. Девушка, на самом деле, кажется мне особенной, именно потому, что Итан продолжает улыбаться как идиот. Очевидно, что она очень ему нравится.
– Я тоже рад знакомству. Невеста Итана – априори мой друг, – произношу я и поворачиваюсь к мужчине, которого считал своим близким другом большую часть десятилетия. – Почему ты не рассказал мне о помолвке?
– Приятная неожиданность. Это своего рода возможность отметить.
– И ты остановился в моем отеле?
Он смеется.
– Я был уверен, что ты надерешь мне зад, если узнаешь, что я остановился в другом.
– Чертовски верно. Полагаю, развлекательная программа на мне?
– В этом нет необходимости...
– Конечно есть. Не каждый день мои лучшие друзья обручаются, – я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться Хлое, которая выглядит слегка потерянной. – Кстати, поздравляю вас. Вас обоих. Надеюсь, мы сможем поужинать все вместе пока вы тут, чтобы отпраздновать.
Она медленно кивает.
– Мне бы этого хотелось.
– Отлично. Скажи Итану, чтобы он выбрал день, и мы повеселимся.
– Завтра вечером, – тут же отвечает Итан. – У нас уже есть билеты на сегодняшнее вечернее шоу. Хлоя никогда ничего подобного не видела.
– Это хорошее шоу, – заверяю ее я. – Оно тебе понравится.
– Уверена, что так и будет.
– Тогда, порядок. Я оставлю вас, ребята, чтобы вы устроились, – произношу я, хлопая Итана по спине. – Позвони мне, если захочешь выпить после сегодняшнего шоу. Либо мы увидимся с тобой завтра...
