Текст книги "Испытай меня страстью (ЛП)"

Автор книги: Трейси Вульфф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Трейси Вульфф
«Испытай меня страстью»

«Испытай меня» – 2

Оригинальное Название : Play me hot by Tracy Wolff

Трейси Вульфф – « Испытай меня страстью »

Серия: " Play me " – «Испытай меня» – 2

Автор перевода: Юля Монкевич

Редактор: Алёна Дьяченко

Вычитка: Настя Зайцева

Оформление: Ирина Белинская

Обложка: Ирина Белинская

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

Глава 1

Себастьян

Ария дрожит. То ли от страха, то ли от желания, не знаю, но мне нужно получить ответ на вопрос, прежде чем я пойду дальше. А мы пойдем дальше – в этом никаких сомнений. Вопрос только когда. Сейчас, если она готова. Позже, если ей нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что мне от неё нужно, до того, как я захочу её взять.

Я хочу подарить ей весь мир, а не заставить боятся его.

Она тихо вздыхает, опьянено, что я едва не пропускаю этот звук, когда вжимаюсь в неё своим телом и обвиваю руками талию, пока затылок Арии покоится у меня на плече. Я прижимаюсь поцелуем к её губам, и она отвечает тем, что прижимается ближе. Мне удаётся повернуться так, что девушка утыкается лицом в мою шею. Мы прекрасно дополняем друг друга, благодаря туфлям с четырёх дюймовым каблуком, которые она обувает на работу, и опирается спиной на мою грудь. Её сладкая попка прижимается к моему твёрдому, как камень, члену.

– Ты не ответила мне, – говорю я ей, левой рукой поглаживая бедро, пока моя правая рука скользит вокруг её туловища, обхватывая левую грудь. Я притягиваю девушку ещё ближе.

– Я... – её голос срывается, и она прочищает горло, прежде чем начать говорить снова. – Я не знаю, что сказать.

Конечно, она не знает. Ария может заполучить любого богатого ублюдка, даже не прилагая усилий, не говоря уже об избавлении от самых дерзких и нежелательных предложений. Но один взгляд реального желания, реальной потребности, и она потеряна. Это ещё одна причина того, почему я хочу быть тем, кто пройдёт с ней этот путь. Кто откроет глаза на множество возможностей и удовольствий, о существовании которых она даже не догадывается.

Поглаживая болезненно ноющий сосок, я прислушиваюсь к тому, как меняется её дыхание. Всё её тело напрягается напротив моего от наслаждения.

– Скажи: "да", – уговариваю я, пока вожу своим пальцем взад и вперёд по тугому бутону, нажимая чуть сильнее с каждым новым движением.

– Себастьян, – её голос прерывается на середине, но она выгибает спину, ещё сильнее прижимаясь грудью к моей ладони. Я сжимаю и даю ей то прикосновение, которое она так очевидно просит.

– Скажи, что ты хочешь, чтобы я взял весь контроль на себя, – я перемещаю руку чуть ниже по бедру, обхватывая его вокруг верхней части ноги так, что могу поглаживать мягкую, чувствительную кожу своими пальцами. – Скажи, что ты хочешь узнать, что значит иметь полный контроль над собой, своим телом. Своим удовольствием. Своим партнёром, – не может быть никаких недомолвок. Не с тем, что я хочу с ней сделать.

Часть меня считает, что я должен отступить, позволить ей подумать, но для этого уже слишком поздно. Слишком поздно для меня, чтобы просто отступить и отпустить её. Не тогда, когда каждый её судорожный вздох делает мой член ещё твёрже, а моё внимание более пристальным.

Я сжимаю её сосок снова, перекатывая его между большим и указательным пальцами. Не достаточно сильно, чтобы причинить боль. Но достаточно сильно, чтобы заставить её захныкать и задрожать. Напомнить ей о том, что произойдёт, если она скажет "да".

– Я хочу... – её голос снова срывается. В этот раз я не помогаю ей. На этот раз я подталкиваю девушку немного дальше, скользя пальцами вдоль шва на трусиках, прямо в развилке её бёдер. Потираю кружево назад и вперёд. Туда и обратно. Туда и обратно. Пока она извивается напротив меня, а дыхание из неё выходит рваными урывками.

– Себастьян, – её голос звучит низко, хрипло, почти неузнаваемо, и всё моё тело напрягается, когда этот звук оседает в нём напряжением. Она ещё не знает, что её голос может подчинять.

– Да, Ария? – я проскальзываю сначала одним пальцем внутрь её трусиков, а затем вторым. Она мокрая, горячая и дрожащая, и мне всего лишь нужно увлечь её за собой, снова и снова, и снова. Но девушка ещё не совсем готова для всех тех вещей, которые я планирую с ней сделать.

И я жду, медленно, нежно поглаживаю пальцами лепестки её губок. Она ахает, а потом заводит руки за голову и обвивает их вокруг моей шеи. Чтобы прижаться ко мне ещё ближе.

Мне нравится ощущать на себе её руки, почти так же, как самому прикасаться к ней. Скольжу пальцем под тканью кружевных трусиков, но теперь уже в качестве награды. Я продолжаю играть с клитором, даже когда нажимаю одним пальцем между её губ и щёлкаю, щёлкаю, щёлкаю.

Она дрожит, её тело отстраняется от моего. А потом она прижимается обратно и зарывается лицом в изгиб моей шеи, вылизывая её вдоль края воротничка рубашки.

Это ощущается так хорошо; её дыхание на моей коже кажется тёплым и влажным. Тело Арии, такое мягкое и податливое по сравнению с твёрдой плотью моего собственного. Понимая, что она нуждается в контакте, и в небольшом количестве контроля прямо сейчас, я запрокидываю голову, и позволяю ей действовать ещё жёстче.

И она действует. Иисус Христос, она действует.

Её губы скользят вдоль моей челюсти, от подбородка до чувствительного местечка за ухом. Она останавливается там, мягко засасывая кожу. А затем кусает, один резкий, чистый укус зубами.

Бл*ть.

Ария тут же проходится языком, успокаивая слабую боль, от небольшой отметины, которая, я знаю, там осталась. Она отметила меня так сильно, чтобы остался след.

Как только я собираюсь оставить на ней свою метку, она начинает говорить...

– Да, – впервые с тех пор, как мы начали, её голос звучит сильно, спокойно, уверенно.

Моя очередь дрожать, что никогда не происходило со мной раньше. Я чувствую облегчение и медленно убираю руки с её тела, пока она не замечает. Брешь в моём контроле – это не то, в чём сейчас нуждается один из нас.

Кроме...

– Себастьян? – её голос тих, а телом она слегка прижимается ко мне.

Я останавливаю её руку на своём бедре, удерживая девушку лицом к окну. Брошенный взгляд на настенные часы говорит мне, что у нас есть двадцать минут, прежде чем она должна будет вернуться в казино. И хотя всё внутри меня восстает от мысли, что придётся позволить ей вернуться вниз, ведь теперь она моя; стоять и смотреть, как мужчины хватают и щупают её сладкое тело, что даже сейчас, выводит меня из себя – это не мой выбор. Не сейчас.

Не сейчас.

Я хочу сделать для неё так много, хочу собрать её как паззл, фрагменты которого находятся у меня в руках. Пока не смогу увидеть картинку в целом, со всеми трещинами, которые, признаю, я не понимаю.

Двадцать минут – этого времени недостаточно. Но это только начало.

– Положи руки на окно.

– Что? Я не...

– Твои руки. Окно, – говорю ей снова, убеждаясь, что мой голос звучит тёмным и суровым, несмотря на непреодолимое желание обнять её и прижать поближе к себе.

В течение долгих секунд она не двигается, как будто раздумывает, должна ли делать то, что я приказываю. Терпеливо жду, пусть решает сама. Другой Дом (прим.пер.: Дом – имеется в виду Доминант), другой мужчина, захотел бы что-нибудь сделать, чтобы убедить её... может быть, даже наказать за нерешительность. Создать прецедент. Начало, как они планируют двигаться дальше.

Но я не из тех парней, и мои цели разительно отличаются от их. Я не хочу рабыню, не хочу, чтобы она выполняла все мои прихоти, как в спальне, так и вне её пределов.

Нет, то, что я хочу от Арии – нечто совершенно иное. В конце концов, я хочу возродить её, а не сломать. Я хочу дать ей контроль, а не отнять его.

Я хочу её борьбу, а не подчинение.

И поэтому жду, чтобы увидеть, как она отреагирует. Чтобы посмотреть, что сделает. У меня уже есть на неё планы, так много планов. Планы, которые включают в себя подвести её на грань катастрофического удовольствия, а потом перебросить за черту. Снова и снова, и снова.

Но не раньше, чем она будет готова. Не раньше, чем она предпримет этот первый, маленький, но такой необходимый шаг.

Ария смотрит на меня, её голова повернута в сторону, в отличие от тела, которое прижато к моему, а взгляд кажется тёмным и опасным – изумительно. Девушка берёт с меня пример, размышляя, как далеко она хочет зайти. Как далеко готова позволить мне толкнуть её... как далеко готова толкнуть меня. Жаль, что Ария пока не может представить себе ту глубину, которую мы собираемся исследовать.

Секунды тянутся медленно, пока ни один из нас не двигается. Мы просто стоим с закрытыми глазами. Наши дыхания синхронны. Я думаю о том, чтобы повторить команду, но – нет. Она услышала меня. Повторить её – будет признаком слабости, потерей контроля, который я просто ей не отдам. Не могу отдать.

Но в глазах девушки есть неуверенность, страх, который мне не нравится видеть. Держать Арию в неведении, расширяя границы, её пределы, намного дальше того, где они должны быть по её мнению – это одно. Но настоящий страх? Это не то, для чего мы здесь.

Я тянусь назад и мягко поглаживаю ее позвоночник тыльной стороной ладони. Должно быть, прикосновение – это именно то, что ей нужно, потому что Ария содрогается и выгибается назад. А потом выполняет то, что я сказал ей, поворачивается лицом к окну и делает шаг вперед, прежде чем приложить ладони к окну, расположенному перед ней.

Даже не думал, что её мышцы были так напряжены; они расслабляются, и я подхожу вперёд, чтобы наши тела вновь были прижаты вплотную друг к другу. Она сделала шаг, который нужно, теперь я могу помочь ей.

Я поднимаю руки Арии вверх так, что они оказываются у неё над головой. И проталкиваю колено между её ног, терпеливо ожидая, когда она расслабится и откроется для меня.

Она это делает, конечно, делает, и я просовываю руки между её бёдер, раздвигая их на ширину плеч.

Ария издаёт маленький, глубокий, гортанный стон, от которого мне хочется задрать ей юбку, спустить трусики и вонзиться в неё. Она близко, я это чувствую. У нас двоих уйдёт немного времени на то, чтобы кончить.

Но здесь, сейчас, когда её тело дрожит, а дыхание прерывистое и она возбуждена, так возбуждена; и продолжает доверять мне... сейчас самое время, вознаградить её. Чтобы хоть немного доказать, что доверие девушки будет оправдано.

– Прямо сейчас ты выглядишь великолепно, – говорю я Арии, наклоняясь вперёд и горячо выдыхая ей в ухо. Она дрожит, но не отклоняет голову, не шарахается. Хорошая девочка. – Я хочу тебя всегда такой, как сейчас, – сдвигаю её трусики вниз по ногам, конечно, они из чёрного кружева, ожидая, когда девушка через них переступит. – Открытая мне. Готовая для меня, – я убираю руку обратно к развилке её бёдер. – Мокрая для меня.

– Себастьян...

– Да, – бормочу я, между тем, как мягко целую её в висок, щеку, в макушку. – Я хочу, чтобы моё имя слетало с твоих губ. Почти так же сильно, как хочу почувствовать твой вкус на своих губах.

Я падаю на колени, затем, засовываю руки под юбку и хватаю её за бёдра, притягивая их назад так, что она наклоняется вперёд под углом, а спина девушки изгибается, поднимая попку к верху, выставляя свою киску на показ.

Розовая, влажная и красивая. Такая прекрасная.

Тут так много того, что я хочу с ней сделать, хочу сделать для неё. Я жажду дотронуться, вдохнуть, попробовать на вкус так сильно, что на мгновение меня парализует. Мой разум – это красный туман из возбуждения и желания.

Но сейчас не об этом. Не здесь. Не сейчас.

Поэтому я заталкиваю свою потребность куда подальше, подчиняю её и забываю о ней, пока не остаётся только эта девушка. Лишь Ария с её рваным дыханием и дрожащими бёдрами. Её закрытыми глазами и открытой киской.

Я тянусь вперёд, проскальзывая пальцами вдоль её щелочки.

Она кричит – это мрачный и разрозненный звук. Но не двигается, не опускает руки и не сдвигает свои бёдра. Не делает ничего, просто стоит там, замерев в положении, в котором я её оставил, и ждёт, что я буду делать дальше.

Сила её выдержки разрушает моё желание растянуть удовольствие. Наклоняясь вперёд, я облизываю её киску одним долгим, медленным движением, прежде чем мощно и глубоко проталкиваюсь в неё языком.

И вот тогда из Арии вырывается дикий, отчаянный крик, который спускается вниз по спине и оседает глубоко внутри меня. Я хватаюсь за её бедра, удерживая девушку на месте, зарываясь лицом глубже между её ног. Она уже так близко, что это не займёт много времени. Лишь погладить, несколько раз медленно лизнуть, вырисовывая чёткие круги языком вокруг её клитора, и она ломается, разбиваясь в клочья.

Разбиваясь на части. Из-за меня.

Я использую её оргазм, продлевая его настолько, насколько это возможно. Только когда она полностью опустошена, её тело расслабляется, и Ария молчаливо прислоняется к окну, а я отстраняюсь от тела девушки.

Она сразу начинает скулить от потери контакта, начиная беспокойно двигаться, пока ищет тепло. Для подтверждения.

– Себастьян. Пожалуйста.

Я замираю, не от слов, а от её тона, которым она их произносит. Голос Арии льётся словно тягучий мед, который манит меня и в какой-то мере я потрясён тем, как легко она погружается в пучину страсти.

За грань.

Её слова танцуют на грани моего сознания. Бл*ть. Я не собиралась брать её здесь. Не сейчас, когда мы ограничены во времени. Но слишком поздно. Я могу сказать это по мягкому, мяукающему звуку, который она издаёт. По тому, как она не может обойтись без моих прикосновений.

Воздерживаясь от того, чтобы проклясть свою невнимательность, я поглаживаю рукой мягкий изгиб её задницы, прежде чем поднимаюсь на ноги. Оставляя Арию там, где она находится, я спокойно подхожу к столу, набираю двухзначный номера на телефоне внутренней связи. Когда Линда отвечает, я рявкаю:

– Позвони Дэвиду внизу. Скажи ему, что Ария заполняет некоторые документы, касающиеся произошедшего два дня назад. Она спустится вниз, когда закончит.

Когда я оборачиваюсь, она смотрит на меня своими волшебными, тёмными глазами, немного затуманенным и расфокусированным взглядом. Я могу сказать, что Ария пытается очнуться, пытается начать думать. К чёрту всё это.

Я заставляю себя произнести холодно, хоть и далек от этого чувства, когда спрашиваю:

– Разве я сказал тебе, что ты можешь повернуться?

Глава 2

Ария

Я цепенею от слов Себастьяна.

От его тона.

От взгляда его глаз.

Его глаза.

Когда мне было пятнадцать, я купила в новогодней лавке малахитовый камушек на удачу, который до сих пор храню в своей тумбочке. Я держала этот камень в руке миллионы раз, и, волнуясь, сжимала между указательным и большим пальцами так часто, что фактически сделала его гладким с одной стороны. Однако, за все эти годы, каждый раз, когда я брала его, изучала и загадывала желание, то так и не увидела ещё где-то подобного таинственного цвета.

До сих пор. Глаза Себастьяна имеют точно такой же цвет, как этот камень – необычные, серовато-зелёные, с кольцами оттенка тёмного леса вокруг зрачка и внешнего края радужки. Они захватывающие, завораживающие. Чертовски возбуждающие. И посмотреть в них, прямо сейчас, в два раза тяжелее, чем на любой малахит.

Это удивительное открытие резко выдёргивает меня из странного ощущения головокружения, в котором я прибываю. Моё тело мучительно колотит крупной дрожью, и это отбирает каждую унцию моих сил, с которой я должна сопротивляться ему. Чтобы отрицать то притяжение, ту силу, которая я знаю, является чем-то большим, чем просто секс. Большим, чем оргазм.

Я не знаю, как ко всему относиться, но знаю, что если выберу этот путь, то, чёрт возьми, вернусь к тому, от чего бегу. Потому что, если честно, я не уверена, что думаю по этому поводу.

Я имею в виду, что прожив почти всю жизнь в Лас-Вегасе, мне не привыкать к заскокам. БДСМ, игры с дыханием, вуайеризм, безлимитные игры. Я слышала о них всё. Но я знала, что они будут находиться далеко от меня. И пока я, чёрт возьми, просто наслаждалась тем, что Себастьян сделал со мной... я не думаю, что когда-либо в жизни так быстро достигала разрядки... не означает, что я готова пойти дальше.

Не говоря о том, что меня заводит то, как он смотрит на меня. Делая меня влажной снова и снова, пока мои колени продолжают дрожать от оргазма, который Себастьян подарил мне просто так.

Я не понимаю, что должна чувствовать по этому поводу. Обычно, меня не так просто... затащить в постель, бессмысленно трахнуть и с легкостью заставить дрожать после этого.

Хуже всего, Себастьян знает, как я всё ещё неуверенна. Я могу сказать это по тому, как он ведёт себя: тело напряжено, зубы стиснуты, руки сжаты в кулаки с обеих сторон. И он всё ещё на расстоянии половины комнаты, смотрит на меня, вместо того чтобы подойти ко мне и трахнуть. Или что там он планирует со мной сделать.

Это не значит, что он не хочет меня. Я не тщеславна, но и не наивна, мне известно, когда парень хочет сделать со мной целый ряд неприличных вещей. Нет, Себастьян Кейн определенно хочет меня. Но он также уверен, что я слабая. Хрупкая. От осознания этого у меня трясутся коленки и сводит спину, хотя пару минут назад я клялась, что больше не буду об этом переживать. Но жалость сводит меня с ума как ничто другое.

Я всё ещё стою лицом к окну, будто это самая умная вещь, которую можно сделать, но это трусость. И я – трусиха, никто. Да, девочка – никто. Не больше.

Именно поэтому я совершенно сознательно наклоняю подбородок и прищуриваюсь, перед тем как взглянуть на него. И очень, очень обдуманно поворачиваюсь, прижимаясь спиной к оконному стеклу, чтобы столкнуться с ним лоб в лоб.

Я не уверена, как он отреагирует, но думаю, что Себастьян заметит моё явное неповиновение. Единственное, чего я не ожидаю, так это приподнятой брови. И мрачно-злобной усмешки. Чувственная напряжённость, которая и так становится ещё более плотной между нами, витает в воздухе, которым мы дышим.

А потом он крадётся ко мне. Я чувствую себя нелепо от подобранного слова, ведь Кейн – человек, а не ягуар, но пока у меня нет других вариантов, которые я могу использовать, чтобы объяснить, как Себастьян выглядит, когда пересекает комнату. Его гладкие, мощные мускулы движутся со скрытой силой, что как-то умудряется выглядеть одновременно красиво и хищно.

Я чувствую, как пульс снова подскакивает, дыхание становится ещё более сумбурным, и на секунду, всего на секунду, я хочу сказать: чёрт с ним, и сбежать. К чёрту разговоры о смелости, к чёрту нижнее бельё, которое прямо сейчас скомкано и брошено на пол, к чёрту его и себя, и вместо этого всего просто взять и добежать до двери офиса.

Я не сделаю этого. Я не могу.

Потому что в действительности, слишком поздно. Мне слишком поздно бежать, слишком поздно пытаться скрыться. Я, может, и немного знаю об этом образе жизни, об этих заскоках, но этого достаточно. Моё тело уже полностью находится в его власти, каждая капля крови нуждается в нём. Моя кожа горит от его прикосновений. И моё естество, моя киска болит от ощущения пустоты и от желания быть наполненной им.

Нет, бежать не вариант, по многим, многим причинам.

И вот, идея о свободе отброшена, потому что он прямо здесь, передо мной, а его большое тело практически вибрирует от злости. Или желания. Я ещё не знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить разницу.

– Так вот, как это будет, не так ли? – мягко спрашивает он.

– Я не очень хороша в выполнении приказов, – говорю я ему, изо всех сил стараясь игнорировать тот факт, что у меня во рту вдруг стало сухо, как в пустыне.

– Не припомню, что отдавал приказы, – он поднимает руку к моему лицу, и я инстинктивно дергаюсь в сторону. Он замирает на середине, смотря более настороженно, внимательно.

Проклятье. Всё так легко, что я злюсь на саму себя. Я оставила всё это позади давным-давно, и не хочу туда возвращаться. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Независимо от того, сколько удовольствия может доставить мне Себастьян. Впервые с самого начала, мне всерьёз хочется уйти и никогда не возвращаться.

– Я так же не очень хорошо отношусь к наказаниям, – говорю я ему, вынуждая себя выглядеть более дерзкой и беззаботной, когда всё, что мне действительно хочется сделать, это свернуться в клубок и зализать раны, о существовании которых, я даже не подозревала.

В течение долгих секунд Себастьян наблюдает за мной, его взгляд практически гипнотизирует, когда бродит по моему лицу, моему телу. Как мне кажется, выискивая подсказки, объясняющие моё странное поведение. Но их нет на моём теле, на мне больше нет следов мужчины, и никогда не будет снова. Нет, разгадка, которую он ищет похоронена так глубоко внутри меня, что никто никогда не получит шанса увидеть её снова.

Мне всё ещё стыдно, что я потеряла контроль и просто не смогла этого скрыть. Я жду сочувствия, или ещё хуже, намного хуже – восторга, но Себастьян не проявляет его. Вместо этого, он смотрит на меня с уверенностью, которая противоречит моему волнению.

– Тогда хорошо, что я не собираюсь наказывать тебя, не так ли?

Он снова протягивает руку, теперь уже медленнее, и на этот раз я не отстраняюсь. Отчасти потому, что знаю, что он не собирается меня бить. И отчасти потому, что хочу посмотреть, что он собирается сделать.

Он обхватывает мою щеку своей большой мозолистой рукой, поглаживая большим пальцем по линии челюсти. По моим губам. На секунду, всего на секунду я задумываюсь, почему такой бизнесмен, возится с "синим воротничком" (прим. пер.: синий воротничок – это представитель рабочего класса, чаще всего который использует физическую силу для выполнения работ, с почасовой оплатой труда), но даже эта мысль исчезает в странной апатии, которая начинает меня охватывать.

Я не знаю, что это, не понимаю, почему у моего зрения расплывается фокус и размываются края. Не понимаю, почему так сильно жажду, как ничто другое – прикосновения Себастьяна. Его рот. Ощущение его тела прижатого к моему.

И вот, он прижимает большой палец к моему подбородку, заставляя его опуститься вниз и открыть для него рот. Только для него.

– Контроль – не означает наказание, Ария, – говорит он так тихо, что я не уверена, что не ослышалась. – Это не соревнование, чтобы выяснить у кого больше член.

Подушечка большого пальца проскальзывает мне в рот, прежде чем я успеваю ответить, нежно поглаживая кончик языка. Я думаю о том, чтобы укусить, или, по крайней мере, отвернуться.

Ничего я не делаю.

– Особенно в этом случае, – продолжает он. – Потому что мне кажется, довольно очевидным то, что только один из нас может принять участие в подобных соревнованиях.

Он проталкивается глубже мне в рот, массируя его так, что теперь поглаживает заднюю стенку горла подушечкой большого пальца. Медленно, аккуратно, тщательно.

Как ни странно, он чувствует себя хорошо, шокирующе хорошо, что я не могу удержаться от ответной реакции. Я закрываю глаза, откидывая голову к окну, и прижимаюсь к нему спиной, а затем всасываю большой палец Себастьяна ещё глубже, когда обвожу его по кругу языком, поглаживая сверху, снизу и с боков, как если бы у меня во рту был член Кейна.

Он останавливается, его палец – влажный и горячий, когда размазывает по моим губам помаду, туда и обратно. Обычно я волнуюсь, ведь красная помада – настоящая сука, когда её приходится стирать с такой кожи, как у меня, а мне нужно будет вернуться к работе, когда закончится перерыв, но прямо сейчас я не могу заставить себя думать об этом. Не тогда, когда его большой палец... такой влажный палец окрашен яркой помадой, которую он размазывает по моему подбородку вниз, к шее и ложбинке у горла.

Он задерживает его там на минуту, пока пальцы сжимаются в кулак, и большой палец трётся о мою ключицу. А после он разжимает ладони, расставляя пальцы до тех пор, пока реально не обхватывает меня за шею.

Я широко открываю глаза, когда из моего горла вырывается стон. Себастьян не душит меня и не тянет, будто даже и не думал этого делать. Вместо этого он начинает гладить, массировать и ласкать, и я никогда не чувствовала себя так же хорошо, что реально меня пугает.

Зрение становится ещё более размытым, слабость усиливается так, что я начинаю чувствовать себя легко, бестелесно. Как тряпичная кукла, которая просто собирается посмотреть на то, что Себастьян сделает дальше.

Какая-то часть моего мозга – на данный момент совсем ничтожная его часть, но всё же – продолжает предупреждать меня, что это плохая идея. Что я должна извернуться и убраться отсюда так быстро, как это только возможно. Но эти мысли похоронены под наслаждением, под необходимостью, которую он пробуждает во мне одним лишь взглядом, лишь одним прикосновением. Похоронены под любопытством и этой странной, сладкой истомой, что я понятия не имею, как с этим бороться.

Я не уверена, чего мне ждать дальше. Может быть, Себастьян расстегнёт мою блузку. Возможно, на этот раз он потребует, чтобы я упала перед ним на колени – шанс, которого я так ждала. Или, может быть, я жду, что он расстегнёт молнию на брюках, задерёт мою юбку и войдёт в меня, поскольку мне кажется, что именно это он и хотел сделать, когда сказал, чтобы я положила руки на окно.

Однако Кейн ничего из этого не делает. Он поднимает другую руку к моей щеке и просто стоит так несколько секунд, обхватывая мое лицо и удерживая за шею, пока наблюдает за мной.

Смотрит и ждёт, ждёт и наблюдает.

Я не понимаю, почему он откладывает то, что я вполне уверена – неизбежно, но у меня в запасе достаточно самообладания, чтобы не спрашивать об этом. Однако, с каждой секундой, что я стою тут, удивленно ожидая, на меня всё больше и больше накатывает усталость. Она теплая и сладкая как мёд, и мне нравится ощущение того, как она пробегает по моим венам. Медленно растекаясь вниз. Захватывая меня полностью.

Мои конечности тяжелеют, а медленное и размеренное биение сердца, теперь быстрое и нитевидное. Глаза... так трудно держать их открытыми. Так трудно сохранять бдительность, когда всё, что я хочу – это прижаться к Себастьяну и позволить ему сделать с собой всё, что он захочет.

Я сопротивляюсь его обаянию несколько минут, но в итоге проигрываю. Мои веки подрагивают, и я закрываю глаза от слабости в коленях. Внезапно, единственное, что удерживает меня в вертикальном положении – прикосновения Себастьяна. Одна его ладонь на моём лице, другая на шее; он дёргается вперёд, прижимая меня бёдрами к окну, чтобы не позволить мне упасть... или задохнуться от его хватки на моём горле.

Хотя бёдрами он выполняет большую часть работы, чтобы удержать меня на месте, рукой Себастьян сжимает моё горло достаточно крепко, чтобы причинить мне боль. Не сильно, даже незначительно, на самом деле. Но достаточно, сжимая то тут, то там, чтобы дать мне знать, сколько контроля он имеет над моим телом в этот момент.

Вместо того чтобы испугаться, я становлюсь ещё более мокрой.

– Себастьян, – шепчу я его имя, будто делала это уже в сотый раз.

– Да, Ария?

Я чувствую его теплое дыхание на своей щеке, и, хотя мои глаза закрыты, я знаю, что он близко. Очень близко. Я поворачиваю голову, пытаясь прижаться туда, где должны быть его губы своими губами, но всё, что я нахожу – это воздух. Он отстраняется так же быстро, как и приблизился.

– Мне нужно... – мой голос ломается.

– Что тебе нужно, любимая? – сейчас его голос звучит ниже и даже глубже, чем обычно. Дыхание ласкает мою другую щеку, по линии челюсти.

Я снова поворачиваю голову, на этот раз быстрее и опять пытаюсь прижаться своими губами к его. Но он отстраняется, и на этот раз перемещается назад так, что бёдра Себастьяна больше не прижимаются к моим. Так что единственная оставшаяся точка соприкосновения наших тел – его рука на моем горле.

Он немного усиливает давление на мою шею, и когда я поворачиваю голову так, чтобы встать ровно, то ощущаю, что его хватка стала крепче, чем раньше. Недостаточно, чтобы лишить меня воздуха, но определенно достаточно, чтобы сообщить мне, что он не шутит. По крайней мере, не так, как я сначала подумала о нём.

Мне вдруг приходит в голову, что если кто-то вошёл бы прямо сейчас, то не понял бы, пытается ли Себастьян убить меня или трахнуть.

Учитывая моё происхождение, откуда я родом и что сделала, чтобы выжить, подобная мысль не должна быть такой возбуждающей. Возможно, это потому, что я знаю различия. Я знаю, насколько внимателен Себастьян ко мне в действительности.

– Что тебе нужно, Ария? – повторяет Себастьян, пальцем поглаживая чувствительную кожу прямо за ухом. – Я не стану переспрашивать.

– Мне нужно... – нервы снова меня подводят. Мой голос опять ломается.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы сказать, что тебе нужно, – говорит мне он, и на этот раз, я чувствую его дыхание на своих губах. Его рот тут, всего в сантиметре от моего. Если я всего лишь на мгновение наклонюсь вперед, то мы поцелуемся. Я хочу, я так сильно, так отчаянно хочу почувствовать его губы, язык и зубы на себе, что это всё о чём я могу думать. Но если я рискну, если попытаюсь поцеловать его в третий раз...

Три нарушения и ты выбываешь.

На ум приходит старая баскетбольная поговорка, и вдруг я понимаю, что Себастьян имел в виду, когда сказал, что не переспрашивает.

Эта мысль пугает.

В любое другое время я бы почувствовала себя нелепо и мелодраматично, хоть на секунду обдумывая подобное, но прямо здесь, прямо сейчас, идея Себастьяна уйти и оставить меня в таком виде – мокрой и едва не утопающей в желании получить то, что он готов мне дать – это как угодно, но не смешно.

И именно по этому, я заставляю себя не двигаться, не шевелиться, не дышать.

Проходят секунды – длинные, мучительные секунды, когда каждый удар сердца – это агония, и тогда он вознаграждает меня – начиная скользить своими губами по моим.

Этого не достаточно, не достаточно, чтобы погасить огонь, бушующий внутри меня, и я впитываю всё, как выжженная пустыня дождь.

Очередная пауза с его стороны. Снова ждет действий от меня.

Еще один поцелуй, этот немного дольше и более влажный, чем предыдущий.

И всё же, это даже близко не то, что мне нужно.

– Мне нужен твой рот, – я произношу слова, которые клокотали внутри меня, едва ли не часами, днями, тысячелетиями.

Он бубнит что-то похожее на: "Спасибо, Господи". А потом целует меня, его рот влажно и жадно порхает по моим губам.

Он ощущается так хорошо, имея такой приятный вкус... как пиво, которое он выпил за ужином, смешиваясь со сладким и диким ветром пустыни, которому нравится пролетать через весь город, хотя бы чтобы бросить вызов.

– Себастьян, – его имя – это молитва, просьба, крик отчаяния и желания, когда я руками скольжу вверх по его мускулистой спине и зарываюсь в дикие, шелковистые волосы.