Текст книги "Встреча с прошлым"
Автор книги: Тори Файер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
9
К субботе жара стала невыносимой, воздух обрел вязкость, асфальт плавился как масло. Уна с радостью уезжала из города. По иронии судьбы накануне она действительно была завалена работой и проторчала в кабинете до одиннадцати вечера, а дома не могла от усталости заснуть. Лишь в пути она постепенно приходила в себя.
На озере, не успела она закрыть дверцу машины, как перед ней возник Корделл, и вместе с ним вернулось уже ставшее привычным напряжение. В узких черных плавках, загорелый и поджарый, он словно сошел с обложки иллюстрированного журнала.
Уна попыталась сосредоточиться на его лице, хотя и это было небезопасно. Утопая в синеве его глаз, она чувствовала себя так, будто он целует ее. Прижав к бедру большой коричневый пакет с продуктами, она захлопнула дверцу машины.
– Привет.
– Хорошо выглядишь, Уна. – В отличие от нее, он откровенно скользил глазами по ней, благо короткая блузка и шорты слишком щедро многое оставляли обнаженным. Тело предательски откликалось на его взгляд радостной дрожью. – Как доехала?
– Нормально, – ответила она и в отместку позволила себе неосторожно окинуть его взглядом с головы до ног, прежде чем снова встретиться с ним глазами и насмешливо приподнять бровь. – Ты тоже в полном порядке!
В глубине его зрачков вспыхнул огонек.
– Тронут.
– Ты что-то хотел сказать мне?
– Марселла гуляет с Эмили и детьми. Просила передать тебе, что вернется около двух.
– Спасибо. – Теперь Уна держала пакет с продуктами перед грудью, как щит. – А где Энтони?
– Выполняет мое поручение, закрашивает новые доски. Я укрепил стену сарая и только что вбил последний гвоздь. Пришел раздобыть прохладительного. – Он провел рукой по волосатой груди. – Хочешь чего-нибудь?
О да, подумала она, очень хочу… тебя. И лучше ей держаться подальше от него, если она не собирается позволить ему в очередной раз поиграть на ее слабости.
– Так что? – Голос Корделла вторгся в ее мысли.
Уна настроилась всячески сопротивляться его магнетизму.
– Нет, благодарю, мне надо побыть одной.
– Бурно провела неделю?
– Было много работы.
– Тогда срочно пора поплавать, – сказал он. – Усталость как рукой снимет. Я проверю, как там мой маляр, и присоединюсь к тебе. Беги надевай купальник. Буду ждать тебя на плоту.
Уна нахмурилась.
– Мне, правда, не…
– Кое-что произошло. – На этот раз в глазах его не было насмешливых огоньков, лицо стало серьезным и угрюмым. – Мне нужно выговориться, выпустить пар…
Он ушел, оставив Уну в растерянности. Что могло случиться? Что-нибудь с Энтони? Опять замкнулся в себе? Нет, вряд ли Корделл был бы так расстроен. Не зная, что думать, она вошла в дом и отправилась переодеваться. Через десять минут она уже плыла саженками к плоту.
– Мать Дейзи возбудила судебное разбирательство, желая установить опеку над Энтони.
Уна сидела на плоту, скрестив ноги, и недоверчиво смотрела на Корделла, пока смысл сказанного доходил до ее сознания.
– Нет! – Она прижала ладонь к груди, чтобы унять разбушевавшееся от волнения сердце. – Когда ты узнал об этом?
– Вчера мой адвокат позвонил.
Солнце стояло за спиной Корделла, и Уна не могла разглядеть выражения его глаз, но по тону было понятно, что он буквально кипит от гнева.
– Но почему? – Уна встала. – Что заставило тетю Элисон пойти на такой шаг?
– Видимо, это ее реакция на мое письмо, в котором я сообщил, что перееду жить сюда.
– Ну да, она будет скучать по внуку, конечно. Я могу представить, что эта новость расстроила ее. Но зачем пытаться установить опеку? У нее ведь нет оснований! Ты отец Энтони, в конце концов, а она только…
– Твоя тетка обвиняет меня в том, что для меня на первом месте собственные интересы, а не интересы ребенка. Якобы, вырвав Энтони из привычного семейного окружения, я не смогу обеспечить сыну нормальных условий. Она говорит…
Уна жестом резко прервала его.
– Что говорит твой адвокат? У него должен быть опыт, как улаживаются такие дела. Неужели он считает, что у тети Элисон есть хоть малейший шанс?
– На первых порах я действительно целиком ушел в работу и, черт бы меня побрал, не уделял Энтони столько внимания, сколько должен был.
Уна ощущала в Корделле непонятное напряжение, и ей стало не по себе. А когда заметила, что он избегает встречаться с ней глазами, ее беспокойство возросло. Корделл чего-то недоговаривает. Она была уверена в этом. Его признание, что он пренебрегал отцовскими обязанностями, само по себе было невероятно. Он не из тех людей, кто способен на такое. Что же на него так подействовало?
– Адвокат предупредил меня, что в таких случаях, как мой, – говорил Корделл ровным невыразительным голосом, – решение суда может быть в пользу любой стороны. Все зависит от судьи. Он также подсказал мне, видимо, единственный шаг, который я могу предпринять, если хочу наверняка выиграть дело об опеке.
– Что за шаг?
Корделл повернулся к Уне, и она увидела, как напряглись мышцы его плеч.
– Он говорит, что мне следует подыскать себе жену. – Корделл потряс сжатым кулаком. – Но я не хочу снова жениться!
На дрожащих ногах Уна отошла к дальнему концу плота и уставилась на воду. Почему жизнь так сложна? – думала она. Не успеешь решить одну проблему, как на ее месте появляется другая. Она была твердо убеждена, что Корделл любит Энтони и сделает все возможное, чтобы сохранить сына. Какой мучительный сумбур сейчас в его душе! Она ощущала его боль, как свою. Уна обхватила себя руками, почувствовав озноб, несмотря на жару. О, если бы она могла ему чем-то помочь! Она обернулась, Корделл задумчиво смотрел вдаль.
– Что ты намерен делать? – спросила она.
Пауза, мучительная пауза… Наконец он оглянулся.
– Найду кого-нибудь…
– Ты хочешь сказать… – Голос ее чуть не сорвался. – Ты собираешься жениться только ради того, чтобы сохранить Энтони?
– Не только, Уна! И не говори так, словно Энтони этого не стоит.
– О, я не это имела в виду! Ты же понимаешь, что я не…
– Да, я женюсь, если только так можно сохранить моего сына. Другой причины не будет. Но где, о Боже, мне… – Голос его замер, будто он настолько погрузился в свои мысли, что забыл о присутствии Уны.
Проходили минуты молчания, и тут ей пришло в голову… Нет, эту немыслимую идею следует тут же отвергнуть. Она не может пойти на такой шаг. Однако в душе ее словно разбушевался разрушительный ураган, сметавший все доводы рассудка. Не она ли страдала от того, что не знает, чем помочь Корделлу?
Так вот он – способ помочь ему! Только ей было очень трудно смириться с собственным решением. Ей чуть не стало дурно, но она тут же взяла себя в руки. Раз нет другого выхода из создавшегося положения, она выйдет замуж за Корделла.
Время сейчас главный фактор в борьбе с Элисон, а кого еще Корделл успеет найти за такой короткий срок? Где он возьмет женщину, которая потом не предъявит своих требований? Уна откашлялась.
– У тебя никого нет на примете? Может, давнишняя подруга, которая…
– У меня нет женщин-друзей, – отрезал он. – От подруг мне требовался только секс. Женщины для меня… – Он резко замолчал, прикрыл на мгновение глаза и махнул рукой. – Извини. На твой вопрос я ответил: у меня нет такой женщины, которая помогла бы мне из дружеских чувств.
– Но мы с тобой друзья.
Он непонимающе уставился на нее.
– Ну и что?..
– Я сделаю это, Корделл.
– Что?
– Я выйду за тебя. По крайней мере, пройду через формальности. Буду изображать перед судом, перед тетей Элисон, перед кем угодно, если будет нужно…
– Нет!
– Почему нет? Это будет фиктивный брак. Я не собираюсь ни на что претендовать. Предварительно мы подпишем контракт, который устроит и тебя, и меня. Фактически каждый из нас сможет продолжать жить своей жизнью. Но, конечно, придется жить в одном доме… хоть какое-то время.
– Ты не слышишь меня? – Корделл грубо схватил ее за плечи. – Я сказал…
– Эй! Па! Я закончил!
Крик Энтони с пляжа прозвучал как пистолетный выстрел. Корделл внезапно выпустил Уну, и она, потеряв равновесие, свалилась в воду с шумным плеском. Вынырнув, она увидела напряженное лицо Корделла, смотревшего на нее с плота.
– Черт возьми, Уна, я не нарочно! Как ты?
Уна отвела с плеч мокрые волосы.
– Подумай о том, что я сказала, – выдохнула она, держась за край плота. – Даю тебе время до полуночи. Насколько я понимаю, выбора у тебя нет. Но запомни, я делаю это ради Энтони, а не ради его отца. – Повернув к пляжу, она бросила через плечо: – Ты последний мужчина, которого я выбрала бы в мужья!
Бабушка вернулась в два часа, и тут выяснилось, что она вовсе не была на прогулке, а посетила врача. Уна встревожилась.
– Ты обратилась к врачу? Ба, ради Бога…
– Не паникуй! – Марселла беспечно взмахнула тростью. – Налей мне, пожалуйста, воды. – Она опустилась на стул.
Уна бросилась выполнять просьбу.
– Скажи мне, что случилось. Пожалуйста!
Марселла залпом выпила воду и поставила стакан на стол.
– Вчера у меня возобновились боли в желудке, и утром я попросила Эмили отвезти меня в клинику. Врач сказал, что ничего серьезного, просто отголосок старого… недомогания. Он дал мне лекарство и посоветовал придерживаться диеты. Вот и все. Нет повода для волнения.
– Но почему ты не позвонила мне вчера? Ты знаешь, я примчалась бы тут же и отвезла бы тебя сама!
– Я думала об этом, но потом ты позвонила и сказала, что у тебя ужасно много работы и придется задержаться допоздна…
– Извини, ба. Если бы я знала, что тебе плохо, я бы все бросила.
– Конечно, ты бы так и поступила. Вот почему я не стала беспокоить тебя. Вот только одно. Хотя…
– Что еще?
– Наш заказ на столик в ресторане. Мне ведь сегодня на ужин можно только яйцо и тост, а я категорически отказываюсь платить бешеные деньги за то, что могу отлично приготовить дома. Так что…
– Какие проблемы? Я позвоню и отменю заказ.
– Нет необходимости. Я только что поинтересовалась у Корделла, не желает ли он заменить меня, и он с удовольствием согласился составить тебе компанию. Эмили пригласила Энтони переночевать у них, так что можете не торопиться домой. Вот так. – Марселла встала. – Я, пожалуй, пойду прилягу. Врач посоветовал мне сбросить обороты, и я собираюсь последовать его рекомендациям.
Уна открыла было рот с намерением отказаться, но Марси добавила с лукавой усмешкой в глазах:
– Доктор также сказал, чтобы я избегала стрессов. Волнение может ухудшить мое состояние. – Она отвернулась и медленно вышла из кухни.
Уна чуть не выругалась вслух, но услышала приглушенное хихиканье в коридоре. Так… Значит, бабушка радуется, что коварно организовала интимный ужин для двух своих любимчиков. Интересно, как бы она заговорила, подумала Уна, если бы узнала, что ее драгоценная внучка всего несколько часов назад предложила себя в жены Корделлу Паркеру и была решительно отвергнута?
Около семи Уна с бабушкой были на веранде. Бабушка ставила в вазу цветы, которые принес ей Энтони.
– Что за прелесть этот ребенок! В нем заложено столько любви, которая нуждается в выходе, – говорила бабушка.
Послышались шаги на лестнице, и Уна поняла, что ее кавалер прибыл. Как всегда, при виде Корделла ее захлестнула волна желания. Для ужина в ресторане он надел синий льняной костюм в полоску, более светлую синюю рубашку-апаш, на поясе сверкала серебряная пряжка, блеск которой заставил ее опустить глаза на брюки со складкой и узкие бедра. У нее перехватило дыхание, и она с трудом смогла поднять на него взгляд. Но и в его потемневших глазах угадывалось не меньшее желание. От этого кружилась голова. Он смотрел на нее, еле сдерживая улыбку.
– Куда же девался сорванец с нахальной улыбкой, ободранными коленками и мальчишеской стрижкой? – осведомился он, засунув руки в карманы брюк.
Уна выбрала для вечера одно из своих последних творений – короткое платье изумрудно-зеленого шелка, которое соблазнительно облегало ее женственную фигуру, и она знала, что никогда еще не выглядела лучше, чем сегодня.
Тем не менее под ироническим взглядом Корделла она снова испытывала подростковую застенчивость.
– Той девочки давно нет, – сухо ответила она. – Хотя осталось ее умение постоять за себя. И слава Богу, что осталось. Это ей наверняка понадобится в твоем обществе.
Корделл засмеялся.
– Хорошенький вечерок нам предстоит. – Он посмотрел на часы. – Нам пора. Пока доберемся, пока выпьем в баре перед ужином… Готова?
– Да. – Уна поцеловала бабушку. – Пока, ба.
– Хорошего вам вечера, – пожелала Марселла.
После их ухода она сняла трость со спинки стула, медленно подошла к перилам и взглянула на небо, как бы заклиная его.
– Дело сделано, – сказала она доверительно, будто обращалась к близкому другу. – Я выполнила свой долг. Остальное зависит от тебя. Только смотри, не подведи!
В баре ресторана кипела жизнь. Большую часть публики составляли завсегдатаи, которые болтали, удобно устроившись в мягких креслах вокруг низких круглых столиков орехового дерева. Остальные посетители восседали на высоких табуретах у стойки бара или стояли перед ней. Они с Корделлом остановились в широком проеме двери, вдыхая легкие запахи французских духов и дорогих мужских одеколонов, опьяняющий аромат роз, смешанный с ароматами хороших вин. Корделл слегка отодвинул Уну, пропуская две пары, и она заметила, что женщины бросают на него откровенно жадные взгляды. Но Корделл, казалось, их не замечал. Поддерживая Уну под локоть, он ввел ее в бар.
– Вон там уютное местечко, – тихо сказал он, кивнув в сторону столика у камина. – Идем?
Пробираясь сквозь толпу, Уна то и дело замечала, как женщины поворачивали головы к проходившему мимо Корделлу. Ничего удивительного, красивее его здесь не было мужчины. Но ей доставляло огромное удовольствие, что он, казалось, не сознавал, какое впечатление производит на окружающих.
Занятая своими мыслями, она совершенно не обращала внимания, что почти все мужчины оборачивались, провожая ее восхищенными взглядами. Она не отдавала себе отчета, насколько хороша. Но Корделл видел все и ощущал странное смятение.
Они не успели дойти до выбранного столика, как их остановил громкий возглас:
– Корделл Паркер! – Седой сероглазый мужчина загородил им дорогу. – Ты, наверное, забыл меня…
– Конечно, я вас помню, вы Майкл Дуглас, – обрадовался Корделл. – Вы были когда-то партнером моего отца, пока каждый из вас не пошел собственной дорогой. Точно?
Мужчины весело смеялись, пожимая друг другу руки. С первого взгляда было ясно, что Дуглас – человек с деньгами, хотя ничего крикливого в его облике не было.
– Как здорово, Майкл, что я встретил вас! – Корделл повернулся к Уне. – Позволь представить тебе Майкла Дугласа. Майкл, это Уна Элтон. Мы с ее бабушкой соседи на побережье.
Уна протянула руку, и Майкл ответил крепким рукопожатием. В глазах его зажглись веселые огоньки.
– Очень рад! Даже в моем возрасте знакомство с такой красивой женщиной доставляет удовольствие.
– Майкл и отец дружили с детства, Уна. Оба рано овдовели, так что у них было много общего.
– Все верно, только я, в отличие от твоего отца, со временем женился вторично, но… Ах, извини. – Взгляд Майкла, устремленный за спину Корделла, потеплел. – Вот она, любовь всей моей жизни.
Уна проследила за его взглядом и увидела знойную брюнетку, пробиравшуюся к ним. Облегающее мини-платье подчеркивало ее выдающийся бюст. Уна удивилась про себя. Дугласу на вид было около семидесяти, а его жене – не больше тридцати! Подойдя к ним, женщина скользнула завистливым взглядом по Уне, а все внимание сосредоточила на Корделле. Вдруг она ахнула, ее карие глаза стали томными и призывными.
– Боже мой! – жеманно пропела она. – Не может быть! Корделл Паркер, моя первая любовь. О дорогой!
Она вела себя так вызывающе, что Уну чуть не передернуло. Незнакомка прилипла к Корделлу, почти прижавшись пышным бюстом к его груди. Уне оставалось только гадать, какую реакцию вызывает у него столь откровенное эротическое приглашение. Ненавидя себя за эти мысли, она быстро взглянула в лицо Корделла. Словно тысяча лезвий вонзились ей в сердце. Его улыбка напоминала волчий оскал, он ел эту женщину глазами, смакуя каждый сочный кусочек.
– Вот это да! – растягивая слова, произнес он. – Никак Розали-Цыпочка!
Розали-Цыпочка притянула Корделла к себе и поцеловала в губы. Вот это был поцелуй! Казалось, воздух раскалился вокруг них! Каждое мгновение, пока длился этот поцелуй, оставляло зарубку на сердце Уны. И это замужняя женщина! Розали-Цыпочка… Какое отвратительное прозвище, само по себе свидетельствующее о ее моральных устоях.
Уна искоса взглянула на Майкла, но, к своему удивлению, увидела на его лице лишь снисходительное благодушие. Когда эти двое наконец оторвались друг от друга, он сказал:
– Дорогая, если ты в силах сдержать свой темперамент, я бы хотел расспросить Корделла, чем он занимался все эти годы. Ты по-прежнему в строительном деле?
Розали недовольно надула губы.
– О папа, тебе лишь бы поговорить о делах. Это так скучно!
Папа? Не муж? И Корделл – первая любовь этой Цыпочки? Уна постаралась, чтобы ее лицо не выдало неприязни, пока Майкл знакомил их с этой брюнеткой.
– Уна, это моя дочь Розали. Как вы уже поняли, я избаловал ее до мозга костей. Единственное оправдание – она все, что у меня осталось с тех пор, как умерла моя вторая жена. Розали, это подруга Корделла, Уна Элтон.
– Очень приятно, – буркнула Розали, неприязненно взглянув на Уну, и снова повернулась к Корделлу. – Ладно, дорогой, расскажи отцу, чем ты занимался все это время.
Пока Корделл говорил о своих делах, Розали не сводила с него глаз, как завороженный кролик. А Уна всерьез заинтересовалась рассказом ее отца. Он и ее вовлек в разговор, и она с неподдельным интересом слушала рассказ Майкла о строительстве роскошных отелей, которыми он владел на Западном побережье. Ей впервые довелось видеть Корделла, занятого деловым разговором.
Чем дольше она наблюдала за этими сильными и уверенными мужчинами, способными добиться своей цели, тем глубже проникалась к ним благоговейным уважением.
– Уна!
До нее дошло, что Корделл обращается к ней.
– Да? Извини…
– Думаю, нам пора двигаться, – сказал он, взглянув на часы, – если мы хотим успеть выпить перед ужином.
– Ах да, конечно. – Она натянуто улыбнулась.
Майкл кивнул.
– И нам пора. Жаль, что не можем составить вам компанию. – Они пожали друг другу руки. – Свяжись со мной, Корделл. Надеюсь, мне удастся подкинуть пару дел по твоей части, раз ты вернулся на родину.
Розали уперлась пальцем в лацкан пиджака Корделла и, одарив его чувственным взглядом из-под накрашенных ресниц, жеманно протянула:
– Ждем тебя у нас, дорогой, в самое ближайшее время.
После ухода Майкла и его дочки Уна направилась было к выбранному столику, но Корделл остановил ее:
– Неожиданная встреча немного изменила нашу программу, выпьем за ужином. Извини меня.
Уна легкомысленно пожала плечами.
– Незачем извиняться. Мне было очень интересно увидеть женщину, за которой ты бегал в молодости. – Она вскинула голову, выхватила носовой платок из нагрудного кармана Корделла и с ехидной улыбкой быстро стерла жирный отпечаток губной помады с его лица. – Так будет лучше. – И, отвернувшись, небрежно бросила через плечо: – Этот цвет губной помады тебе не идет.
Часа полтора спустя после начала ужина Корделл допил кофе и посмотрел на Уну. Она встретила его взгляд и внутренне ужаснулась. До нее вдруг дошло, что за весь ужин они едва перекинулись парой слов. Виновата была она, потому что каждый раз, как Корделл пытался завязать разговор, она отвечала односложно.
– Ты злишься, – мягко заметил он, хотя в глазах его вспыхивали насмешливые огоньки. – Полагаю, из-за того, что Розали поцеловала меня.
– На здоровье! – Уна сорвала салфетку с колен и бросила ее на стол. Она смотрела на него как на отвратительное насекомое. – Почему меня должно волновать, что ты выставляешь себя на посмешище с какой-то Цыпочкой?
Корделл лениво откинулся на спинку стула и оглядел ее из-под полуприкрытых век.
– Я не знаю, – тихо сказал он, – но если не это, то почему ты такая раздражительная?
Он замолчал и нахмурился, завидев кого-то за ее спиной. Он хмурился все сильней, прищурив глаза. Уна хотела спросить, в чем дело, и обернуться, но не успела. Чьи-то теплые ладони, судя по всему мужские, плотно закрыли ей глаза.
– Кто это? – прошипела она. – В чем дело?
– Угадай! – Приятный баритон искрился весельем.
Голос она узнала сразу.
– Патрик! – Уна радостно засмеялась и, когда он отнял ладони, убедилась, что перед ней Патрик Трентон.
Они не виделись три года, с тех пор как он переехал на запад, получив солидное место в одной из лучших клиник Лос-Анджелеса. Впрочем, он совсем не изменился, даже стал еще интереснее. Если такое вообще возможно… Они тепло обнялись. Откинув голову, она оглядела его.
– Какой приятный сюрприз!
– Действительно, приятный! – Светло-карие глаза Патрика сияли, кончики длинных пальцев покоились на ее бедрах. – А ты, моя дорогая, стала еще прекраснее. Если бы мы только были не здесь… – Патрик усмехнулся. – О, черт возьми!
Он склонил голову и поцеловал ее. Да, целоваться он умел. Уна помнила, какое удовольствие получала от его нежных, сладких поцелуев. Удовольствие, но не более того. Чего-то ему не хватало, чтобы вытеснить из ее сердца Корделла. Она подавила вздох. Ничего не изменилось.
До нее донеслось раздраженное покашливание Корделла. Уна повернулась к нему. Патрик все еще продолжал обнимать ее одной рукой. Она увидела, что Корделл поднимается со своего места, а выражение его лица не предвещает ничего хорошего.
– О! Патрик, позволь представить тебе Корделла Паркера. Корделл, это моя первая любовь, Патрик Трентон. – Уна знала, что поступает нехорошо, но не могла удержаться.
Мужчины небрежно пожали друг другу руки. Прежде чем Корделл успел что-нибудь вымолвить, она сказала:
– Патрик, милый, не посидишь ли с нами за чашечкой кофе?
– Я бы рад, но мы с братом направляемся за его женой. – Патрик явно был огорчен этим обстоятельством. Проведя рукой по светлым волосам, он зачем-то подтянул галстук, чуть не задушив себя. – Уна, – проговорил он, понизив голос до интимного, но Корделл все равно слышал, – к слову о женах… Ты замужем?
– Нет. – Уна спрятала улыбку.
– И живешь все там же?
– В той же квартире.
Патрик заговорщически усмехнулся.
– Я только что вернулся. Не возражаешь, если я позвоню в ближайшие дни и мы поужинаем?
– Буду рада.
– Договорились.
Патрик легко обнял ее за плечи и чмокнул в висок. Затем отодвинул стул, усадил ее и, сухо попрощавшись с Корделлом, удалился.
Уна подумала, что Патрик, конечно, очень мил, но, к сожалению, вовсе не тот, кто ей нужен. Впрочем, Корделлу не обязательно знать об этом.
– Замечательный парень, – задумчиво проговорила она, – и умный. Он хирург и, полагаю, один из лучших в стране. Очень деликатный и обаятельный. Да и вообще у меня всегда была слабость к блондинам. Я рада, что он вернулся. Да, Патрик Трентон – что называется, выгодная партия, – с легкой насмешкой добавила она и, бросив на Корделла взгляд из-под ресниц, увидела, что губы у него почти побелели.
– Если этот мужчина – столь выгодная партия, – произнес он ледяным тоном, – зачем же его упускать? У меня сложилось впечатление, что отношения порвала ты. В чем была проблема? – Его руки на столе сжались в кулаки, и, наклонившись вперед, он прошипел: – Он что, не удовлетворял тебя?
Взбешенная, Уна уперлась локтями в стол, до боли стиснув сцепленные под подбородком пальцы, тоже наклонилась вперед так, что их глаза оказались на одном уровне, и сказала:
– Ну, насколько я поняла, и ты порвал отношения с Цыпочкой. Какая проблема была у тебя? У тебя с ней не получалось?
Несколько мгновений они буравили друг друга глазами, их ярость стала почти физически ощутима. Но вдруг Уна осознала всю смехотворность ситуации. Что сказала бы Марси, узнай она, чем обернулась ее хитрость? Истерический хохот одолевал ее. Наконец она уже не в силах была сдержать разбушевавшееся в ней веселье, и оно прорвалось приступом неудержимого смеха.
Корделл расплылся в улыбке, а потом не выдержал и тоже рассмеялся.
– Если бы Марси видела нас сейчас, – сказал он, глядя, как Уна прижимает к губам салфетку, пытаясь унять приступ смеха, – она бы вылила этот кофейник нам на голову.
Смех разрядил напряженную атмосферу, которая то и дело зависала над ними на протяжении всего вечера. Сойдясь на том, что надо спасти хотя бы остаток вечера, они объявили перемирие. Корделл заказал горячий кофе с ликером, и они спокойно посидели еще с полчаса, болтая о книгах и фильмах, пока Уна не взглянула на часы. Вздохнув, она поднялась.
– Пора идти, уже поздно.
Светила яркая луна, и воздух, прогретый за день, окутал их теплом. Может, вино и ликер были тому причиной, но возвращалась Уна в мечтательно-приподнятом настроении. Она всегда любила бродить в летние ночи, когда все вокруг преображалось, словно с последними лучами солнца оживала изначальная сила таинственного очарования природы.
Но еще больше ее влекло в ночь невыразимое чувство, возникавшее у нее при взгляде на звездное небо.
– Уна!
Она обернулась на голос Корделла, вырванная из плавного течения мыслей, и увидела, что он остановился. Она тоже остановилась.
– Да? – В лунном свете его лицо предстало перед ней графическим изображением абсолютной мужской красоты. Как жаль, что я не портретист, подумала Уна, а то запечатлела бы его таким навеки.
– Я насчет твоего предложения…
От этих слов Уна спустилась с небес на землю и растерянно посмотрела на него. Она уже позабыла о своем предложении, полагая, что и он забыл. Корделл утром ясно дал понять, что оно его не интересует. Почему он вдруг заговорил об этом? По его глазам она ничего прочитать не смогла.
– Я принимаю его.
Уна решила, что ослышалась.
– Ты… Что ты сказал?
– Мы поженимся.
С озера налетел холодный ветер, и Уна поежилась. Ей никак не удавалось собраться с мыслями. Корделл снял пиджак и накинул ей на плечи. Уна на секунду закрыла глаза. Слишком стремительно развиваются события. Куда они их заведут?..
– Ты сказала, что твое предложение действительно до полуночи. Надеюсь, я не опоздал? – Он посмотрел на часы. – Нет, у меня в запасе еще несколько минут. Но ты, кажется, растеряна. Передумала?
Уна плотнее закуталась в пиджак, еще хранивший тепло и запах хозяина.
– Нет, не передумала.
Снова повисло напряженное молчание. На этот раз первой нарушила его Уна:
– Надо все продумать.
– Прежде всего, надо сказать Марси.
– Я сама ей все скажу и объясню.
Он помолчал немного и спокойно согласился.
– Да, так будет лучше. Но больше никто не должен знать. Только сообщить… без объяснений.
– А что мы скажем? Что безумно и страстно влюблены друг в друга и только сейчас это поняли?
– Все так и подумают. С Энтони я поговорю утром. Особых проблем с ним не предвижу, ты ему нравишься. Ну, поскольку ты не против, мы поженимся как можно скорее, чтобы свести на нет притязания Элисон.
– Да, Корделл, хорошо.
– Венчание скромное?
И тут Уну потрясла запоздалая реакция. Тщетно пыталась она взять под контроль вихрем закружившиеся в голове мысли. Она выходит замуж за любимого человека!
Эти слова звучали в ней снова и снова. В это невозможно было поверить, сбывалось то, о чем Уна мечтала еще будучи девочкой-подростком. Но каким образом! Наконец голос Корделла пробился сквозь плотный хоровод ее мыслей и чувств, и к ней вернулось ясное сознание.
– Ну, не совсем скромное. Я выхожу замуж впервые и хочу, чтобы в этот день рядом были мои друзья. – Она черпала силы в его удивлении и мужество в его растерянности. – Венчаться я буду в белом свадебном наряде.
Корделл не удержался от язвительного замечания:
– В белом венчаются только девственницы. Так уж принято.
– Это моясвадьба, Корделл. – Хорошо, что луну закрыло облако и он не видит ее страдальческих глаз. – Мне решать, что я надену.
– Как скажешь. Действительно, наряд должен впечатлить суд, очко будет в мою пользу. Антураж решает все!
Ах, Корделл, думала несчастная Уна, как ты заблуждаешься! Но спорить не стала. А то можно и проговориться.
– Уна, мне любопытно, что тебе, лично тебе, дает такое замужество?
Единственное наслаждение – видеть тебя каждый день, хотелось крикнуть ей. Но кроме того, страдания одиноких бессонных ночей, мучительные слезы по невозможному – по твоей любви…
– Готового сына, Корделл, ребенка, любовь к которому уже живет в моем сердце. Остальное – пустяки. У меня остается свобода работать, жить по своему желанию, иметь своих друзей, от которых я не намерена отказываться. Вот только придется отказаться от своей квартиры. Полагаю, для семьи ты приобретешь отдельное здание?
– Здание? Ты имеешь в виду дом?
– Дом – это совсем другое. Дом купить нельзя, он создается взаимной любовью.
– Я люблю своего сына, и, надеюсь, он любит меня.
– Но ты не любишь меня. И неважно, насколько мы с Энтони будем любить друг друга. Наши отношения с тобой не дадут нам возможности создать настоящий дом.
Они дошли до травяной дорожки, ведущей к дому Корделла, и остановились под поникшими ветвями старого вяза. Лунный свет, проникавший сквозь листву, осыпал их лица светлыми крапинками.
– Ты ошибаешься, Уна. Нельзя сказать, что я не люблю тебя. Мне только временами не нравится твое поведение. Но когда мы поженимся… – Корделл положил ладони ей на плечи. К изумлению Уны, пальцы его дрожали. – У нас будет настоящая семья и настоящий дом. Если мы, конечно, расстанемся с прошлым и начнем все заново. Только, – пальцы его сжались, причинив ей боль, – если ты не будешь слишком засматриваться на других. Иначе я…
– Нет! – Весь ужас ситуации дошел наконец до сознания Уны, и она отпрянула от него, прижавшись спиной к стволу вяза. – Я думала, ты понял… Я предлагала фиктивный брак, исключительно ради спасения Энтони!
– Когда мы поженимся, это будет семья в полном смысле этого слова. Мы дадим брачные клятвы и сдержим их, видит Бог!
Он охватил ладонями ее лицо, прижался к ней бедром, мгновенно возбудив в ней болезненно-сладкий спазм желания. Она ощутила его дыхание на глазах, губах, шее. Потом он поцеловал ее, властно, проникновенно и… нежно. Впервые нежно. Когда он отпустил ее, все тело у нее ломило, губы горели, легким не хватало воздуха. Его поцелуй зажег в ней разрушительный пожар желания, какого она не испытывала никогда прежде. Она услышала его тяжелое дыхание и поняла, что и он возбужден не меньше. Но самое ужасное, что ей понравилось, как вибрирует каждой клеточкой тело, а пламенные языки желания лижут ее изнутри в самых потаенных уголках. Ее охватила паника, и, поправляя волосы, она пробормотала:
– Нет, я не хочу. Это не должно… Я не буду…
Корделл крепко сжал ее руку.
– Будешь, потому что захочешь. Обещаю, что захочешь. В нашу брачную ночь я приду к тебе. Можешь не сомневаться. Я буду любить тебя так, как никто до меня не любил… – Он проводил ее до дверей, мрачно улыбнулся и добавил: – Нам будет с тобой очень хорошо в постели, Уна, на сей счет ты можешь не сомневаться.
