Текст книги "Однажды в полдень"

Автор книги: Тоон Теллеген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– ИДИ-КА ЧТО ПОКАЖУ, – сказала Белка, подмигивая Муравью, сидевшему на стуле у окна. Муравей встал и последовал за ней.

Белка подошла к шкафу, сняла с полки книгу, положила ее на стол и раскрыла на заложенной травинкой странице.

– Гляди, – сказала она.

Муравей склонился над книгой и увидел картинку, но не разобрал, что на ней было нарисовано.

– Да, – сказал он, чтобы не показаться невежливым.

– Ну? – спросила Белка.

– Да-да, – повторил Мупавей.

– Правда, странно?

– А кто это? – осторожно поинтересовался Муравей. Он опасался, что за этим последует разговор, из которого он ничегошеньки не поймет.

– Ты что, не видишь? – удивилась Белка.

– Да… это… что-то глаза у меня сегодня … может, капель каких принять…

– Собака!

– Собака?

– Ну да. А ты бы не и подумал?

Муравей промолчал.

Они долго разглядывали изображение Собаки в книге, которую Белка этим утром одолжила у Дятла.

Как-то раз, давным-давно, Собака появилась в лесу, и большинство зверей успело на нее взглянуть. Она лаяла, носилась кругами и всюду совала свой нос, но ни с кем и словом не перемолвилась.

Через некоторое время она принялась выть. Все, кто это слышал, содрогнулись. Сыпались листья с ветвей, облетала древесная кора, рушились кротовины.

Вой продолжался недолго. Собака внезапно насторожилась, будто бы что-то заслышала. В лесу сделалось тихо-тихо. Все, затаив дыхание, выглядывали из-за ветвей и листьев. И тогда Собака убежала из леса, через канаву, в луга и в конце концов за горизонт. Больше она не вернулась.

Звери еще долго судачили о ней, но никто никогда так и не понял, зачем она приходила.

Белка закрыла книгу и посмотрела на Муравья.

– Вот так, – сказала она, кивнула, сдвинула брови и почувствовала себя очень важной, как будто она была единственной владелицей некоего редкого воспоминания.

– ВОТ Я ЗАЖМУРЮСЬ, – сказала Белка, – и произойдет что-то удивительное.

Она уселась на ветке перед дверью, и удивительное началось немедленно.

Поднялся ветер, ветка задрожала и Белка, как была зажмурившись, свалилась вниз. На левом плече у нее вздулась шишка.

– Уй, – сказала она.

Она встала, побрела по тропинке через лес к пруду и уселась там на травку.

– Я что, неправа? – сказала она самой себе.

– Неа, не права, – ответила она самой себе и вскочила.

«Как это я могу думать, что то, что только что случилось, не удивительно?» Она крутанулась вокруг себя, размахивая руками, но не смогла себя обнаружить.

– Дрейфишь, Белка, – заявила Белка самой себе. – Вот так-то.

– Ха, – ответила Белка самой себе. – Это я-то. Да как ты смеешь.

Она хотела было дать сама себе пинка, но промахнулась и упала, и снова ушибла плечо.

– Уй, – сказала она опять.

– Так тебе и надо, – сказала она в ответ самой себе.

– Ну, попробуй еще только… – было ответом.

Она кое-как поднялась, но ей больше не стоялось на месте. С бешеной скоростью она вертелась волчком. И, как ураган, взвивающий камни, песок и ветки, Белка, крутясь, взмыла ввысь и исчезла в облаках.

– Ой, худо мне, – подумала она, – ой, тошно мне. Но это в самом деле невероятно! Тут уж не поспоришь.

– Нет, не поспоришь, – на этот раз без колебаний согласилась она с собой.

Она еще долго стремительно ввинчивалась в пространство, и чуть было совсем не пропала среди звезд. Но тут ей как раз попался навстречу Королек, который отбился от своих и горько плакал. Он наплакал и на Белку. Слезы тут же брызгами разлетелись с нее, но приостановили вращение. В конце концов она неподвижно повисла в небе, перед тем как начать долгое падение назад, в лес, указывая Корольку путь домой.

– Невероятно, – сказала она самой себе.

– Ну и что же тут такого невероятного? – спросила она немного погодя.

– Прекратииииииииии – раздался голос летящей в пруд Белки, и до самых верхушек деревьев взметнулась вода.

ШИРОКО РАСПАХНУТЫМИ ГЛАЗАМИ глядела Белка на окружающий мир.

Был теплый летний день. Вон там из черной земли поднималась острая зеленая травинка. А там лежал камешек, расписанный серыми завитками, а там – корень бука, о который она только что споткнулась и возле которого она сидела и широко распахнутыми глазами глядела на мир. Мир!

Белка тряхнула головой и решила глядеть на мир внимательней. Она подхватила камешек и в его белой сердцевине разглядела две небольших дырочки. Белка вгляделась, и на дне одной из дырочек увидела пылинку, а посреди этой пылинки разгуливал, со слезами на глазах, в которых отражалось окно, за которым…

В этот момент Белка почувствовала у себя на плече чью-то руку.

– Погоди! – отмахнулась Белка, но отверстие камешка закрыла тень. Белка обернулась. Прямо перед ней маячила дружелюбная физиономия Жирафа.

– Белка! – сказал Жираф.

Белка тряхнула головой и сказала:

– Ну вот, Жираф, ты мне все испортил. Я познавала мир все больше и больше, проникала в него все глубже и глубже, чуть было в окно не заглянула… а тут ты…

– Идешь со мной? – не дослушав, спросил Жираф.

– Куда?

– В поисковую экспедицию.

– А что мы собираемся искать?

– Ну, если б я знал, это была бы уже не поисковая экспедиция.

Белка снова вздохнула. Она устала от поисковых экспедиций. Они постоянно ходили в поисковые экспедиции и всякий раз открывали что-нибудь новое. Ничего нового в этом не было. Она отшвырнула камешек, и он, просвистев над самой дорожкой, исчез в зарослях.

– Ладно, – сказала она. – Идем в твою поисковую экспедицию.

Она припустилась за Жирафом по направлению к опушке леса. Там они открыли Муравья, который лежал себе и спал, и Медведя, глодавшего какую-то перемазанную медом штуковину. Там же они открыли, какая в этот день стояла жара, и уселись на берегу канавы, тянувшейся вдоль луга. Все вместе они открыли также, как легко бывает заснуть без задних ног на краю света.

БЕЛКА ЛЕТЕЛА. Она уже давно задумала такой полет, но ей все время что-то мешало: то дождь, то снег, то день рождения Воробья, то вечеринка у Дятла, то последнее письмо Дельфина, то остатки вчерашнего торта. Но вот, наконец, момент настал.

Белка сидела на спине Лебедя. Она крепко ухватилась за его шею и глядела вниз через его правое плечо.

Денек стоял ясный, и Белка была рада, что она наконец-то решилась на этот полет.

«Тогда, по крайней мере, он останется у меня за спиной», – пробормотала она себе под нос.

– Что, что там у меня за спиной? – переспросил Лебедь, пытаясь перекричать ветер.

– Что, что там надо мной? – не расслышав, крикнула в ответ Белка.

– Ничего! – крикнул в ответ Лебедь. – Там никогда ничего не бывает. Все

– внизу, далеко.

– Не вижу никаких облаков, – отозвалась Белка.

– Ждала его, да?

– Откуда? Я больше не буду!

– Нет, – крикнул в ответ Лебедь. – Это не так близко.

– Да ладно! – крикнула Белка.

– Отлично! – крикнул Лебедь.

– С удовольствием! – крикнула Белка.

Так они переговаривались, чтобы скрасить время в полете. Они летели над лесом, над рекой, над взморьем, над морем, над той стороной и снова назад.

– А вон Акула! – крикнул Лебедь.

– Ага! – крикнула Белка, не разобравшая последние слова.

– Да сядь ты спокойно! – крикнул Лебедь.

– Не вижу никакого, – ответила Белка.

Дуло со страшной силой, и там и сям некоторые слова уносило порывом ветра, и кто знает, в чью посторонние уши они потом попали там, далеко внизу.

– А вот и пруд, – сказал Лебедь. – Стало быть, приехали.

Изящным движением он стряхнул Белку со спины и приземлился на берег пруда. Белка пролетела еще немного и плюхнулась в воду неподалеку. Там ее подхватил Лещ и высадил на берег, где ее поджидал Муравей, чтобы выслушать рассказ о приключенческом путешествии.

– Он мне все-все так подробно объяснял по дороге, – сказала Белка, отряхиваясь. Капли воды сверкали на солнце.

КАК-ТО УТРОМ поднялся сильный южный ветер и принес Белке, сидевшей перед домом на крылечке, целую груду писем.

– Вон сколько сегодня, – пробормотала Белка, хватая письма. Она распечатала первое письмо и прочла:

Белка! От всей души!

Твой Хамелеон.

Белка с удивлением осмотрела сначала письмо, потом себя в зеркале, которое она давным-давно на всякий случай повесила у себя в прихожей.

Из второго конверта она извлекла маленький зеленый листочек:

Милая Белка, Также и от меня лично наилучшие пожелания, Твоя Игуана

«Ну вот еще», – подумала Белка. Она разглядывала себя со всех сторон, но не находила ничего особенного.

Третье письмо было следующего содержания:

Многоуважаемая Доктор Белка, Соблаговолите принять мои дружеские пожелания успехов и процветания.

На прошлой неделе я вновь совершила очаровательную прогулку. Погоды не благоприятствуют.

С благодарными приветами, Ваша Кобра.

Белка недоумевающе уставилась на гладкий лист, который, казалось, извивался в ее пальцах. Но разглядывала она его недолго, поскольку чей-то пронзительный голос внезапно гаркнул у нее над ухом:

– Поздравляю!

– Да с чем? – спросила Белка.

– То есть как это, с чем? – спросил Слон. На секунду он просто окаменел от удивления, потом прыснул, съехал в пруд и выбрался на другой берег, все еще давясь хохотом.

Ласточка со своими пожеланиями счастья промчалась прямо над Белкиной головой, Муравей даже принес ей что-то, сколь неразличимое глазу, столь же и бесполезное, зато подаренное от чистого сердца. Что это такое было, никто не знал.

Еще до полудня нагрянул Медведь и осведомился, не начался ли праздник, поскольку он не хотел бы, чтобы его кто-нибудь опередил, а Светлячок в это время наводил на себя чистоту.

Белка по-прежнему не имела понятия, с чем ее поздравляют. Но постепенно она забывала думать об этом и все больше и больше проникалась праздничным настроением. И вот, когда наступил вечер и поднялся громкий галдеж и Кузнечик в своем далеко не лучшем костюме прошествовал мимо, не удостоив ее ни словом и даже не глянув в ее сторону, Белка встревожилась и громко сказала, так, чтобы он расслышал: «От некоторых никогда внимания не дождешься…»

Поздно вечером был фейерверк и торжественные речи, и Белку качали и подбросили вверх, до самых облаков, где ее подхватил Трутень. В обнимку свалились они в объятия Краба. Светлячок так хохотал, что чуть было не погас.

КАК-ТО РАЗ БЕЛКА столкнулась с нешуточной проблемой.

Они с Муравьем сидели под деревом. После долгих и несущественных разговоров у них зашла беседа о расстоянии между носами. У Муравья была такая палочка, в точности длиной с его ступню. Он приставил один ее конец к своему носу, а другой направил в сторону Белкиного. Потом перевернул палочку, и опять, и снова, и еще, до тех пор, пока она не уперлась в Белкин нос.

– Пять ступней, – заключил Муравей.

– Ну-ка дай-ка я, – сказала Белка.

Солнце стояло в зените, и вдали висело дрожащее марево. Белка подхватила палочку, наклонилась вперед и принялась за измерения.

– Три ступни, – сказала она.

– Быть того не может, – усомнился Муравей. Он вырвал у нее палочку и намерял шесть ступней. Белка подобралась к нему, и у нее получилось всего-навсего одна ступня.

– Что за ерунда, – сказал Муравей, – так у нас ничего не получится.

– Надо спросить кого-нибудь, – предложила Белка.

В этот момент мимо проходил Кролик, и они попросили его помочь. Кролик покачал головой.

– Не стал бы я связываться, – сказал он. – Однажды не устоял вот, решил измерить, сколько от моего носа до слонового хобота. Но у меня-то нос, знамо дело, все время дергается, – как тут измеришь. Слон тут просто из себя вышел. Ему надо это знать, и он узнает, не то такое будет, что он прямо не знает, – аж на дыбы взвился. Ну, ладно. Собрался это я с последними силами, сделал три глубоких вздоха и сам не знаю как, но на целую секунду нос остановил! И тут он у меня с лица возьми да и свались! Он же не просто так дергается! Вот тогда-то до меня дошло, к глубокому моему прискорбию! Ну, Слон сбегал за Улиткой, она мне нос-то, конечно, кое-как на место приладила, но при этом столько канителилась, что мимо меня штук десять кочанов прошли, а я и не учуял! Да! То есть вы можете себе представить, что с тех пор я нос ни разу не останавливал. Слон тогда согласился с тем, что я намерял, так что это такое расстояние, на четыре ступни. Но ежели мое честное мнение желаете знать, то все это сколько-там-у-нас-между-носами штука бесполезная, если вообще не вредная. А теперь – всех благ. Кажется, пахнет капустой.

Кролик раскланялся с Муравьем и Белкой и порскнул в заросли.

– Мда, – сказала Белка. – Давай-ка тоже на четырех ступнях сойдемся. Или что получше предложишь?

– Да нет, – сказал Муравей.

А солнце припекало не на шутку, и изо всех лесных уголков и нор раздавалось громкое пыхтенье.

В ДВЕРЬ ПОСТУЧАЛИ.

– Кто там? – спросила Белка.

– Дятел, – ответил Дятел.

Белка выбралась из постели и потащилась к двери.

– Бандеролька, – сказал Дятел.

– От кого?

– Извольте расписочку, – сказал Дятел, подставляя Белке для подписи белое перышко в коричневом крыле.

– Мое почтение, – сказал Дятел, развернулся и исчез.

Белка положила посылку на стол и решила пойти умыться, чтобы разглядеть его получше. Когда она вернулась от умывальника, пакета не было. Дверь стояла нараспашку. Белка подскочила к ней и успела заметить, как пакет скользнул с кончика ветки и над вершинами деревьев неторопливо поплыл на восток, в направлении восходящего солнца.

Это был такой четырехугольный пакет, обмотанный шпагатом, с узелком и марками в правом верхнем углу.

Когда Белка в то утро рассказала о происшествии Муравью, он ответил довольно беспечно:

– Видал я ее. Классно летела!

– Посылка-то? – ошарашенно переспросила Белка.

– Ты что, не слыхала никогда? Ну, что с тебя взять. Об этом вообще мало кто знает. Она в основном под землей живет, но иногда вдруг вылезает почему-то, – кто ее знает, почему, – и пытается летать. По большей части ничего у нее не выходит, потому что ее кто-нибудь ловит и запихивает куда-нибудь или вон отдает кому. Во избежание.

Белка уставилась на Муравья. Она никогда точно не знала, когда ее водили за нос, а когда нет. В большинстве случаев ее это мало волновало, но теперь…

– Так она что же… живая? – спросила Белка.

Муравей изумленно взглянул на нее.

– Живая? Посылка? Да тут все живое. Облака, бук, роза, нога вон моя, мой башмак, мой шнурок, узелок на шнурке. Постой-ка.

Он наклонился и завязал шнурок.

– Ты чего-то ждешь? – продолжал он, выпрямляясь.

– То есть? – не поняла Белка.

– Ну да, чего-нибудь особенного, неожиданного.

– Я всегда жду чего-нибудь неожиданного, – тихонько сказала Белка и серьезно посмотрела вдаль.

– Как знать, – сказал Муравей.

– А интересно, что там, в посылке этой? – спросила Белка, помолчав.

– А что там, в тебе или во мне? – спросил Муравей.

Белка глянула на Муравья, потом на себя, на свой живот, на грудь, на хвост. У нее не было ни малейшего представления о том, что бы там могло быть.

– Не знаю, – сказала она.

Некоторое время они молчали. Потом Муравей сказал:

– Идем.

– Идем, – сказала Белка.

И молча, плечо к плечу, побрели они на поляну посреди леса.

– СЛЫШЬ ЧЕГО СКАЖУ, – сидя на верхушке бука, сказал Белке Палочник. – Когда совсем один, толком ничего не размышляешь.

Белка вопросительно посмотрела на него, не зная, что ответить.

– Ну, – наконец не вполне уверенно сказала она.

– Я вот чего, я хочу сказать, – продолжал Палочник, – тогда просто думаешь одно и то же.

– Ну, – сказала Белка.

– А вовсе не размышляешь.

– Нет.

– Вот как сейчас.

– Ну, – сказала Белка. Она зажмурилась и представила, что сидит, удобно устроившись, и с удовольствием слушает размышления Палочника.

– А теперь я размышляю о размышлениях, потому что я не один.

– Нет.

– И я взаправду могу размышлять с кем-то на пару.

– Ну.

Ветер тронул древесную крону, и Палочник зашуршал. Или это он дрожал, или стряхивал с себя что-то?

– Слышь чего скажу, – сказал он.

– Ну, – сказала Белка.

– Я вот думаю, размышлять – это очень важно.

– Ну.

– Важнее чем все прочее.

– Ну.

– И я очень рад, что что я вон сколько всего наразмышлял.

– Ну.

Некоторое время они молчали. Белка приоткрыла глаза и увидела, что на губах Палочника играет печальная улыбка.

– Слышь чего скажу, – сказал Палочник.

– Ну, – отозвалась Белка.

– Я очень часто бываю совсем один.

«Все мы порой бываем одни», – подумала Белка, но решила, что это прозвучит некрасиво, и вместо этого сказала:

– Ну.

Палочник тяжело вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Я пошел.

– Ну, – сказала Белка и тоже вздохнула, поскольку не знала, что бы такое сказать покрасивее.

Палочник осторожно прошествовал по ветке к стволу дерева и медленно спустился вниз.

– Слышь чего скажу, –крикнул он напоследок.

– Ну, – крикнула Белка.

– Спасибо тебе.

– Ну, – отозвалась Белка.

И задумчиво посмотрела вслед тощему зеленому существу, которое впервые пришло к ней в гости, и о котором, насколько ей было известно, никто никогда не размышлял.

В ЛЕСУ ШЁЛ СНЕГ, какого уже давненько не видывали.

Муравей позабыл само слово «снег» и был вынужден спросить у Белки. А Медведь вообразил, что это сыплется с неба украшение для его праздничного торта – вот так, бесплатно. Щука взглянула наверх и увидела, что у нее в окне вьются густые белые хлопья. И ей сделалось так уютно и спокойно в замерзшей реке.

Снег шел так долго, что в нем утонул весь лес. Только вершины деревьев еще виднелись, и лишь далеко-далеко – там, где были пляж, море и пустыня – по-прежнему пригревало солнце.

Белка и Муравей сидели на самой верхней ветке бука. Время от времени кто-нибудь выныривал из снега. На этот раз это оказался Слон.

– Эхехе, – сказал Слон, хоботом сдувая со спины снег. Он уселся рядом с Муравьем и принялся тяжело вздыхать.

– Что такое? – спросил Муравей. Но Слон был так измотан всеми этими раскопками и обдувками, что свалился с ветки обратно в снег и исчез в его толще.

– Помогите! – донесся его крик, слабый и тоскливый. Муравей сиганул за ним, а Белка сидела на ветке и раздумывала, что ей делать.

– Погоди! – крикнула она.

– Чего годить-то, – крикнул Муравей из сугроба. – Помогла бы лучше.

– Ну да, ну да, – спохватилась Белка. Наломав прутьев, она связала их друг с другом вроде веревки и спустила вниз. Муравей привязал один конец к хоботу Слона, а сам повис на его хвосте. Из толщи снега раздался его приглушенный голос: «Тяни!» Белка потянула, и медленно, сантиметр за сантиметром, Слон и Муравей подтянулись наверх.

Сначала над снегом показался хобот Слона, затем его обвислые уши, его серый живот и округлые ноги, а потом и ладно сбитое тело Муравья.

Сначала они болтались туда-сюда над снегом, потом обрели опору в кроне дерева. Белка показала Слону безопасное местечко, где он мог прийти в себя и откуда он больше не рисковал свалиться, а Муравей в это время поздравлял себя с благополучным исходом. Белка застенчиво удалилась в уголок, чтобы кой о чем поразмыслить.

Потом настала оттепель, и снег растаял. А после этого не выпадал так долго, что Муравей вновь позабыл его название, а Медведь потом уже ни у кого не спрашивал, когда, наконец, его торт снова украсит эта посыпка, ни с того ни с сего упавшая с неба.

ОДНАЖДЫ В ПОЛДЕНЬ на опушке леса Белка и Сверчок решили поиграть в прятки. Но, поскольку ни один из них не умел считать до четырех, они не знали, когда начинать искать.

– Я спрячусь, а ты закрой глаза и жди, пока дождь не пойдет, – сказал Сверчок, приметивший вдали тучку. Но тучка прошла стороной, и, когда стемнело, Сверчок хлопнул Белку по плечу и попросил ее придумать что-нибудь получше.

На другой день у Сверчка появилась новая идея. Он спрячется, а потом помашет Жаворонку, висящему высоко в небе, и тот крикнет: «Иди искать!»

Это был хороший план и, когда Жаворонок крикнул «Иди искать!», Белка немедленно ринулась на поиски. Она искала очень усердно, переворачивала каждый камушек, осматривала каждую травинку, шарила мизинцем в каждой норке, но Сверчка так и не нашла.

Когда стемнело, Жаворонок крикнул:

– Ну, я пошел домой. Общий привет.

– Пока-а-а! – крикнули Белка и Сверчок. Сверчок тоже выбрался наружу и радостно хлопнул Белку по плечу.

– Это было супер! – заорал он. – Потрясно! Ты меня не нашла! Ха-ха! Давай завтра опять!

И так было на следующий день, и еще много дней подряд. Белка зажмуривалась, Сверчок прятался, Жаворонок кричал: «Иди искать», и Белка искала до заката солнца, после чего Жаворонок улетал домой, а радостный Сверчок выскакивал наружу.

Через месяц Белке это приелось.

– Ну вот еще! – возмутился Сверчок. – Найди меня сперва!

В эти дни Белка едва волочила ноги, глаза у нее постоянно были на мокром месте, но отыскать Сверчка ее не удавалось.

В один прекрасный день на полянку она не пришла.

Немного погодя разъяренный Сверчок замолотил в ее дверь:

– Это еще что за дела? Мы так не договаривались.

Ответа не последовало. Сверчок вошел в дом, но постель Белки была пуста. Как он ни искал, по каким углам не шарил, внутри и снаружи, на земле и под землей, Белки он не нашел.

И, когда в тот вечер зашло солнце, Сверчок отправился домой в глубокой задумчивости.