Текст книги "Цвета штандартов"

Автор книги: Томаш Колодзейчак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Томаш КОЛОДЗЕЙЧАК
ЦВЕТА ШТАНДАРТОВ

Я люблю вечерами бродить по окраинам города,

вдоль границ нашей сомнительной вольности.

Наблюдаю сверху за тем, как копошатся армии их мира,

слушаю гул барабанов, варварский рев

и совершенно не понимаю,

каким чудом Город все ещё защищается.

Осада длится не один день и месяц, враги то и дело сменяются,

ничто их не объединяет, кроме жажды быть свидетелями нашей гибели.

Готы, татары, шведы, легионы Цезаря, полки

Преображения Господня… кто их сочтет?

Штандарты меняют свои цвета, будто лес на горизонте —

нежная птичья желтизна весны переходит в летнюю зелень,

осеннее золото и наконец в зимнюю чернь.

Збигнев Герберт, «Донесение из осажденного Города»

ПРОЛОГ

– Едет! Едет! – шепнули микродинамики голосом разведчика.

Клейн кончиком языка коснулся сенсора внутри шлема, переключив скафандр с функции «ожидание» на функцию «готовность», мгновенно погрузившись в полную тишину маскировочного поля по всему электромагнитному спектру. Одновременно он почувствовал, как напрягаются эластичные усилители, охватывающие мускулы и суставы. Стекло шлема помутнело, и тут же на нем проступила сетка прицельника. Пластины перчаток плотно прилегли к пусковой муфте гранатомета. Он не увидел – да и не мог увидеть, – как плавающие в его сосудах микросерверы начинают выделять возбуждающие гормоны и как одновременно с этим раскрываются поры таких же микроскопических фильтров, очищающих кровь от избытка выделенных продуктов обмена веществ. Немного погодя Клейн ощутил секундное возбуждение, в следующее мгновение наступило состояние контролируемой эйфории. У них была новейшая аппаратура и оружие, эмиттеры поля, антисиловая блокада и детекторы излучения. Наконец-то у них появилась возможность словить эту сволоту. Словить и раздолбать!

Коргардская «панцирка» вынырнула из Альберданского транспортного туннеля, на мгновение зависла над черной поверхностью автострады. В городе когда-то было три тысячи жителей. В прошлом году Альбердан подвергся нападению коргардов. Теперь агрессоры возвели там очередную крепость, а их конвои регулярно курсировали между фортами. Никто не знал, что они перевозят, потому что караваны транспортеров, охраняемые боевыми машинами, невозможно было остановить. Если случайно и удавалось повредить какую-нибудь одиночную машину, то она немедленно аннигилировала и людям не доставалось ничего, кроме горсти радиоактивной пыли. Однако сейчас, перед этой операцией, солдатам выдали новое оружие, которое вроде бы должно было обеспечить захват коргардской «панцирки».

«Панцирка» – другого названия этой машине придумывать не стали оранжевый конус, покрытый черными разводами узоров – прыгнула вперед, стала набирать скорость, все больше удаляясь от позиции Клейна, и наконец скрылась за поворотом. Солдат почувствовал резкий всплеск возбуждения.

– Сигнал! – прозвучал в микродинамиках адресованный не ему приказ. Плюнули огнем замаскированные позиции, размещенные примерно в двух километрах от Клейна.

– Попал! – услышал он радостное восклицание Рабеля Корфу, потом его перекрыли выкрики других солдат и серии писков, означавших сателлитарные сообщения.

– Моя работа!

– Эта хреновина не аннигилирует!

– Клейн! Она идет на тебя! – заставил его подняться голос командира.

Машина коргардов возвращалась. Медленно, чуть накренившись, она выплыла из-за поворота, направляясь к транспортному туннелю. За долю секунды скафандр Клейна перешел из позиции «готовность» в позицию «бой». Боевой компрессор принял управление рефлексами солдата. В воздух мгновенно взвились три фантома, чтобы вызвать на себя залп врага, руки подкинули гранатомет, глаза поймали цель. Автомат застрекотал, краешком глаза Клейн засек, что стреляют и другие люди из его группы. Враг ответил залпом. Два фантома вспыхнули, прежде чем успели добраться до верхней точки своей дуги, третий загорелся уже после того, как начал опускаться. Клейн увидел огненную вспышку на другой стороне шоссе и почувствовал легкий укол в руку – погиб кто-то из его подчиненных.

Но и солдаты стреляли не впустую. Коргардский транспортер ещё летел по инерции, но уже явно опускался и вершина оранжевого конуса клонилась к земле. Удара о поверхность автострады Клейн не услышал – шлем полностью изолировал от звуков внешнего мира. «Панцирка» зарылась носом в темно-серую поверхность, сдирая гладкое покрытие шоссе. Несколько секунд она перекачивалась с боку на бок, потом замерла. С начала операции прошло шесть секунд. Теперь же время потекло для солдат в нормальном темпе.

– Клейн, страхуем кабельщиков. Остальные – ставить полный заслон! Пошли!

Клейн поднялся с земли и медленно двинулся вперед. Рядом шел Гарбих Петти и два сетевика, обычно называемых «кабельщиками».

Он знал, что остальные солдаты группы сейчас включат защитные силовые поля на тот случай, если пойманная «панцирка» взорвется. Люди – в боевых скафандрах с торчащими культями антенн, стволов и датчиков, горбами амуниции и системами жизнеобеспечения – походили на жуков, спешащих к падали.

Остановились в нескольких шагах от машины, зарывшейся острой вершиной конуса в землю. «Панцирка» была не меньше пятидесяти метров длиной. Странная машина непонятной конструкции. Столь же непонятной, как непонятны техника, цели и тактика коргардов. Да и все остальное, связанное с этой расой.

– Машина управлялась автоматически, – услышал Клейн голос кабельщика. Пробуем перехватить контроль над системой управления.

– Коргардским компьютером? – удивился Петти.

– Электроны везде одинаковы, солдат.

Тем временем другой кабельщик застыл, подняв одну руку и прижав к груди другую. Постояв так около секунды, он вздрогнул, медленно изменил положение рук и слегка передвинул ноги. Его напарник тоже замолк и погрузился точно в такой же странный транс. Вероятно, они вошли в контакт с бортовым компьютером и теперь пытались пробиться сквозь его защитные системы. Сейчас мозг сетевиков пребывал в электронном мире коргардов и должен был не только разгадать его, но и продраться сквозь установленные барьеры. Клейн не мог себе этого представить. Впрочем… ведь электроны-то везде одинаковы…

Неожиданно один из кабельщиков вскрикнул и тут же рухнул на землю. В последний момент его скафандр перехватил контроль над беспомощным телом, и только поэтому инженер не ударился со всего размаха головой о полотно автострады, а мягко опустился на колени и уперся руками в землю. Коргардский транспортер задрожал, словно пробовал подняться и улететь. К счастью, из этого ничего не вышло, зато на оранжевой, покрытой черными крестами поверхности конуса возникла узкая темная щель.

Клейн опустился на колени и приготовился стрелять. Гарбих отпрыгнул в сторону, чтобы собственным телом прикрыть кабельщиков. Но нападения не последовало.

– Люк, – облегченно выдохнул Гарбих. – Двинь автоматы.

Стальная пасть «панцирки» раскрывалась все шире и шире, и наконец край её нижней «челюсти» уперся в полотно автострады. Силовые установки все ещё пытались поднять машину, но не выдержали веса и замерли. Клейн подошел к люку. Гарбих держался в двух шагах за ним. Инженеры отплясывали танец марионеток, которых за веревочки дергают спятившие кукловоды.

Автоматы выдвинулись вперед, оставив солдат позади. Они ползли к люку два яйцевидных аппарата на гусеничном ходу, высшее достижение гладианской техники. Кажется, даже у Доминии не было установок, которые могли рассчитывать на победу в стычке с техникой коргардов. Роботы исследовали землю перед собой и непрерывно передавали информацию на орбитальные трансляционные станции. Даже в случае какой-либо неожиданности те зарегистрировали бы ход событий. Любая крупица информации могла пригодиться. Когда автоматы вползли на «челюсть» люка, «панцирка» снова покачнулась. Еще секунда – и автоматы скрылись в темном чреве машины.

– Входим! – решил Гарбих. Солдаты двинулись вслед за разведавтоматами. Шаг. Еще шаг. В динамиках шлемов бились странные звуки, вызываемые кабельхакерами, сообщения с огневых позиций и сведения со спутника, подтверждающие, что карательные экспедиции коргардов не покинули ни одного форта. Лишь теперь Клейн заметил, что черные кресты на оранжевой поверхности брони были не нарисованы, а как бы выбиты мощным зубилом. Гарбих поставил ногу на клапан люка, наклонился, чтобы войти внутрь. Клейн передвинулся вбок, чтобы в случае чего Гарбих не оказался на линии огня. Их охватил полумрак помещения, похоже, заполненного каким-то клубящимся газом. «Смесь аммиака и гелия», – тут же известили автоматы. Клейн перенастроил фильтры очков шлема и постепенно стал различать окружающие предметы. Гарбих стоял как каменный истукан, а минуту спустя Клейн услышал в микронаушниках его тихий шепот:

– О Боже! Боже, это же люди…

В тот момент, когда Гарбих произнес эти слова, глаза Клейна окончательно пробили тьму. Два исследовательских автомата медленно ползли вдоль «витрин» в стенах, «витрин», заполненных прозрачной жидкостью. И в этих «витринах»…

Плотно притиснутые друг к другу, стояли десятки человеческих тел. Странных, деформированных, перекрученных, с оскальпированными головами, ампутированными конечностями, вырванными ноздрями и свернутыми челюстями, кожей, снятой в некоторых местах так, что были видны мышцы. На каждом из тел мерно пульсировали темные, овальные утолщения. И неожиданно Клейн понял: эти искореженные люди жили, их широко раскрытые глаза пытались пронзить слой жидкости и заполняющий кабину мрак. Они на него смотрели!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

– Прошу внимания. – Рядом с головой каждого пассажира расцвело изображение яркой бабочки. – Через пять минут прибываем на остановку. Стоянка – три минуты. До встречи в вагонах линии «Лепидоптер».

Бабочки затрепыхали желто-зелеными крылышками и растаяли, оставив угасающую в воздухе светлую полоску и тонкий аромат цветов. Даниель Бондари улыбнулся. Желто-зеленые бабочки и аромат цветов встречали его всегда при возвращении домой. Он поднялся с кресла, машинально разгладил черную блестящую форму, а когда капсула остановилась и раскрыла двери, он вместе с другими пассажирами вышел на перрон.

Родительский дом стоял на окраине городка, носившего звучное название Переландра. Небольшое строение с белыми стенами и плоской крышей, покрытой черепицами фотоколлекторов. По углам – мачты с турбинами ветряков. Даниель помнил те времена, когда вокруг дома росли яркие цветы, мама создавала удивительные композиции из земных и гладианских растений. После гибели отца мама перестала заниматься цветами. С каждым днем она становилась все тише и как бы меньше. Домашний аппарат автомеда, который Даниель просматривал при каждом посещении, неизменно извещал, что мать не больна. И тем не менее – Даниель знал это – её здоровье постоянно уходило. Вероятнее всего, ей не терпелось как можно скорее встретиться с отцом. Даниель был единственной причиной её существования, удерживал её в жизни, словно стальная булавка – бабочку в музейной витрине. Когда Даниель после первых семи лет армейской службы был переведен на штабную работу, мать решила, что теперь ему уже ничто не угрожает и можно уже не нянчить своего сыночка. И умерла. Он не продал дом и не сдал его внаем. Жил и работал он в столице провинции Шаншенга, но в Переландру обычно наведывался, когда выпадал отпуск. Армия и подчиненные ей формирования судей – их называли танаторами – пребывали в состоянии постоянной боевой готовности. Поэтому Даниель не скрыл удивления, когда накануне вечером получил шестидневный отпуск с немедленным исполнением. Его прямой начальник не сообщил причин такого решения. Даниель покончил с наиболее важными делами, несколько вопросов подбросил сотрудникам и двинулся в Переландру.

Домой он приезжал когда только мог. Соседи уважительно кланялись ему, а ребятишки восхищенно глазели на блестящий черный мундир. Так было и теперь, когда он вышел на станции и медленно двинулся по знакомым улочкам. За все эти годы городок почти не изменился, даже коргардская угроза казалась здесь далеким, наркотическим кошмаром.

Вблизи Переландры никогда не велись военные действия и обитателям не довелось испытать все «прелести» срочной эвакуации. На Гладиусе все меньше оставалось таких уголков, где после долгого отсутствия можно было увидеть те же дома, те же цветники, те-же магазины и тех же людей за прилавками.

Когда Даниель свернул на улочку, ведущую к родительскому дому, он знал, что наверняка здесь даже птицы будут разгуливать по траве там же, где и всегда. И все же…

Напротив через улицу жили друзья родителей Даниеля, супруги Хабергены. Бывая в городе, он всегда навещал их. И тут он остановился как вкопанный: из-за поворота возник не плоский домик, очень похожий на дом его родителей, а покрытое слоем телекраски строение странной формы с башенками и пристройками. Хабергены, даже если б их хватило на это, никогда не позволили бы себе такую экстравагантность. Заинтригованный, он подошел к ограде, скользнул рукой по сенсору стража, но калитка не отворилась. Вместо этого теплый женский голос произнес:

– Я вас не знаю. Прошу представиться. Благодарю. Простите.

– Даниель Бондари. К Хабергенам.

– Весьма сожалею, – ответил домофон, – но Фридерик и Мануэла Хабергены сорок дней назад перебрались во Дворец Отдохновения в Бруубанке. Теперь у дома другой владелец. Благодарю. Простите.

– Кто новый владелец?

– Вас нет в перечне лиц, которым я должна отвечать на такие вопросы, вежливо, но решительно проинформировал Даниеля домофон женского пола. После чего добавил, как бы спохватившись: – Благодарю. Простите.

– Ну да, – проворчал Бондари и повернулся, чтобы пройти к своему, более гостеприимному, дому.

– Эй! Погодите! – Голос несомненно принадлежал той особе, которая наговорила текст на домофон. К калитке шла девушка. Короткие темные волосы, смуглое лицо, обычная домашняя одежда. Тем более странное впечатление производила серебристая сеточка, прикрывавшая её глаза: словно металлический паук раскинул паутинку между бровями, переносицей и скулами. Даниелю показалось, что под электронной пряжей он видит блеск глаз, но, возможно, это был обман зрения.

– Господин Бондари, – сказала девушка скорее утвердительно, чем вопросительно. Она остановилась по ту сторону ограды, но калитки не открыла.

– Мы знакомы?

– На этой улице жуки появляются редко. – Она сделала упор на слове «жуки». Так называли танаторов неприязненно настроенные студенты и пропагандисты политической фракции «покорных». Сокращенно. От «навозного жука». Когда им хотелось соблюсти видимость приличия, они объясняли, что именно так выглядят судьи в своих блестящих черных мундирах и боевых панцирях. «Священные скарабеи». Навозные жуки! Но Даниель-то знал, что студенческая братия считает исполнителей приговоров вонючками, копошащимися в дерьме. – Все местные старушки, – продолжала девушка, прямо-таки млеют, вспоминая о своем юном защитнике.

– Все местные старушки, – огрызнулся он, – были подругами моей матери и знают меня с детства. В чем дело?

– Вы рвались в мой дом. Я хотела соблюсти приличия и сказать, что мы соседи. Хабергены решили, что им пришла пора переселяться во Дворец Отдохновения. Я купила их собственность. Как видите, домик слегка изменился. Вы сегодня уже бабахали в кого-нибудь? Схватили какого-нибудь вредного человечка?

– Нет, – как можно спокойнее ответил Даниель. – Но два дня тому назад я видел девушку вашего возраста, которой вредный человечек отрубил ноги и отрезал нос. Она ещё была жива, – и отвернувшись, он добавил: – Благодарю. Простите.

Уже отворяя дверь родительского дома, он заметил, что девушка, быстро размахивая руками, спорит о чем-то со своим домофоном.

2

Вообще-то это была не оккупация. Гладиус не был ни разгромлен, ни захвачен. Все государственные институты действовали нормально, люди работали и веселились. И тем не менее жили в состоянии войны.

Колония на планете Гладиус в системе звезды Мультон возникла двести лет назад как один из так называемых Независимых Миров.

Это была гигантская программа. Инвесторам пришлось выкупить сведения у частных разведывательных фирм, исследующих миры в зонах человеческой цивилизации. Затем туда направились небольшие группы поисковиков и инженеров, наконец потребовалось вложить огромные суммы в строительство на поверхности планеты автоматизированных производственных мощностей и других объектов инфраструктуры. Одновременно шел процесс легализации новой колонии и согласования её законов с солярной юрисдикцией. Наконец, нужно было ещё зафрахтовать колоссальные корабли-холодильники, которые нежно именовали «моргами», и оплатить доступ к гиперпространственным трассам. И вот теперь уже можно было и огласить «Хартию Прав» – перечень правил, которые будут действовать в новорожденном государстве, – и начать вербовку колонистов.

Люди заселяли новые миры и основывали сообщества – сообщества, управляемые разными законами, исповедовавшие всевозможнейшие религии, придерживавшиеся тех или иных обычаев и в той или иной степени связанные с разрастающейся Солярной Доминией. Каждое из таких миров-государств имело право исследовать и колонизировать свою звездную систему, а также поддерживать филиалы в районе ближайших гиперпространственных шлюзов-переходов. Однако именно Доминия контролировала и охраняла паутинную сеть гиперпространственных трасс, очерчивающих границы экспансии человечества, сохраняя при этом за собой право представлять «род людской» в контактах с иными цивилизациями, а также играть роль арбитра в спорах между отдельными колониями.

Чтобы долететь до Гладиуса, «моргам» требовалось два года – из них более полутора лет в обычном пространстве на субсветовых скоростях. Техника гиперпространственной электромагнитной связи была ещё несовершенной, координаты прыжка вычислялись очень приблизительно, и к очередным шлюзам приходилось подлетать на обычной тяге. Поэтому восемнадцать месяцев полета с субсветовыми скоростями в результате релятивистских эффектов оборачивались почти двадцатью пятью земными годами. Началась колонизация, в меру интенсивные контакты с Солярной Доминией устанавливались в течение следующих десяти лет. Именно тогда в центре человеческой империи происходила кристаллизация новых центров власти, а наука, развитие которой подтолкнула Война Четырех Миров, скачком преодолела очередные границы познания.

В определенный момент оказалось, что Гладиус в технологическом отношении отстал от Доминии примерно на тридцать пять лет, при этом, кстати, Доминия вовсе не намерена была делиться своими достижениями с кем бы то ни было. В соответствии с договорными условиями колонисты заняли большой континент в северном полушарии, оставив в распоряжении метрополии южный, меньший остров. С этого момента история Гладиуса – это история соперничества двух направлений в политике: сохранение политической и экономической независимости от Доминии, с одной стороны, и присоединение к солярным структурам – с другой. Примерно в течение полутора веков решительный перевес был на стороне последователей первой точки зрения. Однако в последние годы любая неудача в борьбе с коргардами укрепляла силы сторонников подчинения Доминии. Во всяком случае, многие начинали верить, что в награду Гладиус получит политическую, и технологическую поддержку, которая позволит разгромить коргардов.

К тому времени, когда появились коргарды, население Гладиуса превышало шестьсот миллионов человек. Они освоили континент, осуществляли дозволенное по договорам исследование других планет системы Мультона, поддерживали официальные отношения с дипломатическими и торговыми резидентурами Доминии, размещенными на южном острове. Гладианская наука все ещё отставала от центра человеческой цивилизации. Однако постепенно импорт технологий и собственные исследования позволили хотя бы сохранять имеющуюся дистанцию, не давая разрыву увеличиваться, что обычно случалось с независимыми мирами, расположенными на концах гиперпространственных трасс. И все же оказалось, что коргарды слишком сильны…

* * *

Первым их увидел Фердинанд Кениг, второй пилот транспортного корабля «Железная королева», поставляющего биопрепараты горняцким траулерам в астероидном Поясе Фламберга.

Фердинанд Кениг легкомысленно отнесся к предварительному сообщению об объекте, не отвечавшем на сигналы вызова. Так случилось потому, что, во-первых, он был профессионалом и знал, что порой дурит любой стохастический компьютер, а во-вторых, знал, что его коллеги готовы на все, лишь бы малость поразвлечься во время трехдневного перелета с орбиты Гладиуса на исследовательские станции в Поясе Фламберга. Например, могли заставить модуль управления кораблем сообщать ложные сведения.

Однако Кениг, получив подтверждение предварительных данных, решил включить сигнал вызова. Вокруг аппарата управления кораблем – шара трехметрового диаметра, заполненного нейронным гелем – собрались все члены экипажа грузовоза. Они наблюдали за висящим в прозрачной взвеси, одетым в специальный комбинезон Кенигом, а одновременно следили за изображениями и параметрами, появляющимися на стенных экранах.

Погруженный в трансмиссионную жидкость Кениг всем телом принимал идущие от модулей данные и сам высылал приказы и запросы. После двухминутного упорядочивания и анализа информации он решил объявить состояние готовности.

Навстречу «Железной королеве» шел гигантский космолет. Это не был гладианский патрульный корабль либо горняцкий траулер. Спектр излучения объекта не походил на характерные сигналы, высылаемые боевыми кораблями Солярной Доминии, несущими охрану в районе гиперпространственных шлюзов. Компьютеры также отвергали возможность того, что космолет построен какой-то пока ещё не известной людям чужой расой.

Хотя процедуры, которые применил в сложившейся ситуации Фердинанд Кениг, были обязательной частью программы управляющего мозга каждого космолета, в истории человечества их применяли всего несколько раз. Земной корабль встретился с объектом Чужаков, принадлежащим неведомой расе.

«Железная королева» включила код приветствия, одновременно вызывая ближние правительственные единицы Независимой Планеты Гладиус и Солярной Доминии. Сама же, не получив ответа, сошла с трассы постороннего объекта и направилась к ближайшей гражданской базе. Это спасло жизнь Фердинанду Кенигу и его экипажу.

Их последователям повезло меньше. Спатанский патрульный корабль «Ледерман» был уничтожен, как только попробовал приблизиться к чужому космолету. Тогда же оказалось, что пришелец вооружен гораздо более мощными излучателями полей, чем даже корабли армии Доминии. Поскольку солярный флот базировался около гиперпространственного шлюза в четырех световых месяцах полета от системы Мультона, заградить дорогу таинственному космолету могли только гладианские силы. Чужаки не реагировали ни на какие вызовы, а чрезмерно приближающиеся к ним объекты уничтожали. Через несколько часов стало ясно, что, во-первых, на все попытки контакта они отвечают враждебно, а во-вторых, гигантский космолет направляется на Гладиус – планету, заселенную шестьюстами миллионами человек.

В космосе разыгрался бой, из которого корабль Чужаков вышел без видимых повреждений. Военный флот Независимой Планеты Гладиус прекратил существование. Примерно через сто часов после первого контакта вражеский объект, окруженный сферой силовых полей и изображениями, маскирующими его размеры и форму, вышел на орбиту Гладиуса. Космолет «выплюнул» из себя несколько модулей, после чего произвел самоуничтожение. Окруженные силовыми полями модули опустились в восьми точках самого крупного континента Гладиуса – Килене. Очень скоро в местах посадки модулей выросли форты – укрепленные базы агрессоров. Неизвестно, кто и почему назвал Чужаков коргардами.

Совет Электоров немедленно обратился к резиденту Доминии с просьбой о вмешательстве. Тот ответил, что Гладиус – мир независимый и должен сам договариваться с коргардами. Кроме того, известил, что не располагает какими-либо сведениями относительно более ранних контактов человечества с этой расой чужаков. Когда агрессоры уничтожили первый город и убили первых людей, резидент ограничился лишь тем, что подтвердил свое предыдущее заявление, не упустив, конечно, случая заметить, что если Гладиус откажется от суверенитета, то Доминия наверняка ему поможет…

Форты были мощными базами: площадь в несколько гектаров охранялась системами силовых полей и энергетических барьеров. Попытки их захвата закончились неудачей – машины, ракеты и солдаты уничтожались на подходе к фортам. Сейсмические наблюдения со спутника не дали практически никакой информации. Фортам дали названия Красный, Черный, Зеленый…

Коргарды не реагировали на приближающихся к базам людей за исключением тех случаев, когда те пересекали зону безопасности. Большинство поселений, расположенных вблизи фортов, опустело. Только кое-где люди оставались. И оказалось, что коргарды позволили им жить спокойно. В то же время порой они совершали жуткие вещи. Из фортов выходили колонны бронемашин, обычно пользовавшихся гладианскими автострадами и подземными магнитными туннелями. Машины эти подходили к какому-либо поселению или городку всегда расположенным на большом удалении от фортов, – окружали их и уничтожали, оставляя после себя лишь гигантские поля радиоактивной земли. Любая такая операция сотрясала общественное мнение, вызывала безрезультатные ответные действия оставшихся в живых крох гладианской армии и все более активные политические стычки. Тем временем на опустевшие было участки вблизи фортов понемногу возвращалось все больше бывших обитателей. Начинали перебираться и новые. Там, как ни странно, было безопаснее, в то время как любой другой город Независимой Планеты Гладиус мог быть неожиданно атакован и уничтожен.

Были сформированы специальные внеармейские службы эвакуаторов, которые должны были предупреждать людей о коргардских вылазках и организовывать эвакуацию из опасных районов. Стабильная прежде система заселения планеты зашаталась, волны беженцев буквально затопляли города, считавшиеся безопасными. Усилилась миграция на орбитальные базы и другие планеты системы Мультона. Однако они не могли принять всех желающих. Бежать же из системы через гиперпространственный канал могли далеко не все.

Одновременно все больше и больше жителей Гладиуса требовали, чтобы Совет Электоров присягнул на верность Доминии и призвал на помощь её силы.