Текст книги "Собака Метцгера"

Автор книги: Томас Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 33

Портерфилд прошел по пустому коридору мимо закрытых дверей с номерами, но без надписей. В полшестого утра в этом крыле находилось всего несколько человек. За последние две недели он проделал слишком много таких ранних поездок в Лэнгли. У президента фонда Сейелла не было в Лэнгли дел, поэтому всякий раз, когда за ним приезжал автомобиль, оставался шанс засветиться. Половина правительств мира платила людям, следившим за передвижениями на этом пути.

Послышался спокойный и хорошо знакомый голос:

– Портерфилд.

Он повернулся и подождал, пока высокий негр поравняется с ним.

– Однако ты возник далековато от Майами, Джи Кей.

– Там сейчас жарко.

– Там всегда жарко.

– Вот я и сматываюсь, когда есть возможность. Сегодня ночью я вернусь, но сперва хочу поговорить с тобой, у меня есть кое-что интересное.

– Я тебе нужен?

Джи Кей кивнул:

– Да, и здесь, пожалуй, самое безопасное место.

С этими словами он открыл толстую папку и извлек две черно-белые фотографии – восемь на десять дюймов. Портерфилд вгляделся. Это были снимки людей в аэропорту. На первом – пассажиры, идущие прямо на камеру, с небольшой ручной кладью. На переднем плане – мужчина средних лет, высоколобый и широкоскулый, одетый в дорогой темный костюм.

– Кто это?

– Работник чехословацкого посольства в Боготе. Он здесь вполне легально и прочее, но у нас получено уже много таких фотографий. На другой помечена стюардесса, которая, похоже, была чьим-то курьером. Впрочем, сейчас мы просто ведем наблюдение. Забудь о них. Посмотри на тех, что в конце.

Портерфилд поднес фотографии ближе к свету:

– Черт, зрение уже не то. Вот, я вижу. Это Альберт, как его там…

– Коттон. Правда, согласно списку пассажиров, его зовут по-другому, но они, видно, ошиблись.

– Он преследовал того парня из Панамы?

– Ошибаешься, согласно латиноамериканскому списку, он находится в Панаме. А это перелет из Торонто.

Портерфилд изучил вторую фотографию.

– Отлично, теперь я разобрался в этих играх. Сколько обезьян на этой фотографии? Ага, он. Этот парень с усами – Лестер Вийон, когда-то, много лет назад, я с ним работал.

– Он занят в секретных операциях, сотрудничает с тайной полицией Гватемалы, из тех, кого должны были расформировать. Сейчас они работают только по ночам.

– А днем можно попутешествовать, – пожал плечами Портерфилд.

– Здесь он не был более десяти лет.

– Кто тебе сказал?

– У меня много друзей, так как я делаю много одолжений. – Он сунул фотографии обратно в папку. – Оба эти товарища учуяли, куда ветер дует, и просили разрешения вернуться домой, но им отказали.

– Спасибо, Джи Кей. Я обо всем позабочусь. Оставь фото себе.

– Позаботишься? Знаешь, что они намерены делать? Повидаться с директором! Если уж я разглядел на двух фотографиях эту пару, то представь, сколько их всего. Им придется выстроиться в очередь, чтобы застрелить его!

– Джи Кей, благодарю еще раз. Я обо всем позабочусь. За мной должок.

Портерфилд завернул за угол, оставив негра в одиночестве, затем повернул еще раз и постучал в дверь под номером 412.

– Войдите! – отозвался голос Голдшмидта.

Портерфилд отворил дверь.

– А, Бен, привет. Ты проделал этот путь по доброй воле, узнав об очередном фиаско, или повиновался дурацкому приказу?

– Директор хотел всех нас увидеть. – Он взглянул на часы. – У нас еще пара минут. Можешь сделать для меня одно распоряжение?

– Ради Бога, какое?

– Вызовите врачей для вскрытия в пределах ближайших двадцати четырех часов. Газетам скажем, что самоубийство или что-то в этом роде.

– Но это делают, только когда агент уже убит.

– Знаю. Хорошо, что в этой комнате нас только двое.

В зале заседаний Портерфилд обнаружил Кирнса, изучающего кусок коричневого картона.

– Это что?

– Меню. Внизу – приказ: завтрак с директором. Так что мы здесь позавтракаем. Это хорошо или плохо?

Следом вошел Голдшмидт и сразу отозвался:

– Плохо! Значит, проторчим здесь четыре или пять часов.

– Как дела в Палм-Спрингс? Сработало?

Портерфилд пожал плечами:

– Закажите шампанское и посмотрите, откажется ли кто-нибудь. Так и определим.

Дверь распахнулась, и вошел Пайнс, услужливо пропуская вперед директора, который, не замедляя шага, дошел до своего места. Пайнс передал ему папку, в изучение которой директор немедленно погрузился. Все замерли в ожидании. Пайнс обошел вокруг стола, чтобы передать Портерфилду меню:

– Закажите, что вам угодно, и через минуту принесут.

– Хотелось бы знать, когда у меня появится аппетит, – пробурчал Голдшмидт.

Портерфилд вернул Пайнсу меню:

– Мне только кофе. Я должен вернуться в Вашингтон до того, как на улицах станет людно.

Директор оторвался от папки и изрек:

– В Калифорнии сейчас полтретьего ночи. – Он сделал паузу. – Полчаса назад окончилась первая фаза операции.

Тут он вытянул руки вперед и обхватил руками воображаемый предмет, сквозь который посмотрел на противоположную стену зала.

– Предварительные донесения одновременно радуют и огорчают.

– Кого убили? – поинтересовался Голдшмидт.

Директор отвел невидимый предмет немного в сторону.

– Мы потеряли четверых. Джон Нокс Моррисон и Кевин Мортон застрелены около шале на вершине горы близ Палм-Спрингс. Еще двое убиты совсем недавно у… здесь написано «у Мемориала динозавров». Что это такое?

– Это туристический аттракцион на главной автостраде между Палм-Спрингс и Лос-Анджелесом, – пояснил Пайнс. – Огромные статуи динозавров прямо в пустыне.

– Не важно, – сурово посмотрел на него директор. – Имена погибших пока неизвестны. Это часть группы, которая отрезала путь террористам. О подробностях меня еще не информировали.

– Паническое бегство динозавров? – попытался уточнить Голдшмидт.

Портерфилд наклонился вперед:

– Какие у нас надежды? Ведь основные донесения уже получены.

– Основные – еще нет, но в этих докладах сказано, что террористов – семеро, и оперативная группа не позволила уйти ни одному. Сейчас устанавливаются личности. Рейды будут проводиться до утра.

– Убито одиннадцать человек, – покачал головой Голдшмидт, – наших четверо, бандитов семеро, и что из того? А что дадут эти рейды? Наверняка люди, охраняющие бумаги, просто избавятся от оружия и тихо скроются.

– Все просто, – воодушевился Пайнс. – Мы уверены, что имеем дело с небольшой группой латиноамериканских террористов. Они не могут тихо скрыться. У нас занято порядка двухсот оперативников, и это только для первого рейда!

Портерфилд искоса взглянул на Кирнса, сосредоточенно изучавшего меню:

– И сколько народу осуществляет связь и прочее?

– Свыше тысячи, – загордился Пайнс. – Как уже отметил два дня назад директор, мы на сей раз подготовились всерьез.

– Стало быть, больше тысячи человек знают, в чем дело? – поморщился Кирнс.

– Что вы имеете в виду? – встрепенулся директор. – Это специально подобранные люди!

– Специально подобранных не существует, – пояснил Кирнс. – Вам даже не сообщили имена убитых. Это означает, что там находятся люди, чьи настоящие имена неизвестны.

– Если вы о ком-то особо беспокоитесь…

– О вас! – спокойно сообщил Кирнс. – До того как это случилось, наши люди, разбросанные по всей Латинской Америке, подвергали свои жизни опасности, зная, что вы ничего не сделали, чтобы их защитить. Теперь их более тысячи…

– Если вы намерены снова все это поднимать, мы можем и отказаться.

– Вам следует сделать то, что мы давно вам советуем: вывезти людей, над которыми нависла опасность. Может, уже поздно торговаться с владельцами бумаг Донахью, поскольку вы их дважды предали.

– Но мы их захватили, стерли с лица земли, – горделиво заявил директор, – мы их уничтожим.

Глаза Портерфилда неожиданно потеряли блеск, и он взглянул на директора тоскливым взором из-под тяжелых век, сразу показавшись старым и усталым.

– Это ваше последнее слово?

– Безусловно!

Голдшмидт медленно поднялся, опираясь на стол, вспотевший и побледневший.

– Извините, я вспомнил, что пару минут назад сделал важные вызовы по ошибочным номерам. – Он прошествовал к двери, но приостановился. – Специально для протокола добавляю, что во всем согласен с Беном. – Он взялся за ручку двери. – Ах да, ведь протокол не ведется, не так ли?

Пайнс обратился к директору:

– Может быть, нам не следует назначать мистера Голдшмидта ответственным за все? Мистер Портерфилд и мистер Кирнс уже высказались. Правда, они не дождались окончательного отчета из Калифорнии, но я не думаю, что он полностью изменит картину. Я прав, мистер Кирнс?

– Не совсем правы. – Кирнс продолжил изменившимся, как бы просящим голосом: – Неужели вы не понимаете? Можно уже не волноваться по поводу шайки террористов. Внутри самой Компании – мятеж. Эти семьдесят восемь человек, которые сейчас далеко, – ведь каждый из них знает, чем занимался Донахью. И каждый из них способен наделать больше, чем все террористы, вместе взятые. Каждый из них…

– Благодарю, – оборвал директор, вскакивая на ноги.

Кирнс бросил многозначительный взгляд в сторону Портерфилда и вышел. Пайнс подошел к директорскому месту, чтобы забрать папку. Портерфилд остался на месте, лишь поднял на колени маленький ручной чемоданчик. Директор ободряюще улыбнулся:

– Я всегда восхищался вашим мужеством, Бен. Вы – матерый профессионал, полжизни провели в полевых условиях и привыкли полагаться лишь на одного себя, чтобы остаться в живых. Но на сей раз вы не будете этого делать, догадываетесь почему?

Портерфилд помолчал, запустив руку в чемоданчик.

– Буду.

Директор и Пайнс переглянулись.

– Это вы не будете делать того, что собирались.

Директор слегка подтолкнул Пайнса рукой, чтобы тот пошел к двери, но в этот момент что-то щелкнуло, голова Пайнса странно дернулась, он сделал шаг к стене и упал как подкошенный. Директор застыл в растерянности. Из головы Пайнса сочилась кровь – пятно на полу росло на глазах. Директор замер, не в силах перешагнуть через тело. Он наклонился и всмотрелся в убитого.

– О Боже, у него вытекли мозги… – Он повернулся к Портерфилду с трясущимися губами. – Вы это сделали! Но за дверью меня ждут мои люди, вы понимаете это?

Портерфилд молча прицелился и выстрелил. Голова директора при падении стукнулась о стену, и тело сползло на пол.

В зал скользнул Голдшмидт:

– Совещание закончено?

Портерфилд подошел к телу директора и толкнул его носком ботинка.

– Вы обо всем позаботитесь?

Голдшмидт покачал головой:

– Пайнс позаботился сам. Вчера утром он вызвал команду медиков для вскрытия. Они рассчитывали потерять агентов.

Портерфилд закрыл чемоданчик и направился к двери, бросив на ходу:

– Распорядитесь об уборке.

– Я уже предупредил людей, что вы сегодня не появлялись.

– А что Кирнс?

– Он предложил устроить телохранителям директора перерыв.

Глава 34

«Сообщение из Вашингтона. Сегодня на пресс-конференции в Белом доме объявили о смерти Уильяма Блоунта, директора одного из отделов ЦРУ, и его заместителя Артура Пайнса, доверенного лица директора. Оба стали жертвами автомобильной катастрофы, возникшей во время проверки некоторых объектов в Лэнгли, Вирджиния. Буквально через несколько секунд после аварии туда прибыл автомобильный эскорт директора, и обе жертвы были доставлены в ближайшее медицинское учреждение – на подстанцию „скорой помощи“. По прибытии патологоанатомы из ЦРУ констатировали смерть. Признаки насильственной смерти отсутствовали, но спикер Белого дома сказал, что президент не исключает такой возможности».

Китайчик Гордон швырнул газету на пол. Кеплер протянул было за ней руку, но тут подскочила черная псина, подхватила газету зубами и выскочила с ней в открытую дверь гаража.

– Что она творит, черт возьми? – выругался Кеплер.

Снаружи раздался голосок Маргарет:

– Умница, деточка, золотце, спасибо!

– Маргарет обучает эту скотину приносить газету, – проворчал Гордон, – но она еще толком ничего не усвоила. Хватает и выбегает за дверь. За сегодня это уже в третий раз.

– Вдруг и вправду научится, – мечтательно проговорил Кеплер, открывая с хлопком очередную банку пива.

Китайчик сжал челюсти, и его щека конвульсивно задергалась, но он сохранил спокойствие:

– Было бы неплохо. Какие у тебя соображения по поводу этой автомобильной аварии?

Кеплер, мирно потягивавший пиво, не расслышал вопроса:

– А кота ты тоже дрессируешь?

Китайчик Гордон поднял глаза и обнаружил Генри Мецгера, который волок огромную ножку индейки через кухонное окно на балкон. Он сообразил, что оставил индейку на столе, когда расчищал в холодильнике место для кеплеровского пива.

– Наверное, Маргарет угостила его, – солгал Китайчик. – Он очень любит индейку.

– Я думаю.

– Ну так что насчет аварии?

– Непонятно, что там на самом деле случилось, но нельзя исключать убийства – тут я согласен с президентом. Это золотце вырвало газету прямо у меня из рук, так что я не помню, что там в точности сказано. Может, эта пара решила съездить посмотреть, как их агенты убивают беднягу Грихалву, и в них попала шальная пуля.

– В общем, похоже на то. Они ведь не были профессиональными привидениями – просто два толстозадых чиновника.

В дверях появилась Маргарет в круглых солнечных очках и открытом купальнике. За ней, радостно подскакивая и повизгивая, вбежала собака с газетой в зубах.

– Вот и газета! – сообщила Маргарет.

Собака выронила изжеванную и влажную от слюны газету на пол.

– Умна донельзя, а пасть бархатная. Эх, если б ее научить таскать бумаги Донахью, все наши проблемы были бы решены.

Маргарет крикнула со ступенек:

– Китайчик, зачем ты дал Доктору Генри целую ножку индейки? Он же подавится костями! Подойди сюда, кис-кис, миленький, я тебе разделаю эту ножку!

Потягивая пиво, Кеплер подмигнул Китайчику:

– Интересно. Но я не согласен. Для присутствия на ночной операции они были чересчур важными персонами. Дайка я еще разок прочту.

Кеплер осторожно развернул газету и через пару минут прокомментировал:

– Все произошло без свидетелей: доктора, вскрытие, на сцене только люди ЦРУ. Не будь последнего празднества в честь Джорджа, я бы сказал, что их убрали собственные ребята.

Гордон кивнул:

– Согласен, но к чему это?

– Ладно уж, не умничай, тебя обводят вокруг пальца твои собственные зверюги. Нечего задавать мне вопросы, на которые сам знаешь ответ.

Маргарет крикнула, перегнувшись через перила:

– Иммельман уже едет, я его попросила купить свежую газету.

– Пусть полюбуется на проделки пса, – проворчал Кеплер.

– Ладно, хватит тратить время на пустые разговоры, – объявил Китайчик. – Маргарет, изложи свою теорию.

– По-моему, эти двое погибли вовсе не в автомобильной катастрофе и вообще не в Палм-Спрингс. Думаю, их убили. Видимо, это дело рук ЦРУ, раз они скрывают факт убийства. Почему это сделали – для нас не важно, а важно то, что теперь решения принимают новые люди, знающие, что директор убит.

– Ну и?..

– Ну и даже если никто не собирается использовать бумаги Донахью, все равно они заинтересованы в том, чтобы эти сведения держались в секрете. Так что они забеспокоятся.

– Думаю, все верно.

– Думаешь, верно? – подхватил Иммельман, открывая дверь.

Заслышав его голос, собака подскочила к Кеплеру, выхватила изжеванную газету и подбежала с ней к Иммельману.

– Спасибо, дружище, у меня есть своя. Слушай, Маргарет, ты отлично ее воспитываешь.

– Она ее учит собирать макулатуру, – проворчал Кеплер.

– Так что вы решили? – поинтересовался Кеплер. – Мы их подловим на этом деле?

– На чем подловим? – не понял Гордон.

– А, теперь я понял, почему вы просили принести газету. Вы ее не читали! Они сделали нам новое предложение.

«Сообщение из Вашингтона. Бенджамин Портерфилд, недавно оставивший пост в продовольственной корпорации, чтобы стать президентом фонда Сейелла в Вашингтоне, доложил попечителям о результатах санкционированной им независимой ревизии финансов фонда. Ревизия, проведенная экспертами из фирмы „Крабтри энд Бэкон“, Мэриленд, обнаружила в отчетах фонда недостачу в пять миллионов долларов. „Скорее всего, – пояснил эксперт мистер Дэвид Уэлби, – это результат серии бухгалтерских ошибок, совершенных от десяти до двадцати лет назад и затем постоянно повторявшихся“. Он заверил, что подобные ошибки часто встречаются в бухгалтерии подобного рода организаций, и он не намерен обвинять в мошенничестве руководителей фонда. „При ежегодной проверке деятельности освобожденных от налогов организаций ревизию в основном интересует, не проводят ли они противозаконных операций, а на завышенные активы редко обращают внимание“, – сообщил мистер Уэлби. В качестве примера он привел сумму в 619,352 доллара, внесенную городом за дом – собственность Теофилуса Сейелла. Дом был демонтирован и перевезен в город в 1954 году, а сумма, внесенная за землю, фигурировала в двух отчетах как приходной актив. „К нашей досаде, – сказал мистер Уэлби, – в отчетах дважды были учтены деньги, которых никогда не существовало“».

Сидя за огромным столом в офисе фонда Сейелла, Портерфилд рассматривал портрет легендарного основателя, висевший на стене. Наш Просто Тед. Он сразу решил, что портрет нужно убрать. В те дни, когда Просто Тед занимал это помещение, на стене висел портрет его отца, созданный каким-то бездарным художником по описанию. Это было еще перед тем, как дом Сейелла демонтировали и перевезли в Вашингтон. К тому времени Просто Тед разбогател достаточно, чтобы позволить себе благородных предков. Следуя простому здравому смыслу, он нанял самого дешевого рисовальщика – разбитного мужичка, который зарабатывал на жизнь, рисуя лихие карикатуры в Кони-Айленд по воскресеньям по четверть доллара за штуку. Впервые в жизни рисовальщик получил возможность поработать маслом на холсте, и в итоге получилось нечто, похожее на полицейский фоторобот престарелого разбойника, у которого за плечами всевозможные преступления, включая пиратство в открытых морях и изнасилование невинных девушек. Просто Тед был удовлетворен и заплатил художнику тринадцать долларов, чем тот остался весьма доволен, как гласит история. Потом он велел одному из вице-президентов: «Повесьте сукина сына туда, где я мог бы им всегда любоваться». Во время инвентаризации старое полотно нашлось в подвале, и Портерфилд решил, что сейчас самое время вернуть его на прежнее место.

В кабинет вошел Кирнс и уселся напротив Портерфилда.

– Спасибо, что пришел. Передай Голдшмидту, что статьи я видел. Они великолепны.

– Перемещения проходят нормально, – кивнул Кирнс. – Если предположить, что люди, которые исчезли из нашего поля зрения, сами о себе позаботятся, то, считайте, что мы сможем защитить всех.

– Надеюсь, со времени нашей последней беседы не произошло ничего из ряда вон выходящего?

– Вы сами знаете. – Кирнс уставился на ковер. Ведь все эти люди работали на Джорджа Грихалву. За ним не стоит никаких политических сил. Это был обыкновенный старорежимный гангстер: торговал в Лос-Анджелесе наркотиками, платил разным темным личностям, но отследить все его связи нет возможности. Мы проверили каждый лоскут бумаги у него и у его дружков, но ничего не нашли. Наши трофеи – оружие, деньги, конечно, наркота.

– Именно то, что нужно.

– Да уж. Никаких признаков наличия бумаг Донахью и фургона с авиационной пушкой. Мы надеялись разыскать у него хотя бы запасные детали и боеприпасы.

– Меня очень удивляет, что Грихалва нам не подходит, – задумчиво произнес Портерфилд.

– Возможно, он с кем-то законтачил на почве торговли дурманом. Это могла быть достаточно крупная фигура – человек, который смог нанять Грихалву для выполнения самой грязной части этого дела. Возможно, какие-то международные гангстеры.

– Все время они требуют денег, а не политических уступок, и вдруг допускают, что деньги попадут в руки такого типа, как Грихалва.

– Если они так сильны, что смогли нанять его, значит, у них была уверенность, что он их не облапошит. Не забывайте, что они способны перекрыть весь Лос-Анджелес, когда им заблагорассудится.

– Представьте себе – они послали Грихалву в Палм-Спрингс без бумаг, в лучшем случае с фотокопиями. Если бы они подозревали, что мы все-таки заплатим, следовало бы ему отстегнуть долю, ведь так? Союз укрепил бы их позиции.

– Союз с нами, а не с ним.

– Да.

– Он был просто сосунком.

Портерфилд откинулся на стуле Теофилуса Сейелла и уставился в сводчатый потолок.

– Бог с ним, он мертв.

Зазвонил телефон, и Портерфилд поднял трубку. Раздался голосок миссис Гуде:

– Похоже, это звонок, которого вы ждали, сэр. Он представился как капитан Грид и попросил позвать Портерфилда.

– Спасибо, я соединяюсь.

Портерфилд нажал кнопку на телефоне:

– Добрый день, капитан. Это Бен Портерфилд.

Зазвучал молодой голос с выговором, характерным для Среднего Запада или Калифорнии:

– Оставим любезности до лучших времен. У вас есть пять миллионов наличными?

– Да.

– Привезите в местный аэропорт Вашингтона. Жду вас через полчаса в вестибюле, одного.

– До встречи, – вежливо ответил Портерфилд, вешая трубку.

– Кто это был? – поинтересовался Кирнс.

– Думаю, ничего серьезного. Мне предложено встретиться с этими дурацкими профессорами или кем там они являются, в общем, с людьми, которые жаждут узнать, является ли фонд Сейелла тем, чем он является. Встречаемся в аэропорту через полчаса.

– Человек назвался капитаном? – спросил Кирнс, вставая.

– Если это его самая большая слабость, то он практически нормален, вяло усмехнулся Портерфилд. – Ладно, встретимся через денек-другой.

Как только Кирнс исчез, Портерфилд вызвал миссис Гуде:

– Пожалуйста, закажите такси и ничего никому не сообщайте о последнем телефонном звонке до двадцати четырех часов. Если до этого времени Я не появлюсь, свяжитесь с Голдшмидтом. Кстати, позвоните Элис и скажите, что я уехал в Лондон и позвоню ей.

Он надел пиджак и повязал галстук, затем зашел в гардеробную Теофилуса Сейелла и вытащил оттуда два огромных чемодана на колесиках. Они были страшно тяжелыми, но он надеялся, что довезет. Конечно, с помощником было бы легче, но придется справляться самому. Нельзя допустить, чтобы кто-то из Компании помешал его планам и заставил пойти другим путем. На этот раз все должно быть закончено. Конечно, он охотно доверился бы старой гвардии – Кирнсу и Голдшмидту, но оба слишком долго пробыли в Лэнгли. Трудно сказать, как они отреагируют, если дело дойдет до полного фиаско.