Текст книги "Гудзонов залив"

Автор книги: Томас Майн Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Майн Рид
Гудзонов залив

Глава I. СТРАНА МЕХОВ

Читатели, слышали ли вы о компании Гудзонова залива? Из десяти девять, наверное, носят какой-нибудь мех, доставленный этой компанией. Хотите знать что-нибудь о стране, откуда доставляется этот мех? Так как мы с вами старые друзья, то я отвечу за вас – да. Итак, отправимся вместе и пересечем эту страну мехов с юга на север.

Это будет длинное путешествие, в несколько тысяч миль. Мы не сможем пользоваться ни пароходами, ни железной дорогой, ни почтой; даже верхом нельзя будет нам ехать. Мы не найдем ни роскошных гостиниц, ни даже радушных постоялых дворов с заманчивой вывеской: «Чистые постели»; словом – никакого крова. Нашим столом будет камень или земля, жилищем – палатка, постелью – звериная шкура.

Это – лучшие условия, которых мы можем ожидать. Но вы все-таки согласны предпринять это путешествие? Вас не пугает эта перспектива?

«Нет», – слышу я ваш ответ. Вы примиритесь с такими лишениями.

Итак, вы отправляетесь со мной на северо-запад, в далекую страну мехов Северной Америки. Но прежде скажем несколько слов о стране, по которой мы будем путешествовать.

Взгляните на карту Северной Америки. Заметьте два больших острова: направо —Ньюфаундленд, налево – Ванкувер.

Соедините их линией. Она почти пополам разделит материк. На север от этой линии простирается обширная область.

Насколько простирается? Вы можете взять ножницы и выкроить из нее пятьдесят Англий! Там есть озера, в которых Англия могла бы утонуть или сделаться островком на них. Теперь вы имеете представление об обширности страны мехов.

Поверите ли вы мне, что вся эта страна в первобытном состоянии?

От севера до юга, от океана до океана, на всем протяжении этой обширной площади нет ни города, ни деревушки; тут трудно встретить что-либо достойное названия поселка.

Единственные признаки цивилизации – форты, промышленные пункты компании Гудзонова залива; и они очень редки, на расстоянии сотен миль один от другого. Здесь насчитывается не более десяти тысяч белых, служащих компании, а коренное население состоит из индейцев различных племен, рассыпанных небольшими группами, живущих охотой и голодающих, по крайней мере, треть каждого года. По правде сказать, эта страна с трудом может считаться обитаемой. На каждые десять миль не приходится и по одному человеку, а в некоторых местностях можно странствовать по несколько дней, не встретив ни одного лица – ни белого, ни красного, ни черного!

Природа, конечно, абсолютно дикая.

Она очень различается в разных частях страны. Особенно интересна одна область, которая была долго известна под именем Бесплодной земли.

Это очень обширная полоса, лежащая к северо-западу от берегов Гудзонова залива, близ реки Маккензи. Это страна холмов и долин, глубоких темных озер и стремительных потоков; лесов в ней нет; там не найти других деревьев, кроме низкорослых берез, ив да черных канадских сосен, хилых и маленьких. И те растут только в некоторых долинах. Обыкновенно почва покрыта песком и гравием – остатками гранитных и кварцевых скал, на которых не может произрастать ничего, кроме лишаев и мха. В одном только отношении эти пустыни не походят на африканские: они богаты водой. Почти в каждой долине есть озера, богатые рыбой. Иногда эти озера соединяются быстрыми потоками через узкие ущелья, и вереницы таких соединенных озер составляют большие реки.

Такова значительная часть территории Гудзонова залива. Большая часть полуострова Лабрадора имеет тот же характер, и такие же области встречаются западнее Скалистых гор в бывших русско-американских владениях.

Однако на этой бесплодной земле есть свои обитатели. Природа создала животных, наслаждающихся там жизнью, животных, которые не встречаются в более плодородных местностях. Два вида питаются мхами и лишаями, покрывающими холодные скалы: канадский северный олень и мускусный бык. Они, в свою очередь, являются пищей для хищников: волка – белого, серого, черного и пестрого; медведя – бурого, родственного серому, которого можно встретить только в этих местах, и большого полярного медведя, который, впрочем, является гостем на этих берегах, находя достаточно добычи в море. На болотистых прудах, попадающихся то тут, то там, «строится» мускусная крыса, подобно своему старшему двоюродному братцу – бобру. Она находит пропитание в воде, но ее естественный враг – росомаха – живет тут же по соседству. Полярный заяц питается листвой и ветками карликовых берез и в свою очередь «кормит» северную лисицу. Скудная трава также не пропадает даром. Семя падает на землю, но ему не суждено в ней прорасти; его сгрызают маленькие пеструшки и мыши-полевки, в свою очередь делающиеся добычей горностая и ласки. А у озерной рыбы разве нет врагов? Есть, и ужасный, это канадская выдра, а летом – пеликан и белоголовый орел.

Такова фауна Бесплодной земли.

Человек редко появляется в ее пределах. Единственные существа, живущие там, – это эскимосы, на берегах, а во внутренней части – индейцы, шипвеи, охотящиеся на оленей и питающиеся их мясом. Другие индейские племена приходят в эти места только летом, за дичью, и кочуют с места на место. Эти переходы так опасны, что многие нередко погибают в пути. Белых людей здесь нет.

Компания тут не имеет промыслов. Здесь нет фортов, потому что звери так редки, что охота не возместила бы расходов по содержанию этих промысловых пунктов.

Но совершенно иными являются лесные области страны мехов. Они лежат преимущественно в южной и средней части территории Гудзонова залива.

Здесь водится ценный бобр и охотящаяся на него росомаха, американский заяц и его враг канадская рысь, белка и великолепная куница, гоняющаяся за нею с ветки на ветку. Лисица встречается тут всех видов: и красная, и драгоценная серебристая, сверкающий мех которой ценится на вес золота. Тут же черный медведь «предлагает» свою шкуру для украшения зимних экипажей и мундиров гренадеров и драгун.

Здесь множество пушных зверей, множество и других, шкуры которых ценятся.

Но в стране мехов есть и полоса прерий, лугов. Большие прерии Северной Америки к востоку от Скалистых гор простираются также к северу по территории Гудзонова залива.

В этих прериях есть свои особенные обитатели: буйволы, рогатые антилопы, койоты и быстроногие лисицы. Это излюбленные места сурков и песчаных крыс, а также самого благородного животного – лошади, которая скачет здесь на свободе, в диком состоянии.

К западу от прерий местность носит совсем иной характер, переходя в область Скалистых гор. Эта цепь, часто называемая Андами Северной Америки, тянется через всю страну до самых берегов Полярного океана. Скалы нависают над его водами, отражаясь в них. Многие вершины, даже в южной широте, увенчаны вечными снегами. Иногда эта цепь раскидывается в ширину на многие мили. Глубокие долины рассекают ее, и во многие из них никогда не ступала нога человека. Некоторые долины голы и мертвы; другие представляют собою зеленые оазисы, чарующие путника, которому посчастливилось из диких скал попасть в этот сказочный уголок. Эти красивые места любят многие животные: аргали, или горный баран, с его завитыми рогами, и дикая коза скачут там по самым крутым скалам. Черный медведь бродит по лесистым склонам, и его свирепый родственник – серый медведь, самый страшный из всех зверей Америки – ходит, переваливаясь, по скалистым откосам.

Пересекая Скалистые горы, страна мехов простирается к западу до Тихого океана. Здесь голые, безводные, безлесные равнины чередуются с быстрыми глубокими реками в скалистых ущельях, а к востоку от горной цепи местность становится все более гористой и суровой. Воздух теплее, чем ближе местность к Тихому океану, и иногда здесь встречаются настоящие леса. В них живет большинство пушных зверей и вследствие более теплого климата встречаются крупные представители семейства кошачьих, которые здесь водятся гораздо севернее, чем на восточном берегу континента.

В лесах Орегона встречается кугуар и бобр.

Но мы не намереваемся переваливать через Скалистые горы. Наше путешествие будет совершаться по восточной стороне цепи – от границ цивилизованного мира до берегов Ледовитого океана.

Глава II. ЮНЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

По северной части Красной реки, недалеко от ее истоков, плывет лодка. В этой маленькой утлой лодочке сидят четверо юношей; старшему из них не более девятнадцати, младшему – лет пятнадцать.

Старший почти мужчина, хотя фигура у него еще не такая мускулистая, как у взрослого. Цвет его лица темный, почти оливковый. Волосы черные, прямые и длинные, как у индейца. Глаза – большие, блестящие, черты лица резкие. В нем чувствуется смелость, твердость и решительность. Вместе с тем в его манерах, несмотря на его молодость, видна серьезность, причем не вследствие мрачности духа, а как выражение скромности, здравого смысла и опытности. Легко понять, что он энергичен и умен. В обращении его проявляется некоторая холодность и вместе с тем доверчивость. Вы чувствуете, что он видел опасности и не боится встретить их вновь. Впрочем, такое впечатление производят большинство охотников Дальнего Запада, живущих среди опасностей диких прерий. Наш юноша, не будучи профессиональным охотником, много охотился, и ему приходилось оказываться в очень опасных положениях в прериях и лесах запада. Он был знаком и с медведем, и с буйволом, и с дикой кошкой, и с кугуаром, и это наложило печать серьезности на его лицо.

Второй юноша производит совершенно иное впечатление. Белокурый, бледный, с шелковистыми вьющимися волосами, падающими на плечи, он не кажется сильным. У него хрупкое сложение, но это не болезненная хрупкость, потому что его движения доказывают здоровье и силу, хотя и не в той степени, как у первого юноши. В глазах его светится ум. Они у него голубые, взгляд мягкий, а форма лба указывает на привычку думать, размышлять. Этот юноша – студент с выдающимися способностями; ему всего семнадцать лет, но он уже хорошо знает естественные науки.

Третий юноша, младший в этой компании, отличается во многом от первых двух. В нем нет серьезности первого и духовного развития второго. Его лицо – круглое, полное, румяное – освещается открытой улыбкой. Он весело осматривается и все видит, все замечает. Его губы также все время в движении, потому что он или без умолку говорит, или улыбается и смеется. Из-под одетой набекрень шапочки выбиваются каштановые кудри и обрамляют его розовые щеки. Он олицетворяет собою здоровье и красоту. Его смех и веселый вид доказывают, что он не книжный мальчик. Он также не очень похож на охотника. И действительно, он ничем специально не занимается, будучи одной из тех легких натур, которые принимают жизнь такою, как она есть, целиком.

Все трое почти одинаково одеты. У старшего костюм охотника девственных лесов – длинная охотничья рубашка, панталоны, сапоги из оленьей кожи, красиво вышитые и украшенные бахромой. Костюм этот дополняется енотовой шапкой с висящим сзади, подобно перу на шлеме, хвостом зверя. На плечах два кожаных ремня, скрещивающихся на груди. На одном из них висит патронташ из блестящей на солнце зеленой шкурки лесной утки – самой красивой птицы этой породы, на другом – украшенный резьбою рог. Другие мелкие вещи висят на его кожаном кушаке, между прочими – огниво. На третьем ремне из кожи аллигатора висит пистолет и большой охотничий нож.

Костюм второго юноши, как мы уже сказали, был почти таким же, хотя не столь воинственным. Как у первого, у него был патронташ и пороховница, но вместо ножа и пистолета на ремне висит плетеный мешок, и если бы вы в него заглянули, то увидели бы в нем раковины, каменные обломки, редкие растения – ежедневная добыча геолога, палеонтолога и ботаника, которая рассматривалась и изучалась при вечернем бивуачном огне. На голове у юноши мягкая шляпа с широкими полями; панталоны его из синей бумажной материи, а обувь из непромокаемой кожи.

Костюм младшего больше напоминает одежду старшего спутника, но шляпа его из синего сукна. На всех троих цветные бумажные рубашки, наиболее подходящие для этих мест, где мыло драгоценно, а прачки не найти ни за какие деньги.

Как ни мало эти юноши похожи один на другого – они братья. Я хорошо их знаю. Я видел их года два тому назад, и хотя каждый вырос с тех пор на несколько дюймов, я без труда их узнал. Несмотря на то, что они находятся за две тысячи миль от тех мест, где я раньше их видел, я не мог ошибиться, признав их. Без всякого сомнения, это те же храбрые мальчики, которых я встретил в Луизиане и чьи подвиги видел в прериях Техаса. Это «мальчики-охотники»: Базиль, Люсьен и Франсуа. Я очень рад возобновить с ними знакомство.

Но куда они направляются теперь? Они на расстоянии двух тысяч миль от своего дома в Луизиане. Красная река, по которой они плывут – совсем не та Красная южная река, которая кишит аллигаторами. На берегах последней зреет рис и золотится сахарный тростник. Там цветет гигантский камыш, пальма и широколистная магнолия в белых цветах, и тропическая жара держится большую часть года.

Все другое на северной Красной реке. Правда, на ее берегах тоже производится сахар, но не из тростника, а из дерева – сахарного клена. Есть там и рис, обширные рисовые поля на его болотистых берегах, но это не жемчужное зерно юга. Это дикий рис, «водяной овес», питающий миллионы крылатых существ, а также тысячи людей. Три четверти года здесь солнце бросает лишь слабые лучи и освещает зимние картины. В продолжение долгих месяцев холодные воды скованы льдом, земля покрыта глубоким снегом, над которым поднимаются ветви хвойных – сосны, кедра и ели. Очень различны местности, по которым текут две Красные реки – северная и южная.

Но куда направляются наши юноши-охотники в своей утлой лодке?

Река, по которой они плывут, течет прямо на север и впадает в большое озеро Виннипег. Их уносит течением реки все дальше от родины. Куда?

Ответ навеет грустные мысли. Радость встречи с ними омрачится печалью. Когда мы их видели в последний раз, матери их уже не было в живых, но у них еще был жив отец. Теперь у них нет ни той, ни другого. Старый полковник, французский эмигрант, охотник-натуралист – их отец умер. Тот, кто научил их всему, что они знали: ездить верхом, плавать, нырять, бросать лассо, лазить по деревьям и скалам, кто приучал их спать на открытом воздухе, в темном лесу, в голой прерии, довольствоваться самой простой пищей, и одному из них передал свои знания по естественным наукам, особенно по ботанике, кто научил их отыскивать пищу там, где незнающий человек умрет от голода, добывать огонь, находить дорогу и сверх всего дал им сведения о географии диких пространств от Миссисипи до Тихого океана и до ледяных берегов полярных вод, тот, кто всему этому научил юношей, отец их, умер, и они остались круглыми сиротами на белом свете.

Немногим более года прожил отец после возвращения их из большой экспедиции в прерии Техаса. Он стал жертвой свирепствовавшей в тот год желтой лихорадки.

Гуго, бывший охотник и преданный слуга его, последовал за своим господином в иной мир.

Молодые охотники Базиль, Люсьен и Франсуа стали сиротами. Они знали о существовании одного только родственника, с которым отец поддерживал связь. Это был их дядя, и, как это ни покажется странным, он был шотландцем. В молодости он жил на Корсике, где и женился на сестре полковника. Впоследствии этот дядя переселился в Канаду и занялся торговлей мехами. Он был теперь главным управляющим, или фактором, в компании Гудзонова залива и жил в одном из самых отдаленных пунктов у берегов Ледовитого океана.

Но я все еще не ответил на вопрос, куда направляются юные охотники на своей лодке. Я думаю, вы уже догадались. Конечно, скажете вы, они на пути к своему дяде. Другая цель не могла бы привести их в эти труднодоступные места. Вы правы. Единственной целью их долгого, утомительного и опасного путешествия было посещение дяди-шотландца, который, узнав о смерти их отца, послал за ними. Он слышал об их подвигах в прериях. Любя приключения сам, он был в восторге от молодых удальцов и очень желал, чтобы они приехали и поселились у него. Сделавшись их опекуном, он мог потребовать, чтобы они жили с ним, но ему не пришлось к этому прибегать, так как юноши сами пламенно желали увидеть земли, в которые их звали, и с жаром приняли приглашение. Полдороги было уже пройдено. Они на пароходе отправились по Миссисипи до реки св. Петра и отсюда начали свое путешествие в пироге. Их любимые лошади и мул Жаннет остались дома. Это было необходимо, так как эти животные, полезные в прериях, не могли служить им в северных местностях. Там дорога пересекается реками и озерами, а пирога – самый удобный вид транспорта для такого путешествия в несколько тысяч миль.

Наши юные охотники счастливо проплыли по реке св. Петра и, перенеся лодку к верховьям Красной реки, отправились по ее течению на север. Им предстояло сделать еще около двух тысяч миль: спуститься еще по многим рекам, переправиться через многие стремнины, озера и пройти пространства, по которым пирогу надо будет нести на плечах.

Что же, читатель, последуем за ними? Удивительные картины, необычайные приключения, которые мы увидим, оплатят опасности этого путешествия.

Подождите! У нас будет еще один спутник. В лодке сидит и четвертый юный путешественник. Кто это? Он с виду одних лет с Базилем, так же крепок и высок и сложением похож на него. Но он белокурый, хотя волосы его не того оттенка, что у Люсьена, густые, вьющиеся, короткие. У него, что называется, свежий цвет лица, и воздух, на котором он, очевидно, проводит много времени, украсил его лицо загаром и румянцем. Глаза у него темно-синие и оттенены черными бровями и ресницами. В этом сказалась разная кровь его родителей.

Юношу можно назвать красивым, хотя он, может быть, грубее своих товарищей. Его ум меньше развит воспитанием, он меньше видел цивилизованное общество. Но черты его лица красивы; губы выражают добродушие и твердость; в глазах сверкает природный ум, лицо выражает столько искренности и честности, что кажется прекрасным. Можно уловить, правда, очень легкое сходство между ним и тремя его спутниками, то, что называется фамильным сходством. Они действительно родственники. Он двоюродный брат наших старых знакомых, единственный сын того дяди, к которому они едут. Он тот посланец, которого дядя отправил за ними. Вот кто четвертый путешественник.

Его костюм походит на костюм Базиля; но так как он сидит на носу, на ветру, то на нем канадский плащ из белого сукна с откинутым на спину капюшоном.

Но кроме них есть еще четвероногое, расположившееся на дне лодки. По размерам и красноватому цвету шерсти вы могли бы принять его за пантеру, кугуара. Но широкие висячие уши и черная морда доказывают, что это собака, помесь гончей с дворняжкой; это Маренго.

В лодке сложены одеяла, буйволовы шкуры, небольшая свернутая палатка, мешки с провиантом и кухонные принадлежности, топор и заступ, ружья, из которых одно – двуствольный карабин. Кроме того, рыболовная сеть, всякие приспособления и снаряжение, необходимые для подобного путешествия.

Нагруженная лодка низко сидит в воде и все-таки легко несется вниз по Красной реке – на север.

Глава III. ЛЕБЕДЬ-ТРУБАЧ И ЛЫСЫЙ ОРЕЛ

Была весна, хотя уже довольно поздняя. Весь снег с холмов стаял и поднял воды. Течение было быстрым, и наши путешественники спускались, не работая веслами, а только направляя свою пирогу. Норман, – так звали их двоюродного брата-канадца, – сидел на носу челна, на самом ответственном месте. Люсьен занял место на корме и с карандашом и записной книжкой в руках делал заметки об окружающей природе. Берега Красной реки покрыты богатой растительностью. Она, конечно, имеет северный характер, но отнюдь еще не полярный. Люсьен увидел здесь и дикую яблоню, и малину, и землянику, и смородину. Внимание юного натуралиста привлек характерный для этой местности куст, известный в ботанике под именем viburnum oxycoccos, а индейцами называемый анепеминан от слова «непен» – лето и «минан» – ягода. Это разновидность калины, высотой в метр, с ягодами, как у клюквы, с листьями, напоминающими дубовые. Спелые плоды его похожи на вишни или больше, пожалуй, на бруснику, отличаясь той же горьковатостью, и часто заменяют бруснику в пирогах.

Люсьен рассказал, что знал об этом растении, своим спутникам. Норман с удивлением выслушал научные сведения, сообщенные ему родственником. Базиль также интересовался объяснениями брата, но Франсуа, мало склонный к наукам, был занят другими мыслями. Сидя в середине лодки с приготовленной двустволкой, он напряженно следил, не окажется ли на расстоянии выстрела одна из птиц, которые пролетали над рекой. Он уже подстрелил нескольких диких гусей и уток, но ему хотелось убить хоть одного из тех прекрасных лебедей, которые часто показывались, но всегда держались вдалеке.

– Оставь свои viburnum и oxycoccos, брат, – обратился Франсуа к Люсьену, – и расскажи нам лучше что-нибудь об этих лебедях. Смотри, вот один из них. Чего бы я ни дал, чтобы подстрелить его!

И Франсуа указал на большую белую птицу, отплывавшую от берега. Это был лебедь самой крупной породы – трубач. Заметив пирогу, он бросился на середину реки и, слегка подняв крылья, отдался быстрому течению. Он был ярдах в двухстах от пироги, и, в надежде его настичь, Франсуа попросил налечь на весла, а сам приготовился к выстрелу. В несколько минут пирога тоже вышла на середину реки, и началась гонка. Лебедь не улетал, сознавая, что полет потребует от него больших усилий, чем плавание; он знал – лебеди очень хорошо умеют рассуждать! – что его враги имеют два двигателя: весла и течение, а он три: весла, течение и паруса, которыми служили ему его поднятые крылья. И его расчет был верен. Расстояние между ним и его преследователями все увеличивалось, и они уже готовы были отступить, когда заметили, что ниже река делает поворот, за которым лебедь уже не будет пользоваться силой ветра. Это снова обнадежило их, и они опять налегли на весла. Действительно, лебедь за поворотом стал плыть медленнее и опустил крылья. Теперь он потерял преимущество на воде, и по его движениям юноши поняли, что он готов полететь; они приготовили ружья, как вдруг с одного берега раздался дикий крик, и ему ответил такой же крик, похожий на смех сумасшедшего, с другого берега. Все узнали крик белоголового орла.

Лебедь тоже его узнал. Он сразу изменил намерение: вместо того, чтобы подняться в воздух, он немедленно нырнул в воду.

Опять повторился дикий хохот, и один за другим с обоих берегов взлетели два орла.

На мгновение лебедь вынырнул, и едва показалась его голова, как один из орлов опустился над ним; но лебедь снова исчез под водой, и орел напрасно окунул свои лапы в воду. С криком разочарования поднялся он в воздух и стал кружить над рекой, выслеживая лебедя; тот снова вынырнул и снова исчез, раньше чем орел опустился на воду.

Каждый раз лебедь появлялся на поверхности реки все ближе к береговым тростниковым зарослям, очевидно, под водою направляясь к ним, чтобы в них скрыться.

Орлы кружили теперь над этими зарослями со злым криком. Даже своим острым глазом они не могли различить голову лебедя среди массы белых цветов в густом тростнике. Они, казалось, только теперь заметили пирогу и, поняв опасность, быстро полетели прочь, на некотором расстоянии опустившись на берег.

Маренго не был натаскан для охоты на водоплавающих, но немного приучен ко всему, и потому охотники спустили его с лодки среди тростников, чтобы спугнуть лебедя. Однако они спустили его слишком рано. Прежде чем пирога снова выбралась из тростников, послышался глухой шум, и белая птица поднялась ввысь раньше, чем охотники успели навести на нее ружья.

Маренго, исполнив свою задачу, подплыл к лодке и был в нее поднят, а лебедь все поднимался вверх. Лебеди могут летать на очень большой высоте, но, в противоположность диким гусям и уткам, всегда над водой, а не над сушей. Очевидно, и этот лебедь хотел улететь подальше от места, где пережил такую большую опасность. Поднявшись на несколько сот ярдов, он полетел, уже в горизонтальном направлении, над руслом реки. Иногда доносились вниз трубные звуки его радостного крика. Он считал себя, очевидно, вне опасности. Но несчастный ошибся. Он был услышан и замечен. Оба орла, с которыми мы уже познакомились, поднимались спиралями в вышину, и взмахи могучих крыльев приближали их к жертве. Заметив врагов, лебедь стал то вертикально подниматься, то опускаться, и его жалобный крик был слышен на реке. После нескольких маневров один из орлов, а именно орлица, бросился вперед, потом вниз и мигом вонзил свои когти в крыло лебедя. Оно тотчас же повисло, и, лишенный возможности лететь, лебедь стал медленно опускаться. Но орлы не хотели позволить ему упасть на воду. Как только орел, находившийся ниже, увидел, что лебедь ранен, он направился к нему и, когда раненая птица поравнялась с ним, схватил его в свои когти и бросил на берег. В следующее мгновение послышался треск ветвей в кустах, возвестив, что лебедь упал на землю.

Орлы направили туда же свой полет, но охотники их предупредили. Они причалили к берегу, и Франсуа, сопровождаемый Базилем и Маренго, выскочив на берег, увидел распростертую среди зелени белую мертвую птицу. Орлы же, которых спугнул Маренго, исчезли раньше, чем юноши могли подойти к ним на расстояние выстрела.

Был как раз полдень, и путешественники решили позавтракать лебедем, а во время приготовления этого лакомого кушанья Люсьен должен был кое-что рассказать своим спутникам об американских лебедях.