Текст книги "Красный дракон"

Автор книги: Томас Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

Доктор Фредерик Чилтон, начальник тюремного госпиталя для душевнобольных, вышел из-за стола, протягивая руку Уиллу Грэхему.

– Мне по поводу вас звонил доктор Блум, мистер Грэхем. Или правильнее обращаться к вам доктор Грэхем?

– Нет, я не врач.

– Очень было приятно побеседовать с доктором Блумом. Мы с ним не первый год знаем друг друга. Садитесь сюда, пожалуйста.

– У нас высоко оценивают вашу благодарную деятельность, доктор Чилтон.

– Откровенно говоря, иной раз мне кажется, что я больше напоминаю личного секретаря Лектера, нежели человека, который несет ответственность за заключенного Лектера. Вы бы видели, какую почту он получает. Среди определенного круга ученых стало высшим шиком находиться с ним в переписке. Не поверите: своими глазами видел на факультетах психологии университетов собственноручные письма Лектера, оправленные в рамку, словно ценнейшие экспонаты. Одно время каждый диссертант-психолог считал своим долгом упомянуть о своей беседе с Лектером. Впрочем, с доктором Блумом, ну и с вами, конечно, мне всегда приятно работать.

– Я должен поговорить с доктором Лектором как можно в более конфиденциальной обстановке. Вероятно, придется наведаться к нему еще раз, но не исключено, что я ограничусь телефонным звонком.

Чилтон кивнул.

– Начнем с главного. Доктор Лектор не покинет своей камеры. Это единственное место, где с него снимают смирительную рубашку.

Стена камеры, выходящая в коридор, представляет собой двойной барьер. Вам поставят стул в коридоре. Если хотите, можем поставить ширмы.

Убедительно прошу вас, кроме бумаги, на которой ни в коем случае не должно быть скрепок, не передавать ему никаких предметов. Никаких ручек, карандашей, ластиков. У него есть мягкие фломастеры.

– Я должен буду показать ему кое-какие материалы, чтобы разговорить его, – сказал Грэхем.

– Показывайте все, что хотите, только на мягкой бумаге. Документы просовывайте в отверстие на подносе для еды. Не пытайтесь ничего передавать ему через барьер и не вздумайте у него ничего брать. Бумаги пусть возвращает на том же подносе. Я категорически настаиваю на выполнении вами этих правил. Доктор Блум и мистер Крофорд заверили меня, что вы готовы выполнять все ваши требования.

Грэхем поднялся.

– Обещаю вам.

– Понимаю, вам не терпится скорее приступить к делу, но все же позволю себе задержать вас еще на несколько минут. То, что я расскажу вам, должно вас заинтересовать. Уж кого-кого, а вас предупреждать о коварстве Лектера было бы по меньшей мере странно. Но все равно не забывайте, он способен провести любого. Весь первый год здесь он вел себя безупречно, всячески подчеркивал свою готовность сотрудничать с нами. Создавалась иллюзия, что наши методы психологической коррекции дают результаты. В результате чего – здесь тогда был другой администратор – меры предосторожности несколько ослабили.

Восьмого июля семьдесят шестого года, в середине дня, Лектер пожаловался на боль в грудной клетке. В смотровом кабинете ему сделали кардиограмму, а для этого пришлось снять с него смирительную рубашку. Один охранник вышел покурить в коридор, другой на несколько секунд отвернулся. Слава Богу, дежурная сестра оказалась физически сильной, к тому же обладала отличной реакцией, благодаря чему ей удалось сохранить один глаз. Взгляните, любопытнейшая штука. – Чилтон достал из письменного стола ленту электрокардиограммы и разложил ее перед Грэхемом. Указательный палец Чилтона заскользил по зазубренной линии. – Обратите внимание на этот участок кривой: наш пациент лежит на кушетке в состоянии полного расслабления. Пульс семьдесят два. И вот, пожалуйста, те же самые показатели, но здесь он уже хватает сестру за волосы и рывком притягивает к себе. Следующий участок не многим отличается от предыдущего, а ведь тут на него бросился охранник. Впрочем, Лектер даже не стал сопротивляться, хотя охранник постарался и вывихнул ему плечо. Обратите внимание, пульс не поднимается выше восьмидесяти пяти ударов в минуту. Даже когда Лектер вырывает у нее язык, его пульс почти не учащается.

Лицо Грэхема сохранило отсутствующее выражение. Чилтон откинулся в кресле, упершись подбородком в ладони. Руки у него были суховатые и безукоризненно чистые.

– Признаюсь, когда к нам доставили Ганнибала Лектера, у многих появилась такая мыслишка, что вот, мол, наконец есть возможность изучить психологию социопата в чистом виде. Подобные типы редко попадают в руки правосудия живыми.

Да и в остальном Лектер просто находка: все понимает, схватывает на лету, к тому же имеет не просто медицинское образование, а еще и специальную подготовку в области психологии. Он же одновременно и маньяк-убийца. Лектер демонстрировал согласие идти на контакт с нами. Тогда мы думали, что, наблюдая его, сможем заглянуть в неведомые глубины личности социопата. Ну, в общем, переплюнем Бомонта, изучившего пищеварительные процессы сквозь отверстие в желудке Сент-Мартина [5]5
  Уильям Бомонт– американский врач, в 1822 г, лечивший пациента Алексиев Сент-Марка по поводу огнестрельного ранения. На месте раны в области желудка оказалось незарастающее сквозное отверстие диаметром 6,3 см. Через это отверстие Бомонт проводил исследование функций желудка, и в частности доказал присутствие желудочного сока.


[Закрыть]. Но, как показала жизнь, мы и теперь ни на шаг не приблизились к постижению его природы. Вы не имели случая беседовать с ним подолгу?

– Нет. Я видел его только… Это не имеет значения. В основном я встречался с ним в суде. Доктор Блум показывал мне его статьи в журналах.

– А он вас хорошо знает. И много о вас думает.

– Вам удалось это установить на психоаналитических сеансах?

– Да. Я провел с ним двенадцать сеансов. Проникнуть в его душу невозможно.

Для человека с его изощренным умом наши тесты – детская игрушка. Точно таким же образом с ним потерпели фиаско Эдварде, Фабрэ и сам доктор Блум. Лектер остался загадкой и для них. Никогда не поймешь, то ли он говорит все, что думает, то ли что-то скрывает, но что именно – никто не знает. Уже находясь под арестом, он написал несколько блестящих статей в «Американский психиатрический журнал» и «Дженерал Архиве». Но вот что интересно, в них затрагиваются только проблемы, не имеющие к нему ни малейшего отношения. Мне кажется, этому есть объяснение: Лектер засекречивает доступ к своему «я» из элементарного страха оказаться забытым всеми, едва он перестанет быть загадкой для специалистов.

Чилтон помолчал, краем глаза наблюдая за своим гостем, – прием, отработанный на пациентах и доведенный до совершенства. Он полагал, что его интерес остается незамеченным Грэхемом.

– По общему мнению, только одному человеку удалось раскусить Лектора, и этот человек – вы, мистер Грэхем, – продолжал Чилтон. – Вы могли бы сказать о нем что-нибудь определенное?

– Нет.

– Многих наших сотрудников интересует следующее: когда вы, мистер Грэхем, расследовали зверства, совершенные Лектором, знакомились с его, так сказать, стилем, удалось ли вам воссоздать его фантазии? И не это ли помогло вам его вычислить?

Грэхем не ответил.

– У нас катастрофически не хватает материалов по случаям такого рода. Кроме единственной статьи в «Журнале психопатологии», пожалуй, больше ничего и нет. Не могли бы вы сделать небольшое сообщение для наших сотрудников? Нет, нет, не в этот раз, конечно, я понимаю. Доктор Блум предупредил меня, что сейчас вас нельзя отвлекать от дела. А что если в следующий ваш приезд?

Встречаться с откровенной неприязнью собеседника доктору Чилтону было не впервой. И наверное, не в последний раз.

Грэхем поднялся.

– Благодарю вас, доктор. Мне нужен Лектер.

За ним закрылась тяжелая бронированная дверь отделения для особо опасных преступников. Громыхнул засов.

Грэхем знал, что по утрам Лектер спит допоздна. Он бросил взгляд в глубь коридора. С того места, где он стоял, разобрать, что происходит в камере Лектора, было невозможно. Он лишь видел, что камера едва освещена.

Грэхему хотелось застать Лектора спящим. Он постоял некоторое время, пытаясь собраться с духом. Если ему передастся хотя бы частица безумия этого человека, он ухватится за нее, как за спасительную соломинку.

Чтобы Лектер не услышал его шагов, он пошел вслед за дежурным, катившим тележку с бельем. К доктору Лектеру нужен особый подход.

Дойдя до середины коридора, Грэхем остановился. Стена из стальных прутьев отделяла камеру от коридора. Позади решетки на расстоянии вытянутое руки от нее все пространство от пола до потолка занимала прочная капроновая сетка, сквозь которую Грэхем видел привинченные к полу столик и стул. Стол завален письмами и книгами в мягких обложках. Подойдя ближе, Грэхем взялся за металлические прутья.

Доктор Ганнибал Лектер спал на койке. Его голова покоилась на высоко приподнятой подушке. Открытый «Le Grand Dictionnaire de Cuisine» [6]6
  «Большой словарь поваренного искусства» (фр.)


[Закрыть]Александра Дюма лежал у него на груди.

Не прошло и пяти секунд с того момента, когда Грэхем остановился перед камерой, как Лектер открыл глаза и произнес:

– Опять этот мерзкий лосьон, которым вы пользовались в день нашей встречи в суде.

– Мне продолжают дарить его на Рождество.

Свет ночника отражался в темных глазах Лектера брызгами запекшейся крови. Грэхем ощутил, как волосы шевелятся у него на затылке и сделал непроизвольное движение рукой, словно приглаживая их.

– Ах, Рождество, – заметил Лектор. – Вы получили свою открытку?

– Получил. Спасибо.

Рождественское поздравление доктора Лектера Грэхему переслали из лаборатории ФБР в Вашингтоне. Он унес открытку во двор, сжег ее там и долго отмывал руки, прежде чем прикоснуться к Молли.

Лектер поднялся и подошел к столу. Небольшого роста, очень аккуратный, подтянутый на вид мужчина.

– Что же вы не садитесь, Уилл? Где-то в том конце коридора должны быть складные стулья. По крайней мере их оттуда приносят.

– Сейчас мне его поставят.

Лектер не садился, пока Грэхем не опустился на свой стул напротив его камеры.

– Как поживает офицер Стюарт? – осведомился Лектер.

– Прекрасно.

Офицер Стюарт уволился из полиции после решения суда по делу Лектера и теперь работал администратором в мотеле. Этого Грэхем говорить не стал, не без основания полагая, что Стюарта навряд ли обрадует открытка от Лектера.

– Жаль, что ему не удалось разрешить свои эмоциональные проблемы, – посетовал Лектер. – Очень способный молодой офицер. А у вас бывают проблемы, Уилл?

– Нет.

– Так я и думал.

Взгляд Лектера буравил Грэхема, проникал ему в мозг и шевелился там назойливой мухой.

– Я рад, что вы пришли. Сколько времени уже пролетело? Три года? Меня навещают одни профессионалы. Примитивные врачи-психиатры и так называемые доктора психологии из задрипанных колледжей. Еще бы, такая прекрасная возможность высасывать из пальца статью за статьей, чтобы удержаться в своих креслах.

– Доктор Блум показывал мне вашу статью в «Журнале клинической психиатрии».

– Ну и как?

– Очень интересно. Даже для непрофессионала.

– Значит, вы не относите себя к профессионалам? Занятно.

А то возле меня крутятся сплошные специалисты да эксперты, которые тянут деньги с правительства под всякие исследования. А вы вдруг заявляете, что вы непрофессионал. Ведь поймали-то меня вы. Как вам это удалось, Уилл?

– Вы изучали материалы следствия. Там все написано.

– Я не про то. Вы сами-то понимаете, как получилось, что вы вычислили меня, Уилл?

– Это есть в материалах следствия. Какой теперь смысл вспоминать об этом?

– Для меня нет смысла, Уилл.

– Мне нужна ваша помощь, доктор Лектер.

– Я так и знал.

– Речь идет об Атланте и Бирмингеме.

– Слушаю.

– Вы знаете, о чем я говорю? Читали об этом?

– Да, мне попадались сообщения в газетах. К сожалению, мне не позволяют делать вырезки. Ножницы не дают.

Иной раз вообще грозят отлучением от книг. Мне и самому не хочется проявлять слишком явный интерес к сообщениям на криминальные темы. – Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. – Вы хотите установить, как он выбирает себе жертвы?

– Мне казалось, у вас могут оказаться на этот счет идеи.

– С какой стати я должен помогать вам?

Грэхем ожидал этого вопроса. Простая мысль, что это нужно для предотвращения новых убийств, не могла прийти Лектеру в голову.

– Вы могли бы получить многое из того, в чем нуждаетесь: исследовательские материалы, видеофильмы, наконец. Я поговорю с вашим начальством, – сказал Грэхем.

– Вы имеете в виду Чилтона? Уже познакомились с ним? Пренеприятнейший тип. А чего стоят его жалкие потуги немедленно выяснить всю вашу подноготную! Опыта и сноровки у него при этом не больше, чем у зеленого юнца, впервые раздевающего женщину.

За вами он тоже следил исподтишка, но вы-то наверняка заметили эти его трюки. Представьте, он пытался испробовать на мне тест тематической апперцепции. На мне! Уселся напротив и ухмыляется как жирный чеширский кот. Результат предвкушает. Думает, сейчас он меня подловит на МФ—13. Ха! Простите, я совсем забыл, что вы не принадлежите к числу посвященных. Так называется карточка, на которой изображена женщина, лежащая в постели, а на переднем плане мужчина. Предполагалось, что я должен всячески избегать ассоциаций сексуального плана. Умора! Я, конечно, посмеялся, а он надулся, как индюк, и болтал потом, что я избежал обычной тюрьмы благодаря синдрому Ганзера. Ладно, не обращайте внимания на мою болтовню. Вам это, должно быть, неинтересно.

– Вы получите доступ к материалам видеотеки.

– Навряд ли вам удастся достать то, что мне нужно.

– Давайте попытаемся.

– Чтива у меня и без того предостаточно.

– Есть еще одна причина, по которой вам придется ознакомиться с материалами этого дела.

– Сообщите же ее, будьте так любезны.

– Разве вам не хотелось бы убедиться в том, что вы умнее преступника, которого мы разыскиваем?

– Если следовать вашей логике, то вы, очевидно, считаете, что ваши умственные способности превосходят мои, коль вы меня сюда засадили.

– Нет. Я знаю, что отнюдь не умнее вас.

– Как же вам удалось вычислить меня, Уилл?

– У вас оказались слабые стороны.

– Например?

– Одержимость. К тому же вы безумны.

– Как вы загорели, Уилл.

Грэхем не ответил.

– И до чего грубые у вас стали руки. Совсем не похожи на руки полицейского. И этот ужасающий лосьон! Такой мог выбрать только ребенок. Там еще кораблик на этикетке.

Доктор Лектер почти никогда не держал голову прямо. Задавая вопрос, он чуть склонял ее набок и ввинчивался любопытным взглядом вам прямо в лицо. Помолчав немного, он закончил:

– Не обольщайтесь. Вы не убедите меня, играя на моем интеллектуальном тщеславии.

– Я и не думаю убеждать вас. Ваше право отказаться. Сейчас к делу уже подключился доктор Блум, а лучше него…

– Материалы у вас с собой?

– Да?

– Фотографии?

– Да.

– Дайте я взгляну на них и тогда решу, соглашаться мне или нет.

– Так не пойдет.

– Вы часто видите сны, Уилл?

– До свидания, доктор Лектер.

– Вы еще не прибегли к последней угрозе – отобрать у меня книги.

Грэхем направился к выходу.

– Ладно, давайте сюда ваши материалы. Я скажу вам свое мнение.

Грэхем не без труда пропихнул сквозь отверстие папку с документами следствия, и так достаточно тощую. Лектер потянул на себя поднос с лежащей на нем папкой.

– Сверху краткая сводка. Можете начать с нее.

– Вы не станете возражать, если я побуду наедине с этим? Дайте мне хотя бы час.

Этот час Грэхем провел на потертом пластмассовом диванчике в довольно мрачном кафетерии. Дежурные надзиратели заходили сюда выпить кофе. Он не заговаривал с ними. Бездумно переводил взгляд с одного предмета на другой и был рад уже хотя бы тому, что они не расплываются у него перед глазами. Дважды за это время выходил в туалет. Он чувствовал себя так, словно из него высосали всю энергию.

Надзиратель снова проводил его в отделение для особо опасных преступников.

Лектер сидел за столом. Какие-то мысли блуждали на его лице. Грэхем был уверен: большую часть времени он провел за разглядыванием фотографий.

– Этот парень очень стеснителен, Уилл. Мне бы хотелось встретиться с ним… Вы не подумали, что у него может быть физический недостаток? Реальный или воображаемый.

– Зеркала?

– Вот-вот. Вы правильно заметили, что если бы ему просто были нужны осколки, он не стал бы крушить все зеркальные поверхности в доме. И загоняет он стекло в тела жертв не только для того, чтобы сильнее изувечить их. Он хочет видеть себя. Их глазами – миссис Джекоби и той, второй. Как ее?

– Миссис Лидс.

– Ага.

– Это интересно, – заметил Грэхем.

– Не притворяйтесь. Вам это неинтересно. Вы сами об этом думали.

– Подобные соображения у меня возникали.

– А пришли вы сюда затем только, чтобы полюбоваться на меня. Учуять старый след. Принюхайтесь лучше к себе. Зачем далеко ходить?

– Мне необходимо знать ваше мнение.

– У меня пока не сложилось ничего определенного.

– Хорошо. Тогда известите меня, как только у вас появится что-нибудь конкретное.

– Можно мне оставить папку?

– Подумаю, – ответил Грэхем.

– Почему в ваших материалах нет описания садовых участков, дворов? На первый взгляд, ничего не забыто: есть и фотографии дома, и планы расположения комнат в доме, и подробнейшие чертежи комнаты, где совершено убийство, а сам дом у вас, будто на пустом месте стоит. Какой там двор к примеру?

– Дворы большие, и в том, и в другом случае, позади домов обнесены оградой, вдоль которой растет кустарник. Почему вы спрашиваете?

– Потому, дорогой Уилл, что если наш странствующий пилигрим ощущает таинственную связь с луной, у него возникнет желание выйти из дома и посмотреть на небо. Причем сразу после убийства, пока кровь не просохла на руках. Вы видели кровь при свете луны, Уилл? Она кажется почти черной. А как она сверкает! Если при этом человек обнажен, ему следует заранее позаботиться о том, чтобы участок возле дома был надежно укрыт от посторонних взглядов. Иначе все дело может испортить какой-нибудь не в меру любопытный сосед. Что скажете?

– Вы полагаете, изолированный двор это один из решающих факторов при выборе будущих жертв?

– Ну да. И, разумеется, вскоре ваши материалы обогатятся новыми случаями. Оставьте у меня эту папочку, Уилл. Я займусь ее изучением. Как появится свежая информация, не откажите в любезности ознакомить меня. Вы можете сразу позвонить. В те редкие случаи, когда звонит мой юрист, мне сюда приносят телефон. Раньше нас соединяли по селекторной связи, и, конечно, всем было интересно послушать, о чем я говорю. Вы оставите мне свой домашний телефон?

– Нет.

– И все-таки, вы можете объяснить, как вы вычислили меня, Уилл?

– Всего хорошего, доктор Лектор. Позвонить мне можете по служебному телефону, он указан в деле.

Грэхем направился к двери.

– Вы сами-то понимаете, как это у вас вышло?

Грэхем зашагал быстрее. Лектер его уже не видел. Последними словами Лектера, которые настигли Грэхема, когда за ним закрывалась тяжелая металлическая дверь, были:

– Вам удалось поймать меня только потому, что мы с вами похожи!

Внутри у Грэхема все онемело. Он не ощущал ничего, кроме желания продлить это благословенное оцепенение. Он шел, низко опустив голову и ни на кого не глядя. Кровь глухо стучала в висках. Еще немного – и он выйдет на свободу. Почему все здесь так гнетет его? Госпиталь даже не напоминает тюрьму. Обычное здание. Всего пять дверей отделяют Лектера от внешнего мира. Его не покидало дурацкое чувство, будто Лектер вышел на свободу вместе с ним.

Грэхем остановился у входа в госпиталь и огляделся, словно желая убедиться, что рядом на самом деле никого нет.

Фредди Лаундс, который уже не один час торчал в машине на противоположной стороне улицы, карауля Грэхема, отснял великолепный кадр: профиль детектива на фоне массивной двери с надписью «Тюремный госпиталь для душевнобольных».

Как выяснилось впоследствии, газета «Отечественные сплетни» напечатала лишь фрагмент снимка с профилем Грэхема и двумя словами «…Для душевнобольных».

Глава 8

После ухода Грэхема доктор Ганнибал Лектер, погасив свет, пролежал несколько часов.

Некоторое время он не думал ни о чем, воспринимая окружающее только наружными органами. Он чувствовал, как трется о щеку грубое полотно наволочки, как холодит заложенные за голову руки шершавая поверхность стены.

Еще немного – и он погрузился в безбрежный океан запахов, одни из которых проникали к нему извне, другие существовали в его воображении. Средство, которым чистили раковины и унитазы, отдавало хлоркой. Острый запах перца, доносившийся из коридора, смешивался с запахом провонявшей потом формы охранников. Грэхем не захотел давать ему свой домашний телефон… Лектера обдало волной горьковатых запахов – так пахнут свежескошенные луговые травы.

Он привстал. Этот сыщик мог бы вести себя и повежливее. От его мыслей исходил теплый запах металла, напоминающий об электрических часах.

Лектер моргнул несколько раз, его брови поползли вверх. Он включил свет и написал Чилтону записку с просьбой позволить ему поговорить по телефону с адвокатом.

Лектору по закону предоставлялось право беседовать со своим адвокатом без посторонних, и он этим правом не злоупотреблял. Аппарат приносили к нему в камеру.

И сейчас два охранника принесли телефон, размотали длинный шнур, тянувшийся от розетки на пульте дежурного. Пока один отпирал металлическую клетку, другой держал наготове баллон с парализующим газом.

– Отойдите назад, доктор Лектер, и повернитесь лицом к стене. И ни шагу, пока не услышите, как мы закрываем за собой дверь. Одно движение – и я даю струю газа вам в лицо.

– Да, да, я понимаю, – ответил Лектер. – Я вам очень благодарен за телефон.

Для того чтобы набрать номер, ему пришлось просунуть руку сквозь капроновую сеть. В справочном Чикаго он выяснил телефон факультета психологии Чикагского университета и рабочий телефон доктора Алана Блума. Сперва позвонил на факультет.

– Будьте добры доктора Алана Блума.

– Не знаю, здесь ли он сегодня. Сейчас попробую вас соединить.

– Одну минуточку. Извините меня, я знаю его секретаршу, но, стыдно признаться, вылетело из головы, как ее зовут.

– Линда Кинг. Соединяю.

– Спасибо.

Трубку подняли только после восьмого звонка.

– Кабинет Линды Кинг.

– Линда? Здравствуйте.

– По субботам ее не бывает.

Собственно говоря, он так и предполагал.

– У меня к вам огромнейшая просьба. Это говорит Боб Гриер из издательства «Блейн энд Эдварде паблишинг компэни». Дело в том, что доктор Блум просил меня переслать один экземпляр книги «Психиатрия и закон» Уиллу Грэхему, а Линда должна была сообщить мне домашний адрес и телефон мистера Грэхема. Но я не дождался звонка от нее.

– Я здесь не работаю. Линда будет в понедельник, так что, пожалуйста…

– Милая моя, вы уж меня простите, но я должен отправить бандероль сегодня экспресс-почтой, иначе я просто горю. А беспокоить доктора Блума мне не хочется, тем более что Линда, которая забыла мне позвонить, окажется в неловком положении.

Адрес наверняка у нее на столе. Взгляните, пожалуйста. Я с удовольствием спляшу на вашей свадьбе, если вы мне поможете.

– Здесь ничего такого нет.

– Посмотрите в ее рабочих записях. Там просто не может не быть его. Продиктуйте мне этот чертов адрес, и я не стану больше занимать ваше время.

– Как, вы говорите, его зовут?

– Грэхем. Уилл Грэхем.

– Есть домашний телефон: 305 Джей Л 5 – 7002.

– Это прекрасно, но отослать книгу нужно на его домашний адрес.

– Домашнего адреса я не могу найти.

– А что у вас есть?

– Тут написано только: ФБР—10, Пенсильвания, Вашингтон, округ Колумбия. Ага, вот еще: а/я 3680, Маратон, Флорида.

– Вы просто ангел. Благодарю вас.

– Пожалуйста. Всего доброго.

Теперь Лектер почувствовал себя гораздо лучше. Хорошо бы удивить Грэхема неожиданным телефонным звонком, подумал он. А если тот не научится себя вести, есть прекрасный способ поставить его на место: послать ему с доставкой на дом бандероль с вложенным туда мешочком для колостомии [7]7
  При некоторых операциях на прямой кишке функционирование кишечника осуществляется путем выведения участка кишки через брюшную полость и соединения с трубкой, к которой прикреплен пластиковый мешочек.


[Закрыть]. Небольшой сувенир на память о прошлом.