Текст книги "Не бей копытом"

Автор книги: Томас Дью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Запястья были свободны и я пытался вернуть жизнь омертвевшим пальцам. Они ничего не чувствовали. Я нащупал её в темноте.

– Дайте мне нож.

Стоя на коленях, она вложила открытый нож мне в руку и отодвинулась. Я услышал, как она подобрала пистолет. Нагнувшись вперед, добрался до коленей и разрезал ремни, которыми были связаны мои лодыжки. Ремни упали в сторону. Тяжелая рука начала дергать тент. Я растирал руки, пытаясь восстановить кровообращение. Теперь я немного видел. Гретхен, стоя на коленях, наблюдала за мной. Пистолет был у неё в руке.

– Дайте мне пистолет, – сказал я.

Она заколебалась.

– Нет, они не должны его видеть. Пусть все выглядит естественно.

Снаружи голос Панчо произнес что-то по-испански. Она коротко ответила ему и толкнула тент у себя за спиной. Мои руки кололо, словно иголками, но все было в порядке. Они ожили. Пока Панчо открывал тент, я встал на колени и спрятал запястья за спиной. Гретхен шагнула к борту и он помог ей спуститься вниз.

Теперь Панчо, моргая, смотрел на меня. Я отступил к передней стенке кузова, неуклюже переваливаясь на коленях с руками, сложенными за спиной.

– Выходи, – грубо рявкнул он.

Я покачал головой.

– Нет.

Панчо взглянул на Гретхен и пожал плечами. Затем он резко ткнул толстым большим пальцем в мою сторону.

– Застрели его. А потом мы его вытащим.

– Нет, только не в кузове, – сказала Гретхен. – Полезай внутрь и тащи его.

Панчо тяжело вздохнул, задрал ногу и перевалил свой живот в кузов. Из кабины ни от Мигуэля, ни от Дженни не было ничего слышно.

Если только они уже ...

Я почувствовал, как подступает тошнота к горлу, но заставил себя сосредоточиться на главном. Сейчас самым главным был Панчо.

Он уже забрался внутрь и неуклюже ковылял, пытаясь дотянуться до меня своей толстой, похожей на свиной окорок, лапой. Я позволил ему ухватиться за мой пояс и подождал, пока он не наклонится пониже, чтобы использовать его как рычаг и рвануться вперед. Мне мешало сомбреро, висевшее у него на затылке, но если я смогу ударить достаточно сильно...

Он ухватился рукой за мой пояс и сжал её в кулак. Я втянул живот, немного приподнялся на коленях и высоко взмахнул руками. Затем я опустил их вниз со всей силой, на которую только был способен, и ударил его сзади по шее.

Это было все равно, что ударить быка. Мои запястья заныли от боли и мне показалось, что одно из них сломано. Панчо согнулся, промычал что-то и сильно ткнул меня кулаком в живот. Однако мои мышцы были напряжены и это не причинило особого вреда. Прежде чем он успел отпустить мой пояс, я дважды ударил его по запястьям.

Затем, пока он оперся руками об пол и начал подниматься, я приподнялся на корточки, подставил колено ему под подбородок и снова ударил его сзади по шее, одновременно поднимая колено. Это был неплохой удар. Он издал странный звук и тяжело потряс головой. Сомбреро упало.

Неожиданно в этот момент из кабины что-то прокричал голос Мигуэля. Гретхен ответила ему по-испански. Панчо снова начал подниматься, пытаясь добраться до меня. Я хотел выпрямиться и ударился головой о крышу грузовика. После очередного удара по шее он неуклюже откинулся назад. Но в нем ещё было много сил для борьбы и ещё больше веса, и он поднялся на четвереньки и стремительно бросился на меня, ревя, как бык, на которого был похож. Я отклонился в сторону и он ударился в заднюю стенку кабины. Однако это не заставило его отключиться. Он попятился, тряся головой. Я уперся обеими руками в его зад и сильно толкнул его снова к стенке. Послышался глухой удар, он рухнул и затих.

Я с трудом перевел дыхание. Один из обрывков сыромятного ремня все ещё висел у меня на запястьи и упал на пол, когда я вытер пот со лба. Через открытый задний борт я увидел, что Гретхен отступила назад, держа револьвер в руке, и смотрит на что-то впереди. Я пригнулся, чтобы спрыгнуть вниз, и тут появился Мигуэль с ножом в руке. Гретхен крикнула ему что-то, но он не обратил на неё никакого внимания. Он смотрел на меня.

– Да, – сказал я, – заходи, я тут кое-что тебе приготовил.

Он пристально всматривался, ища в кузове Панчо. Затем сказал что-то Гретхен, которая пожала плечами и произнесла по-испански нечто, похожее на "Какой теперь в этом смысл?". Мигуэль яростно повернулся к ней. Он отступила, держа в руке пистолет, но не угрожая им. Она все ещё не выбрала окончательного решения. Нужно было самому довести дело до конца.

Когда он обернулся, я уже спрыгнул вниз. В глазах его было видно яростное желание моей смерти. От Дженни не ни звука.

Если он воспользовался этим ножом, подумал я, чтобы убить её, то он будет умирать долго и тяжело.

Он медленно двигался вперед, ярость его исчезла и уступила место холодному расчету. В руках у него было неплохое оружие. Он был молод и быстр. Все преимущества были на его стороне, за исключением того, что он не знал, как сильно я хочу убить его.

– Подходи, подонок, – сказал я. Я не знал, понимает ли он вообще по-английски. Я вспомнил самые грязные и обидные слова, которыми мог назвать его по-испански, и повторил их три раза, чтобы быть уверенным, что до него дошел смысл.

Я не знаю, были тому виной мои насмешки, но он наконец решился. У него было большое преимущество в скорости, но он повел себя как на арене во время боя с быком. Он повел себя как тореро, держа нож в высоко поднятой руке. Если бы я был уставшим, истекающим кровью быком с низко опущенной головой, это мог быть великолепный удар. Но я не был быком и не истекал кровью.

Он внимательно наблюдал за моими ногами, что было достаточно разумно, и когда я перенес тяжесть тела, он отклонился так, чтобы его нож оказался на одной линии с моим животом.

Но я повернулся боком и стал представлять для него более узкую цель. Он потерял равновесие и старался удержаться на ногах, но опоздал. Он споткнулся и упал возле кузова грузовика, и нож, который он держал довольно свободно, вылетел у него из рук и отлетел в сторону. Я схватился обеими руками за его рубашку, рванул его назад и перевернул. Он пытался пустить в ход руки, но я рассмеялся ему в лицо.

Я снова прокричал ему все самые грязные ругательства. Когда он обернулся, я ударил его левым кулаком в нос, а правым – ниже ребер. Он ударился спиной о грузовик. Тогда я схватил его обеими руками за горло и толкнул назад. Он ударил меня коленом, причем довольно больно, и я снова ударил его. Он качнулся назад, пошатываясь, и я позволил ему восстановить равновесие. Он закричал, чтобы Гретхен стреляла. Но Гретхен продолжала наблюдать.

Неожиданно он бросился мне под ноги и пришла моя очередь удариться головой о грузовик. Он бросился на меня со всей оставшейся силой и нужно сказать, что её оставалось довольно много. Однако он все равно ничего не смог бы сделать, не подоспей Панчо. Я почувствовал его ручищи на своих плечах. Прежде чем я успел рвануться прочь, он схватил меня за горло, а Мигуэль собрался добраться до моей брюшины, и в руках у него была смерть. Теперь это был конец.

И тут Гретхен начала стрелять.

Я пытался оторвать руки Панчо от своего горла, когда выстрелы прекратились. Мигуэль вцепился в меня, пытаясь удержаться, но соскользнул и упал к моим ногам. Панчо схватил меня мертвой хваткой за шею, но теперь он не оказывал больше никакого давления. Когда я снова смог сфокусировать свои глаза и взглянул назад и вверх, то увидел, что он стоит надо мной на коленях и смотрит вниз на Мигуэля, который ещё слабо корчился в пыли.

Панчо поднял голову и посмотрел на Гретхен. Я схватился за его запястья, так как мне не хватало воздуха и через несколько секунд я мог задохнуться. Гретхен крикнула на него по-испански, хватка ослабла, ручищи меня отпустили. Я упал на колени, массируя горло и пытаясь вздохнуть. Я кашлял и тяжело дышал, но довольно скоро обнаружил, что мое правое колено опирается на горло Мигуэля, и только тогда я наконец настолько пришел в себя, что смог снова подумать о Дженни.

Она лежала на земле недалеко от правого переднего колеса грузовика, закрыв лицо руками. Дышала она спокойно. Она была не очень сильно растрепана, но юбка высоко задралась на бедрах и на одном из них с внутренней стороны была видна длинная царапина. Когда я подошел, она уже опиралась на руки, глядя на меня.

– С тобой все в порядке?

– Все прекрасно, – ответила она.

Она взглянула вверх и я, проследив за её взглядом, увидел, что Гретхен смотрит на нас, держа в руках пистолет. Дженни кивнула.

– Иди, – устало сказала она. – Заканчивай.

Гретхен разжала руки и пистолет упал на землю. Она отвернулась, подошла к грузовику и оперлась на него, бессознательно потирая одной рукой другую. Панчо вышел из-за грузовика с растерянным видом. Я поднял пистолет и помог Дженни встать на ноги.

– Положи Мигуэля в кузов, – велел я Панчо.

Тот стоял неподвижно и я направил на него пистолет. Тогда он обошел грузовик, поднял Мигуэля и затолкал его в кузов.

– Ты поедешь с ним, – сказал я ему.

– О, нет, сеньор, пор фавор, ради Бога! – взмолился он.

Я снова шагнул к нему, поддерживая Дженни за талию.

– Полезай в этот чертов грузовик! – заорал я.

Панчо посмотрел на пистолет, облизал влажные губы, призвал взглядом на помощь Гретхен, которая смотрела куда-то в сторону, и наконец забрался в кузов, стараясь при этом не прикоснуться к телу Мигуэля. Я закрыл одну половину тента, а потом и вторую, махнув Дженни. Защелка на борту свободно болталась, я не знал, будет ли она держать, и взглянул в сторону Гретхен.

– Есть какая-нибудь возможность запереть их?

– Можете не беспокоиться, – ответила она безразличным тоном, Единственная вещь, которую он ненавидит больше покойников, – это пешая прогулка.

Дженни отошла и начала забираться в кабину. Перед этим она на мгновение остановилась перед Гретхен и посмотрела на неё без всякого выражения.

– Милый, – спросила она наконец, – что-то произошло, да?

Гретхен смотрела в пространство, потирая руку. Дженни поднялась в кабину и я помог ей справиться со ступенькой. Когда я взглянул на Гретхен, та продолжала стоять неподвижно.

– Вам лучше сесть в машину, – сказал я, – а то слишком долгая пешая прогулка по дневной жаре...

Она подошла к кабине, я подал ей руку и посадил рядом с Дженни. Все молчали. Однако поговорить следовало, и я заставил себя начать этот разговор.

– Расскажите мне об Эль Лобо.

Она ничего не сказала.

– Он приехал сюда, обнаружил, во что вы втянули Бонни, и решил устроить большой скандал, верно?

– Он был глуп, – буркнула Гретхен.

– Итак, он направился в Лос Анжелес и пока вы и Бонни долго и славно ужинали, Джордж обнаружил машину Эль Лобо, правильно?

Она продолжала упрямо молчать.

– И тогда Джордж засунул его в машину Бонни, отвез к Кэрол и бросил там в гараже. К тому времени Бонни уже собралась выйти из повиновения, от неё уже не было особого толку. Правильно?

Лицо Гретхен исказилось.

– Она была очень неуравновешенной. Следовало научить её послушанию, сказала она.

– Да. И вы, будучи старой приятельницей Кэрол, очень сильно испугали её, не так ли? Достаточно было простого телефонного звонка, чтобы она обнаружил труп в гараже и при первой же возможности вырвала Бонни из под вашего контроля, а затем попыталась использовать меня как самое послушное орудие во всей долине Сан-Фернандо. Но я был слишком пьян – это пожалуй самая счастливая пьянка в моей жизни. Раз это не сработало и вам нужно было отделаться от трупа, последовал поспешный звонок Мигуэлю и Панчо, чтобы они приехали и обо всем позаботились...

Я остановился. Пожалуй, я выбрал неверную линию поведения. Не имело никакого смысла продолжать подобным образом. Гретхен слабо улыбнулась сама себе.

– Кстати, о доне Луисе, – сказал я. – Как вы сумели втянуть его в это дело?

– Это было легко, – сказала она. – Он – старик. Я же – молодая женщина. У него был пунктик относительно земельных владений в Калифорнии. Он купил это никому не нужное ранчо в качестве свадебного подарка – для меня! У него были плантации мака в Соноре и он продавал героин для медицинских целей! Он делал все так по правилам! Это было так просто, и мы поженились в Энсенаде, он – он был такой симпатичный старичок и я... – Она закрыла лицо руками и начала плакать. – Мне так чертовски жаль его!

Дженни взглянула на меня, я взглянул на нее.

– Очень хорошо, – сказал я, – но вы не могли все делать в одиночку, и Джордж не убивал Эль Лобо один и не мог выдумать все это предприятие. Операция готовилась достаточно долго. Кто это делал? Кто всем заправлял, Гретхен? Кто стоит во главе?

Она не ответила. Она просто плакала, спрятав лицо, а потом стала безумно хохотать, и её истерика продолжалась всю дорогу до ранчо.

Под полуденным солнцем ранчо выглядело пустынным и мертвым. Марево струилось над крышами и вдали над серо-белой поверхностью солончаков. Я провел грузовик вокруг большого гаража, и спрятал его от солнца. Дона Луиса не было видно. Панчо барабанил по кабине, требуя, чтобы его выпустили.

Ни одна из женщин не произнесла ни слова, пока я выходил из кабины и помогал Дженни спуститься вниз.

Затем Гретхен сказала:

– Вы же не собираетесь оставить меня здесь одну с ним?

Мне даже в голову не приходила эта мысль. Теперь, после того, как она их предала, было бы просто садизмом оставить её здесь наедине с Панчо. Но я не собирался действовать дальше, обремененный ею. Я намеревался сдержать свое обещание, но не собирался изображать международную транспортную службу.

Старый лимузин стоя за домом.

– Сможете завести? – спросил я.

– Да.

– Можете доехать Тихуаны, оставить машину там и пешком перейти границу?

– Да.

– У вас есть от неё ключи?

– Ключ должен быть у Панчо.

Я открыл задний борт грузовика, отступил назад и приказал Панчо вылезать. Он буквально вывалился оттуда, так спешил. Затем он осторожно встал, отряхнул пыль с рук и посмотрел на меня.

– Спросите его насчет ключа, – подсказал я.

Гретхен спросила. Панчо взглянул в сторону дома и безнадежно пожал плечами. Я навел на него пистолет.

– Отдай ей ключ.

Он порылся в своих штанах и извлек оттуда ключ на тонком серебряном кольце. Гретхен осторожно вытащила ключ из его руки.

– На вашем месте, – сказал я, – я не стал бы тратить время на возвращение в США. Вы можете уехать из Текаты, но вы можете уехать и из Тихуаны, если поспешите.

Она кивнула, повернулась и быстро пошла прочь своей грациозной походкой танцовщицы, направляясь к лимузину. Дженни провожала её взглядом.

– Ты собираешься отпустить ее? – спросила она.

– Но она же позволила нам спастись.

– О... Так вот что случилось.

– Что именно?

– Ничего. Забудем об этом.

– Конечно, – сказал я.

Гретхен сдала назад, развернула длинный черный лимузин и выехала на дорогу, ведущую к шоссе. Позади неё поднялись тучи пыли.

– А что будем делать с ним? – спросила Дженни, глядя на Панчо, который вытирал шею красным носовым платком.

Я взглянул на Панчо, осмотрелся вокруг и мне в голову пришла мысль. Я не мог позволить, чтобы Дженни дожидалась полицию и выдерживала долгую процедуру расследования. А кроме того, меня грызло неоконченное дело с Бонни. Я устроил так, что её задержат на границе. Теперь нужно было выяснить, как там обстоят дела, и сделать это чем быстрее, тем лучше. Все остальное, подумал я, может подождать.

В гараже, там где они держали героин и меняли покрышки, была раздвижная дверь из толстой проржавевшей стали, как и все остальное здание. Я не помнил, чтобы там были окна. Это вполне могло послужить временным местом заключения. Кроме того, был ещё дон Луис, но я хотел разобраться с ним отдельно.

Панчо не хотел идти в гараж, но в конце концов решил, что это лучше чем грузовик. Мне пришлось несколько раз подтолкнуть его, но удалось все-таки загнать его в гараж, закрыть тяжелую дверь и запереть её на надежный замок. Я оставил ключ в замке, чтобы полиция смогла до него добраться.

– Теперь остался ещё старик, – сказал я Дженни.

Мы обошли вокруг дома, и я позвонил в большой колокольчик. Эхо от него разнеслось по всей пустыне. У меня ещё оставался пистолет, который я перекладывал из одной руки в другую, и не знал, что с ним делать. В конце концов я решил оставить его себе. Старик был наполовину сумасшедшим и трудно было сказать, что он может сделать.

К двери никто не подошел. Я ещё раз позвонил, а потом повернул ручку и открыл дверь. В прихожей никого. Дверь в кабинет дона Луиса закрыта. Я пересек комнату и постучал. Дженни шла позади меня. На стук никто не ответил. Я открыл дверь кабинета и заглянул внутрь, затем жестом приказал Дженни оставаться на месте.

Дон Луис сидел за столом. Он склонился над ним, вытянув руки. В правой руке он сжимал указку, которой пользовался, когда показывал свои карты. Я подошел к столу и бегло осмотрел его. Он был мертв – судя по всему, сердечный приступ. Никаких следов насилия. Я вынужден был подвинуть одну его руку, чтобы добраться до телефона.

Прошло три или четыре минуты, пока меня соединили с полицией в Тихуане. Парень, который разговаривал со мной, говорил с сильным акцентом, но казалось, что он понимает по-английски.

– Ранчо Друзей, – сказал я, – это недалеко от Текаты. Вам понадобятся две или три автомашины.

– Си, сеньор!.. Сто случилось...?

– Еще одно, – сказал я, – На линии прибоя под скалой в восьми милях от дороги на Энсенаду вы найдете тело тореро Эль Лобо.

– Эль Лобо – сеньор...!

Я повесил трубку. Было приятно свалить дело Эль Лобо со своих плеч. Оно и так уже долго на мне висело.

Я вышел из кабинета и увидел, что Дженни прислонилась к стене и держится руками за живот.

– Что? – спросил я, – Ты ранена?

Она покачала головой.

– Я голодна. Ничего не ела со вчерашнего полудня.

– Да? – удивился я. – Но я думал, что ты что-нибудь съела вчера вечером в мотеле на границе. Разве ты не выходила вечером, чтобы поесть?

– Нет. Я всю ночь играла в карты с твоей сумасшедшей блондинкой.

Я долго смотрел на нее, пока она не убрала руки с живота и взяла меня за руку.

– Так чего же мы ждем? Давай бросим эту счастливую гаси

– 179 – енду.

Мы вышли, сели в "Вольво" и направились к границе.

Глава 15

.

На мексиканской стороне пограничного перехода полицейский улыбнулся нам, блеснув ослепительно белыми зубами.

– Мы надеемся, что вы остались довольны своим визитом, сеньора, сеньор...

– О, да, конечно, – пробормотала Дженни.

На американской стороне перехода произошла сменился дежурный и полицейского, которому я сообщил о Бонни, не было видно. Дежурный полицейский спросил, где мы родились, Дженни сказала, – Дюбюк, Айова, – и тут тот, с которым я разговаривал прежде, подошел с моей стороны машины, оперся обеими руками на дверцу и спросил:

– А вы где родились? В городе шутников?

Я и не расчитывал, что удастся проехать без придирок, поэтому моей первой реакцией было облегчение.

– Вы хотите сказать, что ничего не нашли? – спросил я.

– Там не было запасного колеса. Мы перетряхнули весь "ягуар". Там ничего не было!

Я почесал в затылке.

– Ничего не понимаю, – сказал я. – Они же упаковывали такие маленькие замшевые мешочки с героином в запасное колесо...

– Там не было никаких замшевых мешочков. Там не было ничего, хотя мы и подвергли эту девушку полному досмотру.

– Не было даже пустых? – спросил я.

Я был поражен.

– Пустых чего?

– Мешочков! – заорал я. – Замшевых мешочков в запасной покрышке...

– Нет! – заорал он. – Ни мешочков, ни вообще ничего!

Он погрозил мне пальцем.

– Вы имеете в виду, – продолжил я, стараясь понизить голос, – что позволили ей уехать?

– Конечно, мы позволили ей уехать, а что же еще?

– О Боже! – воскликнул я. – Когда? Давно это случилось?

– Не знаю,.. – Он внимательно посмотрел на меня. – Примерно час назад. А какое это имеет значение?

– Это может иметь большое значение, речь может идти о жизни и смерти.

– Для кого?

– Для нее. Дело в том, что девушка оказалась впутанной во все эти неприятности по моей вине.

Ему, как и мне, все это не понравилось. Он ещё сердился на меня, но уже начинал беспокоиться.

– Что вы имеете в виду, говоря о жизни и смерти?

– А как ещё можно это понимать?

– Тогда почему вы нам толком не сказали? – возмутился он, – когда затеяли ваши игры? Кто за вас должен был думать...

– Потому что тогда я не знал! Я знал, что она в опасности на той стороне, но и думать не мог, что она окажется в опасности и на этой стороне. Просто я хотел, чтобы она очутилась в тюрьме под надежной защитой.

– О, вы – настоящий гений...

Дженни потянула меня за рукав.

– Пит, милый, – вмешалась она, – о чем ты?

– Я о том, что вполне может случиться с Бонни, если я не найду её первым.

Полицейский сплюнул.

– Это уже не шутки, – сказал я ему. – Я должен найти эту девушку. Надеюсь, она ещё жива. Вам лучше объявить розыск "ягуара". Может быть ей повезет и её задержат.

– Послушайте... – начал он.

– Я не смеюсь над вами, – перебил я, – Разрешите мне ехать!

Он отступил немного назад, посмотрел на наш маленький автомобиль, лицо исказилось от нерешительности. Я должен был допустить, что он решает трудную для себя задачу, но у меня было гораздо больше других причин для беспокойства, чем его спокойствие. Я завел мотор.

– Хорошо? – спросил я. – Меня зовут Питер Шофилд, частный детектив, и если я не найду эту девушку, она может тяжело пострадать.

– По какой дороге вы собираетесь ехать? – спросил он.

– На запад. Вы можете отправить обо мне запрос. Первая остановка предстоит примерно через четыре мили в местечке для пикников, которое называется "Долины".

– Вы не шутите? – спросил он.

– Какие к черту шутки, не думал об этом ни секунды.

– Ну, ладно, проезжайте. Но если это окажется ещё одной вашей выдумкой...

– Увидимся позже, – крикнул я ему.

Я быстро отъехал, пересек перекресток и выехал на шоссе в сторону Сан-Диего. Я гнал "вольво" со всей скоростью, на которую он был способен. На извилистой дороге мне приходилось жать на тормоза, чтобы вписаться в крутые повороты.

Если Бонни действительно пересекла границу больше часа назад, то шансов на то, что она находилась где-то поблизости и была ещё жива, оставалось мало. И Джордж не будет болтаться по соседству, если только он не отправился в страну грез. Оставался только этот шанс. Он мог стать шансом и для Бонни, если она приехала туда без героина, а Джордж был настолько счастлив, что даже не заметил этого. Оставалась также возможность, что когда Бонни поняла, что не может ничего привезти, то промчалась мимо, не потрудившись остановиться и разобраться, что произошло.

Я снова сбросил скорость до сорока миль, а затем и до двадцати пяти, когда мы миновали последний плавный поворот перед "Долинами". Вот уже и съезд, запертый домик. Никаких машин не видно.

Мы остановились у самого съезда, где дорога спускалась к площадке для отдыха. Развалившийся автомобиль по-прежнему стоял на том же самом месте, где я видел его сегодня утром. Я осторожно проехал спуск. Дженни схватила меня за рукав, я затормозил и посмотрел, куда она указывала.

Неподалеку от автомобиля-развалюхи стоял "Ягуар", уткнувшийся носом в деревья. Он стоял задом к дороге, багажник его был открыт и там не было запасного колеса.

Я выругался.

– Слишком поздно – чертовски поздно!

Дженни снова показала куда-то.

С Джорджем все было в порядке. Он вытянулся во весь рост на одном из столов для пикника, стоявшем в глубине среди деревьев, и накрыл лицо котелком. Я отпустил тормоз, позволил машине мягко съехать по спуску и развернулся. Дженни просунула свою руку под мою.

– Лучше бы тебе остаться здесь...

– Ни в коем случае! Что бы ты не сделал, я все равно пойду с тобой.

У меня больше не было сил на семейные баталии. Я открыл дверь и Дженни выскользнула из машины вслед за мной. На щеке у нее, там, где ударил Мигуэль, была ссадина, а платье с правой стороны разорвано так, что открылась часть веснушчатого бедра. Волосы её были встрепаны.

– Я должен сказать, – начал я, – что у тебя немало достоинств.

Она сжала мою руку.

– Теперь ты хочешь пойти и посмотреть на Джорджа? – прошептала она.

– Ты не хочешь остаться здесь?

– Нет, мне хочется встретиться с Джорджем, пор фавор, прошу тебя.

– О, Джордж тебе понравится.

Рука об руку мы начали спускаться по крутой тропинке к столу. Джордж не шевелился. Он лежал на спине, его левая рука свисала со стола, а правая лежала на груди. Ноги его были вытянуты и голые пальцы торчали наружу. Чем ближе мы подходили, тем теснее Дженни прижималась ко мне. Скоро мы почти касались коленями друг друга. Я слегка толкнул её бедром и она ответила мне таким же толчком. Мы подошли к столу, я стоял так, что коленями касался прикрепленной к столу скамейки, и смотрел на Джорджа. Он медленно и равномерно дышал, его грудь мерно поднималась и опускалась. Пока я наблюдал за ним, его вытянутая левая рука сжалась в кулак, затем снова разжалась и осталась в таком положении. Дженни пристально смотрела на него.

Я протянул руку и осторожно поднял котелок, опустил его на скамейку и выпрямился.

– Джордж, – тихо сказал я, – Привет, Джордж!

Пальцы Дженни бегали вверх и вниз по моей руке, как палочки для еды. Джордж открыл один глаз и посмотрел на нас. Дженни едва не подпрыгнула.

– Привет, Джордж, – сказал я.

– Привет, Пит, – ответил он.

Глаз пошевелился. Наконец он остановился на Дженни. Открылся второй глаз. Голова Джорджа медленно поднялась и он сам приподнялся, опершись на одну руку.

– Послушай, старина, – спросил он мягко, – где это растут такие крошки?

Дженни взглянула на меня.

– А он – симпатичный, – заявила она. – Он мне нравится.

Джордж улыбнулся.

– Давай встретимся в кустах, моя милая? Прямо сейчас!

Он начал подниматься и Джинни слегка отступила назад.

Джордж свесил ноги со стола, поставил голые ступни на скамейку и, зевая, потянулся. Немного погодя он нашел котелок и пристроил тот на голове. Затем ещё раз посмотрел на Дженни.

– Мятная конфетка, – промурлыкал он.

– Все в порядке, Джордж, – вмешался я, – где Бонни?

Он неуверенно огляделся вокруг.

– Кажется, она только что была здесь...

Для Джорджа "только что" могло означать и час, и неделю. Пальцы Дженни продолжали барабанить, но теперь она изменила мелодию. Это была увертюра к опере "Вильгельм Телль".

– Давай поставим вопрос немного иначе, Джордж, – сказал я. – Где Кэрол? Кэрол Данди?

Он продолжал уныло смотреть на меня.

– Я, должно быть, ещё не проснулся...

Теперь он явно начинал лгать. Я схватил его за рубашку и Джордж повис над столом.

– А ну, говори, наркоман поганый! – закричал я. – Просыпайся. Где Кэрол Данди?

Дженни, всегда прекрасно работавшая в паре, отпустила мою руку и освободилась. Примерно с минуту мы с Джорджем смотрели друг другу в глаза. Его глаза были мутными. Я не знаю, что было в моих. В конце этой минуты я получил ответ; но не от Джорджа. Он пришел откуда-то сзади, с некоторого расстояния, и волосы у меня на затылке встали дыбом.

– Я здесь, Пит.

Я оглянулся. Там были только деревья.

– Повернись сюда, Пит, – сказала Кэрол.

Я повернул голову в другую сторону и увидел её примерно в двадцати пяти футах на поляне. Ее золотистые волосы сверкали в падавших сквозь листву солнечных бликах. На ней было белое летнее платье с небесноголубым шарфиком вокруг шеи, который очень шел к цвету её удивительных глаз. А в руке у неё был пистолет и на основе сочетания интуиции и с наблюдениями за тем, как слегка напряжены такие чудесные мышцы её руки и предплечья, я понимал, что она намерена пустить его в дело – и притом немедленно!

Дженни я схватил одной рукой сзади за шею, а другой за талию. Времени для объяснений не было. Я швырнул её на землю и сам упал следом. Кэрол начала стрелять. Она быстро выстрелила три раза подряд. Эхо выстрелов откликнулось в зарослях, и две пули просвистели между деревьями. Третья ударилась в стол и ушла рикошетом. Тут мы с Дженни откатились под стол и я попытался пальцами вырыть для неё нору.

– Не поднимай голову, – прорычал я ей.

Раздался следующий выстрел. Пуля ударила в землю слева от меня и я увидел облачко пыли.

Она оказалась не слишком хорошим стрелком. Хотя была очень неплоха кое в чем еще. Она была способна продумать всю операцию и осуществить её. Она была удивительно способной артисткой. Этот трюк с Панчо, поднявшимся по лестнице и ударившим её по лицу, провел меня на какое-то время как простофилю. Но в результате она смогла управлять мною. Во многих случаях я почти помог ей.

Правда, я немного подвел её в тот вечер, когда была вечеринка у Луизы, и не пошел за ней следом к телу Эль Лобо. Потому ей пришлось позвонить Гретхен в ресторан и просить срочно вызвать Панчо и Мигуэля, чтобы ликвидировать улики. Сцену с рукоприкладством Панчо она также продумала в качестве прикрытия на случай, если там кто-то окажется. Но она никак не могла предвидеть, что утром вернусь я.

О, она была очень предусмотрительна! Вплоть до того момента, когда захотела убрать меня со сцены, так как я уже давно перестал быть полезен. Потому она послала Дженни с деньгами, которые заплатила мне, предположив, что Дженни-женщина умная и энергичная-заберет меня домой и все будет забыто. Но здесь Кэрол допустила ошибку – в той длинной печальной истории, которую рассказала мне в Тихуане, когда сказала, что Дженни выходила, чтобы поесть. Она должна была лучше продумать свои слова.

И как только я почувствовал ложь, я нашел её и во всем остальном. Даже в словах Гретхен о том, что Эль Лобо был убит, чтобы заставить Бонни подчиниться, даже в этом случае Гретхен прикрывала Кэрол. Эль Лобо был убит, потому что, к своему несчастью, он влюбился в Бонни и наткнулся на операции с наркотиками. Бонни ничего не знала до тех пор, пока я ей не сказал.

Дженни превратилась в дрожащую кучку плоти под моей рукой. Наверху на столе ворочался Джордж. Я слегка приподнял голову, чтобы глаза смогли обследовать хоть небольшую зону. Я не видел Кэрол. Но минуту спустя рука Джорджа нырнула под скамейку, а затем и его голова свесилась с края стола, а безумные глаза начали искать нас. Я вспомнил, что чертов котелок был на его голове, и не упал даже тогда, когда он свесился вниз.

Наши глаза встретились.

– Вылезайте, – сказал он, – сдавайтесь.

– Скажи, чтобы она перестала стрелять, – сказал я.

Он поморгал, глядя на меня. Я решил, что мне удастся его использовать. Я потянулся к нему так, словно хотел что-то сказать, и он свесился ниже, продолжая выжидающе моргать. Я схватил его за запястья и дернул вниз. Джордж скользнул вниз, словно нырнул, и на некоторое время замер в странной позе вниз головой на скамейке. Котелок наехал ему на глаза и он пронзительно вскрикнул. Его запястья неожиданно напряглись в моих руках, затем расслабились и я его отпустил.

Джордж свалился под скамейку и я увидел кровь, вытекавшую из дыры у него на шее. Дженни судорожное глотнула слюну.