Текст книги "Вампир. История лорда Байрона"

Автор книги: Том Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Том ХОЛЛАНД
ВАМПИР. ИСТОРИЯ ЛОРДА БАЙРОНА

Но перед этим из могилы

Ты снова должен выйти в мир

И, как чудовищный вампир,

Под кровлю приходить родную —

И будешь пить там кровь живую

Своих же собственных детей.

Во мгле томительных ночей,

Судьбу и небо проклиная,

Под кровом мрачной тишины

Вопьешься в грудь детей, жены,

Мгновенья жизни сокращая.

Но перед тем, как умирать,

В тебе отца они признать

Успеют. Горькие проклятья

Твои смертельные объятья

В сердцах их скорбных породят,

Пока совсем не облетят

Цветы твоей семьи несчастной…

Когда с кровавыми устами,

Скрежеща острыми зубами,

В могилу с воем ты придешь,

Ты духов ада оттолкнешь

Своею страшною печатью

Неотвратимого проклятья.

Лорд Байрон. «Гяур» (перевод С. Ильина)

Но мне ненавистны произведения, которые являются чистой выдумкой, даже самый фантастический сюжет должен быть фактически обоснован, только лжец руководствуется голой выдумкой.

Лорд Байрон. Письмо к издателю

Глава 1

Если бы все мемуары были опубликованы, они бы обрекли лорда Б. на вечный позор.

Джон Кэм Хобхауз

Мистер Николас Мелроуз, глава собственной адвокатской фирмы, не мог прийти в себя от волнения. Такого с ним не случалось уже давно.

– Мы никогда никому не даем эти ключи, – раздраженно сказал он, с негодованием посмотрев на девушку, сидевшую напротив него. Как она вообще посмела явиться сюда?

– Никогда, – повторил он тоном, не допускающим возражений.

Ребекка Карвилл посмотрела на него и покачала головой, Она наклонилась, чтобы достать сумку. Мелроуз наблюдал за ней. Длинные каштановые волосы, красивые и непокорные, доходили ей до плеч. Она откинула их назад, взглянув на Мелроуза. Глаза ее блестели. «Она красива», – с некоторым смущением подумал Мелроуз. Он вздохнул, запустив пальцы в свои редеющие волосы, и погладил себя по животу.

– Часовня святого Иуды всегда была закрыта для посетителей, – пробормотал он более мирным тоном. – Я говорю вам это официально. – Он развел руками. – Итак, видите, мисс Карвилл, у меня нет выбора. Я повторяю, мне очень жаль, но я не могу дать вам ключи.

Ребекка достала из своей сумки какие-то бумаги, Мелроуз нахмурился. Да, видно, он начинает стареть,

если даже эта тихая девушка так выводит его из себя, и неважно при этом, какими женскими чарами она обладает и по какому делу явилась она к нему. Он склонился над столом:

– Может, вы мне все-таки скажете, что вы собираетесь найти в этом склепе?

Ребекка что-то искала в своих бумагах. Внезапно улыбка озарила ее холодное красивое лицо. Она протянула ему листки через стол.

– Взгляните на это, – сказала она, – но, пожалуйста, осторожней, они очень старые. Мелроуз взял их, заинтригованный.

– Что это? – спросил он.

– Письма.

– Какого они времени?

– 1825 года.

Мелроуз пристально посмотрел на Ребекку поверх очков, затем поднес одно из писем к настольной лампе. Чернила были блеклыми, бумага потемнела от времени. Он попытался разобрать подпись внизу страницы. Это было трудно сделать при слабом свете одной-единственной лампы.

– Томас… что это… Мур? – уточнил он, подняв голову.

Ребекка кивнула.

– Вы думаете, это имя мне что-то говорит?

– Он был поэт.

– : Прошу меня извинить, но в моей работе нет времени для поэзии.

Ребекка продолжала бесстрастно смотреть на него. Она перегнулась через стол, чтобы забрать письма.

– Никто сейчас не читает Томаса Мура, – произнесла она наконец, – но в свое время он был очень популярен.

– Мисс Карвилл, вы, наверное, специалист по поэзии того времени?

– У меня есть на это свои причины, мистер Мелроуз.

– У вас? – Мелроуз улыбнулся. – Превосходно!

Он откинулся в своем кресле. Итак, она – всего лишь коллекционер, любительница антиквариата, ничего более. Теперь она уже не казалась ему такой опасной. Мелроуз снисходительно улыбнулся ей, утверждая таким образом в своих глазах собственную значимость.

Ребекка смотрела на адвоката, не отвечая на его улыбку.

– Как я вам уже сказала, мистер Мелроуз, у меня есть на то причины. – Она посмотрела на лист бумаги, который держала в руках. – Вот письмо, адресованное лорду Рутвену. Адрес: Мэйфейр, Фейрфакс-стрит, 13. – Она медленно улыбнулась. – Не тот ли это дом, которому принадлежит часовня святого Иуды?

Улыбка Ребекки стала шире, в то время как она наблюдала за выражением лица адвоката. Он внезапно побледнел. Затем покачал головой и попытался улыбнуться ей в ответ.

– Хорошо, – мягко сказал он, прикасаясь ко лбу. – Что там?

Ребекка снова заглянула в письмо.

– То, о чем пишет Мур, – сказала она. – Он сообщает лорду Рутвену, что у него есть нечто, что он называет «манускрипт». Что это за манускрипт – он не уточняет. Единственное, о чем говорится в письме, это то, что он посылает этот манускрипт с письмом на Фейрфакс-стрит.

– На Фейрфакс-стрит… – Голос адвоката прозвучал глухо. Он сглотнул и еще раз попытался улыбнуться, но выражение его лица стало больным.

Ребекка взглянула на него. Если нота страха, прозвучавшая в его реплике, и удивила ее, то она не подала вида. Наоборот, лицо ее оставалось спокойным, она передала ему через стол второе письмо и продолжала, не меняя интонации:

– Неделю спустя, мистер Мелроуз, Томас Мур пишет вот это письмо. Он благодарит лорда Рутвена за подтверждение получения манускрипта. Лорд Рутвен дал ясно понять Муру, какая участь предназначена этому манускрипту. – Ребекка зачитала письмо: – «Велика Истина, сказано в Библии, и величие ее простирается над всем. Но иногда Истина должна быть сокрыта, чтобы простой смертный мог вынести тяжкое бремя ее тайн. Вы знаете, что я думаю по этому поводу. Манускрипт нужно спрятать в месте захоронения, единственно подходящем для этого месте. Оставим эту тайну для вечности – я надеюсь, вы согласитесь со мной». – Ребекка опустила письмо. – «Место захоронения», мистер Мелроуз, – медленно произнесла она. Она откинулась назад и сказала с внезапной страстностью: – Уверена, что это может означать только одно – склеп часовни святого Иуды!

Мелроуз склонился в раздумье.

– Я думаю, мисс Карвилл, – сказал он наконец, – что вам следует забыть о Фейрфакс-стрит.

– Но почему?

Мелроуз пристально посмотрел на нее.

– А может, ваш поэт был прав? И бывает такая правда, которую лучше держать в тайне? Ребекка слегка улыбнулась.

– Вы говорите как адвокат.

– Вы несправедливы, мисс Карвилл.

– Тогда что вы имеете в виду?

Мелроуз не ответил. «Черт бы ее побрал», – подумал он. Далекие и непрошеные воспоминания пронеслись в его голове. Взгляд его скользил по современному интерьеру кабинета, словно пытаясь найти успокоение.

– Я говорю как… как тот, кто желает вам добра, – произнес он.

– Нет. – Ребекка с грохотом отодвинула стул и поднялась с такой стремительностью, что Мелроуз вздрогнул.

– Вы ничего не понимаете. Знаете ли вы, какую важность представлял этот манускрипт, если лорд Рутвен спрятал его в склепе?

Мелроуз не ответил.

– Томас Мур был другом поэта, великого поэта. Возможно, даже вы, мистер Мелроуз, слышали о лорде Байроне?

– Да, – мягко ответил Мелроуз, подперев голову руками. – Я слышал о лорде Байроне.

– Когда Байрон написал свои мемуары, он передал их Томасу Муру. А когда известие о смерти Байрона дошло до его друзей, они уговорили Мура уничтожить мемуары. Лист за листом мемуары были разорваны в клочья и преданы огню издателем Байрона. От них ничего не осталось. – Ребекка откинула волосы назад, пытаясь успокоить себя. – Байрон был великим поэтом. Уничтожение его мемуаров – это большое преступление.

Адвокат пристально смотрел на нее. Теперь он понял, зачем ей нужны ключи. Он уже и раньше слышал подобные аргументы. Все эти годы он не мог забыть ту женщину, которая их ему приводила, женщину такую же обаятельную, как и эта девушка перед ним.

Она все продолжала говорить ему:

– Мистер Мелроуз, пожалуйста, понимаете ли вы, о чем я говорю? Он облизал губы.

– А вы? – ответил он. Ребекка нахмурилась.

– Послушайте, – тихо прошептала она, – известно, что у Томаса Мура была привычка копировать все Документы, которые он получал. Только один экземпляр мемуаров был сожжен. Все хотят знать, не мог ли Мур сделать копию. И теперь здесь, – Ребекка показала на письмо, – у нас есть письменное подтверждение Мура о загадочном манускрипте, который, как он говорит, был спрятан в «месте захоронения». Мистер Мелроуз, пожалуйста, теперь-то вы понимаете? Мы сейчас говорим о мемуарах Байрона. Я должна получить ключи от часовни святого Иуды.

Хлынувший дождь застучал по окнам. Мелроуз устало поднялся, закрыл щеколду, словно в бессознательном желании отгородиться от наступившей ночи, и, все еще молча, прислонился лбом к оконному стеклу, уставившись в темноту улицы.

– Нет, я не могу дать вам ключи. В комнате воцарилась тишина, прерываемая только завыванием ветра.

– Вы должны, – категорично заявила Ребекка – Вы ведь видели письма.

– Да. Я видел их. – Мелроуз повернулся.

Зрачки у Ребекки были узкие, как у кошки. Ее волосы, казалось, искрились при свете лампы. «Господи, – подумал он, – как она похожа на ту женщину». Было что-то странное во всем этом. Воспоминания тех лет…

– Мисс Карвилл, – он попытался объяснить, – я говорю так не оттого, что я вам не доверяю. Наоборот…

Он остановился, но Ребекка продолжала молчать. Адвоката мучил вопрос, как он сможет объяснить все себе. Его всегда тяготили собственные подозрения, и он знал, что, когда он выскажет их, они будут звучать неправдоподобно, фантастически. Поэтому он всегда держал их при себе и старался забыть. «Черт бы побрал эту девушку, – подумал он опять, – черт бы побрал ее!»

– А что, мемуары лорда Байрона, – пробормотал он наконец, – они были сожжены его друзьями?

– Да, – холодно ответила Ребекка. – Его старым другом по путешествиям, его имя Хобхауз.

– А не кажется ли вам, что этот Хобхауз, вероятно, знал, что делал?

Ребекка холодно улыбнулась.

– Как вы можете спрашивать меня об этом?

– Потому что я хочу знать, какая тайна была заключена в этих мемуарах. Она должна была быть настолько ужасна, что даже близкие друзья лорда Байрона посчитали за благо уничтожить все записи.

– Не все, мистер Мелроуз.

– Нет? – Он помолчал. – Да, возможно, не все. Итак… Я взволнован.

К его удивлению, Ребекка не улыбнулась в ответ. Вместо этого она наклонилась через стол и взяла его за руку.

– Вы чем-то взволнованы, мистер Мелроуз? Ответьте мне… Лорд Байрон умер почти два века назад. Что же вас так взволновало?

– Мисс Карвилл… – Он запнулся, поморщившись, и выдернул руку. – Мисс Карвилл… – Он махнул рукой. – Забудьте обо всем, что я здесь говорил. Пожалуйста, послушайте меня. Ситуация такова. Я официально уполномочен хранить ключи. Это все, что я должен делать. Может показаться странным, что церковь закрыта для посетителей, но это тем не менее так. Право на вход в часовню имеют наследники Рутвенов, он сам и прямые потомки первого лорда Рутвена. Только для них я храню эти ключи, так же как и мои предшественники по фирме вот уже почти двести лет, подобно мне, хранили их. Насколько мне известно, в церкви никогда не проходили службы и она никогда не была открыта. Я мог бы, полагаю, доложить о вас нынешнему лорду Рутвену, но я должен быть с вами откровенным, мисс Карвилл: я этого никогда не сделаю.

Ребекка в удивлении подняла бровь.

– Почему?

Мелроуз смотрел на нее.

– Существует много причин для этого. Самая простая состоит в том, что лорд Рутвен не ответит мне.

– Вот как! Так существует ли он на самом деле? Мелроуз нахмурился.

– Почему вы спрашиваете меня об этом? Ребекка пожала плечами.

– Я пыталась увидеть его, перед тем как прийти к вам. То, что я сижу сейчас перед вами, демонстрирует, что я в этом не преуспела.

– Я полагаю, он редко бывает в своем лондонском особняке. Но поверьте, мисс Карвилл, он существует.

– Вы встречались с ним?

Мелроуз кивнул.

– Да. – Он помолчал. – Однажды.

– И больше никогда?

– Одного раза было достаточно.

– Когда?

– Это не имеет значения.

Ребекка молча кивнула. Мелроуз изучал ее лицо. Оно снова казалось холодным и бесстрастным, только глубоко в глазах притаился огонь. Он откинулся на стуле.

– Это было двадцать лет назад, почти в этот же самый день, – сказал он. – Я помню это как сейчас. Ребекка подалась вперед.

– Продолжайте.

– Мне не следовало говорить вам это. Клиент имеет право на конфиденциальность.

Ребекка усмехнулась. Он знал, что она поняла, как ему хочется все рассказать. Он откашлялся.

– Я тогда только что стал компаньоном фирмы, – продолжал он. – Дело о наследстве Рутвенов было одним из первых моих дел. Лорд Рутвен позвонил мне. Он хотел поговорить со мной. Он настоял на том, чтобы мы встретились на Фейрфакс-стрит. Он был богатым и уважаемым клиентом. Я, естественно, пришел.

– И?

Мелроуз снова остановился.

– Это было очень странное чувство, – произнес он наконец. – Я не впечатлительный человек, мисс Кар-вилл. Я всегда стараюсь быть объективным, но пребывание в его доме наполнило меня… ну, как бы вам это сказать… каким-то необыкновенным, осязаемым чувством тревоги. Вероятно, это звучит странно? Да, конечно. Но я не мог с этим ничего поделать. На протяжении моего визита лорд Рутвен показал мне часовню святого Иуды. И опять меня охватило почти физическое чувство страха, схватившее меня за горло, парализовавшее меня. Итак, как видите, мисс Карвилл, для вашего же собственного спокойствия, я хотел бы, чтобы вы не ходили туда… Да… Для вашего собственного спокойствия.

Ребекка опять слабо улыбнулась.

– Но что произвело на вас такое сильное впечатление – часовня или сам лорд Рутвен? – спросила она.

– Я думаю, все вместе. Лорд Рутвен показался мне каким-то ускользающим от понимания человеком. В нем была утонченность, да, настоящая утонченность, а также красота…

– Но?

– Но… – Мелроуз нахмурился. – Да, но… что-то в его лице, как и в его доме, вызывало все то же ощущение опасности. – Он помолчал. – Мрачный отблеск беды. Мы не разговаривали в течение долгого времени, и в какой-то момент я осознал в душе огромное, растущее желание позвать на помощь, я уже готов был это сделать, но… Нет, нет, – Мелроуз встряхнул головой, – какие глупости я говорю. Адвокат не имеет права быть таким впечатлительным.

Ребекка улыбнулась.

– Но было ли это всего лишь воображение?

Мелроуз наблюдал за ее лицом. Оно внезапно стало бледным.

– Возможно, нет, – спокойно сказал он.

– О чем он хотел с вами поговорить?

– О ключах.

– От часовни?

Мелроуз кивнул.

– Почему?

– Он велел мне никому не давать их.

– Даже тем, кто имел на это право?

– Их нужно было отговорить.

– Но не запретить?

– Нет, отговорить.

– Почему?

– Он не сказал. Но когда он это произнес, у меня возникло предчувствие чего-то… чего-то прекрасного.

– Чего?

– Я не могу описать это, но ощущение было настолько реальным, как… – Мелроуз осмотрелся. – Как это изображение на экране компьютера или как эта стопка бумаг. И лорд Рутвен, как мне показалось, тоже был испуган. Нет, это был не испуг, а ужас, смешанный с противоестественным желанием, все это я увидел в ею лихорадочно блестевших глазах. Это явилось предостережением для меня, потому что я ужаснулся от того, что прочел на его лице. Конечно, я надеялся, что никто не попросит у меня ключи. – Он остановился. – Но три дня спустя ко мне пришла мисс Рутвен.

Лицо Ребекки выразило удивление.

– За ключами? – спросила она. Мелроуз откинулся на стуле.

– Так же как и вы. Она хотела найти мемуары лорда Байрона, спрятанные в склепе.

Лицо Ребекки, казалось, оставалось бесстрастным.

– И вы отдали их ей?

– У меня не было выбора.

– Потому что она из рода Рутвенов? Мелроуз кивнул

– И вы все еще хотите остановить меня?

– Нет, мисс Карвилл, нет смысла пытаться сделать это. Я вас просто не пущу. Я не дам вам ключи.

Мелроуз смотрел в ее суженные зрачки. Он опустил взгляд, поднявшись, пересек комнату и подошел к темнеющему окну.

– Она исчезла, – сказал он, не оборачиваясь, – через несколько дней после того, как я дал ей ключи. Полиция так и не нашла ее. Конечно, ее исчезновение невозможно было связать с лордом Рутвеном, но я помнил все, что он говорил, что я прочел в его лице. Я ничего не сказал полиции, боясь показаться нелепым, вы меня понимаете, но с вами, мисс Карвилл, я не побоюсь показаться смешным. – Он повернулся к ней. – Уходите. Уже поздно. Мне кажется, что наша встреча подошла к концу.

Ребекка не двигалась. Она медленно убрала прядь волос с лица.

– Эти ключи мои по праву, – невозмутимо произнесла она.

Мелроуз в бессильном гневе поднял руки.

– Неужели вы не слышали то, о чем я вам говорил? Неужели вы не можете понять? – Он тяжело опустился на стул, – Мисс Карвилл, пожалуйста, не создавайте проблем. Уходите, а то я буду вынужден попросить вывести вас отсюда.

Ребекка покачала головой. Мелроуз вздохнул и наклонился над столом, чтобы нажать на кнопку. В этот момент Ребекка достала вторую пачку бумаг из своей сумки. Она кинула их через стол. Мелроуз взглянул на них и замер. Он взял первую страницу, уставившись в нее остекленевшими глазами, не в состоянии прочесть ее или словно не желая этого делать. Он что-то пробормотал, затем отбросил лист от себя. Вздохнул и долгое время сидел молча. Наконец, покачал головой и вздохнул еще раз.

– Итак, она была вашей матерью? Ребекка кивнула.

– Она взяла девичью фамилию, а я – фамилию

отца.

Мелроуз глубоко вздохнул.

– Почему вы не сказали?

– Мне хотелось узнать, что вы думаете.

– Итак, вы знаете. Держитесь подальше от Фейрфакс-стрит.

Ребекка улыбнулась.

– Это несерьезно, – сказала она и рассмеялась.

– Изменится ли что-нибудь, если я еще раз повторю все, что я говорил?

– Нет, не изменится.

Мелроуз посмотрел на нее, затем кивнул.

– Хорошо, если вы настаиваете, я принесу вам ключи. – Он нажал на кнопку. Но ответа не последовало. – Должно быть, уже поздно, я не заметил, – пробормотал он, поднявшись. – Вы меня извините, мисс

Карвилл.

Ребекка смотрела, как он вышел из кабинета и прикрыл дверь. Она начала собирать бумаги. Свои свидетельства она кинула в сумку, оставив пачку писем на коленях. Некоторое время Ребекка сидела неподвижно и, услышав, что дверь открывается, положила свои изящные руки на стол.

– Вот, – сказал Мелроуз, держа в руках три ключа на большом медном кольце.

– Спасибо, – поблагодарила Ребекка. Она ждала, когда он отдаст ей ключи, но он все стоял около нее, крепко сжав связку.

– Пожалуйста, – попросила Ребекка, – отдайте их

мне, мистер Мелроуз.

Мелроуз молчал. Он долго смотрел на нее, затем наклонился к письмам, лежащим на ее коленях.

– Эти послания, – сказал он, взяв письма в руки, – эти таинственные послания, они действительно принадлежали вашей матери?

– Я надеюсь, что это так.

– Что значит надеюсь? Ребекка пожала плечами:

– Мне продал их один букинист. Очевидно, всем знатокам известно, что они когда-то принадлежали моей матери.

– И поэтому букинист первым делом пришел к вам?

Ребекка кивнула.

– Очень честно с его стороны.

– Возможно. Я заплатила.

– Но как они оказались у него? И как ваша мать их потеряла?

Ребекка вновь пожала плечами.

– Я думаю, что букинист получил их от какого-то частного коллекционера. Кроме того, он, скорее всего, ничего не знает, а я и не пыталась узнать.

– Вас это не интересовало?

– Я полагаю, их украли.

– Как? Вы думаете, это произошло после того, как исчезла ваша мать?

Ребекка взглянула на него. Ее глаза блестели.

– Возможно, – сказала она,

– Да. – Мелроуз помолчал. – Возможно. – Он снова принялся рассматривать письма. – Они подлинные? – спросил он, бросив на них взгляд.

– Я думаю, да

– Но вы не уверены?

– Я не специалист.

– О, извините. Я полагал, что…

– Я востоковед, мистер Мелроуз, моя мать была филологом, специалистом по Байрону. Я часто его читала – из уважения к ее памяти, но не из желания стать специалистом в литературоведении.

– Понятно, извините. – Мелроуз опять посмотрел на письма. – И, как я полагаю, ради памяти вашей матери вы хотите найти эти мемуары?

Ребекка слабо улыбнулась.

– Я думаю, я должна это сделать, вам так не кажется? Понимаете ли, мистер Мелроуз, я никогда не видела свою мать. Но, мне кажется, то, что я делаю, она

бы одобрила.

– Даже вопреки тому, что она погибла в поисках

этих мемуаров?

Ребекка нахмурилась.

– Неужели вы действительно так думаете, мистер

Мелроуз? Он кивнул.

– Да, я так думаю.

Ребекка отвернулась. Она смотрела в ночную тьму

за окном.

– В конце концов я должна знать, что с ней произошло, – сказала она, скорее для себя.

Мелроуз промолчал. Он опустил письма ей на колени. Ключи он ей так пока и не передал.

Ребекка протянула руку. Мелроуз в задумчивости посмотрел на нее.

– И все это время, – тихо сказал он, – все это время вы носили фамилию Рутвен. Ребекка пожала плечами.

– Я не могу изменить свою кровь.

– Нет. – Мелроуз рассмеялся. – Конечно, не можете. – Он помолчал. – Существует ли проклятие Рутвенов? – спросил он.

– Да. – Ее узкие глаза смотрели на него. – Оно обязательно должно быть.

– В чем же оно заключается?

– Я не знаю. Я полагаю, оно действует как все проклятия.

– Но каким образом? Поколение за поколением, Рутвен за Рутвеном становятся жертвами некой мистической силы? В этом состоит легенда?

Ребекка не ответила. Она снова пожала плечами.

– Большинство аристократических семей, как правило, имеют свои проклятия. Это в порядке вещей. Признак воспитания, если хотите.

– Так оно и есть. Ребекка снова нахмурилась.

– Что вы имеете в виду? Мелроуз рассмеялся.

– Все это у них в крови. Все в крови! – Он поперхнулся и закашлялся, продолжая смеяться.

– Вы правы, – сказала Ребекка, поднимаясь, – для адвоката вы слишком впечатлительны. – Она протянула руку. – Мистер Мелроуз, дайте мне ключи.

Мелроуз прекратил смеяться. Он сильнее сжал ключи в ладони.

– Вы уверены? – спросил он.

– Уверена.

Мелроуз пристально посмотрел ей в глаза, затем его плечи опустились, и он прислонился к столу, протянув ей ключи.

Ребекка взяла их и опустила в карман.

– Когда вы пойдете? – спросил Мелроуз.

– Не знаю. Скорее всего, скоро.

Мелроуз медленно кивнул, словно сам себе. Он повернулся на стуле, наблюдая, как Ребекка выходит из кабинета.

– Мисс Карвилл! Ребекка обернулась.

– Не ходите!

Ребекка посмотрела на адвоката.

– Я должна, – сказала она.

– Ради вашей матери? Но ради вашей матери я прошу вас не ходить туда!

Ребекка не ответила. Она отвернулась. Дверь была приоткрыта.

– Спасибо, что потратили на меня время, мистер Мелроуз, – произнесла она, обернувшись. – Спокойной ночи.

Мелроуз проводил ее грустным взглядом.

– Спокойной ночи, – сказал он. – Спокойной ночи.

Дверь закрылась, и Ребекка осталась одна. Она поспешила к лифту. Дверь офиса позади нее оставалась закрытой.

В вестибюле скучающий охранник проводил ее взглядом. Ребекка быстро прошла через двери и оказалась на улице. Как здесь было хорошо! Она остановилась и глубоко вздохнула. Ей было приятно очутиться на свежем воздухе после душного помещения. Она поспешила по улице, подгоняемая сильным ветром, подобно невесомому и податливому осеннему листу. Впереди шумела Бонд-стрит, наполненная огнями и спешащим людским потоком. Ребекка пересекла ее и повернула в сторону безлюдных, тихих кварталов. Район Мэйфейр казался пустынным.

Высокие неприглядные фасады домов были почти не освещены. Проехала одинокая машина, и опять воцарилась тишина, которая наполнила Ребекку странным лихорадочным возбуждением. Она держала ключи в руке как талисман и прислушивалась к биению собственного сердца.

Около Болтон-стрит Ребекка почувствовала, что ее бьет дрожь. Она остановилась и прислонилась к стене. Возбуждение внезапно испугало ее. Она вспомнила странные слова адвоката. «Исчезла», – сказал он о ее матери. Она вспомнила, как он в отчаянии умолял ее не ходить на Фейрфакс-стрит. Ребекка бросила взгляд назад. Улицу, на которой она стояла, когда-то часто посещали великосветские денди, здесь теряли целые состояния, проигрывая их в карты с легкой улыбкой на устах, здесь разбивались судьбы. Лорд Байрон тоже бывал здесь. Байрон. Внезапно она почувствовала, что возбуждение внутри нее достигло высшей точки, дошло почти до исступления и вызвало неожиданный приступ страха. Казалось, что для ужаса не было причин, но, стоя в этой зловещей тишине, она вдруг почувствовала, что боится. Но чего? Она попыталась найти причину. Итак, о чем же она думала перед этим? Да, Байрон. Конечно, она думала о Байроне. И опять этот приступ страха. Ребекка вздрогнула и внезапно поняла с абсолютной ясностью, что не сможет – несмотря на свое решение – войти в часовню этой ночью. Она не могла сделать и шага вперед, настолько оцепенела от ужаса, охватившего ее, подобно густому красному туману, и поглощающего ее волю. Она напряглась, пытаясь сбросить с себя наваждение. На Пикадилли, как обычно, было много машин. Она пошла на шум, затем побежала.

– Ребекка! Она замерла.

– Ребекка!

Она оглянулась. Листки бумаги, подхваченные ветром, разлетелись по пустой улице.

– Кто там? – спросила Ребекка.

Тишина. Она наклонила голову. Теперь она не слышала уличного шума. Только завывание ветра и дребезжание вывески, висящей в конце улицы. Ребекка двинулась вперед.

– Кто там? – крикнула она опять. Ветер стонал в ответ, и вдруг Ребекке почудился едва различимый смех. Он шелестел, взлетая и опускаясь вместе с ветром. Ребекка побежала на его звук вниз по следующей улице, такой темной, что девушка едва различала дорогу перед собой. Она услышала шум, подобный бренчанию олова.

Ребекка посмотрела по сторонам: всего лишь на какое-то мгновение ей показалось, что она увидела темный парящий силуэт, но, как только она сделала шаг вперед, он исчез, растворился, как будто его никогда и не было. Что-то странное было в этой фигуре, что-то непонятное, но такое знакомое. Где раньше она могла видеть ее обладателя? Ребекка покачала головой. Нет, этого не может быть. Это было в высшей степени странно, скорее всего это сильный ветер и игра теней сыграли с ней злую шутку.

Она почувствовала чье-то дыхание на своей щеке. Повернув голову, она ощутила легкое пощипывание в носу от едкого химического запаха, но, когда она протянула руки, готовясь отбиваться от неизвестного, перед ней была пустота.

– Кто здесь? – разозлившись, крикнула она в темноту. – Где вы?

Смех опять прошелестел вместе с ветром, затем послышались шаги, удаляющиеся по тесному переулку. Ребекка побежала вслед за ними, звук ее каблуков гулко отдавался в тишине. Кровь стучала в ушах, удары были такими громкими, что выводили Ребекку из себя. Она уговаривала себя не обращать на это внимание и прислушивалась к звуку странных шагов. Они все еще звучали впереди, уже из узкого переулка, и вдруг затихли, растворившись в воздухе. Ребекка остановилась, чтобы восстановить силы и дыхание. Она осмотрелась. В это время рваные клочья облаков рассеялись от порывистого ветра. Лунный свет, мертвенно-бледный, залил улицу. Она посмотрела вверх.

Перед ней возвышался фасад особняка. Его грандиозные размеры совершенно не сочетались с узким и пустым переулком, где он стоял. При лунном свете камни его казались неестественно белыми, окна были подобны пустым глазницам; общее впечатление было такое, что этот обломок прошлого, воскресший в свете луны, давным-давно оставлен хозяевами. Ветер снова начал завывать. Ребекка видела, как погасли огни. Но особняк не исчез, он стал более осязаемым, чем призрачный лунный свет. Ребекка не удивилась этому, она хорошо знала этот дом, потому что когда-то уже заходила в его ворота.

Однако она не спешила подниматься по ступенькам и стучать в дверь. Вместо этого она прошлась вдоль фасада, мимо воткнутых в мостовую копий ограды, оберегающих особняк от посторонних глаз. Ребекка снова почувствовала кислый запах, более резкий, чем прежде. Она побежала. Позади нее послышались шаги. Она обернулась – никого, и опять на нее, подобно ядовитому облаку, обрушился этот едкий запах, стискивающий горло. Ее бросило в жар. Она оступилась и, шатаясь, побрела вперед. У ограды пальцы ее нащупали связку цепей. Она подняла ее. Там был всего один замок. Он охранял проход к часовне святого Иуды.

Ребекка достала ключи и вставила один из них в замок. Раздался скрежет, но ключ не повернулся. Шаги позади нее замерли. Но Ребекка не оборачивалась. Сильная волна страха, почти что сладостного, накатила на нее, и она прислонилась к ограде, чуть не потеряв равновесие. Страх полностью овладел ею, страх и непонятный восторг. У нее тряслись руки, когда она взяла второй ключ. Тот заскрежетал в замке, там что-то сдвинулось, и ключ начал поворачиваться. Ребекка поднажала, замок открылся, и звено цепи соскользнуло на землю. Ребекка толкнула ворота, и они с мучительным скрежетом растворились.

Только теперь Ребекка оглянулась. Запах кислоты исчез, она была одна. Девушка улыбнулась. Чувство страха сладкой истомой отдавалось в желудке, придавая ногам приятную легкость. Она откинула развевающиеся на ветру волосы и одернула пальто. Порыв ветра захлопнул ворота Ребекка толкнула их и прошла по направлению к дверям часовни.

К входу вели поросшие мхом потрескавшиеся ступени. Двери, как и ворота ограды, были закрыты. Легко, как легко угасает бриз, ее страх прошел. Она опять вспомнила Мелроуза, его опасения и предостережения по поводу часовни святого Иуды. Ребекка покачала головой.

– Нет, – прошептала она себе, – нет, теперь я сама.

Там, внутри, были мемуары лорда Байрона, которые ее мать так долго искала и которые она, Ребекка, скоро будет держать в руках. Почему она стоит в нерешительности? Ребекка снова покачала головой и повернула ключ.

Внутри часовни тьма была непроглядная. Ребекка специально не взяла с собой фонарик. Держась в темноте за стенку, она наткнулась на какие-то полки. Она пошарила пальцами, нашла спички и, на полке ниже, коробку свечей. Ребекка взяла свечу и зажгла ее. Затем обернулась, чтобы осмотреть внутренность часовни.

Там было пусто. Только в конце помещения находилось распятие. Оно было резное и расписанное в византийском стиле. На нем был изображен Каин, осуждаемый Ангелом Господним. Внизу под ними, изображенный более ярко, притаился Дьявол. Ребекка всматривалась в распятие. Ее поразило изображение Каина. Лицо его было прекрасно, но искажено ужасной агонией, однако не от клейма, выжженного на лбу, а от более глубокой муки, вызванной страшной утратой. С губ его стекала струйка крови.

Ребекка повернулась и пошла. Ее шаги гулко отдавались в пустом зале. В дальнем конце часовни она увидела надгробие, возвышающееся над полом; оно было украшено древними каменными колоннами. Ребекка встала на колени, чтобы рассмотреть надпись на надгробии, но никакой надписи не увидела, только полоску полустершегося металла. Она взглянула на могильную плиту, свеча задрожала в руке, и тени заплясали над нечеткими узорами и письменами. Ребекка поднесла свечу ближе. На вершине камня был вырезан тюрбан, пониже, едва разборчиво, были начертаны какие-то слова. Ребекка всмотрелась в них. К ее удивлению, надпись была арабская. Она перевела ее – стихи из Корана, оплакивающие умершего. Ребекка поднялась и в недоумении покачала головой. Мусульманская могила в христианском храме? Неудивительно, что здесь никогда не проходили службы. Она снова опустилась на колени возле надгробия и попробовала надавить на него – никакого результата Порыв ветра задул свечу.