Текст книги "Необходимость - мать изобретения"

Автор книги: Том Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Годвин Том
Необходимость – мать изобретения

Т. ГОДВИН

НЕОБХОДИМОСТЬ – МАТЬ ИЗОБРЕТЕНИЯ

Перевод с английского С. Михайловой

Человек умеет приспосабливаться – он способен признать неизбежность фактов, даже таких неприятных, как смерть.

Человек упрям – даже признав неизбежность неприятных фактов, он отказывается согласиться с тем, что их нельзя изменить.

Человек может проявить необыкновенную изобретательность, чтобы изменить нежелательные факты.

"Разновидности галактических культур" антареенс

кого философа В. Рал Гетана

Когда "Стар Скаут" вышел из гиперпространства на окраине скопления Тысячи Солнц, его скорость была много меньше световой. Впереди, чуть ниже, виднелась последняя звезда скопления – двойная система, состоявшая из желтого карлика и бело-голубого гиганта. Приборы нащупали сверкающую точку – в четырехстах миллионах миль от бело-голубого солнца, – определили новое направление, и "Стар Скаут" опять исчез в гиперпространстве.

Но вот он снова вышел в обычный космос, и точка превратилась в планету, которая сверкала вдали, как огромный драгоценный камень на темной вуали. Проходили часы, и планета увеличивалась, заполняя весь экран. Сквозь опаловую дымку уже можно было с трудом различить массивы суши и небольшие моря.

Блейк начал торможение. За его спиной четверо мужчин напряженно вглядывались в экран. Медленно поползли стрелки это анализатор зачерпнул первые пробы разреженного воздуха. Несколько минут спустя стрелки опять вернулись на место.

– Пригоден для дыхания, – с трудом выговорил седовласый Тейлор.

– Углекислого газа меньше, чем на Земле, – заметил Уилфред. Молодой, невысокий, широкоплечий, он переносил торможение легче, чем его бывший декан. – Не понимаю, почему спектроскоп показывал такую неимоверную концентрацию углерода?

– По-видимому, углерод содержится в коре планеты, а не только в ее атмосфере, – сказал Тейлор.

– Держитесь, – прервал его Блейк, не отрывая глаз от приборов. – Я еще раз буду тормозить.

Их вдавило глубже в кресла, и все молча смотрели, как на экране вырастал континент, изрезанный неясными складками. Потом эти складки превратились в цепи гор. Блейк всмотрелся в полупрозрачный белый кружок в центре экрана, указывавший точку приземления, и понял, что посадка произойдет на западном склоне горного хребта. Он решил не менять курса – все в этом мире было одинаково неизвестно.

На экране появилась зеленая лента реки, окаймленной деревьями. Место, накрытое полупрозрачным кружком, превратилось в небольшую заболоченную дельту. Дельта надвигалась на них все медленней, медленней, и вот белый кружок накрыл свободную от деревьев площадку, словно бы усеянную чем-то вроде блестящего песка.

"Стар Скаут" повис метрах в трех над землей, от ударов дюз вихрем взметнулись тяжелые тучи блестящего песка. Потом корабль пошел вниз, поддерживаемый тягой, и, чуть накренившись, коснулся поверхности. Широкий хвостовой стабилизатор уперся в песок, и Блейк выключил двигатели.

– Приехали, – коротко сказал он.

Остальные уже нетерпеливо всматривались в показания приборов. Блейк с интересом наблюдал за своими спутниками. Ни один из них прежде не покидал Земли, и теперь они были возбуждены, как дети, получившие новую игрушку. Самым пылким энтузиастом оказался Тейлор, который всю жизнь провел в стенах института. Когда-то он признался Блейку: "При всем моем уважении к этим каменным стенам, увитым плющом, должен сказать, что и они могут стать тюрьмой. Прежде чем я состарюсь, мне хотелось бы увидеть немногое: космос, далекие звезды и необычные миры". Ближе всех к Блейку стоял Ленсон – худощавый, высокий, на голову выше юного розовощекого Уилфреда. Это был приятный человек со спокойной улыбкой, который терпеливо, с пониманием относился к чужим слабостям.

Лица всех троих были отмечены печатью интеллекта; Кук среди них выделялся, как черная овца среди белых. Блейк знал, что Кук не менее интеллектуален, чем любой из них; подобно всем остальным, он был выбран именно потому, что его знания и способности были гораздо выше средних. Но внешность у него была далеко не интеллектуальная: смуглое, с тяжелой челюстью лицо, перебитый нос, горящие черные глаза. Глядя на него, Блейк часто думал: он не похож на них, ему бы жить на Земле лет триста назад да стоять на борту пиратского корабля с саблей в руках.

Внешне Кук казался человеком решительным и даже жестоким. На деле же он ограничивался тем, что добродушно посмеивался над окружающим, да и вообще над жизнью.

– Судя по всем важнейшим параметрам, эта планета – земного типа, – заметил Тейлор. – Притяжение, температура, состав воздуха... Никаких вредных бактерий – нам удивительно повезло!

– Шанс найти такую планету у нас был один на несколько тысяч, не правда ли, Рэд? – спросил Ленсен, поворачиваясь к Блейку.

Блейк кивнул.

– Прямо скажем, на много тысяч! Ведь эта звезда не принадлежит к классу G. Тейлор прав, нам здорово повезло: мы с первого раза вытянули счастливый билет.

– Так давайте выйдем и рассмотрим нашу находку поближе, нетерпеливо сказал Кук. – Воздухом подышим, пробежимся по песочку – в кои-то веки.

По долголетней привычке Блейк взглянул на показания приборов. Температура в двигательном отсеке подошла к красной черте. Она быстро повышалась, и Блейк повернул рукоятку с надписью "НАРУЖНАЯ ВЕНТИЛЯЦИЯ". Этим поворотом он открывал иллюминаторы в двигательном отсеке и включал вентилятор, чтобы гнать мощные струи прохладного воздуха в нагревшееся сверх меры помещение.

– Двигательный отсек здорово нагрелся во время торможения, – пояснил он, направляясь вслед за остальными к лифту.

Они заглянули в кабины только для того, чтобы захватить оружие.

– Никогда не угадаешь, с чем можешь встретиться на незнакомой планете, – пояснил Блейк, входя в лифт. – Признаков разумной жизни тут вроде бы нет, но могут быть животные. Эти твари порой не желают ждать, пока вы за ними погонитесь, а, набравшись духу, сами начинают гнаться за вами.

Они вышли через нижний шлюз и спустились по кормовому трапу вниз. Облако пыли все еще окутывало корабль.

– Вентилятор гонит внутрь всю эту пылищу, – заметил Блейк, чихая. – Я и не думал, что она такая густая. Хорошо хоть двигательный отсек заперт и пыль не набьется в другие помещения.

Они отошли от корабля. Впереди виднелся вход в ущелье, а вершины скал тонули в радужной дымке. Песок и скалы, редкие деревья и колючий кустарник – все это напоминало земные полупустыни. Некоторые кусты были покрыты удивительно красивыми цветами, от нежно-розовых до ярко-пунцовых.

– Надо бы дать ему имя... этому миру, – сказал Тейлор. Как мы его назовем?

– Аврора, – тотчас ответил Ленсон.

– Хорошее название, – согласился Тейлор. Он посмотрел в сторону ручья, который протекал в десятках метров и почти скрывался под густо разросшимися на берегах деревьями. – Давайте возьмем пробу воды на анализ.

Они двинулись в сторону реки, то и дело оглядываясь на возвышавшийся корпус корабля. "Люди всегда так поступают, когда высаживаются па незнакомой планете, – подумал Блейк. Они выходят из шлюза, настороженно высматривая возможную опасность, и никогда не забывают оглянуться, словно желая проверить, не исчезла ли громоздкая махина их корабля. И это совершенно естественно: когда человек вступает в незнакомый мир, он остается один, и единственная его связь с другими людьми и мирами – это корабль. Без корабля люди во враждебном незнакомом мире были бы почти беспомощны; с кораблем они становятся непобедимыми".

– Даже цветы, – воскликнул Кук, когда они приблизились к деревьям на берегу ручья. – Красные, желтые, пунцовые цветы, зеленые деревья и хороший воздух – что еще нужно колонистам?

Блейк со все возрастающим любопытством рассматривал сверкающий песок и гальку. Отдельные камни были величиной с яйцо. Они совсем не походили на кварц. Блейк поцарапал один такой камень кончиком ножа: отметины не осталось. Камень светился изнутри, словно живой, а его строение, насколько можно было судить по закругленным, неровным краям, ничуть не напоминало строение кварца. Немного дальше Блейку попался другой кристалл, рдевший густым рубиновым цветом. Он задержался, чтобы поднять его, и в это время услышал возбужденный крик Ленсона, который вместе с остальными уже дошел до берега ручья: "Посмотрите, что это!"

"Это" был кристалл густого рубинового цвета диаметром не меньше фута. Он лежал на самом берегу мутного опалового потока. Берег был усеян кристаллами поменьше – желто-голубыми, желтыми, красными, голубыми, зелеными. Преобладали светло-голубые. Песок и галька в устье ручья, казалось, состояли сплошь из этих сверкающих минералов.

– Вам когда-нибудь доводилось встречать такие залежи кристаллов? – спросил Ленсон. – И таких разных по цвету? Вы только взгляните на этот – прямо настоящий рубин!

Блейк не расслышал ответа. Мысль, возникшая еще раньше когда он рассматривал поднятый камень, – неожиданно перестала казаться фантастичной. Все сходилось: отсутствие других минералов, "ошибочный" спектральный анализ, который показал, что планета содержит невероятно высокий процент углерода, большой показатель преломления этих кристаллов.

Это можно было проверить очень быстро.

– Дай-ка мне твое кольцо, – обратился он к Уилфреду.

Уилфред снял кольцо с крохотным бриллиантом и протянул Блейку, недоуменно глядя на него. Блейк провел бриллиантом по камню, лежавшему у него на ладони. На камне не осталось никакого следа. Он взял другие камни, еще и еще. Но, как бы сильно он ни давил, ни на одном из камней ему не удалось сделать хотя бы малейшей царапины.

– Спектроскоп не ошибся, – сказал он. – Я не понимаю, как это может быть, но это факт.

– Что именно? – спросил Уилфред.

– Это углерод, а все эти кристаллы – алмазы!

Они недоверчиво уставились на него.

– Невозможно, – запротестовал Уилфред.

– С чего это ты взял? – спросил Ленсон. – Ты совершенно уверен?

– Бриллиант не оставляет на них царапин, – сказал Блейк. – Единственный минерал, на котором алмаз не оставляет царапин, – это алмаз.

– Настоящие алмазы? – Тейлор поднял ярко-голубой. кристалл. – Но они же разного цвета! Неужели все эти камни – алмазы?

– Все, независимо от размера, – объяснил Блейк. – Кремнезем мягче и быстро измельчается в песок. Все, что не истирается, что сохраняет кристаллическую форму, – это наверняка алмазы.

– Ну и ну! – буркнул Кук и покачал головой. – Приятно услышать, но все-таки трудно поверить. Такое везение просто невероятно.

– Действительно невероятно, – согласился Блейк. – Такое случается...

Его голос потонул в громовом реве. Блейк вместе с остальными круто повернулся к кораблю; на лицах всех отразилось явное замешательство. Одна и та же мысль одновременно мелькнула у каждого: все пятеро здесь – никто не остался в корабле!

Вдруг над вершинами окружающих деревьев показался корабль.

Желто-синий язык пламени хлестал через дыру, образовавшуюся в корме, потом пламя исчезло, и на мгновение корабль замер; огромное металлическое чудовище повисло без движения, словно воткнувшись в туманное небо.

В следующее мгновение его нос опустился, хвост задрался кверху и он рухнул вниз.

Он падал в горизонтальном положении, за деревьями не видно было, как он упал, но слышен был оглушительный и жуткий звук падения: скрежет раздираемого металла и тяжелый, потрясший почву удар.

Блейк бросился вслед за остальными к кораблю. Он смутно слышал, как кто-то крикнул: "Что это?", потом пробился через скрывавшие корабль кусты и деревья и замер как вкопанный, до глубины души потрясенный необыкновенным зрелищем, которое предстало перед его глазами.

"Стар Скаут" переломился пополам.

Тейлор, бледный, ошеломленный, остановился рядом с Блейком.

– Что... что это? – пробормотал кто-то. – Что случилось... как это только могло случиться? Совершенно ничего не понимаю.

– Взорвался конвертер, – сказал Блейк, чувствуя, что губы у него одеревенели. – Это моя ошибка... Я должен был сообразить...

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кук.

– Я оставил вентилятор включенным. В воздухе было полным-полно пыли, которую мы подняли во время посадки, и это была алмазная пыль.

– Ох, – Кук уставился на Блейка. – Так вот в чем дело! И как это я сразу не сообразил! Алмазная пыль... углерод... катализатор!

– Но почему? – спросил Тейлор. – Каким образом алмазная пыль попала в конвертер?

– Не знаю. – Блейк пожал плечами. – Может, механики, проверявшие корабль, забыли затянуть болты на крышке? Может, болты сдали в полете. Так или иначе, а это случилось: в отверстие набилось столько пыли, что был превзойден критический уровень – и конвертер взорвался. Прежде чем включать вентилятор, мне следовало проверить...

Они пошли вдоль корабля.

– Ситуация выглядит безнадежной, – заметил Кук. – Наш корабль напоминает мне переспелый арбуз, который неудачно уронили. Мало того, что он разломился на две части, вдобавок ко всему прочему он как будто расплющился.

Они миновали корму, где по обводу рваной дыры все еще багровел расплавленный металл, и Блейк двинулся к глубокой воронке – к тому месту, где прежде стоял корабль.

– Взрыв был направленным, – сказал он. – Иначе бы разворотило всю корму.

– Не такая уж большая дыра, – заметил Кук, к которому вернулся его обычный оптимизм. – Мы вполне могли бы ее залатать. Хотя тогда у нас была бы только половина корабля, и вдобавок без конвертера... – мрачно добавил он.

Они проникли внутрь, продираясь через покореженную сталь. В шахту лифта, превратившуюся теперь в горизонтальный коридор, приходилось пробираться сквозь разорванный, погнутый металл. Остановившись у шахты, Блейк сказал Тейлору:

– Я хотел бы заглянуть в машинное отделение и ремонтную мастерскую. Что если мы с Куком проберемся туда, а ты с остальными тем временем обследуешь, каковы повреждения на носу?

– Как скажешь, Рэд, – согласился Тейлор. – По-моему, мы все равно не найдем ничего, кроме обломков...

– Сейчас я раздобуду вам фонари, – сказал Блейк.

Он пробрался вдоль шахты лифта к складу. Дверь в отсек открылась с большим трудом, внутри царил полнейший разгром и хаос. Под массой самых разнообразных припасов, инструментов и разбитых контейнеров он отыскал ящик, в котором хранились запасные принадлежности, и взял оттуда пять фонарей. Потом Блейк вернулся к разлому и отдал три фонаря группе Тейлора. Тейлор повел своих людей в переднюю часть корабля, а Кук пошел туда, где стоял Блейк.

– Как оно выглядит, место, где ты был? – спросил Кук.

– Я бы не сказал, что там идеальный порядок, – ответил Блейк, направляясь в сторону машинного отделения.

Он поочередно освещал фонариком темные углы помещения, пока не нашел, наконец, того, что искал.

– Видишь ту квадратную железную штуковину? – спросил он. – Это и есть крышка. Должно быть, они забыли закрепить болты.

Блейк медленно водил лучом по двигателю.

– Ну, что там? – спросил Кук.

– Взрывная волна прошла стороной, простой удар такой махине нипочем. Это лучше, чем можно было ожидать – теперь нам достаточно восстановить камеры сгорапия, и у нас снова будет тяга... Если, конечно, удастся найти уран, – добавил Блейк.

– А что тогда? Не слишком ли мы состаримся к тому времени, когда доберемся домой? Тридцать тысяч лет полета в обычном космосе...

– Я не знаю ни одного аванпоста цивилизации, до которого можно добраться быстрее чем за двести лет, – ответил Блейк, – а это, пожалуй, слишком далеко. Но чтобы добраться куда-нибудь в гиперпространстве, обязательно нужна тяга.

– Пусть мы даже починим двигатель и поднимемся, но как мы войдем в гиперпространство, не имея конвертера? – спросил Кук.

– В этом-то весь вопрос, и я пока не знаю ответа. Просто я начал с самого начала. Если мы найдем уран – а мы наверняка его найдем, – то, вероятно, разрешим все проблемы...

Он снова осветил фонариком генератор, который снабжал корабль электроэнергией. Пол стал теперь вертикальным, и генератор висел всего на двух крепежных болтах, но казался неповрежденным.

– Вот наша энергия – нужно только придумать, как ее накапливать, – сказал Блейк. – Если бы изобрести чтото вроде идеального конденсатора с громадной емкостью... Тогда можно было бы накопить достаточно энергии, чтобы дать на блоки переключения такой разряд, который перебросил бы нас в гиперпространство. Так или иначе, что бы мы ни решили, нам понадобится этот генератор. Нам будет нужна электроэнергия для токарного станка – если только он не разбит вдребезги – и для сварки, и, может быть, даже для выплавки металла в какой-нибудь электроплавильной печи...

– А как же мы запустим генератор? – спросил Кук.

– Это можно сделать, – ответил Блейк. – Был бы только токарный станок, чтобы выточить необходимые детали...

Он вышел из машинного отделения, и Кук последовал за ним в мастерскую. Как и во всех других отсеках, дверь здесь находилась теперь в горизонтальном положении, но мастерская была меньше машинного отделения, и прыгать пришлось всего лишь с шестифутовой высоты. Блейк испытал громадное облегчение, обнаружив, что токарный станок по-прежнему накрепко привинчен к вставшему вертикально полу. Остальное оборудование громоздилось беспорядочной грудой на горизонтальной стене, и некоторое время Блейк и Кук с любопытством рассматривали его.

– Кстати, здесь не так уж много сломанного, – сказал Кук. – Стальные инструменты, видимо, неплохо переносят такое сальто-мортале. Если бы передатчик был такой же прочный...

– Надо взглянуть на вездеход, – предложил Блейк. – Если передатчик нельзя будет починить, нам волей-неволей придется искать уран, а такие огромные пространства невозможно исследовать пешком.

И снова им повезло. Маленький вездеход был цел и невредим, если не считать помятого крыла.

– На этом кончаются важные открытия в нашей части корабля, – сказал Блейк. – Пошли посмотрим, насколько повезло остальным.

По сломанной шахте лифта как раз спускался Уилфред, нагрузившись продуктами и кухонной утварью.

– Похоже, что придется на некоторое время разбить лагерь снаружи, – пояснил он. – Жить в корабле, когда на полу по колено обломков, а из дверей нужно прыгать вниз на два-три метра, – это, пожалуй, немного неудобно.

– Придется пробить коридор вдоль днища, – сказал Блейк. Перекладины можно не трогать, достаточно пробить прежнее покрытие.

– Как там дела? – спросил Кук. – Что с передатчиком?

– Послать S0S невозможно, – решительно ответил Уилфред. Передатчик разбит вдребезги.

– Этого я и боялся, – сказал Блейк. – Не надо ли помочь остальным тащить груз?

– Они наверняка не откажутся от помощи, – ответил Уилфред, спускаясь со своей ношей.

Они перебрались через разлом и встретили Тейлора и Ленсона, которые тащили спальные мешки и прочие вещи. Вчетвером они вынесли груз на чистое песчаное место недалеко от большого дерева, под которым Уилфред устроил "кухню".

Блейк бросил свою ношу вниз и повернулся к Тейлору.

– Итак, передатчик разбит?

– Да, конечный каскад уничтожен, – ответил Тейлор. – Задающий каскад в общем уцелел, и его можно было бы восстановить, да только...

– Что только?

– В обычном пространстве он имеет радиус действия около миллиарда миль – примерно половина расстояния до желтого спутника здешнего Солнца. Это ничего не дает... Что у вас?

– Блоки переключения, кажется, не повреждены. Не так уж трудно переделать камеры сгорания, чтобы поднять корабль на урановом топливе, – ответил Блейк. – Нам во что бы то ни стало нужно поднять корабль, если мы хотим прыгнуть в гиперпространство. Если мы найдем уран, останется решить только одну серьезную проблему – и она действительно серьезная: как накопить достаточно энергии, чтобы активизировать блоки переключения. Я вполне допускаю, что придется, быть может, даже построить новый конвертер. Я не гарантирую, что мы добьемся успеха, потребуются годы работы и просто везение, но это все-таки лучше, чем ничего. По крайней мере мы будем пытаться.

Он оглянулся в сторону ближайшего каньона,

– В общем нам необходим уран независимо от того, что мы предпримем. Я, пожалуй, немного пройдусь, пока тут Уилфред сообразит насчет еды. Хочу посмотреть, как выглядят здешние формации, насколько они обнадеживают.

– А после еды обсудим наши планы, – сказал Тейлор.

Блейк выбрался на берег реки, покрытый камнями и гравием, и начал осматриваться, то и дело ворча под нос. Каменные осыпи, вынесенные течением из каньона, были похожи на земные, но с одной существенной разницей: все породы здесь, будь то похожие на граниты, риолиты или андезиты, с большим содержанием кремнезема или с малым, содержали одинаково большой процент алмазнокристаллических включений. В крупнозернистых породах, напоминающих граниты, кристаллы алмаза были величиной с кончик мизинца, в мелкозернистых же породах алмазы присутствовали в виде крошечных вкраплений.

После еды люди выскребли тарелки, употребив на это большое количество песка и гораздо меньшее количество воды, и Тейлор объявил дискуссию открытой.

– Мне кажется, – сказал Блейк, – у нас есть только два пути: послать в гиперпространство либо сам корабль, либо сигнал бедствия. Для отправки сигнала есть энергия, но нет гиперпространственного преобразователя, он поврежден. Блоки переброски корабля в гиперпространство уцелели, зато нет энергии, которая им необходима. Что будем делать: попытаемся соорудить ядерный конвертер и возвратиться на корабль или попробуем сделать преобразователь и послать SOS?

– Нужен не только преобразователь сигнала, – возразил Тейлор. – Необходимо сменить поврежденный каскад передатчика. Один лишь задающий каскад даже в гиперпространстве будет иметь такой ограниченный радиус действия, что сигнал не достигнет и ближайшего аванпоста. Наши сигналы никогда не услышат, разве что какой-нибудь корабль случайно окажется в пределах этого ограниченного радиуса. А это может не произойти в течение всей нашей жизни.

– Ты думаешь, бесполезно пытаться сделать новый передатчик? – спросил Уилфред.

– Я уверен, что это выше наших возможностей, – ответил Тейлор.

– Средства для того, чтобы послать корабль в гиперпространство, у нас есть, – сказал Блейк. – Единственное, в чем мы нуждаемся, – это энергия. Мне кажется, метод накопления энергии придумать легче, чем создать точное электронное оборудование. В конце концов все, что нам нужно, – это огромная энергия на очень короткий период. Для обратного перехода в обычное пространство требуется лишь ничтожная часть этой энергии.

– Но если нет никакой надежды послать сигнал бедствия, то у нас нет и выбора, не так ли? – спросил Уилфред.

– Я думаю, можно с полной уверенностью сказать, что наши возможности послать сигнал бедствия равны нулю, – сказал Тейлор.

Никто но высказался против, поэтому Блейк продолжал:

– Если мы найдем уран, то перестроить камеры сгорания под новое топливо будет не так уж трудно. Больше всего времени уйдет, по-видимому, на то, чтобы сделать корабль или хотя бы кормовые отсеки герметичными. В любом случае вся эта затея безнадежна, пока мы не построим ядерный двигатель. Чтобы проскользнуть в гиперпространство, нужно прежде всего поднять корабль в космое, и нечего гадать, как мы сделаем второй шаг, до тех пор пока не знаем, как сделать первый.

Некоторое время все молчали, потом заговорил Тейлор:

– Итак, я считаю, мы пришли к соглашению по этому вопросу. Теперь важно другое – можем ли мы найти уран? – Он посмотрел на Блейка. – Как ты думаешь, есть такая возможность?

– Ничего не могу сказать, – ответил Блейк, – я пока еще слишком мало видел. В камнях, вынесенных ручьем из каньона, никаких признаков металлических руд я не заметил.

– Что же ты там нашел? – спросил Кук.

– Эти скальные формации похожи на земные, если не принимать в расчет наличия алмазов; содержание кремнезема почти нормальное. В таких формациях иногда находят урановую руду. Так что, вполне возможно, урановая руда, если мы ее вообще найдем, окажется по соседству с алмазами.

– Кроме того, – задумчиво сказал Тейлор, – нам понадобится кадмий.

– Сколько времени уйдет на это, как ты полагаешь? – спросил Ленсон.

Тейлор улыбнулся.

– В качестве оптимистического предположения я бы сказал: от одного до двух лет.

Уилфред кивнул в знак согласия.

– Я думаю, это срок почти точный – не меньше одного и не больше двух лет. Нам повезло, что у нас есть токарный станок и другие инструменты, вездеход для разведки местности, все горное оборудование, необходимое для добычи руды, если мы ее найдем.

– Прежде всего нужно устроиться с жильем, – сказал Тейлор, задирая брючину, чтобы потереть ушибленное и ободранное колено. – Карабкаться туда и обратно из этих отсеков, как мы карабкались сегодня, – занятие не из приятных.

– Рэд предложил пробить коридор вдоль днища, – сказал Уилфред. – Это не займет много времени. Мы можем все перестроить. Да еще придется снять токарный станок со стоны.

Через несколько минут первый солнечный закат на Авроре прервал их разговоры о предстоящих делах. За отдаленным хребтом не было видно солнца, но его последние лучи, словно рубиновые, изумрудные и золотистые копья, пересекали мерцающее радужное небо. Лучи блестели, дрожали, переливались бесконечно менявшимися цветами, пока не заструились через все небо, словно стяги какого-то волшебного небесного царства.

Когда краски стали блекнуть, Ленсон заговорил первым.

– Никогда в жизни не видел ничего подобного, – оказал он. В голосе его слышался почти благоговейный трепет.

– Я тоже, – откликнулся Кук, приваливаясь спиной к спальному мешку. – Совсем как рай, который описывала мне мать, пока не решила, что я все равно в него никогда не попаду.

– Все дело, видимо, з том, что несколько слоев воздушных течений перемещаются с различной скоростью и несут неодинаковое количество пыли и водяных паров, – предположил Уилфред.

– Г-м, – буркнул Кук. – Ты всегда такой рассудительный и практичный?

– Согласен, зрелище было внушительное, но ведь на самом деле вся эта красота объясняется вполне тривиально – именно так, как я сказал... Все эти изумительные закаты на планетах земного типа возникают благодаря водяным парам и загрязненности атмосферы.

– В таком случае, раз уж мы здесь застряли, будем благодарны за то, что здешняя атмосфера загрязнена: именно поэтому закаты здесь так великолепны, – сказал Ленсон.

Вечерняя заря постепенно угасала, и показалось созвездие Тысячи Солнц: скопление сверкающих точек, которое даже сквозь вуаль сияло так ярко, что по песку протянулись слабые тени.

– Надо будет вести наблюдения, – заметил Тейлор. – Я буду ежедневно наблюдать за солнцем и его спутником. Продолжительность дня здесь около двадцати четырех часов, но неизвестно, весна сейчас или лето. А может быть, у этой планеты ось не наклонена и нет смены времен года...

– Я думаю, сейчас весна, – сказал Блейк. – Вершины гор, те, что видны сквозь вуаль, покрыты снегом. Конечно, это не очень-то убедительное доказательство.

– Будем надеяться, что это весна, – сказал Тейлор. Здешний год равен приблизительно шести земным, поэтому, если повезет, мы сможем выбраться отсюда до наступления зимы.

У них ушло пятнадцать дней на то, чтобы хоть немного приспособить корабль для жизни. Надо было прорубить коридор, пряладить двери так, чтобы они не пропускали мелкую пыль, которую ветер поднимал по вечерам, оборудовать отстойными фильтрами резервуар для воды, отвинтить столы и стулья, которые нелепо торчали на стенах, спустить с корабля вездеход – всех дел и не перечислить.

На шестнадцатый день утром Блейк и Кук отправились в путь, предоставив остальным продолжать работу внутри корабля. Оставшиеся тоскливо смотрели им вслед.

– Каждый из них, наверное, предпочел бы пойти о нами, сказал Кук, шагая по песчаной равнине. – Мы оставили им всю тяжелую работу, а сами наслаждаемся свежим воздухом и новыми ландшафтами.

– Ты еще увидишь, какое это "наслаждение", – сказал Блейк. – Ходьба тоже может стать тяжкой работой, если ею занимаешься целый день.

– А для чего у вас вездеход? – поинтересовался Кук.

– Чтобы перевозить наше хозяйство. Вездеходом мы будем пользоваться только в крайних случаях. Ботинки можно заменить, а вездеход нет. Алмазная пыль буквально съест все подшипники и трущиеся части.

Они спустились в узкое и глубокое ущелье и вышли на равнину. Утренний воздух был недвижим, и поднятая ими пыль висела вокруг густым, тускло переливающимся облаком, покрывала одежду и лица и неприятно поскрипывала.

Много дней они пробирались на восток, в сторону высокого плато. Оставляя вездеход на равнине, они спускались в ущелья, исследуя их одно за другим. В поисках урана они использовали переносные счетчики Гейгера, а образцы породы приносили к вездеходу, чтобы промыть песок в поисках частиц руды. Кирки и лопаты тупились удивительно быстро, даже на мягком грунте, а они так ничего и не находили.

Они добрались до восточного края хребта. На высоком открытом плато, откуда начиналась река, ночи были прохладными из-за ветров, которые дули с горных вершин. Здесь не было ничего, кроме голых гладких скал и неизменных алмазов, так что они повернули и направились обратно к северной части хребта.

Дважды они находили жилы железных руд и один раз напали на узкий пласт низкопробной медной руды, но, казалось, горы были начисто лишены урана или свинпово-цинковой руды, которая могла бы содержать кадмий, так необходимый им.

Тейлор и Ленсон ждали их возле корабля. Ленсон смотрел с ожиданием и надеждой, а Тейлор – с каким-то тайным беспокойством.

– Ничего, – сказал Блейк. – Никаких признаков урана.

На лице Ленсона отразилось явное разочарование, но Тейлор, казалось, думал о чем-то другом.

– Где Уилфред? – спросил Блейк.

– Ушел рано утром на разведку. Ну, а как насчет других минералов? Нашли хоть что-нибудь?

– Узкий пласт свинцово-цинковой руды с ничтожным содержанием кадмия. Но я не думаю, что алмазная дрель возьмет эту породу.

– Вы тут успели сделать что-то еще? – спросил Блейк.

– Водяной насос, – ответил Ленсон. – Это же дурацкая трата времени и сил – таскать воду в ведрах. Мы взяли маленький насос, приспособили к нему мотор от буровой установки, сняли из системы воздушной циркуляции трубы, чтобы дотянуть до ручья, и запустили все это хозяйство. Наполнили всего один бак – потом полетели подшипники. Мы их заменили, а неделю спустя подшипники полетели снова. В последний раз мы уже работали со сточенным наполовину ротором, да и трансмиссия тоже была при последнем издыхании.

– А мотор?

– Там, где мы поставили насос, берег сухой, песчаный, и ветер все время поднимает облака пыли. Мотор совсем вышел из строя – ведь пыль-то алмазная!

– В общем теперь опять таскаете воду в ведрах? – спросил Кук. – А мы с Рэдом собираемся ходить пешком. Несладко здесь тем, кто привык полагаться на технику.