Текст книги "Начало всех начал"
Автор книги: Тина Вальен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Алтай. Это где-то на краю света? – растерянно спросила я, – расскажите подробнее, пожалуйста, – теперь уже любопытство потеснило внутренний мрак.
– Нас, сирот-двойняшек, вывезли из блокадного Ленинграда по Дороге жизни. Машина попала в полынью. Мы чудом спаслись. После этого и схватили болезнь суставов. Накануне пришла похоронка на отца: «Погиб… посмертно присвоено звание Героя Советского Союза». Мама больше не смогла бороться за жизнь и тихо угасла. Женя, у нас не было сил даже плакать… Сбивчиво рассказываю, потому что даже вспоминать обо всём этом тяжело. Потом мы с Кирой оказались на Алтае.
Со дня основания интернат возглавлял герой гражданской войны, инвалид. Он сделал его образцовым. В военное время, когда количество детей превысило все допустимые нормы, он не паниковал, потому что положение спасало подсобное хозяйство. Его сын и есть нынешний директор. Характер у него железный, в отца. Он чуть моложе меня, но на такой работе сердце не сберёг. Сегодня его выживают, мечтают закрыть интернат, а детей распределить по другим детским домам. Место уж очень красивое и удобное для строительства коттеджей… Дед, так его все зовут, не любит просить, но, видимо, отчаялся совсем и написал мне сам. Уже год подыскиваю ему достойную замену, но подвижники перевелись.
А до этого ему подсунули строительную фирму для постройки нового корпуса, выделили деньги. Работа закипела, но, когда стены возвели, всё остановилось. Две трети денег исчезли вместе с руководителем фирмы. Дело завели и сразу закрыли: нашли сгоревшую машину руководителя и обгоревший труп. Деду даже не позволили ознакомиться с материалами расследования. Единственное, что он случайно узнал, – этот руководитель являлся близким родственником секретаря крайкома. Все эти закулисные интриги, грязная история со строительством и привели Деда к инфаркту. Кто-то настойчиво ведёт интернат к расформированию, убрав с дороги главное препятствие – заслуженного, но больного руководителя. Да, некому работать, нет денег на содержание, но такое положение не только в одном этом приюте. Он во все времена был лучшим и, надеюсь, останется таким. Ты можешь работать там учителем, если Дед оправится после инфаркта. Ректор Семён Ильич тоже ищет порядочного и делового человека. Но как найти такого мужчину, если не платят зарплату?! А если у него семья? С другой стороны, никто не желает идти на временную работу, зная тайное желание властей закрыть интернат. Женя, ты через год можешь вернуться… У тебя хватит сил?
– Я постараюсь…
– Ты куда её посылаешь, беременную?! – возмутилась Кира Ниловна.
– Кира Ниловна, я всё выдержу, здесь же я повешусь.
Таким растерянным я никогда Кокошу не видела.
– Кира права, посылаю тебя на Голгофу, детка. Зарплату буду пробивать вам здесь. Чем смогу, буду помогать, но с голода ты там не погибнешь, знаю точно. Дед отстроил такие погреба – чего там только нет! Хватит лет на десять. Первая жена умерла, долго болела… Потом он женился на медсестре-сиделке, вот она и занимается заготовками вместе с детьми.
Вечером перед сном ко мне зашла Тотоша, напоила молоком с мёдом и сказала:
– Женя, завтра обязательно сходи к гинекологу, а сейчас я поставлю одну пластинку, послушай перед сном. Мне когда-то помогло.
Голос певицы любил, страдал, умирал, но не сдавался. Меня прорвало на последней песне: платина рухнула, хлынули слёзы… первые слёзы. Я выла в подушку, пока не изнемогла окончательно и не заснула.
Утром я написала всем письма, где сообщала вновь открывшиеся возможности, которые требовали немедленного отъезда в край далёкий, чудесный край, где Сергею предлагают очень высокий пост руководителя, где чистый воздух для малыша и большие деньги для всех. Просила порадоваться за нас и простить за несбывшиеся планы. Труднее было с письмом Серёже: сто раз начинала и не могла найти слов. Если бы не Светлана Ивановна, которой не перенести ещё одного удара, я бы плюнула на это письмо. Мне очень хотелось, чтобы наши родные продолжали радоваться за нас. К приходу врача меня уже снова била нервная дрожь. Тоска смертная, удушающая, безысходная…
– Меня зовут Н.Н., я практикующий психиатр, и уже вкратце знаком с вашей проблемой. Садитесь удобнее, мы побеседуем.
– Кир Нилович говорил, что придёт психолог.
Я сжала зубы, ногти впились в ладони, а он уже доставал шприц…
– Вы, надеюсь, доверяете Киру…
Укол расслабил мои пальцы. Беседа длилась около часа. Монотонный голос ввёл меня в транс. Очнулась я, когда Н.Н. уже чаёвничал с Тотошей. Никому не нужна, подумала я, но внутренний голос вдруг заявил: всё будет хорошо, у тебя была прекрасная любовь, она осталась в тебе маленьким беспомощным комочком. А предательство надо забыть, залить бетоном, загнать этот саркофаг в самые глубокие подвалы памяти. Оставь себе картинки счастья. Фокус только на них! Мысли снова вернулись к началу: всё будет хорошо… боль в бетон… счастье с тобой… Мантра какая-то, которую хотелось повторять и повторять, отчего на душе становилось всё легче. Удивительно, но умереть уже не хотелось. Я вспомнила страшную историю замужества Киры Ниловны, которая перенесла предательство и потерю ребёнка. А у меня он будет!
– Женечка, иди к нам, – позвала Тотоша. До меня донеслась фраза доктора: «О чём думает Кир? Неужели в этой хрупкой женщине найдутся такие силы?»
Я спокойно вышла на свет, села за стол, взяла чашку – руки не дрожали.
– Кир сказал, что вы будете работать с детьми-сиротами? – я кивнула. – Женя, нет лучшего лекарства от собственных страданий, чем избавлять от них других. Я приготовил вам список литературы по работе с детьми, с точки зрения психологии. Купите перед отъездом. Там есть удивительные методики и приёмы. Вам без них придётся трудно. Вы отчаянная…в таком положении… Подумайте хорошенько, прежде чем принять окончательное решение. Любой стресс – угроза беременности.
– Спасибо, но я уже приняла его – уезжаю к чистому воздуху, родниковой воде и тишине.
– Тишина среди детей? Как вы далеки от реальности! Выписываю вам рецепты на лекарства и на витамины. Денег не жалейте: это очень хорошее лекарство, не даёт привыкания и разрешено для беременных. Принимайте на первых порах, когда захочется завыть на Луну. Не помешали бы ещё два-три сеанса.
– Ещё раз спасибо, доктор. Мне действительно гораздо легче, справлюсь сама.
– Помните только одно: вы были очень счастливы, чего могло и не быть. Помните только это! Ни шагу в сторону от этой мысли.
– Есть, сэр!
Надо было поговорить с бабушкой Верой: ей тоже надо сообщить «радостную весть».
У меня действительно получилось рассказать ей о заманчивых перспективах для нашей семьи, а в конце я добавила:
– Бабуля, я вынуждена срочно улететь первой, чтобы занять освободившуюся квартиру. Билеты уже куплены, осталось собрать вещи. Серёжа уладит свои дела и прилетит позже. Можно ли ему сдать твою квартиру на длительный срок? Если ты не уживёшься с подружкой, зайди и откажи квартиросъёмщикам.
Бабушка, конечно, долго охала, но согласилась, что выгоду упускать нельзя ни в том, ни в другом случае. Она ещё долго бы говорила, но я могла не выдержать и завыть прямо в трубку – она так и не побудет у меня на свадьбе, чем я лучше теперь Дашуткиного обормота? Я обещала приехать через год, попрощалась, положила трубку.
Осталось самое трудное – письмо Серёже… Я прислушалась к себе и поняла, что справлюсь. Пока действие укола не прошло, я спешно написала:
«Серёжа, я уезжаю. Не ищи меня. Никто ничего не знает, даже Кокоша. Единственная просьба – поддержи мою ложь, только она спасёт от позора перед родными и близкими людьми. Только для них мы по– прежнему вместе и счастливы … Далеко-далеко от них. Это «далеко-далеко» выбери по своему усмотрению. Тебе не придётся очень напрягаться: Крокодильчики, мама, Маша… Надеюсь, что наши легенды не пересекутся никогда».
Я изложила только идею, детали пусть придумает сам.
«Спасибо за счастье, которое ты мне подарил. Жаль, такое короткое. Удачи тебе. Женя». Потом подумала и приписала, что он с Ритой может пользоваться квартирой, чтобы не вызвать подозрение у Светланы Ивановны хотя бы в первое время. Бабушка знает, что мы уехали и сдали квартиру, а деньги от квартирантов будут приходить к ней по почте.
Письмо Оле с поздравлениями и отказом приехать на свадьбу по очень уважительной причине я дописывала, задыхаясь от обиды: мечтала сообщить ей о своей любви, свадьбе, беременности, даже о путешествии к ней… Кира Ниловна уже несла таблетку.
Осталось совсем немного: разослать послания и собирать чемоданы. Заодно зайду в поликлинику. Не с таким настроением я хотела появиться у гинеколога. Меня опять начинало трясти, но я выстояла очередь, прошла осмотр. Врач внимательно посмотрел на меня и стал писать что-то в карточку. Оказывается, беременность – это серьёзно. Женщина в белом халате говорила долго, но не поздравляла. Как же так, в книгах иначе. Я услышала совсем другое:
– Вы можете потерять ребёнка, если будете находиться в таком стрессовом состоянии. Я не спрашиваю причины, но вам категорически противопоказаны волнения, переезды, перелёты!
Она говорила и говорила, а мне уже было всё равно. Нервная дрожь сменилась полным безразличием: я всё равно улечу, улечу, улечу…
Весь вечер я простояла у подъезда, наблюдая за своими окнами. Они были пустыми и чёрными, как в песне: «… взгляд без глаз, окна без стекла». Держись, душа, крепись, я иду в своё гнездо. Загадала: если Серёжа появится… Я собрала одежду в чемодан, а он так и не появился. В следующий раз надо будет прийти днём за более тяжёлыми вещами. Днём мы точно не встретимся.
Потом какая-то неведомая сила привела меня к дому Серёжи. Я не могла уехать, не повидавшись со Светланой Ивановной. Что ей сказать? Ничего. Пусть Серёжа ищет выход – это будет обычное посещение. В её окне горел ночник, значит, Серёжи нет. Я была уверена в правильности своего поступка, сердце моё снова наполнилось горечью.
– Женечка, доченька! Как я рада, только о тебе и думала. Ведь у нас великие перемены: я уезжаю к Потапычу, а Костик с Машенькой будут жить в нашей квартире. Зачем им мыкаться по общежитиям? А там мне всегда было хорошо. Я просила Серёжу привести тебя попрощаться, а ты сама пришла, моя радость.
– А когда всё решилось? Мне Серёжа ничего пока не говорил.
– А вчера и решили. Потапыч приехал в Москву по важным своим и Серёжиным делам, заскочил ко мне и предложил эту идею. Сказал, что много денег надо на какой-то проект, и квартиру молодым он сейчас не сможет купить. Да я и сама понимаю, что всем сейчас трудно. Мне врачи рекомендовали гулять с сиделкой, а это дополнительные расходы. С Катериной мне будет легче. Одной невыносимо скучно, а Катюша, великий маг и волшебник, быстро поставит меня на ноги. Вы, надеюсь, изредка будете навещать меня?
– Светлана Ивановна, конечно, будем, и скучать будем. Надо что-нибудь приготовить или убраться?
– Нет, ничего не надо. Мне потому и стало хуже, что я сделала генеральную уборку, наготовила пирогов. Серёжа обещал зайти с тобой в выходные дни, а потом позвонил и сказал, что ты очень занята в институте, но уверил, что попрощаться зайдёшь. Серёжа-то поздно приходит?
– Поздно. У него сейчас очень ответственный период на всех фронтах. Спасибо вам за него, Светлана Ивановна.
– Как съездила к родным? Передала от меня низкий поклон за дочь-красавицу и умницу? Серёжа сказал, что встретил, что всё хорошо. Забежал на полчасика, очень взволнованный, видимо, проект этот на самом деле очень ответственный. Я его не узнала: обычно он уверен в себе и в деле, которое затевает. Ты поддержи его, доченька.
Я попрощалась, обняла её, слушать дальше было невыносимо.
– Мне ещё ужин готовить…
Всё сделано правильно. Теперь моя совесть чиста, по крайней мере, перед Серёжей и его мамой. Пусть живут с Ритой в моей квартире, хорошо, что написала ему об этом. Вряд ли он сможет, но тогда пусть поменяется с Машей и Костей… это уже не моя проблема. Моя – собрать остальной багаж и не быть застуканной. А сердце ныло, молило о встрече. Стоп! Прощальный взгляд был… Мало? Я бежала прочь вдоль тёмной улицы, ничего не видя от слёз, еле сдерживая крик, рвавшийся из самого нутра. Тёмный двор, полуразрушенная беседка, где я забилась в истерике бесконечно долгой и страшной. Так теряют разум.
Помню последний вечер с Крокодильчиками. Я почти полностью контролирую себя. Даже делюсь своими опасениями с Кокошей по поводу багажа:
– Всё решаемо. Я приглашу парочку студентов, и они отвезут всё в аэропорт. А что за багаж?
– Ящик книг, чемодан одежды и два тяжёлых ящика с компьютером. Серёжа на радостях распаковал из своих запасов новый последнего поколения, а старый убрал в ящики от нового. Я подумала и решила взять его с собой – мне он очень пригодится для учёбы и работы. Представляете, я впервые их увидела! Серёжа так и не успел меня научить компьютерной науке.
– Я тебя за день научу этой премудрости на своём аппарате и дам учебник. А Серёжа не посчитает тебя воровкой? Вещь дорогая. Мне совсем недавно компьютер подарил разбогатевший бывший аспирант, а к нему ещё программы и даже игры. Их я отдам тебе, а себе куплю новые. Удивительное дело, многие ребята оканчивают педагогический, а становятся дельцами, просто по Жванецкому.
У меня снова начался приступ удушья: дельцы, подлецы… Сейчас открою окно и прыгну вниз, или… Пришлось извиниться и скрыться в ванной комнате, где я дрожащими руками разорвала туб с успокоительными таблетками, выпила одну, следом другую, потянулась за третьей и, вдруг, с силой ударила ладонью по стене, потом ещё и ещё… Больно, но не так, как внутри. Минут через десять я вошла в комнату и, как ни в чём ни бывало, продолжила прерванный разговор:
– Кир Нилович, я оставляю ему квартиру, ему и жить сейчас будет негде, – я рассказала о посещении Светланы Ивановны.
– Наоборот, всё складывается как нельзя лучше. Жертвенный ягнёнок, твоё благородство добьёт поганца. Язык не поворачивается так его называть.
– Хочется верить, что там был не мой Серёжа, – картинка в спальне снова встала перед глазами…
– С мужчинами это случается. Женя, прости его, и я уверен: у вас всё будет хорошо. А сейчас ты вынуждена завязывать такой узел лжи, из которого потом не выпутаешься сама. Смирись ради ребёнка, который сейчас важнее всего.
– Поезжай к родным, они поймут, – Кира Ниловна обняла меня.
«Там, скорее всего, смешают с грязью. Родителей под удар злых языков я не подставлю», – подумала я. Вспомнила исповедь Киры Ниловны: она терпела пять лет, но не смогла огорчить брата.
Смириться, простить – пока никто прощения не просит. Смириться, простить, я стиснула зубы – никогда! Никогда? Стоп, это начали действовать успокоительные таблетки.
– Ты не убежишь от себя, даже уехав на другой край земли, деточка, – Тотоша снова пыталась меня переубедить.
– Мне нужен неподъёмный груз, чтобы нести его из последних сил и ни о чём не думать, а потом упасть без сил и памяти…
– Обещаю одно: там ты увидишь в глазах детей столько затаённой боли, что твоя покажется тебе смешной. Ты в любой момент можешь вернуться, если не хватит сил. Ты хотела уехать, и я сделал всё что мог. А завтра попробуем научиться работать на компьютере. И с этим, надеюсь, справишься.
– Я упрямая, справлюсь! Мне бы скорее сесть в самолёт. Назад дороги нет.
Кир Нилович ещё долго пытался зарядить меня оптимизмом, приводил примеры действительно трагических судеб, в сравнении с которыми на свою я должна была молиться. Правильно, я не жертва, просто упала и ушиблась, скоро пройдёт. С кем не бывает? А перед стариками, милыми и родными, стыдно. Перед сном обняла обоих, улыбнулась: – Все в порядке, простите за волнения, которые вы пережили из-за меня, спасибо за помощь. Обещаю вернуться с победой.
Весь следующий день я осваивала работу на компьютере, даже научилась делать распечатку на принтере. Уже отправили благополучно багаж, документы о переводе были на руках, но меня грызла одна мысль: получил ли Серёжа моё письмо, примет ли он мою легенду? И я попросила Кокошу позвонить вечером ко мне домой.
– Здравствуй, Серёжа. Нашёл свою беглянку? Почему не заходите в гости? Документы? Забрала. Вот я хотел спросить: зачем, что случилось? И мне ни слова! Замотались, некогда… Понимаю, вам сейчас не до стариков… Вот это новость! Тогда всё ясно. Если будет время, зайдите попрощаться. И вам успехов. Мы будем скучать. – Всё поняла? – обратился он ко мне. – Он тебя любит! Он принял даже твою легенду! Его, якобы, посылают вместе с тобой на год в Оксфорд. Он, мол, в состоянии обеспечить проживание там не только себя, но и жены. И я, старый дурак, втянут в эту ложь, а ведь недалёк тот час, когда предстану перед Всевышним. Ложь во спасение – прощается ли она?!
Полуживая, я вслушивалась в каждую реплику, хотелось превратиться в электрон и соединиться с моей половинкой, остаться с ним, остаться в нём. Это могло быть не легендой, а самой настоящей правдой. Европа… Стоп! Это может быть приманкой. Скорее в путь! Хвостов нет. Всё чисто. Прошлое – сон. Я надеваю доспехи. Они тяжелы. Впереди бой с волками за спасение ягнят. Прощайте, друзья, прощай, Москва. Я начинаю новую жизнь, и проблем у меня скоро будет видимо-невидимо. Я тогда даже не представляла, насколько больше.
Весь полёт я твердила: «Делай что можешь, и будь что будет!»
За окном ночная Москва. Я вспомнила всё. Где же я промахнулась? Я узнала, что такое Голгофа не только из Библии. Почти шесть лет несла свой крест – значит, шла в гору. Эта мысль не давала прогнуться.
Сегодня, в конце одного пути и в начале другого, мой карман пуст, а впереди та же неприступная высота. Останься я тогда в Москве, в фарватере, нищей не была бы точно. Вся моя, казалось, неистощимая энергия, вложенная в сирот, здесь могла бы превратиться в деньги. Ничего не исправить. Энергия оказалась истощимой, заражённой болью сиротства, а от такой болезни, как и от любой другой, дивидендов не жди. И всё-таки я сердцем чувствовала, что не промахнулась. Всё, что делала, чем жила, было моим.
На сегодня запланирован выход на связь с Геной через интернет. Старенький компьютер вернулся в Москву вместе со мной и уже подключён к сети. А у детей вместо него скоро появится целый компьютерный класс.
Реализация проекта появления Internet на Алтае началась в самом начале девяностых годов и стала возможной благодаря принятой вскоре программе "Развития Алтайского края". В Алтайском государственном университете Internet появился практически сразу после появления его на Алтае, и Гена не замедлил обзавестись компьютером и подключиться к нему. Мы вместе осваивали пока примитивную Сеть с помощью преподавателя из технологического института на взаимовыгодных условиях. Преподаватель мечтал научиться борьбе у нашего самбиста. Он приезжал в интернат на тренировки, а потом читал лекции по информатике мне и ученикам старших классов. Один из них, худенький семиклассник в очках просто поразил его своими способностями. Саша и не собирался учиться дальше, но интерес к компьютеру заставил. Он вскоре знал о нём больше меня и даже сам организовал компьютерный кружок в детском доме.
Так мой компьютер стал для многих детей не только интересной игрушкой, но и главной мотивацией для поступления в институт. Он изначально стал тем пряником, с помощью которого я поддерживала дисциплину.
Все мысли опять на Алтае. Попробую найти друга: его уже должны выписать из больницы. Я открыла компьютер и зашла в чат, в котором мой друг «Ген» развлекал некую «Кэт».
Кэт спрашивала Ген: – Ты лучше посоветуй, что подарить мужчине, у которого всё есть?
Ген: – Массажёр седалищного нерва с гидроприводом от Красноярской ГЭС. Устоять невозможно. Или аудиокассету с благословением папы римского на одной стороне и смехом Гоголя – на другой.
Кэт: – Богатая у тебя фантазия. Воспользуюсь, спасибо. И что ты сидишь с такой богатой фантазией у компьютера?
Ген: – Да, просто так, гранями мерцаю, подарки тебе придумываю. Ещё советы нужны?
Тут вступила я, «Жени»: – Ген, ты дельное назови.
Ген: – Опиши клиента.
Жени: – Высокий брюнет с голубыми глазами.
Ген: – Вес? В обществе… на весах истории. Служил ли? В каком полку? Кирилловец? Знаком ли с Милюковым?
Жени: – Не был, не служил, не привлекался.
Ген: – Запутанный случай. Нужен консилиум с обязательным участием проктолога-иллюзиониста. Ненадолго исчезну… – минуты две пришлось ждать.
Ген: – Предлагаю рога троллейбуса, шубу из гузок муравьёв, кадило с годовым запасом елея, смерть Кощея в яйце Фаберже… наручные часы с кукушкой.
Жени: – Такой же смешной…
Ген: – Рад. Очень рад. Царь. А ты, Сова, женщина?
Жени: – Это я, Женька. Люблю, скучаю, поздравляю с выздоровлением. Мне тебя очень не хватает! Как ты мог забыть о встрече в интернете, фазы после лечения перепутались в башке?
Ген: – Женька! Забыл, не ожидал, ошеломлён. Тебя ждёт сюрприз. У меня очень плохая связь, может прерваться в любую минуту. Провайдеры, блин… Завтра…
Связь прервалась. Темнит что-то, дружок.
На следующий вечер я с вожделением вошла в интернет. Генка снова болтал с девицей. Лежит, делать нечего… Я снова решила вклиниться в их разговор.
Ген: – Ну как избранник? Подарок подарила?
Кэт: – Нет ещё, но купила.
Ген: – Надеюсь, из списка? Неужели банальный синхростабилизатор гигроскопический для спутника-шпиона КР модификации С?
Кэт: – Нет, никогда не догадаешься!
Ген: – Тогда не знаю. Говори, не томи.
Кэт: – Из мира фауны.
Ген: – Дрожжи? Споры бледной спирохеты? Палочка Коха?
Кэт: – Извращённые фантазии.
Ген: – Мумия В. И. Крупского, ибо он живее всех живых!
Я успела только напечатать пару фраз, а Генка сразу напечатал вопрос:
– Женька, это ты?
Связь прервалась. Чёрт, надо было сразу вклиниться и спросить про сюрприз. Он явно что-то задумал, но не хочет говорить. Если бы не он и его команда, я бы не сделала и сотой доли того, что смогла с их помощью. Генка уже давно стал королём журналистики нашего края, и он мой лучший друг. Правда, ведёт себя иногда как пацан. Мне с трудом удалось выбить из него детскую обиду на отца, вылившуюся в обыкновенную месть. Я подсунула ему более благородную миссию, которую он выполнил с блеском. Сейчас он настолько вырос, что заткнёт за пояс любого, даже столичного представителя второй древнейшей.
«Ночь наступила. Солнце зашло. Пусто в постели, нехорошо», – вспомнила я шутливое сожаление Маши перед сном в школьном классе в том далёком теперь прошлом.
Телефонный звонок поднял меня с подушки. Бесцеремонно, однако. Семь утра.
– Мне, пожалуйста, Женю, – раздался в трубке неуверенный тонкий голосок.
– Я слушаю.
– Извините за беспокойство в такой ранний час. Какое счастье, что вы в Москве! Я сестра Оли Ксения, можно просто Эн. Приехала в столицу, никого не знаю. Привезла вам письмо и кучу подарков. Мы могли бы встретиться?
– Как папа отпустил тебя одну?
– Ко мне приставлено очень ответственное доверенное лицо, но он отъехал по срочному делу на пару недель, а со мной телохранитель, по всем признакам евнух, правда, жуткий эрудит. Даже поговорить не с кем. Оля просит вас в письме показать мне Москву. Сможете стать моим гидом?
Я про себя улыбнулась. Неужели это та самая Ксюша: она ведь была малышкой? По разговору совсем не похожа на Олю. Та нашла бы общий язык с эрудитом.
– Ксюша, я очень, очень рада. Конечно, мы встретимся, но я сама только приехала издалека и не узнаю Москву. Может быть, только Красная площадь, Кремль? Музеи…
– Нет-нет, меня больше интересуют крутые места, клубы, рестораны. По музеям меня уже давно потаскал папа.
– На это нужны очень приличные деньги, тем более на троих. И извини за нескромный вопрос: тебе есть уже шестнадцать?
– Обижаете. Ни с возрастом, ни с деньгами проблем нет!
– И, тем не менее, Ксюша, я готова лишь на одну встречу – у меня совсем нет времени, я вернулась в Москву и ищу работу.
– Я возьму вас гидом, Женя. Только не отказывайте. Ради вашей дружбы с Олей. Она надеялась на вас.
– Только ради неё. Как она? – немного подумав, решилась я.
– Прекрасно! С мужем и двумя детками, нашему папеньке на радость. Теперь он чаще бывает дома, его почти полностью заменил партнёр. Настоящий робот. И за него, по идее папы, я должна выйти замуж, представляете?! Нет! Я не пойду по пути Оли, хотя она и счастлива. Попробую за пару недель свободно взмахнуть крыльями и выйти замуж по страстной любви.
– А что, жених совсем нехорош?
– Напротив – очень, тошнит просто. Умный, благородный такой, ухаживал за бабушкой, когда у неё случился инсульт. Позвонил нам – мама сразу слегла, а папа был на серьёзных переговорах. Робот отвёз её в клинику, самую лучшую, а когда она всё же умерла, то похоронил по всем правилам. Папа успел только на кладбище. Так и познакомились. Он взял его сразу партнёром по делам в России и иногда, как сейчас, в Европе.
– Он должен быть рад стать членом такой семьи.
– Наоборот. Ни разу не принял приглашения побывать у нас. Просьбу отца поселить меня у себя принял холодно. Он не знает моего папеньку, который не мытьём, так катаньем достигает своей цели. Очень ему хочется получить его в зятья. Сэр Робот, так я зову это холодное чудовище. Мне нужен прекрасный горячий Керубино, и я его найду! И пусть придётся перелопатить всю Москву!
– Зря всё-таки тебя отпустили одну…
– Всего-то на месяц. Женя, я умоляю: мне необходим глоток свободы, а одна я собьюсь с пути.
– Согласна.
Господи, семь утра, эта девчонка с первого звонка выливает ей на голову почти всю биографию. Что будет, когда они встретятся? Дурной сон…
– Женя, вы меня слышите? – я кивнула трубке, это не сон. – И ещё моя мечта – подиум или на худой конец работа фотомодели. Первое в нашей программе – шопинг, второе – состряпать портфолио, потому что через два дня в Москву приезжает знаменитый кутюрье с показом своей коллекции. Свой бутик он уже открыл в Москве в прошлом году. На первый день у меня приглашения нет, зато есть на второй. Женя, представляете, он хочет выбрать несколько русских моделей и позволит им во время показа пройти по подиуму! Потом он со своей коллекцией поедет в круиз по Европе. Такой шанс я не упущу. Женя, мне нужен классный фотограф.
Её надо было вежливо остановить. О своей страсти она могла говорить до вечера. Боже мой, сколько экспрессии! Оля и Ксения – небо и земля, нет, голубое небо и маленький смерч.
– Ксюша, давай всё обсудим завтра, хорошо?
– Прекрасно, завтра, чуть свет, часиков в двенадцать за вами заедет Эрудит. Спасибо, Женя! Я заваливаюсь спать со спокойной душой.
О моей душе она, естественно, не подумала. Заснуть не получилось. Оля, Оленька. Подружка.
Сегодня встреча со спонсором, надо созвониться ещё раз. Я не успела взять трубку, как позвонил Кокоша и сообщил, что встреча не состоится.
– Тебе постеснялся звонить. Темнит, теперь обещает только десять компьютеров.
– Кир Нилович, успокойтесь, расслабьтесь. Как вы расслабляетесь?
– Напрягаю других, – мой земной ангел-хранитель рассмеялся, – тебя, например. Поймай «темнилу» в офисе. Пиши адрес! У тебя есть? Дал при первом твоём звонке? Это хороший знак. Тебе не откажет ни в чём, я его знаю. Главное, чтобы обеспечил доставку и подключение.
– Неудобно давить, пусть созреет сам. Мало ли какие обстоятельства у человека, – я вспомнила бесцеремонность новоявленной Ксении.
– Вообще-то он порядочный человек. Может быть, ты и права. Решать тебе, я на даче. Не забывай, мы ждём тебя в гости.
– Кир Нилович, помните Олю? – я рассказала ему об утреннем звонке. – Я в цепях Ксюши. Берёт меня на ставку гида. Про ставку шучу. Чувствую, что и она заставит меня напрячься. Выросла и хватает жизнь за грудки.
– Наверняка пошла в папу. Он теперь, скорее всего, миллионер. Засосёт тебя опасная трясина. Роскошь развращает. Не поддавайся искушению, дитя моё.
– Кир Нилович, спокойно живите на даче, не лишайте себя радости – я справлюсь. Если что, созвонимся. Спасибо за всё. Привет семье.
Я положила перед собой журнал вакансий от менеджера до уборщицы и подняла трубку телефона. Жизнь не улыбалась и с этих, так обнадёживших меня страниц. Кокоша предупредил, чтобы я не покупалась на печатный обман, через который его студенты давно прошли. Они успевали поработать испытательный срок и увольнялись без выходного пособия. Многие платили вступительные взносы за пустые обещания, а один выпускник чуть не стал помощником Президента, так гласило обведённое в рамку объявление. Он глазам своим не поверил, созвонился, помчался и вляпался. На объявление клюнули сотни безработных, которых собрали в солидном здании. Всех выстроили в очередь к стильным агентам, потом развели по залам, и виртуозное действо оболванивания доверчивых идиотов началось. Орфей не выдержал бы сравнения с их сладкоголосым пением. «Через год у вас будет своя машина, вы талантливы, вместе мы победим, добьёмся… Но, сначала заплатите за членство, за сертификат, и вы приняты на работу!» Только тогда до бедного выпускника дошло, что Президентом назвали всего лишь руководителя западной косметической фирмы, которая набирает агентов по продажам путём известных «пирамид». Зарплата выплачивались из денег, собранных с вновь привлечённых.
Предупреждён, значит вооружён. Я спрашивала сразу, сколько денег надо брать с собой. Суммы варьировались в одной плоскости, но я уже понимала – ловушка. Бесконечным был только список вакансий для претендентов, знающих иностранные языки. Завораживали должности и зарплата. Вот где я промахнулась! Кто мог предположить? Остаётся надеяться, что русский язык не вымрет так скоро и будет востребован не меньше, чем иностранный.
За окном раздался гудок машины. Ошеломлённая результатом поиска работы, я не сразу поняла, что это приехали за мной. Всё ли я взяла? Вчера нашла старую записную книжку, она в сумке. Обещали дождь, взяла зонтик. Волнение оставляю дома. Я готова.
– Вы мадам Женя? – приветливо спросил меня стильно одетый юноша, стоящий у машины. На мой утвердительный ответ он предупредительно открыл дверцу шикарной иномарки.
В этом престижном загородном месте я никогда не была, только слышала. А кто не слышал про Рублёвку? Увидела я и королевские замки, архитектурные фантазии владельцев потрясали. Мы остановились у дома, построенного в стиле шале, увитого плющом. Удивительное исключение. Белые мраморные ступени были уставлены цветами в горшках. Пока мне всё нравилось. Было тепло. На газоне в уютной беседке накрыт стол для утреннего кофе … В это время рабочий народ уже обедает. Из дома выпорхнула Барби в утреннем наряде, рыжеволосая и длинноногая. Мы поздоровались и обнялись.
– Давай на «ты»? – предложила она.
