Текст книги "Знамение. Вторжение (СИ)"

Автор книги: Тимур Ильясов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Призыв

Поддавшись первому инстинктивному порыву, я было кидаюсь к припаркованному у входа в магазин автомобилю, к жене, оставшейся на «шухере». Но после понимаю, что первым делом необходимо выключить беснующуюся сигнализацию. И после долгих нескольких секунд возни с незнакомым устройством, нажимаю на нужную кнопку и заставляю сирену умолкнуть.

Тишина, заполнившая освободившийся звуковой вакуум, кажется мне даже громче, чем рев противоугонной сигнализации. Эта тишина протяжно и натужно звенит, как бывает в фильмах про войну, в сценах контузии солдата от взрыва разовравшейся мины.

Я зажмуриваю глаза и жду развязки, наивно надеясь, что сработавшая сирена останется тварями незамеченной. Время тянется бесконечно долго, будто вытягивая каждую секунду в тонкую и липкую нить, которая несмотря на прилагаемое к ней натяжение, все же до последнего не рвется и растягивается все сильнее.

И…, наконец… я слышу звук, которого боялся.… И которого со страхом ждал…

Резкий каркающий всхлип, доносится со стороны двора, приглушенный расстоянием и разделяющими нас бетонными стенами и перекрытиями зданий. А после, его поддерживает второй, скрипящий и хлюпающий, кажущийся намного ближе к нам, чем первый. А потом и третий… И четвертый. Со стороны главной дороги. Еще откуда-то с верхних этажей. И совсем близко, кажется, что за углом, где находится заброшенная сейчас автомобильная мойка.

Твари вопят и визжат, чавкают и щелкают, издавая отвратительную какофонию диссонирующих звуков, от чего в моих ушах свербит, а кровь стынет в жилах. Мне не в первой слышать эти мерзкие скрипящие переливы. Однако привыкнуть я к ним до сих пор не смог. И каждый раз, когда мне доводиться услышать их снова, я опять чувствую беспомощное оцепенение и холодящий нутро ужас.

– Что ты стоишь?!! Дети!!! – кричит супруга, вихрем проносясь мимо, заставив меня упасть спиной на соседнюю полку, снеся на пол дюжину коробок с пакетированным чаем и кофе.

Ее высокий и истеричный визг, который чудом пробился сквозь какофонию воплей разбуженных тварей, приводит меня в чувство, словно вдох нашатырного спирта для отправленного в нокаут боксера. И я бросаюсь вслед за супругой, которая к тому времени уже добралась до все еще спящих детей. Она расталкивает их, сонных, не понимающих, что происходит, и безуспешно пытается поднять на ноги.

– Беги обратно, к машине! – я хватаю супругу за руку и оттягиваю назад, сквозь ткань одежды ощущая, как она дрожит всем телом.

Она же оборачивается ко мне, и нервным, дерганным рывком обрывает мою руку. Ее лицо меня пугает. Оно пылает бешеной яростью. Ее щеки – пунцовые от прилившей к ним крови, а неморгающие глаза неестественно расширены. Встретившись с ней взглядом, я невольно отступаю от жены на пол шага назад. Я уверен, что она не то, что не прислушивается к моим словам. А она сейчас попросту мне «вломит». В отместку за то, что я вытворил с сигнализацией автомобиля и в который раз поставил семью под угрозу.

Но ее взгляд вдруг смягчается. Отпор ее руки ослабевает. Она кивает в знак согласия и торопливо отходит от детей, давая мне возможность подступиться к ним.

Не теряя ни единой лишней секунды, я хватаю девочек в охапку, не обращая внимания на их недовольные всхлипы и сопротивление, и будто два мешка с картошкой, забрасываю старшую на правое плечо, а младшую – на левое. И кидаюсь с «грузом» обратно.

Мы бежим по узкому проходу магазина в сторону выхода во двор. С закинутыми на плечи визжащими девочками, я сбиваю их брыкающимися ножками попадающийся на пути товар с полок, а также несколько фарфоровых кружек, которые падают за моей спиной на кафельный пол. Я не улавливаю звука разбитого стекла, настолько оглушительно громко воют и скулят разбуженные твари, и от того, что девочки истошно кричат прямо мне в уши. Еще я «слышу» знакомые тревожные удары оркестра из языческих барабанов, которые снова устроились в моей голове, подгоняя ухающее в унисон сердце, с шумом прогоняющее литры крови по разгоряченным венам, пропитанные острым соусом из свежей порции чистого ядреного адреналина.

Выскочив на улицу, я нервно оглядываю двор, уверенный в том, что к тому времени вся округа должна была быть заполненной ордой и путь к побегу уже отрезан. Но к нашей удаче, двор оказывается все еще чист. Однако стоило мне только подумать об этом, как раздается грохот. Это вылетают с петель выбиваемые изнутри железные двери одного и из подъездов. А в следующее мгновение на придомовую дорогу, словно черт из табакерки, на утренний свет выскакивает первый показавшийся зверь.

Следом, из соседнего подъезда, появляется второй. Еще несколько тварей, под звон разбивающихся стекол развороченных окон соседнего дома, выпрыгивают на асфальт с верхних этажей. Похожая картина разворачивается и рядом с нами. Твари показываются везде, куда бы не ложился мой взгляд. На балконах, лоджиях, внешних подъездных пролетах дома напротив. Звери собираются поодиночке, кучкуются группами, скалятся уродливыми скошенными мордами, обнюхивают воздух и крутятся по сторонам в поисках жертвы для охоты. Их тощие склизкие тела в лиловых разводах вен и в обрывках человеческой одежды лоснятся в ярком утреннем свете, а лапы подрагивают от нетерпения.

Кажется, что они все еще нас не заметили.

Воспользовавшись заминкой, я закидываю девочек на заднее сиденье малолитражки, между втиснутыми в салон коробками, а сам усаживаюсь в водительское кресло, рядом с устроившейся на пассажирском кресле супругой. Она тяжело дышит и борется с неподдающимся ремнем безопасности, который ей удается приладить и закрепить только после нескольких неудавшихся попыток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Опомнившись, я бросаюсь обратно из машины, чтобы пристегнуть ремни безопасности и на детях, которые больше не сопротивляются, видимо осознав критичность ситуации у взрослых, и теперь затихают и не издают ни звука, прижавшись в страхе друг к другу и растерянно хлопая глазками – пуговками. Еще несколько драгоценных секунд мне требуется, чтобы отыскать закрутившиеся под спинкой пассажирского кресла пыльные, вероятно никогда не использовавшиеся по назначению пассажирские ремни безопасности, чтобы закрепить их на детях.

Наконец, я возвращаюсь на водительское место. Ловлю на себе мимолетный одобрительный взгляд супруги, которая, перегнувшись назад, озабоченно осматривает детей, поправляет на них одежду и крепления ремней, отталкивает в сторону мешающие девочкам картонные бока коробок, откидывает попавшиеся под руку упаковки раскиданных как попало припасов, а также цепляет на испуганные мордашки детей санитарные маски, уже забытые нами во времена пребывания в изоляции магазина. Закончив с детьми, она достает из кармана маски и для нас самих.

Последним пристегиваюсь я сам, уверенный в том, что предстоящая поездка будет сложной, поправляя на лице маску и ощущая, как моё горячее дыхание обжигает пазухи носа и оставляет влажную испарину на лице.

Двигатель автомобиля мерно и тихо работает, готовый отозваться на давление моей ноги на акселератор. Я же мешкаю, раздумывая о том, как мне следует тронуться. Сорвать ли легковушку с места, или попытаться скрыться со двора не привлекая внимания?

Скользнув глазами по левому стеклу и остановив взгляд на приковавшем моё внимание объекте, я понимаю, что «мирно» покинуть двор у нас не получится. Вдалеке, возле подъезда, соседствующим с нашим, в стае крутящихся на месте зверей, стоит особь. В отличие от других, она не мечется по сторонам, а смотрит в мою сторону. Невзирая на приличное между нами расстояние, я точно знаю, что тварь смотрит именно на нас, сверля своими жуткими фосфоресцирующими глазами.

Я было принимаю его за «старого приятеля», с отметиной на боку от оружейного выстрела. Но позже понимаю, что это не он. Точнее – это она. Существо, заметившее нас – это та красивая продавщица, которую я выкатил на кресле из магазина, не решившись прикончить, когда та все еще сохраняла остатки человеческого обличия. Я узнаю ее по ошметкам униформы ярко-красного цвета с «пальмовым» логотипом на груди. И теперь она не кажется мне красивой. Она – такой же уродливый и мерзкий мутант, как и все остальные.

Не надо было ее жалеть! Надо было ее прикончить, когда была такая возможность!

И тут она поднимает куцую скошенную морду наверх, опутанную клоками выпавших длинных волос, и принимается вопить, переливаясь скрипящими трелями, явно отличимыми на фоне мешанины других звериных воплей, которые в свою очередь отзываются на ее призыв и оборачиваются в ожидании сигнала к действию. Потом она поджимает задние лапы и пружинистым прыжком кидается в мою сторону, увлекая орду, скопившуюся во дворе, за собой.

А следом, будто опытные парашютисты – десантники, с верхних этажей высящегося над нами жилого дома, перед нами, сзади и сбоку от автомобиля, на асфальт придомовой дороги «сыпется» подкрепление в виде еще одного десятка тварей, которые падают вниз с мокрыми шлепками, кубарем группируются и встают на лапы, готовые к атаке. А один из них, с неимоверным грохотом, расколов в сетку трещин все стекла, приземляется прямиком на крышу нашей легковушки…

Погоня

Жена цепляется рукой за мою руку, мешая управлять рычагом переключения передач. Я отцепляю хватку ее кисти и переключаю тумблер в положение «назад». Девочки истошно визжат на заднем сиденье. И я опасаюсь, что осколки разбитых стекол попали им в глаза или порезали лица. Однако оборачиваться на них времени у меня нет. Счет идет на секунды! Твари обступают автомобиль и их становится вокруг все больше!

Руль до упора вывернут налево. Правая нога с размаху ударяет по акселератору и двигатель в ответ взрывается ревом. Груженый малолитражный автомобиль на удивление легко срывается с места и, совершая дугу, разворачивается в обратную сторону, скидывая тварь с крыши и отбрасывая её на асфальт. Задним бампером машина на скорости влепляется навстречу еще одного существа, первым поравнявшегося с автомобилем. Доносится треск лопающегося железа и пластика, и тварь пропадает под задними колесами. По крайней мере, насколько я могу судить об этом, кидая ошарашенный взгляд в зеркало заднего вида, обзор которого наполовину закрыт торчащими верхами сложенного в багажнике груза.

Я шепчу под нос нечто нечленораздельное, раздраженно сорвав с лица опостылевшую, влажную от горячего дыхания маску. Наверное, это – слова молитвы, обращенной ко всем возможным силам, которые могут помочь нам выплыть невредимыми из смертельно опасного водоворота разворачивающихся событий!

Когда я снова бросаю ступню на газ, то уже не смотрю по сторонам. Я лишь улавливаю краем глаз и сужу по стремительно нарастающему вою, что десятки тварей во главе с «обращенной» красоткой вот-вот также доберутся до автомобиля, сверкая обезумевшими от голода фосфоресцирующими глазами, щелкая кривыми клыками и лоснясь на чистом утреннем солнце серыми жилистыми спинами. Смотреть, как на нас несется эта зловещая, звериная лавина мутантов не имеет смысла. Это даже опасно, учитывая, что психика может неожиданно впасть в ступор и затормозить мышечные движения тела, нацеленные на немедленные действия. Все ставки сделаны, а белый шарик уже несется по колесу рулетки, единственный в казино обладая знаниями, на каком значении ему суждено упасть. Однако на игральном столе лишь два слота: либо твари немедленно растерзают нас на месте, не дав сбежать; либо нам все же чудом удастся от них ускользнуть.

Наш автомобиль вылетает со двора будто пробка из бутылки прогретого на солнце шампанского. И натужно скрипя покрышками, боком шаркнув при маневре попавшийся на пути внедорожник, поворачивает влево, в сторону главной дороги. Увлекая за собой беснующуюся серую волну из преследующих тварей.

Лобовое стекло перед моим лицом – в трещинах, напоминающих затейливый рисунок огромной паутины. Однако я благодарю судьбу, что окна все же остались целы, не осыпавшись от удара по крыше. Ведь в противном случае, я был бы не уверен, что наша поездка закончилась бы удачно при любом возможном раскладе. А с подобным «орнаментом» я все таки могу сносно видеть дорогу и контролировать обзор по сторонам.

Правая нога, давящая на педаль газа, «приклеена» к полу. И легковушка стремительно разгоняется, выскочив на широкое полотно главной дороги, где я поворачиваю руль снова резко влево, пустив автомобиль в опасный дрифт, сопровождающийся жалобным скрипом резины и немного поднявшимися в воздух левыми колесами.

Мерзкая, серая, озверевшая от ярости орда, будто полчище крыс, бегущих по туннелю городской канализации, высыпает на дорогу вслед за нами. При этом, держащиеся ближе всех к машине твари сохраняют дистанцию от нас лишь в несколько считанных метров. И несмотря на натужный рев двигателя, эта дистанция не увеличивается, а кажется, даже сокращается. В отчаяния я кидаю быстрый взгляд в зеркало заднего вида, в сторону нагоняющих автомобиль тварей, и отчетливо вижу их злобные звериные морды, скалящиеся в голодных гримасах. За ними показывается толпа из бегущих следом, самые быстрые из которых расталкивают находящихся впереди, заставляя тех спотыкаться и со скрипящими воплями сходить с дистанции, чтобы быть затоптанными волной напирающих соратников, а потом снова подорваться на четыре лапы и продолжить гонку.

Я отрываю взгляд от бегущей следом за нами серой волны и впиваю взгляд в асфальтовую реку лежащей впереди широкой дороги, которая проходит через многополосный перекресток, проложенный между махинами высоченных жилых домов. Некогда круглосуточно загружённый транспортом перекресток теперь занят лишь четырьмя столкнувшимися друг с другом автомобилями, оставленными водителями на месте аварии, две из которых оказываются обугленными в черное от случившегося с ними когда-то пожара.

Приняв левее, я лихо и не сбавляя скорости обхожу препятствие, открыв для себя дальний обзор вперед, на уходящий в глубину города и пересекающий его по всему периметру проспект. При этом замечая, что путь и дальше будет в нескольких местах прегражден оставленными посреди дороге машинами, и мне понадобится все моё водительское мастерство, чтобы избежать возможного столкновения.

Пока же, с запасом как минимум в пару или тройку километров, проспект выглядит «чистым», что позволяет мне пытаться добиться от корейской легковушки максимально возможной скорости, чтобы оторваться от преследовавших тварей.

Тонкая белая стрелка, встроенная в круглом окошке спидометра на приборной панели, указывает на скорость в 125 километров в час. Максимальное значение спидометра оптимистично заканчивается на 240. Однако, как бы отчаянно я не давил на гашетку, машина едва прибавляет прыти, добавляя к скорости лишь пару дополнительных километров. Неудивительно почему. Вполне возможно, что подобные максимальные показатели – лишь маркетинговый ход автопроизводителя. В добавок, нужно принять во внимание, что малолитражка загружена пассажирами и багажом, что ограничивает ее предельную мощность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как бы то ни было, проскочив первый перекресток и пулей несясь в чрево умершего города, я с облегчением замечаю, что преследующая нас орда отстает, а расстояние между нами уверенно увеличивается.

Пока автомобиль пересекает безопасный участок проспекта, я рывком оглядываюсь назад, проверяя детей, которые выглядят будто испуганные котята, вжавшись в кресло и обнимая друг друга. Они целы. Боковые пассажирские стекла хоть и треснули, так же как и лобовое и заднее, однако не разбились, как я опасался ранее.

Быстрый взгляд на супругу также придает мне оптимизма. Жена молча сидит рядом, положив на колени сжатые кулаки, прогнувшись вперед и напряженно всматриваясь в полотно проспекта сквозь потрескавшееся лобовое стекло. Заметив, что я смотрю на нее, она поворачивает лицо в мою сторону, показав вскинутые «домиком» брови, и одобрительно кивает, тем самым безмолвно хваля меня за успешное начало «экспедиции».

Следующим пунктом я проверяю приборное табло, опасаясь, что полученные повреждения корпуса могли навредить системам автомобиля, с удовлетворением отмечая, что все показатели выглядят в порядке, как и индикатор уровня заправки топливом, который показывает почти полный бак.

Через считанные секунды наш ревущий на полных парах автомобиль пересекает еще один перекресток, неправильным углом и под наклоном уходящий правым отростком к морю, сверкающему на утреннем солнце ослепительными переливами, похожему на ярко-синее платье модницы, украсившей свой наряд тысячами хрустальных пайеток.

Мне пока некогда любоваться морем. Оно еще будет у нас в изобилии, когда (если?) мы доберемся до яхт-клуба. А теперь я отворачиваюсь от него и напряженно всматриваюсь в летящую навстречу дорогу, сжимая запотевшими руками руль и надеясь, что фортуна и впредь не оставит нас.

– Смотри!!! – вдруг кричит супруга, выбрасывая перед собой дрожащую руку и указывая в сторону группы старых пятиэтажных жилых домов соседнего микрорайона, построенного в середине прошлого века, и в новое время едва приведенного в порядок наспех закрашенными желтой и зелёной красками стенами, обращенными лицом к главной дороге.

Мой взгляд переходит на нужную точку. И я замечаю россыпь серых, стремительно движущиеся в нашу сторону фигур. Они показываются из подворотни между домами. Подобная же картина разворачивается и в других местах. Серые фигуры появляются из множества углов и проездов, справа и слева, показываются в окнах, на балконах, в витринах магазинов и кафе, а также в салонах припаркованных во дворах и у обочин дорог автомобилей. И я в ужасе осознаю, что к орде мутантов, следующей за нами по пятам, собравшейся из домов оставленного нами района, добавляется «подкрепление» из сотен, а может тысяч «обращенных» из других кварталов, привлеченных воем преследователей и шумом нашего оглушительно ревущего автомобильного двигателя.

А в добавок к этому, я слышу внезапный новый шум – режущий ухо скрежет некого предмета, будто трущегося по асфальту. В результате чего, темп нашего разогнавшегося автомобиля заметно и с рывком падает, отыграв назад около десяти километров скорости.

Я бросаю отчаянный взгляд в левое боковое зеркало и замечаю, что задний бампер оторвался от корпуса, по-видимому, в результате недавнего столкновения с одной из тварей, и теперь болтается позади, скребя полотно дороги. Также я подозреваю, что обломок задевает одно из колес и теперь тормозит ход легковушки…

Ружье

– Какого черта!!! – в сердцах выкрикиваю я, ощущая, как спирает дыхание, как от злости, досады и страха не хватает воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью.

Правая нога давит на педаль газа с такой остервенелой силой, что будто еще чуть-чуть, и она проломит днище автомобиля. Однако как бы я не усердствовал, скорость машины продолжает падать, скидывая темп до 112 километров в час, в то время как скрежет оторванного бампера становится еще более оглушительным, почти перекрывая вопли нагоняющей орды.

Я же продолжаю надавливать на гашетку, не имея других идей, как выйти из положения, и надеясь, что бампер наконец оторвется от корпуса и автомобиль сможет ехать без затруднений.

– Смотри же! Смотри! Что делать?!! Что делать?!! – истерично визжит супруга, поворачивая голову по сторонам, туда, где виднеются бегущие параллельно и наперерез пути движения нашего автомобиля твари, высыпающие из множества городских щелей, окружая движущуюся машину по «флангам».

Спидометр теперь показывает скорость в 106 километров в час и смертельная ловушка начинает захлопываться. Напирающая с тыла орда с омерзительным скрипящим улюлюканьем пожирает последние отделяющие их от нас метры. «Подкрепление», сжимающее «кольцо» ловушки с «боков» тем временем добирается до обочины проспекта и серая масса уже несется по краям бордюров, со звериной прытью перескакивая через припаркованные по обочинам дороги автомобили.

Супруга плачет навзрыд. Она то хватает меня за правую руку, то отпускает и обхватывает себя, сжимая на груди трясущиеся кисти, потом рывком оборачивается к детям, безуспешно пытается отстегнуть себя от оков ремня безопасности, чтобы оказаться рядом с девочками, а потом, не справившись с ремнем, опять хватает мою руку.

А для меня время будто замедляется. Словно магическое заклинание накрывает окружающий мир, обмакнув его в густую патоку, сдерживая движение секунд, позволяя мне рассмотреть картину наступившего момента в мельчайших деталях. Супруга продолжает вырываться из креплений ремня безопасности. Ее глаза расширены, на ее левом виске стучит вена, маска сброшена и свисает одним креплением на ухе, а прядь ее каштановых волос перерезает тонкой мучительной линией высокий лоб и зависает у бледной щеки. Автомобильный кондиционер мерно надувает в салон прохладный воздух, смешиваясь со струей свежего утреннего ветра, залетающего в салон сквозь оставленную щель в потрескавшемся окне, охлаждая моё разгорячённое и запотевшее лицо. Жилистые лапы бегущих нам наперерез тварей упруго пружинятся просвечивающими сквозь тонкую кожу мышцами. А кривая морда держащегося ближе всех к автомобилю существа злобно улыбается, отражаясь в панораме зеркала заднего вида.

– Нет! Ни за что на свете вы нас не достанете! Мы, сука, выживем!!! Выживем!!! Выживем!!! – надрывно шепчу я сам себе, ощущая прилив безапелляционной уверенности в священной правдивости собственных слов, наивную и необъяснимую веру в нашу нерушимую неуязвимость.

И тут мой взгляд падает на ружье. Оно приставлено между левой ногой и водительской дверью, дулом вниз и рукояткой кверху, заряженное на два патрона в магазине. Оно загадочно поблёскивает полированными краями на утреннем солнце и будто призывает побыстрее взять его в руки и использовать по назначению. Хотя что я мог с ним сделать? Один – против сотен или может тысяч преследующих нас голодных и свирепых тварей? С двумя жалкими патронами!

Однако я поддаюсь зову интуиции и хватаю ружье левой рукой, а правой продолжаю удерживать рулем курс движущегося на скорости автомобиля.

– Держи руль! – твердо приказываю я супруге, которая вдруг в момент успокаивается, перестает рыдать и биться в конвульсиях, видимо учуяв мою внезапную и, казалось бы, безосновательную уверенность, считав ее в выражении моего лица и услышав в интонации моего голоса.

Она, наконец, попадает пальцем в нужный рычаг и успешно отстегивает удерживающий ее в кресле ремень безопасности, наклоняется к рулю и обхватывает его обеими руками. У супруги почти нет водительского опыта. Лишь несколько недель практики под присмотром платного инструктора. А после – только пара дней самостоятельного вождения, закончившиеся нелепой аварией на забитом трафиком перекрестке в час пик, допущенной в результате своей неопытности. После чего она испугалась и зареклась никогда больше не садиться за руль. На этом все!

Но я знаю, что она справится. Ее побелевшие от напряжения пальцы держаться за баранку крепко, будто влитые. Глаза – горят отчаянной смелостью. Она снова напоминает мне древнегреческую богиню возмездия! Блистательную и безжалостную Немезиду! Дорога впереди почти пуста. А ближайший перекресток, где виднеется нагромождение столкнувшихся автомобилей, ожидает нас лишь через несколько километров, предоставляя мне нужное время для совершения экстренных действий.

Каких действий? Я сам этого еще знаю!

Отстегнув свой ремень безопасности я поворачиваюсь назад, уперев колени в спинку кресла и уложив поверх него дуло ружья, выставив его будто пушку из бойницы средневекового замка.

– Дети! Пригнитесь! – кричу я девочкам, и они послушно пригибаются к коленям и закрывают руками уши.

Тварь, первым настигнувшая наш несчастный, скрежещущий оторванным бампером автомобиль, совершает прыжок, пытаясь ухватиться за несущуюся на скорости машину, но промазывает и кубарём срывается, предоставив пространство для прыжка следующему, который оказывается ловчее и умудряется ухватиться передними лапами за торчащий на багажнике спойлер.

Первый из двух имеющихся в магазине патронов вылетает из дула ружья вместе с залпом оранжевого огня и попадает мимо, вдребезги разбив заднее стекло, которое разлетается по салону фонтаном хрустальных брызг, осыпая с головой забившихся в два комочка на заднем сиденье девочек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зверь, зацепившийся за багажник, открывает пасть и вопит победоносным скрипящим рыком, щелкая зубами и впиваясь в меня свирепо горящими желтым глазницами. В салоне ядовито пахнет аммиаком, так сильно, что становится дурно, и я жалею о том, что сбросил маску с лица, которая бы защитила меня от неистовой вони.

Он – в нескольких десятках сантиметров от моих беззащитных детей. Его лапа просовывается в салон и хватается за крепление багажной двери. Вторая лапа с размаху цепляется за подголовник. Еще совсем немного и он подтянется, а потом просунет свое мерзкое тело в салон. И тогда конец!

Повинуясь отчаянному интуитивному порыву, я прицеливаюсь дулом ружья в лапу, удерживающую крепление багажной двери, и зажмурившись, почти наугад нажимаю на курок, выпуская на волю оставшуюся в магазине пулю, понимая, что другого шанса больше не будет, так как весь остальной запас патронов упакован в рюкзаке, который остался в багажнике.

Сноп огня с грохотом выстреливает из дула ружья. Слышится резкий железный хлопок. И держащаяся за крепление багажной двери лапа отбрасывается назад, брызнув лиловой кровью. От ударной волны выстрела, попавшего в цель, вторая лапа твари также соскальзывает с подголовника, существо срывается с места и оказывается на асфальте, сброшенное с автомобиля.

А следом, будто фигурка бумажного самолетика, оставленного под проливным дождем забывчивым ребенком, и разваливающегося на части, впитывая тяжелую влагу, конструкция двери багажника начинает терять свою изначальную твердую структуру. Развороченное в «розочку» от удара пули крепление двери отходит от каркаса автомобиля, багажная дверь приподнимается, раскрываясь будто крылья проснувшейся бабочки, удерживаясь на месте лишь вторым уцелевшим крепежом, которое также со скрипом выкручивается от созданного напора и сдает позиции. Дверь задирается еще выше, позволяя напору ветра еще сильнее усиливать давление на крепление. В итоге – металл не выдерживает и дверь срывается с оставшейся петли и отрывается от автомобиля, вместе с собой чудом цепляя искореженный бампер. Оторванная конструкция отлетает назад и с размахом врезается в бегущую следом орду, сбивая их с ног и спутав ряды.

Двигатель легковушки, лишенный тяжести задней двери багажника и освободившись от тормозившего ее бампера, будто вздыхает с облегчением и в бодром рывке ускоряет темп, позволяя стрелке спидометра начать быстро восстанавливать ранее утраченные позиции, оставляя преследователей позади и позволяя автомобилю выскользнуть из сжимающихся оков окружающих «флангов».

Мы с супругой смеемся! Смеемся сквозь проступившие на глазах слезы! Дети непонимающе смотрят на нас с заднего сиденья и тоже улыбаются, беря пример с родителей.

Я весь дрожу от радостного возбуждения, снова взяв управление автомобилем на себя, успешно преодолев очередной перекресток и объехав сгусток из нескольких стакнувшихся и выгоревших автомобилей. И даже картина выпадающего из багажного отделения груза, один за другим, рюкзак за рюкзаком, коробка за коробкой не снижает градус моего ликования!

Все припасы, палатка, спальники и другое барахло – все сейчас разбросано по проспекту. Но это не важно! Еду, воду, одежду и другие необходимые вещи мы еще найдем.

Мы смогли сохранить само главное – наши жизни!!!