Текст книги "В поисках Индии. Великие географические открытия с древности до начала XVI века"

Автор книги: Тимур Дмитричев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

И вот сразу же после Светлого праздника Пасхи этот гонец доставил из Барселоны радостное письмо от Изабеллы и Фердинанда, обращенное к адресату теми самыми титулами и званиями, получения которых он так настойчиво добивался в случае успешного осуществления экспедиции: «Дону Христофору Колумбу, их Адмиралу Океан-Моря, Вице-королю и губернатору тех островов, которые он открыл в Индиях». Этим обращением короли Испании признавали сделанное великим генуэзцем открытие и все связанные с ним его привилегии. Монархи выражали в письме свое большое удовлетворение достигнутыми им успехами, повелевали ему прибыть ко двору и вскоре продолжить начатое дело, уже отдав приказ немедленно начать подготовку ко второму плаванию! Переполненный необыкновенной радостью своих замечательных свершений и их всеобщего признания, Колумб переживал тогда самые счастливые дни своей жизни. На высокой волне этого огромного душевного подъема неутомимый мореплаватель сразу же приступил к подготовке доклада для королей по практическим планам колонизации Эспаньолы в качестве заморской территории Испании.

Отправив доклад с гонцом в Барселону, Адмирал обзавелся гардеробом в соответствии с требованиями своего нового высокого ранга, составил походную процессию из числа своих офицеров, слуг, а также шестерых привезенных из новых земель индейцев в их обычном одеянии и с яркими тропическими попугаями и направился на встречу с королями. На протяжении всего пути его встречали как настоящего героя-победителя с над-лежащими почестями и приемами. В Кордобе он встретился с ожидавшими его там сыновьями Диего и Фердинандом, которые вместе с ним продолжили путь в Барселону, куда они прибыли 20 апреля. Здесь Адмирала ожидали настоящие триумфальные торжества, в которых, как писал впоследствии в биографии отца Фердинанд» «приняли участие весь двор и весь город».

Король и королева устроили для Колумба пышный прием в тронном зале замка Алькасар. Когда в ходе дворцовой церемонии он приблизился к сидевшим на тронах монархам, чтобы сделать установленный для таких случаев поклон повиновения, король и королева, в порядке выражения своего самого высокого уважения и почтения к приглашенному, поднялись на ноги, а при его коленопреклонении для целования их рук сделали ему знак подняться и пригласили сесть на кресло по правую руку от Изабеллы. Это было проявлением высочайшей королевской чести! Затем суверенам были представлены экзотические индейцы с невиданными образцами флоры и фауны их земель и столь ожидаемые изделия из золота Индий.  Затем последовала продолжительная беседа с бесчисленными вопросами, ответами и рассказами, а в заключение этой встречи состоялся дворцовый молебен. В последующие дни пребывания Колумба при дворе при участии королей и их наследника в качестве крестных родителей состоялось крещение индейцев с наречением их христианскими именами, в том числе и королевскими. Так, самый важный по рангу родственник Гуаканагари был назван по имени короля Фердинандом Арагонским, еще одного индейца назвали Доном Хуаном Кастильским в честь наследника престола, а уже прилично освоившего испанский переводчика нарекли Доном Диего Колумбом. Новоиспеченный Дон Хуан затем останется жить при дворе, где умрет через два года, а смышленый переводчик Дон Диего вместе с пятью другими индейцами вернется с Колумбом на Эспаньолу и будет сопровождать его в ходе нового плавания по Антильским островам.

В Барселоне Адмирал пробыл около трех месяцев. За это время он получил от монархов личный наследственный герб с уникальным разрешением поместить на нем королевские символы замка Кастилии и льва Леона в дополнение к изображению архипелага островов и пяти якорей, символизирующих адмиралтейство. Колумбу удалось также документально подтвердить все те права и привилегии, которые были ему даны в предварительном соглашении с короной до осуществленного плавания при условии совершения обещанного открытия. Такое подтверждение теперь давало Адмиралу и его наследникам очень большие административные, правовые, коммерческие и финансовые возможности в отношении новых земель.

Вскоре после его прибытия сначала по-испански, а затем и на латинском языке в Барселоне было напечатано историческое письмо Колумба о новых открытых землях, что было необходимо в соответствии с действовавшим тогда международным публичным правом для утверждения на них прав за Испанией. Это был чрезвычайно важный государственный шаг международной политики, поскольку письмо автора открытия позволило папе римскому Александру Шестому как последней в таких делах инстанции провозгласить через папскую буллу от 4 мая 1493 года демаркационную линию между владениями Португалии и Испании по меридиану, проходившему в 100 лигах к западу от Азорских островов: все неоткрытые земли к востоку от нее относились к Португалии, а находившиеся по ее западную сторону – к Испании. Выбор данной демаркационной линии, по всей вероятности, был предложен самим Колумбом, поскольку именно он лучше всего знал географию к западу от Азорских островов.

Однако упомянутая папская булла вызвала резкий протест Лиссабона, усмотревшего в объявленной демаркационной линии серьезное ущемление своих интересов. Португалия в то время располагала самым сильным флотом и в случае несговорчивости Испании в этом деле могла доставить ей большие неприятности, так как имела значительное преимущество в контроле над морскими путями, не говоря уже о том, что ее Азоры, как показало самое первое плавание Колумба, могли быть очень нужны испанцам в качестве опорного пункта при пересечении Атлантики. В этой связи после проведения переговоров обе стороны в 1494 году подписали Договор Тордесильяс, согласно которому была установлена новая демаркационная линия, теперь уже проходившая по меридиану на расстоянии 370 лиг (!) к западу от островов Зеленого Мыса, что потом позволило Португалии претендовать на будущую Бразилию и Лабрадор.

Утверждения Колумба о том, что он открыл западный морской путь к восточным берегам Азии в первое время принимались всеми за истину. Однако довольно скоро среди некоторых ученых по этому вопросу стали возникать сомнения, так как по их расчетам размеров Земли Азия должна была находиться значительно дальше, чем свидетельство великого мореплавателя. Пожалуй, самым первым из них оказался служивший тогда при испанском дворе замечательный гуманист и хроникер новых географических открытий итальянец Пьетро Мартире д'Ангьера В своем письме кардиналу Сфорца, написанном уже в ноябре 1493 года, рассказывая о плавании Колумба, Мартире называет его открывателем Нового Света, то есть неизвестных по географии Птолемея островов, так как об Азии и Индии они и их последователи прекрасно знали еще со времен Александра Македонского, не говоря уже о Марко Поло. Эту мысль Мартире развил снова в своем большом труде, опубликованном в 1511 году под названием «Десятилетия Нового Света». Сам Колумб стал приходить к подобной же мысли в ходе своего третьего плавания, но в итоге остался до конца верен своему первому утверждению.

3.

ВТОРОЕ ПЛАВАНИЕ: ОТКРЫТИЕ НОВЫХ ЗЕМЕЛЬ – ГРЯДЫ МАЛЫХ АНТИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ, ПУЭРТО-РИКО, ЮЖНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ КУБЫ И ЯМАЙКИ. БУНТ НА ЭСПАНЬОЛЕ И ДРАМА ВОЗВРАЩЕНИЯ В ИСПАНИЮ

Официальные королевские указания на осуществление второго плавания в Индии были даны Колумбу 29 мая 1493 года, хотя свое согласие на него он дал еще в апреле Главной объявленной целью экспедиции на этот раз благочестивые монархи ставили обращение в христианство индейцев для спасения их собственных душ. В этой связи они предписывали доброе и заботливое обращение с этим первобытным населением и направляли к ним целый отряд священников. Вторая задача предусматривала учреждение в новых землях торговой колонии, для чего в состав экспедиции было включено много людей самых разных профессий. Третья цель предписывала Адмиралу продолжить более тщательное обследование Кубы в ожидании установления контакта с богатыми районами Китая, что было основано на тогдашнем предположении о ней как отдаленной части континента Азии. Для большего внешнего эффекта и возможных практических соображений военного характера среди отправлявшихся в Индии было 20 вооруженных всадников и целая свора натренированных для нападения на людей собак. Однако самой важной, хотя и не оглашенной задачей путешествия было нахождение золота, серебра, драгоценностей и специй для обогащения как королевской казны, так и каждого из его участников.

Триумф первого плавания был настолько велик и произвел такой широкий ажиотаж во всей Испании, что от огромного числа желающих обрести славу и богатство по другую сторону Атлантики Колумбу приходилось буквально отбиваться. Организация флотилии и ее состава была поручена очень деловому архидиакону Севильи Хуану де Фонсека – племяннику ее могущественного архиепископа. Всего за несколько месяцев этому церковнику удалось подготовить к плаванию 17 кораблей, отобрать 1200 человек и обеспечить их необходимыми запасами сроком на шесть месяцев. Ярким солнечным днем 25 сентября 1493 года эта огромная флотилия под легким бризом вышла из порта Кадиса и направилась по проторенному пути на Канарские острова. Флагманской каравеллой на этот раз тоже была «Санта-Мария» с прозвищем «Мария галанте», которая была значительно крупнее своей знаменитой тезки первого плавания. В состав флотилии вошла и выносливая «Нинья», показавшая свои великолепные мореходные качества в страшных штормах при возвращении из Индий. Среди ее участников были великолепный лоцман и ветеран первого плавания Хуан де Ла Коса и младший брат Колумба Диего. Сам масштаб экспедиции свидетельствовал о том большом значении, которое придавала ему Испания.

Ровно через неделю пути из Кадиса Колумб достиг острова Гран Канария, откуда после трех дней пребывания он перешел на Гомеру, а 12 октября, то есть в годовщину открытия Индий, он вышел с острова Ферро и взял курс на юго-запад. В соответствии со сведениями сопровождавших его индейцев, он собирался сначала выйти к лежавшим к юго-востоку от Эспаньолы островам Матинино и Чарис (сегодняшние соответственно Мартиника и Доминика) и тем самым сократить путь через Атлантику. За исключением грозового шквала, немного потрепавшего суда всего в течение одного дня, остальное время пути было просто великолепным и доставило путешественникам большое удовольствие. А рано утром 3 ноября с наблюдательного гнезда «Санта-Марии» раздался радостный крик «Tierra! Tierra!» («Земля! Земля!»), который, будучи подхвачен всей флотилией, пронесся над тихими водами у берегов нового открытого острова. Поскольку открытие произошло в воскресный день, Адмирал дал ему итальянское название этого дня недели – Доминика. На этот раз пересечение Атлантики от Канарских островов заняло всего 21 один день, или на целую треть меньше, чем в первом плавании! Колумб вновь продемонстрировал свое великолепное искусство навигации!

Двигаясь далее на запад по курсу, он вскоре увидел еще один остров, а вслед за ним и целую группу небольших островов. Первый из них он назвал по имени своей капитаны «Мария галанте» – название, сохранившееся за ним до сих пор, хотя он уже давно находится во владении Франции. Маленький же архипелаг был назван им в честь только что прошедшего религиозного праздника всех святых «Тодос лос Сантос». Эта тоже французская территория изменила свое название на французский лад – «Ле Сент». Коротко высадившись на Мария галанте, Колумб провел традиционную церемонию вступления во владение над новыми открытыми островами от имени Испании и продолжил плавание. Сейчас флотилия оказалась в целой цепочке близко расположенных друг от друга невероятно живописных островов, названных впоследствии Малыми Антильскими.

После проведения упомянутой церемонии был замечен следующий на пути, но теперь относительно крупный остров, который, выполняя просьбу монахов одноименного испанского храма, Адмирал назвал «Санта Мария де Гваделупа», известный сегодня как французская заморская территория Гваделупа. Здесь в хорошо защищенной гавани Колумб собирался дать флотилии передохнуть в течение одного дня, но пришлось пробыть почти шесть. Такая задержка произошла ввиду того, что самая первая высадившаяся на этот остров группа людей флотилии во время обследования его территории потерялась в тропических лесных зарослях и не вернулась к назначенному времени в бухту стоянки. От индейцев сопровождения испанцы знали, что здесь обитали наводившие страх на жителей всех островов вплоть до Эспаньолы воинственные людоеды-карибы. Встревоженные пропажей целой группы своих людей среди таких опасных индейцев, испанцы организовали поисковые отряды в количестве 50 человек каждый. За время поисков европейцы сами смогли убедиться в жестоких нравах и обычаях островитян, обнаружив в их покинутых на время жилищах остатки человеческого тела, а также откармливаемых для потребления маленьких детей и подростков, захваченных, как выяснилось, на Эспаньоле. Четверых из них испанцы взяли с собой, спасая от неминуемого уничтожения за столом карибов.

После нахождения пропавших соотечественников флотилия белопарусных каравелл, подгоняемая легким попутным бризом, наполненным пахучими тропическими ароматами близлежащих островов, продолжила свое плавание в изумрудных и в ту пору безмятежных водах, открывая их один за другим. Эта часть путешествия была скорее похожа на красивый туристский круиз, чем на многотрудную и далеко небезопасную работу, связанную с морским переходом. Вскоре перед путешественниками появился следующий остров. Колумб, будучи особенно привержен культу Девы Марии, назвал его и два последовавших за ним острова в ее честь: Санта-Мария-де-Монтесеррате – по названию большого монастыря недалеко от Барселоны и теперешний Монтесеррат в его английском звучании, совсем крошечный и оставшийся ненаселенным Санта-Мария-ла Редонда и Санта-Мария-ла Антигуа. Потом возникли и другие острова: Сейнт-Мартин; Сан-Кристофоро, сокращенный впоследствии англичанами в сегодняшний Сейнт Кит; Санта-Мария де-Ниевес, ставший Невисом; Санта-Крус, офранцуженный в Сэн-Круа. На некоторых из них Колумб даже не останавливался. Потом вдруг перед взорами испанцев за одной из выросших на горизонте округленных островных вершин появилось целое множество ее родственников, которым Адмирал присвоил одно объединяющее их название Одиннадцать Тысяч Девственниц – героинь одной из средневековых легенд. Некоторые из них были обследованы в течение 3—4 дней, а два самые крупные удостоились чести получить от Колумба собственные отдельные имена – Сан-Хуан и Сан-Томас, ставшие гораздо позднее американскими Вирджинскими островами Сейнт-Джон и Сейнт-Томас вместе с Сейнт-Крой, успевшим до этого быть Санта-Крус и Сэн-Круа

Утром 18 ноября флотилия отплыла от Сан-Томаса на север и в тот же день увидела новый остров, который Адмирал назвал Грациоза по имени доброй матери друга своей юности, которая щедро помогала ему в его бедности. Но это название не уцелело и со временем было заменено на прозаическое Вьекес, ставший частью Пуэрто-Рико. Именно к этому острову – самому крупному из всех, что были уже открыты в этом плавании, который местные жители называли Борикен, а Колумб переименовал в честь Святого Иоанна Крестителя, назвав его Сан-Хуан, и направились теперь его каравеллы. Однако южная часть острова оказалась скалистой, а достигнутая после обхода его юго-западной оконечности западная сторона на длительном расстоянии была ограждена опасными рифами, что заставило флотилию долго искать надежного подхода к берегу, который и был найден в заливе Аняско, куда впадала одноименная река. Остров был довольно густо населен, но контакта с индейцами в этот раз испанцам установить не удалось, так как напуганные постоянными нашествиями жестоких карибов местные жители растворились в густых тропических зарослях острова еще при обнаружении страшных судов неизвестных пришельцев.

Завершив первое ознакомление с новым островом, Колумб направил каравеллы через узкий пролив Мона и к вечеру 22 ноября высадился на восточном берегу уже знакомой Эспаньолы. Побывавшие в цивилизованной Испании индейцы с ликованием встретили возвращение в родные края. Один из них был почти у себя дома и показал Адмиралу путь к своей деревне, где его высадили, щедро снабдив мелкими подарками для соплеменников, которые уже на следующий день вели бойкую торговлю-обмен с прибывшими испанцами. Колумб спешил поскорее встретиться с оставленными им почти год назад жителями поселка Навидад и теперь уже знакомым ему берегом повел флотилию к заливу Караколь, прохода к которому она достигла к вечеру 27 ноября. Помня урок разбившейся ночью в тех водах первой «Санта-Марии», Адмирал поставил каравеллы на якорь на подступах к бухте в ожидании утра.

Чтобы дать знать о своем прибытии жителям поселка, он приказал запустить световые ракеты и сделать пушечные выстрелы. Однако никакой реакции из Навидад на эти сигналы не последовало. Совсем поздно вечером к капитане приблизилось каноэ с индейцами, которые криками стали вызывать Адмирала. Когда он появился на палубе, они передали ему подарки от его друга Гуаканагари и заверили его, что за исключением нескольких умерших все жители Навидад были живы и здоровы. Однако в личной беседе с ними индеец-переводчик Диего смог выведать столь страшную правду об их судьбе, что испанцы вначале не могли в нее поверить.

Как оказалось, после отбытия Колумба в Испанию двое из назначенных им руководителей общины Навидад организовали оставшихся людей в банды, которые прочесывали территорию Эспаньолы в поисках золота и женщин, вызывая недовольство и возмущение, а затем и сопротивление индейцев, которые до этого обеспечивали испанцев всем необходимым, передавая им в том числе и имевшееся у них золото. Особенно много неприятностей они доставили вождю Каонабо, племя которого проживало в центре острова. Доведенный до отчаянья бесчинствами испанцев, он во главе своих воинов сначала уничтожил мародерствующую банду королевского представителя Гутьереса, а затем напал на Навидад, где оставалось всего 10 человек для охраны укрепленного форта. Здесь испанцы были легко разгромлены, а те из них, кому удалось выбраться в окружающие заросли, были найдены и уничтожены. Этим самым было положено начало большим проблемам между невинными местными жителями и хищными пришельцами, что радикальным образом изменило положение на острове.

Рассчитывая по-прежнему на расположение к нему касике Гуакагарани, Колумб в первом порыве хотел приступить к восстановлению поселка Навидад. Однако врач экспедиции, познакомившись с местностью, сразу же высказал свои возражения, так как установил ее опасный малярийный характер и плохое качество питьевой воды ее источников. Кроме того, поселок оказывался расположенным далеко от главного обнаруженного района добычи золота. С учетом этих соображений Адмирал решил найти более благоприятное место для нового поселения, где готовились жить 2—3 сотни колонистов. Каравеллы снялись с якоря и направились вдоль берега Эспаньолы на восток. После почти месяца чрезвычайно трудного плавания против сильного встречного ветра и течения и пройдя всего 32 мили, утомленные экипажи и колонисты, потерявшие значительную часть привезенных из Испании домашних животных, наконец вошли в несколько защищенную бухту. Здесь Колумб довольно спешно принял решение основать новое поселение, назвав его в честь своей королевы «Изабелла».

Но совершенный без взвешенного обдумывания выбор и этого места оказался неудачным: гавань была открыта лишь на север и запад, не предоставляя необходимых портовых условий для кораблей, а источников питьевой воды для более чем целой тысячи человек явно не хватало. Потеряв практически месяц на поиски нового места для колонистов, в ходе которых было перерасходовано много продовольствия, погибло много ценных для организации хозяйственной жизни поселенцев домашних животных, не говоря уже об упущенных возможностях для сбора золота и продолжения открытий, в своем стремлении как можно быстрее приступить к выполнению важных запланированных дел, Колумб теперь действовал второпях. Ему хотелось также как можно раньше отправить большую часть судов с собранным золотом для короны, чтобы оправдать свои большие обещания на этот счет, одновременно сократить потребление быстро убывавших привезенных запасов продуктов и запросить их пополнение из Испании. Результаты ряда таких неудачных решений Адмирала не преминули сказаться довольно быстро.

А сейчас, оказавшись в выбранном месте, он приказал произвести общую высадку всего состава экспедиции для закладки нового города. По указанию Адмирала его план должен был повторить основные черты городского поселения метрополии с обязательной центральной квадратной площадью, на которой должны были находиться главная церковь (собор) и дворец губернатора с административными зданиями. От этого центра под прямыми углами должны были расходиться улицы с жилыми домами и хозяйственными постройками, разделяя город на правильные прямоугольники. Данный образец градостроительства был впоследствии принят и повторен практически во всех испанских колониях.

Сотни людей приступили к расчистке местности от кустов и деревьев, возведению первых простых построек и проведению канав для доставки воды от источников. В условиях тропической жары и при нехватке некоторого инструмента дело двигалось несколько медленно, и спешивший со своими планами Адмирал решил привлечь к работам слонявшихся без дела добровольцев из числа идальго. Однако эти никогда не знавшие физического труда аристократы, большинство которых теперь принадлежали к сильно обедневшим родам, были возмущены этим предложением Колумба, означавшим нарушение одной из главных привилегий их сословия, и отказались принять участие в работах, заявив, что они приехали воевать или собирать золото. В этой связи следует отметить, что большинство испанцев и без того были недовольны тем, что они находятся в подчинении у иностранца, а его попытки подвигнуть идальго к физической работе вызвали к нему самую настоящую ненависть, которая позднее приведет к очень неприятным для него последствиям.

Подгоняемый желанием быстрее собрать золото для отправки в Испанию и занять бездельников-идальго, всего через несколько дней после начала работ над закладкой нового поселения Колумб отправляет первый вооруженный отряд для обследования района Сибао, где по многочисленным свидетельствам местных индейцев находились залежи золота. Эту первую испанскую экспедицию за золотом возглавил лихой смельчак Алонсо де Охеда, который после двух недель похода вернулся с неплохим драгоценным грузом, чем очень обрадовал Адмирала. Конечно, такой подарок королям не был особенно впечатляющим по сравнению с ранее возникшими при дворе ожиданиями, но он все-таки мог оправдывать отправление части кораблей в Испанию.

Кормить 1200 человек несколько раз в день за счет привезенных запасов продовольствия и вина с каждым днем становилось все проблематичнее. На месте ничего не производилось, охотиться было не на кого, некоторые местные фрукты и овощи удавалось приобретать у индейцев, но этого было совершенно недостаточно и далеко не все они подходили европейцам. Попытки вылавливать незнакомые виды рыб нередко приводили к отравлениям. Одной из главных проблем становилась питьевая вода из источников, от которой люди часто болели. Малярия в свою очередь приковывала десятки людей к их примитивным хижинам, не позволяя участвовать в необходимых делах. Среди колонистов зрели неудовлетворенность и разочарование, которые на данном этапе еще сдерживались надеждами и мечтами на обретение золота для богатой жизни после возвращения в Испанию. Все явственнее становились опасения, что вскоре не останется достаточно продуктов и для снабжения кораблей, которым предстояло возвращаться в Испанию.

Несмотря на скромность собранного для отправки груза—а он в этот раз состоял из найденного Охедой золота стоимостью около 30 000 дукатов, ряда видов местных специй, нескольких десятков ярко раскрашенных попугаев и 26 рабов-индейцев, – Адмирал решает оставить при себе 5 судов, а остальные без дальнейших задержек послать домой с задачей доставить на Эспаньолу нужные продукты, вина, боеприпасы, домашних животных и товары. Требовалось и большее число людей. Уже через 35 дней флотилия из 12 каравелл под великолепным командованием Антонио де Торреса вошла в порт Кадиса, проложив первый торговый путь между колонией и метрополией и установив при этом рекорд скорости его прохождения, который держался в течение более трех столетий. Торрес представил королям устный доклад от имени Колумба о положении дел вместе с изложением его просьб и предложений. Все они были приняты с пониманием, за исключением идеи Адмирала начать активную торговлю рабами-индейцами. В ту эпоху рабство во многих странах Европы, Африки и Азии еще не рассматривалось как неприемлемое общественное явление, и в этом отношении Колумб не был исключением, хотя королева Испании не хотела участвовать в превращении невинных индейцев в предмет торговли у себя в стране, предписывая доброе к ним отношение в целях обращения их в христианство.

Почти одновременно с прибытием флотилии Торреса в Кадис Колумб отправился из строившейся еще Изабеллы во главе большого вооруженного отряда в несколько сот человек, облаченных в боевые доспехи, в глубь Эспаньолы для обследования ее территории. Желая произвести самое большое впечатление на местных жителей в надежде, что они могут находиться поблизости от столицы или крупного города Великого восточного Хана, при подходе к каждому местному поселению отряд развертывал знамена под барабанный бой и сопровождение труб. Такого рода торжественные боевые процессии испанцы впоследствии станут повторять и при покорении других частей нового континента Хотя отсутствие Великого Хана вновь вызвало разочарование Адмирала, а 29-дневный поход по красивейшим горам и долинам острова был омрачен очень плохой погодой, полуголодным пропитанием, недостатком питьевой воды и отравлениями, некоторое количество золота испанцам удалось собрать, что помогло им преодолеть выпавшие на них невзгоды. Колумб оставил в стратегически расположенном месте маршрута крупную часть своего отряда во главе с офицером Маргарит для возведения форта. При возвращении в Изабелу он обнаружил очень тревожное положение среди оставленных там людей: многие из них болели из-за нездорового климата местности, все они голодали по причине почти полностью закончившихся запасов продуктов, все были страшно недовольны, а большинство были на грани мятежа. Опасаясь восстания, Адмирал распорядился перенести все оружие и боеприпасы на свой флагман под наблюдение брата Диего.

Чтобы снять напряжение в поселке и занять его людей поисками вожделенного золота, Колумб формирует новый отряд в 400 человек под командованием Алонсо Охеда и отправляет его на смену строителей форта.  Как первый, так и второй из этих отрядов, несмотря на требования Адмирала выполнять приказ королей о добром обращении с туземцами, занялись самыми настоящими бесчинствами, силой отнимая у индейцев имевшиеся у них продукты и золото, уводя мальчиков как рабов, а девочек и девушек в качестве заложниц. Местное население было приведено в отчаяние такими бесчинствами пришельцев и готовилось к сопротивлению и возмездию. После ухода отряда Охеды сам Колумб, ничего не зная о происходящем, стал спешно готовиться к продолжению исследования Кубы, Когда суда были подготовлены, он покинул Эспаньолу, оставив брата Диего – мягкого, миролюбивого и слабовольного человека – командовать недовольствующими колонистами и бесчинствующими вояками.

Адмирал отплыл из Изабелы 24 апреля 1494 года на выносливой «Нинье» в сопровождении еще двух небольших каравелл. Вместе с ним находились замечательный лоцман и картограф Хуан де Ла Коса, еще несколько участников первого плавания и незаменимый переводчик Диего. Двигаясь с попутным ветром и благоприятным течением по знакомому маршруту, маленькая флотилия уже через пять дней пересекла пролив между Эспаньолой и Кубой. Колумб высадился на обследованном в первом плавании мысе Альфа и Омега (сегодня мыс Майей), где вступил во владение островом от имени своих монархов, проведя обычную для таких случаев торжественную церемонию с возведением большого креста и зачитыванием установленного протокола

Уже на следующий день Адмирал решает обследовать Кубу вдоль ее южного берега, следуя теории Аристотеля и опыту португальцев, а также советам собственных офицеров, которые говорили, что в южных краях бывает больше всего полезного, в том числе и золота, чем в северных. Впереди теперь снова лежали неизведанные земли и новые открытия. К вечеру уже первого дня пути в юго-западном направлении каравеллы обнаружили великолепную глубокую бухту, которую Колумб назвал Большим Портом – будущую гавань Гуантанамо. Здесь на берегу они увидели большую толпу индейцев-таинов, готовивших огромное угощение в честь гостившего у них соседнего касике. Как бывало и прежде, появление пришельцев в их заливе вызвало невероятную панику среди туземцев, которые сразу же разбежались в окружающие заросли. Однако Диего-переводчику вскоре удалось убедить своих сородичей в мирных намерениях пришельцев, и они постепенно вернулись к продолжению празднества, но теперь уже вместе с испанцами, от которых получили много обрадовавших их традиционных безделушек в качестве подарков.

Утром 1 мая путешественники продолжили плавание вдоль высоких скалистых берегов Кубы, часто встречая толпы приветствующих их индейцев, которые собирались у кромки воды или выплывали на каноэ в море Всего после 40 миль пути перед каравеллами появилась еще одна великолепная бухта – место скорой закладки первого будущего кубинского города Сантьяго-де-Куба Местные индейцы приняли испанцев с большим восторгом и радушием. От них Адмирал узнал, что в юго-западном направлении от их бухты находился большой остров, который они называли «Хамайка» (Ямайка). Здесь испанцы провели ночь, а с рассветом 2 мая продолжили поход на запад, двигаясь и наступившей ночью. На следующий день они достигли резко обозначенного мыса, получившего от Колумба название мыса Креста, у которого береговая линия резко поворачивала на северо-северо-восток. До сих пор Адмирал не смог обнаружить на Кубе каких-либо ожидаемых по сведениям Марко Поло признаков Японии или Китая. Не было здесь и свидетельств присутствия золота, что и побудило его в тот же день круто повернуть курс на юго-юго-восток в сторону Ямайки