Текст книги "2207 (СИ)"

Автор книги: Тимур Аманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

В заточении

Сектор «А-24»

Трудовое Исправительное Учреждение Восточного Блока

Из-за пределов сознания еле слышно доносились невнятные звуки. Крик людей, непонятная речь на фоне рева техники. Сквозь веки проступал ослепляющий яркий свет, но окончательное пробуждение вызвал удар по щеке. Очнувшись, впервые мгновения Юрий увидел плывущую картинку, которая вскоре приобретала четкость. Над ним стоял азиат, нервно тыкающий в лицо автоматом и время от времени бивший ногой по лежащему Паку. Он громко кричал на своем языке, пытаясь что-то выяснить, но его попытки были четны, так как Юрий ничего не понимал. Юрий понял, что был без сознания, он начал оглядываться вокруг, пытаясь вспомнить прошедшие события. На крики азиата прибежало еще несколько человек, все они были в военной форме с заряженными автоматами. Юрий понял, что настрой у них был совсем не доброжелательным и поэтому не делал резких движений. Глаза у военных были широко раскрыты, несмотря на узкий прорез глаз, брови сомкнуты в гневе, а голос казалось, скоро сорвется от громких криков. Юрий поднял руки показывая что не собирается оказывать сопротивление, мало того ему казалось что его сейчас разорвут на части. Вскоре к нему подбежал еще один человек, он осмотрел Юрия и спросил:

– Ты взрывать?!

– Что?

– Ты взрывать цистерна? – крикнул военный.

Юрий понял, если сказать правду, то его пристрелят на месте, нужно было срочно выкручиваться из положения и импровизировать на ходу.

– Нет, я не взрывал ничего, я не помню как здесь оказался, я даже не знаю где я.

– Ты кто?

– Я работник техотдела мониторингового штаба Евразийской Коалиции. Мы патрулировали местность и попали в засаду изгоев, а дальше все прерывается, я ничего не помню…

– Ты обманывать, ты террорист! – военный передернул затвор и приставил дуло автомата к голове Юрия.

– Послушайте, сделайте запрос, вам подтвердят, я не вру, меня подставили, если бы я и правда взорвал вашу цистерну думаете я бы здесь сейчас лежал бы. – жалобно взмолил Пак.

К военному подбежал человек и что-то сказал ему в ухо. После чего военный посмотрел на Юрия и произнес:

– Мы найти еще одного, вставать, ты идти с нами…

Поднявшись, Юрий в сопровождение солдат пошел в сторону центрального здания. Вокруг суетились солдаты, одни разбирали завалы от взрыва, другие крутились возле трупов своих погибших товарищей. Пройдя мимо центрального здания они приблизились к месту где был найден мертвый Виг Айзенбергер.

– Ты его знать? – спросил военный.

– Да. – кивая головой произнес Юрий, он был потрясен увиденным. Виг был в крови, горло перерезано, а глаза широко открыты. Он не ожидал увидеть своего приятеля мертвым, это зрелище шокировало его. Военный сразу понял, что Юрий хорошо знаком с погибшим. Собравшись, Пак продолжил:

– Он тоже сотрудник мониторингового штаба. Мы были вместе когда попали в засаду.

– Мы проверять информацию, а ты пока остаться у нас. – произнес военный, затем он что-то сказал своим солдатам и они увели Юрия в автобус.

* * *

Юрий ехал в обычном автобусе, который перевозил рабочих. Вместе с ним ехали люди в спецодежде и несколько солдат сопровождения. Конвоя не было, по-видимому Юрий не представлял никакой ценности для спецслужб Восточного Блока либо просто не хватало техники и людей для полноценной транспортировки заключенного. Заезжая вглубь территории блока, Пак видел небольшие поселения людей, посреди мертвой каменистой пустыни. Обветшалые бараки и времянки создавали унылое впечатление. Он не понимал как тут можно было жить, ведь они по сути ничем не защищены, ни от погоды, ни от врага. Пейзаж за окном менялся, вскоре автобус проезжал мимо искусственных полей и парников, в которых выращивали элементарные генно-модифицированные продукты питания. Юрий хорошо знал, что натуральные продукты попросту не уживаются в почве Креона, поэтому их подвергли мутации для того чтобы суметь вырастить в промышленных масштабах. Но если люди в Коалиции обрабатывали землю при помощи техники, то здесь же все делалось вручную. Это был чрезвычайно сложный труд, одежда на людях давно износилась, но видимо по не имению другой они продолжали в ней ходить и работать. Вскоре автобус остановился у очередного поселения и из него вышла часть рабочих, рядом с населенным пунктом стоял риделя перерабатывающий завод. Люди сошли в молчаливом спокойствии, лица были несчастные, но в сложившейся трудной жизненной ситуации эта была хоть какая-то работа, для того чтобы прокормится. Автобус поехал дальше, Юрий не знал куда его везут, он вспоминал вчерашние события и пытался выстроить картину произошедшего. Все случилось так быстро, он заложил бомбу, потом Виктор сказал ему возвращаться, затем выстрелы и попытка убить его, следом было последнее радиосообщение от Вига, и наконец взрывная волна, которая достала Юрия и он потерял сознание. Проанализировав все эти события, Пак сделал для себя выводы, но параллельно нужно было доработать свою альтернативную версию на случай допроса и твердо придерживаться ее. Наконец добравшись до небольшого городка, автобус прошел контрольно пропускной пункт и въехал в город. Если прежде внешний вид поселений вызывал у Юрия сожаление, то увидев, как люди живут изнутри, он почувствовал откровенное отвращение. Антисанитария, грязь, убогие трущобные лачуги, озлобленные люди и на каждом углу по одному солдату для пресечения беспорядков. Все что раньше Юрий считал сложной жизнью, сразу же перешло в разряд, мы неплохо живем. До последнего времени он никогда не бывал за пределами территории Коалиции и ничего не знал о жизни в других фракциях, увиденное так глубоко потрясло молодого корейца, что у него тут же произошла переоценка ценностей. Вскоре автобус прибыл к полицейскому участку, который был огорожен высоким, бетонным забором с колючей проволокой. Заехав внутрь, Пака проводили в здание. Ему тут же выдали одежду, которую должны носить все заключенные и поместили в отдельную камеру. Судя по количеству камер и размеру помещений, это был не временный изолятор, а полноценная тюрьма, которая находилась в пределах города. Освещения не было, лишь небольшие окошки у потолка в камерах пропускали лучи солнца в светлое время суток, ночью же стояла кромешная тьма. Повсюду чувствовался затхлый запах сырости и откровенная вонь от того что называлось туалетом в каждой камере. Вспомнив свое недавнее пребывание в камере блокпоста Альянса, Юрий невольно сравнил с нынешним своим положением и вздохнул. Он ждал с нетерпением когда его заберут на допрос, для того чтобы хотя бы на время покинуть это ужасное место, но в этот день никто за ним так и не пришел.

Проснувшись утром следующего дня, Юрий почувствовал, как ломит все его тело. Ночь была трудной, легкое, тонкое покрывало, которое последний раз мыли года три назад, не спасало от холода. Спал Пак на наспех сколоченном деревянном поддоне, называемом здесь матрасом. Из соседних камер то и дело раздавались крики о помощи, гневные фразы и невнятная речь. Юрий совершенно не знал китайского языка, его ухо резала странная шипящая речь, которую он тут же возненавидел. Ближе к полудню в коридоре все резко оживились, были слышны звуки лязганья кастрюли и бульканье жидкой массы. Юрий сразу понял, что это несли обед для заключенных, он был голодный и обрадовался этому факту. Вскоре кастрюля добралась и до него, тюремщик что-то крикнул Паку, но он не понял, чего от него хотят, потом ударив половником по решетке, тюремщик показал на железную миску, которая лежала в углу камеры. Юрий посмотрел на этот грязный предмет и понял, это тара оказалась его личной посудой для обеда, и судя по ее виду она лежит здесь немытой еще от предыдущих хозяев. Пак взял эту миску и подал ее тюремщику, он налил в нее похлебку. Вид от того что называлось обедом вызвал у корейца тошнотворную реакцию. Холодная желтая жижа в которой плавали какие-то отбросы. Аппетит у Юрия пропал тут же, и есть это, он не собирался. Через некоторое время от скуки он стал перебирать и рассматривать содержимое чашки. После непродолжительного исследования он увидел, что-то напоминающее грибы и части какой-то органики. Отбросив миску в сторону он прислонился к стене и посмотрел на маленькое окошко у потолка, неужели они все выяснили и теперь я им не нужен, подумал Юрий.

На следующий день самочувствие корейца резко ухудшилось, ночью он промерз до костей, вследствие чего немного поднялась температура. Тогда он подумал о том, что находиться здесь сутки, а уже расклеился, как же другие выдерживают длительное время пребывания в таких условиях. В полдень снова принесли еду, как уже выяснил Пак это был единственный раз когда кормили заключенных. Голод был таким сильным, что он набросился на еду и тут же опустошил всю железную чашку, если бы дали добавки, он съел бы и ее. Время шло, но ничего не происходило. Находясь в замкнутом помещении долгое время наедине с самим собой, начинают приходить разные мысли. Поначалу это были воспоминания о прошедших событиях, но постепенно начала одолевать меланхолия. Он понимал в каком безысходном положении сейчас находиться, никто не знает где он, а даже если бы и знали, то вряд ли что-то могли бы сделать и это угнетало еще больше. Он один, забытый и никому ненужный. Закрыв глаза Юрий задремал, но через некоторое время его разбудили. В камеру вошел тюремщик он что-то говорил, прихлопывая Юрия палкой, указывая на выход. Пак тут же взбодрился и немедленно встал. Его повели вдоль длинного коридора, он только сейчас заметил что все камеры были переполнены лишь он один сидел в одиночной, что несомненно порадовало корейца. Вскоре его завели в кабинет к коменданту, на столе была разбросана куча бумаг, а когда комендант поднял уставшие, красные глаза, Юрий понял, что церемониться с ним никто не будет.

– Мне сообщили, что тебя задержали на месте теракта, что ты можешь сказать по этому поводу?

Наконец услышав внятную, правильно поставленную речь Юрий незамедлительно ответил:

– Раз вы ознакомлены с деталями дела, я отвечу в двух словах, нас с приятелем глупейшим образом хотели подставить, что бы ожесточить отношения между Восточным Блоком и Коалицией.

– Эту версию я уже прочел из твоего дела. Сказать честно, мне даже не хочется разбираться в этом инциденте. Каждый день в разных частях наших секторов что-то происходит. Меня эта рутина уже достала, ведь помимо ваших диверсий у меня полно дел с преступлениями наших граждан. Скажи мне чужак, что бы ты сделал на моем месте?

– Незамедлительно отправил бы запрос и подтвердил информацию о моем статусе.

– Ну подтвердил я и что дальше? Отпустить тебя, а потом не ты так другой, пятый, десятый снова окажутся у меня либо у другого коменданта по той или иной причине. – выдержав паузу он продолжил. – Я даже в тюрьме не могу тебя держать из-за нехватки мест, да и смысла не вижу. Твоя байка может быть правдой, а может и нет, отпустить я тебя не могу в любом случае, поэтому вот как мы поступим. У нас трудности с продовольствием, людей много, но рук все равно не хватает. Я определю тебя в бригаду рабочих в исправительном учреждении сроком на год, отработаешь, потом мы тебя отпустим.

– Но комендант, вы не можете так просто, без суда решать судьбу человека, это не гуманно! – возразил Пак.

– Ты говоришь о гуманности? На напорной станции были убиты ни в чем не повинные люди, ты вообще сейчас должен быть мертв, я нашел для тебя придурка время из своего графика и ты еще не доволен? Два года трудовых работ, уведите его!

Растерянного Пака увели из кабинета, он не ожидал такого поворота событий. Смешанные чувства внутреннего протеста и беспомощности, съедали изнутри. Мысль о том, что он будет два года в заточении, угнетала молодого корейца. Как же хрупки планы человека перед лицом обстоятельств, ни в чем нельзя быть уверенным и не стоит рассчитывать на благосклонность судьбы.

* * *

На следующий день Юрия и других заключенных везли в исправительное учреждение. Снова тот же пейзаж за окном и унылые лица людей. Солнце пекло, автобус раскалился, его мучила жажда, но помощи просить не у кого, отныне единственный человек, который будет заботиться о нем это он сам. Полностью осознав и приняв сложившуюся ситуацию, Пак решил для себя, что будет всеми силами стараться выжить и не загнуться в ближайшие два года. Он был настроен так сильно, понимая, что терять ему нечего, что раздумывал и о возможном побеге. Вокруг искал подходящие ситуации, например нынешнюю поездку. В сопровождении было два охранника, сухих солдафона, можно попробовать напасть на одного и выхватить оружие, попытаться вызвать бунт среди заключенных, обезвредить второго и пригрозить водителю, затем завладеть автобусом и поехать в сторону границы своей фракции. Но одному это сделать рискованно, можно и пулю схлопотать, да и наручники сомкнутые спереди мешают полноте действий, надо подговорить соседа, может он поддержит его. Юрий взглянул на человека сидевшего рядом, это был исхудалый, как и все вокруг старик лет 50 – 60и. Глаза его были опущены, вид подавленный. Пак подумал, что этот божий одуванчик вообще мог совершить, на вид он даже мухи не обидит. Юрий тихонько подтолкнул соседа локтем, привлекая его внимание.

– Эй старик, хочешь выбраться отсюда?

Человек молча посмотрел на него и ничего не ответил. Похоже он не понимает меня, подумал Юрий. Как же я собираюсь поднять бунт, когда даже не могу выразить свою мысль. Думаю нужно начать, а там дальше по накатанной они сами поймут и взбунтуются. Пак еще раз осмотрелся и принялся осуществлять свой план. Вдруг он неожиданно поднялся с места и начал имитировать приступ эпилепсии, он это делал так явно, что с грохотом упал на пол, ушибив при этом себе колено. Охранники равнодушно смотрели на происходящее и даже не шевельнулись. Юрий надеялся что один из них подойдет к нему и он выхватит оружие, но спокойный вид солдат усложнял план действия. Пак начал медленно подползать в выходу где стояли охранники, протягивая к ним руки как бы моля о помощи, но равнодушно глядевшие на него солдаты по прежнему ничего не предпринимали. Один из них что-то сказал другому, в ответ тот помотал головой из стороны в сторону. Юрий понимал, если он продолжит в том же духе активно симулировать приступ, то ложь раскроется, потому что нельзя так долго биться в конвульсиях, но на его счастье один из солдат все-таки направился к нему. Пак подумал о том, как только солдат приблизиться он выхватит оружие и возьмет его в заложники, но когда солдат приблизился, он размахнулся и ударил по скрюченному корейцу прикладом автомата, затем еще и еще раз. От боли Юрий не в силах был защититься, не то чтобы оказать сопротивление, такое развитие сценария не входило в его план.

– Если ты умирать, я тебе помогать. – прошипел охранник.

Юрий закрываясь от ударов, еле вымолвил:

– Не надо, мне уже лучше!

– Вставай! Садиться на место! – прокричал солдат.

Покивав головой, Пак отполз от охранника и с трудом сел на свое место. Затем охранник что-то громко сказал на китайском, после чего все заключенные в автобусе начали смеяться. Вытирая кровь, Юрий пробормотал:

– Смейтесь, смейтесь узкоглазые обезьяны, я хоть попытался…

Шмыгая носом Юрий почувствовал такую обиду в душе, будто его предали. Он понимал, что не вправе требовать от этих зажатый, сломленных людей поддержки, они и так влекут жалкое существование, наверное так и ломаются юношеские амбиции у человека.

– Что-то ты часто в последнее время получаешь подзатыльник Пак. – сказал он себе.

«Нужно быть реалистом, правильно оценивать ситуацию, это хорошо, что он просто отметелил тебя, мог бы и завалить, а потом сказать, что был убит при попытке бегства. Больных держать не будут, неполноценных в расход, поэтому нужно беречь себя Пак» – размышлял он.

Ближе к вечеру автобус подъехал к перегороженной, охраняемой зоне, которая находилась в горной местности. В потемках трудно было различить масштабы объекта. Всех заключенных погнали в барак, там их распределили по бригадам, в которых им предстояло работать. Физически крепких и выносливых, направили к горнякам в шахту по добыче риделя, часть на полевые, пахотные работы, низкорослых и щупленьких к которым относился Юрий, распределили на работы в подземные пещеры, в которых выращивали особый вид грибов для употребления. После непродолжительного инструктажа о мерах безопасности и правил порядка на объекте, всех новоприбывших заключенных отправили в общие камеры. Здесь условия содержания были куда лучше, чем в городской тюрьме, но плотность содержащихся людей была столь же велика. Камеры хоть и назывались так, но похожи были на большие общие казарменные помещения с двухъярусными кроватями. В каждом таком помещение имелся туалет с умывальником. Новоприбывшим выдали по комплекту постельного белья, чистым его назвать было сложно, но все же выглядело оно сносно. Пройдя к своей койке, Юрий забрался наверх и прилег, он лежал на жестком матрасе, но все равно это было лучше, чем деревянный поддон. Передохнув и придя в себя, Юрий начал посматривать на других заключенных, он уже был готов к их возможной агрессии против него, но никто не обращал никакого внимания на новичка. Понаблюдав за ними Пак не понимал почему все такие спокойные, может в колонии какой-то особый дисциплинарный порядок, раздумывая над этим он сомкнул глаза и тут же заснул. Впервые за долгое время Юрий наконец-то смог нормально поспать.

Утро началось с раннего подъема, в суматохе и спешке все заключенные отправились на завтрак, людей в столовой было больше чем она могла в себя вместить, поэтому весь процесс организовали стоячим, сначала заключенный брал поднос, затем проходил к пункту раздачи, получив свою порцию клал поднос на высокий протяженный, стоячий стол и поглощал пищу на ходу, подходя к концу цепи он отдавал поднос в окно, где усердно трудились посудамойщики. Юрий даже не понял что он съел на завтрак, жидкая каша непонятно из чего и кружку кипяченой воды, но это все же лучше чем ничего. Затем его бригада направилась к месту работы. Сопровождали их надзиратели из числа солдат. С первыми лучами солнца, Пак смог осмотреть весь комплекс исправительного учреждения, он был огромен и находился между высокими горами, которые окружали весь периметр. По всему горному хребту стояли надзорные башни, через каждые 50 метров ходили тюремщики с собаками, выход имелся только один, через центральные ворота, вместо забора служили естественные замкнутые горы, даже если сплотить всю многотысячную колонию заключенных, у них не было бы шанса сбежать отсюда. Юрий понял, что идея с побегом это лишь жалкая, детское мечта, отсюда можно выбраться, только когда отработаешь свой срок. Настроение с самого утра было испорчено, понимание того, что ему придется провести здесь два года в каторжных работах, напрочь отбивало желание жить. Юрий вспомнил о том, что стал перечить коменданту и из-за этого получил второй год, он сразу же пожалел о том, что не смог себя сдержать тогда, всего несколько слов и такие последствия. Проходя через центральную площадь вся эта туча людей разбредалась по своим зонам работы. Издали доносились звуки от работающих риделя добывающих агрегатов. Бригада Юрия проходила мимо зоны фермерского хозяйства, за забором он увидел выращиваемый там скот, на искусственной насыпи небольших полей уже трудились люди. Его вели все дальше от общих лагерных зон, вглубь гор. Приблизившись к месту назначения, он увидел небольшое огороженное колючей проволокой сооружение. Оно было врезано в гору, Юрий сразу понял, что это был вход в его грибные пещеры. Пройдя пункт пропуска, их бригада вошла в открытый решетчатый лифт, который начал опускаться в недра горы. Двигался лифт медленно, с горной породы капала вода, внутри чувствовалась повышенная влажность. Опустившись на дно, бригада разделилась еще на несколько маленьких групп, и они разбрелись по узким пещерным проходам к месту сбора грибов. По всюду была плесень и стоял зловонный запах сырости. Пройдя узкий проход Юрий наконец добрался до места где выращивали грибы. Он увидел широкое помещение в котором рядами росли грибы одного вида, таких он раньше никогда не видел, они были сплющенные и больше похожи на лишайники. Ему необходимо было аккуратно срезать верхнюю часть с губкообразной ножки. Потолок был низок, приходилось нагибать голову, освещение тоже оставляло желать лучшего, тусклый свет не проникал во все уголки помещения. «Все же лучше чем таскать камни Пак» – подумал он и принялся за работу. Первый день всегда бывает тяжелым, постоянно изогнутая спина и положение на четвереньках сразу же дали о себе знать. Вернувшись вечером в общую камеру, Юрий еле держался на ногах, теперь он понимал, почему все остальные заключенные такие спокойные, после тяжелого трудового дня, сил на междоусобные перипетии ни у кого не оставалось. Физический труд был самым лучшим средством перевоспитания в колонии.

Следующий день пребывания Юрия в колонии ничем не отличался от предыдущего, тот же распорядок и трудовой режим дня. Ранний подъем, отправка в пещеры и работа в полумраке до самого вечера. Особенности китайского характера заключалась в том, что они никогда не старались изучать другие международные языки, жили в мире со своими правилами и устоями. Среди всей толпы сокамерников Юрий так и не нашел собеседника, лишь люди в руководительских звеньях и некоторые из солдат, с горем пополам знали международный английский язык, на котором к этому времени говорили почти все люди других фракций на Креоне, но люди Восточного Блока не могли связать и двух слов. Не имения собеседника, вдвое давило на психику Пака. Юрий будучи россиянином корейского происхождения тоже имел узкий разрез глаз, но он кардинально отличался от всех других китайцев. В глазах была искра, внешнее поведение и даже походка не присущая всем остальным азиатам, он был европейцем в теле монголоидной расы. И это все чувствовали, он чужак, он другой, обычно его просто игнорировали, но иногда пренебрегали им. Ближе к полудню пришло время обеда, у китайцев в этот день был какой-то национальный праздник. По заведенной традиции в такие дни вместо обычной лагерной еды, готовили дефицитный рис и подавали с небольшим кусочком мяса. Такие редкостные события были единственной радостью для всех осужденных. Узнав с утра о предстоящем угощении, Юрий с нетерпением ждал обеденного перерыва, потому что тогда и должны были накормить дефицитной едой. И вот этот момент наконец настал, тюремщики с бочкой спускались по лифту вниз, где уже выстроилась очередь из всех заключенных, кто работал в пещерах. Аромат от еды уже распространился по всему подземному помещению. Юрий подоспел вовремя и уже стоял в середине очереди, но прежде безразличные к нему сокамерники вдруг нагло начали теснить его, в итоге он оказался не в ряду, он попытался втиснуться обратно, но встретил агрессивную реакцию. Поняв по взглядам, что влезть обратно в очередь ему никто не позволит, он смиренно пошел и стал в конец. Надзиратель приступил к раздаче, толпа галдела и дергалась, порции оказались небольшими что и вызвало недовольство, они требовали больше, но солдаты быстро утихомирили заключенных. Юрий переживал, что ему может ничего не достаться так как он был последний, в этот момент он поймал себя на мысли, что никогда еще не опускался до такого животного состояния, но постоянное чувство голода и аромат от горячего риса притупляли весь разум и он жадно ждал своей порции. Наконец очередь дошла и до него, подойдя в раздающему он с облегчение увидел, что в бочке еще оставалось большое количество еды, получив свою долю он быстро направился в уединенное место для поглощения лакомства. Проходя мимо других заключенных, которые уже успели съесть свою еду, он поймал на себе жадные взгляды. Они пристально глядели на тарелку Юрия, он ускорил шаг чтобы побыстрей скрыться из виду, но один из них поднялся и направился в след за ним. Не успел Пак сесть чтобы приступить к поеданию, как на него набросился заключенный, он попытался выхватить миску из рук, но Юрий крепко держал ее. Поняв что забрать рис можно только прибегнув к силе, заключенные начал бить Пака, в этот момент внутри Юрия все закипело, он сразу же вспомнил все свои последние побои и обиды, что в гневе и с криком начал рвать и метать обидчика, при этом держа в руке тарелку. Но напористый азиат не уступал, он выбил из руки Юрия чашку и весь рис при этом рассыпался по полу. Тут же налетели другие заключенные и стали доедать с пола остатки. Юрий осознав, что остался без еды набросился на обидчика и завязалась жестокая драка. В ослабленном теле вдруг появилась невиданная сила, он свалил соперника и начал что есть сил бить по лицу, оппонент уже был повержен, но Пак не мог остановиться. Чем больше он наносил травмы, тем больше ему хотелось убить врага, подоспевшая охрана с трудом оттащили Пака от изувеченного заключенного. Глаза были затуманены, он уже ничего не замечал, в гневе он принялся бить и охранников, не ожидав такой реакции они опешили, но быстро усмирили корейца ответными мерами. Тяжело дыша он постепенно приходил в себя, из разбитого носа шла кровь. Юрий видел как уносят мертвого заключенного, но даже сейчас он ничуть не жалел о содеянном. Он так и не поел вкусной еды, снова придется тайком жрать сырые грибы от которых его уже тошнит. Вскоре за ним пришли тюремщики и куда-то повели. Они поднялись на лифте и его завели в одиночную камеру, которая находилась в здании входа в пещеры. К нему подошел смотрящий и сказал:

– Ты пока находиться здесь, ты опасна для других.

– Я не опасный, я голодный! – громко произнес Пак.

– Заткнуться! – покричал смотрящий и покинул помещение.

Оставшись снова один, наедине с самим собой, Юрий схватился двумя руками за голову и опустился на пол. «Да чего же ты опустился», говорил он сам себе «Ты убил человека из-за чертовой горстки риса». Юрий только сейчас начал осознавать всю суть произошедшего. Он раскаивался в содеянном, но было уже поздно. Это был третий день пребывания Пака в исправительном учреждении. Он уже без иллюзий смотрел вперед и прекрасно видел свое будущее, а заключалось оно в том, что он не выдержит и попытается бежать, солдаты откроют огонь и его убьют. И лучше пусть будет так, чем два года мучиться в этом зверинце как скот. Юношеский максимализм, из-за него молодые люди бросаются из крайности в крайность, этого Пак еще не понимал, этот период просто нужно было пережить. Осмотревшись вокруг, Юрий обратил внимание на помещение, в котором он находиться, две клетки в одной из которых находился он сам, стояли обособлено в удалении от рабочего стола смотрящего. Рядом со столом находился вещевой шкаф и кровать для ночевки в дни дежурств. Еще чуть подальше было окно на котором не было решетки. Он тут же понял, эта была сторожка находящаяся на третьем этаже здания, из окна проникал свет и было видно территорию лагеря. Здесь по крайней мере сухо и есть солнечный свет, пожалуй находиться тут лучше чем работать под землей, подумал Пак. И этот факт немного согнал депрессию с корейца.

Через несколько часов в сторожку зашел смотрящий, вид у него был неважный, кожа бледная. Он сел на кресло и откинулся закрыв глаза. Спустя несколько минут он снова встал и начал ходить по комнате, что-то негромко бормоча. Смотритель был возбужден и встревожен, он подошел к клетке Юрия и посмотрел на него. Пак обратил внимание на его взгляд, глаза будто горели, постояв так немного у смотрителя вдруг пошла рвотная реакция. Он прихватил рот рукой и побежал на выход к туалету, но не успев испражнился у двери. Вытерев рот он стал глубоко дышать, почувствовал слабость в теле, он опрокинулся на кровать. Его стала одолевать головная боль, он начал что-то кричать на своем, Юрий смотрел на смотрителя недоумевая о том, что с ним происходит, но в глубине души он радовался его мучениям, пусть и им тоже будет плохо, думал он про себя. Обессилев, надзиратель начал негромко стонать, он слегка дергался время от времени, пока полностью не отключился. Все случилось так быстро, что Юрий так и не смог взять в толк что произошло. Время шло к закату, а он все никак не очнется, но больше всего удивляло, то что никто не зашел в сторожку, чтобы проверить его. Юрий все это время пробыл в полнейшей тишине, после чего закрыл глаза и заснул.

Глубокой ночью, сквозь сон до разума Пака начался доноситься протяжный звук. Он сначала набирал громкость, а потом медленно утихал, звук стал настолько невыносимо сильным, что Юрий дернувшись проснулся. Он в панике открыл глаза, приходя в себя первые мгновения. Звук по-прежнему оглушительным ревом доносился из-за окна и Пак понял, что это был не сон. Это ревела до боли знакомая сирена тревоги. Окончательно проснувшись, помимо сирены, Юрий слышал как за окном ведется стрельба, были слышны и крики людей. Тревожное чувство появилось в душе Пака, он понимал, что происходит что-то плохое, что-то не укладывающееся в обычные нормы колонии. На кровати по-прежнему лежал в бессознательном состоянии смотритель, и было видно, что звук сирены никак не способствовал его пробуждению. За окном помимо выстрелов, раздались звуки взрывов, огненные вспышки озарили ночное небо. Юрий тут же понял, что происходят военные действия, но что могло к этому привести, кто мог напасть на исправительное учреждение. Еще больше его тревожил тот факт, что стрельба доносилась не из-за пределов тюрьмы, а непосредственно в периметре лагеря. Крики стали доноситься и из коридора, это были не слова протеста или споров, а беспорядочный гул большой массы людей. Теперь выстрелы были слышны и в здании в котором он находился. Юрия стал одолевать страх, он взаперти и не может выбраться из клетки. Он начал в панике бить и трясти решетку, затем звать лежачего смотрителя.

– Эй, эй вы шеф, проснитесь! Что-то происходит, там стреляют, на нас напали!

Но бездыханное тело смотрителя никак не подавало признаков жизни. Звуки становились громче, стрельба была слышна уже на его этаже.

– Черт возьми мне крышка, я не хочу умирать, выпустите меня! – стал кричать Юрий.

В этом момент в сторожку забегает тюремный надзиратель, отстреливаясь от преследующих его людей. На его счастье дверь была открыта и он спокойно вошел заперев дверь изнутри.

– Что происходит! – крикнул Юрий тюремщику.

Тот от неожиданности дернулся и выстрелил в сторону Пака. Пуля искрой отрекошетила от решетки. Юрий тут же поднял руки и отскочив в угол камеры.