Текст книги "Отсюда не возвращаются (СИ)"
Автор книги: Тимофей Печёрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
– Вы что? – прошипел Славин злобно, – думали, меня сильно волнуете вы? Ваша гребанная недоцивилизация? Ошибаетесь! Вы… вы же враги. Для меня… для всех нас. Вы превратили свой мир в театр абсурда… нет, в детский сад для умственно отсталых детей. В приют для слюнявых идиотов!
Вы заморочили голову сперва своему народу – а теперь и за нас принялись. Ха! Да что там «за нас» – за меня! За единственного и неповторимого меня, который здесь… знаете, зачем? Не зна-а-а-ете! А я скажу: чтоб шпионить за вами. Шпи-о-нить – а не в «мир, дружба» играть. И не розовые сопли размазывать.
Но вы… вы даже не знаете что такое «шпион»! А как насчет «трупа», юродивые вы наши? Когда убивают живого человека, то получается «труп»…
И я… я бы с большим удовольствием сидел бы сейчас на Земле. Перед телевизором, с жестянкой пива… этой мочей беременной козы, смешанной со спиртом. Все лучше, чем здесь, в этом галактическом отстойнике для непуганых идиотов. Сидел бы на Земле… в неведении, сидел бы и смотрел этот гребаный ящик. Где вас представляют… нет, не как добреньких дурачков, которых можно вырезать одним батальоном. Да что там – одной ротой десантников…
Вы… для большинства землян вы – коварные инопланетяне. Буки-бяки, похищающие таких как мы. Злобные, коварные, вероломные… Честное слово – лучше бы я не знал, какие вы на самом деле. Лучше бы я сидел перед телевизором, дул пиво… и радовался «славной победе Всемирных Военно-Космических Сил». Уничтожить целый мир, целую цивилизацию – можно ли представить себе что-то, столь же великое?
Славин говорил и говорил, брызгал слюной, как змея – ядом. Славин говорил – а голос невидимки терпеливо молчал. Но любой поток не бесконечен. И когда землянин закончил, голос из темноты зазвучал вновь.
– Итак, ты знаешь, что для тебя лучше. Но почему тогда ты здесь? Что привело тебя на нашу планету?
– Что… привело? – переспросил Славин и нервно усмехнулся, – болваны! Как бы вам объяснить? Вам хорошо – в каком-то смысле. Вы можете делать то, что заблагорассудится – а если что, вас бесплатно… поправят. То ли дело я: долг, честь… Вам незнакомы эти понятия…
– Долг – перед кем? – осведомился голос.
– Перед Землей, конечно, – хмыкнул спецагент, – Управление Глобальной Безопасности – знаете такое? Хотя куда вам… Мой долг… как и любого сотрудника Управления – защищать землян. Защищать и охранять, вот так!
– Правда?– спросил голос, как показалось Славину – ехидно и даже с издевкой, – защищать землян… И как – получается?
Щелк! И темнота перед глазами сменилась городским пейзажем – обычным для Земли. Вот только детали окружающей обстановки не были обычными – по крайней мере, для большинства землян. Для невообразимо счастливого большинства…
На улице не было ни одной машины, что само по себе было редкостью для мегаполиса. Ни одного транспортного средства – кроме закопченного бронированного уродца, раскорячившегося на проезжей части. Впереди, над горизонтом поднимались клубы дыма – густого и черного.
Слева, поперек тротуара валялся изувеченный труп женщины в рваном платье. Справа, возле какой-то кучи, стоял человек в камуфляже и каске, а также со стволом, закинутым на плечо. Стоял – будто памятник. Или… как будто позировал. А куча… приглядевшись, Славин с ужасом понял из чего она состоит. Из тел, из рук, ног, голов – большей частью, маленьких, детских.
Человек, точнее, ублюдок в каске довольно осклабился, демонстрируя ровные ряды белых зубов. Славин был готов удавить его – прямо на месте, голыми руками. Но картинка уже исчезла, померкла и скрылась в непроглядной тьме.
– Получается?
Щелк – и перед глазами открывается другой вид. Панорама ночного города – горящего и перепуганного. Боевые глайдеры в небе… росчерки ракет «воздух-земля». И новые вспышки, новые жертвы…
– Получается? Получается?– не унимался голос. Его обладательница будто упивалась страданиями Славина.
Щелк, щелк, щелк. Картинки сменялись с калейдоскопической быстротой. Взрывы, пожары, разрушенные города и горящие автомобили. И трупы, трупы, трупы… Поодиночке – и целыми кучами. В некоторых можно было узнать людей – но многие походили скорее на уродливые бесформенные куски мяса.
Щелк, щелк, щелк. Гектары радиоактивной пустыни – непригодной для жизни на многие столетья. Лепрозории для мутантов – с колючей проволокой и эвтаназией в качестве единственной, доступной им медицинской услуги. Наркоманы – с бессмысленной улыбкой на бледных, обезображенных лицах. Они умирали – но умирали с наслаждением…
Картинки сменялись с калейдоскопической быстротой. Но каждая из них успевала запасть в душу Славину, заставить проникнуться собой, проникнуться – и ужаснуться. « Получается, получается, получается?» – звенело в его ушах. И он, один из лучших сотрудников Управления, раз за разом понимал, что ни черта не получается. Ни у него – и ни у кого-либо из коллег. Самый успешный послужной список казался каплей в море на фоне того, что видел сейчас Славин.
– А получится только одно!– заявил голос почти торжествующе.
Щелк – и землянин увидел себя. Себя со стороны. Сползающим вниз по стенке. Изо рта, а также из многочисленных ран на теле, сочилась кровь. Рубашка, мгновение назад блиставшая безупречной белизной, на глазах окрашивалась в красные тона.
– Или другой вариант!
Славин оказался в своей квартире – однокомнатной, холостяцкой. Никакого «семейного гнездышка» он так и не свил – ибо работа, а точнее, карьера поглощала все время спецагента. Все – кроме минимума, необходимого для самовосстановления. По этой причине хозяину квартиры было не до уюта. Последний был незаметно подменен рациональностью и функциональностью. А также минимализмом, выражающимся везде – от меблировки, до собственно, метража.
Но глядя на свое жилище теперь, Славин не увидел в нем никакого «рационального минимализма». Вместо него в квартире царили Пустота и Одиночество. И тоска – такая, что хотелось завыть как бездомная собака.
– Да! – не выдержав, воскликнул Славин, – да, да, да! Вы совершенно правы! На все сто! Я только делаю вид, что кого-то защищаю. И все наше гребанное Управление – делает вид. Знаете, чем мы занимаемся на самом деле? Поясняю. Мы пилим деньги налогоплательщиков! Пилим на кусочки – и рассовываем по карманам. Кто выше – тому и кусочек больше…
А некоторые из нас… те, по кому на самом деле плачет психиатр… думают, что дела обстоят иначе. Они и рискуют собой, лезут черти куда… И все их геройство заканчивается на грязном полу – в луже крови и с решетом вместо тела.
А если не на полу… Тогда они возвращаются в свои холостяцкие берлоги. В махонькие пустые квартирки… лучшего они не могут себе позволить, на те-то крохи, что им достаются. Достаются после того, как более крупные куски подобраны, а те, кому они достались, просто лень наклоняться за всякой мелочевкой. И так – день за днем, год за годом… А потом…
Перед глазами снова возникла картинка из вчерашнего сна. Истлевающий на глазах скелет. Панорама гигантского муравейника с бессмысленной суетой. И немой вопрос…
– Вот-вот! – крикнул на это Славин, – это я у вас хочу спросить – что дальше? Что предлагаете вы? Мне сказали, я получу здесь помощь – а не буду изнасилован в собственный мозг.
– Помощь? – вкрадчиво переспросил голос, на сей раз избежавший кошмарных переливов, – ты получишь помощь. Вся планета, наша Мать готова помочь тебе. Помочь и принять. У нас ты сможешь начать все сначала – как многие другие, те, кто до тебя прибыли с Земли. Или ты думаешь, наша жизнь еще более бессмысленна, чем ваша?
– Не-е-е-ет, – нервно рассмеялся Славин, – чего-чего, а по бессмысленности мы – впереди всей галактики. Чемпионы, блин… Но что толку? Какое уж теперь к чертям собачьим «начать все сначала». Заканчивать уж пора… Али забыли? Военные корабли Земли висят на орбитах. Через сутки, максимум, через двое ваша идиллия, Мать ваша… превратится в еще один мертвый планетоид. Пуф – и все…
Да-да, мы можем это! Такие штуки получаются у нас лучше, чем что бы то ни было. Или… вы думали, что бессмысленность и могущество – несовместимы?
– Мы ничего не забыли, – ответил на это голос, – и поверь – мы узнали об этой угрозе отнюдь не от тебя. И задолго до тебя. Но мы не обречены. Не считай нас беспомощными.
– А что вы можете? – устало промолвил Славин.
– Для тебя это уже не имеет значения…
Эпилог
Контр-адмирал Герберт Ван Хольм, командующий группировкой ВВКС в системе Антареса, уже которые сутки пребывал в крайне дурном расположении духа. Висение на орбите вокруг Лораны доконало его до предела. И причина сему была не только в последнем приказе, на неопределенный срок приостановившем выполнение боевой операции.
Да, бездействие есть бездействие; ничем хорошим для людей энергичных и деятельных оно не является. Когда «что-то делать» нельзя, а можно только ждать, такие люди чувствуют себя совсем как та самая субстанция, что, угодив в прорубь, не может ни утонуть, ни вынырнуть.
Да и спецагент УГБ, по чьей милости «Громовержец» и «Немезис» вынуждены были торчать на орбитах… Сей субъект тоже не вызвал у контр-адмирала ни тени симпатии. Подумать только – он, кадровый военный, должен был расшаркиваться перед лощеной «тыловой крысой»! Причем, крысой, которая была младше его лет на десять.
А толку-то было от этого спецагента – как воды в Сахаре. Сперва он потребовал для себя кучу провианта, затем отправил на орбиту совершенно бредовый доклад – с идиотской версией происходящего на планете и просьбой обследовать какое-то примитивное каменное сооружение. А вскоре после этого умолк.
Последнему Герберт Ван Хольм если и радовался, то недолго. Очень скоро выяснилось, что причина молчания вышеупомянутого агента – вовсе не увлеченность оного своей работой. Просто «один из лучших сотрудников Управления» в одностороннем порядке отключил связь. Подобно другим землянам, имевшим несчастье ступить на поверхность Лораны.
Как говорил капитан «Громовержца» и просто уважаемый Ван Хольмом человек, «если это – один из их лучших сотрудников, то какие тогда худшие?». Впрочем исчезновение спецагента по фамилии Славин все же принесла какую ни на есть, а пользу в деле взаимодействия Земли и Лораны.
Оно, это исчезновение, еще раз подтвердило ту самую мысль, до которой уже успели дойти все более-менее умные люди. Что землянам на Лоране делать нечего. А те кто считает иначе, вскоре перестают быть землянами – по тем или иным причинам. Оставалось дождаться, пока этой мыслью проникнуться и те, кто сидит на самом верху. Кто заправляет на Земле вообще и в Генштабе в частности.
Но причины дурного настроения контр-адмирала Ван Хольма не исчерпывались только вышеперечисленным. Было и еще… кое-что, чего видавший виды кадровый военный боялся особенно сильно. Боялся, страдал… и не смел признаться никому.
Каждую ночь, со времени прибытия в систему Антареса… А ночь, для военных, как известно, наступает после команды «отбой». Так вот, каждую ночь Ван Хольма мучили… нет, не кошмары. Скорее, воспоминания. Воспоминания о юности контр-адмирала, о тех годах, когда он, сирота, оказался перед выбором: нацепить погоны, или стать еще одним отбросом общества.
Вспомнились первые месяцы службы. По прошествии многих лет память о них притупилась, подверглась странным метаморфозам, и в итоге перевернулась с ног на голову. Нынешний Ван Хольм привык представлять тот период, как лучшее время в своей жизни. Вдобавок, делясь воспоминаниями (например, с желторотыми новичками) он неизбежно добавлял к рассказанному рефрен «служба сделала меня человеком».
Теперь же контр-адмирал вспомнил то время во всех подробностях, снова посмотрев на него глазами семнадцатилетнего сопляка. Да что там, «посмотрев» – почувствовав, отведав сполна, и снова на собственной шкуре. Вспомнились полосы препятствия, по непреодолимости соперничавшие с линией Мажино. Вспомнилась дождливая погода и грязь, месимая десятками ног; грязь, в которую он не раз и не два ударял лицом. Ударял – в прямом смысле этого слова.
Вспомнил Герберт Ван Хольм и боль во всем теле; боль, что буквально ломала его после каждого марш-броска. И, конечно же, контр-адмирал не мог не вспомнить главного виновника всех его тогдашних мучений. Сержанта Фоккера, за глаза прозванного «Факером». Это прозвище не за «просто так» передавалось из уст в уста целым рядом поколений новобранцев.
Сквозь стену из прошедших лет, даже десятилетий, упомянутый сержант казался Ван Хольму не более, чем строгим, требовательным, но мудрым и справедливым Наставником. Теперь же контр-адмирал вновь взглянул на него глазами новобранца. И не увидел ни черта мудрости и ни грамма справедливости. Фоккер вновь виделся Ван Хольму как исчадье ада, как садист-психопат и маньяк, поставивший своей целью уничтожить как можно большее число новичков.
Вспомнил Ван Хольм и другое – свою службу в миротворческих силах. Вспомнил себя и своих товарищей – молодых, веселых, в новой форме и с голубыми касками. И миссию «где-то на юге», где, по слухам, растут пальмы и бананы. И разговоры, разговоры, разговоры – в предвкушении этой миссии.
Вспомнил контр-адмирал и то, что ждало миротворцев на месте. Никаких бананов – а от пальм остались лишь горелые головешки. Вспомнил въезд их, молодых и веселых в город – полуразрушенный и притихший. И никаких ликующих толп с цветами, никаких девушек, невозбранно лезущих на броню – ничего такого, о чем грезили миротворцы перед прибытием.
Вспомнилось и еще кое-что. Месяцы, полные тревожного ожидания, взрывы и вспышки выстрелов по ночам. Вспомнился страх – разлитый в воздухе, гнетущий, тяжелый, только что не твердый. И первые раны от шальных выстрелов. И первый боевой товарищ, скошенный одним из таких выстрелов – особенно метким.
Первая кровь и первая смерть на глазах. Смерть человека, с которым полчаса назад разговаривали за жизнь и перемывали косточки всем – от командиров, до не в меру стервозных представительниц противоположного пола.
И облавы, поимки, допросы. И лица тех, кто казался врагами, безжалостными убийцами и подлецами. Испуганные лица простых горожан, от страха взявшихся за оружие и от страха же пустивших его в ход. От страха и стремления выжить.
После той поездки на лице Ван Хольма появились первые морщины, а на голове – один седой волосок. И это – в двадцать с хвостиком лет! Впрочем, волосок был уничтожен при первой же стрижке. А морщины остались – вместе с воспоминаниями. В послужном списке будущего контр-адмирала было еще две или три миротворческие операции, после которых Ван Хольм все же добился перевода – в космодесант.
Усталый и измотанный, но не готовый окончательно сорвать с себя погоны, Герберт Ван Хольм надеялся, что уж на новом-то месте службы он сможет просто «тянуть лямку». Ведь никаких «звездных войн» вроде как не было, и потому служба в космическом флоте со стороны выглядела синекурой. Увы! Не прошло и года, как роту, в которой служил Ван Хольм, перебросили на Ганимед.
О той операции молчали все СМИ. Сообщалось лишь о беспорядках в горнодобывающих поселках, но Ван Хольм-то знал, как было на самом деле. Знал – и прочувствовал на своей шкуре.
Разгадка была проста, как команда «подъем!». Две корпорации, разрабатывавшие месторождения «чего-то там» на спутнике Юпитера, не поделили какой-то лакомый кусок. И вцепились друг дружке в глотку… не непосредственно, конечно.
Одна завербовала на Земле наемников и средствами гражданской транспортной космонавтики доставила их на Ганимед. Другая оказалась пощедрее… и предусмотрительнее. Она смогла подкупить кого-то из высших военных чинов – и этот «кто-то» обеспечил вмешательство космодесанта в междоусобицу. Понятно, на чьей стороне.
Последующая неделя была наполнена беготней по безжизненным равнинам и холодным скалам Ганимеда; перестрелками… и смертями – тоже. Ван Хольма тогда сильно интересовал вопрос, от чего быстрее умирают подстреленные в безвоздушном пространстве? От удушья – или от самого выстрела?
Всю эту неделю контр-адмирал пережил вновь – всего за одну ночь. Со всеми подробностями, включая особенно неприятные. Вспомнилось даже то, что в свое время было благополучно забыто. Например, засада, в которой Ван Хольм лишь чудом остался жив. Легко отделался – в смысле, реанимацией и парой дней в импровизированном госпитале. Вспомнил барахтанье между жизнью и смертью… а там подошел и неизбежный конец операции. Какими бы опытными не были наемники, каким бы хорошим вооружением они не владели, долго тягаться с профессиональными космическими вояками у них не было ни возможности, ни желания.
Когда дальнейший риск собственной шкурой показался нерентабельным, большая часть наемников с оказией вернулась на Землю. Остальные сдались в плен; маленькая, нигде не упоминавшаяся, но несомненно, победоносная война закончилась. Рота космодесанта, потеряв всего трех бойцов, несомненно, показала и хорошую подготовку, и умение воспользоваться этой подготовкой в реальном бою. Вот только все эти обстоятельства не радовали бойцов ни на ломаный грош.
Не радовался и Ван Хольм. Более того, ганимедская операция, будучи пережитой еще раз, стала последней каплей, переполнившей терпение контр-адмирала. На следующее утро, выйдя на капитанский мостик крейсера «Громовержец», он отдал приказ следующего содержания: «Военная операция объявляется завершенной. Группировка ВВКС покидает систему Антареса. Боевая техника и личный состав возвращается в места постоянной дислокации». И, конечно же, «всю ответственность беру на себя».
Иначе и быть не могло.
Стоит сказать, что данный приказ не вызвал на обоих кораблях ни тени удивления, не говоря о возражении. Последнее, вообще, не свойственно людям в погонах. Но даже на этом фоне приказ об окончании операции был встречен с нескрываемым энтузиазмом. А кем-то – даже с облегчением.
30 августа – 24 октября 2010 г.
