Текст книги "Фаворит смерти 1 (СИ)"

Автор книги: Тим Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

– Да постой же ты! Куда мы идем? – спросил я, увлекаемый Ольгой на второй этаж, туда, где располагались наши комнаты.

– Сейчас увидишь! – заговорщицки подмигнула она.

Я насторожился, но последовал за ней.

Мы поднялись наверх, остановились возле комнаты Ольги.

– Зачем? – насторожено спросил я, поглядывая на приоткрытую дверь.

– Как? – удивилась та. – Разве ты не хочешь сыграть со мной в монополию? Мы всегда так делали после ужина.

И хлопнув себя по лбу, воскликнула:

– Я же забыла, что у тебя временная амнезия. Все время забываю! В общем, каждый вечер мы с тобой играем в монополию. Помнишь такую игру?

– Помню, – кивнул я. – Но я бы лучше сегодня воздержался – слишком устал.

На самом деле дело был не в усталости. Кое в чем другом. Давали знать подростковые гормоны, а наряд Ольги, очень откровенный, заставлял все внутри меня бурлить. Да, она приходится сестрой тому, в чем теле я оказался. Но не мне. И потому удержаться от необдуманных действий было не легко вдвойне. А это могло привести к таким последствиям… даже представить страшно.

– Хорошо, ничего страшного, я понимаю, тоже немного устала после того представления, что устроил Олег, – кивнула девушка. – Тогда до завтра. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Я выдохнул, утер взмокший лоб, зашел к себе.

Стянув с себя мокрую от пота футболку, я швырнул ее на кровать, сам пошел в душ, благо он располагался прямо в моей комнате.

Прохладные струи остудили пыл и привели мысли в порядок. С наслаждением чувствуя, как вода стекает по телу, я просто стоял и кайфовал. Как же клево!

Разоблачать себя хотелось все меньше и меньше. Скорее всего настоящий Максим, в чье тело я попал, мертв. Взрыв навряд ли бы пощадил его. Так же мертв и я, которому всадили в сердце нож в моем мире. Поэтому собственно и произошло такое невероятное перемещение моей души в этот мир.

А может быть это такой вид рая? Сансара? Когда душа путешествует из мира в мир, проживая все новые жизни? Интересная теория. И судя по тому, куда я попал, справедливость все же существует. В той жизни инвалид – в этой крепкий парень, в той – «доширак» и чайный пакетик, заваренный на три раза, в этой – изысканные угощения и деликатесы. В той – полуторка в спальном районе с долгами по коммуналке, в этом – дворец. Красота!

Я выключил воду, накинул на голову полотенце и вышел из душа, насвистывая песенку.

– Здравствуй еще раз, Максим! – томным голосом произнесла Анфиса, сидевшая на краешке моей кровати.

Я ойкнул, поспешно закрыл наготу.

– Что вы… что вы тут делаете?!

– Вот, пришла проведать моего пасынка, – девушка недвусмысленно стянула с плеча бретельку платья. – Пожелать ему спокойной ночи.

Вторая бретелька сползла вниз, обнажая верх пышной груди и ореол соска. Оторвать взгляд было почти невыполнимой задачей.

– Послушайте, кажется, вы немного ошиблись…

Я с трудом соображал. Может, мачеха пьяна? Ну с кем не бывает. Может, перепутала двери? К отцу собиралась, наверное.

– Нет, не ошиблась, – еще более томным голосом сообщила Анфиса.

И двинула ко мне.

– Ну, чего же ты стесняешься? Или у тебя потеря памяти? Разве забыл, как было жарко прошлую неделю?

– Верно, – кивнул я. – Забыл, после взрыва у меня амнезия. А вы уже заходили ко мне?

– Как же меня заводит, когда ты говоришь мне «вы»! Иди ко мне, мой мальчик!

Девушка бросилась ко мне и довольно ловко заключила меня в свои объятия. Я ощутил жар ее тела, запах кожи, чистый, чуть с примесью цветочного мыла. Голова от такого закружилась. Все, что ниже живота, восстало и закаменело.

– Ну что же ты? – вздохнула Анфиса, прижимаясь ко мне голой грудью. – Или нет настроения? Хотя, вижу, что все по прежнему работает и настроение есть.

И обняла еще сильнее. Твердые соски ее груди скользнули по моей коже. Ух!

Я попытался отстраниться, но как-то вяло, без сильной охоты.

– Застеснялся? – улыбнулась гостья.

Ох, не застеснялся, но почувствовал себя весьма неловко, все-таки мачеха.

Но вот когда рука девушки юркнула вниз и цепко ухватилась за меня, перед глазами все поплыло.

– А как же отец? – пискнул я.

– Он уехал по делам, – в самое ухо прошептала Анфиса. – Позвонил кто-то, надо что-то срочно решать. Впрочем, как обычно. Его еще долго не будет. Наверняка за полночь приедет, пьяный и пропахших женскими духами. Знаю я его неотложные дела!

Я даже не понял как мы переместились в кровать. А потом… черт, и как нас только не услышали? Анфиса довольно громко стонала, а я расшатывал пружины, проверяя их на прочность. Шумели мы знатно.

Большого опыта общения с девушками у меня не было, ограничивался он лишь платным сексом, который я мог себе позволить очень не часто. А вот у Анфисы опыт имелся, причем весьма неплохой. Мы были словно звери и ничего не стеснялись.

Мой разум застелила приятная истома, а Анфиса была этому только рада, направляя меня и словно опытный пилот то увеличивая ход, то ослабляя.

Она ушла глубокой ночью, оставив меня без сил. Я лежал на кровати и глупо улыбался, пялясь в потолок. В голове было приятно пусто, тихо. Я не заметил, как заснул.

Проснулся от того, что в комнату кто-то вошел. Это был Нианзу. Он принес поднос с апельсиновым соком, кофе и ароматной сдобой. Не обращая на мою наготу, произнес:

– Максим, собирайся, нам надо ехать.

– Куда? – спросил я, поднимаясь и одеваясь.

Свет проникал сквозь огромные витражные окна, по ощущениям было часов семь, не позже. И зачем в такую рань вставать?

– Нам надо в город, – ответил Нианзу. – Разве отец не говорил вам?

Я припоминал, что Вяземский упоминал что-то насчет завтрашней поездки, но какой-то конкретики не было.

– Зачем в город? – спросил я, потягиваясь и зевая.

– Как зачем? К врачу конечно же! Вас необходимо показать госпоже Стахановой, в связи с вашим… к-хм, – Нианзу замялся, воровато огляделся по сторонам – не слушает ли кто? словно в моей комнате мог прятаться шпион. – В связи с вашим ранением.

Я сообразил, что истинная причина поездки – это полученный мной загадочный атрибут «Фаворит смерти». Эх, разобраться бы еще что это такое и с чем его едят.

Я быстр умылся, почистил зубы. На ходу выпил кофе, запихнул в себя булку, невольно предаваясь воспоминаниям о вчерашней ночи. Было стыдно. Не попасться бы на глаза Анфисе. Хотя, если подумать, чего мне стыдиться? Это она первая зашла ко мне.

Но кроме стыда было еще и приятное чувство удовлетворения. Все назревшее за долгое время напряжение было высвобождено, и я ощущал приятную пустоту и покой.

– Поехали, – сказал я слуге.

Отказаться, как я понял, не было возможности – рядом со мной, едва я вышел в коридор, тут же выросли словно бы из ниоткуда два двухметровых крепких охранника, – и я проследовал за Нианзу.

Мы сели в черную машину, марку которой я раньше никогда не видел. На задней стороне хромом было написано «Tsar», а спереди виднелась буква Т по форме напоминающая кошачий нос. Кожаный салон и отделка из красного дерева говорили о том, что стоит это авто не малых денег.

– Куда? – спросил динамик над нашими головами.

– К госпоже Стахановой, – ответил китаец и машина плавно поехала прочь из дома.

Любопытствую моему не было предела. Я тут же начал смотреть в окно, чтобы увидеть все, что только возможно.

Дом Вяземских снаружи представлял собой дворец. Территория вокруг под стать строению – зеленые до ряби в глаза газоны, ухоженные деревья, подстриженные до идеально ровных граней кустарники в форме живой изгороди, сдержано-белые цветы в мраморных клумбах в дальней части сада.

Машина подъехала к воротам – огромным кованным произведениям кузнечного искусства с буквой «V» на каждой створке, – и те мягко и бесшумно разъехались в разные стороны, пропуская нас.

Я продолжал зачарованно наблюдать пейзажи элитной жизни, как Нианзу спросил:

– Ты уже что-нибудь начинаешь чувствовать?

– Что? – не понял я вопроса.

Китаец долго подбирал нужные слова, прежде чем сказать.

– Твой атрибут уже как-то начинает проявляться?

Я пожал плечами.

– Я даже не знаю, что именно такое этот самый атрибут. А как он проявится – и подавно. Спать охота – это считается за симптом?

Китаец фыркнул. С благоговением произнес:

– Это особый Дар, Максим. Он даруется свыше – богом, или наследием рода, или иными силами, называй как хочешь. И только благодаря ему ты можешь видеть все это.

Китаец кивнул в окно, в котором проплывали экзотические деревья и богатые, похожие на музеи строения, отполированные до блеска гранитные бордюры и фонтаны.

– Только благодаря ему мы смогли сдержать Первый Натиск и создать Барьер.

Это я помнил из учебников, которые успел прочесть. Первый Натиск – это глобальный конфликт, случившийся триста лет назад, в результате которого был создан Барьер – магическое исполинское заграждение. Что-то вроде Великой китайской стены, растянувшееся от Алтайский гор до почти самого Кольского полуострова.

Правда причин Натиска я так и не смог найти – все ограничивалось размытыми и весьма туманными формулировками.

– И продолжаем держать страну от проникновения сил зла, – продолжал китаец, распаляясь. – Официально прошел уже Третий Натиск, но фактически их было гораздо больше. Мелкие местечковые конфликты и столкновения уже никто не считает – сбились со счета. Кланы стараются и держат оборону. Только благодаря их стараниям у нас здесь мир.

Это я тоже вспомнил из учебника истории. Есть школы, которые учат одаренных детей и развивают в них дар. В зависимости от того, в каком направлении его специализация, его отправляю в час Зова служить к Барьеру. Можно отслужить два года и вернуться на гражданскую службу, где тебя ждет карьера думского политика. Можно продолжить военное дело и стать каким-нибудь генералом, которому полагается удел и несколько сотен душ в придачу.

Видимо, к Стахановой затем и едем, чтобы она как можно подробнее сказала к чему можно отнести атрибут «Фаворит смерти» и куда направить силы, чтобы максимально продуктивно использовать дар.

Я вновь повернулся к окну и до самой клиники смотрел на улицы и дома, размышляя о разном.

* * *

Стаханова была женщиной лет под сорок. Правда идеально ухоженная кожа лица и безупречный макияж, едва уловимый, маскирующийся под естественный цвет, без крикливости, сильно ее молодили. И только небольшие морщинки вокруг кончиков глаз говорили о ее истинном возрасте. Была она жесткой – это чувствовалось в каждом ее движении, – словно была она покрыта сверху ледяной коркой.

Едва увидев меня, достала карточку, бегло ее осмотрела.

– Присаживайтесь, господин Вяземский, – произнесла она, без злобы и надменности, но так, чтобы сразу стало понятно – со мной играть не надо.

Я сел на стул. Нианзу что-то торопливо пробубнил Стахановой, я услышал только «вам должны были сообщить».

– Да, – кивнула та. – Вяземский старший мне звонил, обрисовал всю ситуацию, в общих чертах.

Китаец довольно закивал головой, примостившись в уголке приемного кабинета.

– Выйдите пожалуйста, – сказал она Нианзу и тот нехотя повиновался.

– Так что же вас беспокоит, господин Вяземский? – пристально посмотрев на меня, спросила Стаханова.

Я внимательно пригляделся к ней.

Она была вполне еще симпатичной…

Так, стоп! Достаточно и эпизода с мачехой! – остановил себя я.

Если все это вскроется то головы точно не сносить. Подумать только – с мачехой переспал. Хотя, если углубиться, то никакая она мне не мачеха.

– Максим, – сказал я. – Меня можно называть Максимом.

– Разрешите я сама буду выбирать то, как вас называть, – ответила Стаханова.

Я кивнул. М-да, с такой разговор короткий.

– Меня ничего не беспокоит, – ответил я на ее вопрос.

– А после случившегося есть какие-то остаточные боли? Может быть, голова беспокоит? Я знаю, у вас амнезия.

– Да, некоторые моменты не помню, – осторожно подтвердил я. – А в остальном все нормально, ни головных, ни каких-то других болей нет.

Стаханова встала. Мне в глаза бросился висящий у ее на шее кулон – трехлистник, символ рода. Что-то вроде тотема, который есть и у Вяземских. Этот трехлистник говорит о том, что Стаханова не простой доктор. Она – родовой лекарь, с даром в соответствующей специализации. Чтобы попасть такому на прием нужно кругленькую сумму выложить. Но и результат будет нужный. От любых болезней излечит.

– Я вас осмотрю, – подойдя ко мне, произнесла она и принялась слушать с помощью стетоскопа мое дыхание.

Это продолжалось довольно долго. Иногда она брала меня за запястье и слушала пульс, потом вновь возвращалась к стетоскопу. Иногда сверяла ритм с часами.

Я терпеливо ждал.

Наконец Стаханова произнесла:

– Садитесь.

– Что со мной не так? – спросил я, застегивая рубашку.

– У вас открылся магический дар – такое бывает. И подкреплен он атрибутом, называемым «Фаворит смерти». По этому поводу вам и решили провести тщательный осмотр.

– И что показал осмотр?

– Что с вами все нормально, – буднично ответила доктор, делая какие-то пометки в карточке. – Вы рекомендованы в школу. Пока только рекомендованы. Дальнейшее зависит от результатов анализов.

– Постойте, в какую еще школу? – не понял я.

– А амнезия действительно присутствует, – словно бы сама себе буркнула под нос Стаханова. И уже мне: – Самая обычная, для одаренных подростков. Атрибут необходимо развивать.

– Но я не хочу!

Стаханова посмотрела на меня как на идиота. Потом холодно произнесла:

– А вас никто и не спрашивает.

– Но…

– Все эти вопросы по поводу школы, господин Вяземский, вы адресуйте пожалуйста своему отцу. Я всего лишь врач. Мое дело смотреть людей. И брать у них анализы, чтобы выявлять болезни. Или не выявлять.

Я вопросительно глянул на доктора. Потом протянул руку, предполагая, что она будет брать анализ крови.

– Для этих анализов не требуется физического воздействие, – холодно пояснила Стаханова. – Достаточно ментального сканирования. Как только будут результаты, я сообщу их вашему отцу.

И не успел я открыть рот, как Стаханова выпроводила меня за дверь.

* * *

– Нианзу! – едва я вышел из кабинета, как тут же вцепился китайцу в одежду. – Что еще за школа?! И почему меня туда собираются упечь?!

Конечно я знал про школу – кое что читал, но урывками, слишком мало. Однако и того, что было уяснено, хватило, чтобы понять – туда я уж точно не хочу. Какие-то тренировки, повышение внутреннего настроя, прокачка. Секта одним словом.

– Что значит упечь? – удивился китаец. – Это же не какая-то тюрьма!

– Тюрьма! Еще какая! Я не хочу в школу. Я хочу… – я осекся.

Мне хотелось жить полной жизнью, есть «пьяную стерлядь», пить дорогущее шампанское, кувыркаться в постели с красотками. Но школа… этого мне не хотелось. Да, слишком быстро привыкаешь к роскошной жизни.

А вот от слова "школа" меня начинало трясти. Слишком хорошо я запомнил то, что было в прошлой жизни.

Школа… мать умудрилась пристроить меня в нормальную школу, где были обычные дети, не такие как я. Уж не знаю как у нее это получилось. Но благородное ее желание не дать мне почувствовать себя ущербным обернулось кошмаром.

Самые жестокие люди – это дети. Каждый день для меня был адом. Насмешки, издевательства, избиения. И как итог – отторжение на уровне физического всего, что связано со школой.

Вот и сейчас разум, спасительно заблокировавший все, что связано с этим адом, вдруг начал сопротивляться. Нет! Только не школа! Только не этот кошмар!

– У тебя открылся дар, – словно заведенный начал повторять мне одно и тоже китаец. – И тебя необходимо отдать в школу чтобы его развивать. Это поможет тебе в продвижении по карьерной лестнице. Да и твоему отцу добавит очков в Нижней палате. Последнее время он совсем их растерял.

Поняв, что сболтнул лишнего, Нианзу, прикусил губу. Кинул мне:

– Пошли!

– Нет, постой! – остановил его я. – Что ты имеешь ввиду под потерей очков?

– Ничего, – испуганно ответил тот.

– Говори!

– Если отец узнает, что я болтаю…

– Не узнает. Говори!

Китаец тяжело вздохнул.

– Отец твой служит в Нижней палате Думского собрания. Дослужиться до туда очень непросто, это место досталось ему считай по наследству. Ходят слухи, что скоро обе палаты будут расформированы и перевыбраны заново – все-таки время сейчас непростое, необходима определенная чистка рядов госаппарата. – Китаец нервно потянул пальцы к губам – привычный жест курильщика.

– Ну? – поторопил его я.

– У твоего отца очень мало шансов получить кресло в новом созыве – ни один его сын не имеет атрибута, нет у них годов выслуги, хотя бы в той самой школе. Семья, где нет одаренных, из аристократов постепенно превращается в обычную. Твой отец и сейчас-то держится только благодаря хорошей дружбе с Карамзиным, советником из Верхней палаты. А так бы давно уже его уволили, имение забрали, земельный удел изъяли и отправили куда подальше. А тут вдруг у тебя атрибут открылся, да еще какой редкий. Удача! Так что отец хватается за полученный шанс. Если отдаст тебя в школу, если все как надо оформит, то и в новом созыве останется в Нижней палате. О повышении конечно бессмысленно говорить, но хотя бы место сбережет.

Теперь было понятно, почему Вяземский так радуется моему дару. А чего тогда Олег беситься? Просто не в адеквате из-за наркотиков? Или что?

Я хотел спросить об этом в открытую у Нианзу, – все-таки он внушал доверие, – но тот перебил меня первым.

– Максим, – сказал китаец, хлопая себя по карманам. – Подожди меня здесь, мне надо забрать у госпожи Стахановой кое-какие документы по поручению твоего отца. Это конфиденциальная информация, поэтому я отлучусь на одно мгновение. Постой тут и постарайся не вляпаться в какую-нибудь передрягу.

– Хорошо, – кивнул я. И, увидев вдали фонтанчик с водой, сказал: – Я пойду воды попью. От такой информации горло пересохло.

Нианзу бегло оценил обстановку. Кивнул.

– Давай. Я скоро. Далеко не уходи. Будь тут…

– Да понял я уже!

Я пошел к фонтанчику, сделал глоток, стал глазеть по сторонам. Все-таки, от наших больниц разительное отличие, уж я то знаю, что говорю – сколько таких заведений за свою жизнь повидал.

Все здесь было идеально. На стенах висят картины в позолоченных рамах, нарисованные масляными красками. Тут же, вместо простых информационных досок – жидкокристаллические дисплеи, на которых отображается информация. Обходительные медсестры выходят из кабинетов и приглашают следующего по очереди, исключая давку и тех, кому «просто спросить». В коридорах играет приятная ненавязчивая музыка.

Да, клиника платная, это тоже стоит учитывать. Но все же.

– О, посмотрите кто снизошёл к нам! – вдруг произнес парень, медленно следуя ко мне и выводя из задумчивости.

Я вопросительно глянул на незнакомца.

– Обычно при встрече принято здороваться, – продолжил тот, сверля меня недобрым взглядом.

– А мы знакомы? – осторожно спросил я, разглядывая посетителя.

Ростом да и возрастом он было примерно моего, лицо одутловатое, с мелкими черными глазками, спрятавшимися за мясистыми бровями и носом. На щеках россыпь черных угрей.

Следом за парнем шло еще человек пять – все его одногодки. Обычная компания подростков. Что он тут, в больнице, потеряли? Или, может быть, какую-то медкомиссию проходят?

– Знакомы?! – удивился парень и стоящие вокруг него толпа рассмеялась. – Вы слышали это? Совсем зазнался, Вяземский!

Где этот Нианзу? – нервно подумал я. Ситуация начинала меня порядком напрягать. Как бы не попасть впросак. Этот чувак меня явно знает. А вот я его – нет.

– Не зазнался, – ответил я. – Просто запамятовал. Вот и сейчас пока узнать не могу.

– А мне кажется, что просто зазнался, – по змеиному прошипел незнакомец, подойдя ко мне почти вплотную. – Весь твой род – пустоцветы, а ведешь себя так, словно лично с Императором в друзьях ходишь. Ты вообще должен первым здороваться, и подходить тоже первым, и руку так же первым тянуть, склонив голову, в знак уважения. Или еще не научили тебя?

Толпа, окружавшая парня, противно рассмеялась.

– Полегче, – предупредил его я. – Сбавь обороты.

– А то что? – тут же спросил тот, мгновенно сменив презрительно-насмешливый тон на агрессию.

– Ты специально на неприятности нарываешься? – этот незнакомец начал меня раздражать.

– Нарываюсь? – наигранно выпучил от удивления глаза незнакомец. – Нет, я просто хочу понять, почему ты не здороваешься с нами.

– Говорю же – запамятовал кто ты таков. Но если тебе так будет легче – то здравствуй.

– Нет, одолжение мне не надо делать. Лучше признайся, что не хотел к нам подходить.

– Если ты ищешь повод подраться – то не надо его искать, могу и без него устроить тебе взбучку! – вспылил я.

– Вы слышали это?! – тут же фальцетом заголосил тот. – Он мне угрожает! Угрожает!

Я сжал кулаки, готовый врезать этому зазнайке, но в последний момент сдержался, припомнив слова Нианзу. Постараться не вляпаться в какую-нибудь историю. Если начну драться, то ни к чему хорошему это не приведет. Шумиха поднимется, сбегутся все. Так что лучше буду игнорить этого урода. Если получится конечно.

Стоящие вокруг раздражающего задиры подростки закивали головами, заквакали:

– Слышали! Совсем никакого воспитания! Грубиян! Крестьянские манеры! Мещанин!

Я развернулся и собирался было уйти от этого балагана, как парень схватил меня за рукав и резко дернул к себе, да так, что затрещала ткань.

– Куда собрался? Мы еще не договорили!

Такого выдержать я не смог – отдернул руку и бросил:

– Пошел ты!

– Что?! – закричал тот. – Ты послал меня?

– Чего переспрашиваешь раз понял с первого раза? Или еще раз послать куда подальше?

Я хватил урода за грудки.

– Оскорбление! Это оскорбление! – подрагивая от злости красными щеками, зашипел тот.

Толпа затихла, поглядывая на меня со страхом.

Парень процедил в самое лицо:

– За свои слова надо отвечать! Я вызываю тебя на дуэль! Слышишь? Если ты не трус, то приходи сегодня вечером в «Вельзевула». Там продолжим нашу беседу.

Что? Дуэль? Я едва не рассмеялся. Что за детский сад? Но вскоре понял, что парень на полном серьезе говорит об этом. М-да, надо все же делать поправку на мир, в котором я оказался. Тут свои правила и традиции.

Говорил же мне Нинзу не лезть никуда. Опять вляпался в какую-то историю.

– Ну, что скажешь? Принимаешь дуэль? Или бежишь как трусливая собака?

– Принимаю, – как можно спокойнее ответил я. – Приду сегодня вечером.

– Вот и отлично! – кивнул незнакомец, противно улыбаясь.

– Гриша! – раздался откуда-то издалека женский голос. – Гришенька, где ты?

Незнакомец, который только что назначил мне дуэль, обернулся, крикнул как ни в чем не бывало:

– Я тут, мам!

И пошел на голос.

– Где ты запропастился?

Из-за угла вырулила худая похожая на ведьмину клюку женщина. Одета богато и было понятно сразу – она из аристократов. На худой бледной шее позвякивало с десятка два золотых цепочек и украшений, на куриных пальцах – по два а то и три золотых с драгоценным камнем кольца.

– Встречался с Вяземским, – ответил Григорий.

– С Вяземским? К-хм… А с каким именно?

– С самым младшим.

Женщина глянула на меня так, словно разглядывала животное в зоопарке, спросила, но почему-то не напрямую меня, а Гришу:

– И как у него дела?

– Пока нормально, – хихикнул тот, сделав акцент на слово «пока».

«Это мы еще посмотрим!» – сжав кулаки, подумал я и не прощаясь, пошел прочь.

– Совсем у его рода плохи дела, – произнесла женщина мне вслед.

Специально – понял я. Чтобы услышал ее.

Мне стоило многого чтобы сдержаться и не ответить что-нибудь крепкое этим надменным индюкам. Уж я устрою этому Грише сегодня в «Вельзевуле» праздник, надолго запомнит.

Кстати, надо бы уточнить что это за «Вельзевул» такой. Думаю, Ольга подскажет.

– Максим? – это уже был Нианзу.

Я подошел к нему.

– Все в порядке? – глянул он на меня.

– В полном, – улыбнувшись, ответил я. И спросил: – Мы можем возвращаться?

Китаец кивнул.

День еще только начинался, а я уже ввязался в переделку.

Зная, чем закончится вечер, я бы ни за что не пошел на эту чертову дуэль.

Но я не знал и потому в полном неведении ехал домой, готовый сегодня сразиться со своим обидчиком.