Текст книги "Тень скитальца (ЛП)"

Автор книги: Тим Каррэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

У меня больше не хватает слов, чтобы описать его.

Огромный. Злобный. Полный ненависти.

Казалось, вот его тело шевелится от перекатывающихся мышц, а в следующую секунду оно уже расползается, как желе, и сочится чёрной дымкой.

Я увидел гигантский красный глаз размером с колёсный диск. Он посмотрел на меня, а потом моргнул, как потухающая звезда, и исчез так быстро, что я не мог сказать, а точно ли я его видел.

Скиталец был соткан из теней и мрака, и меня не покидало ужасное чувство, что я видел только часть его.

А затем он исчез.

Именно это мне и показали мои глаза... и в то же время, я увидел в голове нечто совсем иное – искаженные, фрагментированные изображения, как отражение в засвеченной поверхности зеркала.

Это был какой-то пульсирующий стеклянный шар, из которого торчали паучьи конечности и колышущиеся отростки, ползущие, напоминающие паутину нити всевозможных цветов и оттенков, которые я прежде никогда не видел.

И точно посреди этого хаоса, как яйцо в гнезде, расположился огромный безжизненный глаз, который, как я прекрасно понимал, мог в любую секунду высосать мой разум.

Он наблюдал за мной.

Он разделился на два глаза, затем на четыре, на восемь, на шестнадцать – и так дальше, в геометрической прогрессии, как мыльные пузыри.

Его образ заполнял мой разум и сознание, заполнял пространство и время и...

В следующую секунду я бежал вниз по винтовой лестнице, хныкая, пуская слюни и почти сойдя с ума.

Я пулей вылетел из колокольни.

Я плохо помню происходящее.

От вида того существа что-то в моей голове щёлкнуло, и я не мог прийти в себя, пока не оказался на улице, ползущим среди обломков памятников с горящим лицом, бормоча себе под нос какую-то несуразицу.

Наконец, я смог подняться на ноги и бросился вниз по улице.

Старухи злобно зыркали на меня, а женщины кричали вслед на итальянском и быстро уводили своих детей по домам.

Несколько мужчин швырнули в меня камни.

Не знаю, возможно, они ощущали на мне запах этого чудовища.

Когда я добрался до своей машины, рядом с ней, облокотившись на капот, стояли двое патрульных.

Они заметили меня и выхватили пистолеты.

– Отдышись, сыщик, – произнёс коп помоложе.

Я поднял руки, готовясь пройти через заведённый порядок.

– Так, так, так, – произнёс второй сиплым голосом, – а не Лу Спэрроу ли это, известный частный детектив?

Я понятия не имел, кем был младший коп, но второй был Аль Бреннан, старожил Центрального полицейского участка.

Он был тёртым калачом. Мы давно были знакомы.

Мы не просто не нравились друг другу; мы друг друга не переносили.

Всё началось с тех пор, как я увёл у него девушку. После этого я никогда не мог смолчать, когда он начинал выпендриваться, а он несколько раз по различным причинам пытался отобрать у меня лицензию, а один раз даже подстрелил.

Да, мы были близки, как ложки в ящике.

Каждый раз, когда мы сталкивались, у меня всё тело болело от его объятий, и с лица приходилось стирать слюну от его поцелуев.

– Какого хрена тебе надо? -

спросил я. – Что случилось? Не нашёл алкашей или детей, которых можно прижать за переход дороги в неположенном месте, а, ирландский кусок дерьма?

Может, будь я в лучшем состоянии, а не выжатый, как лимон, я бы заметил, как он замахивается дубинкой. Но я не заметил.

Он ударил меня по затылку, и я тотчас свалился на землю; перед глазами заплясали звёздочки.

Я сморгнул пелену с глаз. Он стоял прямо надо мной, такой же милый, как жующая собственное дерьмо мартышка.

– По-прежнему не умеешь держать язык за зубами, Спэрроу?

– Слушай, расслабься, ладно? -

произнёс я. – Если это насчёт твоей матери, так это была её идея, я просто сделал снимки...

Он начал бить меня ногами по лицу, пока я не потерял сознание.

Спокойной ночи, милый принц... ( цитата из «Гамлета» Шекспира, в оригинале обращенная собственно к убитому принцу датскому – прим.пер. )

* * *

Позже, придя в себя, я почувствовал себя не лучше валяющегося на полу бревна.

Я открыл глаза и понял, что нахожусь в полицейском участке.

Но не в камере, а в офисе, который прекрасно знал.

Всё тело болело, словно Бейб Рут ( профессиональный американский бейсболист – прим.пер. ) отрабатывал на мне удары.

Во рту был привкус крови.

Голова раскалывалась.

И всё это – за какие-то паршивые пятьдесят баксов в день.

Должен быть лучший способ зарабатывать деньги.

– Господи, Лу, – услышал я голос. -Ты в порядке?

– Ага, только дай шалтай-болтаю время прийти в себя.

Я лежал на диванчике, и когда попытался сесть, голова закружилась.

– Мне нужен глоток чего-нибудь крепкого.

Много лет назад, до того как стать частным детективом, я был копом.

И десять лет работал в этом самом участке.

Я сносил не одну пару ботинок, прочёсывая кварталы Бенефит-стрит и Мейн-стрит.

И однажды схватил одного мудака, которого мы выслеживали уже почти месяц.

Этот парень изнасиловал маленькую девочку, а затем так сильно избил, что она умерла на операционном столе.

Можете представить, как мы, копы, чувствовали себя.

Наша работа – защищать людей от подобных животных, а мы облажались.

Когда я поймал этого урода на Черч-стрит, а не стал сдерживаться.

Я из бил его так, что он шесть недель провёл в больнице, а потом ещё восемь мог питаться только кашками и бульончиками.

Меня отстранили от работы на неопределённый срок, но я не стал дожидаться решения начальства.

Я сдал значок и ушёл.

С того случая прошло почти двенадцать лет, но копы до сих пор знали меня, уважали за то, что я сделал, и сияли, если я заходил в участок.

Коп, который налил мне виски, был Бобби Уокер – лучший сыщик, которого я когда-либо встречал.

– Снова ты и Бреннан, – протянул Бобби. – Когда вы, парни, уже научитесь хорошо себя вести? Господи, Лу! Только скажи, каким образом ты хочешь всё уладить. Тут ты командуешь. Хочешь его значок – получишь. Если шеф узнает о случившемся, он точно заберёт его у Бреннана.

Мне не нужен был значок Бреннана.

Он был, честно говоря, мелкой сошкой.

После встречи с той милашкой на колокольне парни, вроде Бреннана, мне казались смехотворными.

Я был зол и расстроен, но единственное, что пострадало в стычке с копом, это моя гордость.

Я сел, помассировал тяжёлую голову, закурил сигарету и начал думать о том, что произошло, и том, что ещё только грядёт.

Как и Блейк, я потревожил Скитальца Тьмы.

А я знал из дневника Блейка, что каждый раз, когда Скитальца тревожат, начинают исчезать люди.

Не будите спящую собаку?

Нет, это не про меня! Если Лу Спэрроу видит спящую собаку, он обязательно пнёт её прямо в голое пузо!

Господи. Когда Элизабет пришла ко мне с этой дикой историей, я не поверил ни единому её слову.

Я пошёл на дело неподготовленным и теперь разворошил осиное гнездо, а это неизбежно будет стоить невинных жизней.

– Это наше с Бреннаном дело, -

сказал я Бобби.

– Ну, как хочешь, Лу.

Я видел, что Бобби хотел того же.

Я знал, что он мечтал об увольнении Бреннана из органов, но не таким способом.

Дело об избиении бросит тень на весь участок, и потребуются годы, чтобы от этого пятна избавиться.

– Но я попрошу тебя об одолжении, Бобби, и немаленьком, – я вкратце рассказал Бобби о деле Роберта Блейка, о котором он, не сомневаюсь, прекрасно помнил.

– О, Господи, Лу... Это хреново. Очень хреново.

Бобби покачал головой.

– Мы рассматривали это дело под разными углами, но никогда не получали новой информации. Если ты, конечно, не станешь верить в эти бредовые истории. Это был странный случай. Расследование длилось месяцы. И знаешь, что мы, в конце концов, сделали?

– Что? – спросил я, выдыхая дым.

– Мы засунули папку с делом в ящик и заперли его. Если честно, я был рад этому. Видишь эту седину на моих висках? Знаешь, откуда она? Из-за этого дела Блейка у меня половина волос стала седыми, а по ночам кошмары снились!

Я вздохнул и рассказал Бобби о посещении комнат Блейка и старой Церкви Звёздной Мудрости.

Его лицо превратилось в серую безжизненную маску, когда я рассказал ему подробности.

Если бы кто-то поведал мне такую историю, я рассмеялся бы ему в лицо.

Но Бобби не рассмеялся.

А вот выпить ему, похоже, было надо.

Он налил себе стакан виски. Выпил залпом.

– Твою мать, – прошептал он. – Это снова начнётся... Снова начнётся.

– Если мы это не остановим, -заметил я.

– Каким образом?

– Отдай мне папку с делом Блейка, и я тебе потом расскажу.

– Господи, Лу, да она в хранилище под замком! Мне нужно разрешение капитана.

– Да ладно, Бобби, ты же знаешь: через капитана будет слишком долго.

Бобби выпил ещё виски.

– Ну, ты, мать твою, и скотина. Всегда толкаешь меня на неприятности. А мне, между прочим, всего пять лет до пенсии.

И Бобби принёс мне папку.

* * *

И сделал для меня кое-что ещё.

Сказал, где находится Бреннан.

Сейчас он был переведён на нижний этаж и стал обычным бумажным клерком.

Я спустился вниз и нашёл его в хранилище. Стол был завален бумагами.

Сам Бреннан рылся в шкафу спиной ко мне.

– Эй, Бреннан, – окликнул его я. -Ты мне должен, я спас свой значок. Можешь не благодарить.

– Иди на хрен! – огрызнулся тот.

Я захлопнул дверь, и он повернул ко мне свою мерзкую ирландскую рожу как раз вовремя: мой правый кулак врезался ему в челюсть, отбрасывая назад. Бумаги разлетелись в стороны.

Бреннан был уже большим мальчиком. И крепким.

Он быстро пришёл в себя, и я добавил ему в челюсть с левой, а затем снова правой.

Он зашатался, и я врезал ему коленом в живот, а затем локтем по затылку, и Бреннан кучей свалился мне под ноги.

И только после этого я повернулся к выходу.

Когда он попытался подняться, я рывком распахнул дверь, со всей силы ударяя его по голове, и он отключился.

Я закрыл дверь и пошёл своей дорогой.

Остановился в вестибюле и осмотрел себя.

Над бровью наливались лиловым несколько синяков, а лицо выглядело так, словно я слишком долго пролежал в июле на пляже.

Краснота напоминало простой солнечный ожог.

Вот что с моей кожей сотворил жар от той твари.

Если бы она подышала на меня чуть дольше, то можно было бы меня уже потыкать вилкой и посмотреть, не потечёт ли уже прозрачный сок, как из хорошо пропеченного мяса.

Наша первая настоящая встреча оказалась патовой.

Но следующая будет не такой.

Когда я разберусь со Скитальцем Тьмы, я буду в его чёрном списке идти прямо за палящим солнцем.

* * *

Дело Блейка.

Оно было размером с телефонный справочник Манхэттена и не намного легче.

В нём были не только бумаги, но и картинки.

По большей части – обычная хрень с описанием места преступления.

А вот отчёт коронера был довольно интересен.

Дело в том, что коронер так и не пришёл к окончательному мнению, что послужило причиной смерти Блейка.

Предположительно, его сердце остановилось, но это случилось из-за какой-то органической патологии или из-за того, что он увидел перед смертью?

И, в конце концов, указали наиболее вероятную по патологоанатомическим изменениям причину: удар электрическим током.

Удобная, безопасная.

Но ещё у него были ожоги.

Это не было отражено в заключении, и этого было не услышать в сплетнях на лавочках.

Да, его не поджарили до хрустящей корочки, но ожоги определённо были.

Все волосы были опалены, а на лице, руках и других незащищённых участках тела появились ожоги второй-третьей степени.

Коронер решил, что это вполне вписывается в теорию с ударом электротоком.

Но я смотрел в зеркало на свою рожу и понимал: Блейк столкнулся с чем-то неприятным – и была это далеко не молния.

Бобби был прав насчёт глубокого расследования.

Его парни показали себя с хорошей стороны, опросив десятки людей на Федерал-Хилл и получив несколько довольно диких историй.

Истории о древнем культе Звёздной Мудрости были широко известны, и их ещё не забыли. Рассказывали, что приверженцы этого культа призывали демона с помощью какого-то чудного камня, и тот глубокими ночами крал людей.

А Блейк, говорили итальянцы, растревожил это существо.

В этом его вина.

Также к делу были подшиты некоторые исторические факты, касающиеся прошлого старой церкви.

В 1869 году, когда Федерал-Хилл был ещё преимущественно ирландским кварталом, исчез парень по имени Патрик Риган, и в церковь ворвалась местная шпана.

В 1876 году произошла новая череда исчезновений, а в 1877 городские власти разогнали собрания Звёздной Мудрости.

Большинство последователей убрались из города.

Поговаривали о похищениях людей и тому подобном.

Но на этом всё не прекратилось: каждое десятилетие или около того исчезали люди. И всегда – глубокой ночью.

Вероятно, для части исчезновений существовали вполне обычные объяснения. Но не для всех.

Один из детективов был умным малым.

Он взялся за дело с удвоенной силой.

Он просмотрел все дела о пропавших людях, навёл кое-какие справки и пришёл к выводу: все люди исчезали в окрестностях Федерал-Хилл самыми тёмными, безлунными ночами.

А поскольку по всему Провиденсу было проведено электричество, люди исчезали именно тогда, когда его отключали. И выясняли это, когда свет включался.

А в ночь, когда умер Блейк, произошли сбои в работе электросети.

И теперь, когда я расшевелил это чудовище, похоже, грядут новые неполадки в электроснабжении.

Бобби не понравилось то, что я ему рассказал.

Но он слушал, и, в конце концов, мы сделали всё по-моему.

* * *

Не думаю, что проживи я хоть сто пятьдесят лет, я смог бы забыть тот ужас, с которым мы столкнулись в церкви.

Даже когда я просто пишу об этом, волосы у меня на загривке встают дыбом.

Надо отдать Бобби должное.

Может, я и составил весь план, но в жизнь его воплотил именно он.

Спустя три дня после моего визита в церковь, мы стояли на широкой, мощёной булыжником площади у ограды.

С нами было восемь патрульных машин. Они выстроились у забора таким образом, чтобы по приказу Бобби свет всех фар попадал прямо на церковь.

Также у нас было два мощных прожектора на бортовом прицепе, вроде тех, что используются на местных ярмарках.

С их помощью мы могли ночь превратить в день.

Улица позади нас была перекрыта заградительными барьерами и несколькими копами, а рядом с заграждением стояло порядка сотни итальянцев со свечами.

Старухи молились и кричали, падали на колени и рыдали.

Все окна, выходящие на церковь, были либо плотно занавешены шторами, либо закрыты ставнями.

И в каждом из этих домов горели либо электрические лампочки, либо газовые лампы, либо свечи.

Мы были готовы.

От нас требовалось только выманить Скитальца Тьмы наружу.

Может, нам стоило ожидать, пока чудовище вылезет само из церкви, как унюхавший кусок сырого мяса дикий пёс, но мы не хотели ждать. К тому же, Бобби не мог удерживать силы полиции на долгое время.

С нами пришли двадцать полицейских.

Похоже, мне всё же придётся идти внутрь.

Но Бобби моментально отмёл эту идею.

– Нет, Лу, ты не пойдёшь. Ты гражданский, а это полицейская операция.

Я ещё никогда не был рад остаться в стороне.

Бобби нашел нескольких добровольцев среди копов, а мой старый приятель Бреннан был чрезмерно счастлив их возглавить.

Никто из них толком не понимал, на что идёт.

Они знали лишь то, что внутри укрывается группа вооружённых сектантов.

Это было единственным правдоподобным прикрытием, которое мы с Бобби смогли придумать.

Возможно, итальянцы с Федерал-Хилл знали, в чём дело, но Бобби нужна была история, которую можно доложить капитану.

В общем, Бреннан повёл ребят в церковь.

Надо было выманить это чудовище, а потом в дело вступят прожекторы.

Я предчувствовал беду. Большую беду.

Я дважды видел, как Скиталец заставляет мой фонарик гаснуть. Похоже, каждый раз, когда в Провиденсе проблемы с электричеством, происходит то же самое.

Я не сомневался, что Скиталец сможет воздействовать на наши электрические фонари и фары, поэтому заранее позаботился о страховке.

Прямо перед входом в церковь я установил шесть столитровых бочек с бензином, связанных друг с другом и подсоединённых к общему центральному детонатору.

Бобби эта идея не понравилась, да и несколько копов при виде такой бомбы удивлённо вскинули брови, но я уговорил Бобби.

Парень взялся за громкоговоритель.

– Поосторожней там! – крикнул он вслед удаляющейся фигуре Бреннана. – Не стрелять! И аккуратно с горючим!

Бобби сильно потел и переживал.

Если всё провалится, ему придётся подать в отставку.

Он сильно рисковал, соглашаясь на мои сумасшедшие авантюры.

Но в глубине души он понимал, что я прав. Он чертовски устал от дела Блейка и от этой церкви.

Эта проблема, как опухоль, росла и отравляла организм Бобби, и он осознавал, что её пора вырезать.

Мы сидели перед церковью в темноте спустя почти два после смерти Блейка.

Ночь была холодной и сырой. Огромную, нависшую над нами готическую церковь обвивали тени.

Её острый шпиль, казалось, пронизывал похожие на островки сливок облака.

Ещё одна ночь ожидания.

Иногда мне казалось, что только этим я и занимаюсь.

Из-за своей работы я был, как и Скиталец, преимущественно ночным существом.

Такова была моя жизнь: ночь сменяла ночь, пока я практически не забывал, как выглядит и чем пахнет день.

– Сколько у них времени? -спросил Бобби.

Я вытащил сигарету.

– Немного... Совсем немного.

Но всё оказалось не так.

Ожидание было невыносимым, и я почти жалел, что не отправился внутрь.

Может, те парни и отлично задерживали преступников и выбивали из них признания, но сейчас они должны были столкнуться с чем-то совсем для них новым.

Новым для всех нас.

Скиталец тьмы. Не человек.

– Что-то... Что-то происходит, -услышал я, как прошептал один из патрульных.

Так и было.

Я сначала не мог понять, что случилось, но чувствовал, как меня прошиб пот.

Было такое же ощущение, как перед грозой, когда падает столбик атмосферного давления.

До сих пор дул холодный ветерок; несильный, но заметный.

И вдруг он прекратился.

Наступила полнейшая тишина, как на кладбище.

Воздух стал тяжёлым.

Нас окутала горячая волна воздуха, которого ещё пять секунд назад не было.

Я чувствовал, будто этот жар просачивается через землю.

А за этим последовал внезапный кисловатый запах, напоминавший плавленую проводку.

В толпе за заградительными барьерами пронёсся ропот.

Я слышал, как несколько причитавших женщин начали молиться дрожащими голосами.

– Какого хрена..., – произнёс Бобби.

В церкви что-то происходило.

Полагаю, именно оттуда и начались все эти атмосферные возмущения и аномалии.

Изнутри до нас донеслось рычание, треск, скрип, словно ломались старые потолочные балки либо сама церковь грозилась вот-вот вырвать себя из земли.

Мы услышали гул, словно здание поднялось кверху, а затем вновь опустилось наземь.

Земля сотряслась от удара.

Шпиль содрогнулся.

Послышался звон осколков и треск.

Церковь начала раскачиваться из стороны в сторону, обломки кирпича падали на поросшую сорняками землю.

Словно началось землетрясение, и здание может развалиться в любой момент.

Стёкла в окнах начали трескаться, опоры подкосились и сломались, а причудливая лепнина под крышей откололась и обвалилась.

Я услышал выстрелы. И затем – тишина.

На нас налетел порыв горячего, сладковатого, неприятного воздуха, напоминавшего по запаху подгнившее и разлагающееся мясо. Несколько человек упали на колени.

Бобби по громкоговорителю призывал своих людей вернуться.

Но это было бесполезно, потому что в этот момент, поднялся оглушительный, громовой вопль, низкий и раскатистый, как пароходная сирена, отдававшийся эхом в ночи.

Все заткнули уши.

Звук шёл от церкви. Это было сочетание сирены воздушного налета и гортанного рёва чудовища, от которого начинали кровоточить разрывающиеся барабанные перепонки и трескались окна в патрульных машинах.

– Включайте освещение! -прокричал Бобби.

Патрульные включили фары и прожекторы, превращая мрачную ночь в яркий полдень.

Свет прожекторов охватил церковь, и мы все увидели, как ходил ходуном шпиль, и как бежали трещины по старой каменной кладке.

Люди в толпе кричали, и я слышал, что некоторые из копов начали молиться.

Не прошло и пяти секунд с тех пор, как мы включили прожекторы, как снова послушался вопль, но на этот раз – усиленный десятикратно.

Лобовые стёкла трескались, люди кричали и плакали; какофония звуков волной прокатилась над крышами Провиденса.

Мы увидели фигуру, бегущую через двор церкви. Коп. Один.

Он спотыкался, как пьяный, и прикрывал лицо рукой от бьющего в глаза света; наверно, у него было чувство, словно он смотрит на солнце.

И пока он бежал, двойные дубовые двери церкви распахнулись, и из них вырвался поток воздуха, пахнувшего поджаренной плотью.

Это было похоже на ураган из пепла, обломков и пыли.

Раскалённый и тошнотворный.

Порыв ветра опрокинул копа на землю, и мы слышали, как он заорал.

– Там в темноте что-то есть! -прокричал он. – В темноте... Что-то вышло оттуда... Что-то вышло из темноты и схватило их, просто всех их схватило...

Он пытался подняться на ноги, но ветер сбивал его, а форма трепыхалась и хлопала по телу.

Мы едва могли что-либо разглядеть, когда в лицо ударил горячий, зловонный воздух с мелким песком.

Все свечи и факелы в толпе были задуты.

Запах был невероятно мерзкий... Запах разложения, рвотных масс, опаленной плоти и ещё десяток других, который мой мозг даже не мог описать.

Но больше всего мне запомнилась сухая, пыльная вонь старости, азота и песка, запах сгнившего савана и вещей, похороненных в гробницах на бессчётные века.

Словно сейчас перед нами открылся склеп, запечатанный столетия назад.

Ветер ударился в нас и затих.

Но не умер.

Он словно повернул обратно.

Будто до этого церковь выдохнула, а теперь снова делала вдох.

Образовавшийся вакуум чуть не засосал нас всех внутрь.

Единственного выбежавшего из церкви копа подняло в воздух и затянуло обратно.

Мы все ощутили, как над головами пронёсся чистый, непередаваемый ужас.

А когда этот грёбаный ветер затих, воздух вокруг нас стал не просто горячим; он стал пахнуть озоном и потрескивать от статического электричества.

И все осветительные приборы в Провиденсе вышли из строя.

Лишь в нескольких домах остались гореть масляные лампы и газовые фонари, но их света едва ли хватало, чтобы рассеять опустившийся на город мрак.

Я был так напуган, что не находил себе места.

Церковь содрогнулась, черепица с её крыши взметнулась к небу, словно её затягивал в себя смерч.

Колокольня рухнула. Несколько пролётов стены обвалились.

И тут дрожащий шпиль раскололся.

Я видел, как это произошло.

Он раскололся, как бревно от удара топора.

И из этой трещины, как и изо всех дыр и щелей в здании фонтаном выплеснулось какое-то маслянистое вещество.

Оно было тёмное, мутное, как паучья кровь, и чёрное, как нефть.

Но это была не жидкость, а всё те же живые, наделённые сознанием тени, которые я видел раньше.

Они окружили церковь ледяным, тягучим, колеблющимся потоком.

Всё это истекало из Скитальца... Постоянно движущаяся, иссиня-чёрная сеть, как чернила кальмара.

Оно изливалось из церкви, и фары патрульных машин начали тускнеть одна за другой.

Но прежде, чем они все потухли, я рассмотрел, как нечто гигантское и слизкое вылазит из расколовшегося шпиля, как отвратительный эмбрион из зародышевых оболочек.

А затем наступила тьма.

Бобби схватил детонатор, но ничего не произошло.

– Грёбаные провода перерезаны! -прокричал он.

Тьма наполнилась криками людей, топотом ног убегающих, воем вылезающего из крыши церкви монстра и удушливым гнилостным запахом.

Я знал, что провода не были перерезаны.

Детонатор срабатывал от электричества, а оно было отключено, как и любая батарея и генератор в Провиденсе.

Я слышал, как разваливалась церковь, когда из неё этой ночью рождался Скиталец Тьмы.

И сегодня он окончательно насытится...

Это хищное, безумное создание пожрёт весь город.

Оставался последний шанс.

Я пробрался через ряды полицейских к стоящему в конце парню, который сжимал в руках мощную винтовку.

Я выхватил оружие, вскарабкался к ограде и вцепился в прутья.

От монстра исходил такой жар, словно я подставил лицо к зеву доменной печи.

Я всунул винтовку между прутьями ограждения и выстрелил туда, где, в моём представлении, стояли бочки с бензином.

Первая пуля прошла мимо, но во вспышке выстрела я смог скорректировать траекторию и выстрелил второй раз.

Пуля угодила в бочки, и они взорвались с оглушительным грохотом. Взрывной волной меня отбросило от забора на капот патрульной машины.

Прямо перед церковью в небо поднялся огромный столб огня.

Тогда мы в первый раз действительно смогли рассмотреть Скитальца Тьмы.

Сначала он представлял собой бесформенную массу с колышущимися лентами и отростками живой, извивающейся черноты.

А когда колокольня развалилась окончательно, он развернулся, окрашенный мерцающим рыжим пламенем.

Он не был чёрным, как мне представлялось – так казалось из-за теней, которые его составляли.

На самом деле он был бледным, даже почти прозрачным, как личинка.

Абсолютно лишенный цвета, как и всё остальное, рождённое в полной тьме.

Я видел пульсирующую, извивающуюся сеть просвечивающихся зелёных и фиолетовых артерий.

Когда монстр, состоящий из развевающейся плоти и бурлящих теней, выпрямился, я увидел, что он имеет овальное, вытянутое туловище.

По обе стороны тела у него имелись гигантские, перепончатые, грубые крылья на костных остовах размеров с корабельную мачту.

Я увидел одинокий, горящий красным, разделённый на три части глаз, исходящий паром, как брошенный в воду раскалённый уголёк.

Когда Скиталец вытянул свою тушу из церкви, я заметил, что нижняя часть его тела состоит из тысяч извивающихся щупалец, каждое из которых заканчивалось зазубренными присосками размеров с крышку канализационного люка.

Они тянулись на сотни метров вниз, цепляясь за фундамент церкви, подобно корням дерева.

Но когда Скиталец потянулся вверх, щупальца освободились, и церковь рухнула.

Это был Ньярлатотеп.

– Господи Иисусе, чтоб я сдох, -выдохнул Бобби.

Аминь.

Скиталец резко, пронзительно зажужжал; крылья захлопали, поднимая вокруг него смерч.

А затем он начал растворяться.

Только так я могу описать происходящее.

Его плоть превратилась из бесцветной в кроваво-красную, яркий цвет которой очертил сморщенное тело, а затем стала полностью чёрной.

Из клубов дыма вылетали языки пламени.

Это напомнило мне кадры хроники крушения дирижабля "Гиндебург", когда падавший цепеллин начал гореть в воздухе, извергая клубы дыма и огня.

Только Скиталец, в отличие от "Гиндебурга", не упал на землю, сгорая дотла, а поднялся ввысь... Искрясь, дымясь, пылая, хлопая огромными крыльями.

Мы наблюдали за этим секунд десять-пятнадцать, а затем он растворился во мраке.

Я рассмотрел, как он мелькнул среди тёмных туч, но уже в следующее мгновение Скиталец Тьмы исчез.

Поднялся до мерцающих звёзд.

Я слышал, как кто-то всхлипнул:

– О Господи...

Больше никто не выдавил ни слова.

* * *

"Что же произошло дальше?" – спросите вы.

Тело Бреннана нашли в километре от церкви на крыше дома, обгоревшее и обуглившееся.

Свидетели рассказывали, что оно ещё тлело, когда упало на здание.

Его личность определили по зубам.

Остальных так и не нашли, за исключением скелета одного парня в подвале.

Его кости практически расплавились.

Заметьте: не обуглились, а расплавились.

Я поговорил со знакомым парнем, который работал в крематории.

Он сказал, что подобное невозможно.

Даже при воздействии экстремальных температур потребуется не один час, чтобы превратить человеческие кости в пепел.

А уж чтобы превратить костную ткань в жидкость, нужна настолько сильная температура, которой не существует на нашей планете; возможно, лишь на поверхности солнца.

Я с ним целиком и полностью согласен.

Единственными, кто видел Скитальца Тьмы, были копы, стоявшие в оцеплении перед церковью.

Остальные просто разбежались.

Хотя, конечно, ходят слухи о неком демоне, появившемся из сердца церкви, так что я полагаю, несколько очевидцев всё же было.

Бобби и его парни написали в рапортах, что в церкви произошёл взрыв.

Ну, вроде как, у сектантов был динамит, и они им воспользовались.

Да, репортёры ещё долго будут задавать вопросы, но так было всегда.

Городские власти запланировали снести церковь в ближайшие несколько недель.

Хотя теперь уже было всё равно: от неё остались лишь обуглившиеся развалины.

Элизабет жутко рассердилась, когда узнала, что всё пропустила.

Но я пригласил её на ужин, и мы долго-долго обсуждали всё произошедшее.

Она собиралась вернуться в Милуоки, и я почти готов был отправиться с ней.

Я больше не мог нормально спать.

Меня преследовали кошмары, в которые вряд ли кто поверит.

Элизабет подарила мне экземпляр книги, написанной её братом. "Гурман со Звезды". Не думаю, что смогу её прочитать.

Ни сейчас.

Ни потом.

Элизабет позвонила своей матери, и какой-то друг её брата по имени Фиск задавал кучу вопросов.

Но в остальном всё было кончено.

В скором времени церковь сровняют с землёй, и я надеюсь, мы навсегда изгнали Скитальца Тьмы.

Конечно, это существо всегда будет жить в моих воспоминаниях, но мне придётся с этим смириться.

За годы своей работы я сталкивался со многими вещами, от которых можно было поседеть раньше времени, но я справлялся с этим.

Потому что всегда найдётся следующая работа, и всегда наступит следующая ночь.

И вы должны быть к ней готовы.

Никогда не знаешь, когда в твою дверь постучат, и что этот стук вам принесёт.

Но пока за дверью меня будет ждать обычный человек, я ничего не боюсь.