Текст книги "Бойся меня (ЛП)"

Автор книги: Тим Каррэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Тим Каррэн
 Бойся меня

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Переводчик: Карина Романенко

Редактор: Александра Волкова

Посвящается Саймону Кларку

1

Как только Ромеро увидел новенького, он понял, что грядут неприятности. Он чувствовал, как его гложет это чувство изнутри, холодное и необъяснимое.

Когда сидишь десять лет в тюряге и не увидишь условно-досрочное ещё года три как минимум, то начинаешь прекрасно чувствовать грядущие неприятности. Знать, как они пахнут, как ходят, как разговаривают.

Сержант Йоргенсен завёл новичка внутрь и сказал:

– Ну, что, Ромеро, у тебя новый сокамерник. Он молодой и невинный, так что не попорти мне его.

Йоргенсен считал, что это очень остроумная шутка. Он схватил новенького за руку и подтолкнул к Ромеро.

– Он полностью в твоём распоряжении, так что не сломай его.

Йоргенсен вышел из камеры, и дверь захлопнулась. Он пошёл дальше, крутя в руках дубинку, хохоча с другими охранниками и разыскивая, к кому бы прицепиться и проломить башку.

Ромеро встал и окинул взглядом новенького. Когда у тебя есть время попрактиковаться, ты становишься особенно хорош в таких «взглядах». А у Ромеро это была уже вторая ходка. Когда ему было двадцать, он уж садился на пять лет в Брикхейвен за крупную кражу и незаконную торговлю оружием.

Сейчас ему уже сорок. На этот раз он сел за оскорбление и нападение на сотрудника полиции, и теперь просто ждал, когда этот грёбаный срок закончится.

Ромеро надеялся, что с выходом из этой дыры, он сможет избавиться от той тьмы, что сидела внутри него долгие-долгие годы.

И щуплый парнишка, который станет проблемой, ему был абсолютно не нужен.

– Как тебя зовут, Цыпа? – Ромеро подошёл ближе, скрестив на груди накачанные руки и давая возможность парню, рассмотреть его татуировки. Этот молокосос должен сразу понять, что Ромеро здесь главный, и он выдавит глаза и расквасит череп, если кто-то станет на его пути.

– Денни, Денни Палмквист, – ответил парнишка.

Ромеро покачал головой. Бабское имя. Палмквист. Чёрт, да зеки съедят его и не подавятся.

– Ладно, Денни. Я буду звать тебя «Цыпа». Ты не против, Цыпа?

Мелкий засранец ничего на это не ответил. Просто стоял в углу камеры с виноватым взглядом потерявшегося щенка. Хотя Ромеро прекрасно знал, что такие как Денни Палмквист и были потерявшимися щенками.

Господи, только гляньте на этого ребёнка!

Сто шестьдесят пять – сто семьдесят сантиметров ростом, килограммов шестьдесят. Да в такос [1]1
  блюдо мексиканской кухни, состоит из кукурузной или пшеничной тортильи, наполненной разнообразной начинкой больше мяса


[Закрыть]  больше мяса, чем на этом парне! Наверно, остальные уже качали мышцы, чтобы решить между собой, кому достанется эта тощая задница. Отвратительно. Кожа да кости.

Конечно, размер не всегда имеет значение. В Шеддоке тоже была парочка норовистых зеков – и оба были худощавыми едкими ублюдками с заточками. Но по виду Денни Палмквиста можно было смело сказать, что он – ничто.

Он не сможет себя защитить, а значит, станет жертвой. И в течение ближайших сорока восьми часов он точно станет чьей-нибудь опущенной сучкой.

Ромеро был жёстким человеком.

До отсидки Ромеро работал на улицах: толкал кокс, угонял машины, дрался и даже проломил парочке черепа. Такая жизнь отлично готовит к существованию в тюрьме. Ромеро был жестоким, внушительным и был готов в любую минуту дать в морду, если на него косо посмотреть.

Но этот ребёнок? Нет, у него за спиной явно не было улицы. Маленький родной городок, какой-нибудь кружок в старших классах. Да он явно готов был обмочиться, когда его толкал местный хулиган!

Такому парню нечего было делать в тюрьме максимально строгого режима.

Черномазые первыми примутся за его милую задницу. А если не они – то латиносы. Чёрт, да даже белые – байкеры и группа Арийских Братьев – первым делом возьмутся торговать его белым задом.

Ему нужен тот, кто будет за ним присматривать и защищать.

Но он не справится и с Братьями, и со скинхедами, и с неотёсанными наркоторговцами. Ни одна банда не вступится за такую цыпу, как Денни Палмквист. А Ромеро? У Ромеро есть собственные проблемы.

Он сел на койку и закурил:

– Твоя койка верхняя, Цыпа.

Но парень не сдвинулся с места.

– За что сидишь? – спросил он.

Вот дятел бестолковый! «За что сидишь?» Этот ребёнок точно насмотрелся фильмов про тюрьму с Джеймсом Кэгни и прочего дерьма.

– Я же сказал, – повторил Ромеро. – Твоя койка верхняя.

– Похоже, ты не очень разговорчивый.

Ромеро бросил на него быстрый взгляд:

– Закрой пасть, Цыпа. А если не закроешь, я тебе туда что-нибудь засуну и закрою сам. Понял, о чём я говорю?

Парнишка понял.

2

День второй.

Ребёнок до сих пор оставался нетронутым, но так не могло продолжаться. Пока они гуляли во дворе, все зеки следили за ним, вдыхали запах новичка и размышляли, чьей сучкой он станет.

Ромеро знал, что долго такое не продлится.

Сначала они заберут у него в столовке еду, изобьют во дворе на прогулке, а потом попробуют изнасиловать в прачечной или в душевой. Так всё и начинается. Давление со всех сторон.

Зэки будут кружить вокруг него, как изголодавшиеся псы вокруг сочного свежего мяса. Решать, кому достанется первый кусок. Затем появится какой-нибудь надсмотрщик и скажет Палмквисту, что готов защищать его за определённую сумму. И не важно, откуда тот возьмёт деньги – у отца, матери, брата или отца святого – он будет держать своё слово, пока будут платить.

А если у него не будет денег? Тогда он станет сучкой какого-нибудь бугая, будет нагибаться и сосать ему член. Потому что здесь всё происходит именно так: если ты не часть одной из группировок, то тебе не хватит сил дать отпор в одиночку.

И ты никогда не выйдешь из этой кабалы.

Уж точно не в Долине Шеддок.

Здесь была настоящая дыра. Если закрыть тысячу парней, как каких-то животных в клетках, на месяцы и годы, но совсем скоро даже самые хорошие из них потеряют человечность и начнут показывать зубы.

Это был мрачный, серый, бетонный мир, в котором ты сам закапываешь свои надежды самой огромной лопатой. А вместе сними – и себя самого. Жестокие охранники. Отвратительная жратва. Теснота. Одиночество. Разочарование. Как в печке летом и как в холодильнике зимой. Насекомые. Крысы.

Прибавьте к этому нечеловеческое отношение, вмешательство в личную жизнь, унизительные осмотры и обыски... Это выдавит из вас всё лучшее, что осталось. И тогда останутся лишь хищники и жертвы.

Парни с татуировками и мёртвыми глазами изучают двор, обнюхивают каждый закоулок в поисках отставших от стаи и слабых – любого, кого можно повалить на землю и вцепиться зубами, не ожидая отпора в ответ.

Зэки в Шеддок грабят друг друга, деруться друг с другом, толкают друг другу наркоту, бухло и контрабандную порнуху, а иногда и приводят баб.

Они могут убить за деньги, а иногда и просто так. Они готовят заточки и режут ими друг друга, насилуют друг друга, убивают друг друга, стучат друг на друга. Большинству из них абсолютно нечего терять.

Шеддок – как кипящий, бурлящий котёл, в который побросали все отбросы общества: хулиганов и насильников, серийных убийц и расистов, религиозных фанатиков и психопатов. И здесь они были сконцентрированы на небольшом пространстве за колючей проволокой и высоким бетонным забором.

И из всего этого котла воняло дерьмом, немытым телом, рвотой, болью и непроглядной тьмой, и, когда вы сюда попадаете, эта вонь сразу ударяет вам в нос.

Финиш.

У такого парня, как Денни Палмквист, нет шансов в этой тюрьме.

3

– А ты не очень разговорчив, да?

Ромеро лежал на своей койке и пытался читать книгу, пока не потушат свет. Это был роман о каком-то парне, старавшемся выжить в Антарктиде. Ромеро нравились подобные книги, потому что он понимал, что выживание было реальным.

– Почему бы тебе не заткнуться на хрен, а, Цыпа?

Этот ребёнок вздохнул, сидя на узкой койке напротив цементной стены и глядя на прутья решётки.

– Чёрт, я просто говорю, что мы здесь заперты вместе надолго, поэтому, может, стоит наладить отношения?

– Слушай, Цыпа: я не собираюсь тебя трахнуть или перерезать глотку... Почему бы тебе просто этому не порадоваться?

– Я думал, мы можем поговорить.

Ромеро это было на фиг не нужно. Он не хотел иметь ничего общего с этим мелким ублюдком. Сначала начинаешь разговаривать с парнем, потом чувствуешь, будто вы стали друзьями. А потом вообще захочется начать о нём заботиться.

«А мне это не надо, – думал Ромеро. – Точно не надо».

Дело в том, что Ромеро не мог точно понять, что его беспокоит в этом ребёнке. И стоит ли впрягаться за него. Было в этом парне что-то непонятное, из-за чего он не нравился Ромеро, только мужчина не мог понять, что же это.

– Ладно, Цыпа, начинай. Расскажи мне свою чёртову историю. Что ты сделал? Трахнул чьего-то пуделя? Столкнулся в подворотне со шпаной? Расскажи свою душещипательную историю, почему тебя сюда упекли.

– Непредумышленное убийство.

Ромеро чуть не заржал. Непредумышленное?

– Ты? И чё ты сделал? Переехал старушку на мамочкиной машине?

Палмквист не отреагировал на подначивание.

– Нет... Это была девушка. Ну, знаешь, мы вроде как встречались. Ничего серьёзного. Пару свиданий, всё такое. А потом её убили, и в этом обвинили меня, потому я был последним, кого с ней видели.

Мальчишка опустил взгляд на свои пальцы, словно пытаясь понять, могли его руки совершить подобное.

– Ну и вот... Я признал свою вину. Согласился на пять лет за непредумышленное, иначе окружной прокурор грозил обвинить меня в убийстве первой степени. А это верная смертная казнь.

Вот теперь Ромеро расхохотался.

– И какого хрена ты это сделал, Цыпа? Да окружной прокурор тебя разыграл на раз-два. Если они хотели повесить на тебя убийство, им пришлось бы доказать твою вину самим.

– Мой адвокат тоже так говорил, но я пошёл на сделку.

– А надо было послушаться адвоката, Цыпа. И тогда бы тебя здесь не было.

Но Палмквист покачал головой.

– Нет, ты не понимаешь. Я не убивал ту девушку. Это сделал мой брат. Ну и я не хотел, чтобы это вылезло наружу.

Ромеро усмехнулся и закурил.

– Интересный у тебя братец. Позволяет тебе тянуть за него его же лямку.

– Мой брат... Деймон... Он не такой, как мы. Он другой. Я не хотел, чтобы это вылезло наружу из-за того, какой он, и что делает.

Ромеро не сводил глаз с Денни Палмквиста. Это чёртового сукина сына Цыпы. Он так говорил о брате, словно тот лазит по деревьям, имеет две головы и стальной член.

Это было бы смешно, но... Какого хрена? Когда этот ребёнок говорил о брате, в его глазах промелькнул испуг, словно он боялся своего брата. Может, в этом всё и дело?

– Лучше бы тебе определиться с приоритетами, Цыпа, и поскорей, – произнёс Ромеро. – Позвони своему адвокату и расскажи ему правду. Вот что ты должен сделать.

– Я не могу так поступить.

– Тогда тебе будет плохо, Цыпа. Реально плохо.

Теперь парнишка посмотрел Ромеро прямо в глаза, и в его взгляде мужчина увидел угрозу.

– Я не Цыпа, Ромеро. Это уже вторая тюрьма, в которую меня засунули. Я знаю, как всё устроено.

– Да? И где ты до того сидел?

– В Брикхейвене, в другой части штата.

– В Брикхейвене?

– Да. Ты там был?

– Был. Много лет назад.

Брикхейвен. Да неужели? Брикхейвен – это не шутки. Ромеро представить не мог, как этот малёк выжил в том болоте. Может, ему повезло. Только вот в Шеддоке он может и не надеяться на удачу.

В Шеддоке держали всех нарушителей, с которыми не справлялись в других тюрьмах.

Но тут Ромеро задумался: несколько месяцев назад в Брикхейвене что-то произошло, что-то реально ужасное. Интересно, каким образом во всём этом замешан этот ребёнок?

– Брикхейвен – не Шеддок, Цыпа. Здесь парни будут делать с тобой ужасные вещи.

– Даже хуже, чем со мной поступали в Брикхейвене?

– Да.

Но Палмквист лишь покачал головой:

– Это они зря. Конечно, они не понимают, что для них хорошо, а что плохо... Но, когда мой брат узнает, что они меня тронули, у них будут проблемы.

– Здесь? Вот тупой засранец! Ты себя вообще слышишь? Твой брат тебе здесь не поможет. Разве не понимаешь? Может, он и бешеный ублюдок, но он там, снаружи, а за этими стенами ты остался один.

Глаза Палмквиста потемнели и опасно блеснули:

– Поосторожней со словами, Ромеро. Ты ведь не хочешь его разозлить?

Ромеро затушил сигарету и поднялся на ноги.

– Ты чё сказал, мудак? Ты хоть подумал, что сейчас ляпнул, мать твою?

Ромеро возвышался над Палмквистом, готовый вот-вот ударить, выбить всю дурь из этой башки и переломать кости.

– Давай сразу разберёмся со всем, Цыпа. Расставим всё по местам, ладно? Может, ты и выжил в Брикхейвене. Может, тебе там и повезло. Но здесь на удачу не надейся. Ты – кусок вкусного мяса, и каждый здесь хочет откусить от него. Эти животные будут бить тебя, резать, поджигать и насиловать. И кто их остановит? Твой хренов брат? Не смеши меня! Эта тюряга на краю мира, идиот!

Палмквист, казалось, был готов разрыдаться.

Ромеро хотел этого. Лучше он заплачет сейчас, выпустит всю свою человеческую слабость перед Ромеро и возьмёт себя в руки. И чем скорее, тем лучше.

– Открою тебе маленький секрет, Цыпа. У тебя нет шансов. Можешь выбрать себе папочку, пока он не выбрал тебя сам.

– Чёрт, посмотрим.

Ромеро хотел врезать ему разок, чтобы у мальчишки начала варить голова, но... Снова это неприятное ощущение внутри, словно скручивает внутренности. Этот ребёнок принесёт неприятности и разверзнется ад. Это остановило Ромеро... И чувство отвращения, будто собираешься коснуться огромного паука или пожираемую червями крысу. Чувство было очень сильным, до приступа тошноты.

Но ощущение того, что этот парнишка обладает над Ромеро такой властью, хоть и прав на это не имеет, вывела мужчину из себя.

– Чёртов сосунок! Да если я прямо сейчас решу тебя избить или трахнуть, ты не сможешь меня остановить! Я добьюсь того, чего захочу, и ты ничего с этим не сможешь сделать, ты ведь понимаешь это? Я тебе врежу, трахну, а уже завтра или через неделю буду продавать твою симпатичную задницу за мыло и курево. Как тебе такая идейка? Нравится? Так что только дай мне повод, Цыпа, дай мне повод вытащить бритву, порезать тебя в мелкие клочья и трахнуть то, что останется. Ну, вперёд, нахальный сопляк, дай мне повод!..

Но Палмквист не двигался.

Он просто смотрел на прутья решётки, словно ему было интересно, что за ними находится.

4

Следующим утром во дворе.

Ромеро сидел рядом с перекачанным латиносом-вором по имени ДжоДжо Аквинтес и огромным татуированным байкером Риггзом. Последний, казалось, только вышел из какой-то пещеры времён Неолита и до сих пор питается сырым мясом.

Все трое сидели за столиком у стены и выглядели устрашающе в оранжевых тюремных робах.

Риггз рассказывал, как всего через пару месяцев его срок закончится, и он выйдет. Он отказался от своего права на условно-досрочное, отсидел всё до конца, и поэтому после выхода из тюряги за ним не будет увиваться хвостом офицер по надзору.

– Я выйду через эти ворота, парни, и буду свободен, как птица, – говорил он. – Деньги снова потекут ко мне в руки.

Ромеро понимал, о чём тот говорит.

Риггз был членом клуба байкеров «Монголы» и главным в сети сбыта метамфетамина. Когда он выйдет, то собирается снова прибрать к рукам всё, что осталось до его ходки. Риггз за монетку в пять центов усадил черномазого дилера коксом в инвалидное кресло голыми руками. Вот таким он был парнем.

Аквинтес рассказывал, что ему ещё долгое время придётся сидеть и смотреть на эти стены, потому что тянуть ему свой срок ещё пяток лет. «Зато когда выйду, – говорил он, – больше никаких вооружённых ограблений».

А ведь именно они и привели его сюда. Теперь он подумывал о чём-то менее жестоком, например, мошенничестве со страховками. И если парень разберётся во всех нюансах, то может в этом неплохо преуспеть.

Только Ромеро их не слушал.

Он наблюдал за Денни Палмквистом, который топтался у бейсбольной площадки с другими отбросами – растлителями несовершеннолетних, педофилами, серийными убийцами и слабаками.

Зеки не любят такой контингент – парней, что вредят женщинам и детям. Для этого и яйца-то не нужны. А тех, у кого они были, здесь уважали; ими гордились, потому что они определяли место человека в пищевой цепочке за этими стенами. Я вот остальные в тюрьме были неугодными и на них все смотрели свысока.

Иногда, когда какой-нибудь реальный зек начинал скучать, он подходил к бейсбольной площадке и выбивал всё дерьмо из какого-нибудь педика, серийника и педофила. И сразу чувствовал себя лучше.

Да, и Денни Палмквист находился в той толпе.

Держался в сторонке и пытался не привлекать внимание педофилов своей детской мордашкой.

Но кое-кто из зеков во дворе наблюдал за ним и задавался вопросом «а кто эта новая сучка?».

– Что скажешь о своём новом сокамернике, Ромеро? – спросил Аквинтес, вытаскивая из кармана самокрутку, на половину набитую табаком, а на половину – марихуаной.

Хороший вопрос. Только вот Ромеро не знал, что ответить. Этот пацан был новичком, слабаком, беззащитным, как котёнок, но... но было в этом мелком ублюдке что-то жуткое. То, что Ромеро не нравилось, но он не мог подобрать для него название.

– Глянь, с кем он зависает, – ответил Ромеро. – Ни о чём тебе не говорит?

Риггз качнул головой, почти пританцовывая от нетерпения пойти и надрать задницу какому-нибудь насильнику.

– Обычная сучка, – заключил Ромеро. – Ничего больше.

– Слышал, он был в Брикхейвене и попал там в какую-то передрягу, – вспомнил Аквинтес. – Только не смог выяснить, что он натворил.

– Да ты только посмотри на него, – хмуро произнёс Риггз. – Наверняка, он был там чьей-то сучкой, потом влюбился в такого же педика, а его папочка принял всё близко к сердцу. Вот и принялся за паренька.

– Да он просто слабак, – ответил Ромеро. – Думает, что если кто-то его хоть пальцем тронет, то придёт его брат и спасёт его белую задницу.

Аквинтес рахохотался.

– Чего? Вломится в Шеддок? Никогда о таком не слышал. Сбежать отсюда – да, пытались разок-другой. Но чтоб внутрь тюрьмы...

– Брикхейвен, – протянул Риггз, почёсывая не стриженый подбородок. – Я слышал о каком-то дерьме, что там случилось. И знал одного из парней, с которым это произошло. Его звали Фриц, Донни Фриц. Мерзкий кусок дерьма. Он и его сокамерник – черномазый по имени Болс... чёрт, да с ними это сделали уже после отбоя. Реальный ужас.

По тюрьмам циркулировали странные слухи. Фрица и Болса убили в собственной камере. Они выглядели, словно кто-то изрубил их бензопилой: сплошное месиво из мяса и крови. Да, и всё это после отбоя. Никто не мог найти объяснение.

– Может, хочешь нового сокамерника? – спросил Аквинтес у Ромеро. – Я могу поговорить с Бенни, и он всё уладит.

Но Ромеро покачал головой:

– Пока нет. Этот парнишка забавный, хотя и странный порой. Хочу посмотреть, что будет дальше.

У края бейсбольной площадки огромному негру по имени Реджи Уимс надоело ждать. Он направился к толпе, и все отбросы-насильники убирались с его пути.

Он подошёл к Палмквисту, схватил того за отворот робы и подтянул к самому носу, словно хотел поцеловать. А потом отшвырнул и начал бить.

– Похоже, из твоего парнишки вышла прекрасная приманка, – равнодушно произнёс Аквинтес.

Риггз рассмеялся: ему было смешно видеть, как Уимс выбивает всю дурь из этого мелкого проныры.

Ромеро бросил сигарету, поднялся на ноги, не совсем отдавая себе отчёт в том, что делает.

– Ты какого хрена задумал? – спросил Аквинтес. – Он что, твоя сучка? Ты же знаешь, Уимс – тёртый калач. Возьми уж в таком случае заточку. Сделай всё, как следует.

Но Ромеро не нужна была заточка. И уж тем более – помощь Риггза. Байкер сказал, что он может помочь справиться с Уимсом. Но Ромеро ответил, что просто хочет посмотреть, как Палмквиста окунут в реальность.

Когда он дошёл до площадки, всё уже было кончено.

Охранники ничего не заметили. Отчасти оттого, что зеки взяли Уимса и Палмквиста в кольцо, а отчасти оттого, что они и сами всегда старались ничего не замечать.

Охранник не отложит журнал и не остановит зека, даже если начать насиловать его мать в трёх метрах от него самого. Ромеро знал, что лень, тупость и безразличие были их образом жизни.

Уимс уже возвращался к своим братьям у баскетбольных колец и не обращал внимания на Ромеро. А Ромеро не обращал внимания на Уимса.

Палмквист сидел на заднице и сплёвывал кровь и зубы в песок. Его левый глаз уже начинал заплывать, а нижняя губа была почти разорвана напополам.

– Ну что, понравилось? – подошёл к нему Ромеро, даже не собираясь подавать руку или высказывать сочувствие. – Начинай привыкать, Цыпа. Потому что, начиная с сегодняшнего дня, это ждёт тебя двадцать четыре часа семь дней в неделю. Сначала они будут тебя избивать, а потом... Ты же и сам знаешь, что будет потом?

Палмквист кивнул:

– Знаю. Я уже бывал в такой ситуации.

«Наверно, какой-то зек порвал ему задницу в Брикхейвене», – подумал Ромеро. Это бы его не удивило.

– Что ж, тогда ты знаешь, во что вляпался.

Но Палмквист лишь покачал головой.

– Этот чёртов нигер уже труп, только сам ещё не знает об этом, и тут я ему уже ничем не помогу, – теперь он улыбался окровавленными губами. – Сам увидишь, Ромеро, у меня есть туз в рукаве.

– А кое-что другое скоро будет у тебя в заднице, помяни моё слово, – ответил Ромеро.

Но Палмквист ничего не ответил.