Текст книги "Библия моды"

Автор книги: Тим Ганн

Соавторы: Эйда Кэлхун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Тим Ганн, Эйда Кэлхун
Библия моды

Copyright © 2012 by Tim Gunn Productions, Inc.

© Зотина Т., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2014

КоЛибри®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

* * *

Посвящается всем модникам прошлого, настоящего и будущего

Введение
Почему я выбрал историю западной моды?

Всем нам интуитивно понятно, что такое одежда. Заходя в помещение или прогуливаясь по улице, вы неосознанно замечаете, кто во что одет, и составляете о каждом свое мнение. По внешнему виду человека обычно сразу можно сказать, богат ли он, беден ли или имеет средний доход. Зачастую даже можно определить, кем человек работает: на курьере будут подвернутые штаны, на бизнесмене – деловой костюм.

Тем не менее мы редко задумываемся, что именно окружающим рассказывает наша собственная одежда о нашем положении в обществе и предпочтениях. Одежда – это самовыражение. Если у вас не очень разнообразный гардероб – например, вы носите только брюки капри и футболки, – это воспринимается так же, будто в вашем словарном запасе не хватает слов.

Многие историки моды изучают костюмы, характерные для определенной цивилизации, работы того или иного модельера или конкретные периоды развития моды, мне же больше всего интересна одежда, которую мы носим сегодня, а также то, как приобрели популярность те или иные образы. В этой книге основное внимание уделено западной моде, особый упор сделан на Америку. Внимательно посмотрев на вещи, которые можно найти в шкафу практически любого американца, я задам про каждую из них вопрос: «А вы знаете, откуда взялся этот предмет гардероба – до того, как вы купили его в «Олд Нейви» (Old Navy)»?

Жена Людовика XVI Мария-Антуанетта в платье, воплощающем все излишества французского двора.

«Вот это тряпье?» – возможно, подумаете вы.

И я отвечу: «Да». Даже у этой поношенной футболки с изображением «Роллинг Стоунз» увлекательная история возникновения, начавшаяся задолго до концертного турне «Стилл Уиллз». Хотя американскую моду часто ругают за неряшливость и считают неудачным подражанием парижской от-кутюр, на мой взгляд, она способна удивлять, в ней есть красота и чувствуется история. А мне очень нравится узнавать, как и почему мода со временем меняется.

До того как я взялся писать эту книгу, я считал, что весьма неплохо разбираюсь в моде. Я уже 29 лет преподаю, и учиться мне всегда нравилось не меньше, чем учить. Однако, пока я работал над этой книгой, мой уровень знаний так возрос и я усвоил столько нового, будто только что заново окончил аспирантуру! Необходимость тщательного поиска нужной информации и пугала, и радовала меня. Что ни день, я узнавал что-то удивительное и неожиданное.

К примеру, я всегда утверждал, что мода неизменно зависит от обстановки – в обществе, культуре, истории, экономике и политике. Но даже я был потрясен, узнав, какие серьезные изменения произошли во вкусах людей после Великой французской революции. Роскошные платья времен Людовика XIV, Людовика XV и Людовика XVI поражали своей пышностью, а парики и прически были такими высокими, что изменилось внутреннее убранство помещений, мебель и даже архитектура зданий. Затем, в мгновение ока, все эти впечатляющие силуэты исчезли, как исчез и сам королевский двор. Их место заняли скромные платья, напоминавшие непритязательные ночные рубашки – из небеленого хлопка, без замысловатого кроя и каких-либо украшений. Это лишний раз доказывает: мода и история неразрывно связаны!

Быть может, вы спросите, почему в львиной доле книг по истории моды рассказывается именно о Западе? Ответ прост: многие века западная мода изменялась и эволюционировала, тогда как восточная оставалась все той же. Индийское сари, китайский чонсам (или ципао), корейский ханбок, японское кимоно тысячи лет выглядели одинаково. Эволюция их заключалась лишь в используемых тканях. Например, кимоно перевязывают поясом оби, которому и сейчас полагается быть шириною 30 сантиметров и длиною 4 метра. Как вам такое требование?

В той части света тоже придумали множество красивых предметов одежды, и их история не менее занимательна, однако изменялись они не так сильно. По этой же причине я не буду рассматривать европейские национальные костюмы. Одежда крестьян из разных регионов замечательна своей неизменностью. Например, в Румынии была найдена глиняная женская фигурка бронзового века, и вылепленная на ней одежда поразительно напоминала болгарский национальный костюм начала 20-го столетия. То есть за 3,5 тысячи лет почти ничего не изменилось! (1) И если мы собираемся рассмотреть эволюцию одежды и ее превращение в то, что мы носим сегодня, тут мы зайдем в тупик.

В 20-х годах 20-го столетия в моду впервые за долгое время вернулась драпировка, характерная для античной тоги (тем не менее не всегда она была так ярко акцентирована, как в наряде на этой фотографии 1920 года).

Напротив, если проследить, как со временем изменялась тога, голова пойдет кругом. Изначально она была простым куском ткани, которым обматывали себя, чтобы выглядеть благопристойно. Длиной она была до пола, и облачались в нее аристократы. Богатые греки и римляне вальяжно прохаживались в тогах по своим покоям.

Когда римляне начали носить тогу и на улице, где было гораздо грязнее, чем в их домах с выложенными мрамором полами, наряд этот стал короче. Вскоре обнаружили, что подол тоги пачкается намного быстрее, чем верх, – так со временем она превратилась в раздельные предметы одежды, а теперь и в платье с запахом, и даже в спортивную форму.

Когда мы со студентами ходим в Метрополитен-музей, я люблю водить их по залам в хронологическом порядке: так они лучше чувствуют эволюцию вещей. Более того, они сами начинают предвидеть их дальнейшее развитие. Ничто не берется из ниоткуда, у всего есть свое назначение. Именно поэтому я люблю картины эпохи Ренессанса. Каждая деталь несет особый смысл, от воробья до лилии. О моде можно сказать то же самое.

Из моей книги вы узнаете об эволюции моды начиная со звериных шкур, которые носили пещерные люди, и заканчивая последними коллекциями с подиумов. Надеюсь, читатели так же, как и мои ученики, ликующие при виде картин в Метрополитен-музее, помогающих проследить ту или иную тенденцию, будут изумлены, узнав о том, как из нижнего белья саксов родились брюки капри с накладными карманами (и почему они превратились в самый ужасный и столь любимый нынешними американцами предмет одежды). Или как традиционные римские сандалии со шнуровкой, позволявшей обуви удержаться на ноге во время ожесточенного боя, стали вьетнамками, которые сейчас носит практически каждый студент.

Киноактриса Джейн Мэнсфилд красуется в туфлях на высоком каблуке. Повальная мода на прозрачную обувь привела к созданию колготок с просвечивающимся неуплотненным мыском и пяткой.

В отличие от шлепанцев, обувь на высоком узком каблуке всегда говорила о богатстве: нет нужды ходить в ней пешком, раз вы занимаете столь высокое положение, что вас всюду носят в паланкине или, в нынешние времена, возят на машине. Когда выходишь из лимузина, можно поставить ножки в туфлях, созданных Джимми Чу, прямо на красную ковровую дорожку, совершенно не опасаясь, что каблук застрянет в решетке или трещине на тротуаре. А вот в 1990-х мы носили громоздкие каблуки отчасти потому, что в эпоху гранжа быть богатым было не так модно, как теперь.

Просто так ничего не случается, и если что-то задерживается в нашей культуре, то это тоже неспроста. Некоторые историки считают, что всякое изменение в моде отражает желание акцентировать внимание на очередной эрогенной зоне, так что новые формы выреза или длина подола происходят от стремления избавиться от сексуальной скуки.

Новаторские идеи в области моды быстро исчезают, если их сложно приспособить к жизни, – так, одни предметы одежды вновь становятся популярными, другие навсегда выходят из моды, а иные будто вечно пребывают с нами. Пока я это пишу, какие-нибудь модницы суетливо идут по Бруклину в коротеньких комбинезончиках, как две капли воды похожих на те, что носили воины в Древней Греции. И тем и другим этот предмет одежды нравится за свободу движений, которую он дает, при этом одни бегут по полю боя, а другие спешат на инди-рок-концерт.

Клэр Маккарделл – одна из величайших американских модельеров всех времен.

Большинство американцев не знают политической истории своей страны, что уж говорить о наследии моды. Мы живем в вопиюще неисторичное время. Зачастую, когда я спрашивал своих студентов из Парсонской школы дизайна, когда была Вторая мировая война, ни один не мог ответить. И меня особенно сильно раздражает, как мало студентов знают что-то о развитии американской моды, – а ведь у нее не такая уж длинная история! До Второй мировой мы все только копировали. Когда началась война, европейские дома мод закрылись и их тенденции мы заимствовать больше не могли. Тут же в Америке появились свои изобретатели – Клэр Маккарделл и Норман Норелл, разрабатывавшие два разных направления: спортивную и вечернюю одежду соответственно, – так у нас и родился творческий подход к моде. 1940-е годы не так далеки от нас, но даже студенты факультетов моды из лучших учебных заведений не знают, какие серьезные изменения произошли в этот период.

Между тем я зачастую могу сказать, у кого из студентов нет исторического чутья, просто глядя на их неоригинальные модели. Они думают, что с каждым новым дизайном изобретают колесо, не удосужившись узнать, что колесо успешно используется уже долгие годы. Тут я всегда вспоминаю о финикийцах. Те делали репродукции египетских и греческих произведений искусства, но знаков письменности не знали, поэтому все воспроизводимые ими надписи были обычной тарабарщиной. Они никогда не видели настоящей колесницы, поэтому на вазах изображали людей, стоящих на небольшой тележке без лошадей. Если бездумно использовать мотивы какой-то культуры, не зная ее основ, можно получить весьма странный, абсолютно нелогичный и искаженный образ.

Больше всего мне хотелось бы, чтобы американскую моду не забыли. Однажды я встречался с директрисой одной известной голландской школы дизайна, и она с презрением отзывалась об американской моде. Такое отношение мне кажется очень обидным, если его выказывает европеец, и откровенно ужасным, если американец. Когда я просматриваю заявления на участие в телешоу «Проект Подиум» (Project Runway), меня всегда поражает, как редко в строке «Кто из модельеров оказал на вас наибольшее влияние» указывают американских дизайнеров. Все непременно приводят имена Александра Маккуина, Кристиана Диора и Коко Шанель – при этом часто пишут ее как «Шинель» – и лишь изредка называют американских модельеров. А если и называют, то в основном Донну Каран. (Ума не приложу, почему никто не вписывает имя Майкла Корса, хотя бы даже ради собственной выгоды, ведь он один из ведущих шоу.)

Что касается моды, американцам абсолютно необходимо стать более патриотичными и защитить наши собственные находки, являющиеся достойным продолжением европейской традиции. Удивительно, почему все эти претенденты на звание нового «Лучшего модельера Америки» не ценят вклад великих модельеров-соотечественников. На ум мне приходят Полин Трижер, Клэр Маккарделл, Норман Норелл, Билл Бласс, Руди Гернрайх, Бонни Кэшин, Ларри Олдрич, Джеффри Бин… Список можно еще долго продолжать! Зато многие молодые дизайнеры, которых я знаю, боготворят «Антверпенскую шестерку», выпускников Королевской академии искусств начала 1980-х годов, в которую входили Дрис ван Нотен и Анн Демельмейстер. Но раз уж некоторые не способны даже правильно написать «Шанель», куда им до «Демельмейстер»!

Пока я тут называю все эти имена, неплохо бы кое-что прояснить и в терминологии: в определенных научных кругах резко высказывались против слова «мода». Меня очень огорчает, что многим оно может не нравиться, ведь это же не какое-нибудь матерное слово на ту же букву! Кое-кто из руководства телешоу как-то попросил меня использовать вместо него слово «стиль», потому что «мода» – это нечто элитарное. При этом той самой элите это слово не всегда нравится. В одной престижной школе искусств на северо-востоке страны вместо «моделирование одежды» даже употребляют словосочетание «разработка одежды». Однажды я был в их кампусе с независимым ревизионным комитетом. Во время нашей заключительной беседы я сказал ректору учебного заведения: «Полагаю, вы воздерживаетесь от использования в учебной программе слова «мода», потому что ваш учебный план не предполагает ее изучения. Он не ориентирован на потребителя. У вас не преподают историю моды. Это просто портновский колледж. Мне было до смерти скучно. Здесь никому не хочется новаторства. Разве вам не хочется, чтобы ваши выпускники изменили мир?» (И кстати, уважаемые читатели, вот вам один из способов избавить себя от дальнейшего членства в независимых ревизионных комиссиях.)

А мне нравится слово «мода». Поэтому я и поместил его в заглавие книги. Мода предполагает изменения и создание одежды без отрыва от истории. По мне, закрыть глаза на моду как на что-то глупое или незначительное – значит отрицать историю и зачастую выказывать сексизм, будто эта область, традиционно интересующая женщин, не достойна стать объектом научного изучения. Когда в 1906 году в Школе дизайна Парсонса открыли факультет моды, его называли факультетом «моделирования костюма», потому что существительного «мода» как такового не было, был лишь глагол – «моделировать». Когда же появилось существительное «мода», оно было призвано обозначать нечто большее, чем одежда, и мне кажется, что те, кому оно не нравится, просто противоречат истории.

Американские модельеры вносят в мировую моду большой вклад, несмотря на серьезные сложности в этой области. Во-первых, от своей работы им всегда необходимо было получать прибыль. Их никогда не спонсировали текстильные фабрики, как было во Франции. И для них никогда не разрабатывалось специальных законов по защите авторских прав, как это делают в Европе. Модельерам в Америке непросто! Тут нужно быть смелым и решительным. Короче говоря: да здравствует Америка! Да здравствует мода! И если меня больше никогда не пригласят в Европу или на очередную конференцию по конструированию и моделированию одежды, я переживу.

В заключение, перед тем как ученые умы неизбежно засыплют меня жалобами на то, что я не рассказал о той или иной форме выреза или о специфике конструирования камзола: эта книга – не учебник и не предполагает столь подробного описания. О том, что здесь освещено всего лишь в паре абзацев, написаны целые книги. Я постарался четко изложить все факты, опустив излишние детали. Если вы уже когда-то читали книги по истории моды, вы вспомните, как мудрено авторы рассказывают об изменении ширины воротника между 1750 и 1753 годами. Не все ли нам равно? Нет, нам интересно, конечно, но не настолько.

Советую всем, кого после прочтения этой книги заинтересует история моды, обратиться впоследствии к более академичным изданиям. Пока же, надеюсь, вы получите удовольствие от такого беспорядочного и избирательного обзора моих любимых событий из истории моды и поймете, что мода и исторические изыскания могут быть весьма занимательными.

Главнейшая цель этой книги – придать большую значимость вашей одежде. Я понял, что люди часто боятся пристально взглянуть на то, что висит в их шкафах, потому что многих мода пугает. Так быть не должно. Выбор одежды доставляет радость и захватывает, а кроме того, касается всех, кто по утрам одевается, а не только элиту с Манхэттена.

Надеюсь, что моя настольная книга по моде позволит вам с интересом взглянуть на свою одежду, по достоинству оценив ее любопытнейшее происхождение. У каждого предмета одежды свое значение, и обычно не одно. В этой книге раскрывается значение и история наших вещей, поэтому я очень надеюсь, что она волшебным образом превратит ваш заваленный одеждой шкаф в удивительный мир! В качестве руководства в конце книги я поместил анкету, которая поможет вам понять, чего не хватает в вашем шкафу и какие вопросы себе задать. Такая инвентаризация позволит многое узнать и о моде, и о себе.

Так что давайте заберемся в нашу машину времени – и в путь!

1. Нижнее белье
Надежность против свободы

Трусики, бюстгальтер и прочее дамское белье…

В защиту корсета

Не так давно я работал на съемках фильма с одной очаровательной молодой актрисой, которая терпеть не могла носить нижнее белье. Режиссер несколько раз отводил восходящую звезду в сторонку и умолял надеть хоть какие-нибудь трусики. Юбки, которые полагалось носить ее героине, были такими короткими, что он боялся запечатлеть на пленке нечто не подходящее для фильма, разрешенного для просмотра детям с 13 лет. Не говоря уж о том, что постоянное мелькание прелестей актрисы, когда она нагибалась, лишало съемочную группу присутствия духа.

В конце концов она надела белье, и все с облегчением вздохнули. Разумеется, бюстгальтер она тоже не носила, так что вскоре после этого, во время сцены, в которой полагалось прыгать, ее грудь выскочила из блузки.

Хотя очевидно, что актриса несколько перебарщивала (см. Золотое правило Ганна № 2 из моей последней книги: «Мир тебе не должен ни-че-го» [1] 1
  The world owes you… nothing.


[Закрыть]), такое враждебное отношение к нижнему белью нынче не новость. С 1960-х большинство американок решительно восстали против утягивающего нижнего белья, и плевать они хотели на последствия.

И ничего страшного, если бы, отказавшись от корректирующего белья, женщины и вправду стали счастливее. Однако я часто встречаю людей – причем не только женщин, но и мужчин, – недовольных тем, как на них сидит одежда. Они жалуются, что брюки не подходят по фигуре или что под тонкой рубашкой видно, как выпирает живот. И добавляют, что мечтали бы иметь чуть более изящные формы.

На что я отвечаю: вы и все ваши предшественники и потомки! Вы разве не смотрели «Унесенных ветром»? Помните сцену, в которой Скарлетт О’Хара отчаянно пытается туго утянуть корсетом бывшую до рождения ребенка осиной талию?

Корсет из китового уса (1899 год) – весьма радикальный способ избавиться от жировых отложений, свисающих поверх пояса юбки.

Задолго до Гражданской войны в Америке женщины делали то же самое. Желая получить изящные формы, тонкую талию и округлости в нужных местах (разумеется, расположение этих «мест» менялось от поколения к поколению), наши предки изобретали самые разнообразные приспособления как для женщин, так и для мужчин, среди которых – корсеты из китового уса и стали. Корсеты носили вплоть до середины 20 века. В 1946 году в универмагах «Мейси» (Macy’s) продавался предмет одежды под торговым названием «Уисп» [2] 2
  Что переводится как «жгут». (Прим. пер.)


[Закрыть](Wisp) – пояс на косточках, который носили с нарядами в так называемом стиле «нью лук» («New Look»), призванном создать фигуру в форме ярко выраженных «песочных часов». После радикального переворота в одежде в 1960-х мы вообразили, что нам совершенно ни к чему никакие тряпичные оковы. И все же в обществе по-прежнему преобладает желание выглядеть определенным образом. К счастью, существуют такие предметы одежды, которые при вашем желании могут спасти ситуацию.

Корректирующее нижнее белье – тянущиеся изделия, позволяющие скрыть ненужные выпуклости и обрести изящные формы, – вот ответ на бесчисленные жалобы по поводу одежды и фигуры. Оно может выглядеть как боди, как нижнее белье со вставкой на животе, как длинные шорты или как любой другой предмет одежды, специально сконструированный для какой-либо проблемной зоны. Современное корректирующее белье гораздо удобнее и позволяет коже дышать, не то что корсеты, которые носили раньше. Оно является прекрасным примером эволюции текстильной промышленности, а также помогает людям выглядеть красивее в одежде, не прибегая к шнуровкам, китовому усу и металлическим косточкам.

«Пояс-корсет? Ни за что! – обычно восклицают те, кому я советую попробовать белье фирмы «Спанкс» (Spanx), боди «Мираклсьют» (Miraclesuit), шортики «Уокоул» (Wacoal) или продукцию любой другой марки, отвечающую потребности выглядеть в одежде лучше. – В нем я буду чувствовать себя так скованно! А хочется ощущения свободы».

По мне, так это заблуждение. Разве не будете вы чувствовать себя свободнее (когда флиртуете с кем-то, подписываете крупную сделку, хотите поразить всех на вечеринке), если выглядите лучше? Желание носить одежду, минимально стесняющую движения, поселилось в умах модников не так давно – корректирующее белье приобрело дурную славу лишь с приходом хиппи. Даже в 19 веке, во времена движения за рационализацию одежды, женщины не стремились полностью отказаться от корсетов. Они лишь хотели добиться того, чтобы носить нижнее белье весом три килограмма вместо привычных шести. Даже те особы, которые облачались в шаровары-блумерсы и жакеты мужского кроя, использовали для создания соблазнительной фигуры корсет. Причем носили они его даже во время занятий спортом!

Пояса-корсеты, около 1940 года.

Самое забавное, что вместе с ненавистью к корсетам рос и объем талии американцев. Мы как нация попали в какой-то порочный круг: мы желаем носить все более свободные вещи, потому что чувствуем себя все менее комфортно в собственных телах, при этом мы все яростнее настаиваем на том, чтобы нас ничем не «сковывали». Полагаю, наша боязнь носить утягивающее белье во многом и служит причиной того, что нам неуютно в собственной одежде. Америка, утягивающее нижнее белье – твой друг! (Америка, кажется, и сама постепенно приходит к этому выводу. Сара Блейкли, основательница фирмы «Спанкс», стала самой молодой в истории женщиной-миллиардером, самостоятельно добившейся успеха.) Разумеется, я при этом уважаю людей, которые не отягощают себя утягиванием выпирающих форм. Если дело касается нижнего белья, то тут, как и в жизни, нужно сделать выбор между свободой и надежностью.

В этой рекламе корсета, появившейся приблизительно в 1908 году, говорится о том, что он «уменьшит даже самую дородную фигуру до стандартов Красоты и Моды».

Но мой рассказ, конечно, о корсете, предмете одежды, имеющем множество форм и встречающемся в различных культурах, ставшем своего рода громоотводом для самых разных мнений о том, какой фигурой должна обладать женщина.

Сейчас корсету обычно пеняют на то, что он символизирует притеснение женщины. В залах музеев, где представлены костюмы, мы глазеем на осиные талии, формируемые корсетом, и замысловатые конструкции этого предмета одежды. Мы тут же делаем вывод, что во времена, когда у женщин было меньше прав, как, например, в викторианской Англии, корсеты затягивали туже всего, а когда у женщин появилось больше свобод, как в 1920-х, – слабее всего.

Однако история показывает, что это далеко не всегда так. К примеру, в Средние века одежда как мужчин, так и женщин была бесформенной и в основном одинаковой для обоих полов, при этом у женщин в то время не было почти никаких прав. И все же в символической роли корсета как отражения положения женщины в обществе что-то есть.

Наименее удобным предметом нижнего белья в Америке был, вероятно, корсет, который носили в первом десятилетии 20 века. Популярной тогда фигурой была та, что напоминала латинскую букву S, когда женщина стоит боком: выделялись бюст и бедра. Для создания такой формы спереди в корсет вставляли, например, прямую стальную планшетку, а по кругу – китовый ус. Имеющиеся внизу корсета подвязки обычно прикреплялись к верхней части чулок. Женщины также носили сорочку и панталоны (1).

Корректирующие предметы нижнего белья имели замысловатый крой, так что представьте, как свежо выглядела придумка яркого французского модельера Поля Пуаре, внесшего большой вклад в развитие моды, но почти забытого, когда в 1906 году он создал бескорсетное платье с завышенной талией. Для чего? Женщинам, которые в Америке вот-вот должны были добиться для себя избирательного права, нужна была и свобода движений.

Предметы нижнего белья изменяются вместе с культурой и наоборот. Когда в моде большая грудь, особой популярностью пользуются хитроумные вещички наподобие «Уандербра» (Wonderbra). Когда же в обществе процветает культ худого телосложения а-ля Твигги, женщины начинают пользоваться специальными утягивающими бюстгальтерами. В 1940-х и 50-х появились бюстгальтеры-торпеды конической формы. Затем хиппи «освободили» женщин от поясов-корсетов, которые носили их матери. Но стало ли это освобождением? Если вы одеваетесь, как хиппи, в свободные платья, вам, конечно, не нужен ни пояс-корсет, ни даже бюстгальтер. Но что, если вы захотите надеть шелковую блузку под строгий деловой костюм на заседание совета директоров?

Мне достоверно известно, что после 1960-х годов среди женщин по-прежнему бытовало мнение, что любого рода корсеты не нужны. Когда они перестали носить одежду в стиле хиппи, им стало неуютно без поддерживающего нательного белья, но при этом они отвергали любое корректирующее белье как нечто сковывающее. Мне кажется забавным, что многие сейчас избегают утягивающего белья, ведь узкие рубашки и облегающие джинсы точно так же ограничивают движения, как и корсет, с той лишь разницей, что не делают вашу фигуру привлекательнее.

Однако это вовсе не означает, что прошлое не знало чудовищного корректирующего белья. Производители заявляли, что определенные виды корсетов полезны для спины, но на самом деле порой загоняли женщин в такие предметы одежды, в которых подчас было трудно дышать. Историк моды Коллин Го изучила все заявления о пользе корсетов, которые высказывали в прошлом их производители. В 1995 году она опробовала так называемый «корсет здоровья» (2), распространенный в конце 19 века и придававший фигуре форму буквы S. Оказалось, что выполнять какую-то физическую нагрузку в таком корсете и не упасть в обморок практически невозможно. Вот и оправдание для женщин Викторианской эпохи, которые часто теряли сознание. Они не были слабыми; просто из-за корсета в их легкие поступало недостаточно кислорода!

Хотя к чему гадать? В 1856 году появились кринолины-клетки, которые нам могут показаться орудием для пытки наподобие «железной девы», выдающим себя за предмет нижнего белья. На самом же деле такой кринолин в свое время облегчил жизнь женщин. До его изобретения, в 1850-х годах, под пышные подолы требовалось надеть шесть нижних юбок – а это не слишком-то удобно. Кринолин-клетка создавался не из слоев ткани, а из жесткого каркаса, что обеспечивало ему меньший вес и предоставляло женщине относительную свободу движения (3).

Вероятно, кринолины никогда не вернутся в моду, потому что в современной жизни для них слишком много преград: малогабаритные машины, узкие тротуары и тесные крошечные сиденья в самолетах. Однако же, как отмечает историк моды Джеймс Лейвер, в 19 веке дам в платьях с кринолинами можно было встретить даже в переполненных вагонах поезда. «Законы целесообразности, – описывает он, – едва ли применимы ко всему, что связано с женским платьем (4)».

Я вовсе не предлагаю вернуться к тугой шнуровке. Большинство женщин на Западе согласятся, что бюстгальтер в любом виде значительно лучше замысловатого корсета. В Америку термин, обозначавший бюстгальтер, или бра, пришел из французского примерно в 1904 году благодаря компании «ДеБевойз» (DeBevoise), использовавшей в своем рекламном плакате слово «брасьер», изначально обозначающее короткую детскую курточку, чтобы придать этому предмету одежды французский шарм.

Лишь в 1930-х годах появился единый стандарт размера чашечек. А до этого, начиная примерно с 1910 года, в магазинах продавали специальные вставки. Даже теперь много где можно купить такие вставки. Любая женщина должна измерять свои параметры каждые пару лет, а также, разумеется, после рождения ребенка или после того, как сильно поправилась или похудела. Если бюстгальтер хорошо сидит, вы непременно будете выглядеть стройнее, а кроме того, будете намного комфортнее себя чувствовать в течение дня.

Так кто же придумал бюстгальтер? Пожалуй, это как спросить, где появились первые джинсы. Сложно сказать! В 1863 году Льюман Л. Чэпмен получил в Америке патент номер 40907 на белье на лямках для поддерживания бюста, однако едва ли это стало первой альтернативой тугим корсетам. С тех пор и до Первой мировой войны появилось немало других изобретателей, среди которых и знаменитая светская львица Мэри Фелпс Джейкоб (также известная как Кэресс Кросби), получившая патент в 1913 году.

Возможно, вам интересно, как Отто Титслинг (фамилию которого иногда пишут как «Тицлинг»), тот самый, о ком Бетт Мидлер поет в шуточной песенке «Отто Титслинг» в фильме «Пляжи» [3] 3
  В русском переводе фильм известен также под названием «Берега». (Прим. пер.)


[Закрыть], связан с историей возникновения бюстгальтера. («Отто Титслинг избрал себе жизненный путь: / Поднять и оформить женскую грудь».) На самом деле персонаж этот полностью вымышленный, появившийся в 1971 году из-под пера Уоллеса Рейберна в сатире «Выше бюст: жизнеутверждающая история Отто Титслинга и изобретения бюстгальтера» [4] 4
  Wallace Reyburn. Rust-Up: The Uplifting Tale of Otto Titzling and the Development of the Bra.


[Закрыть]. У героя этого произведения Отто Титслинга (чье имя по-английски напоминает фразу «перевязь для двух титек») был ассистент Ханс Дельвинг («неугомонные ручки») и злейший враг Филип де Брасьер («наполни лифчик»). Мораль: не учите историю моды по песенкам из фильмов.

Раз уж мы начали развенчивать мифы, расскажу историю о сжигании бюстгальтеров. Вы порой слышите, что феминисток презрительно называют «поджигателями бюстгальтеров». В наследство от 1960-х годов нам достался и такой образ: женщины, бросающие лифчики в огонь, разведенный в мусорном баке. Вы знали, что это лишь легенда? Вероятно, в умах общественности такая картинка родилась под влиянием протестов против войны во Вьетнаме, когда мужчины сжигали свои повестки о призыве в армию, а в 1969 году во время акции против церемонии избрания «мисс Америка» в Атлантик-Сити оборудовали «мусорку свободы», куда швыряли туфли на высоком каблуке, бюстгальтеры и прочие предметы, ассоциировавшиеся с угнетением. Огня тем не менее не разжигали (5).

На рекламных объявлениях «Мейденформ» 1960-х годов изображали женщин, представлявших себя в самых необычных ситуациях. (На другом объявлении была запечатлена женщина за работой, притом в конторе!) Надпись на самом объявлении: «Я представляла, что свела их с ума в бюстгальтере “Мейденформ”».