Текст книги "Да, детка (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Грейс подошла к Лиле и взяла ее за руку. Когда посмотрела на отражение перед нами, я увидела картину. Семейную картину любви и потери, но в основном выносливости и выживания.

– Для меня большая честь, что вы все стоите здесь со мной.

– Мэй, – прошептала Белла, и я увидела, как она смахнула слезу.

– Это правда. Всех нас считали дьявольскими соблазнительницами. Всем нам было больно из-за нашей красоты.

Я покачала головой.

– Но сейчас, когда я смотрю на нас, я не вижу проклятых женщин Евы. Я вижу женщин, которые благословлены, которые любимы и любят в ответ. Обогащая жизнь своих сестер, подруг и мужей.

Я улыбнулась Грейс, которая смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– И детей.

– И это благодаря тебе, – тихо сказала Мэдди.

Я повернулась к ней. Ее щеки вспыхнули, и она пожала плечами.

– Это правда. Ты была той, кто нашел в себе мужество бежать из единственного мира, который мы когда-либо знали. И ты вернулась за нами, вытащив из бездны тьмы.

– Независимо от того, насколько мы упирались, – пошутила Лила, и я рассмеялась. – Но это было благословение, которого я не ожидала.

Она крепче прижала Грейс к себе и провела рукой по обручальному кольцу.

– Я и не знала, что жизнь может быть такой прекрасной.

– Спасибо, – сказала я, вспомнив день моего бегства, день моей свадьбы с пророком.

Гончие и стражники преследовали меня до самого забора. А потом я прорвалась, поймала машину и оказалась в лагере палачей Аида… вернулась к мальчику, который украл мой первый поцелуй и мое сердце.

Ривер.

– Я люблю вас всех, – сказала я и услышала, как мой голос сорвался.

Я отчаянно пыталась избавиться от слез. Не хотела портить идеальный макияж от Красотки.

В дверь постучали, и ручка повернулась. Элисия, сестра Кая, просунула голову в комнату.

– Мне сказали прийти за вами, – сказала она и замерла в дверях. – Черт возьми, Мэй, ты прекрасно выглядишь.

Она улыбнулась и пошевелила бровями.

– Стикс сойдет с ума, когда увидит тебя.

Я рассмеялась над Сией. Она была забавной, как Кай, и такой же великолепной.

– И вы тоже потрясающе выглядите, подружки невесты, – сказала она и подмигнула Лиле.

– А как же я, тетя Сия? – сказала Грейс и протянула руки, чтобы показать свое платье.

Сия ахнула.

– А ты самая красивая из всех, Грейси, – драматично сказала она. – Черт возьми, я думала, это само собой разумеется.

Грейс самодовольно улыбнулась, а Сия посмотрела на меня.

– Стивен здесь, готов провести тебя к алтарю. И Стикс уже на месте.

– Он уже там? – спросила я, чувствуя, как в животе запорхали бабочки.

Сия взволнованно кивнула.

– И я должна сказать тебе, девочка. Стикс для меня, как еще один брат, но, черт возьми, он выглядит адски красивым. Ты воспламенишься, когда увидишь его.

– Сия! – воскликнула Лила, изо всех сил сдерживая смех.

– Что? Это правда! Буду ждать у главных дверей. – Она встретилась со мной взглядом. – Удачи, куколка.

Она ушла, и я крепче прижала к себе букет.

Рука Беллы переплелась с моей.

– Ты готова, сестра?

– Да, – сказала я и почувствовала силу этого ответа до самых костей.

Лила и Грейс выходили первыми. Следующей была Мэдди, потом Белла, потом я.

Выйдя в коридор, я увидела, как Стивен, мой отец, обернулся, ожидая у закрытых дверей. Он был одет в смокинг – единственный из присутствующих. Он сказал мне, что хотел сделать все правильно.

– Мэй, – прошептал Стивен, когда я подошла.

Он протянул мне руку, и я вложила в нее свою. Я встретилась с ним взглядом и увидела, что в его глазах заблестели слезы.

– Ты так прекрасна, моя девочка, – прохрипел он, борясь с комом в горле.

Моя девочка...

– Спасибо. – Я провела рукой по лацкану его смокинга. – Выглядишь великолепно.

Стивен улыбнулся и опустил голову. Когда он снова поднял глаза, то хрипло произнес:

– Для меня большая честь вести тебя к алтарю, Мэй. Я ждал этого момента слишком долго. Не могу поверить, что мы действительно сейчас здесь. Все мы. Это словно сон. – Его взгляд скользнул через мои плечи к сестрам. – Вы все выглядите так прекрасно...

Он откашлялся.

– Мои храбрые дочери.

– Папа, – прошептала я и сморгнула слезы.

Стивен замер.

– Папа, – повторил он, и на этот раз по его щеке скатилась слеза. – Я никогда не устану слышать это слово из твоих уст.

Он поцеловал меня в щеку, потом взял за руку.

– Думаю, что время пришло. Не хочу навлечь на себя гнев Стикса, если мы не отправим тебя туда, и вы не поженитесь как можно скорее. Он не терпеливый человек, когда дело касается тебя.

Я рассмеялась, но знала, что он был прав. Если я не потороплюсь, Стикс, не раздумывая, ворвется сюда и понесет меня к алтарю, чтобы ускорить события.

Сия ждала у дверей.

– Ты готова, Мэй?

– Да, – сказала я, но потом быстро подняла руку. – Только... одну минуту, пожалуйста.

Пока сестры занимали свои места, я подошла к окну, выходящему во двор. Я осторожно посмотрела сквозь стекло и почувствовала волну нервозности, увидев всех братьев на своих местах. Фиби и Сапфира сидели рядом с АК, Флеймом и Виком. Летти и Красотка были с Буллом и Тэнком. Я увидела Кая у алтаря, одетого в белую рубашку и его жилет... а потом я увидела его.

Мое сердце перестало биться, легкие перестали дышать, а тело перестало двигаться. Стикс, мой Стикс... он был... был... прекрасен.

Он стоял у алтаря, за ним пастор Эллис. Голова его была опущена, и он раскачивался из стороны в сторону. Я знала, как он нервничает. Его руки были сцеплены на груди. А потом он повернулся, чтобы услышать, что сказал Кай, и мое дыхание со свистом вырвалось из моих приоткрытых губ.

На нем были темные джинсы, его жилет и черный галстук «боло» с эмблемой Палачей на серебряной пряжке. Пара верхних пуговиц его рубашки были расстегнуты, демонстрируя многочисленные татуировки и загорелую кожу. Его темные волосы были растрепаны, именно так, как мне нравилось. А еще были его карие глаза, под нахмуренными бровями радужки казались еще темнее.

Он собирался стать моим мужем…

– Ты в порядке, Мэй? – спросила Сия, и я повернулась лицом к сестрам.

– Я готова, – сказала я, зная, что каждое слово было правдой. – Более чем готова.

Сия улыбнулась и вышла через дверь. Я заняла свое место рядом со Стивеном, позади сестер, и стала ждать, когда заиграет музыка.

Сегодня я выйду замуж за мужчину, который вытащил меня из глубочайшего отчаяния. Сегодня я стану миссис Мэй Нэш…

... наконец-то я буду дома.

Глава 7

Стикс

Я увидел, как из дверей появилась Сия и широко мне улыбнулась. Она подняла большие пальцы вверх, говоря мне, что Мэй готова. Я держал руки скрещенным на груди, чтобы ни один ублюдок не видел, как они дрожат.

Я дам клятву с помощью жестов. Я, бл*дь, смирился с этим дерьмом. Пастор знала, что мои братья ничего другого и не ждут, и теперь мне оставалось только ждать, когда Мэй выйдет из этой чертовой двери.

Кай наклонился ко мне.

– Ну что, нервничаешь? – я уставился на него, а он рассмеялся.

Я потянул себя за воротник. Здесь было чертовски жарко.

С дальнего конца двора донесся кашель Сии. Я поднял глаза, как и все остальные, и из аудиосистемы заиграла какая-то классическая музыка. Это был не Нельсон и не Уэйтс, но Мэй выбрала ее, так что все было чертовски охрененно.

Сия открыла дверь. Я не мог заглянуть внутрь, но мне не пришлось долго ждать. Первой появилась Грейс, выглядя такой милой в своем маленьком белом платье. Кай улыбнулся, когда его дочь начала бросать белые лепестки на землю. Она шла по проходу, как будто ей было все равно на весь мир, а потом пробежала последние несколько шагов, пока не оказалась рядом с Каем.

– Молодец, детка, – сказал он и взял ее за руку.

Следующей была Лила, за ней Мэдди. Кай не сводил глаз со своей жены, а когда я посмотрел на Флейма, брат, казалось, был готов сорваться с места, лишь бы оказаться рядом с Мэддс. Белла последовала за ней, Райдер и его мать, Руфь, улыбались ей с заднего ряда.

А потом мои глаза остановились на дверном проеме. Я начал считать. Досчитал до восьми, когда увидел первую вспышку белого. Я замер, все мои мышцы напряглись, когда Мэй вышла из двери под руку со Стивеном... и я почувствовал себя так, словно меня только что ударили гребаным ломом в живот.

Черт, она идеальна.

Мэй держалась за букет и отца, приближаясь к проходу. Затем она подняла голову, парализовав меня своим волчьим взглядом. Каждый ублюдок здесь, казалось, исчез, когда я увидел ее улыбку под вуалью, ее розовые губы ярко сияли сквозь кружево. Она двинулась вперед, и мне потребовались все мои силы, чтобы не помчаться по проклятому проходу, не сорвать вуаль с ее лица и не прижаться губами к ее губам.

Но я стоял неподвижно, просто наблюдая, как эта сучка – сучка, которая перевернула мой мир вверх дном, когда я был ещё ребенком, – идет ко мне.

И с каждым шагом я увидел все это в своей голове. Увидел, как она лежит за забором, свернувшись калачиком и плачет. Увидел, как мой ущербный рот открылся и заговорил с ней… ее большие гребаные голубые глаза… как она соединила свою руку с моей через сетчатый забор. Потом увидел ее лежащую на земле за мусорным контейнером, открывающую глаза, лежащую в моих объятиях, черт возьми, истекая кровью и умирая. Смотрящую, как я играю. Ждущую, когда я снова смогу заговорить с ней. Увидел, как целовал ее у дерева в «Макинни Стейт Фолсз», она простила меня за то, что я взбесился из-за ее шрамов, а потом позволила мне сделать ее своей. Увидел, как вернул ее из культа, а потом никогда, черт возьми, больше не отпускал. А лучше всего было то, когда она сказала мне, что у нас будет ребенок и что она наконец-то станет моей женой.

Все это было у меня в голове. Каждый гребаный день, который я провел с ней.

Мэй остановилась в конце прохода. Стивен поцеловал ее в тыльную сторону ладони, улыбаясь сквозь слезы. Затем он повернулся ко мне и пожал мне руку, прежде чем сесть в первом ряду, чертовски сияя. Кай отошел в сторону, а я протянул руку Мэй. В ту секунду, когда ее маленькие пальчики прижались к моей ладони, я, черт возьми, вздохнул.

Наконец-то, бл*дь, вздохнул.

Я мельком увидел ее глаза сквозь вуаль, а затем, еще до того, как пастор попросила меня об этом, поднял ее над головой Мэй, обхватил ладонями ее щеки и прижался губами к ее губам. Как и каждый раз, она таяла рядом со мной. Я услышал, как мои братья кричат, и чертовски раздражающий голос Вика:

– Еще рано, През!

Но я захватил ее рот, не обращая на это ни малейшего внимания. Она была моей. Я владел ею, а она, черт возьми, владела мной. Когда я оторвался, Мэй засмеялась мне в рот.

Пастор Эллис, ухмыляясь, подалась вперед.

– Ну что, начнем?

Пастор начала говорить, нести какую-то религиозную чушь, которую мне было неинтересно слушать. Затем пришло время для клятв. Мы договорились только об обычных клятвах. Мне не нужны были гребаные фанфары. Я хотел, чтобы моя была быстрой и по существу. Мэй, конечно, понимала. Она всегда была понимающей.

Мэй начала первой. Кай отдал ей кольцо. Взяв меня за руку, она повторила то, что велела ей сказать пастор.

– Я, Саломея Нэш, беру тебя, Ривер Нэш, в законные мужья...

И я слушал ее. Я слушал, как она говорила мне, что будет стоять рядом со мной в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.

Пастор Эллис повернулась ко мне, и я почувствовал, как сердце заколотилось у меня в груди. Я сглотнул, ощущая, как питон обвился вокруг моего горла.

Мэй сжала мои руки. Взглянув на нее, я понял, что пастор Эллис обратилась ко мне.

– Ты в порядке? – прошептала Мэй так, чтобы только я услышал.

Я кивнул. А потом я, бл*дь, не мог оторвать глаз. Я уставился на свою сучку и был чертовски поражен. Черные волосы, голубые глаза и эти чертовы розовые губы. Ее платье, наш ребенок у нее в животе... все это. Вся она. Так чертовски идеальна. Прямо здесь. Прямо сейчас.

– Мистер Нэш, Ваша клятва, – сказала пастор Эллис, и Мэй начала убирать свои руки из моих, чтобы я мог показать жестами.

Но как только она это сделала, что-то во мне оборвалось, и я крепко вцепился в нее. Ее брови опустились в замешательстве, затем она попыталась снова. Но я все еще не отпускал ее рук. Я знал, что она почувствует, как дрожат мои руки. Знал, что ей будет интересно, что, черт возьми, происходит. Поэтому я посмотрел на пастора и кивнул, призывая ее продолжить. Она тоже выглядела чертовски растерянной, но мне было насрать.

Я, черт возьми, должен был это сделать.

Встретив тревожный взгляд Мэй, пастор сказала:

– Повторяйте за мной. Я, Ривер Нэш, беру тебя, Саломея Нэш, в законные жены.

Гребаная мертвая тишина последовала за ее словами. Стало так тихо, что я слышал, как бьется мое сердце. Услышал учащенное дыхание Мэй. Я услышал, как мои губы приоткрылись, а из горла вырвалось хриплое дыхание.

– Ривер, пожалуйста, не надо, – прошептала Мэй, ее глаза расширились, когда она поняла, что я собираюсь сделать.

Что мне, бл*дь, нужно было сделать. Это была Мэй. День нашей свадьбы. И я, черт возьми, собирался заговорить.

Я попытался подобрать слова, но все, что выходило, был только горячий воздух. Сглотнув, я поморщился, встряхнул головой и попытался снова. Мои пальцы вцепились в Мэй, и я обрел способность говорить:

– Я... Р-Р-Р...

Я закрыл глаза и постарался расслабить горло.

– Р-Ривер... Н-Н-Нэш...

По моей шее скатилась капелька пота. Я открыл глаза, и в ту минуту, когда увидел глаза Мэй, блестящие от слез, чертовски счастливых, гордых слез, я понял, что должен продолжать. Руки Мэй вцепились в меня, как будто она была моим чертовым якорем. Сучка была им, даже не зная, насколько сильно.

– Б-беру т-т-тебя...

Я сделал паузу, перевел дыхание, потом продолжил:

– С-С-Саломея Н-Н-Нэш в-в з-з-законные ж-жены.

Я выдохнул, как будто только что пробежал гребаный марафон. Затем услышал, как из горла Мэй вырвалось рыдание, а ее руки сжали мою шею, как тиски.

– Я люблю тебя, – прошептала она, и я крепко прижал ее к себе. – Я так сильно тебя люблю и так тобой горжусь.

Я почувствовал, как питон вновь пытается сжать мое горло, но я не собирался позволить этому ублюдку сделать это, пока не закончу клятву.

Когда пастор Эллис произнесла последние слова, Мэй с мокрыми щеками отступила назад.

Я прошел через это…

Затем в наших руках оказались кольца.

– Да, – ответила Мэй и надела мне на палец черное кольцо.

Я уставился на кусок металла и понял, что никогда его не сниму.

– Ты, Ривер Нэш, берешь Саломею в законные жены?

Глядя моей сучке прямо в волчьи глаза, я открыл рот и, ни разу не заикаясь, произнес, обращаясь к Мэй:

– Да, детка.

Улыбка, которую я получил от нее, могла осветить эту гребаную ночь.

– Тогда властью, данной мне, я объявляю вас мистером и миссис Ривер Нэш!

Я почувствовал, как в горле образовался ком, и мне пришлось кашлянуть.

– Ривер? Теперь Вы можете поцеловать свою невесту, – закончила пастор Эллис.

Еще до того, как она успела закончить фразу, я положил руки на лицо Мэй и прижался губами к ее губам. Мэй застонала и упала в мои объятия. Мои братья гоготали и вопили, а я просто захватил рот Мэй, игнорируя всех вокруг. И, бл*дь, крепче сжал ее в своих руках. А потом отстранился, чтобы сделать гребаный вдох. Глаза Мэй расширились, по щекам все еще текли слезы.

Такая красивая.

– Ты заговорил, – прошептала она, перекрывая громкие крики и праздничные выстрелы. – Ты заговорил, Ривер. Ради меня. Перед всем клубом.

– Д-да, – пробормотал я и вытер слезы с ее щек.

– Мой муж, – сказала она и повернула голову, чтобы поцеловать центр моей ладони.

«Моя, черт возьми, жена», – хотел сказать я в ответ, но питон вернулся на место, и мои слова исчезли.

Но на этот раз мне было наплевать. Я произнес то, что нужно было сказать. И это было все, что имело значение.

Чья-то рука обвилась вокруг моей шеи.

– Ты гребаный мудак, – сказал Кай, но я услышал чертову гордость в его голосе.

Я посмотрел на своего лучшего друга, и он подмигнул, а затем крикнул:

– Пусть пиво течет рекой, а гребаный гриль работает на полную мощность. У нас свадьба, и Немой Палач наконец-то заговорил, пора отпраздновать это, ублюдки!

Братья рассмеялись и принялись за работу. Мы ели, выпивали, а когда наступила ночь, Сия подошла к динамикам и велела всем братьям разойтись по краям к чертовой матери. Мэй взяла меня за руку и потянула в центр импровизированного круга. Мои братья наши ржать надо мной, но у них не было Мэй в руках, так что, насколько я мог судить, они все могли отвалить.

– Я н-не т-т-танцую, черт возьми, – прошептал я на ухо Мэй.

Она засмеялась, этот звук заставил мои губы дернуться.

– Только один раз, прошу, – сказала она, когда я услышал знакомые аккорды.

Я поднял бровь, когда она обвила руками мою шею. Я обхватил ее за талию, когда песня Тома Уэйтса «Надеюсь, я не влюблюсь в тебя» начала играть.

– Я должна была, – сказала Мэй в ответ на выражение моего лица. – Это была песня, которую ты пел мне, когда я проснулась после бегства. Ту самую, которую всегда буду вспоминать, когда буду думать о тебе.

Она пожала плечами и дернула своим чертовым носиком, уничтожая меня на месте.

– Это же мы.

Я притянул ее ближе и почувствовал, как ее голова уткнулась мне в шею. А потом я запел. Я пел слова, которые вернули ее ко мне, сделали ее моей. И я пропел каждое слово до конца. Когда музыка сменилась с Уэйтса на Гарта Брукса, я сказал:

– Я хочу вернуться домой, сейчас же.

Мэй встретилась со мной взглядом, кивнула и поцеловала в губы.

– Я тоже этого хочу. Хочу заняться с тобой любовью как муж и жена. Как мистер и миссис Нэш.

И мы ушли.

И я собирался сделать ее своей.

***

Я держал Мэй за руку, пока мы шли к дому. Мой большой палец продолжал касаться ее обручального кольца, и я не мог описать гребаное чувство, которое поселилось в моей груди. Когда я поднял глаза, Мэй наблюдала за мной, поджав розовые губы.

– Тебе это нравится так же сильно, как и мне? – спросила она, хлопая своими огромными черными ресницами.

Я рванул вперед и поднял ее на руки. Мэй смеялась, когда я подошел к двери.

– Красотка рассказала мне об этой традиции, – сказала она, а я открыл дверь и переступил порог с ней на руках.

Я наклонился и поцеловал ее в губы.

– Мне нравится, – добавила она, когда я отстранился.

Сучка убивала меня.

Я отвел ее прямо в спальню и спустил ее ноги на пол. Рука Мэй лежала у меня на груди, пробегая по галстуку Палача.

– Ты мне очень нравишься таким, разодетым. Ты так красив, что у меня перехватило дыхание, когда я тебя увидела.

Сучка действительно убивала меня.

Я прижался губами к ее губам и повел нас назад, пока ноги Мэй не уперлись в край кровати. Она осторожно спустилась вниз, и я отстранился. Под волчьим взглядом Мэй я сбросил жилет и галстук, а потом разорвал рубашку, которую она так любила, и бросил ее на пол.

Щеки Мэй покраснели, и мне потребовалось все мое терпение, чтобы не опрокинуть ее спиной на кровать и не трахнуть. Что-то внутри меня нуждалось в том, чтобы мой член немедленно вошел в нее. Нужно было сделать ее Мэй Нэш. Нужно было сделать ее официально моей старухой раз и навсегда.

– А теперь джинсы, – сказала Мэй, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержаться.

Я поднял брови, и она изогнула губы в чертовски сексуальной улыбке.

Я расстегнул пуговицы на джинсах и сбросил их с ног. Моя рука сжала твердый член, и я подошел к ней. Ее грудь поднималась и опускалась, дыхание участилось. Ее сиськи прижались к платью, а затем, заставив меня громко застонать, ее рука накрыла мою руку на члене. Ее левая рука с кольцом на пальце. Я не мог оторвать глаз от этого проклятого зрелища.

– Мэй, – прорычал я, затем отступил назад и освободил наши руки.

Теперь на ней не было вуали. Только это платье, и как бы сильно я ни любил ее в нем, я чертовски хотел его снять. Я поднял Мэй с кровати и поставил перед собой.

– Я, черт возьми, люблю тебя, – сказал я и закрыл глаза, когда ее рот коснулся моей груди, а язык скользнул по моим татуировкам.

Ее руки пробежались по моим бокам, пока не встретились спереди, касаясь моего твердого члена.

Я развернул Мэй и нашел длинный ряд пуговиц на ее платье. Я расстегивал их одну за другой, стараясь не потерять все дерьмо и не разорвать его на куски. Добравшись до низа, я раскрыл ткань и сбросил ее с рук Мэй. Я провел губами по ее обнаженным плечам и шее, где были собраны волосы. Мэй ахнула, и по ее коже побежали мурашки.

– Стикс, – прошептала она, пока я стаскивал ткань с ее бедер.

Она обернулась, и мне пришлось отодвинуться, когда я увидел белые кружева, покрывающие ее киску, и белые чулки на ногах.

– Бл*дь, с-сучка, – прохрипел я, и мои пальцы пробежались по поясу трусиков.

– Я надела их для тебя, – тихо сказала она и прислонилась к моей груди.

Ее полные сиськи, которые стали ещё больше после беременности, прижимались к моей коже. Кончик моего члена уперся ей в живот, и я сжал кружевные трусики в кулаках. Я потянул, не обращая внимания на то, что разорвал их.

– Стикс! – сказала она в шоке.

Я провел пальцами по ее киске и клитору. Как только я это сделал, ее слова превратились в долгий стон.

– Трус-сики на хрен.

Я отступил назад и указал на чулки и пояс.

– Н-Но это о-остается.

– Хорошо, – ответила она, губы распухли, а соски затвердели.

Я поднял ее на руки и прижался губами к ее губам. Пальцы Мэй вцепились в мои волосы, когда я опустил ее на кровать и забрался на нее сверху. Теперь ее живот был таким большим, что обычно она ездила верхом на мне или я брал ее сзади, но сегодня...

– Я хочу в-в-видеть твое лицо, – сказал я и потянулся к подушке.

Я подложил ее под спину Мэй, приподняв бедра, закинул ее ноги себе на плечи, а затем наклонил голову, раздвинул ее половые губки и лизнул от дырочки до клитора.

– Стикс! – она закричала и вцепилась мне в волосы.

Ее клитор уже был набухшим, и я знал, что ей не потребуется много времени, чтобы кончить.

Я провел по нему языком, пока ее бедра не начали дергаться. Я держал ее широко раскрытой, пока упивался ею. Затем Мэй напряглась и закричала, кончая. Я лакал ее киску, пока она не дернулась и не попыталась оттолкнуть мою голову.

Поцеловав внутреннюю сторону ее бедер, я двинулся по ее ногам, животу, пока не добрался до сисек. Я лизнул плоть и втянул в рот ее твердые соски. Когда я поднял голову, глаза Мэй были закрыты, а губы приоткрыты. Пряди ее волос выпали из заколок. И она выглядела чертовски идеально.

Я поцеловал ее в шею, потом в губы, просунул язык ей в рот, зная, что она сможет попробовать себя на моем языке. Оторвавшись от нее, я откинул упавшие волосы с ее лица.

– Черт, ты моя жена, – прошептал я и увидел, как ее глаза закрылись, как будто это были лучшие гребаные слова, которые она когда-либо слышала.

– А ты мой муж, – сказала она, когда ее глаза снова открылись, и она провела пальцами по моему лицу.

– Мэй, – прорычал я, нуждаясь быть внутри нее.

Двигаясь дальше между ее ног, я уперся своим членом в ее дырочку, а затем толкнулся вперед. Я расположил руки по обе стороны от ее головы, нависая над ней. Руки Мэй обвились вокруг моей шеи, и я ни разу не прервал зрительный контакт. Эти чертовы глаза, которые держали меня под ее проклятыми чарами. Глаза Мэй, глаза Персефоны... Гребаные льдисто-голубые волчьи глаза.

Я стиснул зубы, когда наполнил ее по самую рукоять.

– Ривер, – прошептала Мэй, ее глаза блестели от слез.

Она назвала меня Ривер. Даже сейчас, после стольких лет, и когда она это сделала со своим необычным акцентом, я, черт возьми, потерялся в этом.

– Д-Детка, – прошипел я, выходя из нее, а затем снова толкаясь обратно.

– Просто, бл*дь, идеально, – добавил я, двигая бедрами сильнее и быстрее.

Мэй застонала, ее губы приоткрылись, у нее перехватило дыхание. Я двигался еще быстрее, сильнее, глубже, затем потянулся к одной из ее рук за моей шеей, переплел свои пальцы с ее и положил на кровать. Я проделал то же самое с другой рукой и уставился на кольца на наших пальцах. Эти гребаные кольца. Эти долбаные куски проклятого металла, которые крали мое чертово дыхание.

– Мой муж, – снова пробормотала Мэй, и я почувствовал, как ее киска сжимает мой член. – Стикс... Я уже... Я... – простонала она, обрывая слова, прежде чем ее глаза встретились с моими, и она кончила.

Ее киска обхватила мой член, и вид ее, запрокинутой назад головы, с открытым ртом, заставил меня врезаться в нее еще раз, прежде чем тоже кончить, наполняя ее своей спермой, а ее киска в ответ высасывала все, что у меня было.

Я толкался в нее снова и снова, пока не соскользнул в сторону, увлекая ее за собой. Мы были покрыты потом, но мне чертовски нравилось, как она выглядела, хорошо оттраханная и вся чертовски моя. Я все еще держал ее руку с кольцом. Пока мы переводили дыхание, не было произнесено ни слова, пока Мэй не приблизила свою голову к моей.

– Странно, не правда ли, как такое маленькое украшение может заставить сердце чувствовать себя таким полным?

– Да.

– Но, кажется, что это всегда задумывалось именно так. Всегда было предназначено для того, чтобы это простое кольцо подарило благодать. Думаю, когда Бог создавал меня, он уже имел тебя в виду. Смотри.

Мэй подняла руки, ее маленькие пальчики против моих: бледные против загорелых, чистые против татуированных.

– Идеально подходит.

– Т-ты у-у-убиваешь меня, с-сучка, – сказал я и увидел, как она улыбнулась.

Господи, я был уверен, что ни одна гребаная сучка на этой чертовой планете не была так красива, как она.

– Я так гордилась тобой сегодня, – сказала она, и ее глаза снова заблестели.

Я пожал плечами.

– Я х-хотел произнести к-клятву.

– Ты поразил меня и всех остальных.

Она направила мою руку к своему животу, и я рассмеялся, когда почувствовал, как наш сын пинается. Мэй засмеялась.

– Думаю, что Харон хочет сказать, что тоже гордится своим папой.

Не знаю почему, но этот комментарий, черт возьми, сильно ударил по мне.

– Н-не думаю, что я когда-либо заставлял своего с-старика г-гордиться собой, – признался я и увидел, как лицо Мэй вытянулось.

Я провел рукой по ее бледному животу, ухмыляясь, когда мой ребенок снова толкнулся.

– Х-хочу быть х-хорошим отцом, М-Мэй. Хочу, чтобы н-наш сын г-гордился м-мной.

– Будет, – прошептала она, и я увидел, как по ее лицу катятся слезы. – Как он может не гордиться? Сегодня ты встал у алтаря и заговорил. Я видела, как ты боролся со своими демонами и победил. Видела, как ты боролся с горлом за слова, которые так сильно хотел сказать. Перед толпой – твой худший страх – и все же ты заговорил. Ты взял меня за руки, хотя они дрожали, и посвятил себя мне... и нашему сыну, вслух.

Она сделала паузу.

– Он будет гордиться тобой. И я буду смотреть, как он обожает тебя, хочет быть таким же, как ты. Как его папа, который борется, но каждый раз поднимается победителем.

Я сглотнул от ее слов, и она придвинулась ближе ко мне. Ее голова лежала на моей подушке.

– Я написала для тебя клятву, Ривер.

Я кивнул, зная, что она это сделала. Видел кое-что в ее блокноте.

– Я написала ее до того, как мы приняли решение о традиционных клятвах.

Она отвела взгляд, а затем, вернув его ко мне, сказала:

– Я бы хотела сказать ее тебе сейчас.

Я кивнул, ни хрена не мог говорить.

Мэй откашлялась и взяла меня за руку. Потом она заговорила:

– Ривер. Я не знала, что такое жизнь, пока не нашла тебя. Мальчика, который вошел в мою жизнь еще ребенком. Мальчика без голоса, который чудесным образом находил слова в моем присутствии. Мальчика, который поцеловал меня в губы, благословляя чуждым, недостижимым понятием надежды. Мальчика, которого мне всегда было суждено любить. Мальчика, который хранил в своем сердце самую сладкую музыку, который спас меня и показал, что такое быть дома.

Мэй рассмеялась, когда ее голос дрогнул от волнения.

Но я продолжал слушать. Я не хотел пропустить ни одного проклятого слова.

– Ты принял меня, девушку, которая в своей жизни не знала ничего, кроме боли и печали. И с того момента, как я снова увидела тебя, спустя годы после того, как ты утешал меня у забора, сломленного, израненного ребенка...

Она улыбнулась.

– И поцеловал меня, восьмилетнюю девочку, в губы, я была твоей. Мы боролись. Нам пришлось изо всех сил бороться, чтобы быть вместе, преодолевая слишком много препятствий, чтобы их можно было сосчитать. Но, в конце концов, наша любовь восторжествовала. Любовь, которую невозможно закалить в таком суровом мире, но которая, несмотря ни на что, восстает из пепла, чтобы быть чистой, настоящей и истинной.

Мэй положила руку мне на щеку.

– Потому что ты – мой Аид, мой скрытный, измученный темный лорд. А я – твоя королева, твоя Персефона, голубоглазая женщина, которая видела сквозь твой щит и завоевала трофей твоего сердца. Чтобы навсегда сохранить. Ты навсегда мой. А я навсегда твоя.

Мэй выдохнула, когда закончила, и у меня не было гребаных слов. Я всегда был плох в этом, но на этот раз все было еще хуже.

– Т-ты все для м-меня, д-детка, н-навсегда, – сказал я и увидел, как лицо Мэй растаяло в гребаном чистом счастье. – Т-ты это знаешь, д-да? У меня нет с-слов, н-но у меня есть это о-обещание.

– Спасибо, – прошептала она, как будто я только что посветил ей чертово стихотворение или что-то в этом роде.

– Люблю тебя, детка, – сказал я и еще раз поцеловал ее в губы.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она и просияла. – И ты ни разу не заикнулся.

Я снова захватил ее губы.

Когда Мэй отстранилась, она сказала:

– Сыграй для меня, Ривер. – Ее рука легла на живот. – Для нас. – Соскользнув с кровати, я взял гитару и сел рядом с ней. Мэй прилегла мне на плечо и обняла за талию.

И я играл. Играл и пел, пока снова не взял ее, лицом к лицу, глядя в эти гребаные волчьи глаза, которые я так любил.

Те, которые я никогда не отпущу.

Ни на одну гребаную секунду.

Эпилог

Стикс

Побережье, Техас

На следующий день…

Я смотрел, как она бежит по песку. Солнце садилось, и надвигалась ночь. Она с улыбкой оглянулась через плечо, потом снова посмотрела на океан. Я вдыхал дым затяжку за затяжкой и чувствовал песок под ногами. Я прислонился к крыльцу домика, которого мы сняли на неделю.

Никакого клубного дерьма.

Здесь не было никого, кроме нас.

Только я, Мэй, гребаный песок и море.

– На что похож океан? – спросила она много месяцев назад. – Каково это – чувствовать песок под ногами? Каково, когда волны плещутся по твоим голым ногам?

– Ничего особенного просто океан и все, – сказал я и пожал плечами.

– Я мечтаю увидеть его, – сказала она, лежа у меня на груди. – Я читала об этом в книгах. Это была настоящая мечта – вдыхать соленый воздух и гулять по золотому песку.

Я знал, что должен привезти ее сюда, когда Красотка начала говорить мне о медовом месяце. Гребаный медовый месяц. Я был Презом долбанного преступного МК. Было не до медового месяца на тропических островах. У нас были враги, которые вынюхивали все вокруг двадцать четыре на семь, ожидая шанса нанести удар. Мне нужно было совершить вылазку и обменять оружие.