Текст книги "Да, детка (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Фиби очистилась. Пойду скажу Ли. Завтра она с ней встретится.

Все еще злясь на него, я показал средний палец и поехал по лесной тропинке. Пыль и камни поднимались у меня за спиной, а я просто продолжал ехать, черт возьми. Я ехал, пока не посмотрел налево и не увидел Лилу, Мэддс и Мэй. Грейс тоже была с ними. Я заглушил двигатель, когда понял, что они меня не заметили.

Я опустил подставку и подошел к дереву, из-за которого открывался чертовски идеальный вид на мою сучку. Она заплетала волосы Грейс, пока та играла с куклами. Волосы Мэй были распущены и развивались по ветру. А когда она откинула голову назад и рассмеялась словам Мэдди, мое сердце, черт возьми, рухнуло вниз.

Я смотрел на ее розовые губы, пока она говорила. Наблюдал, как она общается со своими сестрами так, словно ни одну из них в детстве не насиловали. Как будто никому из них не было до этого никакого дела.

Мои руки сжались в кулаки, когда я попытался открыть рот и беззвучно произносил клятву, которую Кай написал на этом чертовом листе бумаги.

По поляне пронесся рев мотоцикла, и я увидел, как к ним подъехал Кай. Грейс подбежала к моему брату и прыгнула в его объятия. Широченная улыбка этого ублюдка была на миллион долларов, когда он поднял ее на руки и поцеловал в щеку. Потом он посмотрел в мою сторону, и я увидел, как осунулось его лицо.

Как бы я ни был на него зол, я знал, что мой вице-президент пытался помочь. И как бы мне ни хотелось отрезать ему член и засунуть в его глотку, я знал, что этот ублюдок умрет за меня.

Он просто не понимал. Никто из них этого не понимал. Как, черт возьми, они могли?

Заметив, что что-то привлекло внимание Кая, Мэй посмотрела в мою сторону. Как только она увидела меня, на ее губах появилась та же ослепительная улыбка, что и всегда. Мой член тут же затвердел, а гребаное сердце чуть не вырвалось из груди при виде моей сучки. Особенно в этом длинном черном платье, демонстрирующим ее беременный живот и моего ребенка, который – я, бл*дь, молился всем святым, – не унаследует этого дерьмового дефекта речи.

Кай кивнул подбородком в мою сторону и повел Лилу и Грейс домой. Мэдди поцеловала Мэй в щеку и тоже ушла. Как я и предполагал, Мэй сразу же направилась ко мне.

Я прислонился спиной к дереву и принялся расслаблять горло. Затем, когда меня никто не слышал, кроме ветра, солнца и самого чертова Аида, я открыл рот и заговорил:

– Я-я, Р-Ривер Н-Н-Нэш.

Я втянул в себя воздух и наблюдал, как улыбка Мэй становилась все ярче по мере того, как она подходила ближе, и продолжил:

– Б-б-беру т-тебя М-М-Мэй...

Моя голова дернулась, а глаза быстро заморгали, – чертов тик, возникающий всякий раз, когда я пытался говорить.

Затем, когда Мэй была всего в нескольких метрах от меня, мне удалось тихо закончить:

– В з-з-з-закон... з-з-законные жены.

Я тяжело дышал, выплевывая последнее слово, и почувствовал, как что-то сломалось в моей груди, когда гребаная клятва была произнесена.

Я никогда не смогу этого сделать.

– Ривер? – прошептала Мэй и сделала последние несколько шагов, пока не оказалась передо мной. – Что ты здесь делаешь?

Я больше не мог вымолвить ни слова, поэтому притянул ее к себе.

– Эй! – крикнула Мэй, смеясь.

Я обнял ее за талию. Она повернулась ко мне лицом, и, прежде чем смогла заговорить, прежде чем даже успела спросить меня, что, черт возьми, случилось, я прижался своим ртом к ее губам. Мэй застонала, когда я захватил ее язык своим. Через некоторое время я все же смог оторваться от нее.

Я присел у дерева и притянул ее к себе. Она положила голову на мою грудь и закрыла глаза.

– Люблю тебя, Ривер Нэш, – сонно сказала она. – Мне не терпится стать твоей женой.

Я сжал ее в своих объятиях, когда она продолжила:

– Я так устала. Сегодня весь день слипаются глаза.

Но я только крепче прижал ее к себе.

Никогда не отпущу эту сучку.

Сделав глубокий вдох, я произнес:

– О-Останься з-з-здесь с-с-со мной.

Мэй посмотрела на меня из-под длинных черных ресниц и растерянно улыбнулась. Ее щеки были розовыми от солнца, и она никогда не выглядела более совершенной для меня.

– Хорошо, – тихо сказала она, снова закрывая глаза. – Мы останемся. На улице достаточно тепло, и у меня есть ты.

Когда ее дыхание выровнялось, и она уснула у меня на груди, я тоже закрыл глаза и снова произнес клятву:

Я, Ривер Нэш, беру тебя, Мэй...

И я повторял эти слова снова и снова, пока тоже не заснул.

Забавно, что во сне я не заикался.

Глава 4

Мэй

Я зажгла последнюю свечу как раз в тот момент, когда повернулся дверной замок. Я села на край кровати и стала ждать.

Услышав его шаги по дому, я поняла, что он ищет меня. Каждый вечер, возвращаясь, он направлялся туда, где была я.

Всегда.

Я ждала, когда он окликнет меня по имени. Но, как и в последние несколько недель, его возвращение домой было безмолвным. Мой жених молчал. Со мной он никогда не молчал. Со мной его слова – хоть заикающиеся и слабые – были выразительными... любящими. Но молчание, обрушившееся на его душу в последнее время, душило его – точно так же, как его попытка заговорить. И что еще хуже, он даже не использовал жесты, чтобы объяснить мне, что случилось. Просто... замкнулся в себе.

Я затаила дыхание, услышав, как он подошел к двери. Мое сердце билось так же быстро, как и всегда в его присутствии. Я была уверена, что с каждым днем этот звук увеличивается как по громкости, так и по ритму. Я была уверена, что так будет до самой смерти.

Стикс внезапно заполнил дверной проем. У меня перехватило дыхание, когда его карие глаза остановились на мне, сидящей на краю кровати. Его ноздри раздувались, пока он впитывал мой образ, и я улыбнулась.

Я знала, что нравлюсь ему такой – в белой сорочке на бретельках, с распущенными волосами до талии и без косметики на лице. И мой взгляд тоже начал блуждать по нему. Я любила его таким: в темных джинсах, черной футболке, с щетиной на лице и растрепанными темными волосами.

Стикс молчал. Он обвел взглядом комнату и вопросительно поднял проколотую бровь. Подняв руку, он кивнул в сторону свечей и мягких звуков пения Джонни Кэша, доносившихся из ванной комнаты.

«Что все это значит?» – показал он, и, как это было в течение бесконечных дней, мое сердце разбилось.

Я не могла ответить, так как на меня нахлынула печаль. Вместо этого я протянула руки и встала с кровати. Стикс тут же подскочил ко мне, как я и предполагала. Когда запах табака заполнил мой нос, а его мозолистые ладони скользнули по моим, я притянула его ближе. Подняв голову, я ждала его поцелуя. Стикс отпустил мои руки, обхватил ладонями лицо и прижался губами к моим. Я закрыла глаза, чувствуя его вкус на своем языке. Мы целовались так глубоко и нежно, что я растаяла в его объятиях.

Когда я отстранилась, жесткие карие глаза Стикса уставились на меня, ища ответы. Я стянула жилет с его широких плеч, заставив исчезнуть любые вопросы. Мышцы на его плечах, напряглись под моими руками. Его бицепсы и татуировки Аида, демонов и обитателей ада заплясали на его загорелой коже. Он зашипел, когда мои руки добрались до подола его футболки и подняли ее над широкой мускулистой грудью и головой, пока она не упала на пол. Я встретилась с ним взглядом, когда наклонилась вперед и поцеловала его в центр груди. Стикс вздрогнул от моего прикосновения, и я улыбнулась, когда его рука зарылась в мои волосы. Мои пальцы лениво описывали круги по его брюшным мышцам, пока не спустились ниже, к поясу джинсов.

Стикс зарычал себе под нос, когда мои пальцы расстегнули ширинку, моя рука скользнула по джинсам и коснулась его твердой длины.

– Черт, – прошипел Стикс, пока я сантиметр за сантиметром стягивала джинсы с его ног.

Его крепкие бедра напряглись под моим прикосновением. Мой рот находился прямо перед его твердостью, мое дыхание призрачно скользило по плоти, но не касалось ее.

– М-Мэй, – пробормотал он и притянул мою голову ближе к себе, стягивая джинсы и отбрасывая их в сторону.

Я подняла взгляд и увидела, что его глаза горят желанием. Положив руки ему на бедра, я высунула язык и лизнула его по всей длине.

Голова Стикса откинулась назад, и его глаза закрылись, когда я отодвинулась и обхватила губами кончик, медленно спускаясь вниз по всей его длине.

– Бл*дь, – крикнул он, обеими руками поддерживая мою голову.

Я застонала и закрыла глаза, наслаждаясь его вкусом во рту, жаром его плоти и прикосновением его рук к моим волосам.

Я держала ритм медленным и ровным. Хотела, чтобы он увидел, как сильно я его обожаю, люблю... поклоняюсь ему. И когда подняла глаза и заметила, что он наблюдает за мной, его рука скользнула к моей шее, его палец нежно погладил мою щеку, я поняла, что он понял это. И когда он отстранился, его длина соскользнула из моего рта, и он мягко подхватил меня на руки, поднимая на ноги, я поняла, что он тоже любит меня.

Я просто не могла понять, что же тогда произошло.

Он отнес меня на кровать и уложил на простыни. Старательно избегая моего живота, он стянул бретельки сорочки с плеч и потянул ткань вниз, оголяя грудь. Я застонала, когда его голова опустилась, а язык коснулся твердого бутона. Но Стикс не остановился – он продолжил пробовать и целовать, двигаясь, чтобы исследовать остальную часть моей набухшей плоти.

– Стикс, – прошептала я и выгнула спину, когда он потянул сорочку вниз по моему телу.

Через мгновение она превратилась в отброшенную кучу шелка на краю кровати. Губы Стикса прижались к моей ноге, затем проложили дорожку поцелуев вверх, пока не достигли моей сердцевины. Осторожно раздвинув мои ноги, он просунул между ними свои широкие плечи и лизнул мои складки. Мои глаза закрылись, когда его пальцы вошли в меня и начали двигаться.

– Стикс, – снова прошептала я.

Он двигался все быстрее, решительнее, пока его пальцы не задели то место внутри меня, которое всегда заставляло разваливаться на части. Раз, два, пока мое тело не сжалось, спина не выгнулась, и долгий стон не сорвался с моих губ, когда наслаждение, которое мог дать мне только Стикс, захватило меня в свои тиски.

Доверие, любовь, безопасность. И свет. Свет был таким ярким, а наслаждение таким сильным, что я не почувствовала, как Стикс двигается рядом со мной, пока его губы не встретились с моими, и его язык не проник в мой рот. Я приподняла грудь, пока моя кожа не коснулась его. Теплое против горячего, твердое против мягкого, грубое против гладкого.

Я положила руки ему на плечи, перевернула на спину и оседлала его бедра. Мои руки скользнули к его груди. Глаза Стикса расширились от желания. Затем его губы изогнулись в ухмылке, а руки опустились на мой живот.

Я знала, что Стикс любит меня, знала это с тех пор, как снова его встретила. Но, после того, как я забеременела, в его взгляде появилось нечто большее. Новая форма любви, более интенсивная и священная. Глубокая. Часть его теперь жила во мне, бьющееся сердце создания нашей любви внутри моего тела.

Приподняв бедра, я расположила длину Стикса у своего входа и медленно, не разрывая зрительного контакта, опустилась, пока не наполнилась им. Стикс внутри меня, в плоти и душе.

– Мэй, – прошептал он и обхватил руками мои бедра.

Я начала двигаться, медленно покачиваясь, чувствуя каждый сантиметр его тела внутри себя. Я постепенно набирала скорость, наклоняясь вперед, пока мои губы не коснулись губ Стикса. Я отстранилась, держа свое лицо не более чем в сантиметре от его, положила руки на его щеки и почувствовала, как его бедра начали двигаться быстрее, толкаясь навстречу моим движениям. Посмотрев ему в глаза, я надеялась найти ответы. Но все, что видела, была его любовь ко мне, молчаливая, громкая, без цензуры. Стикс с трудом подбирал слова, но они были ему не нужны, чтобы показать, что я ему была небезразлична. Я видела это. Чувствовала это каждый день.

– Я люблю тебя, – прошептала я, когда его толчки начали набирать скорость.

Губы Стикса приоткрылись, и я увидела, как он борется за ответное чувство. И заметила боль в его глазах, разочарование, когда эти слова не прозвучали.

– Знаю, – прошептала я и поцеловала его в щеку. – Я знаю, что ты тоже меня любишь.

Стикс стиснул зубы, и я увидела знакомый гнев. Поэтому откинулась назад. Долгий стон вырвался из его горла, когда его мышцы напряглись, а руки сжали мои вращающиеся бедра.

– Стикс, – пробормотала я, чувствуя, как напрягается моя сердцевина.

Я вытянула руки назад, пока мои ладони не опустились на его бедра. Пальцы Стикса опустились к моему центру и начали кружить по тому местечку, которое разрывало меня на части. Я замерла, когда чистое удовольствие пробежало по моему телу. Изо рта Стикса вырвалось низкое рычание, а затем я почувствовала, как меня наполняет его тепло.

Когда пришла в себя и открыла глаза, Стикс уже смотрел на меня. Подползая ближе, я поцеловала его в губы – нежно, коротко, а потом сказала:

– Я безумно люблю тебя, Ривер Нэш. Надеюсь, ты это знаешь.

Он поднял голову и поцеловал меня. Поцеловал меня так крепко и так страстно, что у меня перехватило дыхание, когда он отстранился. Я улыбнулась и увидела, как его взгляд наполнился счастьем. Затем, соскользнув с кровати, я протянула руку. Стикс нахмурился, но все равно принял мою ладонь.

Я повела его в ванную, где его ждала душистая горячая вода. В темной комнате мерцали свечи, отбрасывая теплый свет на деревянные стены. Предплечья Стикса легли мне на плечи, его руки задвигались перед моими глазами.

«Ты все это сделала?»

– Да, – ответила я и повернулась в его объятиях.

Стикс наблюдал за мной, как будто пытался что-то понять.

– Пойдем, – сказала я и воспользовалась его рукой, чтобы войти в ванну.

Стикс подошел ко мне сзади, и мы опускались, пока не погрузились в пахнущую лавандой теплую воду, я прижалась спиной к его груди, и он обнял меня за талию.

Я удовлетворенно вздохнула и почувствовала, как Стикс трижды поцеловал меня в шею. Я наклонилась к нему и переплела наши пальцы. Пока Джонни Кэш пел свои песни, я поднесла наши соединенные руки к своему сердцу и сказала:

– Скажи мне, что не так?

Каждый мускул в теле Стикса напрягся. Он попытался вырвать свою руку из моей. Я знала, он хотел продолжить разговор жестами, поэтому ещё крепче сжала его ладонь, останавливая движения.

– Нет, – сказала я и посмотрела ему в лицо.

Его челюсти были сжаты, и я увидела страх в его карих глазах. Настоящий страх.

– Поговори со мной.

Я услышала умоляющие нотки в своем голосе. Я умоляла взглядом и видела отчаяние в его глазах. Он повернул голову, чтобы отвести взгляд.

– Малыш, – прошептала я.

Когда он снова повернулся ко мне и открыл рот, мое сердце разбилось. Он пытался заговорить, но не мог вымолвить ни слова. У него был нервный тик, и я наблюдала, как мужчина, которого любила, боролся со спазмом в горле. Я увидела боль в его глазах и смущение, расцветшее на его заросших щетиной щеках.

Покачав головой, я отпустила его руку, возвращая ему способность общаться жестами.

Стикс с облегчением выдохнул и поднял руки. Но они застыли в воздухе. Он закрыл глаза и показал:

– «Просто сейчас в голове полно всякого дерьма, детка».

Мой желудок сжался от его слишком расплывчатого признания. Его глаза открылись, и я поняла, что он увидел мое разочарование, потому что поднес руки к моему лицу и сумел, заикаясь, произнести:

– Я... л-л-л-люблю т-тебя.

Мое сердце таяло, а душа плакала, я положила голову ему на грудь и обняла.

– Ты можешь поговорить со мной. Независимо от проблемы, даже если это клубные дела, я пойму.

Стикс замер, и я услышала его разочарованный вздох.

«Ты мое гребаное все, Мэй. Никогда, бл*дь, не сомневайся в этом.

Его рука пробежала по моему животу и снова поднялась.

– Ты и наш ребенок. Но я не могу... – Он сделал паузу. – Не могу…»

– Тсс, – сказала я и опустила его руки. – Все в порядке.

Я видела печаль в его глазах.

– Тебе не обязательно говорить.

Встав на колени, я поцеловала его в губы.

– Но, когда ты будешь готов, я буду рядом. Всегда буду рядом с тобой.

Я увидела, как его плечи расслабились.

«Не могу дождаться, когда ты станешь моей женой. Наконец-то. Моей гребаной женой после стольких лет».

Все напряжение, все беспокойство, что, возможно, причиной всему была свадьба, что он изменил свое мнение обо мне, улетучились из моей головы с этим единственным заявлением. И я увидела это на его лице. Это была чистая правда. Он так сильно хотел, чтобы мы поженились. Хотел с тех пор, как я вернулась.

– Мне тоже не терпится официально стать твоей, – сказала я, и на его губах появилась редкая улыбка.

Когда я снова устроилась в его объятиях, улыбка стала шире. Айпод переключил песню, и заиграла «Я не отступлю» Джонни Кэша. Положив подбородок мне на плечо и обняв за талию, Стикс начал петь.

И он пел каждый куплет и припев без запинки, его слова были ясны и сильны. Скрытые слезы выступили у меня на глазах, когда я слушала его глубокий, грубый голос, поющий подходящие слова. Мой сильный, жесткий жених, который мог общаться только песней или жестами, парализованный произнесением слов, такой совершенный в моем сердце.

Поэтому, пока слезы беззвучно падали в воду, я слушала, как он поет. Как его загнанный в ловушку голос вырвался из клетки.

И на какое-то время он вместе с ним.

Глава 5

Стикс

Неделя до свадьбы...

Мы собрались во дворе. Я слышал, как играют Роллинг Стоунс, как смеются и шутят мои братья. Фиби снова была с нами, и АК возвратился к своему обычному состоянию. На какое-то время жизнь вернулась в нормальное русло.

Я сидел на скамейке перед фреской Аида и Персефоны. В моих руках была гитара, во рту – сигарета, и рядом на скамейке стояла бутылка виски.

Как всегда от моих гитарных струн исходила музыка Уэйтса, когда я глубоко вдыхал табачный дым. Мои пальцы играли любимую песню, которая всегда напоминала о Мэй.

– Ещё раз, – сказала она в ту первую ночь, когда проснулась в лагере.

Я открыл глаза и увидел ее перед собой, гребаную сбывшуюся мечту. Она говорила со странным акцентом, который до сих пор сохранился.

– Пожалуйста, сыграй еще раз. Мне очень понравилось слышать твой голос, – умоляла она, подергивая носом, ее голубые глаза расширились от нервозности.

Ухмылка появилась на моих губах при воспоминании о тех днях. С тех пор столько всего произошло. И продолжало происходить. Картели и Диаблос снова появились на нашем радаре. После всех этих гребаных лет Гарсия опять высунул свою уродливую рожу. Но все это дерьмо было отложено в сторону до следующего уик-энда.

Я не сказал ей. Мэй все еще не понимала, что меня беспокоит. Она дала мне пространство, в котором я нуждался. И, будучи идеальной сучкой, она не давила. Она, бл*дь, любила меня, трахалась со мной и была рядом, но больше не поднимала эту тему с той ночи, когда попыталась заговорить со мной, и мое горло сжалось так сильно, что у меня не было гребаных слов.

Я запрокинул голову и посмотрел на звезды.

Бл*дь, я не смогу произнести свою клятву.

Теперь я это знал. Но Кай пытался. В течение последних нескольких недель он пробовал одну дерьмовую идею за другой, пока два дня назад я не сказал ему, чтобы он наконец прекратил эти попытки. Конечно, он не сразу согласился. Но в этом не было никакого смысла. Я был гребаным немым, точка. Я был таким всю свою жизнь. Ничто этого не изменит.

– Соси мой член, мудак! – закричал Вик, его голос прорезался сквозь Стоунс.

Я покачал головой и снова посмотрел на фреску.

Спустя три песни Уэйтса дверь клуба открылась, и на улицу вышла Мэй. Ее с сестрами весь день не было видно. Планирование свадьбы и все такое. Ничего не смыслил в этом, поэтому оставил их самих с этим разбираться.

Лила, Грейс, Фиби, Сапфира, Мэдди и Белла следовали за ней. Они все смеялись и шутили... и все были чертовски свободны. Рука Мэй была переплетена с рукой Беллы. Словно почувствовав, что я наблюдаю за ней в темноте, Мэй повернулась в мою сторону и замерла.

Когда сестры увидели меня, Мэй что-то сказала им и направилась ко мне. Я предположил, что другие сучки пошли, чтобы найти своих мужчин во дворе. Белла смотрела, как Мэй идет ко мне. Она улыбнулась мне огромной гребаной улыбкой и тоже направилась во двор.

– Стикс? – спросила Мэй, подходя ближе ко мне.

На ней были джинсы, майка и кожаная куртка. Ее волосы были заплетены в косу, и она выглядела чертовски сногсшибательно. Лицо Аида было натянуто на ее округлом животе. Она провела рукой по моим волосам.

– Что ты здесь делаешь в полном одиночестве?

Я положил гитару, взял Мэй за руку, притянул к себе на колени и обнял.

Она засмеялась, когда я поцеловал ее в шею, затем замолчала, уставившись на фреску. Толкнув меня плечом в грудь, она сказала:

– Я помню ту ночь, когда ты показал мне эту фреску. Ты рассказал мне о том, как Персефона влюбилась в темного лорда. Рассказал, что никто не мог понять, почему богиня полюбила его, почему хотела быть рядом с ним.

Она улыбнулась и повернулась ко мне лицом. Я мгновенно оказался в ловушке ее волчьего взгляда.

– Но я поняла.

Мэй положила голову мне на плечо.

– Я поняла, как Персефона могла влюбиться в него. Аид был сильным и темным, страшным и жестоким для большинства.

Рука Мэй скользнула по моей.

– Но для нее он был добрым, сильным и заботливым. Он показал ей мир, который она никогда не могла себе представить. Он отдал ей свое сердце, а она, в свою очередь, отдала ему свое.

Глаза Мэй блестели, когда она снова посмотрела на меня, и я захватил ее губы своими. Отстранившись, я поднял руки.

«Для меня она – это по-прежнему ты», — показал я и указал на фреску, на Персефону с ее черными как смоль волосами и ледяными голубыми глазами.

– А Аид для меня все еще ты, – сказала она и поерзала у меня на коленях.

Ее глаза искали мои, затем, взяв меня за руки, она прошептала:

– Я поняла, что происходит.

Я напрягся и увидел, как ее глаза наполнились сочувствием. Ее большие пальцы пробежались по моим рукам – единственному инструменту общения. Мэй поднесла их ко рту и поцеловала татуированную кожу. Она прижала мои ладони к щекам.

– Поняла, какую войну ты безмолвно ведешь.

Она издала смешок, в котором слышался чертов юмор.

– Какое-то время я беспокоилась, что ты больше не хочешь на мне жениться.

Я сидел, готовый отдернуть руки и сказать ей, что она чертовски неправа, когда она усилила хватку.

– Но потом я понаблюдала за тобой. Увидела, как ты пытаешься заговорить. Со мной, с Каем.

Чертова слеза скатилась из глаза Мэй и упала мне на руку.

– И я поняла, что речь идет о самой церемонии.

Мэй отпустила мои руки и оседлала мои бедра, ее лицо было прямо перед моим. Через несколько секунд ее руки оказались на моих щеках. Питон вернулся, сжимая мое горло. И мое сердце бешено заколотилось.

– Между нами нет нужды в гордыне, Ривер. Нет ни греха, ни какой-либо видимой слабости, которые заставили бы меня любить тебя меньше. На самом деле помощь тебе с твоим бременем еще больше приветствует тебя в моем сердце.

Я отвернулся, но ее руки на моем лице вернули меня обратно.

– Когда ты узнал о моем прошлом...

Ее дыхание сбилось.

– Когда ты узнал о шрамах у меня между бедер, ты не устыдил меня. Ты не обвинял меня за то, что, как я теперь понимаю, не было моей виной. Вместо этого ты обнял меня. Ты обнимал меня, любил и заставлял чувствовать себя в безопасности.

Мэй наклонилась вперед, поцеловала мой чертов кадык и отпрянула назад.

– Через неделю мы поженимся на глазах у наших друзей и семьи. И я хочу, чтобы ты был тем человеком, которым являешься сейчас.

Мэй снова взяла меня за руки и улыбнулась, уничтожая меня.

– Я хочу, чтобы ты пообещал мне вечность, но я не допущу, чтобы твоя гордость и достоинство были поставлены под угрозу лишь из-за ненужной жертвы слов.

Мэй отпустила мои руки, и я положил их ей на талию.

– Я увижу, как ты покажешь мне свою клятву, и приму ее с такой же благодарностью, как если бы ты прокричал ее.

Она склонила голову набок.

– Ты мой Ривер, мой Стикс, и через неделю ты станешь моим мужем. И то, каким способом это будет объявлено, не является для меня важным.

Я уронил голову ей на плечо и чертовски усердно работал над тем, чтобы не быть плачущей киской.

– Я...

Я стиснул зубы и попробовал еще раз:

– Я п-просто хотел с-с-сказать это.

Мэй вздохнула и покачала головой.

– Это не имеет значения, малыш. Ты будешь рядом, и после церемонии мы отправимся домой, поженившись и навсегда соединившись, – это все, о чем я могла мечтать.

Мои плечи поникли, и когда я увидел правду в ее глазах, огромная тяжесть свалилась с моих плеч.

–Т-тебе в-все равно?

Мэй покачала головой и прижалась лбом к моему. Она отодвинулась, поцеловала меня в губы и прошептала:

– Ты говоришь и жестами, и ртом. Я знаю это и принимаю, как и твои братья. Только ты так сильно этого хочешь.

Я кивнул и сел прямо, положив руку на затылок Мэй.

– Чертовски люблю тебя, – сказал я и, трахни меня, сказал это без запинки.

Мэй вытерла слезу.

– Я тоже тебя люблю.

Я поцеловал ее. Я, бл*дь, взял ее рот и снова сделал своим. Когда мы отстранились, Мэй протянула мне гитару.

– Сыграй для меня, – сказала она и села на скамейку рядом со мной.

Я взял гитару. Мэй положила голову мне на плечо, а руку на живот.

Мои губы дрогнули, и я заиграл песню, которую она любила. Идеальная гребаная песня для моей сучки с волчьими глазами: Джонни Кэш «Первый раз, когда я увидел твое лицо».

Мои пальцы перебирали струны, и слова лились из моего рта. Рука Мэй коснулась моего бедра, пока я пел эту чертову песню. Когда последние слова слетели с моих губ, и тишина стала густой, Мэй, бл*дь, разнесла мой мир на куски.

– У нас будет мальчик.

Мои руки замерли на струнах, и я повернул голову к Мэй. Мое сердце грохотало в груди, как гребаная пушка, когда она подняла голову и со слезами, бегущими по ее бледным щекам, улыбнулась и, черт возьми, рассмеялась от счастья.

– Сегодня мне сделали УЗИ. Хотела, чтобы это был сюрприз.

– М-м-м...

Я закрыл глаза и, бл*дь, собрался с мыслями.

– М-мальчик?

– Да.

Как только она произнесла это слово, я положил гитару и притянул ее к себе. Ее руки обхватили мою шею, а я прижал ладони к ее животу.

– М-мать твою, мальчик, – выдохнул я и не смог сдержать гребаную улыбку, которая растянулась на моих губах.

– Сын, – прошептала Мэй и положила руки поверх моих на живот. – У нас будет сын, Ривер.

Я поднял глаза, не зная, что делать дальше, и она сказала:

– Мальчик, такой же, как его отец. Совсем как ты. Мой Ривер, мой Стикс.

– Бл*дь, – прошептал я, и Мэй громко рассмеялась.

– Он будет сильным, как ты, храбрым и добрым.

– Х-Харон, – сказал я и увидел, как глаза Мэй прищурились в замешательстве. – И-имя. Харон. Л-л-лодочник р-р-реки Стикс.

– Харон, – сказала Мэй и кивнула. – Идеально. Совсем как его папа. Как этот клуб. Его наследие... его дом.

Я поцеловал ее живот, своего ребенка – черт возьми, сына. И когда она снова устроилась в моих объятиях, и мы оба уставились на фреску, я помолился Аиду, чтобы моему мальчику не пришлось иметь дело с этим гребаным речевым дерьмом.

Мэй хотела, чтобы он был таким же, как я. Но я хотел, чтобы он был похож на нее. Сильный. Идеальный. Весь мой гребаный мир.

Стикс, Мэй и Харон.

Питон мгновенно покинул меня, мое гребаное горло стало свободным, и в ту ночь я не заикался разговаривая с Мэй.

Ни разу, бл*дь.

Глава 6

Мэй

День свадьбы . . .

– Вот так.

Красотка отошла назад, чтобы взглянуть на проделанную работу.

– Вот черт, дорогая. Никогда не думала, что ты можешь быть ещё красивее. Но я ошибалась.

Я глубоко вздохнула, когда все мои сестры собрались вокруг меня. Они выглядели сногсшибательно. Красотка и им сделала прическу и макияж. Волосы у них были распущены, а макияж мягкий и нежный, как у меня.

– Вы все такие красивые, – прошептала я, изо всех сил стараясь не дать слезам пролиться.

Белла наклонилась и поцеловала меня в макушку.

– Уже скоро.

Я глубоко вздохнула и кивнула. Когда поднялась на ноги, Красотка накинула на меня вуаль. Передо мной стояло большое зеркало, и я уставилась на свое отражение.

Не могу поверить, что этот день наконец настал.

Красотка положила руки мне на плечи и улыбнулась.

– Я пойду займу свое место, Мэй.

Внезапное волнение охватило меня, когда я поняла, что церемония вот вот начнется. Красотка вышла из комнаты, но я все еще не могла оторвать взгляда от зеркала. Мы разместились в одной из комнат клуба – в комнате Кая. Церемония происходила во дворе. Последние несколько дней мы провели, украшая его белыми и синими цветами. Церемонию собиралась провести пастор Эллис из церкви Лилы.

– Ты готова, Мэй?

Лила подошла и встала рядом со мной. Я посмотрела на нее и кивнула.

– Странное чувство, – прошептала я и покачала головой. – Как будто я ждала этого момента всю свою жизнь. Как будто все, через что я прошла, все это – испытания и невзгоды, радость и боль – стоило того, потому что привело меня сюда, именно к этому моменту.

Я рассмеялась.

– Я выхожу замуж за парня, которого встретила за забором много лет назад. В самый худший день моей жизни он появился как темный ангел. Мой темный ангел.

Лила улыбнулась, и я знала, это было потому, что она чувствовала то же самое к Каю.

Мэдди протянула мне букет цветов. Там были белые розы в тон моему платью и небольшие голубые цветы, воткнутые в случайном порядке, чтобы дополнить платья подружек невесты и, конечно же, мои глаза.

– Он не поверит своим глазам, когда увидит тебя, – сказала Мэдди.

Белла стояла рядом с ней. Две мои кровные сестры, одна зеленоглазая, другая с голубыми глазами, как у меня. Я посмотрела на Беллу. Она была моим чудом. Воскресшая из мертвых и здесь, чтобы засвидетельствовать этот день.

Мэдди вышла замуж за Флейма без свидетелей, а Белла за Райдера в Новом Сионе. У меня не было возможности присутствовать на их свадьбах. Но потом я посмотрела на Лилу и помолилась, чтобы моя церемония была такой же совершенной, как и ее.

– Так и будет, – сказала она, прочитав мои мысли. – Ты выходишь замуж за Стикса. Даже если сам ад вырвется на свободу и огненные бури разорвут этот комплекс на части, ты все равно будешь чувствовать, что этот день был идеальным. Потому что в этот день твое сердце навсегда сольется с его сердцем. Твоим Ривером.

– Это всегда был он, понимаешь? – прошептала я и, опустив глаза, уставилась на букет. – Я нашла свою вторую половинку в восемь лет. И вот мы здесь, вот-вот соединимся все эти годы спустя.

– И малыш Харон, будет наблюдать со своего места на небесах, пока не присоединится к тебе в этом мире, – сказала Мэдди, и комок застрял у меня в горле.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Мама? Когда я смогу бросить лепестки? – спросила Грейс из глубины комнаты.

Лила повернулась к дочери.

– Скоро, Грейс. – Она махнула рукой. – Иди сюда, детка.