Текст книги "Сидни Шелдон. Узы памяти"
Автор книги: Тилли Бэгшоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 17
– Хорошо. Значит, у нас есть омар, шесть фунтов крабового мяса, свежие томаты «Адамс фарм» на салат. Сколько?
Филиппинка Лидия, кухарка и домоправительница Мейеров, подняла гигантский, едва не лопавшийся джутовый мешок.
– Много. Достаточно, чтобы накормить армию, миссис Люси.
– Прекрасно. Потому что мы собираемся кормить армию. Говядина?
– Уже в духовке. Медленно поджаривается.
– Свежий хлеб?
– Имеется.
– Земляника? Тоник для джина Тедди? О, будь все проклято!
Люси Мейер прижала усыпанную бриллиантами руку к вспотевшему лбу.
– У нас кончился джин! Я пошлю Арии в город! Как по-твоему, «А энд П» еще открыт?
– В час дня? Определенно.
Лидия слегка сжала руку Люси. Ей нравилось работать на Мейеров.
– Попытайтесь расслабиться. Обед пройдет идеально.
Люси так на это надеялась. Она была перфекционисткой, любила, чтобы все было совершенством, от званых обедов и мелирования волос до ежегодного обновления мягкой мебели в летнем доме на Мартас-Вайнъярд. В детстве семья Люси проводила лето на ближайшем острове Нантакете, и она помнила пикники, организованные матерью, как нечто исполненное изысканной красоты: цветные салаты и морепродукты, разрозненный французский фарфор и крахмальные льняные скатерти на одеялах для пикников. А ужины! Настоящие театральные постановки!
Люси помнила длинные антикварные столы, сверкающие хрусталем и дорогим серебром. В те времена мужчины надевали к ужину смокинги, а леди – ослепительные платья из шифона, шелка и кружев и обвешивались драгоценностями. Люси и ее младший брат восхищенно наблюдали за приготовлениями, пока няня не прогоняла их в детскую.
Конечно, с шестидесятых многое изменилось. Став взрослой, Люси Мейер предпочитала отдыхать в Мартас-Вайнъярд отчасти потому, что он был менее чопорным и более живым. Здесь все вертелось вокруг развлечений, вечеринок у бассейна, пикников и выловленных самими же морепродуктов. Но это не означает, что не стоит прилагать усилий для того, чтобы устроить ужин в честь приезда Алексии и Тедди.
Войдя в огромную гостиную со сводчатыми потолками, Люси взбила и без того пышные подушки на диванах от Ралфа Лорена и попыталась последовать совету Лидии расслабиться.
Совершенно непонятно, как ее подруга Алексия де Вир справляется со стрессами, вызванными управлением страной? Достаточно утомительно управлять одним-единственным домом!
Мир Алексии был невероятно далек от мира Люси Мейер. Но их дружбу скрепляло то обстоятельство, что ни одна женщина не хотела бы поменяться местом с другой. Люси любила заниматься хозяйством и принимать гостей так же сильно, как Алексия любила политику и все атрибуты власти. Обе преуспели в своих занятиях. И несмотря на различия, у них было кое-что общее. Обе были замужем за чудесными, заботливыми мужчинами, работавшими в области финансов. Тедди управлял хедж-фондом и имел небольшой, но прибыльный европейский бизнес. Арни Мейер был венчурным капиталистом, с акциями в фондах по всем континентальным штатам США, а также в Азии и на растущем ближневосточном рынке. Мужчины никогда не работали вместе напрямую, но разбирались в делах друг друга.
Арни Мейер продал де Вирам летний домик. Гейблз был не слишком большим, но уютным поместьем на краю Пилгрим-фарм Мейеров, с бассейном, маленьким гостевым домом и задним двором, засаженным клематисом, розами и высокими штокрозами. Арни и Люси жили в куда более роскошном большом доме, живописной ферме восемнадцатого века, с высокими потолками, прекрасно сохранившимися полами из широких дубовых досок и просторными, наполненными светом и воздухом комнатами. Алексия и Люси познакомились, когда обе были молодыми матерями, в то лето, когда Тедди купил Гейблз. Люси помнила их первую встречу так живо, как будто это было вчера. Алексия, тогда уже член парламента, выглядела чрезвычайно амбициозной. Но никто, а меньше всех Люси Мейер, не представлял, что ее новая соседка когда-нибудь достигнет сияющих высот власти.
«Моя подруга – министр внутренних дел Британии».
Люси не уставала повторять это.
Сегодняшний вечер – нечто совершенно особенное. Не только потому, что друзья-супруги приехали на остров на все лето после триумфального назначения Алексии, но еще и потому, что Майкл, их красавец сын, тоже будет здесь впервые за много лет. Рокси приезжала всегда. Бедная девочка, что ей еще делать? И конечно, после несчастного случая они с отцом почти неразлучны. Но Майкл де Вир был здесь еще подростком. Люси не могла не мечтать о том, как будет прекрасно, как идеально, если Майкл де Вир влюбится в ее дочь Саммер.
«Тогда мы станем одной большой, счастливой семьей».
Двадцатидвухлетняя дочь Люси недавно порвала со своим бойфрендом еще с колледжа, мерзким, напыщенным Чадом Бейтсом.
«Чад, подумать только! Кто называет новорожденного Чадом?»
По мнению Люси, Саммер созрела для нового романа. И только представьте, как будет здорово, если Саммер и Майкл поженятся и народят детишек! Люси и Алексия станут заботливыми бабушками. Это вполне возможно. Люси сделает все, чтобы это было возможно.
«И все начнется сегодня вечером».
Майкл де Вир сидел в заднем ряду Грейс-черч на Вудлон-авеню, громко храпя, пока прихожане пели «Соедини нас вместе».
– Проснись! – прошипела Рокси, толкнув его локтем в бок. – Люди смотрят!
Майкл вздрогнул и проснулся. Приступ тошноты немедленно скрутил внутренности. Какого черта он здесь делает? Какое безумие заставило его приехать не только в эту церковь, полную чванливых приверженцев епископальной церкви, но и на этот остров?
Он, разумеется, знал ответ. Он здесь потому, что хочет попытаться уговорить отца. Тедди так взбешен из-за того, что Майкл ушел из Оксфорда, что грозил лишить его наследства.
– Я все до последнего пенни оставлю твоей сестре, и не думай, что я этого не сделаю!
Но Майкл стоял на своем, продолжая развивать «Кингсмир ивентс», и уже арендовал помещение для офиса в Оксфорде на паях с другом Томми. Им крупно повезло отхватить большой заказ в Хэмптоне: организацию шестидесятилетнего юбилея миллионера-застройщика на новехонькой суперъяхте «Оушено». Всего сорок восемь часов назад Майкл лежал в роскошном тендере, обнимая двух топ-моделей, любуясь стоившим сотню тысяч фейерверком, расцветавшим в небе Ист-Хэмптона, и мысленно подсчитывая прибыль. (Ладно, возможно, топ-модель – это преувеличение. Девушки были русскими шлюхами высокого класса, но требовали плату как топ-модели и выглядели богинями, так что, кто будет считаться?)
Наутро Майклу меньше всего хотелось лететь на сонный Мартас-Вайнъярд, остров, где люди только и умеют выпендриваться друг перед другом. Но Тедди настаивал.
– Для матери очень много значит, если ты приедешь этим летом.
Несмотря на всю независимость, Майкл был очень привязан к матери. Кроме того, ему не хотелось упускать наследство. Поэтому и сидел он здесь, мучаясь похмельем, втиснутый в пиджак, с удавкой-галстуком на шее, борясь с тошнотой во время молитвы.
Наконец служба закончилась. Майкл вывез кресло Рокси на солнце, щурясь от боли.
Алексия обняла его за талию тонкой рукой.
– Ты в порядке, дорогой? Не слишком хорошо выглядишь.
– Все хорошо, мамочка, спасибо.
– Он с похмелья, – прорычал Тедди.
– Чудесная служба. – Майкл вымучил благочестивую улыбку, не произведшую, однако, впечатления на Тедди.
– Пожалуйста, придумай что-то получше. Даже отсюда я чувствую запах перегара.
В обычных вельветовых брюках, спортивной куртке и грубых башмаках – Тедди каждое воскресенье ходил в церковь в такой одежде и не видел причин одеваться иначе, потому что находился в Америке, – он выглядел лордом Грантамом из «Аббатства Даунтон»: такой же английский, как чай «ПГ Типе» и сандвичи с огурцом. Если бы в Диснейленде был английский тематический парк, Тедди де Вир вполне сошел бы за одного из персонажей.
Алексия подмигнула Майклу:
– Похмелье или нет, мы рады, что ты приехал, дорогой, правда, Тедди?
– Хммммпф.
– Теперь мы должны пойти поздороваться с отцом Тимоти. Увидимся за ужином сегодня вечером.
– За ужином? – нахмурился Майкл.
– У Мейеров, – пояснила Алексия, целуя его в щеку и вытирая платочком след от губной помады. – Аперитив в шесть.
– А мне поцелуя не достанется? – съязвила Рокси.
Алексия зевнула.
– Смени пластинку, Рокси. Неужели непонятно, что ты жутко скучная?
– Вот дрянь, – пробормотала Рокси, когда мать отошла.
Майкл поморщился. Он ненавидел ссоры между матерью и сестрой. Докатив ее кресло до кофейни «Ивен Кил», любимой еще с юности, он купил Рокси утешительный приз – фраппучино.
– Полагаю, ты собираешься защищать ее, верно? – процедила Рокси.
– Нет, я не собираюсь в это вмешиваться.
– Вы с отцом тоже на ножах. А ей ты слова никогда поперек не скажешь.
– Я серьезно не знаю, смогу ли успеть сегодня на ужин к Мейерам, – заметил Майкл, ловко сменив тему. – Голова так раскалывается, словно кто-то дал по ней наковальней.
– Я точно уроню наковальню тебе на голову, если бросишь меня сегодня. Ты не можешь оставить меня мучиться и слушать, как мать хвалится, расписывая свою карьеру, а Люси Мейер глотает каждое ее слово. Пиявка.
Майкл нахмурился, но ничего не ответил.
– Знаешь, Саммер специально прилетает на ужин, – поддразнила Рокси. – Не хочешь же ты упустить такой случай!
Майкл поднял глаза к небу. Саммер Мейер была их с Рокси детской подругой и всегда питала молчаливую, тщательно скрываемую, но неугасимую любовь к Майклу. Очень застенчивая, очень скромная, бедняжка Саммер толстела со сказочной быстротой. В последний раз они виделись, когда ей было лет семнадцать. При этом она весила около ста восьмидесяти фунтов, а ее упорное молчание в присутствии молодого человека граничило с аутизмом. Мысль о том, что придется высидеть четыре часа, пытаясь вести беседу с милой, но временно онемевшей Саммер, была невыносима. У него стало жечь и без того горевший желудок.
– Если я пойду, уговоришь отца снова включить меня в завещание?
– Нет, – рассмеялась Рокси. – Но если не придешь, я захапаю все деньги семьи и ты будешь полностью от меня зависеть. Финансово. И я отошлю тебя в работный дом.
– Прекрасно! Я пойду. Но не буду сидеть рядом с Саммер Мейер, и это мое последнее слово.
– Майкл, ты сядешь тут. Рядом с Саммер. Если она вообще сюда доберется. – Люси показала на пустой стул справа от Майкла. Рокси ехидно захихикала, заработав убийственный взгляд от Майкла.
Слева сидела Ванджи Брейбермен, глухая, как пень, вдова сенатора Брейбермена, владевшая одним из коттеджей поменьше в поместье Пилгрим-фарм. Ванджи было под восемьдесят, и болезней у нее имелась тьма, что служило неистощимым источником тем для разговоров. Майкл знал старушку с детства и, возможно, знал не меньше ее доктора о синдроме раздраженной толстой кишки, чего ему вовсе не хотелось. Пожилая дама отказывалась носить слуховой аппарат, а вместо него таскала с собой рожок, когда-то принадлежавший ее бабке, что придавало ей сходство с персонажем викторианского романа. Она любила колотить рожком молодых людей, если они мямлили, что, согласно Ванджи, поколение Майкла делало постоянно!
Стул справа оставался пустым. В Майкле еще тлела слабая надежда на то, что самолет Саммер задержат в Бостоне и он будет избавлен от ее застенчивых горящих взоров, по крайней мере пока не подадут первое блюдо. Но ее ожидали к десерту. Если память Майклу не изменяла, ничто на земле не могло удержать Саммер Мейер от вкусного десерта. Одной мысли о тирамису Люси будет достаточно, чтобы она переплыла пролив из Бостона!
Тем временем Люси, стройная и хорошенькая, в простом белом платье с длинными рукавами, в удобных сандалиях на пробковой танкетке, даже не садилась, наслаждаясь ролью хозяйки. Люси Мейер вела себя ласково, по-матерински – качества, которые напрочь отсутствовали в матери. При этом она держала себя в прекрасной форме. В детстве Майкл воображал, что Люси – его милая, родная мамочка. Приятно видеть, что она не изменилась.
– Теперь, когда все расселись, я хотела бы сказать несколько слов.
Звонкий, женственный голос Люси разнесся по комнате:
– Все мы, собравшиеся здесь, давно друг друга знаем. Арни и я считаем вас семьей Пилгрим-фарм. Все вы дороги нашим сердцам. Но один член нашего сегодняшнего собрания заслуживает особого упоминания.
Все взгляды обратились на мило краснеющую Алексию.
– Не довольствуясь членством в британском парламенте, наша миссис де Вир решила, что должна управлять всей страной!
– А кто лучше для этого подходит? – хмыкнул Тедди.
– И верно, кто лучше подходит! Поэтому сегодня на приветственной вечеринке в честь приезда де Виров мы хотели бы, хотя и с опозданием, поздравить прелестную Алексию. Пусть она ярая республиканка…
– Консерватор, – поправила Алексия.
Отец Люси был политиком, и вся семья причисляла себя к преданным демократам.
– …но мы любим вас и очень гордимся. За Алексию!
– За Алексию!
Пятнадцать бокалов были подняты, антикварный хрусталь звенел и нестерпимо сиял в свете свечей. Майкл бросил взгляд на сестру. Ее бокал тоже был поднят, но мягкое выражение лица сменилось непримиримым.
«Таким взглядом можно спички зажигать, – грустно подумал Майкл. – В этих глазах просто убийственная ярость».
– Простите. Я опоздала.
Все посмотрели в сторону двери. В комнату входила высокая темноволосая девушка. На пол с глухим стуком полетел рюкзак. На ней были простые, выцветшие «ливайс» и белая майка с достаточно глубоким вырезом, чтобы были видны незагорелые участки кожи, скрытые до этого лифом бикини. Длинная грива каштановых волос была связана в хвост, лицо без капли косметики сияло здоровьем и юностью, несмотря на очевидную усталость. Короче говоря, она просто неотразима!
– Саммер, дорогая!
Арни Мейер встал, чтобы обнять дочь.
– Наконец! – захлопала в ладоши Люси. – Входи и садись, солнышко! Рядом с Майклом.
Саммер покраснела и бросила на мать умоляющий взгляд. Похоже, она сгорала от стыда! Люси только что не похлопала по сиденью стула!
– Не собираешься поздороваться?
– Привет. – Саммер неловко кивнула Майклу. – Давно не виделись.
– Да.
Он хотел сказать что-то подходящее к случаю, но был слишком занят, подбирая челюсть со стола. «Черт возьми! Если бы Арни не назвал ее по имени, я бы даже не узнал».
– Ты давно на острове? – вежливо спросила Саммер.
– Э… я… э-э-э…
– К сожалению, нет, – ответила за него Алексия, ни к кому в особенности не обращаясь. – Майкл только открыл в Англии новое дело. Повезет нам, если добьется успеха. Верно, Тедди.
Тедди неодобрительно хмыкнул.
– Дня через два он должен лететь обратно.
– Ну… необязательно… – пробормотал Майкл, не сводя глаз со скул Саммер и полупрозрачной бронзовой кожи. А губы… полные, мягкие, бледно-розовые, призывно приоткрывшиеся, когда она сделала глоток охлажденного белого вина. Неужели у нее всегда были такие губы? Почему он не замечал их раньше?
– Я, наверное, смогу остаться подольше. Томми будет держать за меня оборону, если возникнет необходимость.
– В самом деле? – просветлела Алексия. Если Майкл будет дома, атмосфера определенно станет легче. – Прекрасно! Уверен, что сможешь уделить нам время?
– Конечно, ма. Для тебя – все на свете.
Рокси задалась вопросом, как это брату удается нести всю эту чушь с серьезным лицом.
Позже на кухне Алексия помогала Люси варить кофе.
– Ужин был настоящим триумфом, Люси. Огромное тебе спасибо.
– Это все Лидия. Подумаешь, ужин-шмужин, – отмахнулась Люси, ставя на блюдца костяного фарфора кофейные чашечки с узором из роз. – Поговори со мной. Каково это? Я имею в виду, каково это в действительности?
– Работа? Волнующе, – улыбнулась Алексия, но глаза оставались настороженными. Она что-то утаивала.
– Но?
– Никаких «но». Это большая честь и, конечно, огромные трудности.
– Милая, – ласково сказала Люси, – ты же не на новостном телеканале. Не стоит говорить стандартными фразами от имени партии. Ха! Я даже не имею права голосовать в веселой старой Англии. Поэтому вполне можешь сказать мне правду.
– Это правда, – улыбнулась Алексия. – Во всяком случае, работа потрясающая. Но стресс тоже велик. У меня была парочка неприятных инцидентов.
– Что в Англии означает…
– Угрозы. За несколько недель до нашего приезда кто-то звонил.
Алексия рассказала о зловещем, искаженном голосе и яростных проклятиях.
– Что-то насчет того, что кровь моя прольется в пыль. Я не знаю.
– Господи! – воскликнула Люси. – Какой кошмар!
– Ну, я бы так не сказала. Но меня беспокоит, что этот псих где-то раздобыл мой телефон.
– Еще бы тебя не беспокоило! – тихо ответила Люси. – Тедди знает?
– Знает о звонке.
Люси достаточно хорошо знала подругу, чтобы читать между строк.
– Есть что-то еще. То, что ты ему не сказала.
Очень слабо сказано!
– Люси, я так много не говорю ему! Поверь, ты представления не имеешь. Если бы он знал обо мне все, немедленно бросил бы!
– Тедди? Бросить тебя? Никогда!
– Бросил бы.
Алексия опустилась на кресло-качалку в углу. Здесь, в знакомой кухне, наедине с лучшей подругой, так далеко от Лондона, Вестминстера и всего, что случилось, она почувствовала непреодолимую жажду исповедаться, снять с себя это бремя. Позволить еще кому-то узнать всю правду о ее прошлом, кем она была… была давно и что сделала. Знать, что кто-то простил ее.
Может ли Люси Мейер стать этим человеком?
Поставив кофейные чашки, Люси подошла к подруге:
– Алексия, милая, ты дрожишь. Что случилось, ради всего святого? Мне ты можешь рассказать все. Положение не может быть настолько скверным.
– Несколько недель назад кое-кто попытался поговорить со мной. Кто-то из моего прошлого.
– Кто именно? Хочешь сказать, это бывший бойфренд?
– Что-то в этом роде.
Алексия сжала ладонями виски.
– Я хочу рассказать тебе. Но не знаю, с чего начать. Есть вещи, которых ты обо мне не знаешь. Ужасные вещи.
Люси попыталась осознать сказанное. Инстинктивно поняла, что не стоит давить на Алексию, не стоит ее торопить. Пусть Алексия сама решает, когда и что рассказать.
– Но этот человек из прошлого… он знал?
– Да, приехал, чтобы увидеть меня. Он сидел в тюрьме и страдает психическим заболеванием.
– Боже, Алексия. Ты обязана сказать Тедди. Этот человек кажется по-настоящему опасным.
– Да… я сама решила проблему.
– Как?
– Потребовала его депортировать.
– Прекрасно.
– Ты так считаешь? Видишь, я не знаю, правильно ли поступила. Однажды он сделал кое-что ради меня. Благородное и доброе. И заплатил за это огромную цену. Но я отвернулась от него, когда он нуждался во мне.
К собственному изумлению, Алексия почувствовала, как слезы ползут у нее по щекам.
– Просто я ощущаю такое давление! Угрозы по телефону, Билли, взявшийся неизвестно откуда…
– Его зовут Билли? Человека из твоего прошлого?
Алексия кивнула.
– Было много всего другого. Весь кабинет меня ненавидит. Мне докладывают об этом почти ежедневно. Да, и еще один кошмар – нашу собаку отравили. Собственно, это была собака Тедди.
Люси приняла подобающий ситуации испуганный вид.
– Иногда мне кажется, что все это каким-то образом связано. И ненависть имеет одну, общую причину. Это самое ужасное. Я ничего не знаю, и незнание сводит меня с ума. Это могло стать счастливейшими днями моей жизни. А я теряю рассудок.
– Ну, – рассудительно заметила Люси, – похоже, корень зла в этом Билли. Теперь, когда он депортирован, ситуация должна улучшиться. Я уверена!
– Надеюсь. – Алексия шмыгнула носом. – Но что, если это не имеет с ним ничего общего. Всякий может стоять за этими угрозами. Это может быть один из заключенных, чьи сроки я увеличила, или один из их членов семьи. Столько людей ненавидят меня, Люси! Даже моя дочь. Давай будем честны: если кто-то и хочет, чтобы моя кровь пролилась в пыль, так это Роксанна.
– Это неправда! – покачала головой преданная Люси, хотя подозревала, что это именно так и есть. Она заметила, как мрачна Рокси, как буквально сжимается, словно ужаленная змеей, при звуках материнского имени. Очевидно, с прошлого лета отношения матери и дочери еще ухудшились. Но Алексия могла быть крайне язвительна по отношению к дочери и совершенно слепа к этому факту.
Арни Мейер просунул голову в дверь и поразился, увидев, что жена стоит на коленях, утешая всхлипывавшую Алексию. Арни в жизни не видел, чтобы та плакала. Даже когда Рокси боролась в больнице за жизнь.
– Что случилось, Господи милостивый?
– Ничего, – пробормотала Алексия.
– Я могу помочь?
– Да, – кивнула практичная Люси. – Можешь отнести кофейные чашки в гостиную. Нам нужно несколько минут.
– Позвать Тедди?
– Нет! – яростно затрясла головой Алексия. – У бедного Тедди и так огромный стресс. Пусть расслабится. Честно, Арни, я в порядке. Просто немного расстроилась.
Люси вынула из ящика стола идеально отглаженный белый носовой платок и сунула в руку подруги.
– Мы не можем здесь говорить. Слишком много народу.
– Знаю. Прости, я испортила твой ужин.
– Вздор! Ужин все равно был в твою честь.
– Это моя вечеринка, и я могу плакать, сколько захочу?
– Именно!
Женщины рассмеялись.
– Я собиралась сказать, что завтра мы пойдем на прогулку. Я знаю потрясающий уединенный пляж в северной части острова. Если мы достаточно рано уйдем из дома, нас никто не потревожит.
– Звучит божественно. Но завтра я не могу. Тедди во вторник улетает в Лондон на большое деловое совещание, и я обещала, что завтрашний день проведу с ним. Мы пойдем в море под парусом.
– Тогда на следующей неделе, после его отъезда. Я никуда не спешу.
Алексия стиснула руку Люси. В этот момент она была крайне благодарна подруге.
– Я с удовольствием.
– Тогда и расскажешь мне все.
«Если бы только я могла…»
– А теперь идем, – деловито велела Люси. – Нам нельзя долго здесь сидеть. Пойдем посмотрим, влюбился ли наконец твой великолепный сын в мою дочь? Я уже знаю, что надену на свадьбу. Платье давно висит в шкафу.
Алексия громко рассмеялась.
«Благодарю тебя, Господи, за Люси!»
