Текст книги "Крылья мрака"

Автор книги: Тильда Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

49

Брат Лэльдо видел, что королева Виктория по-настоящему растеряна. Она действительно не знала, что делать с пятью повисшими на ее монаршьей совести официальными отпрысками оборотней. Да еще сэр Роберт напугал ее, сообщив, что, похоже, имеются и незаконнорожденные дети. Его люди сейчас разбирались с этим. Ее величество пригласила молодого эливенера на прогулку, и теперь они сидели в любимой беседке королевы, стоявшей посреди нарядной зеленой лужайки, усыпанной цветами, так и эдак прикидывая, что тут можно предпринять. Эливенер рассказал старушке Викки, что трое младенцев, родившихся при его непосредственном участии, безусловно несут в себе наследие чудовища. А значит, и насчет других детей практически можно было не сомневаться. Все они были полулюдьми. И кого они сами в свое время произведут на свет – это вопрос вопросов. К сожалению, уроженец далекой карпатской страны ничем не мог помочь королеве. Уроборос и сам был всего лишь ребенком, школьником, он почти ничего не знал об оборотнях. Он сказал только, что девочки, сущность которых изменить невозможно, чрезвычайно редко рождаются от союза оборотня и нормальной женщины.

Но сущность потомка мужского пола подвергается исправлению.

Вот только здесь, в старой доброй Англии, никто не знал, как это сделать. Не знал этого и воспитанный на севере американского континента брат Лэльдо. Не знала и степная колдунья Лэса.

А убивать невинных детей королева Виктория отказалась наотрез.

Разговор зашел в тупик. Королева и эливенер долго молчали, думая об одном и том же: как превратить опасных детей в обычных мирных англичан.

Но вот наконец в глубине ума брата Лэльдо начала созревать некая идея. Когда она оформилась в нечто такое, что уже можно было выразить словами, эливенер сказал:

– Твое величество, мне бы хотелось понаблюдать за кем-нибудь из этих детей. Может быть, день-другой… это можно устроить?

– Конечно, – кивнула престарелая монархиня, не спрашивая, зачем это понадобилось американцу. Она уже убедилась, что сэр Лэльдо – человек достойный и умный, а значит, и незачем тратить слова понапрасну. – Я поговорю с одной из мамаш, ты сможешь поселиться в ее доме.

– Спасибо. Но лучше бы это был ребенок незнатного рода.

– Ох, – тяжело вздохнула королева. – Ты, похоже, уже уверен в том, что есть и незаконные?

– Ну, видишь ли… я думаю, оборотни постарались оставить как можно больше своих семян на этой земле.

– Да, я в общем-то тоже в этом уверена, – согласилась ее величество. – Но тогда тебе придется подождать, пока люди сэра Роберта отыщут хоть одного.

Эливенер усмехнулся.

– Ну, насколько я знаю его людей, много времени на это им не понадобится.

Виктория рассмеялась.

– Да, сыщики у него отличные. Горошину в стоге сена отыщут за минуту! Ладно, делай, как знаешь. Я распоряжусь.

Долго ожидать и в самом деле не пришлось. Уже к вечеру начальник Скотланд-Ярда доложил ее величеству, что найдено восемь мальчиков разного возраста и социального положения, наверняка рожденных от оборотней.

Один из этих малышей оказался сыном королевского портного, настолько занятого своей работой, что его молодая супруга начала скучать… а один из оборотней поспешил утешить милую даму в ее тоске.

Брату Лэльдо это было лишь на руку. Королевский портной жил довольно далеко от Вестминстера, в квартале, полностью заселенном богатыми мастеровыми. Большая часть из живущих здесь работала на королевскую семью и прочую высокую знать. И иностранного целителя, пожелавшего изучить английский образ жизни, приняли спокойно и с уважением. Ведь уже весь Лондон говорил о том, что этот иностранный врач спас роженицу, которая без его помощи наверняка погибла бы вместе с тремя детьми.

Дом королевского портного мистера Смита был, конечно, не дворцом, но места в нем хватало. Сэру Лэльдо и его «друзьям человека» отвели на первом этаже большую комнату, выходившую окнами в крохотный садик, скрывавшийся позади дома. Эливенер попытался устроиться, как в Вестминстере, – поближе к службам, кухне, простому люду, – но портной, в отличие от королевы, настаивал на соблюдении приличий. Эсквайр не может жить рядом с кухаркой. Так что с этим пришлось смириться.

К исходу первых суток пребывания в доме портного брат Лэльдо был уже накоротке с хозяевами и наладил отличные отношения с прислугой (эти простые люди относились к нему совсем не так, как к английским сэром, ведь он был иностранцем, а значит, его титул ровно ничего не значил для них). Ведь молодого эливенера интересовало не только мнение родителей об их ребенке, но и то, что скажут о детеныше оборотня его нянька, или кухарка, или конюх… им могло броситься в глаза что-нибудь такое, чего никогда не заметили бы родители. Иир'ова и уроборос, не ограниченные, как сэр Лэльдо, в своих передвижениях по дому, моментально подружились со всем обслуживающим персоналом и бесцеремонно подслушивали все разговоры, причем Лэса, конечно же, еще и заглядывала в мысли ничего не подозревающих горничных и лакеев, хотя те и сами немножко владели телепатией. Шустрым «друзьям человека» не понадобилось много времени на то, чтобы выяснить: мистер портной был единственным, кто не подозревал об истинном происхождении своего официального наследника. Скрыть свои похождения от слуг его супруге не удалось. Наверное, так же обстояли дела и в других домах, и потому сыщикам Скотланд-Ярда не понадобилось прилагать особых усилий, собирая сведения об отпрысках оборотней.

Брат Лэльдо сразу отметил, что к завтраку наследник портного не выходит. Конечно, мальчик был еще довольно мал, ему едва исполнилось четыре года, но, насколько успел узнать эливенер, в других английских домах все дети любых возрастов всегда завтракали вместе с родителями. Но задавать вопросы было еще рано. Так что эливенер просто отметил для себя этот факт. Зато во время обеда и ужина Том оказывался в центре внимания всей семьи. А семья у портного оказалась не маленькой. Кроме самого мистера Смита и его супруги и маленького Тома в доме проживали матушка портного, его двоюродная тетушка, племянница его жены и двое взрослых сыновей мистера Смита от первого брака. Так что за столом собиралась приличная компания.

И все они были людьми хорошо воспитанными, по-английски спокойными и выдержанными, любезными к гостю и друг к другу. Тем сильнее выделялся на этом благожелательном фоне маленький Том, оказавшийся на диво нервным ребенком.

Он то и дело без какой-либо видимой причины срывался на крик, требуя, чтобы ему, например, подали другое блюдо, или желая съесть десерт прежде супа, а то и просто ради того, чтобы привлечь к себе внимание, да к тому же увлекался рукоприкладством. К тому же мысли мальчика всегда не просто дурно пахли, они прямо-таки воняли… но, конечно, этот запах могли ощутить трое друзей, но никак не англичане. Брат Лэльдо с интересом наблюдал за тем, с каким бесконечным терпением обращались со странным ребенком взрослые. Сам он, будь его воля, не стал бы слишком церемониться, а просто дал бы юному хулигану хороший подзатыльник, и все дела. Но не таковы оказались англичане. Они готовы были хоть в стотысячный раз объяснить Тому, что фрукты полагается есть в конце обеда, что компот не солят, что бабушке вряд ли понравится такое количество перца в овсяной каше (бабушка портного ела только жиденькую овсянку и мягкий сыр, в связи с полным отсутствием зубов), что нельзя колотить тетушку по голове, и так далее, и так далее. Но все это было как об стенку горох.

И никого это не удивляло, кроме официального отца ребенка. Ведь все, кроме самого портного Смита, знали, что настоящий папаша Тома – иностранец, а что с иностранца взять? Дикое существо!

А брат Лэльдо, наблюдая за отпрыском оборотня, видел, как мечутся в маленьком теле темные энергии, как они стремятся слиться в единый целеустремленный поток… но пока что им это не удавалось, поскольку основные силы организма Тома расходовались на процесс роста. И еще… еще молодой эливенер ощущал в мальчике что-то непонятное. Но никак не мог уловить сути странного мутного пятна, которое чудилось ему в голове Тома. Наконец, на третий день своего пребывания в доме мистера Смита, брат Лэльдо решил использовать пришедшую из неведомых глубин космического пространства формулу, позволяющую увидеть тела живых существ насквозь. Но для этого ему нужно было остаться наедине с Томом хотя бы минут на двадцать, – чтобы сосредоточиться и прочитать формулу необходимое количество раз.

Иир'ова и юный уроборос взялись решить эту задачу. Конечно, обычно Том почти без передышки носился по дому, службам и саду, всячески стараясь натворить как можно больше бед, и привлечь его внимание на целых двадцать минут было нелегко. Однако нет в мире ничего невозможного. Особенно для тех, кто желает чего-то добиться. К тому же эливенеру не обязательно было нужно, чтобы мальчик сидел неподвижно все эти двадцать минут, хватило бы и того, чтобы Том чем-то заинтересовался.

Он был уверен, что сумеет понять, в чем состоит особенность ума или мозга отпрыска оборотня.

50

И вот на пятый день пребывания троих друзей в доме мистера Смита степная колдунья и уроженец Карпат устроили в саду небольшое представление, пригласив на него одного-единственного зрителя. До этого момента уроборос, стараясь не слишком шокировать англичан, занимался самоедством только в комнате, где их поселили. Да и в самом деле, к чему было доводить людей до ошеломления, поедая у них на глазах собственный хвост? Малыш Дзз давно уже понял, что в здешних краях это выглядит уж очень странно и необычно. Но ради того, чтобы брат Лэльдо смог наконец рассмотреть, что именно таится в мозгу маленького получеловека, уроборос решил нарушить установленные им для самого себя правила. А иир'ова решила показать несколько простеньких фокусов из тех, которыми в ее родных краях развлекали капризничающих котят.

Брат Лэльдо сразу после обеда устроил засаду в коридоре и очень скоро поймал Тома, мчавшегося из кухни в гостиную с большим ножом в руках. Детеныш оборотня затеял очередную каверзу, но эливенер сумел убедить мальчика, что в саду тот увидит нечто куда более интересное, а вспороть обшивку любимого отцовского кресла он еще успеет. Кресло ведь никуда не убежит.

Маленький получеловек, испустив из своего незрелого ума особо вонючую мысль о том, что и до иностранца он доберется в самое ближайшее время, и до его экзотических уродов тоже, согласился пойти в сад.

Конечно, этот садик был невелик, поскольку земля в Лондоне стоила весьма и весьма недешево, однако и тут, как и в королевском саду, нашлась зеленая лужайка, по краям которой стояли резные деревянные скамьи. Том уселся на одну из них, эливенер выбрал для себя место чуть в стороне, ради удобства наблюдения, – и спектакль начался.

Сначала из-за аккуратно подстриженных цветущих кустов выпрыгнула иир'ова. Она взвилась в воздух, перескочив зеленую преграду, сделала в воздухе тройное сальто – и беззвучно приземлилась на мягкую траву, одновременно выпустив из кончиков пальцев десяток трескучих оранжевых молний.

Том ахнул.

Степная колдунья волчком завертелась на месте, звеня множеством бус и амулетов, висевших на ее шее, и широко раскинув руки. И вдруг оторвалась от земли и повисла в воздухе. Конечно, ненадолго, всего на несколько секунд, – но Том был окончательно сражен. Ему тут же захотелось и самому попытаться проделать этот фокус. Но иир'ова властным жестом вернула мальчишку назад на скамью и произнесла короткое заклинание, создающее детских фантомов. На лужайку с чистого, безоблачного неба посыпался дождь белых цветов. Они таяли, едва коснувшись травы, но оставляли в воздухе дивный аромат. Когда цветопад иссяк, из травы поднялись разноцветные грибы на длинных тонких ножках – синие, красные, желтые, – и принялись лихо отплясывать, то приседая, то подпрыгивая.

Том уже не дергался. Он просто сидел, разинув рот и вытаращив глаза.

А потом на лужайку выбежал уроборос. Он тоже сначала рассыпал вокруг себя дождь ослепительных молний, а потом лихо подпрыгнул, на лету свернувшись кольцом, – и откусил кончик собственного хвоста.

Тому уже не хотелось пакостить друзьям сэра Лэльдо. Он любил их всей своей человеческой половиной души.

А брат Лэльдо увидел то, что хотел увидеть.

…Распрощавшись с семейством королевского портного и высказав ему сто тысяч благодарностей (высказывал, естественно, только брат Лэльдо), трое друзей отправились обратно в Вестминстер. Они не спеша шли по лондонским улицам, залитым послеполуденным солнцем, и говорили о Томе. Говорили они, естественно, мысленно – не хватало еще, чтобы лондонцы приняли сэра Лэльдо, рассуждающего вслух с самим собой, за сумасшедшего.

Даже уроборос, не слишком искусный в подслушивании мыслей, понял: в Томе слишком много чужеродного. А уж иир'ова и эливенер и вовсе были в ужасе. Но, обсуждая с друзьями качества ума получеловека, брат Лэльдо продолжал думать о своем, и в конце концов степная красавица спросила:

– Ты чего-то не договариваешь? Что ты увидел в нем?

Брат Лэльдо покачал головой, не зная, как ответить. Не потому, что он хотел что-то скрыть от друзей. Просто он сам еще не до конца понимал суть увиденного.

– У него в мозгу есть какое-то странное образование, – пояснил он наконец. – В области гипоталамуса. Плотное скопление клеток, похожее на опухоль. Но клетки не патологические, они просто другие.

– В каком смысле другие? – удивилась целительница Лэса.

– Это не те клетки, из каких состоит мозг. Они вообще не человеческие.

– И что с ними делать? – спросил уроборос. – Ты же не можешь их взять и вырезать! Это тебе не нарыв вскрыть!

– Да уж, – усмехнулся брат Лэльдо. – Но по сути они как раз и есть нечто вроде нарыва. И именно они испускают ту грязную энергию, что бурлит в мальчишке.

…Судя по всему, ее величество распорядилась, чтобы ей доложили о возвращении сэра Лэльдо в Вестминстер без промедления, и потому посланный Виктории явился за молодым эливенером сразу, как только трое друзей вошли в свои комнаты в служебном флигеле дворца. Брат Лэльдо пошел к королеве один. Ведь нужно было только доложить о том, что ему удалось узнать в доме портного, и все. Но на полпути в длинном коридоре его остановил второй паж, сообщивший, что старушка Викки хочет видеть и его «друзей человека» тоже. Эливенер попросил пажа сбегать за ними, а сам отправился дальше.

Ее величество на этот раз ожидала сэра Лэльдо, эсквайра, не в своем рабочем кабинете, а в небольшой (по меркам Вестминстера) дневной гостиной, где королева обычно принимала людей по личным делам. Эливенер в этой гостиной еще ни разу не был, и, войдя, с интересом огляделся. Гостиная была отделана в белой с золотом гамме, и лишь яркие безделушки да вазы с цветами, расставленные на столах и горках, нарушали единство цвета (несколько скучноватое, на взгляд американца). Четыре высокие окна гостиной, расположенной на третьем этаже Вестминстера, смотрели на город. Справа возвышалась величественная башня с часами нависавшая над дворцом, впереди и справа виднелись разноцветные высокие крыши и зелень садов. Брат Лэльдо, мельком подумав о том, что здесь, должно быть, становится очень шумно, когда часы начинают отбивать время, сел в указанное ему кресло напротив королевы.

Виктория задала вопрос не медля:

– Ты разобрался, в чем там дело?

– И да, и нет, твое величество, – неторопливо ответил эливенер. – Я обнаружил в мозгу мальчика некую структуру, несвойственную человеку. Но я не знаю, что с ней делать.

– Так, – тяжело вздохнула королева, – понятно. Не знаешь. Ну, все равно, расскажи подробнее.

Эливенер, огорченный не менее престарелой монархини, приступил к рассказу. Почти в этот же самый момент дверь гостиной приоткрылась, внутрь бесшумно проскользнули иир'ова и уроборос и устроились в уголке. Виктория лишь глянула на них, слушая брата Лэльдо.

Когда он умолк, королева сердито сказала:

– То есть по сути выход только один – распилить мальчишке голову и выдрать эту гадость с корнем. Замечательно! Неужели ты не можешь ничего придумать?

– Пока нет, – покачал головой брат Лэльдо.

Виктория повернулась к кошке.

– А ты? Ты колдунья, целительница, черт знает кто еще… неужели нет входа?

Зеленоглазая американская красавица усмехнулась.

– Если кто-то и в состоянии справиться с этой задачкой, так только Лэльдо. Он колдун, целитель и черт знает что еще куда покруче, чем я. А пилить черепа поручим малышу Дзз.

Виктория, не выдержав, рассмеялась. Но тут же покачала головой и задумчиво уставилась в окно. В голубом небе над Лондоном парили три уже почти совсем взрослых птервуса. Брат Лэльдо вдруг подумал, что в последнее время он совершенно забыл о хищных детках. Ну, наверное, это было правильно – они ведь уже не нуждались в его заботе. Эливенер представил, как через несколько лет потомки этой прожорливой троицы начнут объедать англичан и тихо фыркнул, – и тут же испуганно посмотрел на королеву. Ему совсем не хотелось отвлекать ее величество от раздумий. Но Виктория уже отвернулась от окна.

– Значит, так, – медленно проговорила она. – Ищи метод. Ищи. Иначе мне придется пойти на крайнюю меру, а я этого не хочу. Дети ни в чем не виноваты. Но я не могу рисковать благополучием королевства. Кстати, ты не заметил – цветных бананов в городе не осталось?

Брат Лэльдо и в самом деле не заметил этого, занятый наблюдением за сыном портного.

– Что, вырубили? – удивился он.

– Вырубили, – хмыкнула королева. – Выдрали с корнями. Сожгли семена. Но ведь маленьким ублюдкам бананы не нужны. – Виктория посмотрела в угол, где смирно сидели иир'ова и уроборос. – А вас я позвала, честно говоря, затем, чтобы вы и мне показали представление, – неожиданно смутилась престарелая монархиня. – Весь Лондон только об этом и болтает – танцующие грибы, молнии, дождь цветов… можно?

– О! – мысленно воскликнула кошка. – Вот это здорово! С удовольствием, твое величество!

И в Белой гостиной Вестминстера начался концерт.

51

Вечерело, и во дворе Вестминстера понемногу загорались масляные фонари, подвешенные на невысоких кованых столбах. Мельтешили тени слуг, то и дело пробегавших через двор то к погребам, то к огородам, – на королевской кухне готовился ужин… Брат Лэльдо сидел у окна, глядя на обычную дворцовую суету и не замечая ничего. Он вспоминал все то, чему учили его с юности старые американские эливенеры, наставники Братства Одиннадцатой заповеди, гласившей: «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней». А учили его многому. И не только земным наукам, таким, как математика, физика, биология, генетика и прочее. Брат Лэльдо постиг и то, что недоступно было простым землянам… и случилось так лишь потому, что сам он являлся результатом последнего эксперимента чужаков, в незапамятные времена явившихся на Землю из черных и непроницаемых космических глубин. Один из этих чужаков, брат Альдо, стал отцом Лэльдо. А его матерью была земная женщина, но далеко не простая, – она владела магией и науками… Часть особых сил и способностей, унаследованных братом Лэльдо от столь необычной пары, уже проявилась в его потоке сознания, но многое, очень многое еще оставалось скрытым, – поскольку молодой эливенер не был пока что готов к овладению необычными дарами предков. Но Лэльдо знал, что постепенно проявится все. Он и так уже знал и умел куда больше, чем кто-либо из землян, но впереди его ждало еще большее…

Но, к сожалению, он не находил в огромных кладовых своего сознания ничего такого, что могло бы пригодиться именно сейчас, в данную минуту, в данной конкретной ситуации. Такого, благодаря чему можно было бы уничтожить грязный дар оборотня, затаившийся в мозгу маленького Тома, ни в чем не повинного мальчишки.

Время шло, текли минуты, таяли часы, а брат Лэльдо все не находил выхода.

И вдруг…

Он ощутил, как что-то слабо шевельнулось в глубине его потока сознания, на самом дне. Он замер, прислушиваясь к себе, пытаясь понять… да, он знал, что это тихо, едва слышно зазвучал зов породивших его – колдуньи-матери и чужака-отца, пришельца из межзвездного пространства… но он никак не мог разобрать, в чем смысл призыва… что, что пытается прорваться на поверхность его ума?

Иир'ова и уроборос, почуяв, что происходит нечто странное, застыли, глядя на брата Лэльдо.

Брат Лэльдо отвернулся от окна и растерянно посмотрел на друзей.

– Мне надо подумать, – тихо сказал он, – а вы пойдите, погуляйте. А еще лучше – последите, чтобы никто и близко к дверям наших комнат не подходил. Но это может немножко затянуться…

– Ничего, мы подождем, не беспокойся, – едва слышно передала иир'ова, и они с уроборосом беззвучно выскользнули в коридор.

Эливенер плотно закрыл окно, вышел на середину комнаты, сел на пол, скрестив ноги, и погрузился в глубокую медитацию.

…Сначала перед ним в глубокой синей тьме возникли размытые, словно бы окутанные легким туманом золотистые кольца… потом эти кольца лопнули и превратились сначала в толстые витые жгуты, а потом в длинные извивающиеся цепи, состоящие из шариков… цепи переплетались между собой, обмениваясь отдельными звеньями, меняли цвет, длину… шарики то разбухали, то съеживались до микроскопических размеров… потом цепи стали распадаться, потом слились и сплавились в единую перламутровую массу, потом снова разделились, вытянувшись в бесконечность… и в синем пространстве рядом с ними возник тонкий огненный луч. Он осторожно нацелился на один из шариков – крупный, бледно-зеленый, – и стремительным ударом выжег его из цепи… затем уничтожил такой же зеленый шар в другой цепи, в третьей… и цепи распались и исчезли.

Эливенер прикрыл глаза и крепко потер ладонью лоб. Вот, значит, как… Ну что ж, попробовать можно. Но без вмешательства Виктории не обойтись. Кто же позволит иностранцу экспериментировать с собственным ребенком?

А начинать, безусловно, следует с новорожденных. Их сознание еще не пробудилось, они не смогут сопротивляться чужому воздействию. Хотя, конечно, и другие получеловеки пока что не взрослые. К счастью.

Брат Лэльдо встал и посмотрел в окно. За окном светало.

Ничего себе, подумал молодой эливенер, как это меня угораздило просидеть тут всю ночь… а вроде и увидел не так уж много… И тут он охнул и бросился к двери.

Ведь иир'ова и уроборос до сих пор сидели в коридоре, охраняя его покой!

Они и вправду сидели – прямо на полу, по обе стороны двери. Сердобольные горничные принесли им несколько подушек, чтобы не так жестко было, и позаботились о молоке и свежей рыбке для Лэсы. Ну, а малыш Дзз в пропитании не нуждался. Однако от подушек не отказался и он, устроив себе уютное гнездышко.

Как только дверь распахнулась, оба стража вскочили, как подброшенные пружинами, и вопросительно уставились на брата Лэльдо. Он улыбнулся и сказал?

– Кажется, кое-что нащупал. Надо поговорить с ее величеством.

– Отлично! – обрадовалась степная охотница. – А мы с малышом можем как-то поучаствовать?

– Да, мне бы тоже хотелось, – поддержал кошку уроборос.

– Боюсь, ничего не получится, – покачал головой эливенер, пропуская друзей в комнату и закрывая за ними дверь. – Это дело особое. Нужно будет выжечь ментальным лучом те самые узлы в головах нелюдей… ну, сами понимаете.

Да, они сразу поняли: такое под силу только брату Лэльдо с его особыми способностями, каких нет и не может быть ни у кого другого на всей планете. Ведь эливенер был единственным потомком звездных пришельцев.

– Жаль, но ничего не поделаешь. Значит, будем на подхвате. Когда ты пойдешь к королеве? – спросила иир'ова.

– Как только она проснется. Она ведь ждет…

Но ее величество не просто ждала, она внимательно наблюдала за ходом событий. Ей еще с вечера доложили, что «любимцы» сэра Лэльдо сидят в коридоре, а сам эсквайр размышляет о чем-то чрезвычайно серьезном. И Виктория приказала, чтобы в тот самый момент, когда сэр Лэльдо впустит в комнаты «друзей человека», ей сообщили об этом.

Поэтому посланный ее величества явился через несколько минут после того, как эливенер вышел из сосредоточения.