Текст книги "Ядовитый трон (ЛП)"

Автор книги: Тейт Джеймс

Соавторы: Джеймин Ив
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Джордан уже был у источников, когда я добралась туда, стоя в воде так, что была видна только верхняя половина его спины, когда он смотрел на захватывающий вид на горы за королевским комплексом. Мое сердце сильно колотилось в груди, и я разрывалась между желанием броситься в его объятия и просто вести себя спокойно, как будто это не разрывало меня на куски.

Бросив полотенце на стул, я убедилась, что мои волосы собраны в высокий хвост, прежде чем войти в теплую воду. Как и в прошлый раз, когда я была здесь, вода успокаивала меня, обволакивая мои порезы и ушибы, и когда я подошла ближе к Джордану, мои глаза остановились на всей видимой мне поврежденной коже, я молилась, чтобы она была такой целебной, как всем здесь нравилось думать.

Все мы нуждались в небольшом исцелении, и не только от наших физических травм.

Когда я подошла к нему, он не повернулся ко мне, и я не толкнула его. Мы оба уставились на идеальный вид. В конце концов, мне пришлось составить каталог его травм – это было просто то, что я делала. Порезы и синяки практически на каждой видимой поверхности кожи. Следы от кнута на его руках и плечах. Несколько ожогов на нижней стороне подбородка, спускающихся к горлу.

– Это было не так уж плохо, – сказал он.

Я прочистила горло, пытаясь восстановить равновесие.

– Меня пытали, – сумела выдавить я. – Это довольно плохо.

Смех Джордана был ироничным.

– Есть боль похуже физических травм.

На этом этапе я ни хрена не понимала, о чем он говорит.

– Поговори со мной, – умоляла я. – Не отгораживайся от меня. Я сделаю все, что смогу, чтобы исправить это.

Это, казалось, вывело его из мрачного настроения, в котором он находился. Мрачность сменилась гневом, когда он отвернулся от вида и, наконец, встретился со мной взглядом.

– Ты снова легла с ним в постель? У него было так много твоих изображений, что я приветствовал пытку, чтобы мне не приходилось сосредотачиваться на том, как ты трахаешься с мужчиной, тушащим сигару о мою кожу.

Я моргнула, глядя на него, мой мозг кричал, в то время как мое дыхание со свистом набирало и выдыхало силу.

– Я не была с Уриэлем, – сказала я. – Я переспала с ним однажды, когда мне было шестнадцать. Любые изображения были бы с этого… или манипуляции с фотографиями. Я клянусь тебе.

Джордан изучал меня, его темные глаза затуманились, и я так отчаянно хотела увидеть их нормальными, потому что он верил, что я не лгу об этом.

– Я думаю, мне просто нужно несколько дней, – наконец сказал он, и я чуть не подавилась комом в горле, когда он провел пальцем по моей щеке, добровольно прикасаясь ко мне. – Я обещаю поработать над тем, чтобы разобраться с беспорядком, который у меня в голове. Ты можешь дать мне немного времени?

Я кивнула, не в силах говорить.

Улыбка Джордана была почти нормальной, когда он повернулся и побрел обратно по воде, оставив меня там. Я не проследила за ним взглядом, не в силах вынести вида того, что кто-то другой уходит от меня. Сосредоточившись на открывающемся виде, я моргала снова и снова, борясь со всем, что у меня было, чтобы не заплакать.

Битва, которую я проиграла, когда первая слеза скатилась. Она обожгла мою прохладную кожу и вызвала лавину агонии, которую я не могла остановить. Как все так быстро превратилось из идеального в гребаный беспорядок? Даже для меня это было впечатляюще. Недели пребывания в тюрьме, созданной Уриэлем, сказались и на мне, и я, наконец, исчерпала свою способность справляться с этим.

Боль в моем животе была такой сильной, что не уступала боли в груди, когда я наклонилась вперед и уперлась руками в колени, чтобы не свернуться в маленький комочек.

– Еще пять минут, – громко всхлипнула я. – У тебя есть еще пять гребаных минут, чтобы развалиться на части, прежде чем придет время надеть свое игровое лицо.

Произнесение этих слов вслух должно было помочь мне успокоиться, но, во всяком случае, это произвело противоположный эффект. Мои колени немного подогнулись, и как раз в тот момент, когда я погружалась под воду, руки обхватили меня, поймали и потащили обратно к твердой груди.

– Прости, детка, – прошептал Джордан мне на ухо, удерживая меня крепкой хваткой, которая, должно быть, причинила ему боль. – Я все испортил. Я продолжаю это делать.

Еще один всхлип. Еще гребаные всхлипы. Я не могла остановить это, не могла заставить остановиться.

– Это я все порчу, – выдавила я. – Ты даже не знаешь всей истории. Я была катастрофой с самого рождения с судьбой, которую никто бы не захотел.

Его хватка не ослабевала.

– Раф рассказал мне все, и мне насрать на все это. Нам с Рафом обоим нужно вытащить головы из задниц.

Он отпустил меня ровно настолько, чтобы повернуть лицом к себе.

– Я даже не спросил, как ты со всем справляешься, – прошептал Джордан с болью в голосе. – Я не хотел, чтобы тебе приходилось иметь дело со мной, когда я в таком состоянии, но причинить тебе еще большую боль… это не вариант.

– Прости, – всхлипнула я, мое лицо горело и распухло. – Мне очень, очень жаль, что они причинили тебе боль.

Когда он наклонился и прижался своими губами к моим, пролилось еще больше слез – боль была мучительной. Все это было похоже на момент прощания, и я не была уверена, что смогу с этим справиться.

Когда Джордан отстранился, его глаза были красными, и даже если слез не было, его боль была такой же очевидной, как и моя.

– Ты бросаешь меня, не так ли?

Его глаза сузились. – Ни единого гребаного шанса, Вайолет.

Я-Что?

На этот раз, когда он поцеловал меня, в этом не было ни капли – прощания, если уж на то пошло, Джордан поцеловал меня так, словно отчаянно жаждал этого всю свою жизнь. Это началось медленнее, мягче, когда он исследовал мой рот, и я сделала то же самое с ним в ответ. Мне это было нужно даже больше, чем я думала, и никто из нас не спешил.

Смаковать это было хорошим способом описать это.

– Я так чертовски волновался за тебя – выдохнул Джордан, отстраняясь. – То, что Уриэль сказал, что сделает с тобой, то что, по его словам, он сделал с тобой, заставило меня сойти с ума.

Я собиралась убить его. Уриэль слишком много раз вмешивался в мою жизнь, и мне было все равно, сколько времени это займет, однажды я прикончу этого сукина сына.

Джордан отвлек меня от моих мыслей об убийстве, подняв меня в воде, приблизив наши лица друг к другу. Когда я обхватила его ногами, стараясь быть как можно нежнее, он начал пятиться назад, направляясь к знакомой нише.

– В прошлый раз я не смог закончить то, что начал, – пробормотал он, целуя меня между каждым словом. – На этот раз я не остановлюсь.

Обычно я бы пригрозила убить его, если бы он это сделал. Но мне показалось, что в последнее время мы все были слишком близки к этому, поэтому я просто придвинулся ближе и сказала:

– Пожалуйста, не надо. Ты нужен мне.

Лицо Джордан вытянулось.

– Прости, Ви. Я причинил тебе боль, и это никогда не входило в мои намерения. Мои собственные испорченные мысли направили меня по темному пути.

Не желая снова плакать, я подняла голову, нуждаясь вернуться к поцелуям. Джордан подчинился, и когда мои губы приоткрылись, а его язык прошелся по моему, мое тело ответило тем же, покачиваясь на твердой длине, прижатой к моим тонким плавкам от бикини.

– Это причиняет тебе боль? – Я ахнула, когда он отпустил меня.

– Ни капельки.

Его руки легли на мою талию, приподнимая меня выше, так что он мог проникнуть под мой купальник и погладить мой клитор. От его прикосновения влажность усилилась. Я была так готова, жаждала этого момента с Джорданом. Очевидно, мы оба были нетерпеливы, потому что он не стал раздевать меня, решив вместо этого стянуть мой купальник в сторону, пока я освобождала его от шорт. Его длинная, твердая длина была шелковистой под моими прикосновениями, и когда он приподнял меня немного выше, я соскользнула на него, застонав, когда он полностью заполнил меня.

– Джордан.

– Вайолет, – ответил он. – Ты чувствуешься так чертовски хорошо.

Вода помогла, когда он начал двигаться внутри меня, поглаживая внутрь и наружу долгими, уверенными движениями, от которых с моих губ срывались всхлипы, когда мое тело полностью откликалось. Между нами больше не было произнесено ни слова, но Джордан не сводил с меня глаз, и когда я кончила, его губы поглотили мои крики.

Перенеся основную часть моего веса, он продвинулся дальше в бассейн, туда, где было достаточно мелко, чтобы он мог уложить меня спиной на гладкие натуральные камни, которые со временем истерлись, пока не стали похожи на мрамор. Мягко опустив меня, он задвигался сильнее и быстрее, и я обхватила его ногами, нуждаясь быть как можно ближе к моему милому принцу.

Его язык ласкал мои соски через верх купальника, и они были такими чувствительными, что я поняла, что не смогу долго сдерживаться. Когда мои стоны стали громче, спираль в моем центре взорвалась, и я выкрикнула его имя.

– Детка, твою мать, – простонал он, следуя за мной, когда он дернулся внутри меня, мы оба кончали, как мне показалось, минут десять.

Следующая часть была почти так же хороша, как секс. Джордан не опустил мою задницу в воду и не умчался прочь; вместо этого он помог мне поправить купальник. Потом мы вместе плавали в воде, болтая ни о чем и обо всем одновременно.

Я была бы идиоткой, если бы не заметила, что он был другим. Там был кусочек стали в его сущности, чего не было там раньше, насилия, быстрее появляться в его глазах, особенно когда я говорила про Уриэля и любые планы плохого сопротивление, но он не вымещай это на мне снова. Я должна была надеяться и молиться, чтобы это означало, что мы сможем вернуться к отношениям, как раньше.

Несколько часов спустя я была чертовски помята, и пришло время убираться. Я избегала этого, потому что возвращение к реальности означало возвращение к тому, что осталось от мира, который я пыталась восстановить раньше.

Завернувшись в полотенца, мы с Джорданом вошли в дом, только чтобы обнаружить Рафа, ожидающего в главном холле, прислонившегося к стене в непринужденной позе, если бы не напряженное выражение его лица.

Теперь я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он несчастлив.

– Позвони Мэтти, – сказал он, тыча в меня считывателем по руке.

Инстинктивно я протянула руку и схватила устройство, отметив, что оно совершенно новое и первоклассное, даже более причудливое, чем то, которое мне изначально подарили.

– Почему? С ней все в порядке? – У меня вырвалось. После предыдущего заявления Рафа о том, что с ней и Ноланом все в порядке, я проверила свою лучшую подругу, как только смогла, и была счастлива узнать, что Зак спас ее во время взрыва в академии. Этим действием он поднялся на пару ступенек лестницы, так что был ровно в двух ступеньках от земли.

– Нет, она просто хотела поговорить с тобой, – ответил Раф. Его взгляд оторвался от меня, чтобы пробежаться по Джордану. – Ты выглядишь лучше, брат. Я рад это видеть.

Затем он развернулся на каблуках и исчез.

Тяжесть вернулась в мою грудь, но я отогнала ее.

– Не хочешь поужинать со мной? – Спросила я Джордана.

Его улыбка была грустной.

– Мне, наверное, стоит немного отдохнуть. Заживление занимает намного больше времени, чем мне бы хотелось.

Я грустно усмехнулся. – Тебя пытали почти месяц, и ты выздоравливал два дня. Я думаю, что ты поступаешь очень разумно.

Его печальная улыбка была моим ответом, прежде чем он провел рукой по моему лицу, а затем направился в свою комнату. Злясь на себя, убитая горем и обиженная, я направилась в комнату Рафа, чтобы переодеться во что-нибудь удобное и спросить персонал, могу ли я просто поужинать в своей комнате, так как я была не в настроении снова быть общительной.

Я пыталась дозвониться Мэтти, но она не отвечала. Поэтому вместо этого я отправила ей около шестнадцати текстовых сообщений, рассказывая, как сильно я скучала по ее красивой заднице.

Через двадцать минут принесли поднос с салатом, хлебом и несколькими кусочками курицы. Простое и вкусное, это было одно из моих любимых блюд, и я задалась вопросом, было ли это совпадением или нет.

К тому времени, когда я упала в постель той ночью, я была измучена и разбита. Я была здесь раньше и знала, что выберусь из темноты, но сейчас я приму боль и позволю ей унести меня прочь.

Глава 16

– Ты сегодня возвращаешься в академию, – объявил Фелипе за завтраком. – Мы не хотим, чтобы ты больше пропускала занятия, и лучше всего вернуться к нормальной жизни.

Мы с Джорданом оба подняли головы от того места, где уплетали блинчики. Раф даже не отреагировал, так что он, вероятно, уже знал.

– Я знаю, что мне не нужно говорить вам всем быть осторожными, – продолжил Фелипе. – Уриэль и другие экстремисты все еще на свободе, и в школе нет такой системы безопасности, как у нас дома.

Его глаза встретились с моими.

– Оставайся с моими мальчиками, Вайолет. Теперь ты часть этой семьи, и мы защитим тебя.

Я одарила его любящей, дерзкой улыбкой.

– Я могу защитить себя, Фелипе. И наших мальчиков.

Король покачал головой, глядя на меня. – Я слишком стар, чтобы мне еще раз позвонили и сказали, что тебя ранили или похитили. Смотри, чтобы я не пережил это снова.

– Я так и сделаю, – серьезно сказала я. – Я никому не позволю украсть у меня эту жизнь.

Это, казалось, удовлетворило его, и я вернулся к завтраку, чтобы не думать обо всем остальном, что происходило сегодня. Мой исчислитель зажужжал.

Мэтти: Ты сегодня возвращаешься, сучка? Кстати, спасибо, что разнесла мои сообщения прошлой ночью.

Стараясь не рассмеяться, я быстро отправила ответное сообщение.

Я: Да. Должна быть в самолете через пару часов.

Мэтти: Мне нужно поделиться с тобой таким количеством гребаных сплетен. Кроме того, мне нужно, чтобы ты отговорила меня от Зака. Мне снился его член, и я не знаю, что с этим делать.

На этот раз я не смогла удержаться от смеха, привлекая внимание всех в комнате.

– Мэтти, – сказала я в качестве объяснения.

Я: Кто знал, что тебя должен был спасти только твой вынужденный жених, и ты была бы полностью поглощена этим парнем?

Я почти слышала крик разочарования Мэтти.

Мэтти: Он тоже полный засранец. И, видимо, мне это нравится.

Мои глаза метнулись к Рафу, который разговаривал со своей мамой, их головы были близко друг к другу, вид серьезный. Затем они оба одновременно повернулись и встретились со мной взглядом. У меня было смутное подозрение, что, что бы они ни говорили, всплыло мое имя.

Я: Девочка, то же самое.

Пообещав найти ее, как только вернусь в академию, я поднялась в комнату Рафа, чтобы упаковать одежду, которую Хас настояла, чтобы я взяла с собой. Добавив это к тому, что было в моем шкафу в академии, я никогда в жизни не была так хорошо одета.

– Ты готова, Золушка? – Сказал Раф, входя в комнату медленными, уверенными шагами. – Самолет ждет нас.

Я проигнорировала его.

Он слышал меня в прошлый раз, когда я сказала, что с ним покончено, пока он не начнет обращаться со мной так, как я того заслуживаю. Я ничего ему не сделала. Это была не моя вина. Я собиралась продолжать повторять это каждый раз, когда чувствовала, как ко мне закрадывается неуверенность в себе.

Застегнув молнию на маленькой черной сумке, я перекинула ее через плечо и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Раф, с тем непроницаемым выражением лица, с которым у него так хорошо получалось, почти позволил мне пройти, прежде чем его рука метнулась вперед, и он обхватил своими длинными пальцами мое предплечье.

– Я знаю, что ты делаешь, – пробормотал он.

Я покачала головой, грусть, которую я чувствовала, выплеснулась на поверхность.

– Ты понятия не имеешь, – сказала я ему. – Я не играю в игры, когда это касается моего сердца, и появление Уриэля в таком виде снова стало самым большим напоминанием о том, что я никогда не позволю кому-то снова унижать меня, даже если я люблю его.

Шок отразился на его лице, голубые глаза расширились, когда они уставились на меня. Я была почти уверена, что никогда раньше не видела Рафа безмолвным. Не таким.

– Увидимся в самолете, – сказала я, высвобождая руку и выходя из комнаты.

Он догнал меня за считанные секунды и, прежде чем я успела что-либо предпринять, схватил лямки моей сумки и снял ее с моей руки. – Мне не нужна твоя помощь, – отрезала я. – Прекрати прикасаться ко мне без моего разрешения.

– Ви, – сказал он, и его тон заставил меня остановиться. – Мне нужно кое-что сделать прямо сейчас или…

Он замолчал, но я знала, какими будут эти невысказанные слова. Он должен был что-то сделать, или он сойдет с ума. Видишь ли, это было самое обидное. Мы с Рафом понимали друг друга на таком уровне, что я не была уверена, что кто-то другой когда-либо смог бы. В некотором смысле, я точно понимала, почему он отталкивал меня с тех пор, как мы вернулись, или даже до этого. В лагере экстремистов он перешел в режим солдата и с тех пор не мог из него выбраться. Режим солдата не допускал более мягких чувств. Это не допускало любви, счастья или радости. У тебя была одна гребаная работа, и ты ее выполнял.

– Никогда больше не говори со мной так дерьмово, – предупредила я его, отпуская сумку. – Я не твоя боксерская груша, когда ты злишься.

Я не стала дожидаться его ответа, развернувшись на каблуках, чтобы поспешить к передней части дома. Машина будет ждать там.

Раф оставался со мной, моей безмолвной тенью. Я, естественно, понятия не имела, было ли между нами что-то улажено или нет, но это было началом чего-то. Вероятно, в следующий раз мы разберемся с остальным с помощью кулаков и оружия, и часть меня действительно с нетерпением ждала этого.

Хасинта и Фелипе были единственными, кто помахал нам рукой, крепко обняв каждого из нас. Джордан слегка поморщился, и Фелипе усмехнулся.

– Извини за это, сынок. Медсестра сказала нам, что ты можешь вернуться, но такие вещи требуют времени, я знаю.

– Все в порядке, – сказал Джордан. – Сейчас это просто тупая боль. Я как новенький.

Он не был. Синяки поблекли до приятного желто-зеленого оттенка, порезы затянулись, а царапины были едва заметны. Он выглядел как человек, побывавший в довольно серьезной автомобильной аварии, но не было никаких сомнений, что он выздоравливает. И это было все, что имело значение.

У входа ждала одинокая машина, уже заведенная, и один из охранников поспешил открыть нам двери. Раф сел со стороны водителя, и я уже собиралась забраться на заднее сиденье, когда он бросил на меня взгляд. Это было не так ворчливо, как обычно, но это был тот же взгляд, которым он одарил меня, когда хотел забрать мою сумку.

Ради всего святого. Нам нужно поработать над коммуникативными навыками этого парня. И его чувством собственности пещерного человека.

Когда я скользнула на переднее сиденье, я заметила, что он на самом деле слегка улыбнулся, когда ставил свое сиденье на место. Да, то, что я делала то, что он хотел, делало его счастливым, и, похоже, он понял, что мед действует лучше уксуса, когда дело доходит до компромисса со мной.

Как только наши сумки оказались в машине, а Джордан на заднем сиденье, мы все помахали королю и королеве Швейцарии, а затем Раф выехал из своего поместья. Путь был знакомым – мы проехали по нему не так давно, когда посещали его перед балом. Бал, который изменил все.

– Такое чувство, что прошла целая жизнь с тех пор, как мы в последний раз совершали это путешествие. – Я вздохнула, глядя в окно. – Не могу поверить, что прошел всего месяц.

Джордан наклонился вперед, его рука опустилась на мое плечо. В груди Рафа что-то заурчало, а изо рта вырвался раздраженный звук. Мы с Джорданом обменялись взглядами, прежде чем повернуться к самому задумчивому из группы.

– Рафу трудно вспомнить о своих манерах, – сказал Джордан, целуя меня в щеку. – Возможно, ему понадобится то же толчок для пробуждения, который ты дала мне.

Я фыркнула. – Если ты думаешь, что я собираюсь плакать перед этим ублюдком, чтобы он мог издеваться надо мной за мою слабость, ты сумасшедший, Америка. У Рафа больше нет боеприпасов, которые он мог бы использовать против меня.

Колючий принц снова зарычал. – Я, блядь, прямо здесь, не нужно говорить обо мне так, будто это не так.

– Когда ты так себя ведешь, я вроде как хотела бы, чтобы тебя здесь не было, – сказала я. – Это была правда, даже если она была немного подлой.

Теперь мы были примерно на полпути по длинной извилистой дороге к аэродрому, и мы все рванулись вперед, когда Раф ударил по тормозам, остановив машину на обочине. Как только мы оказались в парке, он повернулся ко мне и обхватил мое лицо руками. Мои глаза были единственным предупреждением, в котором он нуждался, сверля его взглядом, как напоминание о том, что мое тело больше не было свободно для его прикосновений. Его руки опустились.

– Я никогда не хочу видеть тебя плачущей, – сказал он мне. На этот раз его лицо было серьезным и без всякого отношения. – Ты несколько раз плакала во сне в лагере экстремистов, и я хотел сжечь все это гребаное место дотла.

Он наблюдал за мной даже больше, чем я предполагала, что было бы трудно, пытаясь оставаться под прикрытием и присматривать за Джорданом. Я задавалась вопросом, много ли он спал за последний месяц. Или он провел все это время без сна, размышляя и позволяя тьме поглотить его?

– Я устала, Раф, – прошептала я, чувствуя это нутром. – Устала бороться, бояться и причинять боль. Это… много. Тебя много. Как я уже говорила раньше, я не играю в игры, и это ужасно похоже на одну из них.

Его улыбка была неуверенной, но казалась искренней.

– Для меня это не игра, Вайолет. Никогда не было и не будет. Затем, о, так нежно, он наклонился и прижался своими губами к моим, первое мягкое прикосновение, которое он инициировал с момента нашего возвращения. – Я докажу это тебе.

Джордан фыркнул с заднего сиденья, и когда я повернулась к нему, он, казалось, даже отдаленно не был расстроен этим разговором. Во всяком случае, его глаза были ярче с меньшим количеством теней, чем он щеголял в последнее время.

Раф глубоко вздохнул, а затем отпустил меня, чтобы вернуться к вождению. Через несколько секунд мы снова были в пути, а через несколько минут въехали на внешний периметр частного аэродрома, который его семья использовала для хранения своих самолетов.

На посадку в маленький самолет почти не потребовалось времени, так как они ожидали нас. Джордан и Раф заняли места по обе стороны узкого прохода, и я на мгновение заколебалась, пытаясь решить, куда сесть.

– Мэм, – вежливо подсказала мне стюардесса. – Пожалуйста, займите место; мы готовы к вылету.

Раф потянулся, обхватив меня рукой за талию, и притянул меня к себе на колени, чтобы крепко прижать к своей груди.

– Э-э, ваше высочество, – сказала симпатичная стюардесса, хмуро глядя на мое – место, со смущением и раздражением. – Из соображений безопасности…

– Ей и здесь хорошо, – отрезал Раф, обрывая ее протест сердитым рычанием. – Можешь идти.

Я слегка пожала плечами в ответ. Кто я такая, чтобы спорить с наследным принцем Швейцарии, в конце концов?

Стюардесса издала тихий разочарованный звук, но, тем не менее, вернулась в кабину пилотов, чтобы сообщить капитану, что мы готовы к взлету. Раф больше ничего не сказал; он просто переместил мой вес в более удобное положение у себя на коленях и обхватил меня руками, как самым надежным ремнем безопасности на земле.

Я вздохнула, расслабляясь рядом с ним. Я знала, что он делал; он пытался наладить отношения между нами, не прибегая к каким-либо реальным словам. Что ж, новость, на этот раз этим дело не ограничится. Если у нас была хоть какая-то надежда на совместное будущее, неважно, насколько краткое, тогда нам нужно было серьезно поговорить о чувствах, ожиданиях и границах. Все мы трое.

Мой взгляд встретился с взглядом Джордана через проход, и он одарил меня мягкой, понимающей улыбкой. Это вернуло слова Хас на передний план моего сознания. Эти парни были ближе, чем братья. Они бы не заставили меня выбирать… не так ли?

Я серьезно надеялась, что нет. Идея причинить боль одному из них была настолько непривлекательной, что я скорее ушла бы от них обоих, чем выбирала.