Текст книги "Танец с герцогом"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– На что вы намекаете? – В желудке Спенсера возникла холодная свинцовая тяжесть. – Уж не хотите ли вы сказать, что я имею какое-то отношение к смерти Лео?
Беллами лишь многозначительно вскинул брови.
– Нет, вы совсем не хотите этого сказать, – произнес Спенсер ледяным тоном. – Ибо если вы намерены выдвинуть против меня столь нелепые и безосновательные обвинения, я вынужден буду потребовать сатисфакции.
– Чтобы заполучить и мой жетон? Выдернуть его из моих холодных безжизненных рук?
Амелия встала между спорившими.
– Ну почему вам двоим так хочется убить друг друга? Мистер Беллами, я испытываю к вам искреннее уважение и сочувствую вашему горю, но должна сказать, что ваши обвинения не имеют никакого смысла. Если его светлость уже забрал жетон Лео, зачем ему предлагать Лили двадцать тысяч?
К счастью, хоть кто-то в этой комнате сохранил способность мыслить здраво. И что еще более приятно – этим человеком оказалась женщина, на которой Спенсер женился.
– Дело в чувстве вины. С помощью этих денег он хотел очистить свою совесть. – Беллами холодно посмотрел на герцога. – Я вспомнил кое-что, Морленд. Вы сидели за карточным столом в тот вечер, когда мы обсуждали с Лео свои планы.
– Ну и что с того? В заведении присутствовала дюжина джентльменов.
– Но ни у кого из них не было основания убивать Лео. Вы уже потратили целое состояние в попытке завладеть Осирисом. Так почему я должен верить, что вы остановитесь перед убийством? Вы знали наверняка, куда отправится Лео той ночью. А еще вы знали, что я пойду с ним. Надеялись разделаться с обоими сразу?
– Вы сошли с ума.
– А меня от вас тошнит, – бросил Беллами. – У меня все внутри переворачивается при мысли о том, что я чуть не позволил вам жениться на Лили. И я вполне понимаю, почему вы так яростно отказывались сделать это. Представить только: всю оставшуюся жизнь вам пришлось бы сидеть с ней за одним столом и осознавать свою ответственность за смерть ее брата. До конца жизни мучиться чувством вины.
– Перестаньте, – вступила в разговор Лили. – Джулиан, вы сами не знаете, что говорите. Господи, какая глупость. У нас нет оснований думать, что исчезновение жетона имеет какое-то отношение к смерти Лео. И лишь потому, что его светлость отказался…
Однако Беллами не обратил на слова Лили никакого внимания.
– Не выдержали мысли об этом, да? Вы поспешили откупиться от Лили. – Он указал подбородком на Амелию. – И решили надеть на себя ярмо, женившись на первой попавшейся женщине, чтобы окончательно решить дело.
Прошло четырнадцать лет с тех пор, как Спенсер бросился на человека в порыве слепой ярости, но он еще не забыл, как наносятся удары. Раздался смачный треск, когда его кулак коснулся челюсти Беллами. Тот упал навзничь, и чек вылетел из его рук.
Спенсер занес кулак для следующего удара, но Бьювел вовремя перехватил его руку.
– Видите? – осуждающе протянул Беллами, потирая подбородок. – Он опасен. Он и меня хочет убить.
– И убью! – прорычал Спенсер, пытаясь вырваться.
– Догадываетесь, кто будет следующим? Всем известно, что вы сделали в Итоне с Эшуортом.
– В самом деле? – Спенсер развернулся к бывшему солдату. – И что же именно я сделал с Эшуортом в Итоне? – Дьявол. За ту драку его отчислили из университета. Он молча принял все обвинения. Но этому клоуну не удастся выгнать его с собственной свадьбы.
Эшуорт пожал плечами:
– Ну уж точно не убил меня.
– Джулиан, прошу вас. – Лили подошла к Беллами и коснулась кончиком пальца его разбитой губы, из которой сочилась кровь. – Я знаю, как вам больно и горько. Знаю, что вы хотите обвинить кого-нибудь в смерти Лео, чтобы хоть как-то отомстить за него. Но вы ошибаетесь.
В гостиной повисла тишина. Весьма неприятная тишина, ибо взгляды всех присутствующих устремились на Спенсера. Он чувствовал все: взгляд Беллами, Лили, Эшуорта, Бьювела, викария и… Амелии.
Амелия прервала молчание первой:
– Вы ошибаетесь, мистер Беллами. Я была с его светлостью, когда он узнал о смерти Лео. И уверяю вас, это известие явилось для него полной неожиданностью.
Беллами отер кровь тыльной стороной ладони.
– Прошу прощения, но ваши заверения ничего не стоят.
Негодяй. Спенсеру хотелось растереть его об этот отвратительный розовый ковер, а потом выбросить на улицу, словно груду мусора. Но он не желал марать руки. Существовали более эффективные способы нанести этому человеку удар. Джулиан Беллами возник из ниоткуда. И был никем в глазах представителей высшего света. И кому как не ему, четвертому герцогу Морленду, напомнить Беллами об этом.
– Вы воздержитесь от столь фамильярного обращения к моей невесте, – произнес Спенсер сухо и высокомерно. – Вы вообще не будете с ней разговаривать, если не собираетесь при этом выказывать уважение и почтение, коего требует ее положение. Знайте свое место.
Глаза Беллами на мгновение вспыхнули ненавистью, и Спенсер понял, что его удар попал в цель.
Очевидно, душа Беллами была отравлена губительной смесью зависти и отвращения к представителям элиты. Кто-то должен был дать ему понять, что подобное чувство является слабостью, с помощью которой человеком легко манипулировать. Но это будет не Спенсер.
– А что касается ценности заверений леди Амелии, – продолжал Спенсер так тихо, чтобы его слышал лишь Беллами, – они стоят гораздо дороже вашей жалкой никчемной жизни. Только попробуйте еще раз унизить ее достоинство, и расплата не заставит себя ждать.
– Слова убийцы, – процедил Беллами.
Надев на себя маску безразличия, Спенсер поднял с ковра чек.
– Если жетон Харклифа пропал, я тоже заинтересован в розыске его убийц. Через час прошу вас встретиться со мной у конюшен, где содержится Осирис. Там все и обсудим. А сейчас… – Спенсер аккуратно сложил чек, убрал его в карман и с огромным удовольствием произнес слова, которые вертелись у него на языке с того самого момента, как Беллами ворвался в гостиную: – Убирайтесь.
– Нет, подождите. – Амелия прижала руки к груди. – Не уходите. Нам нужен шафер.
Невероятно. Спенсер ошеломленно смотрел на невесту:
– Вы действительно хотите… чтобы этот безродный хам был свидетелем у нас на свадьбе?
– И после того, что вы здесь услышали и увидели, вы все еще собираетесь замуж за этого негодяя? – встрял Беллами.
– Разве у меня есть выбор? – Амелия повернулась к Спенсеру и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Брак еще нельзя назвать официальным. – Спенсер с трудом заставил себя произнести эти слова. – Вы еще не расписались. Я отпущу вас с миром, если вы хоть немного поверили в обвинения мистера Беллами.
Амелия с минуту задумчиво покусывала губу, а потом дотронулась до руки Спенсера. Это легкое прикосновение прогнало напряжение, и пальцы мужчины разжались сами собой. А ведь он даже не понял, что они до сих пор были сжаты в кулаки.
Не говоря больше ни слова, Амелия склонилась над приходской книгой и аккуратно и старательно написала свое имя. Подув на подпись и опустив перо в чернильницу, она выпрямилась и просто сказала:
– Ну вот.
Усмирить Спенсера было не так-то просто, но его жена только что с легкостью проделала это.
Настала очередь Лили. Она взяла перо, поставила свою подпись в одной из граф, где значилось слово «свидетель», и протянула перо Беллами.
– Думаю, вам стоит расписаться, Джулиан. Вы же знаете, каким милым был Лео. Когда ему в голову пришла идея о клубе… – Лили замолчала. – Прошу меня простить, но я до сих пор не могу говорить о нем без смеха. В общем, он основал клуб с целью обрести новых друзей. Именно поэтому в уставе сказано, что членство в клубе должно зависеть лишь от везения. Он хотел объединить людей из разных слоев общества, создать неправдоподобные союзы. Не позвольте его смерти уничтожить это начинание. – Лили вновь протянула перо Беллами. – Прошу вас. Сделайте это ради Лео. Или если не ради него, то…
Выругавшись, Беллами взъерошил волосы.
– Не просите меня, Лили.
– Ради всего святого, давайте это сделаю я, – произнес Эшуорт. Закаленный и израненный в боях солдат протиснулся мимо Спенсера. – Вот вам неправдоподобный союз, миледи.
И впрямь неправдоподобный.
– Значит, вы не считаете меня убийцей? – спросил Спенсер. Странно, что Эшуорт встал на его защиту. За всю свою жизнь Спенсер всего лишь раз едва не убил человека. И этим человеком был Эшуорт.
– Нет. – Склонившись над книгой, чтобы поставить свою подпись, Эшуорт как-то странно посмотрел на Спенсера. – Нет в вас этого.
Судя по тону, каким произносилась эта фраза, Эшуорт не слишком-то одобрял характер Спенсера. Хотя последнему не было до этого никакого дела.
– Встретимся в конюшне, – произнес он. – Через час.
Глава 7
– Пародия какая-то. – Приближаясь к конюшням в седом утреннем тумане, Спенсер еле слышно выругался.
Осирис – непревзойденный чемпион скачек в Ньюмаркете, Донкастере и Эпсом-Даунсе – содержался в грязной конюшне среди обычных гужевых лошадей.
Помещение было темным и сырым, словно погреб, а стойла – узкими и тесными. В одиноком луче света, тщетно пытавшемся разогнать мрак, роились облака пыли. Спенсер поморщился, учуяв исходившую от воды вонь. В Кембридже его конюхи дважды в день меняли животным воду, набирая ее из источника.
По приказу Спенсера грум отворил дверцу в загон, где содержался Осирис. Конь встряхнулся, повернул голову, и его ноздри затрепетали. Грум грубо дернул за уздечку, и Спенсер стиснул зубы от гнева. Будь этот недоумок у него в услужении, он давно бы лишился своей должности.
– Как его тренируют?
– Мы выводим его из стойла дважды в день. Иногда разрешаем прогуляться по двору на привязи. Он не любит, когда на него надевают седло. И злится, если к нему подходят с щеткой.
– Стало быть, вы позволяете ему диктовать свои условия, вместо того чтобы сделать наоборот?
Тихо щелкая языком, Спенсер обошел вокруг коня. Темно-гнедая шкура Осириса отчаянно нуждалась в чистке. В челке поблескивала седина – свидетельство его преклонного возраста. На правом боку виднелась проплешина. Очевидно, он часто терся этим местом о стенку стойла. Несмотря на свое плачевное состояние, Осирис оставался выдающимся образцом скаковой лошади. Его высокий мускулистый круп и длинная, грациозно изогнутая шея свидетельствовали о наличии в его родословной арабских предков. Спенсер вновь обошел коня и встал рядом с ним так, чтобы дать возможность рассмотреть себя. Спенсер удовлетворенно кивнул, заметив огонь в больших, окаймленных темными ресницами глазах коня. Осирис своенравно мотнул головой, и державший его грум едва не упал на пол. Ничто не могло сломить силу духа этого великолепного животного. «Я заслуживаю лучшего», – словно бы говорили его глаза.
– Это точно, – кивнул Спенсер. Конь норовист и испорчен. Даже опытному груму потребуется немало времени, чтобы приручить его.
Спенсер стянул с рук перчатки, сунул их под мышку и, что-то тихо приговаривая, начал приближаться к животному. Осторожно протянув руку, чтобы конь мог ее обнюхать и изучить, Спенсер положил ладонь на его холку.
– Ну вот, так-то лучше, – произнес он, слегка потрепав коня. Осирис повернул голову, явив взору Спенсера похожую на молнию белую полоску, пробегавшую от лба к носу.
Спенсеру ужасно хотелось оседлать коня и выехать на нем из конюшни. Но его и так уже обвинили в убийстве. Так что глупо добавлять еще и конокрадство к списку своих прегрешений, мысленно составляемому Джулианом Беллами.
– Святые небеса.
Спенсер резко развернулся.
Вошедший в конюшню Эшуорт присвистнул от восхищения.
– Вот чудо так чудо.
Отношение Спенсера к бывшему солдату тотчас же слегка изменилось. Не важно, из-за чего они ссорились в юности, но человек, с одного взгляда оценивший коня, заслуживал уважения в глазах Спенсера. А еще этот самый человек отличил беспочвенное обвинение от обоснованного.
– Вот он, – с гордостью произнес Спенсер. – Внук Эклипса. По женской линии он является потомком Годольфин Арабской. В Англии нет больше коня со столь же блестящей родословной. – Спенсер взял из рук грума поводья, взглядом дав понять, что тот свободен.
Эшуорт склонил голову набок, чтобы повнимательнее рассмотреть Осириса.
– Когда-то у меня был мерин. Потомок Дарли. Медного цвета с белыми отметинами. Быстрый, как дьявол. А уж норовист! Мы с ним объехали весь Девоншир. Идеальный конь для обозленного на весь свет юнца.
Спенсер ничего не сказал, но в юности он тоже провел больше времени в седле, нежели за партой.
– И что с ним сталось?
– Погиб.
– В бою?
– Нет.
Эшуорт лениво переместился на дальний конец двора, и Спенсер почувствовал, что он не хочет это обсуждать. Странно: этот человек с легкостью говорил о гибели своих товарищей, но замолк, когда речь зашла о рыжем мерине.
А может, это и не так уж странно.
– Зачем мы здесь? – спросил Эшуорт.
– Сам не понимаю. – Во двор чванливо ступил Беллами. На этот раз на нем был костюм из синего бархата. Сильно помятый, он выглядел так, словно Беллами спал прямо в нем. Или не спал. Волосы молодого человека всегда казались всклокоченными, так что и мятый костюм не должен был никого удивить. Спенсер никак не мог понять, зачем Беллами тратит столько усилий на придание своему облику крайней небрежности. Как не мог он понять и того, почему бесценного породистого коня содержат в таком ужасном месте.
– Мы собрались здесь, чтобы обсудить расследование смерти Харклифа, – ответил Спенсер. – Однако сначала хочу заметить, что условия содержания Осириса совершенно неприемлемы.
– А что не так?
Спенсер принялся загибать пальцы.
– Тухлая вода. Гнилая солома. Непрофессиональные грумы. Плохая вентиляция. Тесные загоны. Я еще не начал говорить о дурном обра…
– Достаточно. – Беллами выставил вперед ладонь. – На мой взгляд, эта конюшня ничем не отличается от большинства конюшен Мейфэра.
– Но Осирис – не гужевая лошадь и не мерин для редких прогулок по Роттен-роу. Он бывший победитель скачек, обладатель элитной родословной. – Спенсер с издевкой посмотрел на Беллами. – Впрочем, человеку вроде вас этого не понять.
Щеки Джулиана Беллами залил алый румянец. Этот оттенок резко контрастировал с лиловым синяком на его подбородке. Молодого человека легко было рассердить, обнаруживая в нем склонность к острой зависти.
– Вот как?! – с жаром воскликнул Беллами. – Только чистокровный дворянин поймет чистокровного скакуна, так?
Спенсер пожал плечами. Его собственное происхождение не имело никакого отношения к делу, но он действительно знал, что лучше для Осириса.
– Должный уход за таким конем, как этот, дело не из легких. Он с детства приучен к скачкам. И не просто к скачкам. Он рожден побеждать. Осириса избаловали и испортили лишним вниманием. Кроме того, он не кастрирован, и в нем слишком силен инстинкт продолжения рода. В отсутствие возможности гулять вволю и крыть кобыл в нем накопится отрицательная энергия. Он станет упрямым, агрессивным, несговорчивым и опасным.
Вопросительно вскинув бровь, Эшуорт посмотрел на Беллами.
– Мне кажется, или эта проникновенная речь действительно становится слишком личной?
– Я говорю не о себе, черт бы вас побрал! – вспылил Спенсер.
Внезапно Эшуорт округлил глаза, изобразив невинность.
– О, конечно, нет, ваша светлость, – произнес он и хитро добавил: – В противном случае я нашел бы для себя объяснение многим вещам.
– Вот именно, – поддакнул Беллами. – Например, вот этому. – Он указал на свой подбородок.
– Я тут подумал о столь спешной женитьбе его светлости, – продолжал Эшуорт. – Мы вправе ожидать, что его настроение заметно улучшится завтра утром.
– Достаточно. – Подбородок Спенсера побелел от еле сдерживаемого гнева. – Оставим разговоры о происхождении и тренировках. Этот конь нуждается в гораздо более комфортных условиях хотя бы на основании его ценности. Я бы не стал держать здесь даже гужевую лошадь, не говоря уж о бесценном скакуне. Риск слишком велик.
– Он содержится в наиболее безопасном стойле, – ответил Беллами. – Конюхи по очереди присматривают за ним, а ворота конюшни всегда заперты на замок.
– Замки – это лишь часть проблемы. Вы посмотрите на состояние конюшни. – Спенсер указал на затянутые паутиной стропила. – Повсюду пыль. На чердаке сухое сено. Это же настоящая западня, случись тут пожар. Достаточно одной искры, чтобы все здесь потонуло в огне, а все ваши замки и цепи не оставят коню ни единого шанса.
– В этом я с ним полностью согласен, – произнес Эшуорт, голос которого тотчас же утратил насмешливость. – Пожары в конюшнях – настоящее бедствие. – Он посмотрел на Спенсера. – Если вы двое захотите перевезти коня в другое место, я возражать не стану.
– А может, вы захотите продать свою долю? – спросил Спенсер. – Я не поскуплюсь.
Эшуорт замолчал, как если бы всерьез обдумывал это предложение. Прекрасно. Если он вынужден был продать свой чин, чтобы расплатиться с кредиторами, значит, он очень нуждается.
– Он не может продать свою долю, – запротестовал Беллами. – Жетоны можно выиграть или, наоборот, проиграть в азартной игре.
– Нечто подобное можно организовать, – сказал Спенсер. – Не желаете сыграть в карты, Эшуорт?
Эшуорт хотел уже что-то ответить, но Беллами прервал его истошным криком:
– Нет!
Конь мотнул головой, и Спенсеру пришлось крепче ухватиться за поводья и напевно и успокаивающе зашептать что-то ему на ухо.
– Я этого не позволю, – решительно произнес Беллами. – Лео основал клуб. Он же установил определенные правила, прописанные в уставе. А теперь он мертв. Меньшее, что вы можете сделать, чтобы почтить его память, – это соблюсти эти правила и не пытаться подорвать основы братства, заложенные Лео.
– Основы братства, – повторил Спенсер. – Не они ли дали вам право врываться в чужой дом во время венчания, чтобы оскорбить меня необоснованными обвинениями? Послушайте, вы оба. Я не стану более проявлять интереса к оставшимся жетонам лишь при одном условии: Осирис будет содержаться в моей конюшне в Кембридже.
Беллами решительно замотал головой.
– А вы меня дослушайте, – продолжал Спенсер. – Правила останутся прежними. Любой член клуба может присылать своих кобыл…
– В Кембридж? – фыркнул Беллами.
– Мои конюшни – лучшие в стране. Они могут потягаться даже с королевскими. Просторные стойла. Обширные пастбища. Главный конюх и его помощники – настоящие мастера своего дела. Кроме того, у меня есть опытный ветеринар. В Брэкстон-Холле Осирис будет содержаться рядом с животными, равными ему по происхождению. Его будут кормить должным образом. Тренировать должным образом. Подбирать ему подходящих кобыл. – Спенсер погладил иссиня-черную гриву Осириса. – Мы с этим конем единое целое.
– Вы хотите сказать, что он принадлежит вам. – Не потрудившись повернуться, Беллами выплюнул соломинку, которую жевал до этого. – Вы считаете, что имеете на него право, как и на все остальное. Что делает вас лучше нас двоих? Титул? Или тот факт, что вас родила женщина благородного происхождения, а не одна из любимых служанок вашего отца?
О, как разозлился Спенсер. Каких бы стычек ни случалось между ними раньше, его отец всегда слыл честным и благородным человеком.
– Лишь потому, что вы ничего не знаете о своем отце, – угрожающе произнес Спенсер, – не претендуйте на то, что вам известно что-то о моем.
Во взгляде Беллами тотчас же вспыхнула ненависть.
– Это всего лишь везение. Простое глупое везение – вот и все отличие такого человека, как вы, от такого, как я. Лео понимал это. Он никогда не считал себя лучше кого бы то ни было. Поэтому и основал клуб, членство в котором зависело от удачи, обретенной человеком после его рождения, а не до этого. – Его взгляд перекочевал со Спенсера на Эшуорта. – И будь я проклят, если позволю одному из вас разрушить это. Я буду бороться до последнего вздоха, если вы попытаетесь увезти коня из Лондона.
– Вы проиграете. – Спенсер прищурился. – Помяните мое слово, со временем все жетоны окажутся у меня в руках. И если вы считаете, будто нас с вами отличает лишь простое глупое везение… – Спенсер презрительно тряхнул головой. – Интересно, почему вы тратите столько времени и усилий, ища расположения людей, которых так презираете?
Прежде чем Беллами успел оправиться от неожиданного нападения, Спенсер сменил тему разговора:
– Что нам известно о смерти Лео?
– По-моему, я должен задать этот вопрос вам.
В ответ на это Спенсер лишь пожал плечами.
– Проститутку уже нашли? А извозчика?
Беллами осторожно покачал головой.
– Всю ночь прочесывали этот наводненный вшами вертеп, именуемый Уайтчепелом. Я снова туда отправлюсь, когда мы закончим здесь. Ваша светлость не желает составить мне компанию?
– Я поступлю немного иначе. – Спенсер кивком подозвал грума и передал ему поводья. После этого он вытащил из кармана конверт, запечатанный личной печатью Морлендов, и протянул его Беллами.
В глазах молодого человека промелькнуло негодование.
– Что это?
– Причина, по которой вы здесь. – Спенсер сунул конверт в руку Беллами. – Берегите. Внутри вы найдете чек на двадцать тысяч фунтов.
Беллами смотрел на конверт, и с его лица постепенно сходило выражение презрения.
– Используйте эти деньги для того, чтобы нанять лучших сыщиков Лондона. Обыщите каждую убогую таверну, каждую вонючую дыру. Расспросите каждую проститутку и каждого карманника. Может, вы и раскопаете какие-то застарелые грехи, но не обнаружите ничего, связывающего меня со смертью Харклифа.
– Посмотрим. – Беллами взял конверт за кончик и потянул.
Однако Спенсер не выпускал его из рук.
– Когда убийцы будут найдены, отдайте оставшиеся деньги Лили. А жетон станет моим.
Спенсер разжал пальцы, и Беллами с жадностью схватил конверт.
Тут заговорил Эшуорт:
– У меня нет таких денег. Но если потребуется сила, пошлите за мной. Если вы хотите довести дело до суда… – его шея угрожающе затрещала, когда он мотнул головой, – не обещаю оставить негодяев в живых, но их останки в зал суда приволоку.
– Серьезная угроза, – осторожно произнес Беллами. – Я думал, вы едва знали Лео. И вы готовы ради него убить?
Бывший солдат пожал плечами:
– Мне доводилось убивать и за меньшее.
Так и есть. Однако Спенсеру хотелось побыстрее завершить эту беседу, поэтому он сказал:
– Раз уж вы не позволяете мне забрать Осириса, разрешите хотя бы прислать своего грума для ухода за ним. Завтра я отправляюсь в Кембридж. Держите меня в курсе расследования. За столь щедрую сумму я вправе ждать ежедневных отчетов.
– Поспешно бежите из города? – ехидно спросил Беллами.
– Я никуда не бегу. Дела требуют моего присутствия в поместье.
– Бьюсь об заклад, вас влечет туда медовый месяц, – сказал Эшуорт. – Неотложные дела с герцогским ложем?
Когда его собеседники многозначительно переглянулись, Спенсер нетерпеливо вздохнул. Может, они и правы. Может, ему и впрямь необходимо как следует развлечься. Еще одна причина для того, чтобы закончить этот разговор и вернуться домой к Амелии, которая обладает здравым смыслом и соблазнительным телом, которое поможет Спенсеру окончательно забыть о них.
– И все-таки это очень подозрительно, – не унимался Беллами. – Поспешная женитьба и не менее поспешный отъезд из города.
И так уже истончившееся терпение Спенсера лопнуло окончательно.
– А если я останусь в городе, вы обвините меня во вмешательстве в расследование и отправление правосудия. Я не смогу убедить вас в собственной невиновности, ибо вы не видите ничего, кроме своей собственной вины. Вы должны были провести тот вечер с другом, а вместо этого отправились на поиски дешевых шлюх. А теперь чувство вины съедает вас заживо, и до тех пор, пока не найдут убийц Лео, вы будете отравлять мне существование. Это же очевидно. – Спенсер порывисто натянул на руки перчатки. – Мне нет никакого дела до того, что вы думаете. Просто найдите убийц. Я не меньше вас хочу отдать их в руки правосудия.
«А еще я хочу жетон. Так сильно, что вы даже не можете себе представить».
