Текст книги "Маленькое дорожное приключение"

Автор книги: Терри Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Эви тяжело вздохнула.

– Трудно сказать. В большинстве случаев, когда ты начинаешь встречаться с мужчиной, он приглашает тебя на обед или в кино, и вы сидите в темноте и пялитесь на экран. Через неделю вы встречаетесь снова и обмениваетесь парой фраз о работе и о семье. Потом он оказывается, загружен делами, и следующая встреча происходит недели через две. Тогда вы в первый раз целуетесь.

Коул было задремал, но тут встрепенулся и нахмурился. Ему не понравился такой поворот разговора. Он немного ослабил ремень безопасности и наклонился вперед.

– За пару недель о человеке много не узнаешь, – продолжала Эви. – Наверное, я хочу невозможного – знать все и сразу.

Коул кашлянул.

– Ну, в этом нет ничего странного. Чем лучше ты знаешь человека, тем меньше вероятности, что он втянет тебя в неприятности.

– Но посмотри на нас. Мы знакомы всего три дня, а у меня такое чувство, словно я знаю тебя, целую вечность, – призналась она.

– Так, значит, мы из-за этого наживаем себе неприятности?

Эви бросила на Коула взгляд, смущенный и возмущенный одновременно.

– Ну, да, конечно, несколько поцелуев – это просто ужасные неприятности!

Ага, и ноющая боль в паху – тоже мелочи.

– Я, собственно, уже говорила о том, насколько мы знаем друг друга. Если сравнить этот случай с другими… Вот возьмем, например, Кристофера – я встречалась с ним два года и ни разу не испытывала подобного чувства…

Коул не хотел слушать эти рассуждения. В конце концов, он ей не подружка, чтобы с ним сплетничать. Но остановить ее он не мог. Вопреки здравому смыслу и слабым попыткам Коула сменить тему, Эви открывала перед ним свое сердце, бесстрашно признаваясь в своих недостатках и ошибках.

Его мать никогда не допустила бы даже мысли о том, что ее муж в чем-то перед ней виноват. И она дорого за это поплатилась – неуважением и презрением со стороны мужа. А Эви надеялась, что ее поймут и выслушают.

Коул подпер щеку кулаком, с трудом подавив вздох разочарования. Какого черта, она что, предполагает, что он сможет долго сопротивляться?

Коул снова прислушался к речи Эви. Он закончила перечислять свои недостатки и перешла к выводам.

– Что меня беспокоит, так это то, что ты заранее забиваешь себе голову тем, что может между нами произойти, и пугаешься этого.

– Ты сама понимаешь, что это только бы все осложнило.

– Но мы можем быть друзьями.

Коул так не думал. Ему очень хотелось в это верить, да вот не верилось. Не верилось потому, что ему очень хотелось перестать сдерживаться и с восторгом отдаться нахлынувшим чувствам. Застывшее сердце Коула начало оттаивать.

– Впереди бензоколонка, – сказал он. – Нам надо остановиться.

Эви почувствовала внезапную перемену настроения Коула и попыталась его поддразнить.

– Ну вот, мы еще и не начали, а уже пора остановиться.

Но Коул даже не улыбнулся в ответ.

6

Пока Эви загоняла машину на маленькую бензозаправочную станцию, Коул упорно молчал. Они подъехали к одинокой колонке, явно, рассчитанной на самообслуживание. Рядом с крохотным магазинчиком располагалась видавшая виды скамейка. На этом удобном наблюдательном пункте восседали двое мужчин в рабочей одежде и запыленных ботинках.

– Привет, – произнес один из них. Эви улыбнулась, выбираясь из машины.

– Привет.

Влажный ветер подхватил край ее юбки. На Эви была легкая блузка с открытой спиной. В оценивающих взглядах мужчин появилось восхищение. Эви восприняла это как комплимент.

Коул продолжал угрюмо молчать. Эви слышала, как он вышел из машины и хлопнул дверцей. Когда Коул проходил мимо Эви, ветер особенно усердно принялся трепать подол ее юбки.

Эви надоела мрачная задумчивость Коула.

– Эй!

Коул подошел к торговому автомату и взял синюю бумажную салфетку.

– Ты очень любезен, – пробормотала Эви. Коул резко развернулся и направился к ней. Их тела застыли в нескольких дюймах друг от друга.

Эви почувствовала на щеке дыхание Коула. Взгляд Коула скользнул по нежной шее Эви, по ее обнаженным плечам. Ветер принялся играть ее волосами. Эви подняла руку, чтобы убрать их с лица. Но вместо этого она медленно провела пальцами по шее Коула. Она уже не знала, хочется ли ей укрыться от его ищущего взгляда или, напротив, продолжать ощущать этот взгляд и представлять себе прикосновения Коула, его жгучие поцелуи.

– Мне нужно туда, – произнес Коул. У Эви пересохло во рту.

– Простите – куда?

Коул взял ее за локоть и жестом заставил отойти в сторону.

Он распахнул дверцу машины и наклонился внутрь, чтобы открыть капот.

Эви поняла, что должна чувствовать проколотая шина, когда из нее выходит воздух.

Коул с глухим стуком захлопнул дверцу. Эви последовала за ним к капоту.

– Ты вовсе не обязан качать бензин каждый раз, как мы останавливаемся, – сказала она. – Это и я могу сделать.

– Что ты можешь? Говорить «нет»? – Эви невольно понизила голос.

– Что это с тобой? Я же сказала, что мы можем быть друзьями. Я думала, что ты со мной согласен.

– Так не пойдет. Побереги пальцы.

Эви отдернула руку, и Коул открыл капот. Он сдвинул крышку радиатора влево, и из-под нее вырвалась струйка пара.

Эви посмотрела на застывшее в решимости лицо Коула и сочла за лучшее отступить, вернувшись на сиденье пассажира. Но обтянутые кожей сиденья «конквеста» даже на вид были раскаленными и липкими. И ноги у нее прямо зудели – до того хотелось их размять. Эви выгнула спину и потянулась.

Коул нагнулся, чтобы поправить дворники.

– Коул, я прошу извинить меня, если я опять забежала вперед. Мне действительно свойственно торопиться во взаимоотношениях с людьми, но, по правде говоря, мне уже надоело извиняться за то, что ты мне нравишься.

Коул что-то пробурчал и вытер руки от загустевшей смазки о бумажную салфетку.

Эви стукнула кулаком по крылу автомобиля.

– Мы должны с тобой ладить! Мы, в конце концов, партнеры. И если ты чувствуешь себя неловко, мы можем установить какие-то границы.

Коул выпрямился. Его голубые глаза встретились с глазами Эви.

– Тогда мы уже давно их перешли.

– Это как?

Его взгляд скользнул по волнистым волосам Эви и ее зардевшимся щекам. Она почувствовала, что в груди у нее разгорается жар, от которого по всему телу растекается сладкая истома. Ей хотелось переступить с ноги на ногу, стряхнуть с себя это обессиливающее ощущение, пронизывавшее ее подобно электрическому разряду. Что с ней происходит?

– Если я могу держать себя в определенных рамках, то и ты это можешь.

Коул бросил разъяренный взгляд на мотор.

– Мы с тобой испытываем друг к другу разные чувства.

Смущение заставило Эви выпрямиться.

– Это я понимаю, Крик. Как я уже сказала, я совершено не собираюсь вешаться тебе на шею.

Чувства Эви были ему до лампочки, и он выразил это вполне доступно. Ну что ж, можно считать, что до нее наконец-то дошло.

И все-таки она намерена плюнуть на его слова. Если он действительно не хочет завязывать никаких отношений, то какого черта он выглядит таким одиноким? Каждый раз, когда он уклонялся от поцелуя, он выглядел как человек, идущий к месту казни. Или как автостопщик, в самом начале тысячемильного путешествия сломавший себе руку.

Она никогда не принимала на веру рекламные проспекты, касающиеся нового товара. Так как же она может успокоиться и так просто поверить заявлению Коула, что она его не интересует? В особенности если опыт показывает, что это не так? Он чего-то не договаривает.

Хотя, конечно, Эви могла выдавать желаемое за действительное – с ее вечной привычкой приписывать другим то, чего они на самом деле не думают. Она ведь уже не раз в этом убеждалась.

Эви положила руки на капот.

– О'кей, мистер механик, расскажите мне, как это работает, – с иронией спросила она.

– Это мотор, – буркнул Коул.

– Раз у меня под рукой имеется специалист, я должна все время узнавать что-нибудь новое. Объясните мне, что тут делается.

– Хотел бы я сам это знать, – пробормотал Коул.

– Что это было? Коул вытер руки.

Эви решила вернуться к обходным путям – задеть его профессиональную гордость.

– Майк сказал, чтобы мы побольше рассказывали о машине. Лично я думаю, что это будет жутко скучно…

– Но именно это большинство ваших читателей и хотят узнать из твоих статей. Как можно больше обо всех технических нововведениях. – И из Коула хлынул поток сведений, которые наверняка удовлетворили бы ее редактора. – Но, с другой стороны, – добавил Коул, – мне не нравится, как эта машина заводится. И бензина она расходует многовато.

– Может, это потому, что она еще новая?

– Это можно было бы сделать получше. Отрегулировать, например, нейтралку… – И он стал внимательно рассматривать мотор.

– А ты можешь это переделать?

– Если я сдвину ее слишком низко, мотор может заглохнуть.

– Гмм. – Эви наклонилась, чтобы присмотреться к мотору поближе, так, что ее плечо почти касалось плеча Коула. – А я тебе не рассказывала, как однажды у меня заглох мотор на железнодорожном переезде, а в это время из-за поворота вывернул поезд?.. Ну, неважно. Так ты говорил…

Плечи Коула напряглись. Он невольно поджал губы, почувствовав, как бедро Эви легко коснулось его бедра.

– Тут работы до черта, – мрачно сказал он и указал на переплетение проводов. – Потребуется не меньше часа только на то, чтобы распутать все это.

– А зачем?

– Чтоб добраться до карбюратора.

– А, – понимающе пробормотала Эви, – карбогидраты.

Коул взялся тряпкой за другую крышку и повернул ее.

– Обыкновенному автолюбителю здесь не разобраться.

– А в наши дни так трудно найти квалифицированную помощь, – вздохнула Эви.

У Коула на шее запульсировала жилка.

– Дроссель расположен рядом с компьютером; распрыскиватель топлива может отрегулировать только специалист, до привода зажигания вообще не доберешься. А чтобы заменить фары, надо перекопать весь мотор. Сейчас это распространено. Кроме того, здесь широко используется фибергласе.

Коул произнес это так, будто ему предложили этот фибергласе пожевать. Эви придвинулась еще ближе, под порывами ветра ее юбка игриво обвилась вокруг ног.

– А это плохо?

– Хорошо, если вы боитесь ржавчины. Но стоит трубке в одном месте треснуть, и все придется менять.

Совсем как у них. Одно неверное движение, и их и без того еще не наладившиеся взаимоотношения снова дадут трещину. Голод, который Эви удалось разглядеть в Коуле, улегся, и ее шутки развеялись дымом.

– Я возьму компьютер и запишу все эти замечания, – пробормотала Эви.

Она резко повернулась, обошла машину и опустилась на сиденье для пассажира. Переворошив бардачок, Эви вытащила свои записные книжки, рассортированные по цветам и по алфавиту.

За окном мелькало яркое пятно – рубашка Коула. Он как раз вставлял наконечник шланга в бак. Эви решила, что это слишком уж символично, оторвала взгляд от его рук и вернулась к своим записям. Внезапно по стеклу рядом с Эви проехалась губка. От неожиданности Эви вздрогнула. Коул двумя взмахами очистил стекло. После этого он занялся ветровым стеклом и навалился на него грудью.

Эви наблюдала за тем, как переливаются мышцы у него на груди, смотрела на завитки рыжеватых волос, виднеющиеся из-под расстегнутой рубашки. Джинсы плотно обтягивали его узкие бедра.

Насос звякнул. В маленькое боковое зеркало Эви продолжала смотреть, как двигаются плечи Коула, когда он сворачивает шланг. От долгого сидения за рулем его рубашка измялась и прилипла к спине. Эви захотелось снять с него эту рубашку.

Она закрыла глаза и откинула голову на подголовник. По груди у нее скользили струйки пота, впитываясь в складки ткани на талии, а бедра покрылись испариной. «До чего же нагреваются машины на солнце», – подумала Эви. Сколько ни предупреждай людей, чтобы они не оставляли собак и детей в запертых машинах…

Дверца со стороны водителя открылась. Вместе с порывом ветра в машину ворвался мускусный запах тела Коула. Эви поспешно подняла голову. Только теперь она осознала, что положила голову на подголовник еще и затем, чтобы лишний раз вдохнуть запах Коула, которым пропиталась обивка. Его высокая фигура склонилась над ней. Что-то щелкнуло.

Коул достал из бардачка выданные на проезд деньги и техпаспорт и выбрался из машины. Глухо хлопнула дверца.

Эви убрала волосы с лица. Она попыталась сосредоточиться на путешествии, на раскинувшихся вокруг полях кукурузы, на бескрайнем синем небе. Через щель ей было видно, как Коул вновь начал возиться с двигателем. Потом он положил руки на капот. Похоже, было, что Коул чем-то расстроен – его пальцы побарабанили по крышке капота, потом напряглись. Эви подумала о том, какие сильные и изящные у Коула руки, и ей захотелось узнать, как эти руки прикасались бы к женской груди. К пышной и очень чувствительной груди.

Джинсы Коула были потертыми и вылинявшими. На внутренней поверхности бедер они до того истрепались, что это уже грозило появлением дыр. Ткань вдоль «молнии» выцвела почти до белого цвета.

Во рту у Эви пересохло. Ей не сиделось на месте, легким не хватало воздуха в духоте салона. Она выругала себя за то, что забивает себе голову чужими руками и поношенными джинсами. Она уже пять минут пялится на его промежность.

К тому моменту, как Коулу надоело нянчиться со всей этой грудой деталей, Эви была слишком зла на себя и слишком возбуждена. Она вышла из машины. В магазинчике наверняка должен быть лимонад или холодный чай. Возможно, это утолит ее жажду, но от сжигающего ее огня не поможет, можно даже не сомневаться.

Эви подошла к Коулу, сжимая в руках две баночки с холодным чаем. На их серебристых боках блестели капельки влаги. Почти таким же влажным был лоб Эви.

– Хотите?

Время тянулось медленно, казалось, оно расплавилось от солнца. От асфальта поднимались волны жара. Подошвы босоножек Эви прилипали к размягченному асфальту. Это привлекло внимание Коула к ногам Эви, к тому, как ее юбка путалась у нее между колен.

Он спрятался за капотом, надеясь, что | волны жара, исходящие от машины, пригасят тот жар, что сжигал его изнутри. И это вроде бы помогло – пока Эви не протянула ему эту банку.

Коул вытер выступивший над верхней губой пот и взял жестянку.

– Спасибо.

– Я посмотрела на тебя и решила, что чай не помешает.

Коул сделал глоток.

– Я пытаюсь привести это хозяйство в порядок.

И себя тоже. Раньше он не допускал женщин в свою жизнь, но появилась Эви, и все изменилось.

Ему захотелось узнать, не то ли это чувство, которое его мать испытывала к его отцу.

Коул буквально спекся. Он опорожнил полбанки одним глотком. Движение воздуха донесло запах духов Эви. Вторым глотком Коул прикончил чай. Поставив жестянку на землю, он вернулся к прерванному занятию – ему все-таки хотелось довести двигатель до ума.

Эви наблюдала за его действиями, стоя слишком близко. Коул взялся за плоскогубцы. Он зацепил рукой за перегревшуюся деталь и зашипел от боли.

Губы Эви шевельнулись – ей хотелось поцеловать больное место, облегчить боль.

Но это только бы все ухудшило.

Коул выпрямился и вытер руки тряпкой.

– Это все, что я могу сделать на данный момент.

– Это должно помочь?

Убивая время, можно убить и желание. Но оно с первого дня вселилось в Коула, наполняло его сны, жгло его кожу, и он никак не мог от него избавиться.

– Я должен объяснить тебе одну вещь. – Эви прижала к губам тыльную сторону ладони.

– И что же это, интересно?

– Как проверять уровень масла.

На несколько мгновений Эви застыла, потом глотнула чаю, чтобы протолкнуть застрявший в горле комок.

– Отлично. Покажи, как это делается. – Она наклонилась над двигателем.

Эви старалась сосредоточиться, глядя на темные волоски на руке Коула, протянутой к измерителю, на натянувшиеся сухожилия на внутренней стороне его запястья. Коул повернул щуп и показал ей деления.

– Вот это – кварта, полкварты, и так далее.

– Поняла.

– Это вставляется вот сюда.

Плоский металлический стерженек скользнул в темное отверстие, царапнув по краю. Волоски у нее на шее встали дыбом. Несмотря на жару, Эви пробрал озноб.

Коул неторопливо вынул щуп обратно, предусмотрительно поддерживая под ним бумажную салфетку.

– Теперь ты можешь посмотреть, какой сейчас уровень масла.

По стерженьку сползла крохотная золотистая капелька, на мгновение зависла на кончике, сорвалась и упала в мотор. Что-то вспыхнуло и зашипело. По спине у Эви ползли капли пота.

Эви кивнула. Завитки волос липли к потной шее. Эви подобрала волосы и попыталась свернуть их в пучок на затылке, надеясь, что ветерок хоть немного освежит ее. От этого движения ткань блузки перестала так туго обтягивать грудь, и ноющая боль в груди чуть притихла.

Коул вернул щуп на прежнее место. Он долго рассматривал мотор, потом снова вытер руки.

– Что еще тебе хотелось бы знать?

Такое равнодушие к ее страдающему сердцу лишь усилило страсть Эви. Чем настойчивее Коул старался удержать Эви на расстоянии, тем сильнее ее тянуло к нему. Она попыталась сказать себе, что это все от жары. Впрочем, такое объяснение не помогало понять, почему она хотела этого мужчину в Ноксвилле, в первую ночь их путешествия, и в Сент-Луисе, и на протяжении каждой мили пути, который они проехали вместе в тесноватом салоне «конквеста».

Эви присматривалась к морщинкам, окружавшим его глаза, к его упрямо стиснутым челюстям. Почему Коул не подпускает ее к себе? Почему не хочет, чтобы она любила его? Разве у кого-либо в этом мире было достаточно любви, чтобы отказываться, когда ему предлагали еще?

«А что, речь уже идет о любви?» – возмутился внутренний голос.

Эви опустила руку, и волосы тут же снова прилипли к шее.

– Что еще мне хотелось бы знать? – переспросила она.

– Квалифицированный механик всегда к вашим услугам, – ответил Коул, не глядя на Эви.

Эви на мгновение задумалась, зачем он так себя ведет. Намекает ей, чтобы она держалась подальше? Ей стало еще жарче, хотя только что казалось, что жарче уже некуда.

– Нужно ли проверять уровень масла при каждой остановке?

– Пока машина новая – раз в неделю, а потом вообще будет довольно раза в месяц.

– Я сама могу с этим справиться.

– Да, но это грязная работа.

– Должен же кто-нибудь ее делать, – огрызнулась Эви.

Если он так и не прикоснется к ней, у нее начнется истерика.

– Трудно представить, как ты забираешься под машину с масленкой в руках.

– Да? – Ее воображение тут же нарисовало портрет Коула, выбирающегося из-под машины: рубашка измазана, джинсы туго обтягивают бедра…

– И почему под нее нужно забираться так часто?

Коул внимательно взглянул на Эви и приподнял бровь, как бы сомневаясь в том, что «она» – это именно машина, а не…

– Машины нуждаются в смазке.

Эви глубоко вдохнула знойный воздух.

– В самом деле?

– Когда бензин поступает в двигатель, он воспламеняется с помощью искр из стартера. От этого приходят в движение поршни в цилиндрах. Благодаря этому возникает поступательное движение.

– Поступательное движение…

– Если цилиндры не будут смазаны, усилится трение, и мотор начнет перегреваться.

– Ты меня убедил.

– Следующее, что тебе следовало бы знать…

Их глаза встретились.

– Да?

Кадык у Коула резко дернулся. Губы у него были сухими и жаждущими.

– Когда что-нибудь случается, вот здесь «вот зажигается красный огонек. Если ты его заметишь – немедленно останавливай машину.

Эви прижала жестянку с чаем к груди. Холодное прикосновение вызвало дрожь в теле.

– А нельзя ли разобраться со всем этим потом?

– Лучше сделать это сейчас.

– Съехать с дороги?

– Или добавить масла.

Эви не было никакого дела до технического состояния машины, она чувствовала, что у нее подгибаются колени. По телу растекалась сладостная истома.

Коул полез в задний карман.

– Я возьму счет.

Когда Коул открыл бумажник, Эви опустила глаза. Знакомая упаковка рядом с его кредитной карточкой привлекла ее внимание. Эви захотелось знать, как долго Коул носит с собой этот презерватив. И для кого он предназначался, для нее или для какой-нибудь случайной подружки? Возможно, Коул относится к интимным связям настолько же небрежно, насколько щепетильно относится к ним сама Эви. Эви смотрела, как он направился к магазинчику.

– Когда я вернусь, можно будет ехать, – сообщил он.

Эви пожала плечами. Он уже добрых двадцать минут делает все, чтобы довести ее до состояния бешенства. Почему бы не продолжить в том же духе?

Коул размашистым шагом вернулся к машине. Он взял с капота свою жестянку с чаем, уже изрядно нагревшуюся, допил все, что в ней оставалось, и отправил банку в урну таким сильным броском, что та лишь жалобно звякнула.

Коул спросил себя, кого он пытается обмануть. Он поцеловал эту женщину однажды и сделал бы это снова. Наверное, это было безумием, но ему все сильнее и сильнее хотелось поцеловать ее хотя бы еще один раз. Он был влюблен в Эви.

И по ходу дела свел с ума и ее саму. Один взгляд, один невинный разговор о двигателе внутреннего сгорания, и волна желания затопила их. Сам воздух вокруг изменился. У Коула пересохло в горле и саднило в легких. Джинсы вдруг оказались слишком тесными, а в висках молотом стучала кровь.

И хуже всего то, что она об этом знает. Он видел это по выражению ее голубых глаз, – тревога, предвкушение, надежда. Он готов был умереть, лишь бы коснуться ее. Сердце Коула принадлежало Эви с первой их встречи. И вопрос о том, когда его тело, наконец, не выдержит, был всего лишь делом времени.

Они приехали в Додж-Сити около часа дня и сразу отправились осматривать местную достопримечательность – «живой уголок Дикого Запада».

Это и в самом деле был ковбойский поселок, точь-в-точь такой, как в голливудских фильмах: деревянные тротуары, лошади, привязанные к перилам, салуны с дверьми нараспашку, где барабанили на пианино. Приближалось начало учебного года, и потому поток туристов немного уменьшился по сравнению с летним периодом. И, тем не менее, именно туристы казались Эви главной достопримечательностью этого места.

– Меня всегда занимал вопрос: почему люди, становясь туристами, покупают всякую ерунду? – сказала она Коулу.

Коул усмехнулся. Эви нырнула в магазинчик, торгующий всякими безделушками, брелоками, пепельницами «Привет из Доджа!» и сувенирными игральными картами. Она устроилась в уголке и принялась наблюдать за покупателями с видом ученого-антрополога, изучающего повадки дикарей в джунглях Амазонки.

– Ты только погляди на них! – воскликнула она.

– А чего такого? Нормальные люди.

– Да, но они же все в ковбойских шляпах, словно снимаются в вестерне! И ладно бы только продавцы – и покупатели тоже!

– В этих краях почти все так ходят, – пожал плечами Коул.

– Ты что, тоже ходил в ковбойской шляпе, когда жил в Монтане?

– Ну да. Я перестал ее носить всего несколько лет назад. Без нее я чувствовал себя просто голым.

Ох, лучше бы он этого не говорил! Она и так все не могла заставить себя перестать думать об этом со времени того разговора у бензоколонки.

Он взял одну из стетсоновских шляп, лежавших на прилавке, подошел к большому зеркалу и примерил ее. Коул стоял, расставив ноги, немного согнув колени. Сдвинув шляпу набекрень, он покосился на нее из-под полей.

– Ну как, мэм?

Это было сногсшибательно!

Эви не помнила, как выбралась наружу, на потемневшие от дождей доски тротуара. Она глубоко вдохнула, зажмурилась и стала прислушиваться к цоканью подков, поскрипыванию кожаной сбруи, скрипу повозки и гомону туристов. Внезапно она уловила приятный аромат ванили. Эви открыла глаза.

– Не желаешь освежиться?

– Как ты догадался? – Она взяла вафельный рожок. Рука у нее дрожала. Его взгляд жег ее, как раскаленный уголь. – Ой, ванильное! Мое любимое!

– Эви…

– Что? – Она неохотно подняла взгляд. Лихой ковбой ухмыльнулся ей из-под шляпы.

– Оно, между прочим, шоколадное. Сердце у нее подпрыгнуло. Она поспешно слизнула с губ холодную сладкую массу. На самом деле она не замечала ничего, кроме него. От него пахло дорожной пылью, и этот запах – его запах – начисто перебивал все остальные. Его тень заслоняла от нее солнце.

Он сдернул шляпу, обвил рукой талию Эви и склонился к ней ближе.

– Пожалуйста, не делай этого! – умоляюще произнесла она.

– А что такого? Что с нами может случиться – сейчас, на людной улице, среди бела дня?

– Что угодно!

– А что такое «что угодно»?

И он поцеловал ее. В каком-то смысле он уже давно целовал ее. Когда он говорил, его губы, казалось, касались ее губ, будоражили ее, сводили с ума…

Эви прижималась губами к его губам, желая, чтобы поцелуй длился еще и еще… Вкус его языка дразнил ее.

– Ой, давайте их сфотографируем! – раздался рядом чей-то голос.

Эви даже не обратила внимания на каких-то любопытных туристов. Не до того. Колени у нее, казалось, таяли, как мороженое в руке. Липкая жидкость текла по пальцам.

Его губы прилипли к ее губам, бедра прогнулись вперед. Эви прижалась к нему, лаская языком его язык, в такт толчкам крови, которая мощно пульсировала у них в жилах.

Эви провела свободной рукой по спине Коула. Он отозвался каждой клеточкой. Она бесстыдно ухватила его пальцем за пряжку пояса и подтянула поближе. Коул охотно подчинился и мягко раздвинул коленом ее ноги. Ее рука оказалась зажата меж их телами, а они даже не заметили этого.

Эви пришла в себя от того, что ее тела коснулось что-то ужасно холодное. Мороженое быстро таяло. Шоколадная капля медленно скользила по ее коже к ямке между грудей. Эви попыталась освободить руку.

Коул немного разжал объятия и опустил глаза. Эви поняла, что ему больше всего хочется слизнуть эту каплю. Но вместо этого Коул взял ее руку и поднес к губам. Он поцеловал ее – сперва жилку, бьющуюся на запястье, потом основание ладони, потом большой палец. Его язык скользил меж пальцев, слизывая потеки мороженого.

Женщина с фотоаппаратом увела прочь своих ребятишек. Ковбои с пистолетами и лошадьми, куда ушли. Но на целующихся влюбленных детям глазеть не следует.

Коул потянулся к мороженому. Он прикрыл глаза и откинул голову назад, смакуя его вкус. Когда Коул открыл глаза, он увидел, что Эви глядит на него, как завороженная.

– Ну что, остыла?

– Ты ведь знаешь, что нет. – Голос у нее был хриплый и неровный. Впрочем, у него голос тоже был не лучше.

– Что, жжется? – усмехнулся он.

– Огнем горит!

– Слушай, найти бы какое-нибудь укромное местечко…

– Коул, пожалуйста, не играй с этим!

Ее умоляющий тон хлестнул его, как бичом. Он пропустил через пальцы пряди ее волос.

– Ты что думаешь, я играю?

– То ты хочешь, чтобы я была сдержанной, то…

– Да это мне надо быть сдержанным, а не тебе. Я хочу тебя.

Эви судорожно вздохнула.

Наконец-то он сказал это вслух! По крайней мере, часть того, что, должно быть, хотел сказать. Коул снял шляпу и вытер рукавом полоску пота. Посмотрев вниз, он обнаружил, что мнет шляпу в руках – и впрямь как какой-нибудь неуклюжий ковбой с Дикого Запада! Он огляделся. На улице стало удивительно тихо.

Начиналось ежедневное представление. Из здания банка выбежал на середину улицы бандит в маске и черной шляпе. На кожаной куртке шерифа поблескивала звезда. Туристы, привлеченные происходящим, подтянулись поближе.

Эви посмотрела в глаза Коулу.

– Я тоже хочу тебя, – сказала она.

– Ну, тогда давай подальше отсюда!

Коул схватил ее за локоть и потащил к стоянке. За спиной у них захлопали выстрелы. Зеваки радостно завопили. Эви с Коулом почти не заметили этого.