Текст книги "Маленькое дорожное приключение"
Автор книги: Терри Лоренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Это была она, Эви, такая же, как всегда, веселая, отважная, готовая встретить все опасности лицом к лицу. Совсем не такая, как его мать. Та бы при малейших признаках разногласия поспешила уступить, отступить, извиниться… А Эви… Где сядешь, там и слезешь.
– В ближайшем городе придется остановиться на заправку, – предупредил Коул. – В горах бензин расходуется в два раза быстрее.
– Остановимся на перевале, – ответила Эви. – Там должно быть ущелье…
Самое большое ущелье они видели накануне. Удивительно – только вчера они были в пустыне Аризоны и стояли над Большим Каньоном. А теперь они уже в горах. Воздух был холодный и прозрачный, шоссе блестело от наледи, а не от волн жара, как вчера, из-под колес летели брызги вместо пыли.
Вот и его жизнь, казалось, менялась так же быстро, как пейзаж за окном. Последние две ночи они провели в одной постели. Их тела, одеревеневшие после целого дня в машине, становились гибкими и послушными в объятиях друг друга.
Ее синяки мало-помалу проходили. Хотел бы он сказать то же о своих душевных ранах!
Она посмотрела в его сторону.
– О чем ты задумался? – Коул вздрогнул.
– Я, наверно, уже достала тебя этими разговорами об отношениях между мужчиной и женщиной. Но ты так неожиданно притих…
– Я просто смотрел в окно. Мы едем довольно быстро…
– Я хочу выжать из этой машины все, на что она способна.
Коул подумал о том, на что способна сама Эви, и испытал прилив тепла. Это ощущение стало для него привычным за последние несколько дней.
– Скажи что-нибудь!
Коул ощутил еще одно знакомое чувство, на этот раз – угрызения совести. Он видел, как она опасливо поправила зеркало заднего обзора, покосилась в его сторону и расправила плечи, как бы вызывая его, Коула, на откровенность. Он даже не подозревал, как ей тяжело говорить с мужчиной о его чувствах…
– А что ты хочешь знать?
– То, о чем мы спорили вчера.
– О моих родителях? Ты знаешь, мне хотелось думать, что я навсегда оставил их позади, в Монтане. Видимо, рано радовался…
– Но ведь ты знаешь, что ты совсем не такой, как твой отец!
– Знаю. – При одной мысли о том, что он может, пусть невольно, причинить ей боль, Коулу становилось плохо. – Возможно, я перестраховался, Эви. Но я никогда не причинил бы тебе боли. Я хочу, чтобы ты это знала.
– Я это знаю. Но…
В машине стало холодно – они все выше забирались в горы.
– Что «НО»?
– Ты причиняешь мне боль, когда изводишь себя. Когда замолкаешь и замыкаешься в себе.
– Извини.
– Да нет, все в порядке! – Эви поморщилась при виде его натянутой улыбки. – То есть я тебя понимаю. Но меня раздражает – и не просто раздражает, а прямо-таки выводит из себя, – когда ты ведешь себя так, словно у меня не хватит чувства собственного достоинства на то, чтобы расстаться с мужчиной, который меня обижает. Я ожидала большего доверия к своему вкусу!
Да, она права. На все сто. Не только его отец, но и его мать, с ее всепрощающей покорностью, внушили ему неправильное представление о браке.
– Доверия к твоему вкусу, говоришь?
– Ага! – Эви кокетливо улыбнулась и по-кошачьи потянулась всем телом. – А вкус у меня, между прочим, безупречный!
10
Они приехали в крошечный городок, вытянувшийся вдоль шоссе. Первым, что они увидели, был ресторанчик, рядом с которым стояло с полдюжины автоматических бензоколонок.
– Ну что, сперва заправим машину, потом заправимся сами? – спросила Эви.
– Давай на этот раз машину заправлю я. В конце концов, это моя работа.
– Я подожду тебя за столиком.
Эви натянула нейлоновую зимнюю куртку, которую захватила специально для путешествия через горы, надела на плечо свою сумочку и скрылась в ресторанчике.
Это было бревенчатое здание величиной с небольшой сарай. Столы были застелены клетчатыми скатертями. Мерцали свечи, воткнутые в бутылки из-под кьянти. Уютно пахло опилками. В камине ревел огонь. Эви захотелось, чтобы Коул тоже поскорее пришел сюда и увидел все это. Хотя, с другой стороны, сейчас у нее есть несколько минут на то, чтобы обдумать его слова.
«Это моя работа». Быть может, его именно это и тревожит? Он со вчерашнего дня то и дело ронял замечания насчет разницы между женщиной, закончившей колледж, и простым рабочим-механиком. Он только не знает, что Бад частенько поговаривает о том, чтобы продать мастерскую…
– Темновато тут, ты не находишь? – Эви подвинулась. Коул сел рядом с ней.
– Тут должен быть оркестр. Отсюда, наверно, хорошо видно…
– А я думал, ты хочешь поговорить…
Да, она хотела поговорить. Эви решила взять быка за рога.
– Угадай, с кем я говорила вчера вечером?
– Ну, со мной. А с кем еще?
– Пока ты был в душе.
Коул пожал плечами, махнул официантке, заказал пива, уселся поудобнее и по-хозяйски обнял Эви за плечи.
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть муж в Мичигане? – насмешливо спросил он.
– Лучше!
– Что может быть лучше?
– Я говорила с Бадом!
– Бад – наш общий друг, – пояснил Коул присутствовавшей при их разговоре официантке.
Официантка ухмыльнулась, поставила на стол пиво и положила два меню.
– А также источник мудрых советов и полезных сведений, – добавила Эви, когда они остались одни.
– Ну, и что ты у него выведала?
– Много всякого. Он говорит, что ты – лучший механик, какого ему только доводилось видеть, и что ты превосходно разбираешься с всякими компьютерными новшествами, которые сейчас ставят на машины. И что он собирается передать тебе свою мастерскую, когда уйдет на пенсию.
– Ага, где-нибудь в конце будущего столетия. На твоем месте я бы не верил Баду. Он так и помрет на боевом посту, с гаечным ключом в руке, помяни мое слово! – улыбнулся Коул.
– Не знаю, не знаю. Во всяком случае, он говорит, что ты – единственный человек, которому он в этом деле доверяет больше, чем самому себе. И, вдобавок, они через три года переедут во Флориду.
– Если верить Вивиане, он об этом говорит уже лет десять.
– А еще он говорит, что ты на редкость толковый малый, что ты обладаешь прекрасной деловой сметкой и что ты сумел привлечь в мастерскую уйму новых клиентов.
– Ну, если ты берешься обслуживать импортные машины, это всегда со временем окупается. А что до компьютерных примочек…
Эви рассмеялась и похлопала его по руке.
– Удастся ли мне когда-нибудь заставить тебя признать за собой хоть что-то хорошее?
– Я просто объясняю…
– Что ты вовсе не такой замечательный, как все думают!
– Все – это Бад, что ли?
– И я тоже…
Замечание повисло в воздухе. Эви замерла в ожидании ответа. Он не смотрел на нее. Черт побери, сейчас она хотела зайти слишком далеко! Она хотела высказать свои чувства…
– Эви, я ведь обыкновенный самоучка. – Это она уже слышала.
– Я четыре года провел в армии, еще четыре – перебивался работой механика. Я все время переселялся с места на место. Я впервые так долго проработал на одном месте.
– Почему?
– Устал жить на лету. Устал оглядываться назад…
Эви слушала молча. Его жизнь была, в самом деле, непростой! Приключения, бедность, скитания… Борьба за выживание. И он вышел из этих испытаний, сохранив ясность ума, трудолюбие и все достоинства души, которые его отец мог бы разрушить, но вместо этого только закалил.
И все же… все же ее преследовало чувство, что Коул хочет сказать что-то еще. В каждой его фразе был скрытый подтекст: «Я тебе не пара, у нас нет ничего общего». У нее семья замечательная, у него – ужасная. Она привыкла к доброте и ласке, он – к насилию и жестокости. Они нравятся друг другу, и это замечательно, но любить друг друга – упаси Боже!
Эви напомнила себе, что у нее есть тенденция слышать то, что она хочет услышать. И в то же время ей казалось необходимым опровергнуть его слишком суровые суждения о себе, защитить свою любовь…
– Женщина не обязательно должна быть слепой и самоотверженной до крайности как твоя мать, Коул. Настоящая любовь – не такая.
– Тебе бы на радио выступать!
Да ведь она и так чуть было не попала в радиопередачу! Как странно – прошло, всего неделя с тех пор, как они встретились. С тех пор, как Эви позвонила экстрасенсу, прося совета. Тогда она еще почти не знала Коула. Но с каждым днем она узнавала о нем все больше.
– Твои родители жили, цепляясь друг за друга. А настоящая любовь – это союз двух свободных людей.
Коул это уже слышал. Но, ему трудно было поверить в это. Он поставил на стол кружку с пивом и стал просматривать меню. Он никогда не разбрасывался обещаниями, и чувства свои предпочитал хранить при себе. Быть может, пора позаимствовать у Эви немного отваги? Заботиться о себе – одно дело, но рисковать чужими чувствами…
Он стиснул руку Эви, по-прежнему не глядя ей в глаза. Официантка подошла, принесла заказ и отправилась на кухню. Коул дождался, пока они снова останутся одни.
– Эй, эта рука мне еще понадобится! – пошутила Эви.
И Коул решился.
– Если мы благополучно переберемся через горы – в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь, учитывая, как ты ведешь машину…
– Ха!
– Так вот, если все будет благополучно, я… Я не знаю, как это сказать… я еще никогда не говорил об этом с женщинами.
Эви поняла, что беседа вышла за рамки обычной застольной болтовни. Она нервно облизнула губы и отхлебнула воды.
– Да?
Нет, надо сказать это немедленно, иначе он вообще этого не скажет.
– Я хотел бы поехать в Монтану. – Она судорожно вздохнула.
– В Монтану?
– И чтобы ты поехала со мной. Я хотел бы показать тебе места, где я вырос.
Это звучало ужасно неуклюже. Опять не этого Эви ждала большего. Коул знал это. Возможно, когда-нибудь дойдет и до этого. Но сперва он должен избавиться от призраков ПРОШЛОГО…
Он покосился в ее сторону, ожидая увидеть ее лице разочарование. Но на ее лице сияла улыбка, что Коулу показалось, будто в темном ресторанчике стало светлее.
– С удовольствием, Коул!
– Что, серьезно?
Она точно знала, что он имеет в виду и как много значит, для него возможность разделите с нею свои страхи. Она провела пальцем по его подбородку. Глаза ее сияли любовью.
– Серьезно.
Он поцеловал ее, не думая о том, что могут увидеть и что обед стынет.
– Эви, ты чудо! Ты это знаешь?
Она увернулась от нового поцелуя и расстелила на коленях салфетку.
– Дай, пожалуйста, кетчуп!
– Эви…
– Что?
– Что, теперь будешь скромничать?
Она высокомерно вскинула голову. Что это, у нее, в самом деле, слезы или просто глаз слезятся от усталости?
– Я тебя не понимаю, – пожала плечам Эви. – О чем ты, Коул?
– Мы ведь это уже сказали друг другу, как только могли.
– Что мы сказали?
– То, что мы говорим по ночам. Я люблю тебя. И я знаю, что и ты… ты тоже любишь меня.
Она ничего не ответила.
– Я видел, как ты смотришь на меня, – продолжал Коул, – когда я вхожу в тебя, когда ты обвиваешься вокруг меня. Ты тоже меня любишь.
Эви медленно залилась краской и отковырнула корочку со своей рыбы.
– Ну и что ты хочешь, чтобы я сказала?
– Что тоже любишь меня.
– Я это уже говорила.
– Да, в пылу страсти.
– Я говорила, просто ты не хочешь слышать. Я всегда забегаю вперед.
– А со мной тебе этого не хочется, так? – И он смыл горечь глотком пива.
– Не передергивай. Я знаю по опыту, что фраза «Я люблю тебя», так же, как и «Нам надо поговорить», – самое верное средство заставить мужчину сбежать.
– Ну да, а я и так с детства только тем и занимаюсь, что сбегаю, – с горечью сказал Коул.
Он потянулся за жарким, но Эви перехватила его руку.
– Я никогда не встречала человека, который был бы меньше склонен сбегать, чем ты, Коул. Я тебе верю.
– Мы с тобой знакомы всего неделю. – Она пожала плечами.
– Думай, как хочешь. Но я все равно верю тебе.
– И любишь?
– Я себе не верю, Коул. Я боюсь задавить тебя.
Он усмехнулся, сунул в рот кусок жаркого и вытянул руки вдоль спинки диванчика.
– Если ты меня достанешь, солнышко, я тебе об этом непременно скажу!
Эви ответила чуточку надменной улыбкой.
– Ты ведь сам говорил, что тебе не нравится, когда тебя возносят на пьедестал и делают героем.
Ему следовало бы знать, что когда-нибудь она ему это припомнит.
– Я про это давным-давно забыл!
– В смысле? И вытри рот, у тебя на губах кетчуп!
Коул протянул руку и поиграл ее волосами, потом провел пальцем по ее шее. Эви дернула плечом.
– Я имею в виду, что после той нервотрепки, которую ты устроила мне за последние несколько дней, я перестал бояться, что ты меня избалуешь. Ты сумеешь вовремя поставить меня на место.
– А это хорошо? – Он пожал плечами.
– За шестнадцать лет, что я прожил с родителями, я ни разу не видел, чтобы моя мать поставила отца на место. А ты не боишься одергивать меня.
– Я же тебе говорила, что не позволю садиться мне на шею!
– Теперь я тебе верю.
Она смотрела ему в глаза, на губах у нее играла нежная улыбка.
– Что, правда?
– Ну да. Поглядев, как ты яростно настаивала, чтобы мы ехали именно по этой дороге, а потом неслась, как бешеная, по этому серпантину, я понял, что ты не уступишь никому.
– Это же всего лишь машина.
– И женщина за рулем. – Эви громко расхохоталась.
– Да? И кто кого теперь ставит на пьедестал?
– Есть люди, которые этого достойны. – Он-то уже давно вознес ее на пьедестал!
Коул склонился ближе и прошептал ей на ухо:
– Не беспокойся. Ночью ты все равно будешь внизу.
Эви коснулась губами его губ.
– Надеюсь!
Покончив с едой, еще немного послушали оркестр. Спешить им было некуда. Эви принялась рассуждать о том, нельзя ли тут переночевать.
– Мы вполне можем убить тут весь вечер, – сказал Коул. – Кто говорит, что нам непременно надо ехать дальше?
– В журнале удивятся, что я присылаю счета только за один гостиничный номер.
– А зачем нам два?
– А что я буду делать, если мне возместят расходы за два номера?
– Пожертвуешь лишнее на благотворительность. В Оклахоме найдутся бедные семьи, которым эти денежки весьма пригодятся.
– А это идея!
– Кстати, о лишних тратах, – Коул полез в карман и достал пачку сигарет.
Эви брезгливо поморщилась.
– Старая привычка, – пояснил Коул. – Все никак не могу бросить.
– Но почему ты собираешься курить именно сейчас?
– Ты, между прочим, сегодня несколько раз едва не снесла ограждение на дороге, – ответил Коул. – Надо же мне успокоить нервы!
– Да? Ну, потом не скули, если заболеешь раком легких! И не вздумай курить в машине.
Коул зажал губами сигарету и сразу напомнил Эви мужественного красавца с рекламного щита табачных изделий.
– К этому я пристрастился в армии.
– Ну и какие у тебя еще дурные привычки? Выкладывай сразу!
– Больше вроде никаких. Разве то, что я тебя люблю…
Он усмехнулся, чиркнул спичкой, затянулся и выпустил клуб дыма, стараясь не дымить в ее сторону.
– Мерзкая привычка! – фыркнула Эви.
– За то, какая нужна сила воли!
– Сила воли нужна на то, чтобы бросить!
– Ничего подобного. На то, чтобы воздерживаться, силы воли требуется куда больше, – возразил Коул. – Мне хотелось закурить с того самого раза, как мы с тобой…
– Ну, да, после совокупления всегда на это тянет.
– Да. Только во время торнадо прикуривать трудно, – усмехнулся Коул.
– А я-то думала, от нас и так искры летели!
– Да, детка. Что верно, то верно. – Эви покачала головой и рассмеялась.
– И как это случилось, что все стало так легко? – удивленно произнесла она.
Коул и сам не раз думал об этом. Они болтали, дурачились, поддразнивали друг друга – словно прорвало плотину. Они как-то внезапно преодолели первоначальное смущение и сделались настоящими любовниками. Он наклонился к ней, чтобы снова поцеловать ее. На этот раз Эви подставила ему щеку.
– Фу, от тебя воняет дымом!
– Что, не нравится?
– Если ты куришь не так часто, бросить будет нетрудно.
– Ты уже пытаешься меня переделывать! – Она покосилась на сигарету, тлеющую у него в пальцах.
– А этот гвоздь в гроб?
– Последний!
– Поверю, когда увижу. Все наркоманы обещают и не выполняют обещаний. Так что доверять им не стоит.
Но женщинам, которые не боятся говорить то, что думают, доверять стоит. Коул охотно согласился бы пожертвовать гаванской сигарой, которую он позволял себе раз в год на Рождество, лишь бы эта женщина принадлежала ему. Он обнял ее за плечи, отведя руку с сигаретой подальше в сторону. Оркестр заиграл новую песню. Эви тесно прижалась к Коулу, а он прикрыл глаза и стал слушать. Песня была, конечно, о любви. Он вдыхал сладкий аромат ее волос, запах сосновых дров из камина, острый запах плавящегося нейлона…
Эви взвизгнула, схватила свою куртку и швырнула ее на пол. Ковбой, сидевший за соседним столиком, вскочил и принялся затаптывать пламя.
Коул бросился помогать ему. На пол сыпались искры, едкий дым першил в горле. Коул махнул хозяину, тот всплеснул руками и бросился заливать пламя из огнетушителя.
– Ты подпалил мне куртку! – воскликнула Эви.
– Я же не хотел!
– Выкинь эту дрянь! – скомандовала она. Коул послушно сунул последнюю сигарету в пепельницу.
– И залей водой!
Коул залил сигарету водой из стакана.
– Ладно, господа, представление окончено, – рядом с Коулом вырос хозяин ресторанчика. – Вы чего-нибудь еще собираетесь поджигать?
Коул набычился.
Эви посмотрела на свою испорченную куртку и зажала рот ладонью. Посмотрела на пепельницу, полную воды, потом на Коула…
– Ну, давай, – мрачно сказал Коул. – Предъяви счет!
У нее вырвался смешок. Эви поспешно подавила его и напустила на себя суровый вид.
– Просто поверить не могу, что ты на такое способен!
– Я не думал, что так получится, – промямлил Коул. – Я вовсе не собирался причинять ущерб твоему гардеробу.
Эви брезгливо приподняла за воротник несчастную куртку.
– Что, совсем пропала?
– Разве что сделать из нее жилетку… – Обгорелые останки рукава упали на пол, наружу высунулся утеплитель. – Я слышала, что страсть воспламеняет, но не нейлон же!
– Я тебе куплю новую, – пообещал Коул.
– Этот цвет назывался «лондонский туман». Боюсь, теперь его иначе как «лондонский смог» не назовешь. – Эви фыркнула и встряхнула головой, встретившись взглядом с виноватыми глазами Коула. – Ничего, Коул. Я же знаю, что ты нечаянно!
– Извини. Я вел себя как настоящий дикарь. Давай поскорее уберемся отсюда!
Он выглядел таким несчастным, что Эви позволила ему оплатить счет.
– Ночевать не останемся?
– Здесь? Ни в коем случае! – воскликнул Коул. – Давай попробуем до темноты доехать до границы штата.
Они уже успели выехать из городка, а Эви все еще хихикала.
– Ой, посмотри! Пока мы обедали, пошел снег! Добрый дюйм навалило!
– Да, в горах такое бывает.
– А у огня было так уютно… – задумчиво протянула Эви.
– Не надо, а?
Она хмыкнула, ничуть не испугавшись его грозного взгляда.
– Ну, Коул, ты же не нарочно!
– Слушай, давай не будем больше об этом, – попросил он.
Эви усмехнулась себе под нос. Они проехали миль десять по серпантину. Коул включил обогреватель.
– А то еще замерзнешь.
– А я как раз думала о твоей пламенной натуре…
– Очень смешно!
Она снова хмыкнула и внезапно почувствовала себя удивительно счастливой.
– Хочешь, возьми мою куртку, – предложил Коул.
– Обойдусь. Интересно, в Йеллоустоне есть приличные магазины?
– Ближайший большой город – Бозмен в Монтане.
– Ничего, доживу.
– Ты как? – Коул потянулся к рукоятке обогревателя. – Так теплее?
Разумеется! Эви стало теплее от одного его взгляда. Она ощутила тепло под собой.
– Обогреваемые сиденья, – пояснил Коул. – До сих пор они нам не были нужны.
Да и сейчас, наверно, не особенно нужны…
– Замечательная вещь!
– Да, зимой это очень кстати. Или когда забудешь куртку.
– Или спалишь ее!
Эви устроилась поудобнее, наслаждаясь уютным теплом, а также тем, какие неожиданные обороты принимает подчас их роман.
Минут через двадцать Коул встряхнул головой и потер лоб ладонью.
– Ты знаешь, самому не верится, что я такое натворил.
Эви рассмеялась.
– Какой у тебя был перепуганный вид!
– Ты знаешь, поджигать одежду дамы мне раньше не приходилось!
– Охотно верю.
Судя по растерянному выражению его лица, она могла бы с таким же успехом сказать «Я тебя люблю». И она это сказала. И как раз вовремя.
Он снял одну руку с баранки, поймал руку Эви и прижал ее к своему бедру.
– Боюсь, я этого не заслуживаю…
– В свете последних событий?
– Да, света было довольно! Точнее, огня. Я думал, ты будешь меня пилить, – признался он.
– Судя по твоему несчастному виду, с этим ты прекрасно справишься и без меня, – улыбнулась она.
– Ты меня простила?
В мозгу Эви прозвучал сигнал тревоги. Стоит ли прощать его так легко? Ведь его мать тоже всю жизнь только и делала, что прощала его отца…
– Еще не решила. Я над этим подумаю.
Он мрачно улыбнулся и кивнул на дорогу.
– Ладно.
«На войне и в любви все дозволено, – подумала Эви. – В том числе и маленькие хитрости…»
– Мы здесь были, когда мне было лет десять, – сообщила Эви. – В Йеллоустоне я могла бы провести и месяц.
– Можно было бы, если бы у нас было туристское снаряжение, – сказал Коул и выключил радио. – Потом поедем в Монтану. До Бозмена где-то час езды.
– А ты где жил?
– В трех часах езды к северу, недалеко от Грейт-Фолс.
– Просто жду не дождусь, когда мы туда доберемся!
– К закату будем там.
А потом стемнеет. И наступит еще одна ночь. Ночь, которую она проведет с Коулом…
Эви выпрямилась на сиденье. У нее было странное чувство, что эта ночь будет не такой, как другие. Она не просто покажет ему, как она его любит, она ему об этом скажет. Она отворила запертую дверь, за которой прятала свои чувства, и Коул не отверг ее. Она боялась, что он сбежит, но оказалось, что он разделяет ее любовь.
Она содрогнулась от желанья. Вспоминая проведенные вместе ночи, Эви просто не могла себе представить, что можно сойтись еще ближе, чем они уже сошлись. Он задел такие струны в ее душе, о которых она и сама не подозревала, заставил раскрыться так, как она никогда не раскрывалась перед другими мужчинами.
Она оттянула пальцем свой воротник.
– Что, жарко?
Эви не знала, что ему ответить. Ее бросало то в жар, то в холод. Она потянулась к приборной доске.
– Обогреватель все еще работает?
– Нет, я его выключил полчаса назад. Ты тогда вроде задремала…
– Да, мне удалось немного поспать.
Он посмотрел на ее бедра, и губы его раздвинулись в самодовольной мужской улыбке.
– Я как раз думал, что тебе может сниться. – Она отвернулась, чтобы Коул не видел выражения ее лица.
– Мне ничего не снилось.
– Ты что-то бормотала. И улыбалась. И постанывала. Если бы я не слышал от тебя таких стонов раньше… – Он не договорил.
Эви сглотнула.
– Что-нибудь не так?
– Мне хочется поразмять ноги.
Он немедленно притормозил. На краю дороги, в тени заснеженных сосен, была небольшая площадка для стоянки.
Эви отстегнула ремни, выбралась из машины и отбросила назад волосы. Щеки у нее раскраснелись от морозного воздуха.
– Что-то у меня кружится голова.
Он подошел к ней сзади и крепко обнял за талию.
– Это из-за меня?
Эви прислонилась к его груди со смущенной улыбкой. Его тело было крепким и теплым.
– У меня такое странное чувство… Как будто это судьба.
– Это все от высоты.
– Да, я еще никогда не взбиралась так высоко.
Коул погладил ее по спине.
– Не бойся, я с тобой.
Ей и не хотелось оказаться где-то в другом месте. У нее было такое ощущение, словно они одни на свете, в чудесном мире гор и снега. Она прислушалась, ожидая услышать шум машин, но не услышала ничего, кроме журчания ручья, бегущего по камням.
Коул взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.
– Ты как пьяная!
Эви покачала головой.
– Я просто влюблена. Мне даже страшно. Неизвестно, что может случиться.
– Что я слышу? Ты стала пессимисткой? Моя Эви?
Ей ужасно нравилось, когда он ее так называл.
– Ты знаешь, мне вообще-то не свойственно тревожиться без причин. – Эви помолчала. – Ты уверен, что тебе этого хочется?
– Поехать в Монтану? Ну да. Это прекрасная страна – если люди ее не портят.
– Ну, если там будешь ты, она и в самом деле станет прекрасной.
Коул ткнулся носом в ее щеку.
– Это должен был сказать я.
Она теснее прижалась к нему. Сказать ему «Я люблю тебя» во второй раз за день – что могло быть естественнее! И она сказала это – и подтвердила свои слова поцелуем.
Эти простые слова взбудоражили Коула. Со времени их знакомства прошла всего неделя, и он еще не успел привыкнуть к тому, что его любят. Однако Эви постепенно приучала его к этому. И все же, обняв ее, Коул понял, что никогда не сможет привыкнуть к близости ее тела, к тому, как смотрят на него эти голубые глаза. Для него это всегда будет ново и прекрасно.
– Я смотрю, ты уже вполне освоилась с этим!
– А что, разве так трудно сказать «Я тебя люблю»?
– Смотря кому ты это говоришь.
Он выпустил её ненадолго, чтобы сходить к машине и взять свою куртку. Он набросил ее на плечи Эви. Солнце уже скрылось за горой; в воздухе кружился ранний снежок.
– Я так понимаю, мисс Мерсер, что вы наконец-то нашли себе подходящего мужчину?
– Бад будет так гордиться! – Коул хмыкнул.
– Ох, что будет, когда мы вернемся! «Ну вот, мы же вам говорили!»
Мы. Он говорит о будущем. Он уже считает ее неотделимой частью самого себя…
Эви плотнее закуталась в его куртку. Она предпочла бы его объятия… Ей вдруг захотелось, чтобы он обнял ее. Сейчас. Немедленно. Хватит мечтать! Пришло время мечтам стать явью.
Коул направился к машине. Эви последовала за ним.
– Поцелуй меня, а?
Он удивленно обернулся, на его лице появилась радостная улыбка.
– Солнышко, да ведь я мог бы целовать тебя весь день!
– Просто обними меня…
И он обнял ее, привычно, уверенно, по-хозяйски. Она прильнула к нему.
– Коул, я тебя люблю!
– Я тебя тоже.
* * *
На следующее утро они выехали из Бозмена, направляясь на северо-восток. Эви любовалась великолепным пейзажем. Вести машину она доверила Коулу – в конце концов, это было его путешествие.
– Ты говорил, у твоего отца было десять тысяч акров земли? Однако вы были не бедные!
– Если иметь в виду землю – да.
У них было все, кроме любви, догадалась Эви.
– Земля перешла по наследству к моей тетке. Она сдает ее в аренду. Я не хотел иметь к этому отношения.
Эви потрепала его по голове, пропустив сквозь пальцы песочные пряди. Тающий снег сверкал на солнце. Коул спокойно рассказывал об истории Монтаны, но Эви чувствовала, как с каждой милей растет его напряжение.
Он не бывал здесь шестнадцать лет. Эви следила за выражением его лица. Он то и дело узнавал знакомые места и сравнивал воспоминания с действительностью.
Коул кивнул на маленькое ранчо.
– Вот здесь живут Мария с мужем. А может, уже и не живут. Она десять лет служила у нас экономкой. А ее муж каждую весну клеймил наш скот. Скоро приедем.
Эви думала о том, что Коул взял ее с собой уда, куда не пустил бы ни одну другую женщину. Он пустил ее в свое прошлое, показал все вой старые шрамы и тяжелые воспоминания, изволил разделить с собой не только хорошее, и плохое…
Эви почти не разговаривала. Она старалась подмечать все до последней мелочи – намеки, вдохи, суровые морщинки между бровей, благоговение, с каким он смотрел на горы… Он отпускал шуточки по поводу сентиментальных путешествий. А Эви прислушивалась к эху воспоминаний. Так не вязалось это высокое синее небо – и звуки пощечин, удары кулаков… Она сопоставляла вежливого, сдержанного мужчины, которого она знала, с его суховатым юмором, с его пылкой страстностью, – и его тяжелое детство, о котором он рассказывал. Коул так нежно любил ее этой ночью! Словно хотел возместить что-то, спрятаться от чего-то страшного…
И вот они едут туда. Вдвоем. Вместе. Так что все будет хорошо.
Она нашла его руку.
Коул на несколько мгновений стиснул ее руку в своей, потом снова взялся за руль. Эви погладила его по шее, пытаясь заставить расслабиться. Коул запрокинул голову и тяжело вздохнул.
– По-моему, я нервничаю, куда больше тебя! – рассмеялась Эви.
– А чего нервничать-то?
И правда, чего она боится? Эви смотрела на дорогу, продолжая поглаживать Коула по плечу.
Он взял ее руку и положил себе на грудь. Его сердце глухо билось под пальцами, и стук успокаивал Эви.
– Наше ранчо тебе не сделает ничего дурного.
– Но твое прошлое…
– И твое тоже. Мы оба позволили прошлому взять слишком большую власть над нами.
– Да, это верно, – согласилась Эви.
– Дом, несколько сараев. Ничего особенного. Отец всегда очень заботился о том, чтобы соблюдать внешние приличия. И мать тоже, А что происходит в семье – это никого не касается.
Эви верила ему. Временами, когда она замирала в его объятиях, ей казалось, что он видит всю ее душу насквозь и между ними нет и не может быть никаких тайн. А временами, как сейчас, он уходил от нее и никакие ласки на свете не могли заполнить эту пропасть. Словно он шагал по какой-то, видимой только ему одному, дороге, одинокий, далекий и недоступный, как горы на горизонте. У него не было никого, кому он мог бы довериться, и Коул привык не искать посторонней помощи. Эви восхищалась этим и уважала его за это.
Но сумеет ли она когда-нибудь привыкнуть к этому? Да, он хочет ее – но позволит ли он себе нуждаться в ней, зависеть от нее? Он так привык жить сам по себе…
Ей следует быть осторожной и не перегибать палку – не спешить навязываться ему со своей помощью, своим сочувствием, советами. Ей не хотелось совать нос не в свое дело. И все же она очень хотела знать, о чем он сейчас думает.
Коул дернул плечом, сбросил ее руку. Эви снова положила руку ему на плечо.
– Не надо. А то мы так далеко не уедем. – Эви положила руки на колени. Может быть, она и так зашла чересчур далеко?
– Ты выглядел таким напряженным, – объяснила она, очень стараясь, чтобы ее голос не звучал виновато.
– В самом деле? Я бы скорее сказал – на взводе!
Эви изумленно уставилась на него. Коул рассмеялся.
– Ты что думаешь, я железный? Ты меня ласкаешь, а я что, должен сидеть как истукан? Ты меня отвлекаешь от дороги.
Эви залилась краской.
– Я не хотела… – Он понизил голос.
– Я знаю, солнышко. Ты чертовски соблазнительна, даже когда сама того не хочешь. Но мне-то от этого не легче…
Она поспешно отвела глаза. Пейзаж за окном сделался вдруг бледным, как пастельная акварель.
– Я не собиралась тебя заводить…
– Но я надеюсь, что ты закончишь то, что начала?
– Как?
Скрип тормозов объяснил ей его намерения.
– Эй, здесь же нельзя выключить свет!
– Ничего, мы можем заняться этим и при свете. Иди сюда.
– Коул, нельзя же так! – запротестовала Эви, не очень, впрочем, усиленно.
– Почему же? Мы уже час едем, и хоть бы одна машина попалась навстречу!
– Коул!
Он наклонился к ней, упершись коленом в приборную доску. Он был горяч и хорош собой, как ковбой, приехавший с отдаленного ранчо в город поразвлечься.
– Ты что думаешь, в машине мало места? Кстати, потребителям будет интересно знать и это, – с усмешкой сказал Коул.
Он нежно коснулся ее груди, и Эви шумно втянула в себя воздух. Коул погладил ее по щеке, она судорожно сглотнула. Это привлекло его внимание к ее расстегнутому воротнику.
– Что, снова голова кружится? – участливо спросил он.
– Кажется, да…
